Текст книги "Волчья Луна (СИ)"

Автор книги: Макс Мах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

– Но он не мог знать, что в Вене дела пойдут настолько хорошо, – попробовала возразить женщина.

– Он мог предположить, – пожал плечами Август. – Он же знал, с кем имеет дело. Этого достаточно.

– Но покушение на колдуна… – нахмурилась Татьяна. – А кстати, на колдунов вообще покушаются?

– Почему бы и нет? – не понял ее вопроса Август.

Впрочем, в следующее мгновение он сообразил, что Татьяна много еще не знает и не понимает. Она же, по сути, все еще ребенок, если не в биологическом смысле слова, то уж, верно, в социальном.

– Видишь ли, – взялся он объяснять очевидное, – когда мы не колдуем, мы обычные люди. Если бы тогда в Венеции ты не обнаружила в вине яд – а это, заметь, редчайшая способность, о которой злоумышленники не знали и не могли знать – мы бы умерли, как и любые другие люди на нашем месте. Конечно, оставался ничтожный шанс, что яд не убьет нас сразу, и я успею найти противоядие. Но шанс ничтожно малый. То же и шпаги убийц. В тот момент я ничего кроме своей шпаги противопоставить им не успевал, а про то, что ты можешь швыряться файерболами, не знала и ты сама. Да и не уверен я, что ты успела бы понять, что происходит, и так быстро сконцентрироваться. А кстати, чем ты сегодня таким ударила, что у троих сразу падучая случилась?

– Электричеством, – после короткой паузы ответила Татьяна. – Но вот, как я это сделала, честное слово не знаю. Само как-то случилось, и я не уверена, Август, что смогу это повторить. А жаль, полезная штука, если подумать.

"Да уж, – кивнул он мысленно, – первоклассное оружие ближнего боя. Но она не помнит, как это сделала! И в этом вся она!"

– Не расстраивайся, – сказал он вслух. – Получилось один раз, получится и в другой. Тем более, сегодня, я надеюсь, нам больше воевать не придется. Д'Обиньи все, что нам нужно знать, уже рассказал, на вторую группу напустим городскую стражу. Они нам без интереса, но урок, Теа, нам обоим. Вести себя следует осмотрительно, и осторожность еще никому не повредила. Эти канальи охотились на меня, а оборотней, не забывай, на тебя науськал кто-то из Петербурга. И мы не знаем, как далеко захотят и смогут зайти наши с тобой недоброжелатели!

– Ладно! – хмыкнула в ответ Татьяна. – Напугал до дрожи! Буду на цыпочках ходить, и чуть-что швыряться проклятиями!

– Вот с проклятиями, душа моя, надо как раз быть поосторожней, – предупредил женщину Август. – А то одни боги знают, сколько еще заведем себе врагов. И с кавалергарда, про которого ты мне рассказала, проклятие лучше бы снять. Ты его проучила, и пусть теперь идет с миром!

2. Петербург, двадцатое декабря 1763 года

Мальчик появился около пяти часов вечера. Служитель Академии разыскал Августа в библиотеке университета и доложил, что в вестибюле "господина профессора" дожидается мальчик с посланием, которое он готов передать только из рук в руки графу де Сан-Северо. От кого он доставил письмо, и о чем, вообще, идет речь, старик-служитель не знал, но предполагал, что просто так никто "мальца на мороз не выгнал бы". Пришлось идти через все здание по длинным плохо освещенным и продуваемым ледяными сквозняками коридорам, спускаться по крутым лестницам и снова тащиться мимо высоких французских окон, изобретенных явно не для такого ужасного климата. Однако, как вскоре выяснилось, правы те, кто утверждает, что никакой труд напрасным не бывает.

Письмо было действительно адресовано Августу, графу де Сан-Северо и содержало вежливое приглашение на конфиденциальную встречу. Вполне в рамках приличия, если бы не одно "но". Отправитель настаивал, вернее, настаивала, поскольку это была женщина, чтобы Август выехал на рандеву, не откладывая, "сейчас же, как получите мое письмо". И к тому же не в своей карете, а в возке, ожидающем его на улице. Никаких иных объяснений письмо не содержало, да и не должно было содержать в силу конфиденциальности предстоящей встречи, и Август уже задумался, а стоит ли рисковать? Но мальчик, который при ближайшем рассмотрении оказался девочкой-подростком, шепнул Августу, что сестра Веста желает переговорить с графом с глазу на глаз, и все было решено в тот же момент.

А еще через полчаса возок въехал в ворота, врезанные в глухую стену, и Август оказался в небольшом темном дворе, зажатом между строениями, сложенными из цельных бревен. Двор, едва освещенный двумя горящими факелами, крыльцо с короткой дощатой лестницей и дверь, предупредительно открывшаяся перед Августом, едва он к ней приблизился. И вот уже он сидит за столом в простой ничем не примечательной комнате, а перед ним по другую сторону дубовой столешницы – молодая женщина в строгой, без украшений белой однорядке и в белом же глухом – под подбородок – платье поддетом снизу. Не красавица, но и только: сухое узкое лицо, темная – смуглая или обветренная – кожа, умные внимательные глаза, серые, но восточного разреза, светло-русая коса, уложенная на голове тяжелой короной.

– Здравствуйте, Август! – сказала она в ответ на его приветствие. Голос у Весты оказался высокий, чистый, и говорила она на безупречном французском языке. – Спасибо, что пришли! Дело у меня к вам срочное и важное, неотложное.

– Слушаю вас. – По логике вещей, раз приехал, то и слушать готов, разве нет?

– Прежде всего, взгляните на это, – Веста подвинула к Августу тяжелый золотой перстень с геммой, вырезанной из крупного красно-бурого гиацинта. – Узнаете?

– Да, – кивнул Август, внимательно осмотрев изображенного на гемме коронованного медведя, которого императрица Софья назвала медведицей.

– Это перстень императрицы, – скривив губы в понимающей улыбке, добавила к уже сказанному чаровница, – и это означает, что я говорю от ее имени. Это так?

– Да, Веста, – подтвердил Август, назвав волшебницу по имени, раз уж она сама задала такой тон общения. – Слушаю вас.

– Хорошо, – Веста подвинула перстень на край стола и снова посмотрела на Августа, – но сначала мы поговорим о твоей женщине. Она ведь твоя женщина, Август?

– Моя, – подтвердил он, гадая, как далеко поведет его за собой эта странная волшебница-чародейка.

– Ты сказал, – кивнула женщина.

– Я от своих слов в жизни не отрекался, – пожал плечами Август.

– Знаешь, почему ее зовут Теа?

– Откуда бы! Она не помнит, а в книгах про то не сказывают.

– Не в тех книгах искал, – неожиданно улыбнулась женщина. – А Теа она, потому что Теодора. Но это имя мало кто использовал. Оно памятное, если знаешь, о чем речь. Дано ей в память о руянской, сиречь ободридской линии в ее роду, а сестры назвали ее Барбарой или по-нашему Варварой, как звали матриарха ее Рода. Так что, можешь звать ее, как привык, Теа или Теодора, но, если захочет, может зваться Варварой.

– Не захочет, – покачал головой Август.

– Рассказала тебе о нашей встрече? – без удивления и гнева спросила женщина.

– Рассказала, – подтвердил Август.

– А ты ей рассказал о разговоре с Софьей?

– А ты как думаешь? – Раз уж перешли на "ты", не имело смысла ломать комедию и продолжать "выкать". – Нам же с ней вместе печати снимать, или ты не знала?

– Не знала. Как такое узнаешь? Но надеялась.

– Теперь знаешь.

– Теперь знаю, – кивнула волшебница. – И рада, потому что в одиночку тебе эти печати не снять.

– Знаешь или опять "надеешься"?

– Скорее, знаю, но мое знание, Август, это видение, оттого нас и зовут ведуньями. Ведаем, а не знаем, но увидеть в грядущем можно и правду, и ложь. От нас это не всегда зависит.

Что ж, Август про это знал. Не про Весту конкретно, но про предсказателей и пророков немало написано и в прошлые времена, и в нынешние. Сам он этим даром не обладал, но читал о нем в книгах. Знал и некоторые техники, позволяющие "заглянуть в завтра", но никогда их не использовал, так как понимал, что, если что и разглядит, то вряд ли сможет понять, истинно ли увиденное или нет.

– На этот раз не ошиблась, – Август достал из кармана трубку и кисет. – Не возражаешь?

– Кури, – отмахнулась женщина. – Тебе вон сама Софья "дымить" разрешила, мне ли запрещать!

"Элегантно! – признал Август. – Говорили о табаке, а на самом деле о доверии".

Если Веста знает такие подробности, как то, например, что он курил на встрече с императрицей, получается, что или она при том разговоре присутствовала, или императрица весь их с Августом разговор пересказала ей в подробностях. В любом случае, чаровница знает о том, о чем может знать лишь очень близкий к Софии человек. И, значит, Таня ошиблась: Веста не волшебница при дворе наследницы. Во дворце императрицы, она тоже свой человек. Ну, или как минимум, является доверенным лицом Софьи.

– Расскажи мне о крови, – попросил он женщину, прикинув, что лучше момента, чтобы перейти к этой теме, теперь уже вряд ли представится.

– Кровь, – кивнула волшебница. – Тебя это пугает?

– А тебя, Веста, разве не должно пугать? – спросил он напрямик. – Я все-таки темный колдун, и склонности у меня соответствующие. Но ты-то светлая, как так?

– В крови нет зла, Август, – спокойно ответила волшебница, – как нет в ней и добра. Кровь – это жизнь, но где жизнь, там и смерть. Вампиры мертвы, оттого им и потребна людская кровь. Иначе они умрут окончательной смертью. Они зло и редко оставляют в живых тех, кого "пьют". Но есть и другие. Такие, как я и как твоя Теа. Мы принадлежим к древним родам. Среди наших предков не только перволюди, но и оборотни. Способность оборачиваться мы с веками утратили, но вот дар обращать кровь в силу – нет. Зло ли мы? Полагаю, что нет, ибо никогда не убиваем тех, у кого берем кровь, и всегда заживляем их раны. Наш укус не убивает, но способен излечить. Суди сам, добро мы или зло?

Минута разговора, никак не больше. Всего несколько предложений. Но Веста успела рассказать Августу куда больше, чем он сумел разыскать во всех книгах, до которых добрался, а ведь он уже третий день не выходит из библиотеки университета. У Петербургской Академии богатое книжное собрание, в котором имеется очень много крайне редких книг. И устроено оно хорошо, можно сказать, образцово. Однако, если о вампирах Август нашел там множество объективных свидетельств и не лишенных оригинальности научных исследований, то о стрегони бенефици – одни лишь сказки, да и те не русские, а итальянские. Веста же рассказала ему нечто, что было слишком похоже на правду, чтобы быть выдумкой. Во всяком случае, рассказ о потомках оборотней походил на рассказы о происхождении других известных Августу семей, несущих в своей крови тайны древней магии. И еще одно немаловажное обстоятельство. До сих пор, Август лишь несколько раз встречал упоминание о перволюдях, да и те содержались в очень старых и редких книгах или в изустных рассказах стариков-минестрелей, а Веста говорила о них, как о чем-то само собой разумеющемся, и значит, знает много больше. Однако расспрашивать ее об этом Август поостерегся. Доверие легко потерять, но трудно вернуть.

– Ты и Теа принадлежите к одной семье? – вместо этого, спросил он собеседницу.

– Лучше назвать это кланом, – подумав мгновение, ответила женщина. – Я имею в виду, что мы не близкая родня, но в наших жилах течет та же самая кровь. Так понятно?

– Да, спасибо! – поблагодарил Август. – На первый случай действительно хватит. Но давай поговорим о другом, – предложил он. – Сила Теа огромна, мне ли не знать! Но она утратила почти все свои знания и навыки…

Во всяком случае, такова была версия, которую они с Татьяной могли предложить "Городу и миру".

– Я знаю, – кивнула волшебница. – Она многое забыла, но эти знания, Август, не исчезли. Не стерты окончательно. Они все еще принадлежат Теа. Она просто потеряла к ним доступ. Скажи, ты заметил, как быстро она учится?

Что ж, и это правда. Таня учится очень быстро, хотя и не по тем причинам, о которых думает Веста. Но не станешь же с нею спорить?

– Да, пожалуй… – вот и все, что сказал в ответ Август.

– А ее интуиция? – продолжила Веста. – Тебе не казалось странным, что иногда она интуитивно находит решения для весьма сложных даже для опытного волшебника проблем?

И снова, Веста права. Находит. Демонстрирует. Но при этом, скорее всего, пользуется подсказками настоящей Теа. Или кого-то на Теа д'Агарис очень похожего.

– Да, возможно…

– Август, – вдруг тихо сказала волшебница, – я тебе не враг. Тем более, не враг Теа. Не ищи в моих словах того, чего в них нет.

– Привычка – вторая натура, – пожал он плечами.

Имело смысл снизить начавшую, было, возрастать напряженность. Все-таки Веста волшебница, а у волшебников чутье не только на то, что сказано вслух, но и на то, что осталось за скобками. А "за скобками" у Августа было много такого, о чем он предпочитал никому не рассказывать. Тем более, не хотел рассказывать об этом Весте.

– Принимаю. – На губах чаровницы появилась улыбка. Простая, без подтекста. – И теперь, если ты не против, мы, пожалуй, можем перейти к делу.

– Я весь внимание.

– Славно! Но вот в чем дело, Август. Склеп, в котором покоится княгиня Лыбедь, запечатан так давно и такими сильными колдуньями, что никто теперь не знает в точности, что надо делать, чтобы его открыть.

"Хорошее начало, – констатировал Август, выслушав предисловие Весты. – Напоминает задание из сказки: пойди туда, не знаю куда, и принеси то, не знаю что… Славная работенка!"

– В общем виде, это известная задача, – высказал он свое мнение вслух. – Нам предстоит снять скрывающие и запирающие печати…

– Но мы не знаем какие печати.

– Да, это действительно проблема, – признал Август. – Но оттого императрица Софья и обратилась ко мне, разве нет?

– Да, подтвердила Веста. – И поэтому тоже. Однако одними печатями проблема не исчерпывается. Перед тем, как вы доберетесь до самих печатей, вам предстоит пройти через лабиринт с ловушками. Так обычно поступали наши предки, когда желали защитить свои тайны. Но и лабиринты бывают разные, как, впрочем, и ловушки.

– Неужели, ничего не подскажешь? – Август был уверен, что, если бы дела так и обстояли, нынешний разговор вряд ли бы состоялся. Просто не о чем было бы говорить, только и всего.

– Известно, что в те времена лабиринты строили темные и светлые маги вместе, поскольку защищать вход следовало и от тех, и от других.

– Ну, хоть что-то, – кивнул Август.

– Еще известно, что колдуний было три, а значит, высока вероятность, что они выстроили трехмерный лабиринт.

– Неприятная новость, – признал Август, знавший не понаслышке, что это такое. – Но спасибо, что предупредила.

– Вам нужна светлая волшебница, – добавила Веста, немного помолчав.

– Именно волшебница? – нахмурился Август, уловивший в словах чародейки некий подтекст.

– Увы, да, – тяжело вздохнула Веста. – Мужчинам в этом деле доверять нельзя. Я имею в виду наших колдунов и волшебников. Люди и даже оборотни могут служить императрице, как некогда служили княгиням. Но любой маг – темный он или светлый, – может оказаться, как другом, так и врагом. И узнать заранее, кто он, мы не можем. Поэтому не будем рисковать и остановимся на женщине.

– На тебе? – прямо спросил Август.

– Увы, нет, – покачала головой Веста. – Хотелось бы, но не нет ходу на старое капище, мне даже к Девичьей горе близко не подойти. Я посвященная сестра, Август, мне нельзя. А вот принцессе Елизавете можно. Она волшебница-мирянка и обетов не принимала.

Странная история, но, с другой стороны, мир магии опутан таким количеством условных и безусловных правил, что без знания местных обычаев и пробовать разобраться не стоит. Уже хотя бы поэтому, им нужна светлая волшебница. Ну, а то, что волшебница, по случаю, еще и принцесса, и того лучше. Но вот, что любопытно, Таня в Елизавете склонности к волшебству не заметила. А это означает, что интуиция интуицией, но знания и опыт в такого рода делах попросту нечем заменить.

На самом деле, узнать в другом человеке волшебника или колдуна совсем непросто. Особенно, если тот не активен, то есть не использует магию в данный момент времени, и, если, как любит выражаться Татьяна, "не совпадает масть". Светлому труднее опознать темного, и наоборот. Природную ведьму, если она скрывает свою силу, сложно распознать и тем, и другим, а «обученный магии» для них и вовсе «прозрачен». Эти последние та еще головная боль для всего магического сообщества!

В общем случае, способность к магии – это врожденное качество. Его можно развивать и совершенствовать, но с этим Даром рождаются. Чаще всего его наследуют, что кроме всего прочего указывает на его физиологическую природу способности обращаться к магическим потокам. Сама магия – идеальна, но ее источник и ее действие – материальны, и, значит, могут быть обнаружены. За долгие века и светлые волшебники, и темные колдуны создали немало методов опознания себе подобных. Ни один из них, впрочем, не гарантирует полного и постоянного успеха, но, если находишься рядом с человеком достаточно длительное время, не "почуять" эманацию магического крайне сложно. В особенности, если человек пьян. И в еще большей степени, если речь идет о женщине. Август был практически уверен, что проведи он ночь в компании с принцессой – да еще такую ночь, какая выдалась у Теа, – он бы в ней волшебницу точно узнал. А Теа ничего такого не заметила, просто потому что у нее отсутствуют необходимые знания и опыт их применения.

Разумеется, с "обученными магии" никакие методы не помогут, поскольку никаких особых способностей – кроме хорошей головы и крепкой задницы – у них нет. Но факт остается фактом, для некоторых разделов низшей магии, как, впрочем, и для алхимии, Дар не нужен. Достаточно желания, возможности и способности учиться. Поэтому, к слову, ни один уважающий себя волшебник или колдун не станет обучать человека, не обладающего природным даром. Этой политики придерживаются и университеты. Но в мире всегда полным-полно жадных идиотов, которые с легкостью готовы предать идею за хорошее вознаграждение. Ну, и ведьмы тоже вносят свой вклад. Особенно, травницы-целительницы, не отдающие себе отчет в том, что человек, способный работать с магией, – с любой ее частью – но при этом совершенно анонимный в глазах природных магов, попросту опасен.

"Надо будет заняться этим с Теа, – сделал Август "зарубку" для памяти. – Ей это может пригодиться".

– Значит, мы двое и принцесса Елизавета, – сказал он вслух, подводя итог обсуждению. – Кто-то еще?

– Что скажешь о графе Новосильцеве?

– Он не колдун, насколько я знаю.

– Да, не колдун, и что с того? Есть, как минимум, три причины включить его в состав экспедиции.

– Экспедиции? – переспросил Август.

– А разве это не экспедиция? – вопросом на вопрос ответила Веста.

– Хорошо, – не стал спорить Август, – пусть будет "экспедиция". Сути дела это не меняет. Но вернемся к графу, каковы ваши резоны?

– Первое и главное, графу принадлежит имение Слобода недалеко от Чернигова. Всего полторы сотни верст до Триполья. Три-четыре дня пути на санях… Ты ведь сумеешь бросить туда переход?

– Дай угадаю, – усмехнулся Август, ухвативший суть интриги. – У тебя готова на такой случай точная астрономическая привязка места, куда надо будет бросить переход, а близ того места ждут своего часа лошади, сани, припасы и все прочее, что может понадобиться в экспедиции, я прав?

– Прав, – улыбнулась Веста. – И это вторая и третья причины, чтобы включить в состав экспедиции графа Новосильцева. Вы с Теа живете в его доме. Переход можно открыть прямо в дворцовом подвале, а на другом конце, в деревне Слобода все уже готово. Граф верный человек. Императрица ему доверяет, ну и боец он не из последних. Кроме того, куда он, туда и девка Брянчанинова. А она, как ты знаешь, охотница, и вам в дороге уж точно не помешает.

– Так-так, – покивал Август. – Значит, из подвала… Сохраняется секретность миссии и сокращается время в пути. А завтра – день зимнего солнцестояния.

– А двадцать четвертого января – полнолуние, – закончила его мысль волшебница, заодно подтвердив и догадку Августа. – Волчья луна, Август, лучшее время снимать колдовские печати, тебе ли не знать!

Часть II. Стужа

Глава 8. Зимнее солнцестояние

1. Петербург, двадцать первое декабря 1763 года

Строительство переходов – крайне сложный и трудоемкий процесс, в котором гримуарыи инсталляции низшей магии тесно взаимодействуют с инструментами и техниками магии высшей. Построить портал и "бросить" переход на относительно большое расстояние могут немногие, и это, не считая серьезных ограничений по дальности и точности "броска", длительности удержания и пропускной способности портала. В обычном случае, переход строится три-четыре дня и годится лишь для того, чтобы перебросить несколько человек – максимум пять – на расстояние в несколько десятков километров. Соответственно, портал остается открытым всего двадцать-тридцать секунд, и, разумеется, является одноразовым.

Дело это, таким образом, дорогое – гонорар высших магов соответствует их квалификации, – и неэффективное, и используются такие переходы, в основном, в качестве "подземного хода", чтобы убежать от врагов, вырваться из осажденной крепости, и очень редко – чтобы догнать ушедшую вперед армию или, что тоже случается, перехватить беглеца. Лучшие мастера переходов – а это обычно светлые волшебники, – способны открыть портал на десять-двадцать минут и пропустить через него полсотни, а то и сотню человек, перебросив их на расстояние до тысячи километров или чуть дальше. Примерно на такое расстояние Август и ориентировался. Если верить карте, речь шла как раз о тысяче километров по прямой, но, зная себя, Август предполагал, что сумеет перебросить максимум двадцать человек с грузом, и людям этим придется буквально бежать через портал, так как удержать его открытым больше, чем на три минуты, просто не получится. Окончательные параметры перехода станут известны лишь после сложных вычислений, произвести которые Август сможет только тогда, когда Веста передаст ему точные астрономические координаты точки назначения, но он хорошо знал свои возможности. Исходя из этого, Август и строил свои предположения: три минуты времени, полторы дюжины людей и тысяча километров переноса. Если подумать, не так уж и плохо. Пять членов экспедиции плюс десять-пятнадцать слуг с самыми необходимыми вещами и, может быть, – если уж совсем повезет, – несколько вооруженных гайдуков графа Василия.

Время перехода, – разумеется, после обсуждения в узком кругу всех pro et contra, – назначили на четырнадцатое января. С тринадцатого на четырнадцатое Петербург будет отмечать Новый Год, ну, а четырнадцатого – отсыпаться и опохмеляться. Никто не удивится, если некоторые из известных в городе персонажей – например, тот же граф Новосильцев, – день-два не появiтся на людях. Известное дело – праздники.

Так что хватятся их, – когда хватятся, – не раньше семнадцатого, а они к этому времени будут, как минимум, сутки в пути к Триполью и Девич-горе, где уже с месяц, как встали биваком две роты Семеновского полка. Соответственно, строить портал Август собирался всю неделю перед праздником. Спокойно, без спешки, не торопясь, заодно обучая Татьяну "тайнам темного мастерства". А "переход", в этом смысле, оказия как бы не из лучших. Изучая строительство портала, можно поговорить о многих других вещах: о принципах создания низших и высших инсталляций, о совмещении арканов третьего уровня – а это высшая магия со всеми ее головоломными сложностями, – с геометремами и гримуарами низшей магии.

Обдумав этот вопрос, Август решил, что начать строительство "перехода" можно даже раньше, где-нибудь третьего или четвертого января, благо Веста обещала собрать все необходимые материалы к Новому году по григорианскому календарю, то есть до первого января. С книгами для Теа она, к слову, тоже обещала помочь, и уже прислала во дворец графа Новосильцева два древних фолианта, писанных в Гардарики скандинавскими рунами с добавлениями и комментариями на латыни и древнегреческом. Август о существовании этих книг даже не подозревал, а они, между прочим, оказались собраниями свидетельств о чудесах и колдовстве, перемежающихся описанием приемов древних колдунов и волшебников. И разделы эти содержали не только архаические гримуары и арканы, но и давным-давно позабытые формулы колдовства, аналогов которым в современной науке попросту не найти. Август читал их вместе с Татьяной, переводя и толкуя ей руны и попутно объясняя, о чем, собственно, идет речь и что означают те или иные "смутные речения".

Тане эти занятия кстати сразу понравились, так как давали богатую пищу ее живому и неугомонному уму. Многозначность рунического письма и принципы трактовки отдельных рун и их сочетаний оказались для женщины настоящей тerra incognita – удобным полигоном для любезных ее сердцу интеллектуальных упражнений. Техника извлечения вторых и третьих смыслов из, казалось бы, совершенно нейтральных греческих или латинских фраз целиком и полностью захватила Татьяну, открыв перед ней новый неизведанный мир колдовской семантики и магической вербалистики. Заинтересовали ее и, упомянутые в этом контексте, гематрия и темура, так похожие на любимую ею математику, но такие же далекие от нее, как небо от земли.

– Ну надо же! – удивлялась она, настолько поглощенная "совместным чтением", что попросту забыла о том, что теперь она не "малый ребенок", – девушка, девочка, подросток, – а взрослая женщина, знатная аристократка, признанная красавица и к тому же грозная колдунья – обладательница внушающего ужас темного Дара. – Так просто и так сложно! А вы не пробовали, Август, перенести принципы гематрии на латынь или греческий?

– С целю шифрования? – пыхнул трубкой Август, не сразу сообразивший, куда она клонит. – Так это давно делается. Иногда еще алфавиты меняют…

– Ты меня не понял! – Глаза у Тани Чертковой сияют, на щеках румянец, и общее воодушевление налицо. Она вся во власти новой идеи. – Я предлагаю перенести принципы гематрии на латынь. Буква "А", тогда, будет у нас один, "бэ" – два, "цэ" – три…

– Но зачем! Есть же римские цифры, – пожал плечами Август. – Это у евреев не было цифрового ряда, и они…

– Ну, ты и тормоз, граф! – возмутилась пораженная его "тугодумием" Татьяна. – А еще профессор мета-чего-то-там называется! Делаем по аналогии с еврейским алфавитом. Потом считаем сумму для слов и фраз…

– Опаньки! – неожиданно воскликнула она, сияя от счастья, словно ребенок нашедший ведьмин камень. – Смотри, Юсс! Смотри!

И Таня начала тыкать своим длинным изящным пальчиком в одну из выцветших от времени строк, начертанных побуревшей от времени красной тушью на потемневшем и покрывшемся трещинками пергаменте.

– Значение этой фразы: "в крови агнца – сила охотника"…

– Откуда ты это взяла? – Август искренно не понимал, о чем она говорит.

– Ну, что ты, в самом деле! – тут же возмутилась Татьяна и стала объяснять, "как маленькому", ход своей мысли.

Следовало признать, думала она не так, как привык Август. Другой стиль, иной угол зрения, да и логика необычная, странная и как бы даже не линейная, а "рваная". В ней, в этой логике ему не хватало плавности и связности, но результаты анализа говорили сами за себя. Ну, а кроме того, Татьяна считала так быстро, что Август попросту не поспевал за ее вычислениями. Однако, пройдя с ней, рука об руку, всю цепочку рассуждений и вычислений, вынужден был признать, что фраза, еще минуту назад, казавшаяся избыточной, – возможно, всего лишь данью правилам риторики, – неожиданно обрела смысл именно в контексте "магии крови", как раз и обсуждаемой в этом разделе древнего манускрипта.

Четыре смысла, выстраивающиеся в недвусмысленный ряд: "кровь", "агнец", "сила" и "охотник". И трактовка этой цепочки слов, что называется, напрашивается сама: "в крови агнца – сила охотника". А это, имея в виду иносказательный стиль изложения, свойственный колдунам, жившим десять веков назад, уже и не бессмыслица вовсе, а рассказ о Таниной способности извлекать силу из человеческой крови. Силу исцеления или физическую силу, силу предсказания, если верна «гематрическая» трактовка следующей фразы, а то и силу «раскрытия» и «проникновения» – чем бы это ни было, – если то же самое можно сказать о следующем абзаце.

– Снимаю шляпу! – развел руками Август, осознав смысл Таниного открытия. – Ты гений, Теа! Ты благословенный богами гений и истинная любимица Тьмы!

– Да, я такая! – тут же разулыбалась героиня момента. – Поцелуй меня в лобик и погладь по попе!

– Ты это серьезно? – опешил Август.

– Вот ты же тормоз! – усмехнулась в ответ женщина. – Да, шутю я, шутю! Шутка юмора, разве не понял?!

Временами ее шутки были проще, временами – сложнее, но юмор Татьяны, порой, ставил Августа в тупик, не говоря уже о ее лексиконе. Впрочем, он находил ее шутки, по большей части, очаровательными, хотя иногда и слишком фривольными, если не сказать, грубыми. Впрочем, Август даже не пытался учить Таню хорошим манерам. Жаль было портить уже состоявшийся шедевр, да и бессмысленно, если честно, в смысле – бесполезно.

– Ладно, – кивнул он, пряча за улыбкой свою растерянность, – я tormoz, милая, но я тебя люблю. В лобик я могу поцеловать тебя прямо сейчас, а по попе поглажу, когда встанешь со стула.

Но, если он думал, что все уже закончилось, то глубоко ошибался.

– Подол сам задерешь, – вполне по-деловому спросила женщина, поднимаясь со стула, – или тебе помочь?

И, увидев выражение его лица, залилась радостным смехом.

– Август, золотко мое, – всхлипывала она в перерывах между приступами гомерического хохота, – ты не забыл, случаем? Ты же злодей! Темный колдун! И гребаный аристократ! Тебе женщину на спину завалить, как два байта переслать! Ты бы еще покраснел до кучи, вот было бы прикольно!

"Гребаный", – внес Август новое слово в свой тайный словарь Таниной лексики, – "байт" и "прикольно". Боги, что за язык!"

Разумеется, он не собирался краснеть. И смутить его, на этот раз, Тане не удалось. Но кое-что в словах женщины его все-таки задело, и он решил эти вопросы прояснить, не откладывая.

– Не злодей, – поднял он перед собой указательный палец. – "Злодей", золотко, не есть синоним темного колдуна. Что же касается женщин, то я прежде всего дворянин, сударыня, а потом уже все остальное. Женщин, беллисима, не заваливают, а завоевывают. Тебе ли не знать!

– Не будь занудой! – отмахнулась Таня, снова усаживаясь на стул. – Возвращаемся к нашим баранам! Вот это слово, что оно означает? В моей латыни его, представь себе, нет…

***

В полдень на их с Теа половину наведался граф Василий. Извинился за ранний визит, и это при том, что Август уже часа три, как на ногах, о чем хозяин дворца, разумеется, знал; поинтересовался, как здоровье графини, – "Мне показалось, что намедни на балу у баронессы фон Бистром Теа была несколько излишне бледна…" – и перешел к цели визита не раньше, чем им подали кофе.