Текст книги "Хозяин земли Духов - 1 (СИ)"

Автор книги: Максим Субботин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

Над камнем поднялся дымок, послышалось шипение, и на отшлифованной зеркальной поверхности проступили письмена.

– Матушки… матушки… – забормотал Аеш. – Ходу отсюда! Бежим скорее! – Он было рванулся к выходу, но, видя, что более никто не сдвинулся с места, остановился. – У вас что, уши позаклодало?!

– А в чем дело? – спросил я.

– Я уже видела такой камень, – сказала Найдена. Ее голос немного дрожал. – Очень давно и далеко отсюда.

– И?

– Ты сегодня нарочно такой дурной?! – не выдержал ендарь. – С помощью таких каменюк знающие человеки пытались в свое время подчинить себе силу мест Духов! Матушки мои, ну и занесло же нас… Предки-родичи, защитите, оберегом встаньте…

– Школько лет минуло с тех пор, – безразлично проговорил двоедушник.

– Погоди причитать, – я попытался урезонить Аеша. – Гуран-Абур прав. Когда это было? Если кто и пытался, нам-то чего бояться?

– Эти письмена и фигуры, – повела вокруг себя Найдена, – они призваны направлять волю мудрецов, проводящих ритуал. Камень – жив, – кивок на быстро испаряющуюся кровь. – Значит, жива и дурная сила, сокрытая вокруг него. Сокрытая в этих стенах, в этих письменах.

– Девка, а правду верную говорит! – потряс руками ендарь.

– Значит, где-то рядом место Духов? – спросил я.

– Рядом, но не совсем. Подле сосредоточения силы ставить алтарь дюже опасно. Духи сожгут, поломают, коли хоть малость не ту сотворишь. А с расстояния хоть и волю направлять сложнее, но голову сохранишь в неудаче.

– Как его ишпольшовать? – спросил Гуран-Абур.

– Знал бы – ни за что не сказал! – отрезал ендарь. – Беды не оберется тот, кто к темной волшбе руки протянет.

– Тут еще проход… – вдруг сказала Найдена.

Я и не заметил, как отошла к стене. Стояла, приложив к ней ладонь. На этот раз никакой магии – обычная дверь, только хорошо подогнанная и исписанная. С расстояния в метр не различить, а подойди вплотную – и вот она, тоненькая нить по периметру прямоугольника.

– Не ходите туда! – побелел лицом Аеш.

– Мы и не идем, – сказал я, надавливая на дверь плечом. Та неожиданно подалась. – Ой…

Гуран-Абур снова вытащил было убранный в ножны меч, с интересом заглянул в открывшийся перед нами проход. Короткий коридор (всего несколько шагов) – и новая комната. Совсем маленькая, тоже круглая, со сплошными стеллажами по всем стенам и одним большим сундуком.

Ендарь молчал, но его глаза лихорадочно бегали из стороны в сторону.

– Мы же ничего не делаем, – сказал я. – Просто смотрим. Что в этом плохого? Лучше знать, рядом с чем живешь.

– Иногда лучше не знать, – прошептал он в ответ.

К сожалению, смотреть в новой комнате оказалось нечего. Стеллажи пусты, а в сундуке только какие-то тряпицы. Возможно, когда-то здесь располагалась библиотека или хранилище каких-нибудь реагентов и особых предметов, необходимых для проведения ритуалов на черном камне. Но ушедшие позаботились о чистоте, о чем сообщали в послании. И все равно было обидно. Изучать алтарь я не собирался – ну к лешему связываться с кровавыми жертвоприношениями. А вот книги или свитки оказались бы нелишними.

– Идемте же… – уже взмолился ендарь.

Мы прикрыли за собой дверь. Правда, запахнуть ее плотно не получилось. Нет бы ручку какую сделали. А так даже ухватиться не за что. Я еще раз взглянул на алтарь. От крови на его поверхности не осталось и следа. Интересно, это волхвы пытались воспользоваться магией крови и заполучить власть над местом Духом или кто-то до них? Или после них? Впрочем, не все ли теперь равно? Дела давно минувших дней – если когда-то кому-то и удалось "оседлать" место силы посредством этого алтаря, то впоследствии он все равно поплатился за собственное рвение. Болота и порченые твари заполонили всю округу и уж наверняка позаботились о тех, кто способствовал их рождению.

Аеш опрометью бросился к лестнице, но застыл у первой же ступени, точно вкопанный.

– Што-то шабыл? – усмехнулся Гуран-Абур.

– Кто-то идет, – обернулся ендарь и попятился.

Двоедушник вполголоса выругался, выступил вперед, явно намереваясь защищать лестничный проход.

– Вы же не убиваете своих, – напомнил я ему.

– Это Вургл-Курум, больше некому, – даже не обернулся тот. – А ш ним рашговора не будет.

Отлично, только мы-то без оружия.

– Его же отправили в Белую штольню, – нахмурилась Найдена. – И должны были проследить.

Гуран-Абур только неопределенно дернул головой.

Вот так, всюду одно и то же – связи делают свое дело.

– Может, спрячемся? – предложил я. – Мало ли зачем они пришли. Забаррикадируемся – и хрен до нас доберутся.

– Я туда не пойду! – ендарь кивнул на дверь в маленькую комнату.

На лестнице послышались первые шаги и тихие голоса. Кто-то начал спускаться. Если поначалу еще была надежда, что звуки принадлежат случайным работникам, пришедшим поправить очередную колонну или избавиться от новой поросли мха, то теперь сомнений не осталось – мы не одни.

– Спрячемся, – я снова попытался урезонить двоедушника. Говорил шепотом, то и дело поглядывая на лестницу. Для решения оставались считанные секунды. – Ты присягал мне на верность. Так вот мое слово: идем в комнату и ждем. Не шумим.

Гуран-Абур перевел взгляд на меня. Он – опытный воин, недавний глава клана. Я – чужак, человек, который в первый же день похода стер задницу до самых ушей.

Ничего не говоря, двоедушник развернулся и быстро шагал к двери в стене. Подхватив ендаря за шиворот, я бросился следом. Пропустил вперед Найдену. Захлопнуть дверь – секундное дело. А теперь – не дышать.

Аеш вроде бы попытался выразить свое несогласие с моим решением, но Гуран-Абур сграбастал его здоровой рукой, накрыл рот ладонью. Пусть потом со стороны ендаря будет море крика и океан возмущения. Главное, не раскрыть себя сейчас.

Жаль, ничего не видно. Голоса доносятся мало того что тихие, так еще и на родном языке двоедушников. Но просить у Гуран-Абура перевода не стал. Молчим.

Некоторое время ничего не происходило, а потом снаружи послышалось громкое шипение, воздух в комнате наполнился запахом горящей плоти.

"Обряд…" – мелькнула дикая мысль.

Неужели они решились на обряд?!

Дверь начала бледнеть, а потом и вовсе стала прозрачной. Все, что на ней осталось, – кроваво-красные письмена, висящие прямо в воздухе и источающие зловоние клубы дыма. Не знаю, видели ли нас снаружи, но происходящее в зале с алтарем открылось нам с той же ясностью, если бы мы остались в ней. В клубах кровавого дыма стояли пять двоедушников. Еще один, с развороченной грудной клеткой и перерезанным горлом лежал на черном камне. Его тело билось в конвульсиях, но не двигалось с места. Дым поднимался и над ним – настоящий столб дыма, бьющий в потолок. Густое кровавое марево уже должно было затопить зал, заволочь его непроглядным мраком. Но нет.

Тот, кто убил своего, по-прежнему стоял возле алтаря. Вургл-Курум – огромный воин, сжимающий в руках искривленный черный нож. Уверенный, твердый в своем желании обрести силу древних. Остальные четверо его спутников выглядели далеко не так уверенно. Я видел их глаза, наполненные ужасом. Имей они возможность – наверняка бы сбежали. Но страх перед предводителем и всем происходящим вокруг сковал их не хуже прочных цепей.

Лежащее на алтаре тело начало подниматься в воздух. Оно продолжало корчиться, продолжало источать зловонный дым.

Наполнившись кровью несчастного, засветились бороздки на полу. И тут же письмена и знаки на стенах вспыхнули с новой силой. Теперь, когда исчезли многочисленные наслоения лишних символов, выстроилась строгая картина, расчерченная идеально прямыми линиями, в пересечениях которых пульсировало с каждой секундой темнеющее пламя.

– Чтоб я лопнул, – пролепетал Аеш. – Темная волшба…

Похоже, в комнатке, в которой мы сейчас прятались, что-то из наследия велдунов все-таки сохранилось. И Вургл-Курум не только отыскал это, но и сумел разобраться. Беда-беда… Как поступить? Выскочить сейчас – попасть под удар четверых бойцов – практически стопроцентная смерть. Но и сидеть нельзя. Кто знает, к каким силам взывает двоедушник?

Между тем, истерзанное тело над алтарем выгнулось дугой и будто окоченело: руки и ноги широко разведены в стороны, рот распахнут в беззвучном крике. Но что самое поганое – глаза несчастного распахнуты и мечутся из стороны в сторону.

И тут Вургл-Курум сделал то, чего я никак не ожидал. Одним резким движением вогнал черный нож себе в живот. По залу прокатился оглушающий рев. Пламя на стенах разом погасло. Из зависшего над алтарем тела хлынули потоки алого дыма, ударили в четверых двоедушников, замерших в оцепенении.

Я обхватил магический камень на шее. Будь что будет, но дальше ждать нельзя.

– Меч! – обернулся к Гуран-Абуру. Глаза того расширились, вряд ли он ожидал подобного приказа, но все же повиновался.

Алый дым поглощался мускулистыми телами, а потом ударил из их глаз – тонкие чернильные струи, протянувшиеся к рукояти ножа, все еще воткнутого в живот Вургл-Курума.

Я толкнул дверь, но та не поддалась.

Нет!

– Помогайте!

Двоедушник оскалился, навалился всем своим весом. Найдена проскользнула между нами, уперлась руками. Где-то под ногами суетился Аеш.

– И, раз!

Дверь поддалась с большой неохотой, точно с той стороны ее прижимает сильным давлением. Но все же поддалась. Я дождался, пока проем станет достаточным, чтобы суметь выскользнуть, – и прыгнул. Кубарем вывалился в зал.

От света ауры клубы алого дыма отпрянули. Меч двоедушника сверкал в моей руке. Тяжелая, неудобная железяка, но выбирать не приходится. Обхватив рукоять обеими руками, бросился к Вургл-Куруму. Бить в спину нехорошо, но в тот момент все понятия о честных поединках покинули мою голову. Зазубренный клинок разворотил двоедушнику правое плечо. Хлынула кровь. Черная!

Здоровяк развернулся столь быстро, что я не успел среагировать. Выброшенный кулак ударил мне в висок, бросил на пол.

– Шеловек! – просипел он.

Перед глазами все плыло. Опираясь о клинок, поднялся на подкашивающихся ногах. А вот Вургл-Курум стоял, точно врос в землю. От четверки двоедушников в его нож продолжали вливаться черные струи дыма или какой-то другой субстанции. Плевать какой!

– Что, не можешь сойти с места? – попытался выкрикнуть я, но с губ сорвался только задушенный хрип.

Крутанув мечом, ударил ближайшего двоедушника по шее. Голова не отделилась от тела, но повисла на лохмотьях кожи и мышц. Воин рухнул как подкошенный. Одна из черных струй оборвалась.

Вургл-Курум дернулся в мою сторону, но не посмел сделать и шага.

– Нет! – прорычал он. – Уходи – и я не трону тебя.

Еще один взмах мечом – и еще один двоедушник осел на пол.

– Я вырву твое шердце! Заштавлю шошрать его на моих глазах!

Третий двоедушник повалился замертво.

– Нет! Не делай этого!

В почерневших глазах Вургл-Курума застыла мольба.

Когда последний из четверки оказался на полу – обмякло, а затем рухнуло на алтарь и тело несчастного, принесенного в жертву. Алый дым отпрянул, точно живой, в секунды рассеялся без следа.

Дверь в комнатку распахнулась, из нее вывалились мои спутники.

Вургл-Курум медленно выдернул из живота нож. С черного лезвия упали капли черной крови.

– Ты опашдал, Гуран-Абур. Ты вшегда был трушом. Я бы никогда не швяшалшя с шеловеком. Вы нишего не шнаете.

Я шагнул к нему. Двоедушник отпрянул, когда аура коснулась его кожи.

– Порченый, – с ненавистью прошептала Найдена и ощерилась, точно дикая кошка, готовая к прыжку. В руке она сжимала нож.

Мы переглянулись с Гуран-Абуром. Кивнув, бросил ему меч. Двоедушник ловко поймал его налету.

– Думаешь, мошешь меня оштановить?

Несмотря на глубокую рану в плече, Вургл-Курум не проявлял признаков страха и пятился не от меча, а от ауры.

– Ну, попробуй, шделай это… – он перехватил нож лезвием вниз.

Мы с Гуран-Абуром начали движение одновременно. Он – стараясь поразить противника сталью. Я – не выпуская гада из круга белого света. И то, и другое оказалось сделать очень непросто. Вургл-Курум двигался с невероятной скоростью. Казалось, ему не составляет никакого труда уходить от резких выпадов бывшего собрата.

Эх, если бы не сломанная рука последнего.

А потом здоровому ублюдку просто надоело играть. Размытой тенью он скользнул ко мне, ударил. Я даже не почувствовал боли – инстинктивно попытался увернуться. Но куда там. Все равно что уворачиваться от налетевшего тумана. Двоедушник вроде бы и не коснулся меня, а уже отстранился, метнулся к Гуран-Абуру. Тот вскрикнул, когда черное лезвие вошло ему под ребра. Всего раз. Но гад явно рассчитывал ударить еще. Только не успел. Краем глаза я заметил Найдену. В бесшумном беге вдоль стены та преодолела несколько метров, а потом прыгнула. Короткий замах – и нож устремился к цели.

Голова Вургл-Курума дернулась – нож Найдены глубоко засел в его глазнице. Взревев, двоедушник уронил черный клинок, обхватил лицо руками. Его ноги подломились, и этим тут же воспользовался Гуран-Абур. С силой пнул того ногой, опрокинул на спину и тут же дважды пригвоздил мечом к полу. Рассек грудь и живот. Во второй раз еще и провернул лезвие, выворачивая внутренности, превращая их в кровавое месиво. Пригвоздил и осел сам.

Откуда-то сверху доносились возбужденные крики. Похоже, наше небольшое представление услышали и поспешили на премьеру. Вот только не смогли разобраться, как пробраться в зал.

Гуран-Абур несколько секунд стоял на коленях, продолжая цепляться за меч, а потом повалился набок. Тело Вургл-Куруму еще раз конвульсивно дернулось и застыло. Под ним быстро растекалась черная лужа крови, из вытекшего глаза струился слабый дымок.

Найдена бросилась ко мне.

– Ты ранен! – в ее голосе слышалось беспокойство.

Только теперь я заметил, куда дотянулся двоедушник – раскроил мне правый бок. Но вроде несильно. По крайней мере, сознания терять не собирался. И то ладно – не дело после каждой передряги ласты склеивать. Вот только как мы сами теперь выберемся? Дверь-то закрылась.

– Все нормально, – попытался улыбнуться я. Вот теперь приходила боль. Скорее выбраться, пока не скрутила окончательно. – Надо узнать, как открыть дверь.

– Зажимай рану. Плотнее.

– А с этим что делать? – Аеш ногой пнул валяющийся на полу черный нож.

– Возьми. Ни к чему он им.

– А нам зачем? – нахмурился ендарь.

– Спрячем.

Очень хотелось опереться о стену, а еще лучше – сесть. Но не здесь. Весь пол заливала кровь двоедушников, в воздухе все еще стоял удушливый запах.

Найдена сидела на корточках возле Гуран-Абура, что-то тихо ему говорила.

– Живой? – проковылял к ним.

– Да.

– Ты смотри, держись, – сказал я двоедушнику, надеясь, что тот меня слышит. – В этот раз игра вышла куда занятнее и эффектнее. Но мы снова победили.

Девушка порывисто поднялась.

– Покажи рану.

Не дожидаясь ответа, отвела мои руки, развела края разрезанной куртки.

– Слава предкам! – выдохнула она.

– Что такое?

– В черном ноже засела порча. Это хуже яда. Но тебя она отчего-то не тронула. Его же, – кивнула на Гуран-Абуру, – ест поедом.

– Потому камень у него на шее, – наставительно заявил ендарь.

Сознание на миг выключилось, ноги подломились, но Найдена не дала мне упасть.

– Дверь шама откроетшя, – не поднимая головы, прошептал двоедушник. – Прошто подойдите к ней.

Вроде бы даже не дослушав фразу до конца, прочь рванул Аеш. Вскоре голоса стали громче, послышался торопливый топот множества ног.

Оставалось надеяться, что прибывшие на шум сначала помогут, перевяжут и выслушают, а уж потом сделают выводы. Не хотелось бы попасть под горячую руку разгневанных воинов. Зрелище, которое им предстоит узреть в зале, приятным не назовешь.

Глава 14. Духи

Похоже, магия камня действительно спасла меня от порчи черного ножа. Нанесенная им рана оказалась самой обычной, не опасной для жизни, хотя лекарю моего клана пришлось наложить несколько швов. Потом я несколько дней проходил в скрюченном состоянии.

Куда хуже обстояли дела у Гуран-Абура. Его рана сильно воспалилась, а края и вовсе почернели. Двоедушник потерял сознание сразу после быстрого допроса, который устроил ему десятник караульного расчета. Лица двоедушников, ввалившихся в потайной зал, заляпанный кровью их собратьев, надо было видеть. Не понимаю, как они сдержались и тут же не покрошили в капусту уцелевших чужаков. Рассказ Гуран-Абура вышел сбивчивым и коротким, но общую суть донес. Впоследствии от нас требовались лишь подробности.

Существам, в чьем сообществе убийство своего находилось целиком и полностью в руках главы рода, свыкнуться с мыслью, что один из них в стенах родной крепости убил пятерых, оказалось крайне непросто.

Не уверен, что в нашу версию поверили все. Но если бы не слова Гуран-Абура, не поверили б вовсе. Даже сильно изменившееся тело Вургл-Курум вряд ли бы стало веским доказательством его вины. А изменился он здорово. Чего стоила одна черная кровь или дымок, сочащийся из пробитого глаза.

Мы ничего не утаивали, разве что не стали уточнять, что в зале с алтарем оказались первыми. Шли мимо, услышали внизу странный шум, решили посмотреть, сам ритуал видели мельком – только концовку.

К убитым двоедушники отнеслись с большой опаской. Вытаскивали их, стараясь открытыми участками кожи не касаться тел. Использовали палки с крючьями и специально сооруженные носилки. Тела сразу выволокли за стены крепости. Сначала их сожгли, а останки потом закопали где-то в отдалении. Возможно, ради этого двоедушники не поленились спуститься вниз, к болотам – этого не знаю.

– Как он? – спросил я Нум-Онола – лекаря клана.

– Плохо. Мои шнадобья не шпошобны вернуть его.

Лекарь был сухим, но все еще крепким стариком. Глубокие морщины рассекали его лицо – уж и не понять, где морщины, а где шрамы. Один глаз у него заплыл мутным бельмом, на затылке имелась сильная вмятина.

Мне его помощь, к слову говоря, очень пригодилась. Сильную боль испытывал только первые пару дней, потом стало гораздо легче. Вонючие мази не менее вонючего лекаря приносили ощутимое облегчение.

– Меня спас камень… – рассуждал вслух. – Возможно, ему поможет очищенное место Духов. Как думаешь?

Ауру возле двоедушника я уже пробовал активизировать. Толку из этого не вышло. Хоть весь день сиди.

Нум-Онол, причмокивая, пожевал большими губами.

– Не штану говорить впуштую – не ведаю.

– Других вариантов все равно нет.

Лекарь кивнул.

– Значит, пора возвращаться. И так задержались.

– Как ше клан? – нахмурился Нум-Онол. – Ты уходишь?

– Кто хочет, пусть идет со мной. Условия у нас для вас непривычные и каменных стен нет, да и работы впереди много. Потому насильно никого гнать не собираюсь.

– Мошет, оштанешьшя?

– Мой дом – там. Извини. Уверен, быстро изберете нового главу. Из родичей. Гуран-Абур вернется, как только поправится.

– Ешли поправитшя… – вздохнул лекарь. – Решение ша тобой, но о нем шледует шообшить оштальным.

– Конечно.

Двоедушников собрал в той самой пещере, где располагались их "квартиры". Слушали меня молча, но по лицам видно – переселяться в иные места не хотят. Только-только выбрались из застенков Белой штольни, только-только почувствовали нормальную жизнь – и вот, нате. Куда-то срываться, куда-то бежать – в чистое поле, где, кроме подлеска, никакой защиты.

Я дал им сутки на размышления. Дольше ждать не мог. Гуран-Абур вряд ли протянет долго. А дорога к Сызновграду ожидает непростая.

– Этот алтарь, – сказал тихо, когда собрание закончилось – и мы втроем сидели в жилище Гуран-Абура. Его жен не было, наверное, предпочли остаться с мужем, лежащим у лекаря. – С ним все так, как вы говорили?

– А что тебе не по нраву? – спросил Аеш.

После произошедшего в зале с каменным алтарем ендарь стал непривычно тихим.

– В Изимом мне говорили, что порченые твари никогда не действуют сообща. Что у них нет лидера. Это так?

– Истинно так.

– Почему лидера нет?

– Не уживаются твари, болезные, – пожал плечами ендарь. – Хоть вот у подруги своей поспрашивай. Она-то, поди, больше моего ведает.

– Куда уж больше, – усмехнулась Найдена. – Средь порченых мало кто разум сохранил. И уж вовсе нет тех, кто голод свой в узде держит. Перегрызутся – и вся недолга. Разве что волки в стаи сбираются, но так ненадолго. Да и нет в их стаях вожака. Каждый за себя. За добычу и ближнего положат.

– Понятно…

– А что тебя мучит? – спросил Аеш.

– Пока не знаю. Кто-нибудь раньше намеренно впускал в себя порчу? Как наш здоровый друг. Вот чтобы так – через кровь и ритуал.

– Я не помню своего преображения, – облизав губы, сказала Найдена. Ее глаза были устремлены в пол, но вряд ли что-то видели. – Это было больно. И случилось само собой.

– Да и я не слыхивал, – задумался ендарь. – Ну да кто ж эту хворь проклятущую знает. Может, и в мысли к добрым созданиям залазила. С ума-разума сводила. А там уж недалеко и в колодец кинуться.

– Вургл-Курум не сошел с ума. Он осознавал все, что происходит. Знал, на что идет. И хотел этого.

– Клонишь к тому, что алтарь сей не для повелений месту Духов поставлен?

– Да. Что, если кто-то намеренно решил перейти на темную сторону? По принципу: не можем победить, так подчиним изнутри.

– Это мерзко, – Аеш поморщился и высунул язык, точно в действительности съел что-то очень противное. – Но ежели кто и мог до такого додуматься, то только человеки. Никому прочему жажда власти так не затмевает разум.

– Конечно, люди. Волхвы, к примеру.

– Чтобы смиренные старцы… – ендарь с недоверием покачал головой.

– Кто еще в их крепости, в месте, защищенном их заклинаниями, мог поставить алтарь и расписать стены?

Аеш не нашел, что ответить.

– Разве что этим они чаяли отыскать ключ к излечению… – все так же глядя в пол, проговорила Найдена. – Кто знает суть хвори, тот в силах повернуть ее вспять.

Такая идея мне в голову не приходила.

Вургл-Курум мог просто исказить некий ритуал волхвов. Другое дело, что для этого ему требовалось как знание древнего языка, так и маломальские знания в волшбе. Вряд ли процесс проведения подобного ритуала описан банальным кулинарным рецептом. А впрочем, кто его знает? Обыск в жилище самого Вургл-Курума и всех членов его клана, который был проведен на следующий день после кровавого инцидента, ничего не принес. Если какие-то зацепки и существовали, то уже уничтожены. Или надежно перепрятаны.

Последняя зацепка – черный нож, который Аеш постоянно таскал с собой. Но его мы решили не доставать до самого Сызновграда. Увидь кто из двоедушников такую вещицу в наших руках – и все, отправимся на костер вслед за мертвецами из кровавого зала.

Вернулась одна из жен Гуран-Абура. Лицо каменное, но глаза раскраснелись.

– Мы едем ш вами, – проговорила она, чуть помедлив. – Ешли пошволите.

– Почему же не позволю? Все, кто хочет. Места у нас много.

– Мало кто хочет. Леша – не наше мешто. Там неуютно. Но некоторые пойдут ша тобой, Артем.

– Ну и отлично. Значит, завтра в дорогу.

Оставалось решить еще одно дело, а именно – вопрос с углем и железом. Снимая с себя бразды правления кланом, я автоматически отказываюсь и от содержимого принадлежащих ему шахт. Но, если не хочу и дальше заниматься поисками вооружения по древним схронам, придется как минимум устанавливать торговые отношения. Для этого пришлось разговаривать с главой рода. Старик встретил меня неприветливо. Еще бы – последние дни порядком подорвали устоявшееся течение жизни двоедушников. Наверняка теперь крепость перевернут с ног на голову, заглянут в каждый угол, проверят все стены и полы в поисках других скрытых комнат и проходов. Ну да и пусть – будет чем заняться. Лишь бы не наткнулись еще на какие артефакты или записи, знать о которых не следует. Впрочем, судя по тому страху, который испытывали двоедушники, глядя на тела собратьев, убитых в кровавом зале, в ближайшее время им вряд ли взбредет в голову повторять нечто подобное.

– Што ты мошешь нам предлошить, шеловек? – спросил глава рода.

Он выглядел усталым, будто не спал несколько дней.

– Пока немногое. Но в будущем – дерево и изделия из него, одежду, продукты. И это ближайшее будущее – от нескольких месяцев до года. Дадут предки. Дальше – посмотрим. Я недавно в этих местах.

– Мы привыкли не завишеть от людей. Привыкли вышивать одни.

"Крестиком?"

– Но…

Он вскинул руку, призывая меня заткнуться.

– Ты не иш этих мешт. Ты – другой. Вошмошно, в этом вше дело. Никто бы иш людей никогда не предлошил нам нишего. Кроме того, ты помог роду. Ша тебя прошили.

– Кто?! – удивился я.

– Это не вашно. Предки не шря привели тебя в наши штены. Поштупок Вургл-Курума штрашен – и я боюшь предштавить, што бы шлучилошь, заверши он швой обряд. Ты не вше мне говоришь, но я и не требую вшего. – Он поднялся, подошел ко мне. – Надеюшь, в твоих краях Гуран-Абуру штанет лучше. Я не штану мешать тем, кто пойдет ш тобой. Они оштаютшя моими родичами. Как и ты. А родичам шледует помогать друг другу. Ты получишь уголь и шелезо, когда будешь готов их ишпольшовать. А потом мы поговорим о торговле.

Я стоял, будто громом пораженный. Ожидал споров, угроз, обвинений… чего угодно, но никак не признание себя родичем.

Глава рода ощерился.

– Што, шеловек, ко мне, как на брань лютую, шел?

– Вроде того.

– И еше, быть мошет, тебе это будет интерешно… – он помолчал, – ты мошешь найти швоих в Дымяшихшя горах. На западе.

– Люди? Там живут люди?!

– Шивут?.. – глава рода невесело усмехнулся. – Мошно и так шкашать. Их там дершат в полоне. Не шпрашивай кто – не шнаю. Их штановише найшь легко – по гуштому дыму. Только будь ошторошен. Подумай много раш, прешде чем выштупить к вызволению. Черен дым, воштра шталь, што найдешь там.

"Люди! Значит, Найдена не ошиблась. На западе действительно был дым – и дым искусственного происхождения".

– Спасибо большое, – только и смог произнести.

– Доброго пути и предков в охранение.

* * *

Двоедушники собирались быстро, но основательно. Шутка ли – впервые за многие десятилетия кто-то из рода уходит жить в чужие края. Туда, куда их сородичи спускались только изредка, на охоту. Со мной решилась идти дюжина семей – полностью, с детьми, со всем имуществом. А потому в крепости оставляли только самое тяжелое и на новом месте не нужное.

Караван получился основательный. Василиски шипели и нервничали под тяжелой поклажей. Передвигаться в хорошем темпе они не смогут, но этого и не требовалось. Я планировал обогнать основную группу, двинувшись в Сызновград налегке. Три василиска для меня, Найдены и Гуран-Абура, для которого седло сменили наскоро сконструированным плоским основанием с ремнями. Нам предстояло двигаться так быстро, как только смогут животные. Спать и есть в седлах, останавливаться лишь по необходимости. Остальных же поведет Кугун-Онор (я наконец-то узнал его имя) – тот самый воин, что принял с нами участие в игре.

Нас провожали молча. Не знаю, все ли вышли или нет, но народу собралось много. Стояли вдоль заваленных каменным мусором улиц, смотрели. Странно, совсем недавно крепость представлялась мне обиталищем полудиких существ, с трудом сдерживающих свою звериную натуру. Теперь же казалось удивительным, как они, некогда единым махом выдранные из привычных тел, напрочь лишенные человечности, смогли не только выжить, но и организоваться полноценной общиной со своими порядками и бытом. Раздряга – жесткая игра, призвана всего-навсего усмирить рвущуюся наружу звериную сущность. Отменное решение, благодаря которому, быть может, общество двоедушников все еще не распалось. Одно осталось для меня непонятным – их смирение перед Наместниками Духов.

У самых ворот ожидал Анум-Дараван. Он скалился во все оставшиеся зубы. Так вот, похоже, кто попросил за меня и кого не пожелал назвать глава рода.

– Ты удивил меня, шеловек! – громко проговорил двоедушник. – Как и многих иш наш. Поштарайся пошить подольше и не шдохнуть в болотах. Мы ш тобой еше шыграем в раздрягу, – он подмигнул. – Только уш по рашные штороны. Шуштрый ты, хочу начиштить твою довольную рошу.

– Я подумаю над этим, – протянул ему раскрытую ладонь. Он не сразу, но пожал ее.

Мы двинулись в обратный путь.

Правильно говорится: дорога домой вдвое короче. Особенно если не жалеть собственный зад и твоя "лошадка" способна нести круглые сутки. Направление в основном указывал ендарь. Все так же сидящий передо мной, он спал совсем мало, да и то только днем, предварительно наказав, куда править.

Торопились как могли, а Гуран-Абуру становилось все хуже. От его раны поднимался гнилостный запах, кожа покрылась каким-то склизким налетом, дыхание же сделалось редким и поверхностным. Не всегда и различишь его.

Мир вокруг менялся стремительно. За один суточный переход камень сменился болотами, которые в свою очередь затянулись зеленью. Лес полнился звуками и запахами. Лес жил! И это добавляло сил не только людям, но и василискам. Мы действительно совершили небольшое чудо, своими руками создали сказку, в которой сила обновленного и исцеленного места духов витала в воздухе. Я надеялся, что его воздействие, пусть и сильно ослабленное расстоянием, но притормозит разрушительные процессы, идущие в теле двоедушника.

Лес пропустил нас, не исторгнув из своих недр ни единой порченой твари.

Даже не ожидал, что буду так рад вернуться в Сызновград. Сердце пустилось в пляс задолго до того, как глазам открылась наблюдательная площадка Мертвого дуба. Нас же приметили много раньше, и, к тому времени, как василиски протиснулись сквозь заметно подросшую древесную поросль, домовые шумной гурьбой выскочили нам навстречу. Казалось, огромные ящерицы их совершенно не пугают.

Ендарь гордым павлином восседал передо мной и высоко задирал нос, старательно делая вид, что наблюдает только вперед и никакой мелюзги, суетящейся под лапами василисков, не замечает. Впрочем, шишка, брошенная кем-то из домовой детворы, прилетела Аешу аккуратно в лоб, чем вмиг сбила всю гордость. Возмущаясь и потрясая кулаками, ендарь тут же скатился наземь и бросился за обидчиками, чем вызвал их радостный смех.

В пределы Сызновграда выезжать не стали – ни к чему ящерам топтать пусть немного, но все же уже облагороженные земли. "Скакунов" оставили на виду несущих дозор русалок, привязав к молодым деревьям. Вздумай василиски сбежать, привязь бы их не остановила. Но тратить время на поиски должного размера кольев очень не хотелось. Не сейчас. Гуран-Абур уже почти не дышал.

– Добро пожаловать домой, княже, – низко поклонился Зосима. Он хотел сказать еще что-то, но, завидев мой озадаченный взгляд, осекся. – Все ли ладно?

– И тебе привет, – улыбнулся я. – С нами – да. Но есть проблема с двоедушником.

Глаза старосты округлились. Не думал, что с новыми друзьями вернемся?

– Все объясню потом. А пока готовь все свои снадобья. Те, которыми меня от яда порченого водяного спасал. И тащи все к месту Духов. Остальным распорядись готовиться к приему гостей. Около тридцати человек… двоедушников. Чуть больше. Со всеми пожитками. Выдели им место, где смогут обосноваться. Да, у нас прибавление населения, – я пристально посмотрел на несчастного Зосиму, который открывал рот что-то сказать, но не мог. – Давай, командуй своими. И еще – мне нужен жезл Духов.