Текст книги "Московское боярство (СИ)"

Автор книги: Максим Макеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 29 страниц)

   – Его Тихим зовут, ошибочно, кстати. Ну то ладно, потом расскажу...

   – ...Спускаться по рекам, упираться в Степь, – Кукша водил по карте обратной стороной карандаша, – продвигаться на юг.

   Пасынок посмотрел на меня серьёзным взглядом:

   – Потянем или нет? Лёд тот, холодно, реки какие там неясно...

   – Ну, нё все сразу. С другой стороны смотри тоже. Вот море Белое, где чудь зверя бьёт, вот тут коллеги Торира живут. Речек там полно, озер, если по ним идти, население на свою сторону привлекать, то со временем выйдем мы вот сюда, – я ткнул в загиб Скандинавского полуострова, – причём по суше.

   Если на карту посмотреть, то будущая Швеция и Финляндия разделены грандиозным заливом. Вот в крайнюю северную точку того залива я и ткнул.

   – И получим мы новый выход к морю, – закончил мою мысль Лис, – ещё лучше. Только там расстояния большие, долго это будет...

   – Ну мы-то никуда не торопимся, лет сто у нас на это уйдёт – и ладно! – я улыбнулся, глядя на Федю, который окончательно ошалел от наших масштабов, на этот раз временных, – ты, суворовец, думай всегда на перспективу. Не тебе, так детям твоим, а то и внукам такое на пользу пойдёт. Так вот, собственно, к чему я это говорю. Надо подминать под себя чудь. Хоть как, хоть тушкой, хоть чучелом, но они должны стать нашими гражданами.

   – Воевать их пойдём? Или так уговорим? – Торир, как главный военный, уже собирался в поход.

   – Нет, сделаем проще. Привяжем экономически. Что мы про чудь знаем? Есть данные, что у них да как там, на Онеге? Нет?

   – Нет, о таком пока не в курсе, – посмотрев на всех сказал Лис.

   – Ну значит сведения собрать надо, да там и решать, – народ согласно закивал, – вот что, Федя, ты иди теперь, пиши отчёт о совещании. Дальше будет о том говорить, о чем тебе рано ещё слушать. Не из-за возраста, а потому что секретно. И это не просто так – опасно тебе знать то, о чём говорить будем.

   – Понял. Отчёт как писать? – встал корельский суворовец.

   – Как хочешь. Мне сейчас надо посмотреть, что ты вынес из совещания и твои мысли обо всём. Завтра проверю, обсудим.

   – Завтра суббота, – предупредил Святослав.

   – Ну и что? Вроде ж день самостоятельной работы постановили, что тут такого?

   – Увидишь, – улыбнулся Лис, – сам на всё посмотришь. Сюрприз будет.

   Федя ушёл, мы заперли за ним дверь. Из личного сейфа я достал документы по "Плесени".

   – Третье, что я вам сказать хотел, касается непосредственно Феди. Мы в своём плане очень недооценили степень восприятия нашего образа жизни, особенно среди детей и молодёжи. Бумаги мои все читали? Так вот, мы в "Плесени" закладывали по пять лет на переход от колонистов, с которыми только торговля, до подданных, потом ещё столько же – до крепостных. А исходя из того что увидел я, срок надо раза в два снижать. Это с одной стороны. С другой, если такая степень восприятия нового у других тоже будет, то проблем мы огребём по самое не балуйся...

   – Почему? Наоборот, хорошо получается, быстрее под нас пойдут, – Буревой высказал всеобщее мнение, судя по реакции моих друзей.

   – А если и степень сопротивления будет тоже раза в два больше? Мы-то рассчитывали на работу с мелкими коллективами деревенскими. А потом, через пять лет, когда они поймут, что под рукой Москвы жить проще и богаче, уже по нашей "Плесени" и сопротивляться некому станет, все согласны будут. А ежели срок меньше положить на такое? А если все быстрее поймут, что происходит? Против нас объединяться начнут? Да и местная власть может в стороне не остаться. Вон, только нашим авторитетом в Заболотном отбиться смогли от наследника деда-маразматика. А теперь представьте, если мы план наш начнём, а мы по весне первый рейс наметили, колонистов искать собирались, а нас через полгода уже дружины князей местных будут ждать на месте колоний? Что делать? В ноль их вырезать? Так другие на их место придут, и всё по новой. Думать надо, как такому вот противостоять, да сроки плана сжимать раза в полтора-два. И готовиться серьёзнее. Все, надеюсь, согласны? Ну раз все, тогда на сегодня мы всё закончили, оформим решения в другой раз. Спать хочу – не могу!

   Выспаться не удалось. Сначала дома был микро-скандал. Причём, наверно, первый серьёзный конфликт с супругой. Зоряна мне заявила, что не дело это. Родная кровинка, Вовка наш, играется, учится, как все, а он Государя сын! А тот, Государь в смысле, вместо того, чтобы его, Вовку, на совещания брать, какого-то корела Федьку с собой таскает! Пилила мозг половину ночи, пообещал ей по утру дать ответ. Моя любимая чуть успокоилась. А рано утром разбудила уже другая пила, паровая.

   Проснулся я от шума. Хорошего такого городского и промышленного шума. Все галдят, что-то трещит, что-то пилит, что-то свистит – ужас! Куда я попал! Форточка чуть приоткрыта, а в спальне такое ощущение что Шнитке концерт устроил! Пошёл разбираться...

   В городе натуральный производственный бум! Причём народ специально в субботу встал пораньше, и работает так, что только пар стоит. В гаражах, ворота у многих открыты, народ строгает, пилит, крутит, сверлит, красит... Заглянул в один – мебель резную делают, поздоровались, и опять работать, не отвлекаются. В другом камень красивый на плитку режут, в третьем – какие-то доски хитрые, для внутренней отделки, я так понял. Все заняты, один я слоняюсь как неприкаянный.

   – Видал! – нагнал меня Лис, – Здорова! Вот такое теперь каждую субботу. Пашут до темна, получше чем на наших стройках.

   – Ну так для себя, немудрено, – я разглядывал семью, которая на цемент приклеивала декоративные плитки камня поверх стены, – а красиво, себе надо так сделать. Где материал брали?

   – Трактор мужикам в аренду выдали, налог за пользование природными ресурсами взяли, они и принесли, – поведал мне Лис.

   – Хм, молодцы. Тут как, меняются хоть друг с другом?

   – Держи карман шире! – захохотал Лис, – Подожди, себя обеспечат – начнут через лавку нашу за комиссию друг другу продавать.

   – Надо такое вот, – я ткнул в плитку, красивая, зараза, – в каталог включать. Может, в Новгороде или ещё где понадобиться. Всё хлеб.

   – Да мы уже о том подумали, только каталог отдельный будет, и расценки, – сказал Лис.

   – Ты-то, кстати, чего не в гараже? Или не придумал, чего делать?

   – Да какой там, – замахал на меня Лис, – там у меня занавески шьют, твоя, кстати, супруга тоже. Меня и выгнали.

   – Ну пойдём тогда по цехам, посмотрим, как дела продвигаются.

   Двинулись в сторону судостроительного. Там на стапеле стоит "Варяг", модернизация у него, а рядом – копия посольского судна, по весне спускать будем. Оно деревянное, без отделки корпуса. Внутренности чуть другие – нам десант высаживать конный не придётся. Через трап всё спустим. Сели прямо на судне обсуждать будущий поход торговый по озеру. В него я тоже пойду – посмотреть своими глазами на всё, Златобора правильно наставить, он уже полностью в наш коллектив вписался и гражданство получает. Рюрик освободил его от должности мытника, вот и старается теперь бывший Инспектор познать таинства письма и счёта московского, чтобы экзамен сдать. Проговорили долго, состав товаров обсуждали, процесса обмена, картографию. Потом пошли к дому Лиса. Мне надо с супругой вопрос с Вовкой решить, с его участием в наших совещаниях.

   Нашёл Зоряну у Лиса в гараже, там кружок кройки и шитья. Забрал жену, повёл за пределы крепости. Вывел на нужное мне место, поставил.

   – Озеро видишь? Ага, подмёрзло... А место это помнишь? Нет? Костёр тут здоровый недавно был...

   – Когда боярских людей сжигали, точно! Вспомнила! Ты к чему это?

   – А помнишь, любовь моя, почему мы их тут сжигали? Сынка его, избалованного, что род свой ставил поверх всего и родовитостью своей бахвалился? Помнишь?

   – Ну, помню, – пожала плечами Зоряна, – мерзкая семейка...

   – Ну а чего мёрзкая-то? Нормальная. Дед боярин был, почитай, отец – тоже, вот и сын боярин, родовитый значит..

   – Ну так человек то плохой! – сердито топнула супруга, – Какая разница, кто у... него... отец...

   Закончила жена почти шёпотом.

   – Думаешь, и Вовка может таким стать, плохим? – после долгой паузы промолвила тихо Зоряна.

   – Я этого не говорил. Станет таким, как мы его воспитаем. Не больше и не меньше. Только вот никто не знает, что из это выйдет. Отец того сынка-мажора тоже, наверно, старался для сына, к боярству готовил, ни в чем не отказывал да при себе держал, учил да с самыми благими намерениями воспитывал. Ну вот и развеяли мы его прямо тут. А сынок в кандалах к Рюрику отправился, на суд. И тут, кстати, не только в Вовке дело. У него дети будут, их тоже выделять станем? Больше давать, чем остальным? За что? За то, что Игнатьевы? Задерут нос, станут прав себе требовать, почувствуют себя лучше чем другие просто потому, что род у них знатный. Найдётся ещё один, такой как я, и упокоит потомков наших, за чванство да гордость непомерную. Или хуже того, в дружки-приятели набиваться народ станет, лебезить перед ними, возносить на пьедестал, безгрешными считать и правыми во всем, тогда вообще пиши пропало, такие чудовища получатся.

   – И что ж теперь, в чёрном теле его держать?

   – Ну это-то другая крайность, нет в этом смысла. Помнишь, я вам про выборы рассказывал?

   – Помню. Блажь это...

   – Нет, не блажь. Это предохранитель, как на паровой машине, чтобы идиоты да родовитые, что кичатся предками своими, а у самих ума ноль, не лезли в главные! В Государи да министры! Сейчас ты попросишь Вовку таскать на совещания, потом другие подтянуться со своими детьми, из наших, из Игнатьевых. Получиться такой себе кружок для избранных, куда другим хода нет...

   – Ну и что тут плохого? – не понимает Зоряна.

   – А то, что потом ты его на должность управляющую поставить попросишь, родную-то кровиночку, чтобы топором не махал, а в тепле и уюте сидел. Потом – вместо себя оставить попросишь, да и другие так сделают. Поколение пройдёт – Игнатьевы тут всем продолжат заведовать да своих детей в тому же готовить. Ещё одно – и будет у нас, как в Европе, король, наш с тобой потомок, да знать – его родственники. Только вот сможешь ты мне гарантировать, что при таком раскладе достойные люди попадут в государи да министры? В военачальники? Может, внук мой захочет себя науке посвятить, а его силком на трон потащат, по роду ему положено будет. И государь хреновый выйдет, и сам внук – несчастным. И остальные озираться будут, недоброе думать. Мол, написано в Законе, что все равны. А тут получается, что некоторые ровнее, и как человеку умному да умелому подняться? Зачем тогда всё это? – я обвёл рукой московские стены, – Пойдут таки дальше счастья искать, государство ослабеет, а то и заговор создадут, да сами на трон сядут, наших с тобой внуков порешив. Чтобы такого не было придётся народ гнобить, оружие да военное дело только избранным, остальных – под шконку. Да озираться по сторонам постоянно, нет ли заговора? Потом всё дальше пойдёт, крепостное право и право первой ночи, показательные казни для бунтовщиков да революции. Ты бы так жить хотела?

   – Нет... – тихо промолвила жена, потом вскинулась, спорить стала, – А вдруг по-другому будет, хорошо?

   – Неа, не будет. Встанем на путь передачи власти по родству – конец будет один. Я тебе примеров кучу приведу. Был в своё время государь, Николай Второй звали. Может, и человек хороший, да вот правитель отвратительный из него получился. Тоже по родству на самую вершину влез, а его потом со всей семьёй убили, да кислотой залили, чтобы памяти даже о них не осталось. Другой был, Иван Грозный звали, тот потомство после себя не оставил, и вся страна друг дружку резала, царя все искали себе. Это другая грань потомственной передачи власти. Третий был, Петр Великий, тот у сына заговор нашёл, сына прибил, в итоге дочка того Петра на трон влезла. Во Франции, у франков, там король сказал "Государство – это я", и после его смерти страна рухнула, и сына его бунтовщики порешили. Итог один – чтобы удержаться нужны репрессии, гайки закручивают, народ волнуется, потом бунт и смерть. Других примеров я не помню, разве что иногда из государя куклу делают послушную, что власти не имеет, а сидит, навроде зверюшки домашней на троне, для красоты. Только вот ресурсы на такое тратить – бестолково.

   – А что, выборы твои эти жизнь у всех лучше делали? – супруга не унимается.

   – Да нет, и они тоже плохо. У нас на несколько лет выбирали главу государства, так были и такие, что нахапают побольше, и бежать после очередных выборов. Тоже факт.

   – Надо соратников просто хороших выбирать, они государю помогут и дурака на трон не пустят, – выдала решение мне Зоряна.

   – Ага, вот тебе другой пример. Другой был у нас Государь, Сталин звали. Тот и правил вроде достаточно мудро, хоть и жестоко, и среди соратников его людей достойных было немало. А после его смерти его же сподвижники имя того Сталина в грязь втоптали, кровожадным животным обозвали, да всё хорошее, что им было сделано, по миру пустили. Сорок лет не прошло, а страна развалилась и много людей от того погибло.

   – Как-то всё мрачно у тебя получается. Куда ни кинься – везде только кровь да смерть, – супруга пнула кусочек льда, – и что же теперь делать? Ты как сам думаешь?

   – Я думаю, что надо так жизнь построить, чтобы каждый – я подчёркиваю! – каждый мог сказать "Государство – это я"! И соратники нужны, и выборы, нужна система сдержек и противовесов. Плюс так надо все организовать, чтобы власть не давала красивой жизни, а была тяжким бременем, трудным и сложным. Установить такие правила, чтобы каждый знал, что может он при наличии ума и знаний, ответственности и других качеств подняться в государстве. Я пока не говорил никому, но сам не очень пока понимаю, как нам тут дальше власть устраивать. Мне видится Государственный Совет родовой, из Игнатьевых и к ним примкнувших, основателей страны. Не из-за родства, а из-за того, что самые образованные они. И много нас, если с Ториром и Лисом да Святославом посчитать, да потомков в это число включить. Тогда не будет самодуров на троне или правителей слабых, из своей среды пусть достойного выбирают, да приглядывают строго. И главное – порядок определят, кого в совет политический этот включать. А то, может, не захотят внуки наши политикой заниматься, по стезе инженерной или какой другой пойдут. Что же, насиловать их теперь, заставлять делу, от которого воротит, всю жизнь посвятить? И ещё, думаю, один Совет нужен, Профессиональный. Тот будет по научной да хозяйственной части, чтобы решения политического Совета не приводили к упадку страны. В нём самых умных да авторитетных в науке и технологиях, в экономике и строительстве собирать станем. Ну и третий, им в противовес – Земский. Пусть люди, что под нами живут, представителей в нём собирают своих, и на жизнь свою жалуются, идеи продвигают, будет обратная связь. Если всё правильно устроить, то может устойчивая конструкция получиться. А Правительство пусть решения тех Советов в жизнь проводит. Ну и Государь, что по мере надобности выдвигается из числа людей достойных, лишь для решения быстрого вопросов нужен станет.

   – И выходит, не хочешь ты власть Вовке оставить?

   – Нет, не хочу. Захочет да ума хватит – сам возьмёт, шанс такой будет. А так пусть тем занимается, к чему душа лежит. Наукой, строительством, исследованиями, морем, сельским хозяйством, медициной – ему везде пути открыты. Нам пришлось с тобой взвалить на себя ношу тяжкую, государство строить, под давлением внешних обстоятельств. Пусть хоть дети наши живут так, как хотят, а не как отцы им диктуют да родословная указывает.

   – И то верно, – супруга взяла меня за руку, – ты прости. Не подумала я сразу, хотелось самое лучшее сыну оставит. Кукша при деле, Влас и Смеяна тоже, а Вовка школьником бегает простым...

   – А пусть бегает! – я погладил руку жены, – Тоже полезно. Помни просто всегда, что с такого вот "кровиночке по-родственному надо бы должность выхлопотать" начинается развал всего. А идею с Федей... Ну, мы её просто продолжим. Подумай, как на наш Госсовет с мужиками детей водить, пусть тоже слушают. Не только снизу знают, на практике учебной в учёте помогая, но и смотрят, как решения принимаются, польза тоже будет. Да и взрослым бы не мешало...

   – Подумаю, – Зоряна взяла меня под руку, – пойдём, что ли. Холодно тут...

   Воскресенье было спокойным. Никто меня пилой не разбудил, посвятил время Вовке и жене. Та все выпытывала примеры из несостоявшегося будущего, прикидывала, как избежать проблем у нас. А Вовка просто рад был, что папка дома.

   Денёк отдохнул, и снова в бой. Народ по работам разъехался-разошёлся. Партия рабочих поехала в Адъ, там ещё доделать надо многое новым подопечным. Ещё одна команда отправилась к Самуилу, надо хазарина в Москву привезти, документы оформлять да договора подписывать. Плюс гостей из земель Новгородских отправили. По стройке вопросы решали, там в основном по расширению Суворовского училища и Смольного, под большее число людей планировать надо. Потом Обеслав с Кнутом, про лодку новую говорить пришли. Кукша взял меня в оборот, о вооружении экипажа думали и связи на корабле. Потом Буревой посоветоваться пришёл, он всё селитры выход повысить пытается. Потом Торир... Тысяча, если не миллион дел, рабочих моментов, вопросов и задач. А мне, кстати, нравиться.

   К вечеру привезли Самуила с детьми его. Хазарин убедился, что ребят нормально поселят, стал живо интересоваться окружающим пейзажем. Отвёл его на стену. С этого ракурса город впечатлял. Аккуратные линии домов, завод, будущие улицы и проспекты. Все это я показывал и рассказывал Самуилу, который от удивления не закрывал рот, челюсть отвисла. Разве что отделочные работы москвичей портили вид – уж очень разные цветом дома выходят. А хазарин наоборот, говорит, красиво, разноцветно. Потом по плану "ошарашивания гостя" у нас завод, потом, как вишенка на торте – Перуново поле с микро-синагогой. И если по заводу и складам хазарин носился, как очумелый, орал, хватал все руками, отпуска и хватал следующее, в глазах доллары, тьфу, серебро крутиться, то после Перунова поля стал более серьёзный и смотрел скорее с уважением, а не с жаждой наживы. Там, в синагоге, девчушка из его земляков, Смольного воспитанница. Причём одна-одинёшенька. И для неё мы сделали дом молельный. Вот за это хазарин нас сильно зауважал, за заботу даже о самой незначительной части населения в такой достаточно скользкой области, как религия. Ну а нам чего? Мы люди мирные, у нас тут все уживаются. Вон, христиане, их две семьи оказалось и воспитанница одна, субботы свои потратили, на украшательства небольшой часовенки, что тут же, на Перуновом поле стояла. А потом, по просьбе той самой девчушки-иудейки, и ей помогли кое с чем. И главное, проблем с этим никаких никто не видит. Ну свои боги у человека, что же о теперь, не москвич, что ли? Понятное дело, и я, и родичи мои, и Влас с его талантом слухи распускать, тут руку очень даже приложили – неохота делить людей не на умных или умелых, а на тех, кто правильной веры, а кто – еретик.

   Потом рисовали будущий гостевой двор Самуила. Там хазарин окончательно впал в экстаз. Сидели, прикидывали на бумаге, которая тоже удивила хазарина Самуила, будущий промежуточный пункт от Гребцов до Москвы. Функционально он должен стать не только гостиницей, но и местом базирования дорожников, что путь обслуживали, погрангородком, складом. Причём почти на самообеспечении – сельхозземли тоже нужны, нечего за мешком картошки в Москву гонять. Вот и думали. Надо с одно стороны поразить гостя, с другой – обиходить, с конем вместе, с третьей – послушать внимательно, что пришлые между собой говорят. Мне, например, очень любопытно, о чём там Олег с тем же Добролюбом говорит, когда меня рядом нет. Урону чести тут никакого я не вижу, и подслушивать не считаю зазорным или неправильным – на мне ответственность за людей, и чтобы им урону не было, я на многое согласен, если ни на всё. Ну а стена защитная с сигнальным воздушным шаром – это как само собой разумеющееся пошло.

   Самуил прозрел из-за основательности подхода. Не просто дом гостевой, а посёлок, на две части разделённый и защищённый. В первой – жители, пограничники, склады, во второй – гости. И стена между ними, чтобы не мешали друг другу. Ну и для пулемёта место чтобы было. Двойные стены в гостинице, чтобы человек проходил, это для подслушивания, поэтому Самуил нам клятву давал в синагоге да подписку в актовом зале. Сама крепость получалсь где-то триста на триста метров – много места для конюшен отводить пришлось. Комнаты в двухэтажной гостинице на втором этаже, четырёхместные, чтобы семьями могли жить. На первом этаже – столовая, администрация, хозяйственная часть, и тоже комнаты.

   Про администрацию отеля, как мы за глаза проект называли, отдельный сказ. Надо учить народ письму и счёту. Тут, кстати, порадовал хазарин, первый вызвался в вечернюю школу ходить. Пока снабдим его "Азбукой", а там дальше двинемся, может, он у нас первым заочников в этом мире станет. Под этим соусом зацепили вопрос посещения детей в Суворовском и Смольном. Да, будут такие часы по воскресеньям, но только так, чтобы другим детям не обидно было. Потому и гостинцы если тащить – то на всех, и барахла подарочного лучше не дарить, некуда складывать его, а то и сопрут из зависти. Оно нам надо, провоцировать такие вещи?

   Начали копать котлован для гавани и сооружать защитную стенку, чтобы вода с озера его не заливала. Землеройная машина Обеслава вышла на маршрут и показала отличный результат. Если так и дальше пойдёт, да ещё пяток подобных сделаем – мы середине лета как раз земляные работы закончим. Исследования при помощи бура показали, что скал немного на месте потенциальной гавани, надеюсь, справимся быстро. Когда же болота растаяли, пришла делегация от корел с Игорем во главе.

   Вопрос один – как можно улучшить своё положение относительно Москвы. А то три села богатеют, и остальные тоже так хотят. Федя их конечно уже проинформировал об условиях, но люди подтверждения их из моих уст слышать желают. Ещё раз описал условия перехода в состояние подданных. Отвёл в интернаты наши, показал, чем да как дети занимаются, про дань просветил. Практически все согласны. Только Игорь мнётся, не хочет терять толику той власти, что у него осталась. С другой стороны, если все под нашу руку пойдут – над кем он правителем будет? Над своей "недокрепостью"? Вид каменных стен Москвы ошарашил дядьку, как и трактора, и дома, и стройки. Намекнул ему, что если договоримся, то может и его крепость такой со временем станет. Делегация ушла домой думать. Время у них – до зимы, как раз за новой порцией воспитанников придём к корелам.

   Вывели на озеро новую лодку. Она получилась надёжнее и удобнее, чем "Варяг". Опыт был, внесли необходимые изменения, вот и получили достойное торгово-военное судно. Оборонительные возможности его усилили ещё одной башенкой с пулемётами. Из-за сокращения трюма появилась такая возможность. А делали это мы из тех соображений, что слишком уж сообразительный народ вокруг живёт, можем и не успеть мы осуществить до конца коварный план "Плесень", быстрее нас атакуют.

   От Гребцов тянутся караваны со скотиной, Добролюб исправно поставляет нам животину. Затем появилась лодка и от самого Новгорода. Пришёл Лок за товаром и с почтой от Рюрика. Встретили традиционно – пулемётами да штыками, чтоб не расслаблялись. Потом уже, когда всё прояснилось, мужиков с лодки отправили на отдых, а Лок уединился со мной и Вольгой. Да ещё один мужик подошёл, огромная такая детина, с не менее здоровым мешком.

   – Передаёт тебе князь пожелания здоровья, благодарность свою за понимание, – хмыкнул Лок, это он про конфликт посольский, – да серебро на новый товар. И ещё просьба у него есть... Чужие тут не ходят?

   – Это ж мой дом, – возразил я, у меня внизу сидели, – какие тут чужие?

   – Ну тогда вот... – и по сигналу Лока здоровый молчаливый мужик вывалил из мешка. серебряный лом, килограмм так пятьдесят-семьдесят.

   – Э-э-э-э.... Это что? На зеркала!?

   – Не только. Просьба есть у князя. Хочет он монеток, как ты делал по осени...

   – Ну-ка давай теперь поподробнее, – я уставился на Лока, – почему так? Говори как есть, сам понимаешь, лучше от тебя узнаю, чем от чужих людей.

   – Ну... Монетки те сильно понравились... – начал было Лок, – Всем понравились...

   Опустив все словеса, которыми он прятал суть, я понял, что случилось в Новгороде. А случился там натуральный валютный кризис. Привёз Лок Рюрику мешок по осени, тот в казне месяц пролежал почти, пока не понадобился. Размен давать надо было за зеркала, вот и вскрыли. Развязали мешок и малость попутали – красивые такие монетки, документы с указанием меры и веса, качества серебра, способов проверки! Последнее – самое главное. Документы-то Лок показывал князю, но тот отмахнулся, не стал обращать внимание. А тут вник. И вот ведь как интересно получилось! Пошли монетки в ход бойко, хорошо. И вернулись опять к князю, ибо почитав да обсудив с Локом наш подход к формированию наличности, признали они московский монетный двор продвинутым. Начали и сами думать, какое где серебро и как его оценивать. А чего тут думать? Мы ему монетки дали почти на 80% серебряные, остальное медь. Причём ещё и приборы мы выдали Локу для измерения объёма и массы драгоценного металла – весы аптекарские с набором гирек и мензурку проградуированную. И вот князь с Локом и сидели, казну перемеряли по нашей инструкции. Пригнали дядьку, что самым главным книжником у князя был, он нашу «Азбуку» уже вдоль и поперёк изучил, стали проводить опыты. Суют монетки в мензурку, измеряют вес, потом считают плотность. И по таблице специальной определяют приблизительный состав гривен да монет. Под такое дело Лок, ударными темпами осваивая нашу математику и язык, пересчитал казну княжескую. Рюрик малость ошарашен – она прохудилась чуть не на пятую часть. Никто, правда, о том не знает, но всё равно неприятно. Много примесей в гривнах да обрезках монет оказалось.

   И Рюрик не придумал ничего лучше, чем процесс этот поставить на поток, и брать за наши товары по удельной доле серебра! Вот ведь жук! Хотя, если подумать, молодец. Я бы тоже так сделал. Но народ Новгородский не оценил этого, как есть не оценил. Воют, протестуют, допытываются, что же произошло. Через папу Жуляны Лок донёс суть нововведений – качество казны теперь имеет значение! Народ ещё жалом поводил, начал уже сам интересоваться, чего им "впаривают" по всему свету вместо серебра да золота. Ну, золото как оценивать, Лок не знал, а вот с серебром получилось следующее. Открыл Рюрик "контору", в ней Лок на общественных началах перемеривал слитки. Ну не прямо на халяву – информация ведь тоже денег стоит. Вот и собирал её Лок таким вот образом, у кого мошна тугая, а у кого там мышь повесилась. Народ практически в состоянии бунта, но странное дело – не против князя! Рюрик-то вроде как им глаза раскрыл на обман со стороны "партнеров", вот народ и беситься. Пострадали малость приезжие купцы, кто по осени домой не попал – парочке нос расквасили. Те тоже к князю, мошну пересчитывать. Померили и влились в группу пролетарского, тьфу, торгового гнева. Их тоже вводят в заблуждение, так сказать, вместо серебра хлам подсовывают. Финал истории тоже забавный – пришла делегация с обращением от народа. Просят князя разобраться с этим бардаком!

   Рюрик такого не ожидал, отмахивался трусами, ну или что у него там вместо, нательное, как мог. Потом сдался, вынул монетки нашего изготовления. Народ подивился, народ подумал, народ толкнул идею сделать в Новгородских землях хождение исключительно такой вот монеты! Только поменьше и побольше номиналы добавить. Рюрик затосковал, опять к Москве обращаться. Но народ неприклонен – надо, князь, надо! И вот и привезли мне на пробу мешок серебра из казны, чтобы, значит, мы помогли с валютой. Ну, долю малую нам отписали, не без того. Но и работа-то серьёзная предстоит!

   Позвал Лиса да Святослава с дедом, сели думать. В красках расписали Локу нашу систему финансов и денежного обращения. Тот до такого креатива, как бумажные деньги да стальные монетки без обеспечения, явно не дорос, смотрел на нас, как на идиотов. Ладно, предложили другую схему. Проблема-то на самом деле достаточно значительная. Налоговая система здесь, на севере, держится на потоке серебра от купцов и меха от всех остальных, та самая "белка с дыма". И попробуй, например, теми шкурками меховыми сколь-нибудь значимую сумму выплатить? Корабль меха отвеешь, и то не хватит. Поэтому есть некий курс серебра относительно меха. В зависимости от качества первого и второго, курс этот плавает так, что держись! Какой-нибудь охотник может за удачного горностая себя на пять лет вперёд обеспечить, а другой живности набьёт пару тонн, и все равно в долгах останется. В идеале, мыто брать надо со всех в одном номинале, не занимаясь пересчётом. Но тут проблема – как брать, если для того, чтобы у крестьянина из дальней деревни завелось серебро, надо чтобы он чем-то менялся за эту самую валюту? А ему порой месяца два только до Новгорода добираться, или другого торгового места. Плюс проблема ограниченного количества серебра...

   Есть некий поток драгоценного металла, который попадает в Новгород, большая часть его появляется при торговле да грабежах. Своих рудников нет, а значит, любой перекос в импорте или экспорте ведёт к изменению товарного курса серебра. Натурально, этим летом за гривну можно три коровы сторговать, а следующим – дай Перун, овцу паршивую получить. И такое постоянно! Как осуществлять планирование да другую деятельность? Как войско содержать, когда сегодня твои вояки на гривну весь год пируют, ни в чем себе не отказывая, а на следующий – полуголодными ходят? Мех как раз и призван эту проблему решить, наполнить экономику оборотными средствами, сглаживать всплески курса. Но у него другая проблема – сохранность. В отличии от благородных металлов, мех портиться, и значит, сохранить капитал финансовый на долгий срок в нём практически нереально. Вроде банковского депозита с отрицательной ставкой получается, чем больше держишь такую валюту, тем меньше она стоит. Ужас.

   И выход пока находят только один в этом всем бардаке – добавляют в налоговый обмен натуральное хозяйство. Только тут, столкнувшись с такого рода проблемами, я понял некоторую гениальность феодализма и крепостного права. Не нашего, в защищённой крепости, а того, о котором так нелицеприятно в наших учебниках истории рассказывали. Если свести все проблемы денежного обращения, расстояния, неравномерность серебряно-мехового потока, и роль, которую тут имеют налоги, то есть содержания войска и защиту, то получиться следующее. Белка с дыма – это не только мех, это ещё и его эквивалент в продуктах натурального хозяйства. Правда, везти его за пару сотен километров не рационально, тупо испортится, как и дружину туда-сюда гонять смысла нет. Поэтому берёшь группу военных и отправляешь её на кормление в некое село. Они берут себе прокорм с окрестных деревень натурпродуктом, отплачивают охраной подмандатной местности. Сейчас это развито не так сильно, но подвижки уже есть – появляются назначенные Рюриком бояре, что кормятся с земли окрестной. Последних он с моей подачи так назвал, кстати, прижилось слово Плюс некие центры, не до конца выделенные, куда свозят налоги в натуральном выражении крестьяне. Плюс серебро. Плюс мех. Золото тут гость редкий достаточно, его почти не используют.