Текст книги "Хозяин земли Духов - 1 (СИ)"

Автор книги: Максим Субботин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

Глава 15. Штурм

Ночь выдалась темной и влажной. Мелкая водяная пыль зарядила еще с полудня и, похоже, еще долго не собиралась прекращаться. Тучи обложили небо, скрыли желтобокую луну. Лес вокруг стоял неприветливый, смотрел с подозрением.

Место Духов осталось далеко на северо-востоке, и здесь, у подножия Дымящихся гор, воздействие его чистой силы практически не ощущалось. Затхлая болотная гниль и грязь под ногами, больные деревья и колючий кустарник – вот чем встретили нас горные отроги. Где-то, немного западнее, должно лежать озеро Дивно. Если, конечно, его не поглотила трясина. В воздухе плавал отчетливый запах гари. Даже дождь не смог скрыть его полностью. И этот запах указывал на то, что мы верно выбрали направление и не сбились с пути. Где-то там, выше, в горах, нас ожидал лагерь или поселение, о котором говорила и Найдена, и глава рода двоедушников. Где-то там оставались живые люди. Но действительно ли они содержатся в неволе – еще только предстояло узнать.

Полтора десятка двоедушников разместились на небольшом, относительно сухом куске земли. Здесь уже встречались камни, но почва все еще оставалась топкой. Никто не разговаривал, не шумел. Только изредка взрыкивали стреноженные василиски.

Мы ждали. И это ожидание тянулось невыносимо долго. Я держал в руке кусок вяленого мяса и время от времени отрезал от него небольшие куски, отправлял их в рот. Делал это совершенно неосознанно. Сам же старался ни о чем не думать. Превратиться в один слух. Нельзя нагнетать обстановку, нельзя показывать собственной нервозности. Двоедушники вряд ли обрадуются слабости того, кого назвали главой, князем. Надо держать марку.

На еле слышный хруст единственной ветки обернулись все разом. В круг вывалился Аеш. Замер, осмотрелся, сел прямо на землю.

– Ну? – громко шепнул я. Признаться, с куда большим нетерпением ожидал возвращения Найдены. Эта парочка – единственные из всей нашей группы, кому темнота не была помехой. А потому именно они отправились в разведку. Но вот ендарь вернулся, а Найдены все нет.

– Мерзость собачья, – наконец выдавил Аеш. – Мыслю я – есть там человеки, но нам до них не дотянуться.

– Почему?

– Злоба черная в охранении стоит. Не видел их, но почуял от самых стен.

– Что за стены? Ты не страх нагоняй, а толком говори, что видел.

– Аха… ну да – толком, – ендарь запустил палец в нос, некоторое время что-то там усердно вылавливал. – Видал я место, где человеков держат. Сначала яма большая, до дна глаз не достанет. От той ямы проход в долину, каменной стеной обложенной. Стена дюже неровная, есть за что уцепиться да подняться, но поверху неустанно ходят, смотрят. Меня не видели, но так я и не высовывался. Сдается мне – видят они в темноте черной, аки светлым днем. И глаз такой… – он помедлил, – недобрый. Врата есть – деревянные, железом обитые. Затворены плотно.

– Что за яма?

– Не ведаю. Книзу, кажись, сужается. А по стенкам не то борозды какие.

– Сужается? Что-то вроде карьера? А борозды на тропу похожи? Чтобы от низа кверху поднималась?

– Да! – оживился ендарь. – Так и есть.

– Значит, оттуда породу и выносят. Камень, песок, уголь?

Аеш пожал плечами.

– Что-то еще?

– Нет, – потупился Аеш. – Спужался я, на стену не полез.

Негусто, но уже что-то. Людей можно из самого карьера вытаскивать, предварительно перебив охрану, которая там наверняка будет. Веревок должно хватить, если что – связать в одну. Но процесс долгий, да и открыто все. Можно попытаться вломиться через ворота, в долину. Знать бы, сколько там этих, охранников глазастых. Глазастых…

– Охрана – не люди?

Ендарь поднял на меня взгляд. Рассмотреть выражение его лица не удалось, но почему-то казалось, что оно очень несчастное.

– Нет… – проговорил он нехотя.

– Порченые?

– Не ведаю.

Скорее да, чем нет. А это осложняет дело. Если каждый из них стоит сил ворожеи – соваться к лагерю чистое самоубийство. Но пока рано делать выводы.

Найдена появилась совершенно бесшумно. Разве что василиски среагировали на появление порченого создания встревоженным шипением.

У меня от сердца отлегло.

Девушка подтвердила слова ендаря, но добавила к ним много нового.

– Я была за стеной, – сказала так легко, будто сходила искупаться. – Людей держат в трех низких длинных домах. Старых, гнилых, но все еще крепких. Слышала звук цепей. Думаю, невольники в домах не свободны. Вокруг охрана: у домов, на стенах, в яме. В ней уголь добывают. В яме же кирки, заступы и корзины для породы. От ямы до домов шагов триста.

– Значит, если что случится, оружия у людей нет? – спросил я.

Найдена покачала головой.

– Думаю, все, что можно использовать в качестве оружия, сложено в яме.

– Сколько охранников?

– Десятка… – девушка задумалась, будто снова вернулась в лагерь. – Десятка четыре. Может, пять. Я не нашла домов для них. Или куда-то уходят – за стену.

– Или отдых им просто не нужен, – продолжил я.

– Да.

– Теперь твое мнение: охранники – люди?

– Нет, – Найдена не сомневалась. – Порченые.

– Знаешь о них?

– Нет. Но они странные. Нет… не странные – молодые. Будто обратились не годы назад, а месяцы.

В памяти тут же возник черный нож, с помощью которого Вургл-Курум пытался превратиться… черт знает в кого. Неужели и здесь нечто подобное?

– В домах людей ужас и смерть, – продолжала Найдена. – Их агония настолько сильна, что сводит с ума. Они еще живы, но многие из них блуждают в темноте даже днем. Солнечный свет не проникает в их души. Даже мне… – она сбилась, но все равно продолжила. – Даже ворожея не тронула бы такие души. Они склизкие и переполнены горечью, которую не избыть.

– Думаешь, им не нужна свобода?

– Нужна. Я говорила с ними.

– Говорила? – всплеснул руками Аеш. – Матушки мои древесницы.

– Да. Они готовы умереть, чтобы обрести свободу. На работу их выгонят рано утром и до самой ночи, с коротким перерывом на обед.

– Сколько их? – спросил я.

– Около трех сотен.

Кто-то из двоедушников присвистнул. Действительно, немало. Если хотя бы половина из них получит в руки заступ или кирку – снесут порченых напрочь. Наверное. Но триста метров до карьера и еще бог знает сколько по спиральной тропе до дна. Плохо, что охрана рассеяна по лагерю. У меня в седельных мешках ждали своего времени шесть бомб, каждая из которых завернута в плотную, промазанную смолой тряпицу. На Изимом они отлично себя показали. Надеялся, что помогут и в этот раз. Пока не выходило. Вот если бы они кучковались, а еще лучше – скопом засели в какой ни на есть сторожке. Но мечтать можно сколько угодно.

– Воорушение охраны? – спросил Кугун-Онор. В отсутствие все еще не оклемавшегося Гуран-Абура именно этот двоедушник взял на себя управление боевой группой. Я был ему очень благодарен за это. В конце концов, какой из меня стратег? Тем более, не знаю всех возможностей своих новых подчиненных.

– Самострелы, – сказала Найдена. – Больше ничего не видела. Они все одеты в какие-то рваные свободные тряпки. Под ними можно и доспехи спрятать, и оружие.

– Как думаешь, насколько они опасны? – спросил я.

Найдена повела плечами.

– Слабее ворожеи, но сильнее человека. Думаю, им нипочем боль и опасные раны. Но точнее не скажу, прости. Только… – девушка подняла руку, будто призывала всех к вниманию. – Мне думается, что за стены они редко смотрят. Все внимание на происходящее внутри стен.

– Возможно, на них никогда не нападали, – предположил я.

– Нет в округе таких пней стоеросовых, – согласился со мной Аеш.

– Шмотрят внутрь… – задумчиво повторил Кугун-Онор. – А ешли выманить их ша штены? Подобратьшя к воротам, пошуметь и шкорее пятки шмызывать. Шлядишь – клюнут да в погоню и брошятшя.

– Все не бросятся, – сказал я. – Хотя даже часть вытянуть – уже большое дело.

– В лоб бить глупо. Ешли у них шамоштрелы – наш шнимут у штен.

– Можно попробовать отвлечь, – идея только-только зарождалась в голове, и я боялся ее потерять. – У нас есть бомбы – это много шума и много паники. Только надо суметь незаметно заложить и поджечь заряды. В двух местах – у ворот и у стены, ближе к карьеру. Сначала рвануть ворота… хорошо пошуметь. В идеале – часть охраны увести в горы или болота. Как только большая часть порченых соберется к месту первого взрыва – рвануть стену. Надеюсь, четырех зарядов хватит, чтобы проделать в ней большую брешь, в которую проникнт все остальные, с василисками. – Повернулся к Кугун-Онору. – Они не испугаются порченых?

– Пока у вашилишка ешть вшадник – вшадник управляет. Когда гибнет или ишчешает вшадник – шверь мошет убешать, а мошет брошатьшя на вшех, кого увидит.

– Риск, конечно. Но без ящерок нам ничего не светит. Нам придется действовать очень быстро. Ранним утром, когда людей выведут на работы. Тогда исчезнет проблема доступа к оружию. Они уже будут вооружены и смогут постоять за себя сразу, как только мы обеспечим их поддержкой. У нас будет немного времени, пока охрана от ворот переместится обратно к карьеру. Надо успеть снять стрелков и в готовности встретить гадов. Так мы хотя бы сравняем шансы. Нападем в темноте – накажем сами себя.

Я замолчал, обвел взглядом спутников, ожидая других предложений или дополнений. С минуту царило молчание.

– Могу пошуметь у ворот, – прервал тишину Аеш. – Но мне нужен кто-то, кто сможет трясти сучьями или бросаться большими камнями.

– Одного помощника хватит?

– Думаю, да.

– Кугун-Онор, выдели кого-нибудь. Помощник должен хорошо бегать. Если будет погоня – ее придется уводить.

– В горах мы привычны, – осклабился двоедушник. – Будет помошник, княще.

– Отлично.

Некоторое время молчали. Я сам прокручивал в голове слепленный на коленке план, давал осознать его остальным.

– Надеюсь, удача будет сопутствовать нам – и завтра, к полудню, все разрешится в нашу пользу. Они не боятся нападения извне – и это облегчает нам задачу. Не подставляйтесь понапрасну. Я хочу вас всех видеть в здравии в Сызновграде.

Двоедушники отозвались приглушенным одобрительным рокотом. Мы все понимали: некоторым не суждено вернутся живыми к месту Духов.

Время до утра заняла подготовка и проверка оружия. Все лишнее оставили здесь, с собой только самое необходимое – что пригодится в бою. Никаких припасов, никаких спальных принадлежностей. Седельные сумки, за исключением тех, что висели на боках моего василиска (с бомбами), остались не у дел.

К лагерю выдвигались затемно. Я чуть было не упустил из виду, что утром Найдена снова станет человеком. А значит, куда более уязвимой и менее смертоносной. Благо небо немного разветрилось, показалась луна. Рассмотреть врага не составит труда, а людей наверняка вскоре поднимут.

Самое время, чтобы устроить небольшой бада-бум.

* * *

Я опасался, что василиски выдадут охранникам на стенах наше приближение. Все же движение по каменным уступам чревато неожиданным шумом. Достаточно единственного булыжника, выскользнувшего из-под большой лапы, – и вся округа знает о незваных гостях.

К счастью, опасение не подтвердились. Рептилии скользили неслышными тенями. Но все же рисковать до последнего я не стал. Основная группа остановилась в сотне шагов от того, что Найдена назвала стеной. Со стороны, в полумраке, та казалась исключительно природным образованием, разве что странно вытянутым в длину. Высотой примерно в три метра, корявая, с множеством выступов. Подняться по такой – нечего делать. Видимо, с этой стороны воспользоваться столь удобной "лестницей" просто некому.

Аеш и двоедушник, выделенный ему в помощь, отделились от нас с полкилометра назад. С ними же к воротам лагеря отправилась пара бомб. Ендарь утверждал, что отлично помнит, как пользоваться этими штуками и что будет самой осторожностью, когда поднесет к фитилям огонь.

Самое поганое, что на поджог у него будет пара секунд. Вряд ли больше. Потом огненный всполох увидят со стены и начнут стрелять. Так что один, максимум два удара кресалом по кремню.

Сумеет ли?

Я и Найдена замерли в десятке шагов от стены, спрятавшись за небольшой валун. Вряд ли он спас бы нас от взгляда охранника, видящего в темноте, если бы тот повернул голову в нашу сторону. Но тот не повернул. Дважды проходил мимо, всматриваясь куда-то вглубь лагеря. Действительно, одеждой ему служило нечто вроде сильно рваного балахона. Под таким хоть двуручный меч прячь, хоть полный стальной доспех – все одно ничего не разобрать, пока дело не дойдет до рукопашной.

В эту ночь мне в полной мере удалось прочувствовать незаменимость сапог, подаренных домовыми. Даже такой неповоротливый слон, как я, ступал в них мягко, ощущая неровности и камни, готовые сдвинуться с места, только потревожь их.

Небо практически полностью освободилось от туч, но мелкий дождь продолжал сыпаться. Холодный ветер пробирался под мокрую одежду, а каменное ложе выхолаживало еще больше. Но отступать поздно. Слишком много жизней поставлено на кон.

Мне казалось, что светлеет непозволительно быстро. Еще с полчаса – Найдену укутает черный дым, и та снова станет человеком, которого легко убить единственной стрелой. Все же настоящий лидер должен уметь жертвовать теми, кто присягнул ему на верность, и не мучиться сомнениями. Я не мог. Червяк неуверенности вгрызался в разум, выворачивал его наизнанку. Что, если план не сработает? Шанса что-то исправить может уже и не быть.

Грохот далекого взрыва вмиг поставил мозги на место. Казалось, вздрогнул валун, за которым мы прятались. В стороне, за изгибом стены, в воздух вознеслось большое пыльное облако, послышался шум падающих осколков. До нас они не долетели.

– Ждем, – прошептал Найдене.

Аеш – молодец! Все сделал, как надо. Только бы успел спрятаться и не попасть под ударную волну или шрапнель осколков.

По стене в сторону ворот метнулись три тени.

Сработало!

Ощущение холода вмиг сменилось жаром.

Ждать, еще немного. Минута, две… Нам не было слышно, насколько удачно ендарю и двоедушнику удается шуметь, насколько нашему отвлекающему маневру поддались порченые твари. Как бы сейчас пригодилось нечто вроде рации.

– Пошли.

Я подхватил сумку с бомбами, на полусогнутых ногах бросился к стене, Найдена бесшумной тенью следовала рядом.

– Поджигай…

Огонь в руках ворожеи появился через секунду. Она успела поднести воспламенившийся трут к трем фитилям, когда порыв ветра сбил с него пламя.

– Уходим, – резко потянул ее за руку.

Ничего, от взрыва сдетонирует и четвертая бомба.

Мы почти успели добежать до двоедушников, когда мир за спиной встал на дыбы. В спину ощутимо толкнуло, но не опрокинуло. А потом с неба посыпалось каменное крошево. Настоящий ливень.

Мы продолжали бежать, закрывая головы руками.

Двоедушники встретили нас удивленными, полными непонимания взглядами. Видимо, не ожидали подобного фейерверка.

Я бросил взгляд назад – в стене зияла огромная пробоина.

– Вперед!

Собственного голоса почти не слышал, но командовать уже и не требовалось. Двоедушники на василисках покатились к лагерю. Закованные в доспехи, они производили довольно много шума. Более никто не таился. Оглашая предутреннее небо воинственными криками, воины ворвались в пределы лагеря.

Первый шаг сделан успешно.

Мы с Найденой немного запоздали, а потому звуки ожесточенной схватки услышали, еще когда не перебрались через стену. Ругань двоедушников смешалась с протяжным ревом каких-то тварей. Охранников? Что происходит, ясно стало совсем скоро.

Первая мысль, посетившая меня: в лагере нас ждали.

Ни одного человека, зато куча закутанных в черные драные балахоны фигур, часть из которых придерживает на цепях порченых волков. Охранники внешне походили на обычных людей. Вот только их лица… Темная кожа в мелкую складку, очень маленькие глаза и огромная пасть, полная мелких зубов. Большие губы трясутся в непрекращающемся тике.

Твою же мать!

С десяток волков уже метались по лагерю, атаковали василисков и всадников. Пока не особенно удачно.

Я развернул своего скакуна в сторону бараков. Освободить людей! Низко пригнувшись к шее василиска, ударил его пятками по бокам. Зверь рванул в указанном направлении. Нам наперерез бросились сразу два волка. Василиск мотнул головой, пытаясь схватить ближайшего, но порченая тварь резко припала к земле, а потом прыгнула, вцепилась большой ящерице в лапу. Василиск, не снижая скорости, развернулся на месте. Меня чуть не выбросило из седла. Удар мощного хвоста пришелся по уже изготовившейся к прыжку второй твари. Взвизгнув, волк отлетел далеко в сторону. Зубы василиска сомкнулись на туловище порченого создания, терзавшего его лапу. Послышался отчетливый хруст ломающихся костей. Ящерица дернула головой, на землю полетели капли черной крови. Будто ошпаренное тело, покрытое клочьями свалявшейся шерсти, разорвало надвое.

Снова развернуть василиска оказалось непросто. Зверь настолько опьянел от крови, что чуть было не сбросил надоедливого седока. И все же мы добрались до бараков. Двоедушники подоспели следом. По крайней мере, несколько. Остальные рассыпались по территории, поднялись на стены, вылавливая стрелков.

У бараков я попридержал василиска и, не дожидаясь, пока тот остановится, спрыгнул наземь. Дышать здесь было нечем. Даже ветер не мог развеять тот смог, что буквально осязаемой пеленой застыл в воздухе. Вонь давно не мытых больных тел смешивалась с вонью трупного разложения – возле входа в каждый барак стояли вбитые в землю колья. Всего семь штук. И на четырех из них виднелись человеческие тела разной степени разложения. У кого-то кол вышел в области ключицы, у кого-то из груди. Те тряпки, что заменяли им одежду, насквозь пропитались кровью. У одного несчастного отсутствовало лицо, во всей видимости выклеванное какими-то птицами. А еще один вроде бы даже дергался. Живой?

Как тут вообще можно выжить?

За спиной что-то закричали. Я обернулся. Двоедушники (их было пятеро) развернулись, готовые встретить атаку несущихся во весь опор волков.

Рука сама собой легла на магический камень. Белоснежная аура вспыхнула ослепительным светом. Плевать, что в такое пятно грех не выстрелить.

– Меня не охранять! – заорал во все горло и бросился к двери ближайшего барака.

Надеялся, что со стрелками, по крайней мере, с их основной частью, двоедушникам удалось разобраться. А рукопашная схватка мало беспокоит – порченые уроды на расстояние удара просто не подойдут.

Навалился на брус, перекрывающий дверь. Вырвал его из скоб, отбросил в сторону. Дернул за дверную ручку. Несколько секунд дышать не мог совершенно. Казалось, воздух внутри барака заменили на какой-то газ – тяжелый и плотный, что легкие просто не в состоянии его вдохнуть.

На меня смотрели мутные, глубоко ввалившиеся глаза. Много глаз. Люди сидели и лежали вдоль стен. Худые, точно скелеты, в драных обносках, практически не прикрывающих наготу. Мужчины, женщины – одинаково грязные и запуганные, в кровоподтеках и ссадинах. Руки и ноги каждого закованы в кандалы, цепи которых пропущены через пару других, более толстых цепей, натянутых вдоль всего барака.

Завидев меня, они подались прочь от двери, насколько это позволяли цепи. Замерли.

Ничего не говоря, я что было сил саданул мечом по толстой цепи. Оружие потом, скорее всего, можно будет выкинуть, ну да это небольшая жертва. Звон отозвался в ушах громовым набатом. Стальное кольцо не выдержало и лопнуло – цепь опала. Развернувшись, ударил по второй цепи.

– Постарайтесь уцелеть, – только и бросил опешившим людям, все еще не верящим в происходящее. Теперь их жизни зависят не только от нас, но и от их собственных действий. Цепи – вполне пригодное оружие, если у их обладателей остались силы защищаться.

Я выскочил на улицу и тут же был сбит с ног порченым волком. Вместе мы покатились по земле. Не ожидая попасть в испепеляющее пламя ауры, тварь взвизгнула, забилась всем телом, пытаясь скорее отскочить подальше. Я ей не препятствовал. Тем более что рядом, в считанных сантиметрах от моего бока, в землю ударил арбалетный болт. Через секунду – еще один, но прилетевший с другой стороны, вспоровший щеку. Боль резанула по глазам. Третий наверняка достигнет цели. Несколько раз быстро перекатившись, вскочил на ноги, вжался в стену следующего барака, но ненадолго. Глупо надеяться, что такой фонарь, как я, кто-то потеряет из виду.

Второй брус полетел на землю. Здесь меня уже встречали в ожидании, тянули руки.

– Назад! – рявкнул я. Их натиск вполне мог повалить на пол.

Люди послушали.

Два удара – и толстые цепи бессильно опали.

Мне едва удалось выскользнуть из барака, как из него уже посыпали освобожденные. Как бы не случилось непоправимого – и люди не сошли с ума от того, чего так долго желали. Несколько человек, громко смеясь и размахивая руками, падая и снова поднимаясь, носились возле бараков, пока их не повалили свои же или не остановили болты охранников.

Во рту стоял постоянный привкус горечи. Слюна казалась липкой, пропитанной миазмами разложения тех, кто умер на кольях. Один из них действительно еще был жив. Пока. Острое древко уперлось ему куда-то в область спины, отчего чуть ниже шеи несчастного вырос горб. И все же он смотрел на меня, провожал умоляющим взглядом.

Я перебил ему горло. Одним размашистым ударом. Не буду говорить, что в его взгляде проскользнула благодарность, – не видел. Возможно, он вовсе не просил о смерти, как в тот момент подумалось мне.

Последняя дверь.

Голова практически не соображала. Действовал на чистом автомате. Открыть дверь, перерубить цепи. Все происходящее вокруг напоминало ночной кошмар – безумный и жестокий. Порченые волки метались среди освобожденных людей, бросались то на одного, то на другого. Отрывали конечности, вцеплялись в горло. Откуда они взялись? Найдена ничего о них не говорила.

Вдруг над шумом сражения раздался отчаянный женский вопль. У меня все внутри похолодело. Не позволяя себе думать о худшем, бросился на крик.

Светло, слишком светло! Ворожея вот-вот должна уйти, если еще не ушла…

Впереди мелькнула туша василиска и двоедушник на его спине, изготовившийся для удара. Взмах меча, но тяжелое оружие так и не закончило начатого движения – отлетело далеко прочь. Тело же василиска вместе с наездником поднялось в воздух – и через секунду невидимая сила пушечным ядром метнула обоих в сторону стены.

Теперь я смог увидеть того, кто проделал этот фокус. Существо, под два метра ростом, с очень узкими плечами, завернутое во все ту же бесформенную хламиду, что и прочие охранники. В вытянутой перед собой руке (непомерно длинной) существо за шею удерживало Найдену. Над девушкой исчезал черный дым.

Человек! Она человек!

Не разбирая дороги, бросился к порченой твари. Это не охранник – это нечто большее. Казалось, его голова состоит из одних голых сухожилий, влажно поблескивающих в утреннем свете. Глубоко посаженные глаза смотрели с пренебрежением и недоумением, будто их владелец не мог понять – что происходит вокруг. Откуда шум и почему остановлены работы.

Рядом с ним крутилось четыре волка. Почувствовав опасность, грозящую их хозяину, бросились мне наперерез. Но даже желание разодрать на части жалкого человечка, потерявшего рассудок, не помогло им довести начатое до конца. С жалобным визгом твари разлетались в стороны. Снова вскакивали на лапы, следовали рядом, огрызались, но напасть не решались.

Я подлетел к двухметровому уроду с намерением рубануть гада мечом. Успел замахнуться, а потом тварь подняла свободную руку – вытянула в мою сторону. В следующий момент меня приложило столь основательно, что мир почернел, а звуки стихли. Очнулся уже лежа на спине, в окружении волков, скалящихся на границе света ауры. Та немного поблекла, но тварей все еще отгоняла.

Не лежать! Подняться!

Двухметровое создание склонило голову набок, затем резко повернуло кисть, которой сжимало шею Найдены, отбросило девушку прочь. Та безвольной тряпичной куклой упала на землю в нескольких метрах от меня и больше не шелохнулась. Ублюдок же ощерился – и из его рта выскочило сразу несколько тонких щупалец. Волки, что толклись возле меня, разом обернулись на хозяина, а потом рванули к телу Найдены.

Если бы она лежала дальше хотя б на метр – я бы не успел. Не помня себя, бросился за озлобленными тварями. Аура стегнула их по спинам, заставила разбежаться, так и не добравшись до жертвы.

– Ключ Духов…

Послышался голос двухметрового урода. Тонкие щупальца так и дергались в его рту. Он шагнул ко мне. Длинные руки сошлись на груди. Казалось, происходящее вокруг его нисколько не беспокоит.

– Отдай мне его.

– Забери сам! – злость и отчаяние сжигали меня изнутри.

– Воля твоя, человек.

Он протянул ко мне руки, с силой сжал длинные тонкие пальцы.

Мир снова померк, меня качнуло. В груди жалящей ядовитой вспышкой взорвалась боль, потекла по жилам. Ноги подогнулись, но мне удалось кое-как устоять, опершись о меч.

"Аура! Нельзя терять сознания!"

Порченые твари, что кружили вокруг, оживились. Их рычание сделалось отрывистым, нетерпеливым. Кто-то из волков даже попытался подобраться ближе, но отпрянул с визгом.

– Терпение, кушать еще не подано…

Во рту появился привкус крови – отлично! Куда лучше, чем та горечь, от которой выворачивает наизнанку.

"Подойди…"

Но двухметровый урод не торопился. Стоял в нескольких шагах от границы ауры и продолжал сжимать руки. Его пальцы будто наяву копались в моих внутренностях, сжимали их, рвали на части.

Неожиданно боль отпустила. Совсем рядом послышались какие-то невнятные крики. Нетерпеливое рычание волков оборвалось, сменившись злобным лаем.

Мир обретал четкость.

Нас обступали люди. Не знаю, сколько. Несколько десятков. Слов, выкрикиваемых ими, разобрать не удавалось, но не в словах дело. Люди подбирали с земли осколки камней, разлетевшихся после взрыва стены, и метали их в своего недавнего хозяина. Те не причиняли гаду никаких видимых повреждений, но явно отвлекали.

Я видел, как люди падают под редкими одиночными выстрелами, как их сносят тела порченых хищников. Падают, но не пытаются сбежать.

Волки вокруг меня не выдержали наглости двуногих слабаков, бросились в атаку.

Двухметровый урод взмахнул руками, пытаясь вернуть хищников обратно, к ауре, но те, почувствовав желанную добычу, не послушали.

Я не ждал ни единой лишней секунды. Сплюнув на землю сгусток крови, сорвался с места, насколько позволяли ослабевшие ноги. Закутанный в черное противник выбросил перед собой руки. Удар невидимого железного кулака выбил из моей груди воздух, но не опрокинул.

Тонкие пальцы двухметрового ублюдка снова сжались, но даже ватная темнота, окутавшая меня со всех сторон, не смогла предотвратить моего удара мечом. Бил неумело, снизу вверх – туда, докуда мог дотянуться, пока ноги окончательно не отказали. Сверкающая сталь вспорола лохмотья балахона, рассекла плоть. Тварь протяжно зашипела и повалилась на спину. Свет ауры коснулся ее лица – сухожилия тут же утратили влажный блеск, покрылись черным пеплом.

Предсмертный крик хозяина угольного карьера был страшен и еще долго разносился в горах, подхваченный эхом.

Я отсек ему голову и стоял над ней до тех пор, пока та не превратилась в ничто. Потом, с трудом переставляя ноги, вернулся к Найдене. Девушка так и не пошевелилась – неестественно вывернутая шея придавала ей еще большее сходство с поломанной куклой. Отбросив меч, опустил рядом на колени. Моя кровь капала на ее лицо – чистое и бледное.

В глазах щипало. Хотелось выть, рвать и метать. Но что толку, когда ничего нельзя изменить? Я сидел перед ней, а вокруг стихало сражение. Мы победили. Только где взять силы радоваться? Даже не силы – желание.

Сказка, которую недавно считал занятной и затягивающей, показала себя в полной красе – кровь, гниль и страх, над которыми витает смерть. Это не компьютерная игра, где можно сохраниться, а потом снова и снова проходить задание, пока не минимизируешь потери, не найдешь оптимального решения проблемы. Не сон, в котором всегда можно проснуться – в холодном поту, с быстро бьющимся сердцем, но с осознанием, что не случилось ничего непоправимого.

Я очень хотел проснуться.

Не осознавая собственных действий, осторожно взял руку Найдены, проверил пульс и не смог сдержать возгласа облегчения. По телу точно ледяная судорога прошла. Она жива! Жива! Это самое главное! Дождаться ночи – и какой бы ни была рана – она зарастет, исцелится. Но как же долго до темноты. Каким же бесконечным казался мне грядущий день.

Где-то в стороне послышался резкий шум – звук борьбы, точно кого-то пытаются задушить. Я поднял взгляд.

Оборванные люди, грязные и окровавленные, тащили ко мне упирающегося изо всех сил собрата.

– Мы благодарны тебе за вызволение, добрый человек, – вперед вышел старик. Его основательно качало из стороны в сторону, левый бок кровоточил. Длинные спутанные волосы разметались по потному лицу. – Прости, что мешаем твоей скорби, – он поклонился. – Но не скажешь ли ты своего слова?

– Чего? – я плохо понимал происходящее. Все мои мысли занимала только Найдена – ее надо укрыть, вынести за стены, к чистому воздуху… Размышления не лидера и не князя, от чьих решений зависят и другие жизни. Но четкое осознание "ты не на своем месте" позволяло проявить небольшую слабость и не думать о судьбе других. Пусть делают, что хотят.

– Мне стыдно это говорить, но среди тех, кого ты пришел вызволить, не все желали биться за свою свободу, – продолжил старик.

Он будто и не заметил моего отрешенного состояния. Не хотели – и не хотели. Мне-то что?

– Поутру нас выгнали на работу, как и прежде. И никто из нас ни словом, ни взглядом не обмолвился о той, кто приходила ночью. О ее словах. Мы ждали знака. Ждали восхода, зная, что немногие из нас его переживут.

– Можно покороче? – Чего они ждали? Куда их выгнали? Лагерь был пуст, только охрана. Охрана! В голове что-то щелкнуло, мысли вырвались из оцепенения. – Кто-то проговорился?

Старик кивнул.

– Этот человек. Он говорил с порчеными. Нам удалось перехватить его у самой стены, когда последний враг пал. Хотел сбежать.

– Предатель? Но зачем? Разве это жизнь? – окинул взглядом заваленный трупами лагерь.

– Есть и иное место, – будто с неохотой проговорил старик. – Там жил хозяин. Туда он забирал тех, кто потом вставал над нами с хлыстом и сталью.

– Этот хозяин? – я указал на обезглавленное тело двухметрового ублюдка.

– Истинно так.

– И он превращал людей в охранников?

Снова кивок.

Так вот почему Найдена говорила, что твари в черном показались ей странными, молодыми. Снова принудительное обращение. Значит, должны быть алтарь и клинок.

– Чего вы от меня хотите?

– Твое слово. Его судьба в твоих руках.

Отлично, еще не хватало мне приговоры выносить.

– Почему я?

– Потому что ты взял на себя ответственность… – прозвучал скрипучий голос.

Резко обернувшись, увидел ендаря. Вся правая часть его лица превратилась в сплошной кровоподтек, глаз закрылся. Одежду и волосы покрывали грязные пятна, к которым налипла пыль.