Текст книги "Хозяин земли Духов - 1 (СИ)"

Автор книги: Максим Субботин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Глава 12. Раздряга

– Попробуем еще раз. – Найдена протянула мне стрелу. – Не все сразу.

Я чувствовал себя безнадежным неучем. Обучение стрельбе из лука давалось без особых успехов. Возможно, все дело в накопившейся за день усталости. Возможно, слабое вечернее освещение. Но, скорее всего, в банально кривых руках.

– Все, как показывала, не торопись. Давай.

Расставив ноги чуть шире плеч, встал к мишени полубоком. И ведь расстояние – всего пятнадцать метров. На десятке все хорошо получалось. Стоило же чуть усложнить задачу – и одно "молоко". Взяв у Найдены стрелу, наложил ее на тетиву, прикинул расстояние до мишени.

– Помнишь, куда стрела ушла? – спросила девушка. – Сделай поправку.

Поднял лук так, что его середина оказалась на уровне глаз.

"Поправка…"

Натянул тетиву, стараясь, чтобы локоть правой руки оставался немного приподнятым. Секунда на коррекцию – выстрел.

Оперенный кусок дерева рассек воздух, вонзился в самый край белого спила, который мы подвесили на Мертвом дубе, предварительно попросив домовых не показываться в секторе обстрела.

– Вот же! – радостно вскрикнула Найдена. – По крайней мере, ранил.

– Я уж думал, никогда не попаду.

– Немного терпения, мой князь… – она улыбнулась глазами и протянула мне еще одну стрелу.

Неожиданно над головой трижды бухнуло. Звук, похожий на барабанный бой.

Мы переглянулись.

– Тревога?! – недоверчиво нахмурился я.

Не теряя времени, бросились к корням Мертвого дуба, быстро поднялись на площадку. Охранники стояли с луками в руках и наложенными на тетивы стрелами.

– Там, – указал один из них.

Метрах в ста от мнимой границы нашего поселения, в зелени, маячили какие-то фигуры. Тень деревьев почти полностью скрывала их.

– Кто это? – спросил я, пытаясь получше рассмотреть незваных гостей.

– Не ведаю, – последовал ответ. – Но они при оружии.

– Сколько их?

– Трое.

– Разведгруппа? Вызывайте смену. Будем встречать.

– Ты становишься известной личностью, – сказала Найдена. – Гости так и идут.

– Я не против гостей. Я против вооруженных гостей.

Охранник прошел к недавно возведенному деревянному каркасу, на котором был туго растянут кусок кожи. Висящим тут же деревянным молотком дважды ударил в импровизированный барабан, подождал пару секунд – и ударил еще дважды.

Смена не заставила себя ждать. Мокрые, но вооруженные русалки прибыли минуты через три.

– Почему они стоят на месте? – спросил я, кивнув в сторону пришельцев.

– Мы стреляли. Аккурат рядом с ними. Боятся.

– Значит, наш шаг следующий. Прикрывайте. И по сторонам посматривайте на всякий случай, мало ли что…

Все шестеро выстроились на площадке. Найдена шагнула за мной.

– Не надо, возьму ендаря. – Протянул ей лук. – Если только вздрогнут – стреляйте. Но одного лучше только обездвижить.

Аеш, как и домовые, мотался под дубом. Встревоженные сигнальным боем, все собрались у основного оборонительного укрепления Сызновграда.

– Идем, – окликнул ендаря. – Ты у нас эксперт во всякой чертовщине. Посмотрим, кого нелегкая занесла.

Аеш недовольно повел плечами, помедлил. Идти ему никуда не хотелось.

Мы отошли от дуба метров на двадцать, остановились.

– Сразу бы пристрелили – и вся недолга, – буркнул ендарь. – Добрые гости к ночи не ходят. Утра дожидаются.

– Успеется пристрелить. Вдруг медовухи нам принесли или золота с каменьями драгоценными.

– Угу, смотри, от радости из штанов не выпрыгни. Да и куда нам камни? Безделушки…

– Доброго вечера! – крикнул я, прекращая причитания спутника. – Добро пожаловать в Сызновград. Подходите, поговорим. Оружие держать на виду, резких движений не делать.

Некоторое время лес стоял не шелохнувшись, тихий и пустой. Потом послышались шаги, шорох раздвигаемых кустов. Зелень вздрогнула, выпуская из своих недр три приземистые фигуры.

– Матушки мои! – сдавленно прошептал Аеш.

– Кто это?

– Двоедушники…

Гости оказались ниже меня на голову, но чуть не вдвое шире в плечах. Крепкие, с хорошо развитой мускулатурой. Они переваливались на кривых ногах, смотрели исподлобья. Темно-серая кожа почти сливалась с подступающим мраком. Черепа гостей оказались сильно вытянутыми, с резкими чертами (больше схожими с собачьими) и сильно выступающими скулами. В одежде никаких различий: длинная, до колен, металлизированная юбка; тяжелый кожаный нагрудник, стальной шлем и стальной же треугольный щит. Обуви они не носили.

Троица остановилась шагах в десяти от нас. Затем один из них отбросил на траву щит и шлем, вытащил из ножен и воткнул в землю иззубренный меч. Последним расстегнул ремешки нагрудника, положил его у ног.

– Меня шовут Гуран-Абур. – Оставшись в одной юбке, он развел руки в стороны, подошел ближе, но не вплотную. Голос звучал низко, с шипящим присвистом.

Я активизировал ауру. Яркий свет окутал гостя, но не причинил никаких неудобств.

"Не порченый".

– Меня зовут Артем. Кто вы и зачем пришли?

Тело двоедушника покрывали многочисленные шрамы, некоторые из которых выглядели весьма неприятно. Его будто по острым камням волокли или рвали на части.

– Мы мирные путники. Идем ш Княшьей горы, ишем тихое мешто.

– Это место уже занято.

Гуран-Абур окинул меня оценивающим взглядом, посмотрел поверх головы. Наверное, оценивая, откуда в них недавно стреляли.

– Пошвольте нам оштатьшя на ночь. Мы в дороге много дней. Готовы купить пишу и мешто у коштра.

– Гони его в шею, – прошипел Аеш так громко, что двоедушник просто не мог его не услышать.

– Почему вы покинули Княжью гору?

Гость на мгновение замялся. По его лицу прокатился вал раздражения и злобы. Он ощерился, обнажив белые клыки хищника.

Пожалуй, если он бросится на меня, стрелки на дубе могут и не успеть среагировать. В теле двоедушника ощущалась могучая сила, которая в любой момент может выплеснуться смертоносной атакой.

– Мы опозорены и прокляты. Наш клан уништошен, дома шошшены. Мы – пошор швоего народа.

Мне показалось, что последние слова заставили ендаря оживиться.

– Изгои? – спросил он.

Ответ дался Гуран-Абуру непросто.

– Да, – с презрением к самому себе выплюнул он.

Аеш резко дернул меня за штаны, заставляя наклониться.

– Предложи им службу. Это изгои. Без дома и племени. Они никто для своих. А нам могут пригодиться. Но только придется стать с ним кровным братом. Это быстро и не больно. Чужаку они не станут служить.

Глаза ендаря горели, он едва сдерживался, чтобы не начать топтаться на месте.

– Братом? – переспросил я.

– Да. Ничего страшного, чтоб у меня глаза повылезли и лопнули. Ты посмотри на него – водяного руками порвет.

Такой порвет, это точно.

Я выпрямился, коснулся магического камня. Аура больше ни к чему.

Гуран-Абур продолжал стоять, не шелохнувшись. Здоров и опасен. Кто спорит, заполучить такого воина в свои ряды – отличная мысль. Но можно ли им управлять?

– Оставайтесь на ночь. У нас есть свежее мясо и немного хлеба. Чистая вода.

– Благодарю тебя, – приложил кулаки к груди двоедушник. Он обернулся, кивнул своим. Те тут же принялись разоружаться.

У меня создавалось ощущение, будто веду в лагерь голодных львов. Им вовсе не обязательно иметь при себе меч или нож, достаточно возможностей собственного тела. Ночь предстоит долгая и нервная. По крайней мере, для меня.

Домовые смотрели на гостей с нескрываемой опаской, отступали, предпочитая держаться подальше. Но мясо и хлеб принесли.

Двоедушники расселись вокруг разложенного для них костра, а я оттащил ендаря в сторону, припер его спиной к дереву.

– Почему они не скрывают своего изгнания?

– Для всех они мертвы. Удивительно, что вообще смогли покинуть пределы Княжьей горы. Странный они народец. Провинившихся в чем-либо подвергают наказанию. Никаких тебе долгих судилищ. Первое и последнее слово за главой рода. Искупил вину – вернул себе доброе имя и честь. А нет – живой мертвец, чья участь – гореть в огне.

– Значит, вина этой троицы достаточно велика, чтобы они не надеялись ее искупить?

– Возможно. Они ненавидят себя и не станут скрывать этого от посторонних.

– Какой тогда смысл в побеге? – я помолчал и сам же предположил. – Надежда оправдаться?

– Нам до того нет дела. Предложи им службу.

– Они преступники, чьей истории мы не знаем. Кроме того, странное совпадение – выйти прямиком к месту Духов, не находишь? Пусть уж лучше идут своей дорогой. Дальше.

Аеш надулся, точно мышь.

– Как знаешь, но…

– Утром они уйдут.

Ендарь хотел было еще что-то сказать, но передумал.

У Мертвого дуба я встретил Найдену.

– Не уходи сегодня в лес, – попросил ее.

– И не собиралась, – ответила та серьезно. – Хорошо, что пригласил их к огню. Тут все на виду. А что ты сказал ендарю? – она спрятала усмешку. – Видела его – злой, как будто изо рта последний кусок вырвали.

– Хочет, чтобы я взял их на службу.

– Не думаю, что они захотят служить нам. Мы недостаточно сильны для них. Даже потеряв честь, не прогнутся под того, кого не почитают ровней.

* * *

Ночь прошла на удивление спокойно. Гости почти не отходили от костра и, будто стараясь нарочно облегчить нам задачу, не давали ему потухнуть.

– Благодарим тебя, – прижал кулаки к груди Гуран-Абур. – Пошволь шадать один вопрош.

– Задавай, – кивнул я.

– Шдесь рашполошено мешто Духов. Кто его ошиштил?

– Все постарались.

Двоедушник покачал головой.

– Пошох Духов повинуетшя только одному.

– Мне он повинуется.

Его интерес мне не нравился. Что, если ребята ищут именно посох, а заодно и того, кто им владеет? Но на площадке Мертвого дуба находилось четыре стража. И они готовы стрелять.

– Прими мое увашение, человек. Эхо твоего деяния докатилошь и до Княшьей горы. Хотя там его отголошки еле шлышны. Шлишком блишко рашполошилось порченое мешно Духов.

Он сорвал с пояса небольшой мешочек, протянул его мне.

– Тебе вашнее.

– Я ничего не говорил о плате. Леса здесь полны дичи, и вы нас не объели.

В его глазах застыло непонимание.

– Ты штранный, шеловек. Это не плата, это увашение.

Я взял мешочек. Не развязывая, ощупал пальцами. Похоже, набит камнями.

– Еше раш шпашибо, – гости развернулись и направились прочь, к месту, где оставили оружие и доспехи.

Трижды прозвучавший над головами барабанный бой заставил остолбенеть всех.

"Проходной двор какой-то".

– Кто там?! – крикнул, задрав голову к площадке.

Через деревянный бортик перегнулся охранник. Выражение его лица мне сразу не понравилось.

– Их десятка два. Таких же, при оружии. Верхом.

Я перевел взгляд на Гуран-Абура, уже понимая, что ночные гости – всего лишь авангард куда более серьезного отряда. При свете солнца у нас нет шансов.

Но троица двоедушников вовсе не выглядела победителями или хотя бы немного довольными удачной миссией. Напротив – загнанные в угол хищники, не знающие, куда рвануть.

– Между нами какие-то недоговоренности?

Гуран-Абур коротко переглянулся со спутниками.

– Мы принешли вам шмерть.

– Нам не сдержать их! – крикнул сверху охранник.

– Кто это и что им нужно? – меня буквально разрывало от злости, но бросаться на стоящего передо мной с кулаками – безумие. Да и какой смысл?

– Воины рода. Должны догнать и вернуть.

– А мы тут причем?

– Рашрешили оштаться. Накормили.

Я судорожно думал: что делать? Единственное, что приходило в голову – бежать. В разные стороны, чтобы, если преследователи не пожелают оставить нас в покое, уцелел хотя бы кто-то. Вот только насколько реально уйти от верховых преследователей? Впрочем, в лесу почему не попытаться?

Слова уже готовы были сорваться с моего языка, когда Гуран-Абур рванулся ко мне, обхватил плечи руками. Его пальцы заканчивались короткими кривыми когтями, которые больно врезались в плоть.

– Мы мошем вше ишправить! Ты штанешь главой моего клана. Штанешь швоим! Швоего нельшя трогать беш шлова главы рода.

– Князь, что делать?! – окликнул сверху охранник.

– Ждем, не стрелять!

Домовые, ендарь и Найдена собрались вокруг.

– Бежать бесполезно, – точно читая мои мысли, сказала девушка. – Они сожгут здесь все, нам не к чему будет вернуться.

Лес трещал от тяжелого шага двоедушников. Они и не думали таиться.

– Что от меня требуется? – спросил я.

– Шоглашие и кровь.

– Считай, согласие ты получил.

– Нош! – рыкнул Гуран-Абур спутникам. Один из них бросился к доспехам и оружию, вернулся с тонким и очень изящным клинком – больше стилетом, нежели ножом. Таким разве что в прорези доспехов тыкать. Желтая костяная рукоять была вырезана в форме сжатой в кулак когтистой руки, а четырехгранное голубоватое лезвие испещрено письменами на неизвестном мне языке.

Двоедушник вытянул правую руку раскрытой ладонью вверх, а затем резким движением ударил стилетом. Тонкое лезвие насквозь пробило ладонь и засветилось. Тускло, но отчетливо. Гуран-Абур прикрыл глаза и что-то беззвучно бубнил. Затем передал клинок мне.

Я смотрел на его окровавленную ладонь и не мог заставить себя сделать то же самое.

Из леса появился первый верховой двоедушник. За ним еще один и еще. Все с обнаженными зазубренными мечами, некоторые с короткими копьями. В качестве ездовых животных они использовали больших рептилий, передвигающихся на четырех лапах. Угольно-черные, с головами, увенчанными костяными гребнями, покрытые поблескивающей на утреннем солнце чешуей, твари производили впечатление скорее опасных хищников, нежели покладистых скакунов. Они то и дело пробовали воздух раздвоенными языками. На фоне черных тел яркими бельмами выделялись миндалевидные глаза. При таких "лошадках", пожалуй, не обязательно иметь оружие.

Найдена тихо шагнула ко мне, положила руку на плечо. Теплое, еле ощутимое прикосновение вывело меня из ступора. Стиснув зубы, вонзил стилет в правую ладонь. Это оказалось больно. И очень. Сразу захотелось на деле продемонстрировать ендарю всю степень его заблуждений.

Двоедушник протянул мне пробитую руку. Ответив ему тем же, я чуть было не взревел в голос. Мир вокруг подернулся мутными пятнами, голоса отдалились.

– Я, Гуран-Абур, пришнаю над шобой и швоими воинами влашть шеловека Артема. Клянушь отдать ша него кровь и плоть швою и не уштрашитьшя шмерти, коли в той шлучитшя надобношть.

Терзающий хват исчез. Не знаю, как до сих пор стоял на ногах и не голосил во все горло. Все тело покрылось холодным потом.

К реальности вернул звук бряцающего металла.

Всадники ловко спешивались и направлялись к нам. Похоже, они не воспринимали нас как угрозу. Вели себя свободно, о чем-то переговаривались на незнакомом мне шипящем языке.

Два десятка двоедушников оцепили нас кольцом. Смотрят недобро, но рубить в капусту не спешат. Пока не спешат. Обнаженные мечи покрыты пятнами не то ржавчины, не то крови.

– Гуран-Абур, на што ты надеялшя? – проговорил особенно широкоплечий двоедушник, со сломанным носом и несколькими тяжелыми серьгами в одном ухе. – Ты проиграл и обяшан шпуштитьшя в Белую штольню.

– Я не проиграл! И ты это шнаешь, Анум-Дараван!

– Не имеет шначения, што шнаю я. Имеет шначение только шлово главы рода. Ты вернешьшя ш нами и понешешь накание. Ты пошледний, кто еше шпашаетшя бегштвом. Твои воины штонут в кандалах в Белой штольне.

– Я боле не глава клана, – опустил голову Гуран-Абур. – Я принеш клятву верношти шеловеку.

Он показал пронзенную руку.

Взгляд Анум-Даравана скосился на меня.

– Шеловеку? – в его голосе звучало удивление. – Ты надеешьшя полушить право на повторную игру?

– Да.

Странно, но боль, только что терзавшая руку, стала резко стихать.

– Ты глуп, шеловек! – подошел ко мне Анум-Дараван. – Тебя унешут ш поля, а потом отправят в Белую штольню. Шобиратешь, мы идем в Княжьей горе.

Два десятка двоедушников расступились, разбрелись по селению. Я следил за ними с неприятием. Они ходили по моей земле, с тупым равнодушием заглядывали везде, куда считали нужным.

Я мельком глянул на раненую ладонь и обомлел. Рана затягивалась буквально на глазах.

– О чем вы говорили? – спросил Гуран-Абура. – О каком поле речь?

– Мой клан проиграл в игре раздряга и потому долшен отправитьшя в Белую штольню. Но наш опоили! – его кулаки сжались. – И даже так нам пошти удалошь одешать победу.

– И?

– Теперь ты вошдь клана и имеешь право потребовать повторной игры, – он вперился в меня пронзительным взглядом черных глаз. – Мы будем первыми!

– А отказаться можно? У нас и тут куча дел.

– Мошно, но это шмерть.

– Хорошая альтернатива, ничего не скажешь. Что за игра, какие правила?

– Нам надо идти. В дороге рашшкашу. И… – он помедлил, – прошу прошения, гошподин. Шря мы шли в этом направлении. Но ешли мы выиграем игру, все шахты, что потерял твой клан, шнова станут твоими.

– А что за шахты?

– Уголь, шелешо.

– Железо?

– Да.

Заманчиво, конечно. Только что-то мне подсказывало, что неизвестная игра не станет легкой прогулкой. Типы, с ног до головы покрытые шрамами, вряд ли балуются шашками или настольным теннисом.

– Они, – Гуран-Абур указал на домовых, – могут оштатьшя. От них в игре не будет помоши, а главе рода до них нет дела. А вот шители воды помогут.

Я помнил по карте Зосимы, где располагалась Княжья гора. Далеко. Но что куда хуже – по пути к ней почти не было водоемов.

– Они останутся, – я подошел к Анум-Даравану и указал на русалок. Гуран-Абур говорил, что без слова главы рода "своим" ничего не грозит. Я же вроде как стал своим. Значит, пока опасаться нечего. В теории… На практике же горло пересохло, с трудом удавалось говорить четко, не выказывая страха. – Им нужна большая вода, без нее не дойдут.

– А ты дершок, шеловек, – усмехнулся двоедушник и оскалился, продемонстрировав отсутствие половины зубов. – Дело твое. Но для игры требуетшя пять учаштников. Ты проиграешь – и мы вернемшя. Шелень и влага – отвратно, но мешто Духов… они ше не покинут его, так?

Что ж, глупо было надеяться, что уроды не пронюхают о содержимом каменных развалин.

* * *

Я очень не хотел, чтобы Найдена отправилась с нами. Но слова князя и господина на этот раз не возымели действия. Переупрямить ее не удалось. Ну а ендарь – он ничего не спрашивал и не отвечал. Просто собрался быстрее всех и ожидал с мешком за плечами.

– Силу предков вам в подмогу, – негромко проговорил подошедший Зосима.

– Спасибо. Возможно, вам будет лучше уйти, пока мы не вернемся.

– Это наш дом. А из дома негоже бежать, завидев первую опасность. Ни о чем не беспокойся. Мы сдюжим.

Я кивнул и ушел.

Дорога предстояла долгая и трудная. Впрочем, скоро оказалось, что куда более трудная, чем предполагал. Но и куда менее долгая.

Каждому из нас, кроме ендаря, предоставили по чешуйчатому скакуну – часть погони остановилась на лесной поляне, примерно в полукилометре от Сызновграда, а с ними и запасные "ящеры".

На поверку создания оказались весьма тихими и покорными, даже с нами – чужаками. На спине каждого из них толстыми кожаными ремнями крепилось седло со спинкой, а также пара седельных сумок. В последние мы сложили свою нехитрую поклажу, включая оружие и доспехи. Двоедушники поступали так же – на марше всей их одеждой оставалась металлизированная юбка.

Только теперь я обратил внимание, что ни у одного из них нет на теле волос. Даже намека. Абсолютно голая кожа, лоснящаяся от пота.

Поначалу ехать верхом было приятно и интересно. Скакун практически не нуждался в управлении – просто следовал за вожаком, на котором восседал Анум-Дараван. Аеш пристроился на седле передо мной, вцепился в луку и со смесью восторга и опасливости крутил по сторонам головой.

– И как им только даются эти твари, – произнес он с восхищением. – Человеки сколь пупы ни рвали, сколь слюнями не исходили, а не сумели их приручить.

– А кто это?

– Знамо дело – василиски. Еще те ищейки. Стоит тебе тут обделаться, они учуют у самих гор Ожидания.

Интересно, в моем представлении василиски – это смесь петуха и змеи. А тут обычные ящерицы, разве что большие и очень воспитанные.

Первое приятное впечатление от поездки быстро улетучилось. В седле немилосердно трясло, и я, как человек никогда не ездивший верхом, ощутил всю прелесть стертой в кровь задницы и внутренней поверхности бедер, а также ломящей спины. Кавалькада двоедушников не останавливалась бы до самого вечера – при необходимости каждый из них замедлял движение, спешивался, а потом быстро догонял основную группу. За нами же следили. Потому каждый поход до ветру сопровождался общей недолгой остановкой. Поначалу это немного выводило из себя, но потом стало абсолютно плевать. Любая возможность пройтись своими ногами и отдохнуть от неослабевающей тряски воспринималась мной райским удовольствием. К исходу дня думать мог только о болезненно ноющей промежности.

На месте ночевки безвольным кулем вывалился из седла и какое-то время просто валялся на траве, ощущая ее прохладу. Двоедушники радостно ржали над никчемным человеком, неведомо как сумевшим исцелить место Духов. Мне плевать хотелось на эти смешки. Чувствовал себя разбитым и больным, будто весь день просидел в кипящей кастрюле. С большим трудом добрался до костра, разложенного Гуран-Абуром и его воинами. Думаю, он не раз успел пожалеть о своем выборе и признании меня своим вождем.

"Интересно, а свергать вождей у них принято?"

Похоже, изо всей группы самым дохлым и неподготовленным оказался именно я. Вернее сказать – только я.

– Небось, хозяйство себе по самые уши стер, – участливо проговорил Аеш. – Есть будешь?

– Позже.

– Смотри, а то ничего не останется. Твои новые друзья жрать горазды.

– Неужели больше тебя?

– Я к нему со всей душой, а он так… – делано обиделся ендарь.

– Иди-иди, – послышался голос Найдены, – они как раз пробу снимают.

Аеш вскинулся, почти бегом бросился к троице двоедушников, занятых приготовлением в металлическом котелке чего-то пахнущего мясом и душистыми травами.

– Отойдем… – Найдена протянула мне руку.

– Извини, я немного не в форме, – усмехнулся я.

Она вздохнула.

– Идем, говорю. Лечить тебя стану.

Как же хорошо было лежать, как же тяжело вставать. Мы отошли шагов на десять.

– Снимай порты. Зосима как знал – передал тебе гостинец. Сказал – ты у нас нежный и ранимый, как девица.

Найдена широко улыбалась. Она держала в руках раскрытый мешочек с какой-то густой субстанцией.

Я молча повиновался. Сил на споры не осталось, а обижаться глупо, когда староста прав. Нормальные путники вон чуть не вприпрыжку бегают, собирают хворост, один князь изволит печалиться и рожу от боли кривить.

Она осторожно растерла мои раны. Мазь быстро успокоила кожу, сняла болезненные ощущения. Не сказать, что готов был тут же скакать еще три ночи и три дня, но ходил уже нормально, а не как беременный гиппопотам. Даже аппетит появился.

– Ты хотел рассказать мне об игре, – напомнил Гуран-Абуру.

Тот довольно ощерился.

– Раздряга – игра древняя. Еше мой прадед играл в нее и уше тогда нашывал ее древней. Мы народ небольшой, потому воевать друг ш друшкой негоше. А шлучаетшся – нету шил никаких, как охота дать шошеду по морде. Любое убийштво швоего, ешли оно не одобрено главой рода, – прештупление. И ешть ему одно наказание – Белая штольня. Шивыми из нее выходят немногие. Мешяц работ – не больше. Но и этот шрок выдершивают не вше. Раздряга пошволяет дать шошеду по морде и не понешти за это кару. Игра ошень проштая. Имеетшя ровное поле, кобь и две штороны, в кашдой по пять учаштников.

– Кобь?

Двоедушник задумчиво покрутил перед собой руками, пытаясь что-то показать. Затем сильно растопырил пальцы, развел ладони. Получилось нечто вроде шара или мяча.

– Кобь делаетшя из коши василишка…

Я чуть было не заржал в голос. Несчастная кошка василиска.

– … и набиваетшя швешими внутренноштями.

– Гадость, какая! – фыркнул Аеш.

Гуран-Абур только плечами пожал.

– Цель – донешти кобь до шита противника. Противник ше мешает это шделать.

– До щита? – уточнил я.

Двоедушник кивнул.

– Американский футбол получается… Правила какие?

– Правила? – Гуран-Абур почесал переносицу. – Ну да… никакого орушия. Игра идет до пяти копей. Того, у кого в руках кобь, мошно оштанавливать любыми шпошобами. У кого коби нет – трогать запрешаетшя.

– Что значит любыми? – ендарь замер с поднесенной ко рту деревянной ложкой.

– Любыми. Бить, толкать, душить, ломать…

Я прикинул габариты двоедушников и свои. Каждый из них весил килограммов под сто, а то и больше. Каждый с детства участвовал в этой занимательной игре. Какие плюсы у меня?

– А давайте сбежим, – прошептал Аеш. Содержимое ложки полилось ему на грудь, но ендарь ничего не заметил.

– Вашими кишками набьют шледуюшую кобь, – спокойно сказал Гуран-Абур.

– Не думаю, что им удастся тебя догнать, – сказал я ендарю. – Так что самое правильное – уходи ночью.

– Как я потом Зосиме в глаза посмотрю? Этот сучок корявый меня со свету сживет.

– Он поймет.

Аеш, наконец, обратил внимание на пустую ложку и на похлебку, растекшуюся по его одежде.

– Схожу с вами, гляну одним глазом, что за чудеса нынче на Княжьей горе творятся. Опять же – вас, дурней, одних и в кусты пущать не след. Без беды не воротитесь.

– Я б ему голову оторвал, – заявил Гуран-Абур. – Много яшыком чешет.

– Себе оторви, образина кудрявая, – тут же отозвался Аеш и замахнулся ложкой. – И неча зенками на меня зыркать.

Двоедушники разразились лающим смехом.

Эту ночь Найдена провела рядом со мной. Ей удалось улучить момент и отойти в тень, чтобы преобразиться в ворожею. А потом она просто старалась не попадать в отблески костров.

Мы вполне могли попытаться сбежать. Двоедушники выставили дозорных, но с умениями Найдены нам бы ничего не стоило бесшумно снять одного или двух, а потом брать ноги в руки и драпать так быстро, как только сможем. Но как далеко смогли бы уйти пешком от верховых? Тем более если у тех под рукой создания с отменным обонянием.

* * *

Следующий день для моей пятой ночки прошел значительно легче. Мазь почти полностью сняла воспаление и боль. С непривычки ныла спина, но терпеть вполне можно. Мы продолжали покрывать километры. Василиски двигались с поразительной скоростью. Они подминали молодой подлесок, легко преодолевали овраги и завалы мусора. Замедлились только, когда болота снова вступили в свою силу, и трясина потянулась к горизонту. Огромными червями они форсировали труднопроходимые участки, все дальше уходили на восток.

В воздухе снова повеяло гнилью и стоялой водой. Мошкара гудящим облаком преследовала наш отряд. И я с откровенным злорадством наблюдал за тем, как мелкие кровососущие твари донимают бывалых воинов.

На вторую ночь зарядил дождь. Моросящий, но затяжной. Тучи еще по вечеру обложили небо, но пролились лишь в темноте. Благо погода стояла теплая и особого дискомфорта излишняя влага не причиняла. Тем более что вскоре жарко стало всем.

За нами пришли ближе к полуночи. Первыми всполошились василиски. Поначалу они только глухо фыркали, но потом принялись рваться в привязи, рыть лапами землю. Двоедушники разом повскакивали, похватали броню и оружие. И вовремя.

Умруны атаковали почти в полной темноте, совершенно бесшумно и сразу со всех сторон. Как и тогда, на сухом островке, на пути к хранилищу жезла Духов, они сначала окружили лагерь, а потом рванули к вожделенной плоти.

Рев умрунов, почуявших кровь, слился с боевым воплем двоедушников. Сталью и стойкостью встретили те ночное нападение.

Вопль ендаря заставил подпрыгнуть на месте. Я с силой обхватил магический камень, высвобождая силу ауры. Ночь осветилась белым светом. Сразу две худые твари, чьи гнилые внутренности просвечивали сквозь прозрачную кожу, ухватили Аеша за ноги и тащили прочь. Ендарь извивался и матерился, но высвободиться из рук болотных тварей не мог.

Не раздумывая ни секунды, бросился следом. Аура охватила пару умрунов, тут же превратила их в пепел. Не переставая материться, Аеш вскочил на ноги. Его глаза вылупились чайными блюдцами. Того и гляди вылезут из орбит.

Я осмотрелся, выискивая взглядом Найдену, но девушки нигде не было. Троица двоедушников во главе с Гуран-Абуром бросилась ко мне, встала, собираясь защищать.

– Пусть все собираются в круг света. Сюда они не войдут.

Гуран-Абур посмотрел на меня с недоверием, затем издал звук, больше похожий на вой голодного волка. Ответ не заставил себя ждать. В ответ со всех сторон раздался тот же вой, только более отрывистый – к нам начали стягиваться другие воины. Медленно, выстроившись неровным кругом, они пятились, отмахиваясь от выныривающих из темноты умрунов.

– Ты не скащал, что мудрец, шеловек, – весело проговорил Анум-Дараван. По его клинку стекала черная кровь.

– Ты не спрашивал.

– Люди полны шюрпризов.

Неожиданно что-то изменилось. Умруны, до того переминавшиеся с ноги на ногу на границе света и срезаемые там двоедушниками, взвыли куда громче и отчаяннее, чем недавно Гуран-Абур. Будто сотня неупокоенных душ стонет в застенках холодного склепа.

Дождь усилился, а вместе с ним поднялся сильный ветер. В лицо били крупные капли, мешали рассмотреть то, что надвигалось на нас из темноты.

Умруны отпрянули – и тут же вокруг каждого из них начало проявляться какое-то черное свечение.

Двоедушники стихли.

– Предки нам в помощь… – раздался неожиданно громкий шепот Аеша.

Умруны точно горели, источая черный зловонный дым. В его клубах они шагнули к ауре… и не распались пеплом.

"Ой-ой…"

Двоедушники ударили сталью, отбросили первый ряд напиравших тварей, но те (вспоротые, с рассеченными телами) не рухнули без движения, а развернулись для новой атаки. Их пустые глаза светились зеленоватым светом, а рты кривились в оскале.

Воздух, отравленный черным дымом, сгустился – не продохнуть.

– Она здесь! Она здесь! – надрывно кричал ендарь.

– Кто!

– Их родительница! Она защищает свое проклятое потомство. Убей ее! Убей… Камень ее возьмет!

Очертания твари я видел, но приближаться та не желала.

– Мне нужна поддержка! – проорал на ухо Анум-Даравану. – Видишь? – указал в сторону громадного темного пятна. – Мне надо туда!

Двоедушник не стал спорить и расспрашивать, что-то отрывисто рявкнул воинам, и те дружно ударили щитами. Несколько умрунов перед ними осело наземь.

– Быштро!

Я выхватил свой меч. Пришло время использовать не только магию, но и обычную сталь.

Будто почуяв наш маневр, умруны усилили натиск. Сразу несколько десятков тварей навалились на щиты двоедушников. Мечи воинов вязли в телах – и этим тут же пользовались более проворные гады. Их руки находили бреши в стальной защите, впивались в плоть. Все чаще слышались крики боли, все чаще двоедушники падали, чтобы уже не подняться.

Темное пятно начало отдаляться.

– Не успеваем! – закричал я. Моему мечу тоже досталось работы. Рубить и добивать вполне можно и без специальных навыков.

В спину умрунам что-то врезалось. Быстрое и смертоносное.

Мои губы невольно расползлись в улыбке.

Найдена! Кто же еще. Живая!

Нескольких голодных тварей аж в воздух подкинуло, разорвало на куски.

Воодушевленные неожиданной помощью, двоедушники ускорились. Им удалось пробить узкий коридор в рядах нападающих, за которым, шагах в десяти, продолжала пятиться "мамаша".