Текст книги "Волчья Луна (СИ)"

Автор книги: Макс Мах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

По-хорошему, следовало бы сначала переговорить с Теа, но София не оставила ему выбора, пригласив на разговор тет-а-тет. И сама, видно, понимает, что женщина или примкнет к своему мужчине, поддержит его решение и пойдет вместе с ним, или – нет. В первом случае, Август и Теа составят пару, как это однажды случилось уже в Вене, о чем императрица, похоже, осведомлена, во втором – в то время, когда Август будет оказывать свою "услугу", Теа займется чем-нибудь другим. Мало ли есть подходящих дел для колдуньи ее силы и репутации. Чего не знала и не могла знать императрица, так это того, насколько сильной колдуньей является Теа на самом деле, и какого рода отношения связывают ее с Августом. Но посвящать Софью во все эти "тонкости" Август не собирался.

– Благодарю вас, граф, – кивнула императрица. – Надеюсь, вас не оскорбит просьба принести клятву о том, что все, сказанное мною, останется строго между нами?

Надо же! Политические тайны – да еще какие! – она доверила Августу просто под честное слово, но сейчас, похоже, речь пойдет о чем-то куда боле важном и опасном.

– Разумеется, – Август встал из кресла и, подойдя к камину, исполнил краткий ритуал огня и крови. Клятва серьезная, хотя обойти можно и ее, но идеальных "печатей" не существует в принципе. Так что, если даже императрица и знает о том, что абсолютных клятв для колдунов его уровня нет и быть не может, ей придется положиться на его слово. Репутация Августа в этом смысле безупречна, он от своего слова не отступался никогда.

– Давайте, граф, все-таки выпьем вина, – предложила императрица, когда он вернулся в свое кресло.

– Тогда, я, с вашего позволения, и трубку выкурю.

– Курите! – разрешила Софья. – Мне нравится запах табака.

Август благодарно кивнул и принялся набивать трубку. Неспешное это занятие позволяло, среди прочего, еще раз рассмотреть все известные факты и обдумать характер своего поведения в создавшихся, – вернее, созданных императрицей, – обстоятельствах. Факты были непротиворечивы, и, анализируя их по ходу рассказа императрицы Софьи, Август нигде, похоже, не позволил себе лишнего, то есть принял факты, как они есть, не привнося в общую картину своих личных мыслей и убеждений. Быть объективным, порой, крайне сложно, но, тем не менее, необходимо. Слишком личное отношение к делу не раз и не два губило даже самые блестящие предприятия.

– Продолжим? – спросила София, когда Август раскурил, наконец, свою трубку и вполне насладился бокалом чудесного лигурийского вина.

– Я к вашим услугам, ваше величество!

– Тогда, перейдем прямо к делу. Вам знакомо такое имя Лыбедь?

– Лыбедь, – повторил за императрицей Август. – Сванхильд?

– Нет, – покачала головой София. – Сванхильд – легендарная жена короля готов, а Лыбедь – сестра князя Кия, основавшего Киев Днепровский – мать городов русских.

– Извините, ваше величество, – чуть поклонился Август, – но этой легенды я не знаю.

– И не надо, – успокоила его императрица. – Суть не в легенде, а в фактах. А факты таковы. В пятидесяти верстах от городской стены Киева, близ берега реки Днепр находится так называемая Девич-гора. Там расположено село. Называется оно Триполье. Вот посередине этого села и находится высокий холм. Местные жители называют его Девичьей горой или, что более правильно, Девич-горой. На вершине холма стоит храм богини Девы. Храм очень старый, но отнюдь не первый на этом месте. В давние времена там было капище богини-праматери, а затем и очень долго храм Джеваны. Вот, собственно, об этом храме и пойдет речь. По легенде Киев Днепровский основан князем Кием в пятом веке, точнее, был заложен в 430 году, как записано в одной из наших летописей. Правда это или нет, мы не знаем. Зато известно, – из других, более достоверных источников, – что, на самом деле, правил князь Кий в восьмом веке. И был он не правителем, а лишь соправителем, потому что в тех местах и в то время произошел кратковременный – всего на сотню лет с гаком – возврат к матриархату. Княгиней Киевской являлась Лыбедь, наследовавшая своей матери княгине Бериславе, а Кий был ее братом, воеводой и некоторое время даже соправителем княжества. Оттого, к слову, несколько позже никто и не препятствовал княгине Ольге наследовать власть вслед за за мужем. В десятом веке люди еще помнили прежние времена.

Все это было похоже на сказку, и Август никак не мог взять в толк, чем эта легенда лучше той первой, в которой князь Кий основал город на берегу Борисфена в пятом веке.

– Прошу прощения, ваше величество! – остановил он рассказ императрицы. – Вы сказали, что переходите от легенды к фактам, но разве то, о чем вы мне поведали подкреплено фактами?

– Представьте себе, граф, – усмехнулась рассказчица, – именно так все и обстоит. В императорской сокровищнице хранятся не только золото и драгоценности. Там находятся и тайные летописи правящей династии, начало которым положили записки самого князя Рюрика и его второй жены – норвежки Ефанды. Записей немного, но они есть. Сохранились и кое-какие драгоценности, принадлежавшие Рюрику и членам его семьи: сыновьям, дочери, женам. Нас же интересуют вещи, оставшиеся от первой жены Рюрика, принадлежавшей к прежней правящей династии, а была она правнучкой княгини Лыбеди. От нее, представьте, граф, остались меч и щит, словно, княгиня – ее кстати звали Бажсна, – была воином, а не теремной затворницей. Так вот, лет семьдесят назад решили обновить княжеский щит, а то совсем уже вид потерял. Тут и открылось, что на коже, которой он был обтянут с внутренней стороны, имеются записи, сделанные глаголицей на старославянском языке и по-гречески. Так что, излагаю я, граф, именно факты, но не широко известные, а вовсе неизвестные широкой публике. Кое-что из, того, что было записано на щите, легко проверяется по другим источникам и, разумеется, было проверено. Отсюда и уверенность в том, что и все остальное – правда.

"Вот даже как! – удивился Август. – Но, с другой стороны…"

Древние тексты в Европе не редкость. Тут и там найдутся даже записи времен Александра Великого, что уж говорить о более поздних временах. Однако относительно России это было не так. Вернее, считалось что изначально древних документов было мало в силу общей неграмотности населения, но главное, из-за отсутствия письменности. Впрочем, и это немногое исчезло во время нашествия Орды, сгорело в пожарах – города-то и храмы в России были деревянными – намеренно уничтожено в ходе многочисленных гражданских войн, предшествовавших новому объединению русских земель в начале шестнадцатого века.

– Что же записано на щите княгини Бажсны? – спросил он вслух, вполне оценив рассказ императрицы.

– Прежде всего, там имеется родословная самой княгини, причем родословная по женской линии, в которой насчитывается шесть правящих монархов-женщин.

– Но, если рассказать об этом сейчас, никто не поверит, – ухватил Август невысказанную императрицей мысль.

– Да, – кивнула София. – В свое время тексты эти были сохранены в тайне, и не только потому что это задевало самолюбие мужчин, а конкретно – моего прадеда. Были и другие причины, и главная из них – тайна храма Охотницы-Джеваны. Если верить записям на щите, под нынешним храмом Девы, в глубине горы находится гораздо более древний храм Джеваны. Внешняя часть храма, та, что была построена на горе, сгорела, а вот подземная уцелела, но пути туда нет. Подземелья запечатаны сильнейшей магией. Якобы, "скрывали" храм три дочери княгини Лыбеди, которые, как и их мать, были ведьмами невероятной силы, владевшими секретами той магии, которую несколько раньше принесли с собой из далекой Азии колдуньи и шаманы обров и угров. А запечатали они подземный храм, потому что там похоронили их мать княгиню Лыбедь. И там, как и диктует традиция, скрыты "навечно" древние летописи, писанные славянскими и северными рунами, а также "предметы силы" – возможно, речь идет о колдовских артефактах – и, главное, там находится Великая Корона Джеваны, которую носили русские княгини. Правящие княгини, я имею в виду.

Остальное было понятно и без дополнительных объяснений. Если храм Джеваны будет открыт и явит миру гробницу княгини Лыбеди со всеми ее сокровищами, легитимность женского правления будет установлена раз и навсегда.

– Вы хотите, чтобы я снял "скрывающие" и "запирающие" печати и открыл подземелья храма?

– Да, – твердо ответила императрица. – Откроете храм, дарую вам княжеский титул. Мое слово твердо!

– Это большая честь, – склонил голову Август, и, хотя он ничего более не сказал, императрица поняла его правильно.

– Титул предполагает соответствующий земельный надел и подходящую для обустройства сумму в золоте. И вот еще что… – Софья посмотрела ему прямо в глаза и улыбнулась. – Описи имущества, как вы понимаете, у меня нет, и ни у кого другого тоже нет. Так что, если вам что-нибудь там понравится, чувствуйте себя свободно. Исключение составляют лишь княжеские регалии и летописи. Остальное – на ваше усмотрение…

Глава 7. Экспедиция

1. Петербург, восемнадцатое декабря 1763 года

На этот раз, ванну принимала Теа, что было куда естественнее, чем в их предыдущую встречу, когда мизансцена была перевернута с ног на голову. Сейчас Август сидел в кресле, смотрел на любимую женщину и чувствовал, как его медленно – капля за каплей, – покидает напряжение, уступая место усталости и отнюдь не беспричинному беспокойству.

Он вернулся во дворец графа Новосильцева в седьмом часу утра, проведя шесть часов, или около того, в личном кабинете императрицы Софии. После первого бокала лигурийского последовали второй и третий бокалы. Из закусок были только орехи в меду, фисташковое печенье и марципаны, так что, набравшись смелости, Август дерзнул попросить чашку кофе. Разговор был слишком серьезен, чтобы опьянеть или поддаться усталости, но и принимать на глазах у Софии стимулирующие зелья Август поостерегся. Оставалось кофе, раз уж императрица не озаботилась ни поздним ужином, ни ранним завтраком. Женщина, похоже, это поняла и приказала подать вместе с кофе легкие закуски. Она тоже ведь не из железа сделана, но и прерывать разговор не хотела тоже. По ряду причин, – многие из которых были более чем очевидны – тайные встречи с Августом следовало свести к минимуму, а при свидетелях такого рода вопросы, как те, что являлись темой их с императрицей беседы, не обсудишь. Так и просидели – один на один – практически всю ночь. А когда Август все-таки вернулся домой, выяснилось, что Татьяна, обеспокоенная его длительным отсутствием, спать не ложилась, а под утро и вовсе решила принять ванну. И вот теперь Август дымил трубкой и смотрел на свою женщину, а она – сама безмятежность, – нежилась в горячей воде.

– Итак, как прошел твой вечер? – Август попробовал улыбнуться, но не был уверен, что это у него получилось.

Тем не менее, и переходить сразу к делу было бы неправильно. Пусть все сказанное императрицей "отлежится" в душе, тогда можно будет переходить к главному. А пока – всего лишь ни к чему не обязывающий диалог двух хорошо знакомых между собой людей. Однако "легкой болтовни" не получилось: Татьяна – то ли нарочно, то ли неосознанно – одной фразой сломала план беседы и повела ее "куда глаза глядят".

– Меня домогались, – объявила она драматически просевшим голосом, – но я не далась! В смысле, не дала…

Короткая пауза для лучшего усвоения материала, и завершающий аккорд.

– Но, кажется, я ненароком прокляла ушлепка… – сообщила она, выказывая раскаяние, которого не было и в помине, и насквозь фальшивую озабоченность. – Психанула, наверное…

– Кто это был? – просто для проформы поинтересовался Август, который уже понял, что все это говорится лишь для того, чтобы отвлечь его от тяжелых мыслей.

– Не знаю, – пожала она роскошными плечами. – Не помню… Какой-то кавалергард, мне кажется…

– И как же ты его прокляла? – вопрос даже в "шутейном" разговоре не праздный, тем более, что шутки шутками, но прокляла-то Татьяна кого-то на самом деле, а это уже более чем серьезно.

– Качественно! – мечтательно улыбнулась Татьяна. – Раз! И все! Уноси готовенького!

– Он хоть жив? – встревожился Август.

– Жить-то он жив, – ухмыльнулась женщина, – но думаю, что не на долго. Поди, скоро застрелится, бедолага! Или еще чего. А может быть и нет…

– С чего бы кавалергарду вдруг застрелиться? – Август был настолько заинтригован, что даже забыл, что только-что о чем-то тревожился.

– Импотенция, друг мой, – назидательным тоном сообщила Теа, – грустная штука, особенно, когда у человека свадьба на носу.

– Импотенция? – переспросил Август. – А формула заклятья откуда?

– В книге прочитала, – сделала круглые глаза Татьяна. – Ты не знаешь, конечно, но всем лучшим во мне я обязана книгам!

– В какой книге? – настаивал Август.

– В книге моей мамочки! – "Мамочкой" с недавнего времени Таня стала называть старую графиню Консуэнтскую.

– Там есть такое проклятие?

– Там много чего есть, – усмехнулась в ответ на его недоумение великолепная Теа д'Агарис. – Но это не проклятие в чистом виде, это инверсия заклинания на восстановление потенции. Там, если помнишь, целый раздел о лекарской магии. Так вот, маман, сделала там пару собственноручных заметок, превратив одно заклинание в другое с прямо противоположным эффектом. Необычайно талантливая женщина! Но главное – какой необычный склад ума!

– Да уж… – И это все, что Август смог произнести вслух.

Однако в душе сделал зарубку на память: Таня прогрессировала с невероятной скоростью. И одной из причин такого невероятного успеха в постижении чрезвычайно сложных для понимания вещей, был аналитический склад ума. Ну, и привычка работать со сложным для понимания абстрактным материалом, разумеется.

По-видимому, он или задремал, или просто глубоко задумался, но к реальности его вернул неожиданный вопрос Теа.

– О чем рассказывала тебе императрица Софья? – спросила она. – И при чем здесь Джевана?

– А ты откуда?.. – удивился Август, лишь собиравшийся пересказать Тане свой ночной разговор.

– За вами Кхар наблюдал, – объяснила Таня, – через окно. Софью он видел в профиль и, соответственно, понимал ее с пятого на десятое.

– Он что, по губам читать умеет? – Вопрос любопытный, тем более, что в Петербурге ворон редко попадался ему на глаза.

– Умеет, но не в профиль…

– Это ты его за мной послала? – напрямую спросил Август.

Он ничего не имел против Кхара, но хотел знать, как широко использует Татьяна этот свой тайный ресурс.

– Нет, Август, – покачала головой женщина. – Извини, сама не додумалась. Но Кхар уже неделю пасется вокруг Зимнего Дома. Впрочем, мы отвлеклись. Рассказывай давай!

И он стал рассказывать. Память у Августа была не только сильная и глубокая от рождения, но и натренированная за годы и годы изучения низшей и высшей магии, требовавших среди прочего знания наизусть множества вербальных формул на девяти языках, слов-печатей и слов-ключей, криптографических стихов и сакральных текстов. К тому же он владел всеми известными науке мнемоническими методами и сейчас не только пересказывал Татьяне их с императрицей разговор, но и описывал атмосферу беседы, выражение лица и глаз его собеседницы в тот или иной момент встречи, ее интонации, свои ощущения.

– Она знает, что мы вместе, – Таня не спрашивала, она просто подвела итог услышанному.

– Несомненно, – подтвердил ее выводы Август. – И поэтому, говоря со мной, имела в виду нас обоих. Интересно другое, почему для разговора она выбрала именно меня.

– Возможно, потому что при дворе принцесс есть стукач, – предположила женщина.

– Кто, прости? – не понял ее Август.

– Засланец, доносчик, шпион. Нужное подчеркнуть!

– Почему стукач? – все-таки спросил Август, другие слова он или знал, или догадался об их значении, но слово "стукач" расшифровать сходу не удалось.

– Потому что стучит, – "любезно" объяснила Татьяна. – И не спрашивай, Август, почему! Все равно не поймешь. Но точно тебе говорю, есть там кто-то, кто докладывает Софье! Вот она и решила, что с тобой проще будет говорить. Тем более, что я кровь пью и с Анной сплю.

– А ты с ней спишь? – улыбнулся Август, которого, как ни странно, перспектива делить женщину с другой женщиной, тем более, с принцессой и, возможно, такой же стрегони, как и Теа, уже не пугала.

– Трудно сказать, – пожала плечами Татьяна. – Один раз не считается, да и потом, я все равно ничего не помню. Но думаю, Анне я в этом смысле не интересна. Ей вообще женщины на фиг не сдались. И кстати, я знаю, о чем ты подумал. Но Анна, Август, не колдунья, – мне так кажется, – и, скорее всего, все-таки не стрегони. Это Веста пьет кровь, а принцессы об этом, скорее всего, даже не догадываются. Другое дело – императрица. Вот она про Весту и ее сестер из обители Джеваны, возможно, знает. Не зря же она тебе намекнула, что "мастера крови" в России не в почете… И знаешь что, кликни, пожалуйста, Маленькую Клод, – сменила тему Татьяна, поднимаясь из воды. – Хватит мне сидеть в ванне. В постель пойду. И ты тоже не тяни. Присоединяйся!

– Уверена? – усмехнулся Август, чувствуя, как при виде обнаженной женщины покидает его усталость.

– Не переживай, Август, – "высокомерно" подняла бровь Теа, – Я, если что, припасла немного того эликсира, что мы сварили для великого князя. Нужно будет, только скажи!

***

По идее, им обоим стоило хорошенько выспаться, но, как говорят, человек предполагает, но лишь боги знают, "что случится потом". Через два часа после полудня Августа разбудила Татьяна, которую, как тут же выяснилось, «позвал» ее приятель ворон.

– Август, проснись! – тонкие пальцы коснулись его плеча, и он тут же вынырнул из сна.

Просыпаться сразу – без паузы и плавного перехода от сна к бодрствованию, – настоящие колдуны учатся еще в детстве, поскольку искусство это является частью прививаемой им самодисциплины. Колдун должен уметь контролировать все: дыхание и сердечный ритм, эмоции, речь и собственные мысли, и, разумеется, сон и бодрствование. Не то, чтобы это получалось всегда и у всех, но Август, в этом смысле, считал себя без ложной скромности одним из лучших. Граф де Ламар был строгим воспитателем и учителей своему сыну подбирал не из последних. Поэтому, проснувшись, Август был спокоен и собран, и точно знал, кто он, где находится, и что предшествовало тому моменту, когда он смежил веки.

– Что случилось? – спросил шепотом, открывая глаза.

– Кхар видел в городе наемных убийц, – так же шепотом ответила Теа. – Сегодня утром двое из них встречались неподалеку от трактира Кузьмы Дектярева, что за Обводным каналом. Сговаривались напасть на тебя, когда ты вечером выедешь из дома. И один тать другому описал нашу карету один в один. Значит, видел прежде.

– Откуда они могут знать, что я вообще выйду из дома? – На самом деле, Август догадывался, что здесь не так. Он просто хотел услышать второе мнение, которое иногда отнюдь не лишнее.

– Кхар не знает, – сразу же ответила Татьяна, – но я думаю, это очевидно. Они наверняка подкупили кого-то из слуг графа. В городе они, судя по всему, не первый день, так что вполне могли успеть.

– Это Кхар сказал, что не первый день? – уточнил Август.

– Да, – подтвердила Теа. – Кхар заметил одного из этих людей еще неделю назад. Случайно услышал, как этот человек говорит по-французски, и обратил внимание на знакомое произношение. Так говорят бургундцы, причем не все, а только те, кто живет западнее Савоны. Тогда, Кхар за ним проследил до постоялого двора. Три торговца вином из западной Лигурии. Привели обоз с бочками, значит, могли выехать буквально вслед за нами. Только мы поехали в Вену, а они потащились малым ходом прямо в Петербург.

– Звучит логично, – согласился Август. – Что дальше?

– Кхар за ними приглядывал, но ничего подозрительного не заметил. А сегодня снова увидел того первого и проследил до трактира. А там, представь, его ожидал еще один бургундец. Притворяется купцом, но Кхар говорит, дворянин. Они на улице разговаривали, а ворон сел на скос крыши прямо у них над головами и все слышал. Собираются напасть, когда карета свернет на Интендантскую улицу. Там в девятом часу темно. Фонарей нет. Только несколько факелов горят. И убежать оттуда пешим ходом легко, если свернуть в проходные дворы…

– А куда мы едем сегодня в девятом часу?

– Не знаю, – пожала плечами Таня.

– Вот и я не знаю, – зло усмехнулся Август. – Но это успеется. А пока… Часа в три, максимум в полчетвертого стемнеет. Не хочешь сходить со мной на охоту?

Вопрос этот уже обсуждался несколько раз после боя с волками-оборотнями, и Август вынужден был клятвенно обещать, что теперь будет не только ставить Татьяну в известность о своих "военных" планах, но и приглашать к участию, если поймет, что в одиночку не справиться.

– Не хочешь, чтобы посторонние узнали, кто послал этих каналий?

– Да, – подтвердил Август, – будет лучше, если мы к этому делу никого из посторонних привлекать не станем. Разве что Катрину с Огюстом… Огюст, хоть и старик, но боец все еще хоть куда, особенно если дать ему пару капель "солнечного ветра". Еще пара рук и два кинжала нам точно не помешают. А Катрина постережет нашу одежду. Ты же в платье на такое дело не пойдешь?

– Еще чего! – фыркнула Татьяна. – А платье снимать и надевать та еще морока. Так что, идея хорошая. Они нас, кстати, и из дома вывезут.

– В возке, а не в карете, – подхватил идею Август. – А слуги, включая предателя, будут думать, что мы еще отсыпаемся…

***

План сверстали буквально на бегу, но успели как раз вовремя, и в начале шестого возок, на котором слуги отправлялись обычно за покупками, или передвигались по городу, выполняя другие поручения своих хозяев, доставил Августа и Татьяну к постоялому двору «Свевское подворье». Остановились близ задних ворот под невысокой кирпичной стеной, отделявшей хозяйственный двор от улицы. Катрина помогла Татьяне снять платье, и та осталась в рубашке мужского покроя, кожаном жилете, зауженных бриджах и сапогах для верховой езды. Волосы она скрыла под платком, завязанным на особый манер – Таня называла это «банданой» – а другой платок скрывал ее лицо до самых глаз. И, разумеется, все элементы ее наряда были окрашены в "радикальный" черный цвет. Почему этот цвет является «радикальным», Август не знал, а Татьяна, увы, не смогла объяснить, но по факту это был костюм для фехтования и прочих физических упражнений, которые она выполняла без свидетелей.

– Холодно, – вздохнула Татьяна, переодевшись, – но зато не сковывает движений и в темноте фиг заметишь! Ты готов, дорогой?

– Всегда готов! – откликнулся Август, воспользовавшись одним из шуточных девизов своей женщины.

– Тогда, подсади меня, будь добр, на стену и ступай. Ты атакуешь татей из коридора, а мы с птицом – через окно.

Август только вздохнул, но спорить не стал. Подсадил Таню, и она враз оказалась на стене. Дальше, если все пойдет без заминки, она переберется на карниз, охватывающий трехэтажное кирпичное здание как раз под окнами второго этажа, и уже по нему доберется до окон большой жилой комнаты, в которой остановились "торговцы вином". Кхар их только что видел, канальи готовились к нападению на карету Августа: подгоняли амуницию, точили клинки. Последнее означало, что во время атаки Августа оружие будет у них под рукой. Но с этим ничего уже не поделаешь.

"Как там говорят русские? Взялся за гуж… поздно жаловаться!"

Август обошел здание и вошел в гостиницу через главный вход. Одет он был скромно, но аккуратно – в немецкое платье хорошего сукна, – и, по идее, внимания не привлекал. То есть, предполагалось, что никто на него два раза не посмотрит, но вот же как бывает – посмотрели. Пускать в ход заклинание для отвода глаз было уже поздно и, отметив про себя, что планировать операции надо тщательнее, Август прошел к лестнице и медленно – поскольку спешить уже было некуда – поднялся на второй этаж. Правда, подходя к нужной ему двери, он вспомнил, что Теа стоит сейчас на карнизе под пронизывающим ледяным ветром, и, следовательно, ему стоило бы поспешить. Но тут дверь открылась, и, выглянувшая в коридор Татьяна, поманила его пальцем. Август ускорил шаг и вошел в гостиничный номер.

Похоже, и этот пункт плана он продумал недостаточно хорошо. Судя по всему, Татьяна не собиралась ожидать его атаки, стоя на карнизе за окном. В то время, когда Август совершал разнообразные и, в сущности, никому не нужные телодвижения, она попросту открыла окно с помощью какого-то своего, ведьминского "наговора" и уложила всех троих находившихся в комнате мужчин, скрутив их ударами "ручных" молний. Впрочем, все эти подробности Август узнал несколько позже, а в тот момент, когда вошел в комнату, он увидел трех корчащихся, как в падучей, мужчин и почувствовал, что холодный воздух пахнет, как после грозы.

– Вот, – указала Татьяна рукой на пол, – получи и распишись, мон ами. Тати ночные мужеска пола три штуки, шпаги – две, кинжалов три, два фламандских арбалета и три пистоля аглицкой работы!

– То есть, ты меня ждать и не собиралась? – спросил Август, чувствуя себя полным идиотом.

– Ну, извини! – кокетливо улыбнулась снявшая с лица платок женщина. – Там очень холодно! – кивнула она на окно. – А на меня как раз стих нашел…

– Да уж… – А что еще ему оставалось сказать?

"Стих нашел" в лексиконе Татьяны означало что-то вроде "снизошло вдохновение". И Август уже видел пару раз, что происходит, когда кто-то из богов "дует" женщине в спину.

– Может быть, приступим? – прервала между тем его размышления Татьяна, и Август принялся за дело.

А дел было достаточно: связать наемников, обыскать и, наконец, решить, что с ними делать дальше.

– Птиц говорит, командует этот, – кивнула Татьяна на невысокого, но крепкого сложения мужчину. – Возьмем с собой или как?

– Нам оставлять следы ни к чему, – пожал плечами Август и, разжав кинжалом стиснутые в судороге зубы, влил в рот все еще не пришедшего в себя головореза несколько капель "Благословения Феба" – эссенции, заставлявшей говорить правду даже самых упорных и крепких волей людей. Другое дело, что после приема этого зелья бедолаги зачастую лишались памяти, но Август, в любом случае, не собирался оставлять этих каналий в живых. Вопрос состоял лишь в том, как это сделать, не наследив.

– Я тебе еще буду нужна? – поинтересовалась Татьяна. – В смысле, здесь я тебе нужна, или сам управишься?

Ей явно не хотелось присутствовать при исполнении приговора, и Август не счел это за слабость. Одно дело, вырасти в мире, где жизнь врага – а зачастую, и просто недруга, – не стоит и ломаного гроша, и совсем другое – в мире, где…

"Где что?" – спросил он себя, сообразив, что не знает об этой стороне жизни Тани практически ничего конкретного.

Из того немногого, что она все-таки рассказывала о своей жизни до воплощения в графиню Консуэнтскую, гуманность и справедливость ее мира была отнюдь не очевидна. Однако и утверждение обратного подтверждений не получило тоже.

– Иди, милая! – кивнул он. – Выпей там водки, а то застудишься! И шубу сразу надень!

– Заботливый! – довольно улыбнулась Таня.

– Любишь, наверное… – мечтательно вздохнула она.

И с этими словами "упорхнула" в открывшееся на мгновение и сразу же захлопнувшееся за ней окно. Ушла в ночь и мороз, в сгустившийся ночной мрак, словно ее здесь и не было.

"Ну, что за женщина! – Август был восхищен и не находил слов, чтобы выразить свое восхищение. – Впрочем, чего еще ждать от настоящей темной колдуньи?!"

***

Допрос канальи оказался коротким, но результативным. «Благословение Феба» – средство дорогое и сложное в изготовлении, но крайне полезное, как раз в такого рода делах, когда никто не призовет к ответу за использование алхимических ядов. У Августа, как и у любого другого образованного колдуна, в особом саквояже – под защитой магических печатей – хранился некоторый запас темных эликсиров и эссенций. Демонстрировать их всем и каждому, разумеется, не стоило, но иметь при себе было полезно и даже необходимо. Вот и сейчас, не было бы эликсира – пришлось бы наемника пытать, а так он сам все Августу рассказал. Знай только задавай правильные вопросы. Ну, Август их и задавал, а когда закончил, убивать наемников передумал и, погрузив их в глубокий сон, оставил дожидаться людей графа Новосильцева, которые позже заберут их и сдадут в Разбойный приказ.

– Почему? – только и спросила Татьяна, когда, закончив дела на постоялом дворе, Август вернулся в возок.

– Эти двое простые наемники, – объяснил Август. – Они даже не знают, на кого объявлена охота. А тот, который знает, вернее, знал, теперь обеспамятовал и никому ничего путного не расскажет. Они нам не опасны более. Пускай на каторгу идут!

– Что он тебе рассказал? – Второй вопрос и снова по существу.

– Его зовут или, правильнее, звали? – задумался Август.

– Не отвлекайся, дорогой! – "поднажала" Татьяна.

– Звали, – решил Август. – Его звали Мориц д'Обиньи. Дворянин, как легко догадаться. Младший сын в многодетной семье. Сначала завербовался в королевскую армию, потом стал наемником, и, наконец, завершил карьеру, превратившись в наемного убийцу. Здесь он под вымышленным именем, но, заметь, Теа, подорожная у него подлинная, а не поддельная. Собственно, это самое интересное, что удалось узнать: тут ведь не только подорожная. Наниматель стремился сохранить инкогнито. Приходил на встречи в плаще с капюшоном и прятал лицо в тени. Но господин д'Обиньи его по случаю видел прежде и узнал. Это был граф Вермандуа – наш обожаемый канцлер. Он же выдал Морицу д'Обиньи подлинную подорожную на поддельное имя.

– Канцлер? – нахмурилась Татьяна. – А он-то здесь с какого бока?

– Да, вот и я в недоумении, – кивнул Август. – На данный момент в голову приходит только одно объяснение: канцлер действовал по поручению короля.

– Ревность? – сразу же ухватила его мысль Таня.

– Возможно, – подтвердил Август. – Но я думаю, не только ревность. Если я получу титул от Австрийской или Русской короны, Максимилиан окажется в крайне неприятной ситуации. Он меня не поддержал и даже не сделал никакой реальной попытки погасить скандал. А ведь мог! Все можно было решить келейно и без резких телодвижений. Но он этого не сделал, и теперь не важно уже, почему. Упустил подходящий момент, растерялся, хотел мне насолить, но переборщил… Кто знает! Но, благодаря своей неповоротливости или дурости, он упустил двух сильных колдунов – тебя и меня. Более того, он отдал нас своим соперникам, если не сказать, врагам. А это и объективно плохо, и субъективно нехорошо. Удар по репутации, как минимум. Но ведь есть, наверное, и те, кто благоволит тебе и мне. В их глазах он совершил, если не подлость, то уж верно низость.