Текст книги "Московское боярство (СИ)"

Автор книги: Максим Макеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 29 страниц)

   – Здорова, мужики! – я поздоровался, строй дружинников замолчал и напрягся, – Чего мёрзните? Ваши вон уже в лесу костры разводят, шли бы туда.

   – Не все наши греются... Государь? – мужик, главный в том строю, пошёл на контакт, – Кто вон и в снегу холодном в камень превращается, навсегда.

   Повисло молчание. Груда тел погибших на краю поля росла.

   – А вы собственно чего хотели? Пришлю сюда с оружием, по беспределу боярскому. Сын его тут у нас людей бить пытался, да корабелов своих же чуть до смерти не довёл по осени. За то в поруб сел. О том писано боярину Болеславу было подробно. Да сказано ещё, что виру заплатит, бумагу подпишет, да пусть к себе в поруб сынка забирает, дальше сидеть да уму-раузум набираться. А он воев привёл. Сам помер и вас подставил...

   – Нам он другое говорил, – голос мужика обрёл оттенок непонимания, – сказал, сына его люди злые пленили да выкуп требуют. Тот волю княжескую исполнять пошёл – там и захватили.

   – Волю княжескую он чуть не запорол, если бы не Вольга да корабелы ваши, так бы и осталась она не исполненная.

   – Так перебили корабелов-то наших! – звонкий молодой голос зло выкрикнул из "ежика".

   – Кто сказал? – тут даже я изумился, – Как так – перебили, если медики наши, ну, лекари их выходили, да на заказ Рюрика за работой присматривать отправили?

   – Так что, живы выходит? И батька мой!? Побожись!

   – Вот те крест! – у меня прям после "побожись" рефлекс сработал, я лихо перекрестился, хотя может и неправильно, не помню, хоть убей, как надо.

   – Крещённый, что ли? – из строя послышался недоверчивый голос, тот же, молодой.

   – А ты, сокол ясный, тоже крещённый? Отец твой не тот, что с шрамом на щеке малым, да крестом кипарисовым? Ну, ещё приговаривает постоянно "экий ляд"?

   – Он... – голос стал растерянным.

   – Ну дык батька твой сейчас внутри крепости, от вас спасается. Как и остальные. А сынок боярский в порубе с дружками сидит. Ярило вам не сказывал ничего?

   – Сказывал, да заткнули его быстро, – опять мужской голос, Клин его, вроде, Торир называл, – выходит, врал Болеслав? Нам-то он другое баял...

   – Мы ему документ прислали, выписку из решения суда, – к нам подошёл Влас, – там все написано было. Как людей сын его смертным боем бил, как в чёрном теле их держал, как на нас тут с оружием кидался...

   – Вот гнида! А нам орал, что волхвы злые тень на плетень наводят!... – мужики в строю стали живо обсуждать подлость боярскую, на нас уже, по-мойму, и внимания не обращали.

   – Так, чего словесами тут потрясать. Влас, отправь человека, пусть корабелов приведут. Мужики! Вы тут пока постойте, чтобы за дровами для костра вас Олег не послал. Отдохнёте заодно!

   Дружное ржание.

   – А что, Хельг тут? – голос Клина звучал недоуменно.

   – Ага, вон он как раз собирает ваших пеших.

   – .... .... ... ... ! – после недвусмысленного набора пленительных словенских выражений, означающих крайнее возмущение и недовольство ситуацией, Клин выдал, – Не-е-е-е, я лучше тут постою. Целее буду. Если уж и Олег тут, и правда, то что ты сейчас сказал, лучше так вот, со щитами и гурьбой пойдём до дому...

   – ... От греха подальше ! – добавил молодой, чем вызвал ещё один приступ смеха.

   Привели корабелов. После недолгого разговора строй копейщиков наконец-то распался. Мужики попрятали оружие, отец с сыном встретились и крепко обнялись. Из глубины небольшой толпы выдвинулся мужик, с длинным, вытянутым хищным лицом. Хм, он наверно не Клин, Клинок скорее, уж очень похожа на меч физиономия, а до четырёх букв для удобства сократили.

   – Ну здорово, Клинок, чего так долго?

   – Хм, как зовут знаешь?

   – Догадался.

   – И тебе поздорову... государь? Так зовут?

   – То должность, Сергей меня зовут.

   – Ну, не обессудь Сергей, – Клин стянул шлем с головы, но поклоны бить не стал, – не своей волей, по дури Болеслава-гниды сюда с бедой пришли, не знали мы, что тут на самом деле было.

   – Ладно, дело житейское, бывает. Вы нам урону-то и не причинили, разве что кони ваши моих людей потоптали...

   – Там не сильно, за пару недель оклемаются, – добавил вполголоса Влас.

   – Ну то пивом им проставите, раз несильно. Пойдём, что ли, я к Олегу вас отведу, чтобы "ежиком" вам домой не возвращаться.

   – Хм, и впрямь – "ежиком" получилось. Ну пойдём, раз так, – Клин со товарищи выдвинулся за нами, БТР пыхнул паром, и поехал следом, от греха подальше.

   В лагере у Олега были суровые разборки. Сам Хельг ходил злой, ругался на всех почём зря, мужиков про бой да и ему предшествующие события расспрашивал.

   – Перун меня задери, – вымолвил Влас, – дикие люди! Это ж все под протокол надо!

   – Ага, вот этим и займёмся, для Рюрика материал готовить будем. Олег! Чего людей почём зря тиранишь?

   – Да Болеслава этот! Сукин сын!... – опять ругань.

   – Да поняли, поняли уже всё. Ты давай лучше покажи, где обоз его, мы его в бою взяли, наше то всё... – подъехал Кукша, – Здорова, воевода!

   – И тебе не хворать, Кукша! Вон обоз, – пригорюнился Олег, – берите.

   – Чего нос повесил?

   – Та, – махнул Олег, – чем я теперь людей кормить буду? Мы-то впопыхах собирались, думали, обратно их поворотить. А теперь...

   – Да вон из саней и корми. Нас только боярские да погибших тут сани волнуют, остальное – ваше.

   – О! Это дело! Спасибо тебе, Сергей! – Олег повеселел, изобразил мимолётный поклон.

   – Полно те, заканчивай тут, бери Вольгу, Добролюба с Ярилом, да вон Клина, и дуй к воротам – переговоры будут. Про дела наши скорбные...

   – Что за Клин? – недоуменно посмотрел на меня Олег.

   – Да вон, вояка бравый, одним махом семерых побивахом, – народ заржал, – шучу. Нормальны мужик, единственный умный тут, да и остальные с ним не робкого десятка. Под боярином ходил, а тот его подставил. Как и всех тут, впрочем. Давай, к вечеру жду, вагончик тот же к воротам вывезем.

   Вечером обсуждали события первого дня Нового года.

   – ... Восемьдесят пять погибших у них, у нас – семь раненых. Ушибы в основном, да два перелома, кони потоптали. Их, лошадок тех, собрали пять десятков, да ещё три. Раненых девять, но тех на ноги поставим, хромать, правда, будут попервой..., – закончила отчёт Смеяна, – Тела куда девать?

   – Тела – сжечь, нечего заразу разводить, – я слушал вполуха падчерицу, – костёр завтра сложим, да и спалим все.

   – Большой получится, славная битва получилась – встрял в разговор Торир.

   – А нечего было лезть! – резонно заметил Кукша, – Да и не битва, а какое-то убийство получилось. Хотя, нас бы они тоже не пожалели. Ладно, что было – то было.

   В дверь вагончика тихонько постучались, это наши гости. Пока располагались по лавкам за столом, Смеяна добавила:

   – Да, ещё. Конь здоровый, боярский тот, чёрный. Он в руки не даётся, так и ходит, отбрыкивается.

   – Потом посмотрим, спасибо тебе, ступай пока, – я повернулся к нашим гостям, – ну что, рассказывайте, как до жизни такой докатились.

   Рассказ получился долгий, но развёрнутый. Каждый вставил свою лепту, картинка окончательно сложилась. Олег в прошлом году после нашей первой встречи отправил гонца Рюрику с описанием того, что он тут наворотил, и приложением наших договоров. Ответ дождался, только к концу лета, чуть ногти все не сгрыз. Рюрик разумно рассудил, что пока силы он большой не имеет, и за цену малую можно водным транспортом разжиться, надо брать. Потом, правда, видать вник в бумаги, и, пока Олег готовился к походу к нам, прибыл гонец со срочным вызовом в Новгород, с глазу на глаз переговорить. Хельг изменил планы, с дружиной отплыл к Новгороду, а к нам отправил Вольгу, с поручением взять людей мастеровых в Гребцах, где заказ княжеский изначально делать планировали, и идти в Москву. Рюрик подробно расспросил Олега о нас, наказал следить внимательно и посмотреть, справимся ли мы с выделкой лодок. Если да – ещё будут просьбы от князя, да и границы он подтвердит. Ну а если не успеем с лодками – то и под себя нас подмять не грех, ну или скидку там вытребовать, оптовую. В любом случае, он ничего не теряет. Олег был доволен – срослось вроде всё как надо.

   Вольга же рассказ свой начал с того места, как они в Гребцы попали. Там Болеславу он все бумаги наши, с материалами дела, передал, на словах все рассказал. Боярин, пёсий сын, все выслушал, дождался пока Вольга уедет, и рванул поднимать народ. Это мне Клин рассказал уже, он в Гребцах вроде как милиция – у каждого купца-боярина там своя дружина, а он вроде как на общинные деньги живёт, ополчение готовит. Его с остальными "милиционерами" тоже под поход на Москву подрядили, рассказав байку про то, что честный и благородный сын боярский волю княжью исполнить шёл, а его захватили волхвы злые, людей его перебили, да виру требуют и Гребцы сжечь грозятся. Ну все и пошли, раз такое дело, опасность для селища на дальних подходах устранить, да "невинную" душеньку сыночка Болеслава из плена злых колдунов, которые его в картинку заключили да на пергамент наклеили, вынимать. Картинка – это фото из копии решения суда.

   Из истории этой выбивался Ярило со своим рассказом о походе к Москве. Болеслав, правда, надавил на всех, тут и родители подручных сына его, тоже знатные люди, подключились, сборы на войну не прекращались. Голос Ярило остался неуслышанным. А вот Добролюб сыну поверил. Прислушался, да потихоньку дружину свою настрапалял в правильном направлении, и пешее ополчение, что к ней приписано – тоже. Да и бумагу подмётную на Ладогу отправил, перед самым выездом в поход. Мол, боярин своевольничает, Москву брать идёт.

   Вольга по зиме вернулся к Олегу, они планировали, где гребцов на лодки брать, а тут письмо от Добролюба. От новостей, принесённых гонцом, волосы у Олега зашевелились, собрал он кого смог, на коней, и дал джазу. Чуть не за неделю до Москвы добрался. Успел только к шапочному разбору да дележу трофеев.

   И сейчас Олег больше всего опасался, что из-за всех этих событий наши договора, которые ему уже и князь его подтвердил, канут в лету.

   – Не переживай, спишем на эксцесс исполнителя, – во какое я модное выражение вспомнил, народ аж охренел за столом, – ну, Болеслав же вас обманом сюда привёл? Правильно! А значит вы вроде как и не при делах. Невиновны в его дурости. А значит, на исполнение договоров его действия никак не повлияют. Ну, за исключением штрафа за увечья, тут у нас раненые появились из-за вас.

   – Я готов!... – вскочил Олег, у него забрезжил свет в конце тоннеля.

   – Ага, невиновны. Однако люди полегли, – грустно заключил Клин.

   – Ну тут сами виноваты. Надо ж было разобраться, куда да почему лезете, а не бросаться на амбразуру. Ну, на копья голой грудью. Поэтому хоть и набедокурили, и сами пострадали, но вроде как мы квиты тут.

   – Только бабам да детям что я скажу? – а Клин молодец, не о себе думает.

   – Ну да, дурацкая ситуация. Обманом боярин с подручными заманил, люди полегли, а теперь и спросить не с кого, все виновные в кучке лежат на морозе, как и невиновные, – я постучал костяшками по столу, – думать надо. Сколько там погибло из тех, что не в дружинах боярских и его подручных был?

   – Двенадцать человек, – подвёл мрачный итог боярского чванства Клин.

   – Дружинники знали-то, небось, кому роту давали, их в рассчёт не берем. А вот этих двенадцать надо как-то... Семьям их...

   – За нами вины нет! – отрезал Кукша.

   – То верно, но и сиротами их оставлять... Не по-человечески как-то будет. Без кормильцев, чай, не сладко придётся... Давайте так, коней у нас теперь табун, может, в качестве вспоможения по лошадке выделим?

   – А делать они с ними что будут? Кони-то боевые, пахать на них – не резон, – логично высказался Добролюб.

   – Продадут, ну или приспособят как-нибудь...

   – Я их себе заберу, а им из имущества боярского, что дома осталось долю дам, – Олег выдал новую идею, – да всем в Гребцах расскажу, почему да что тут произошло.

   – Вот-вот, нам мстители тут не шибко нужны под боком, – поддержал его Торир.

   – Кстати о мстителях. Что с заключёнными делать будем?

   – Сынок тот боярский и не в курсе всего, до сих пор лается да орет, что князь придёт, Рюрик, да всех тут за него под нож пустит, – подкинул дров в костёр Влас.

   – И давно он так, словом княжеским раскидывается да решения за него принимает? – в тихом голосе Олега послышалась сталь, чувствую я, несладко придётся теперь хмырю с подручными.

   – Да как пришёл – так и кидается. У меня всё записано, – охотно подтвердил Влас.

   – Значит, князем, говоришь, грозится... Посмотри, что сам князь на то скажет, – Олег успокоился, теперь перед Рюриком он чист.

   – Можем вдов к себе взять, – Лис подал голос, переселенческая программа и вербовка на нем висела.

   – А и то правда. Ты предложи, Олег, мы не обидим. Корабелов с собой заберёшь – они все расскажут, как свидетели, ну, видоки по-вашему, – я застучал по столу быстрее, – а завтра на костре пересортируем погибших. Кто за дурь боярскую невинным погиб, а кто – в подручниках у него ходил, да смерть лютую по собственной воле принял. Так и сделаем. Завтра остальное договорим, а там и заказ княжеский осмотришь.

   – Быстрее нам домой надо, жратвы мало осталось, – добавил Ярило, – боярин тут разжиться хотел.

   – Разжился, считай, мы ему дров насобираем завтра, то его добыча будет, – цинично заметил Торир, – нынче по озеру не походишь. А то мы бы рыбкой его угостили...

   На этом совещание закончилось. День, длинный и кровавый, подошёл к концу.

   Утром начались похороны. Дружинников боярских и зазря погибших сожгли отдельно, прах первых сбросили в озеро, вторых – отдали с собой людям их Гребцов. Мужики, которых боярин привёл, смотрели на это даже с некоторым злорадством, мол, по заслугам получил боярин, нечего было народ под пули подставлять. Дошли до этого они не сами, им Олег все рассказал да повинился, что не усмотрел гниду подколодную, что в Гребцах себе гнездо свила. Мужики погудели недолго, и пошли к дороге обратно готовиться. А мы, по просьбе Олега, отправились к заключённым.

   Вот каким тупым надо быть, чтобы продолжать орать про род свой благородный да князя, что по его слову сюда придёт и всех нас побьёт! Именно об этом надрывался хмырь, когда мы спустились в подвалы водокачки.

   – А! Ты! Вошь лобковая! Что, страшно тебе!? Отец с Рюриком придёт – на коленях приползёшь, ноги целовать будешь! Небось, уже войско его под стенами стоит, пришёл заранее просить. Ну, падай, я жду! – сидит хмырь в клетке, меня увидел – орет, подручные его также поддакивают.

   Из-за моей спины вышел Олег.

   – Что ж ты, пёс вонючий, замолчал!? – тихо произнёс Олег онемевшему пленнику, – Чего дальше Рюриком не грозишься? Думаешь, отец придёт? Пришёл уже. Вчера. Только прах развеяли.

   – Врёшь... – прошипел хмырь.

   – На, – Олег резко выкинул руку вперёд, бросил пояс боярский, видный такой, с каменьями необработанными, – только это от него и осталось. Как и от дружины его.

   – Хельг! Ты князя предал! С... этими спелся! – хмырь покраснел, как рак, того гляди лопнет, шипит, не понимает пока новой обстановки.

   – С этими – у князя договор, рукой его писаный, – Олег действительно привёз некую бумагу от Рюрика с подтверждением договора и планов на будущее, там даже печать сургучовая была, с соколом, – а ты, овца тупая, поперек его воли пошёл? Наказ княжеский сорвал? Людей своих подставил? Ещё и словом его тут кидаешься, как костью для собаки? Думаешь, по головке поглядит Рюрик тебя да облобызает по отечески? Богам своим молись – со мной поедешь. И семья твоя, кто остался. Там перед судом княжеским стоять будешь, за срыв международного договора.

   Наш жаргон, похоже, пошёл шагать по городам и сёлам. Хмырь уже не красный – белый весь, подручные его вообще сжались так, что того гляди через решётку просочатся.

   – Нет теперь власти твоей и рода твоего на Гребцах! Кончилось все. Из-за тебя, гнида, и кончилось. Если тебя на селище не порвут – повезу в Новгород.

   – На селище!? – не понял хмырь.

   Олег в красках начал расписывать события, свидетелем которых он не являлся, только по рассказам знал. С каждым словом хмырь белел, краснел, тяжелее дышал. Оставили его практически в обморочном состоянии и вышли на улицу. Вздохнули, тяжелый воздух в тюрьме-то всё-таки.

   – Что с ним теперь будет? И с семьёй его? – меня интересовало развитие событий, как-никак, это наши соседи.

   – Всех к Рюрику, пусть разбирается. Имущество – князю. Главным там, боярином ты таких зовёшь, пока Добролюб будет, там Рюрик решит, что дальше делать... – Олег, казалось, хотел вымыться после общения с хмырём, – Ладно, пошли на лодки смотреть.

   – ... Первую партию мы сдали, корабелы ваши довольны, – Кнут со стены показывал лодки и рассказывал про ход работ, корабелы с Гребцов согласно кивали, – остальные лодки законсервировали, людей приведёшь – испытаем, да и в путь.

   – Это ж сколько вы за год сделали? – Олег пытался вставить обратно выпавшую челюсть, – почему без мачт?

   – Мачты – внутри, там и механизм в лодке, чтобы ставить их удобнее, – Кнут не врал, был такой, из блоков и верёвок, – остальное тоже под брезентом.

   Олег быстро посмотрел на корабелов, вышел вперёд самый авторитетный:

   – Там, Олег, все сразу лежит, мы проверяли. И брезент тот, и смола на починку, и детали хитрые с инструментом, и много полезного разного. Мы так не строим... Быстро и ладно. Хоть сейчас в путь. На расконсервацию, – гляди-ка, слово таки запомнили, – меньше четверти дня уходит. Мы с мужиками пробовали, хорошо получается, удобно. Да ещё и рисунки те, да пергамент...

   – Что за бумаги? – Олег после событий, связанными с нами, серьёзно относился к всякого рода писанине.

   – Вот, такая – к каждой лодке, – корабел протянул Олегу толстый документ.

   С документом тем – отдельная история. Лодки-то сделать мы сделали, а как их эксплуатировать? Как пользовать так, чтобы дольше проходили, да ремонт проще был? Техническая документация в комплекте, но её только наши и могут прочесть, а для местных фраза "возьмите шестигранник на восемнадцать" – это почти колдунство. Сделали по другому. Теперь ИКЕЯ может не хвастаться удобством своих сборочных чертежей – мы тут зачинатели. Ни одного слова – сплошь рисунки, Веселина и девушки под её руководство постарались. Да и нам работы прибавилось. Одинакового по виду инструмента теперь нет, весь разный, чтобы отличать легко. Размеров тоже нигде нет – но в комплекте идёт набор мерных рулеток, плашек, палочек и прочего. Надо мачту – нарисована сосна, любой тут её возраст по количеству веток в кроне на рисунке определит. Длина – на рулетке знаком дерева отмечена. Толщина – специальный зажим с винтом. Как подъёмником пользоваться расписано с человечками да стрелочками. И всё так. Талмуд на семьдесят листов получился – и ни одной цифры или буквы!

   Олег листает, удивляется и проникается. Поднял глаза:

   – А спробовать как? – а он, оказывается, любопытный.

   – Ну, для чистоты эксперимента, возьми Вольгу, да ещё троих своих людей. Лодку мы вам свежую погоним, остальные такие же, вон там и попробуете.

   Проба затянулась до вечера. Но Олег чуть не на крыльях носится, радостный, говорит, с такими лодками пол-света захватит. Хорошо что мы ему карту мира с форзаца записной моей из будущего не показали, а то и впрямь пойдёт, оккупант доморощенный. Под это дело Лис за ним гоняется с предложением долгосрочного монопольного контракта на обеспечение водным транспортом новгородского княжества целиком, включая лодки и плоты. Олег отбивается, но как-то не активно, тоже, видать, задумался. Нарисовался Добролюб! В крепости! Он, оказывается, Олега уговорил взять его на пробу с собой, ну как уговорил, гривна серебра ещё и не то делало. Ну а наши прошляпили, и Влас теперь без премии квартальной. Хитрый жук прикинул возможности нашей верфи, поговорил с корабелами, и малость загрустил. Было от чего – он торгует досками да лодками, а кто их брать теперь будет, если мы на рынок выйдем? Наше судно пусть и дороже чуть получается, на десятую часть, такую цену в розницу Лис определил, но мы их делать потоком можем, много и одинаковые. А в мире, где каждая вещь уникальна, тут сейчас так, две типовые вещи – гигантский скачек вперёд! И я не шучу. Добролюб мне честно, надо отдать должное мужику, рассказал, как он по трём лодкам полазил с Олегом, да инструмент для починки и обслуживания сравнивал, крутил им болты деревянные, пытался разницу найти. А нет её! По словам Добролюба, такого он не наблюдал нигде.

   А теперь представьте, идёт поход, в нём – под сотню лодок. Каждая – уникальна по-своему, корабел её с любовью чуть не в одно рыло делал. И тут сломалась мачта. Или там весло. Или доска треснула. Как быть? А только по методу Микеланджело – взять дерево побольше, и убирать все лишнее, топором, пока не получишь нужное изделие. А если это металлическая часть? Кузнеца с собой таскать? А ведь так и делают. И ремесленник тот даже запаса не имеет запчастей, все под заказ, все по мере надобности. Весь караван стоит, ждёт окончания сего увлекательного процесса, или бросает лодку и движется дальше. Если поход большой, да с погодой не повезёт, или ещё с чем, тот весь путь такого каравана может быть усеян оставленными на починку судами.

   И тут нарисовались мы. Надо мачту – страница четырнадцать, инструмент нарисован, дерево рядом. Выбирай, пили, строгай, ставь – всё по шаблону, всё одинаково. Доска – пожалуйста, их там в комплекте только запасных пару десятков. Крепёж по отдельным мешочкам распределён в ЗИПе. Канаты – полуторный комплект. Даже якорь, и тот у нас сборной, скручивается из залитых чугуном труб, да три их – по одному на нос и корму и один в запасе. Но лодка при этом – грузоподъёмнее и легче! И самое весёлое – если лодок таких десяток, то запчасти и инструмент подходят друг к другу. А значит, что если, например, ящик с инструментами или ЗИПом утратили военно-морским способом, мои люди уже в курсе, что это означает, то спокойно берёшь из ящика с другой лодки, и ремонтируешь. Красота! Да и скомпонована лодка грамотно. Короба для ЗИПа шли вдоль киля, с доступом сбоку. Сверху – место для груза, на корме и носу – тоже сундуки хитрые. Лодка военная, поэтому товара не много влазит, но всё удобно, грамотно и компактно.

   О перипетиях проводки судов Добромил мне жаловался по одной простой причине – он теперь не понимал, чем ему в Гребцах заниматься. Доски, лодки – мы подмять под себя можем на раз, если захотим. И селище его тогда тупо разбежится, в поисках лучшей доли, или пойдёт на большую дорогу, в том числе в нашем направлении. Ну или переселится к нам – место есть, ресурсы тоже, почему бы и не принять людей. Корабелы, представители Заказчика, потихоньку именно таким вариантом интересуются. А ведь за утерю серьёзного количества людей князь по головке не погладит. Ведь народ уйдёт – и подати вместе с ним.

   Второй вопрос, который интересовал Добролюба, был сугубо технический. Ну или экономический, это как посмотреть. Он не мог понять, почему при такой богатой комплектации наши лодки столь дешёвые. Я ему продемонстрировал технологическую карту, расписал всё в красках, без особых подробностей, но для понимания хватает. Он – рассказал мне их процессы производства. Выводы у нас получились одинаковые. Трудозатраты. У нас основная цена лодки складывалась из стоимости материалов, которые также требовали труда. Но производительность этого труда у нас выше, раз в десять, наверно, трактор всё-таки не лошадка. Плюс – научный подход при работе. Плюс – некоторые знания по химии и физике. Туда же – возможность привлекать для производства достаточно сложных деталей подростков и женщин, на станках спокойно всё делается, без особого напряжения, только внимательность нужна и соблюдение техники безопасности. И разделение труда. А у Добролюба – только мужики да топоры, много там намахаешься? Вот и получается, что пока один его мужик делает доску, чуть не неделю, мой лесоруб чуть не три десятка брёвен подготовит да просушит, пилорама досок кучу наделает, артели – болтов произведут, а сборщик уже и половину корпуса заделает. Моих вроде пятеро получается, но вместо пяти досок за неделю, по-старинке если работать, получается чуть не сотня. Вот и думай тут.

   Из наших разговоров первые выводы сделал Лис – он побежал домогаться Олега на момент поставки запчастей. В тонкости, описанные Добролюбом он особо не вникал, а после осознания всей картины – резко возжелал подсесть на поставки инструмента и комплектующих. По вопросу организации труда я посоветовал Добролюбу применять наши подходы, попробовать хотя бы, ибо тракторов да пилорам я ему не дам, самим надо. А вот по вопросу направления деятельности Гребцов вообще – надо подумать, причём не одному, собрать совещание. Очень не хотелось бы получить под боком озлобленных, обедневших соседей, которые чётко знают, кто отнял у них хлеб насущный.

   Совещание на эту тему проводили в узком кругу – я, Святослав, Буревой, Лис, Кнут. Военные нам тут вроде ни к чему, тема сугубо хозяйственная. Лис настаивал на переселении людей к нам, по возможнсти. Святослав – вообще не париться по поводу этого, и тупо усиливать оборону. Мол, сами пусть выпутываются, раз не вписались в рынок. Кнут видел возможность пополнить ряды опытными корабелами да плотниками. Буревой в свою очередь рассуждал на тему переориентирования народа на Свири с досок и лодок на поиск и добычу минералов. Однако, по рассказам Добролюба, из сырья, знакомого местным жителям, там лес, песок да камни с глиной. Даже за рудой болотной гонять сильно дальше приходится. Как-то не складывался пасьянс. Каждое предложение имело кучу плюсов, но и минусов тоже немало. Одни потенциальные конфликты с Рюриком чего стоят, если люди к нам большим потоком пойдут. Людей много в Москву не переселишь, ресурсов на Свири, необходимых нам – с гулькин хрен, чем соседей-то занять? Туда производство переносить – не хочется да и резона нет, плечо доставки сильно больше будет, и технологии отдавать за здорово живёшь не хочется.

   Из тупика нас вывел, как ни странно, Кукша. Пришел, послушал, да и выдал. Мол, давайте их под защиту южных рубежей определим. Вроде договора найма будет, чтобы через них все пришлые проходили. Мысль спорная, но подтолкнула к другой, более интересной.

   – Смотрите, мы про материальные ресурсы все разговор ведём, да людские. Так? – народ закивал, но начал интересоваться, бывают ли другие.

   – Ага, бывают. Военно-политические да геополитические. Слова странные, знаю, но идея в них такая. Есть Гребцы. У них там лес, люди, да, вообщем-то, и всё. Но ещё есть одна вещь – расположение удобное. Мы тут карту окрестностей когда дополняли, по данным Олега да Добролюба, выяснилась интересная вещь. На юге Новгород, то вам известно. На западе – озеро, на севере – корелы, на востоке – тут чудь какая-то. И значит, что Свирь, на которой Гребцы находятся, она чуть не на перекрёстке стоит...

   – Не, чуть в стороне. Там волок есть, возле Белозера, от туда из Онеги на Итиль попасть можно.

   – О как! Ещё и Волга, ну Итиль этот ваш, есть! Ещё лучше. А теперь давайте глянем, схематически, как эти пути стоят, да где мы относительно них находимся, – я грубыми линиями начал разрисовывать листок кружочками-озерами, линиями-реками, точками населённых пунктов, аж до Белого моря нарисовал, – Вот теперь смотрите. Мы вот тут, это все понятно, я надеюсь? И что получается?...

   – А получается, что мы сильно в отдалении стоим, – заключил Лис, – неудобно к нам идти. Только по озеру, летом, в остальное время к нам только верхом. Они-то зимой сани по рекам замёрзшим ведут, вот как раз по Свири – можно, а к нам – буреломы.

   – Вот! Получается, что медвежий угол, в котором Москва находится, заперт практически три четверти года.

   – Дорогу бы оттуда проложить... – Буревой дорисовывал на схеме наши окрестности, это ему думать помогало.

   – Опасно, пройти дружина сможет, – Кукша все думал про оборону.

   – Войско-то как раз и верхом пройти может, как тот боярин. Разницы тут нет, – парировал Святослав, – или летом, по озеру...

   Опять закипели споры, идея наличия в Гребцах "нематериальных" ресурсов, в виде положения удачного, уже не обсуждалось, говорили про использование этого самого ресурса. Я же продолжал дорисовывать мини-карту.

   – Вот так если дорогу проведём, напротив Гребцов, на северной стороне Свири, форпост, ну, передовой пост, поставим. Вот тут дорога ветвиться будет, пойдёт на север и к нам, на запад. В такой конфигурации мы получим выход ко всем торговым путям, к чуди, к Новгороду, к Балтике, но сами при этом в стороне останемся...

   – Так где ветвиться будет, надо тоже передовой твой пост ставить, – добавил Кукша новую точку.

   – И вот тут дорогу провести, и вот тут, – народ раздухарился, листок покрывался новыми глобальными планами.

   – Ну а Гребцам-то с того чего? Добролюб да Рюрик что поимеет? – Буревой был прав, надо и им "кость бросить".

   – А поимеет он вот что, – после двадцати минут мозгового штурма выдал я, – во-первых, торговлю всю свою внешнюю мы пока через Гребцы проводить станем. Место у них удобное, пути купеческие пересекаются. Плюс перепродажей займутся, нам животину покупать станут, за лодки для Рюрика. Со своими судами мы на рынок выходить не станем, не кривись, Лис, нам это не надо. Вот и получиться, что Гребцы станут транзитным селом, так тоже хорошо заработать можно. И переселенцев через них будем вести, коли таковые будут. Ну и прочее взаимодействие – торговое промышленное, образовательное – наладим через Добролюба.

   Я обвёл взглядом своих коллег:

   – Мы бесконечно сидеть тут не сможем, так пусть уж лучше на наших условиях взаимодействие с Гребцами будет. Выучим часть людей Ладимира грамоте – уже плюс. Пару человек подготовим, капая на мозги – будут наши агенты влияния, ну, про жизнь нашу в самом благостном ключе всем рассказывать начнут. Потом – дальше пойдёт. Это будет наш передовой пункт по сбору населения. Мы будем его у Рюрика на время изымать, по найму. Причём сам же князь нам радостно его и предоставит, чтобы делу обучили. А теперь представьте, приехал к нам паренёк из деревни малой, лет в пятнадцать, три года пожил, мы его обратно Рюрику отправили, уже обученным, что он делать будет?

   – Как у нас делать начнёт, – Святослав хорошо представлял себе, как живётся сейчас людям, – образ жизни наш да порядки у себя насаждать. Рюрику работа его в плюс пойдёт, нам – доброе отношение и плата за науку. Ну и распространение...