Текст книги "Московское боярство (СИ)"

Автор книги: Максим Макеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 29 страниц)

   – Примем за основную версию. Хотя... С учётом того, что мы уже знаем, – я посмотрел на наших разведчиков, что ходили на Ладогу, – вот что выходит. Дружина у него большая, но некрепкая, ситуативная, многие в ней просто союзники временные – я опять посмотрел на своих товарищей, те меня поняли, закивали одобрительно, – значит, сел Рюрик в Новгороде, а те, кто ему в этом помогал, или покинуть князя хотят, или в поход пойти. А значит, его войско оскудеет скоро, надо новое готовить, и лодки под него мастырить. Людей-то, поди, в Новгороде набрать можно. А суда – имущество княжеское будет. Итак, воины в поход пойдут, для новой дружины – лодки строить станут. И много делать собираются. Вот Олега и отправили организовать производство, причём серьёзное. Иначе бы местными силами обошлись,

   – В Москву не сунутся? – осторожно спросила Зоряна.

   – Не, на нас если бы шли, так бездарно намерения свои открывать, как эти сделали, не стали бы. Значит, в другое место отправятся, где дружина сильная нужна и большая...

   – На полдень двинутся, так богатые города есть, – добавил Святослав.

   – Хм, на юг, говоришь? Слушай сюда, Олег... – я наконец-то посмотрел на новгородцев.

   Те сидели уже не удивлённые, они просто о...ли от наших рассуждений. Даже Златобор. Ладно, попытаем счастья, пойду ва-банк. Историю этих времён я плохо знаю, из городов на юге мне один только и известен. Рискну.

   – ...Пойдет дружина Рюрика Царьград брать, – я подытожил наши рассуждения.

   С грохотом упал складной стул, Олег вскочил из-за стола, глаза наполнены яростью:

   – Про Царьград откуда знаешь!!?? – рукой Олег пытался нащупать меч, который лежал опечатанный в "концлагере".

   – Волховство... – протянул Вольга.

   – Ага, колдунство знатное, Логика называется. В Царьграде спросишь – греки-ромеи о таком шаманстве тоже в курсе. Сядь! – я резко и максимально грозно приказал Олегу.

   Прогресс в отношениях наступал семимильными шагами, Олег попытался примоститься на стул, не смог поставить наш складной, покраснел, ему помог Вольга.

   – Хоспадя! Лодки! Всего-то! Я думал чего серьёзное, а тут... И стоило из себя Штирлица изображать? Тут ромеи не водятся, и от нас они про поход не узнают. Сколько лодок-то хоть? Десяток? Два? Сотня? Две? Меньше? – эмоции плескались на лице Олега, и в них читалось отношение ко всему сказанному, – сто ладей, значит, да человек по сорок-пятьдесят на каждой... Хрена себе! Пять тысяч? Вот это размах! Уважаю... Значит, точно Царьград, там больше вроде городов крупных таких нет, или я о них не знаю. Интересно только, когда пойдут? Новые лодки ждать будут? Или старую дружину отправят?

   – Я думаю, старую, – Кукша смотрел на схемы в блокноте, – сам посуди. Чего её кормить да поить, пусть и мечом помашут. И дружина ополовинется, и добыча знатная будет.

   От слов про "ополовинется" Олег и Вольга скривились.

   – Значит, думаешь, Рюрик сейчас союзничков отправит в поход, а войско новое уже чисто себе собирать будет?

   – Я бы так сделал, – цинично сказал пасынок, – тех, с кем союзы заключил, пока в Новгороде садился, в поход бы на пару лет отправил. Придут, кто уцелеет – а тут новая дружина, преданная лично Рюрику. И выбор есть у походников – или костьми лечь под Новгородом, или под князя идти. Выберут разное – и то хорошо, дружина новая опыта наберётся в бою, да и старая, из тех кто присоединится, тоже умения в копилочку-то добавят. Если под Царьградом не лягут, или по дороге не слиняют, на пути туда и обратно.

   – Аскольд и Дир Рюрика не предадут! – на этот раз вскочил Вольга, – Они роту давали!

   – Вот как хорошо что к нам Рюрик прислал молодых да дурных, – я обратился к моим товарищам, сознательно игнорируя новгородцев, – был бы кто по умнее – откуда бы мы узнали кто поход поведёт? А так ребята на эмоциях, всё сами, считай, и выдали.

   Вольга потеряно глядел на Хельга, тот в его сторону даже взгляда не бросил. Златобор победоносно смотрел на обоих, мол, я же говорил.

   – На другие вопросы ответ тоже ясен – никто целенаправленно сюда не идёт, все случайно попадают. Развернут производство лодок – чаще будут, вот по такому же сценарию. Пришли, поорали, какие крутые, получили люлей, поговорили, ушли. По вопросу же избавления от таких вот "визитов" – надо сейчас решить, – я посмотрел на Олега, тот уставил глаза в стол, и не поднимал голову, – хорош Ваньку валять, давай думать, как жить нам дальше.

   – Лось-то тут причём? – искренне удивился Святослав, он имя Ваня чётко с нашими лесными друзями ассоциировал.

   – Лось тут не при чем, выражение просто такое. Имя Иван, кстати, распространённое должно быть, отчего у вас их нет – не знаю.

   – На полдень есть, у тех, кто кресту молится, – тихо произнёс Вольга, – только Иоан говорят, или что-то похожее.

   -Во! Значит, библейское имя-то. А я думал... Ладно, Олег, мы про вас все узнали, теперь меня слушай.

   Хельг-Олег уставился на меня.

   – С лодками – то твоё дело, решай сам. Это раз. По Рюрику да походам его, – я задумался, есть нам вообще дело до этого, – то не наша тема, пусть ходит, куда хочет. Позже решать будем. Отправит Аскольда этого вашего с Диром в края дальние...

   Я запнулся. Что-то знакомое всплыло в памяти. На каком-то форуме в Интернете там, в прошлой жизни, разговор бы про Аскольда и Дира... О! Украина! Какой-то "хохлосрач" на глаза попался когда-то, там как раз князей тех полоскали. Мол, пошли на Царьград, а на обратном пути сели в Киеве. И вроде как россияне говорили, что захватили его, а украинцы – что сели, покрестились, и, мол, государство русское с того и пошло. Битва словесная была жаркая, поэтому на десятой странице превратилась в "сам дурак", и более смысловой нагрузки не несла. Форум тот я не дочитал...

   – ...В края дальние. Да не вернутся они, скорее всего, сами где-нибудь править сядут. Ты у нас Вещий, я тоже не лыком шит, потом проверим, кто угадал. Вот теперь и будем думать, как нам к всеобщему удовольствию ситуацию эту нашу решить.

   Новгородцы сидели молча, два относительно молодых парня уже осознали, как опростоволосились, связавшись с нами да ещё и по собственно инициативе. Надо их как-то выводить из этого состояния.

   – Зоряна! Подготовь документы, о неразглашении. Святослав! Помоги потом текст на словенском составить, рядом, мы так делали уже, – супруга застучала по клавишам.

   Три копии, три почти одинаковых документа. Текст простой – мы, такие-то такие, обязуемся не разглашать услышанное на переговорах между Новгородом и Москвой, дата, подпись, санкции за нарушение (вроде "Разрази меня гром!"), поминание потомков и богов. Святослав перевёл на словенский, сунули бумаги на подпись парням. А те неграмотные! Кликнули какого-то типа в "концлагере", тот у них писать и читать умел. Прочитал, медленно и со скрипом, подтвердил текст написанного. Собрали всех, пошли к Перуновому полю. Ну а куда ещё?

   Шли большей частью молча, новгородцы разглядывали наши стройки, да и я залюбовался. Я с этой стороны давно на город не смотрел, не до того было. А сейчас – прямо заулыбался. Аккуратная, ровная стена с проёмами для ворот, башенки по углам, даже недостроенная крепость смотрится грозно. Глянул на Хельга-Олега. Тот тоже стройку рассматривает, но хмурится. Видать, прикидывает, как брать её, если что.

   – Штурм планируешь? – невинно поинтересовался я.

   – Ага... Ой! – Олег чуть не подпрыгнул от неожиданности и покраснел.

   – Не парься, тут пока "колючки" нет и пулемётов, эта стена, считай, только от совсем дурных спасёт. Ведь главное в обороне – это люди, что защищают крепость. Ты такие стены строил? Или брал чаще?

   – Было дело, – Олег чуть отошёл от "переговоров", – брал. Три раза, по стенам забирались да ворота открывали. Один раз тараном работали, вышибли дверь...

   – То идиоты крепость делали, дураки. За воротами решётку надо, тогда тараном взять сложнее, – Кукша поддержал "светскую беседу", – а чтобы не лазили – колючку вешать слоёв в пять...

   – ... А лучше -вообще чтобы не подошли к стене, – к разговору подключился Торир, – вот мы, помню, на западе, на заходе, то есть...

   По дороге растормошили новгородцев байками батальными и рассказами военными. Хельг с Вольгой тоже подключились, про свои походы рассказывали. Но осторожно! Ни мест, ни времени, ни состава участников не выдали, впрок учёба наша пошла. И быстро как сообразили, молодцы ребята!

   На Перуновом поле новгородцев "добили танцем" – показали наших идолов. Все они уже в чугун одеты, блестят на солнце, переливаются. "Гости" прониклись – стали прям с уважением посматривать. Боги наши им знакомы, но такое богатое славище мужики видят впервые. Блин, надо всех сначала сюда водить, потом уже беседовать. Новгородцы поставили отпечаток пальца на документах о неразглашении, мы тоже оформили всё, правда, подписью и печатью. Затем Олег и его друзья повеселели, пред богами клятву мы дали, потомкам наказали за соблюдением её следить, значит, не растреплем по закоулкам. В таком благодушном настроении отправили их в "концлагерь", надо между собой порешать, что делать дальше.

   – Про смерть от коня откуда знаешь? Там, – неопределённо махнул рукой Святослав, – говорили? В будущем?

   – Ага, и про Аскольда с Диром, – я рассказал мужикам про легенду, даже Высоцкого спел, что вспомнил, – пойдёт этот Хельг-Олег щиты на ворота всякие прибивать, и довольно успешно. Если мы чего тут не изменили...

   Собрались в актовом зале на совещание, надо понять, что дальше делать с новгородцами. Прикинули цифры, которыми оперировали на переговорах с Олегом – стало чуть грустно. Если Рюрик планирует пять тысяч рыл в дружину записать, значит, столько же примерно у него сейчас "лишних" бойцов есть. Их он в поход и хочет отправить. Прижмём пришедших новгородцев сейчас – направление удара может смениться, и вместо Царь-града щиты прибьют к воротам Москвы. Шансы на это у них достаточно большие – в данный момент долгой осады или серьёзного штурма мы не выдержим. А учитывая, что Новгород практически под боком, доставка подкреплений и перевозка войска у Рюрика даже много времени не займёт. Небольшая вероятность избежать атаки остаётся. Надо добиться, чтобы Рюрик не отступил от своих планов и спровадил дружинников на юг. Тогда появится некоторое окно возможностей. Пока старые бойцы уйдут, а новые учиться станут, у нас будет время подготовиться к противостоянию с Новгородом, коли таковое случиться. Дальше уже думать было проще. Чтобы Рюрик не отступил от своих планов, надо ему в них помочь! Причём так, чтобы и себя не обидеть – а то уважать перестанут, и в глазах Новгорода стать полезным союзником. Чай, не будет сразу никто резать курицу, несущую золотые яйца. Так и выиграем время. А там чего другое удумаем. Решение было принято – надо помочь Олегу выполнить его миссию в режиме максимального благоприятствования новгородскому князю. И ещё один момент надо с людьми Рюрика обсудить – вербовку населения. А то сунемся в следующий раз на Волхов со своей переселенческой программой, а нас "примут" в кутузку за беспредел. Этого хотелось бы избежать.

   На утро собрали новгородцев для продолжения переговоров. Обозначили нашу новую позицию – мы хотим поучаствовать в создании лодок для Рюрика, помочь, по мере сил, не забывая про собственную выгоду. Беседа пошла веселее. Хельг-Олег раскрыл карты. Ему на почти сто лодок дали пять лет, и людей под добычу леса чуть не три сотни. Задача, в принципе, подъёмная, но только напрячься очень сильно придётся. Поэтому устно Рюрик, его дальний родственник, дал ему распоряжение – привлекать все доступные силы. Такими оказались в том числе и мы, изначально Олег нас на Свирь загнать хотел, но мы обломали его планы. Совещания с новгородцами заканчивались – начинались наши внутренние. Мысль окончательно за неделю сформировалась, её и выдали Олегу

   – Мы предлагаем следующее – на финальном совещании я разрисовал большой кусок бумаги под схему, понятную даже неграмотным новгородцам, – со своей стороны Государство Российское и город Москва поможет тебе с лодками. Пять лет тут делать нечего – суда у вас типовые, мы тебе их года за два сделаем...

   Вздох удивления, даже Златобор охренел от наших скоростей. И это он не в курсе ещё, что у нас даже верфи нет! Мы за неделю как раз прикинули, как нам её построить, проект лодки на черновую, под весельный ход, да сушилку здоровую для досок. Получалось, что первые лодки пойдут самое раннее по осени, а то и в следующем году.

   – Первые мы по осени закончим, Олег, ты приходи, посмотришь, подойдут ли. Если нет – там и решим про переделки. Только приходи не как в этот раз, мирно в гости ждём. Лодки те бесплатными не будут, – Олег посмотрел хмуро, ему денег для строительства не давали, только людей – серебра не просим, не надо оно нам. То село, где корабли строить собирались, я так понимаю, от дани на пять лет освободил Рюрик? Вот пусть они не лодки делают, а продолжают платить мыто, но Москве. Причём только то время, что мы заказ Рюрика выполнять будем. Вот расценки на лодки наши.

   Перед Олегом я положил табличку, на которой были нарисованы различные способы уплаты за лодки. Мы хотели поднять животноводство в Москве, потому собирались брать за суда коровами, козами, овцами и свиньями. Причём цены были сильно ниже привычных у словен – пяток молочных коров всего обходилась одна лодка по нашему прейскуранту. Там, на торге Ладожском, в несколько раз больше давали за судно военное.

   – Это не всё, – в ответ на удивлённый взгляд Олега сказал я, – надо подписать соглашение о границах. Пока на на пять лет. Потом всё может поменяться. Ещё один договор будет, о невыдаче с нашей земли. Мы хотим, чтобы люди, которые к нам добрались, из края словенского да земли Новгородской, если они нам подходят, тут оставались, и вы их назад не требовали.

   – Переманивать будете? – Олег самую суть ухватил.

   – Не без того, – согласился я, – поэтому в соглашении напишем рамки, пределы, сколько мужиков с семьями мы сможем взять. Вдов с детьми я думаю так отдашь, если согласятся переехать, как и сироты, если есть.

   – Так можно, – недолго подумав ответил Олег.

   – Тебе выгода прямая получается, вместо пяти лет без дани с села, что на Свири, всего два года убыток будет, – вставил свою лепту Лис.

   – А если наши мужики из Гребцов тоже лодки сделают? – Вольга вступил в разговор.

   – Гребцов? Село так называется? – переспросил я, Олег кивнул, – Да пусть делают, если хотите. Только за пару лет они не более двух десятков лодок сделают, сам знаешь. А так вы быстро сможете свой флот пополнить, да и дань с Гребцов в течении трёх лет, я думаю, не лишней в казне будет.

   – А если лодки ваши дурные получатся? – спросил Олег.

   Я заулыбался, мои соратники тоже:

   – Не веришь, что за два года справимся? Твоё право. Предлагаю тогда роту подписать, о том, что до осени никто обязательств не несёт, кроме ненападения. А вот когда приедешь, товар лицом увидишь, там и будешь решать, стоит ли наши суда брать или нет. Так пойдёт?

   – А если плохие или маленькие выйдут? – продолжал упорствовать Олег.

   – Тогда дальше думать будем, о новых условиях и ценах. Теперь, значит, на Перуново поле пойдём, там договор подпишем, временный, первый. Потом – на фотографирование делегаций, потом – отдых, завтра у нас праздник, День защитника отечества, а после него поедете домой. Согласен?

   – Так хорошо, – Олег встал, за ним его спутники, включая грамотного бойца, он всегда теперь присутствовал на переговорах.

   Странно, но словам про фотографирование он не удивился. А зря! Подписали договор, пощёлкали нашим фотоаппаратом, и отправили в "концлагерь" новгородцев до утра. Наши мужики тем временем готовили место для парада перед крепостью – надо окончательно отбить у Олега охоту нападать на Москву

   Утром все новгородцы вышли первый раз из "концлагеря". На утоптанном снегу стояли наши войска, на наспех сколоченных лавках сидели дети и их мамы, те, кто не попал в ополчение и в армию вообще. Таких было чуть меньше трети от взрослого населения. Остальные "коробками" стояли на плацу, лицом к трибуне. Новгородцев разместили по другую сторону от неё, отдельно от наших. Те пребывали в недоумении, процесс, происходящий у них на глазах, был незнакомым. Я поднялся, и в рупор громкоговорителя, с кривыми хитрыми трубками, чтобы на все стороны было слышно, толкнул речь:

   -Товарищи! Граждане! Сегодня мы традиционно отмечаем День Защитник Отечества! Все вы знаете, что Отечество наше – это люди. И защита его – это святая обязанность каждого гражданина! И сегодня, как и каждый год, мы покажем, насколько воины наши и ополчение готовы к отражению любой немотивированной агрессии! – это камень в огород новгородцев, – Мы мирные люди, но наш паровой трактор всегда стоит в запасном сарае! И любой враг будет разбит! Победа будет за нами! Командование парадом – начальник штаба Кукша Первушевич! Принимает парад – министр обороны Торир Олафович! Прошу...

   Мурман занял место у громкоговорителя, покрутил его – ему первый раз выступать таким образом, достал бумажку с текстом, прокашлялся:

   – Парад! Равнясь! Смирно! К встрече государственного знамени – приготовиться!

   Не как на 9 Мая на Красной площади, но тоже впечатление производит. Практически синхронный поворот головы туда-обратно, Кукша на коне, за ним – знамённая группа из Добруша и Обеслава, с красным флагом со звездой, серпом и молотом.

   – Здравствуйте товарищи копейщики!

   – Здара-зхдра-здра-хдра!

   – Поздравляю вас с Днём Защитника отечества!

   – Ура! Ура! Ура! – Кукша перемещается дальше.

   – Здравствуйте товарищи снайперы... огнемётчики... пулеметчики... штурмовики... танкисты! – это Буревой на единственном тракторе с пулемётом, мы его пока не сняли.

   – Здравствуйте товарищи воспитанницы! – о, это отдельная тема.

   Задача – поразить новгородцев так, чтобы отбить охоту нас атаковать. Копьями да конниками их не удивишь, как и бабами воинственными мурманскими – такого тут хоть отбавляй, даже у словен. А вот сборная солянка разноплеменных девок из Института благородных девиц – самое оно. Поэтому три дня Держислав учил их ходить строем, им пошили одёжку парадную, со штанами, камуфляж типовой, да береты. Оружия не дали – и так грозно смотрятся. Суворовцы остались пока на трибунах, маленькие ещё. Пацаны не обиделись – про то, что такое парад они ещё не знали.

   Кукша закончил обход, подошёл к трибуне, отчитался Ториру, и занял место рядом с ним. Знаменная группа устроилась под ними, не входя на помост. Торир начал командовать:

   – Торжественным маршем! По колоннам! – на линейных, по которым дистанцию определяют на параде, у нас тупо народу не хватило, – Первый на-пра-во, остальные – на месте! С песней! Шагом марш!

   Все шли под одну и ту же песню, под Марш защитников Москвы. Получилось торжественно, старались так сделать, чтобы каждая колонна или припев, или куплет проходя под трибуной Торира пела. Получилось не ахти как, но внушительно, особенно Буревой на тракторе в доспехах. Он завершал проход. Новгородцы, наконец, разглядели девок-воспитанниц во главе с Брунгильдой, прям перевозбудились, бедные. Причём, непонятно на кого – то ли на девок молодых, то ли на мурманку внушительную.

   Парад закончился, начались брожения в коллективе. Но! Бардак был строго по определённому сценарию, мы три дня мозги людям компостировали как себя с новгородцами вести надо. Вроде помогло. Народ независимо общался друг с другом, радовались и делились впечатлениями от парада. Подходящих дружинников Олега приветствовали добродушно, но сдержано. Особенно наши девицы преуспели в таком. Вот от кого точно не ожидал. Нарисовался, значит, такой Вольга, подошёл к одной, вроде как познакомиться. А наша рыжая, одна у нас такая, аккуратно так волосики заправила под берет, носик чуть задрала, и мило так интересуется – чего изволите, разлюбезный сударь? И глазки так томно прикрыла, сама невинность. Все, Вольгу можно врагом не считать, стоит, молчит, рот приоткрыт, слюна течёт практически. И глазами только луп-луп, сказать ничего не может. Рыжая ему опять, мол, смущаете девушку, а вдруг вы мысли похабные имеете? Мы наблюдали за этим с супругой, ржали втихаря, всего несколько месяцев у нас воспитанницы, а как их жизнь в Москве изменила!

   – Надо бы и нам такое сделать, – к нам подошёл Олег, – красиво получилось...

   – Ну, как соберёшься, спрашивай – я тебе распишу как такое организовать. Ах да, ты ж по нашему не понимаешь... – я задумался, Олег засмущался, – ладно, приедешь осенью, я тебе "Азбуку" подарю.

   – А что это у вас за бабы? – подошёл Вольга, Брунгильда уже увела воспитанниц.

   – А это воспитанницы наши, мы их из плена взяли, да теперь вот обучаем.

   – А если я выкуплю, вон ту, рыжую?

   Над плацем мгновенно установилась тишина. Говорил Вольга громко, многие слышали. Услышали, и повернулись к нему. Новгородец покраснел, потыкался глазами в одного, второго, нигде, кроме своих дружинников не находя поддержки, и опять уставился на меня.

   – Ты чего, с дуба рухнул? – Леда покрутила пальцем у виска, прижился таки жест мой, – Да у нас в Москве за такие слова – и то по "административке" пойти можно! А если попробуешь – так и по "уголовке" залетишь! Живёте там у себя, как звери дикие, людей продаёте, где такое видано!

   Народ тоже начал неодобрительно гудеть. Вольга предпочёл смыться, сверкая красными ушами.

   – И впрямь не торгуете? – спросил меня Олег, в голосе его было одобрение.

   – Да, по Закону не положено. А девицы те, как институт свой закончат, нашими гражданами станут. Мы их случайно выкупили, по лету.

   – Это хорошо, Рюрик тоже не одобряет. Особенно своими торговать. А то были тут... Некоторые... – Олег задумался о чем то своём.

   – Ладно, проехали. Вольгу успокой, да смотри! В следующий раз такое спрашивать только шёпотом и только у меня, а то и по шее получить можно. И остальным своим это передай. Пойдём в ваш "конц...", просто лагерь, там наши сейчас еды да выпить чуть принесут.

   Новгородцев собрали в их загоне, народ бурно обсуждал парад. Привезли продуктов, прямо на улице столы поставили и устроились пировать. Выпили за дружбу, за взаимопонимание, и перешли к подаркам. Мы им подготовили за неделю конскую сбрую, пять комплектов. Ну там седла, уздечки, стремена и прочее.

   Со этим вообще забавно получилось. Когда у нас появилась конница патрульная, я попытался тоже освоить езду верхом. Пару раз свергся с коня, присмотрелся к используемому для езды "оборудованию" и задумался. Как-то очень непонятно мне было всё это, седло мягкое какое-то, стремена-петельки. Начал вспоминать, какой в моё время сбруя была. А сколько раз среднестатистический городской человек в двадцать первом веке к тридцати годам ездит верхом? Ну, раза три-четыре, прогулки там конные и прочие увеселительные мероприятия. И сёдла да прочие ремни в моё время – небо и земля по сравнению с существующими. Сел вспоминать мой микроскопический опыт общения с конями. Нарисовал всё, что вспомнил из будущего о снаряжении лошадей. Попробовали потом соорудить. Седло первое сделали из фанеры толстой, да оббили заячьими шкурками, стремена штампованные, стальные, уздечки да прочие шоры с подпругами. Взгромоздился я на новое седло, закрыл глаза, прислушался к ощущениям своей пятой точки. Не то. Переделали. Вот так, опираясь на мышечную память моей задницы и формировали конскую сбрую. Сделали очень достойную вещь, по-моему, нам даже кони благодарны были. Вот пять таких комплектов и подарили новгородцам.

   А что ещё презентовать? Оружие – опасно, доспехи – делать долго, товар на продажу – не понятно, что их заинтересует, алкоголь в бутылках – у самих мало. Вот и выбрали нечто нейтральное, но вроде как воякам нужное. Попробовали тут же, на пиру обновки для коней. Лошади ржали удивлённо, Олег чуть ноги себе не переломал. Присмотрелись – ба! У него нога проскальзывает в стремени, не держится. Посмотрел на себя, на него – сапоги у нас разные. У меня каблук держит в стремени ногу. А обувка Хельга больше толстенные мягкие кожанно-меховые чулки напоминает. Подошва на зачаточном уровне, каблука вообще нет, правый и левые – одной формы. Пришлось гнать на склад, выписывать (!) на складе сапоги на дипломатические нужды. Дело с обновкой пошло веселее. Особенно когда портянки добавили. Олег влез на лошадь, поёрзал, привыкая, и... встал на стременах! Этим вызвал немалое удивление вояк, да и сам Хельг призадумался. Сел, опять встал, лук достал, натянул, заулыбался. Наблюдая за этой картиной, начал прикидывать, как они вообще коней тут используют в бою с привычной им сбруей. Этим во время пира и поинтересовался.

   Забавно, но воины местные – не конные, ладейные, скорее. Лошадей используют для перемещений и по зиме в бою, с собой в поход кавалерию возят редко и не для всех. Потому и не сильно парятся конской сбруей. Да и бой на лошади – не таранный удар длинным копьём, а, скорее, вломиться в строй да тыкать по сторонам более коротким копьем-дротиком, который они сулицей называют. А конь в четыре копыта отбивается от наседающих врагов. Если он, конечно, боевой и обученный. Получается, основная сила в таком бою – это лошадь, а всадник так, коня копьём охраняет, чтобы не зарезали. Мечом верхом пользуются редко, не очень удобно, щитом – чаще. Про сабли народ слышал, но они достаточно редкие. Такое считают уделом степняков-кочевников, те что-то похожее на нашу сбрую вешали на коней и пользовались кривыми мечами. И то редко – о проблемах с упругостью местной оружейной стали я давно слышал.

   Поговорили до вечера, подпоили чуть гостей и выяснили окончательно состояние Рюрика и его "бригады" в Новгороде. Если собрать всё, что за неделю удалось узнать, то положение нового князя у наших южных соседей было... неустойчивое. Но Рюрик при этом сильно порадовал! Он таки дождался пока слегка утихнут разборки в Новгороде, подсобрал ещё дружину, и пришёл по весне в город. Там навалял всем оставшимся "претендентам на трон", и... вернулся на Ладогу! Мол, уйду я от вас, злые вы. Вакуум претендентов на власть быстро заполнился кучей мелких группировок, которые опять начали грызню. И вот когда новые претенденты ополовинились, и окончательно достали жителей и торговцев Новгорода, к Рюрику отправили делегацию. Опять за рыбу гроши – "земля велика и обильна, но порядка в ней нет, приходи, мил человек, править". И вот тут он начал переговоры об условиях своего правления! По итогу почти месяца дипломатии, Рюрик таки сумел выторговать себе прав побольше, а обязанностей – поменьше. Это привело к изменению самого статуса князя Новгородского. Если до этого искали скорее ответственного за оборону, да ещё и на птичьих правах, вроде возможности снять князя если не понравиться, выделять долю ему на содержание войска по своему усмотрению, и прочего, то теперь Рюрик объединил в своих руках гражданскую и военную власть – то есть суд, налоги, военную силу. Но пока только лично – на его преемников эти договорённости не распространялись. Зато теперь новый князь может начинать строить государство.

   Но тут вмешались уже союзники, с которыми он шёл к Новгородскому престолу, точнее, как тут выражались, столу. Командиры дружин пришли к нему и вывалили свои соображения по поводу всех событий. Мол, собирал-то их он под добычу богатую и плату великую. А где и то и другое? Новгород брать не пришлось, грабежа не было, добычи – тоже. Остаётся плата. Рюрик с вояками союзными рассчитался, не обидел никого. Однако всё время серебро тратить на дружины, которые ему, по сути, не подчинятся до конца, не захотел. Предложил другой вариант. Точнее, два. Отряды союзников могут осесть его представителями, боярами, на земли новгородские. Ежели такое не устраивает, пусть тогда собираются и идут за счёт Новгорода в поход на Царьград. Боярами представителей князя я назвал, там слово на самом деле похожее, но не такое. По первому варианту решили действовать его два "брата". Брата названых, Синеус и Трувор, а учитывая род их занятий, они по факту не братья, а самая настоящая братва. Они сели к востоку от Новгорода, Синеус в районе Белого озера, и к западу – Трувор теперь обитает в Изборске, недалеко от Пскова. Сейчас то село, которое называли Псковом сгорело, и Изборск в том регионе вроде как столица.

   Аскольд и Дир приняли предложение о походе на Царьград. Рюрик собирал для них продовольствие, оружие, доспехи. Поход назначен на это лето, как и уход братвы боярской на новое место жительства. На данный момент вся эта толпа находится в Новгороде, чем немало бесит местных жителей. По прикидкам, если попробовать перевести слова Олега про "рать несметную" и прочие прилагательные в численный вид, получается, что бояре уйдут, забрав по тысяче-другой дружинников, Аскольд и Дир за собой поведут тысяч десять, а Рюрик останется в Новгороде с пятью тысячами человек. Вот ещё под пять тысяч ему лодки и нужны. Людей он вроде как в Новгороде набрать должен, из остатков разных группировок, боровшихся за власть. А это значит, что когда и если Аскольд с Диром вернутся из похода, изрядно уменьшившись числом, то Рюрик будет самый главный бугай в данной местности, и под себя их лихо подомнёт. Пять лет на строительство лодок – это как раз то время, за которое "походники" вернутся из Царьграда. Пока туда дойдут, пока пограбят, пока обратно – вот как раз и будет три-пять лет.

   Для нас это значит пока только одно. Если у все наши задумки сработают, то ближайшие пять лет Рюрику не до нас будет. А если и заинтересуется он Москвой, то ресурсов больших не выделит на противостояние. Новгородских надо в узде держать, подати да дань собирать, неизвестно, как там у Трувора и Синеуса ещё будет. Может, и там помочь воинской силой и людьми придётся. Вот в таком режиме и будет князь Новгородский ждать возвращения Аскольда с Диром. На вопрос, почему так долго, под пять лет на поход закладывается, народ посмотрел на меня недоуменно и рассказал про волоки. Чтобы попасть в Чёрное море из Новгорода, надо руками (!) перетянуть лодки в двух местах – между реками Ловать и Западной Двиной, и между Западной Двиной и Днепром. Прикинув, сколько они будут туда-сюда гонять, время про запас да и на грабёж, получается как раз лет пять максимум. Ужас сколько времени уходит на войну в это время!

   Посидели мы хорошо, за полночь только легли, увлеклись рассказами. По утру вручили фотоальбом с переговоров Олегу – тот чуть с коня не свергся, только стремена да каблуки помогли. Смотрел офигевшим взглядом на альбом, на нас, пытался вычислить художника, который смог там быстро нарисовать всё. Мы улыбнулись, достали наши комплекты того же дипломатического альбома. Тогда и остальные чуть не попадали с лошадей, пока шеи вытягивали, снимки-то одинаковые!. Есть от чего прозреть местным хроноаборигенам. Вот в таком охреневшем состоянии мы их и отправили домой, небольшой конный отряд москвичей их провожал до лёжки пограничника. Олег с товарищами к новой конской сбруе и обувке приноровились, к хорошему быстро привыкаешь, ходко колонна пошла. Замыкал её Златобор со своими санями, нагруженными бумагой. Мы помахали ручками и принялись за работу. Её теперь у нас много.