Текст книги "В этом мире еще можно удивляться (СИ)"

Автор книги: МаККайла Лейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

Поэтому я мягко отстраняюсь от Музы. Она остается на месте, не делая никаких попыток прикоснуться ко мне. Вот так стоим и пялимся друг на друга. Вот так… Глупо. Она догадывается, что я сейчас скажу. Я догадываюсь, что она догадывается. Мы оба догадываемся. Кажется, я уже говорил, что от это еще хреновее?

– В общем, то, что случилось, стало одной из причин, по которым, ну… Решил уйти, – вздыхаю я. – Знаешь, я охотно верю в то, что все эти трансформации вам чертовски необходимы, но знаешь… Сиреникс еще ладно, а вот Мификс просто взял и забрал меня в Легендариум. Я боюсь спросить, что сделает следующее превращение.

– Я понимаю, – кивает Муза. Голос ее с каждым словом становится все более бесцветным и… Устало-равнодушным? – Только почему они все лезут именно к тебе?

Пожимаю плечами. Хотел бы я знать ответ на этот вопрос. Вновь воцаряется молчание. Самое сложное впереди. Мне предстоит сказать то, что язык не поворачивается воплотить в реальность. Черт. Как же хреново раскрывать свою душу. Но иначе мы просто никогда друг друга не поймем.

Вдыхаю воздух, мысленно прошу Дракона о помощи, хотя, честно признать, со слухом у него, походу, проблемы явные, и произношу то, к чему готовился столь долгое время:

– Мификс – это одна из причин. Но не самая основная. Скорее, она стала ключом к другой, более серьезной. Дело в том, что я…

– Понял, что вообще ничего не чувствуешь ко мне, – кивает Муза. Поражаюсь, насколько ее голос не дрожит пусть от неправильных, но вполне вероятных с ее стороны догадок.

– Да вот ни фига.

И вот сейчас я наконец-то абсолютно уверен в том, что ощущаю к фее, стоящей напротив меня. Все оказалось правильно. Я слишком много думал о словах Сиреникса и пытался найти в себе якобы любовь к Музе. А когда прилетел Мификс, взорвал мне нафиг мозги, то стало просто не до того, что говорил змей. Я ни разу не вспомнил о его словах, пока сходил с ума в своеобразной клетке. И понимал, кем на самом деле для меня является Муза.

Пока она была рядом каждый день, я особо не вникал и не думал. А вот когда меня лишили доступа к ней, вот тут-то я и осознал, что именно этот человек способен вытащить меня из помойной ямы, что именно этому человеку я понесусь доверять свои мысли, что именно этого человека я хочу видеть под собой по ночам, что именно с этим человеком я хочу проводить свои дни… И именно этого человека я люблю.

– Я люблю тебя, моя девочка, – горько улыбаюсь и позволяю себе ненужный сейчас жест нежности: глажу ее по щеке. Муза удивленно вскидывает брови и с сомнением смотрит на меня: мол, Ривен, у тебя все в порядке? Да я сам тут фигею, поверь. Однако эти слова дали мне некий старт, и дальше говорить стало легче. – Помнишь, что я тогда говорил тебе на берегу? Едва ли сейчас это можно назвать правдой, но… Тогда во мне действительно ничего не было. Оно почти угасло, но тут ты… Сиреникс… В общем, я и сам не понял, как все это вернулось. И да, я люблю тебя. Абсолютно и точно.

Муза отшатывается от меня. Терпеливо жду, пока она переварит информацию и свыкнется с новыми фактами. Да мне тоже нелегко теперь перестраиваться, но… Вот так оно и происходит.

– Это было… Неожиданно… Я все ждала, что ты… Скажешь мне однажды, что пора расставаться. И ты это сделал, но я думала, что это прозойдет по другой причине. Потому, что у тебя остыли чувства, что ты посчитал, что я уже достаточно оправилась и меня больше не надо поддерживать, но чтобы так. Вот только теперь я совсем не понимаю тебя, Рив, – замечает она. – Если ты меня любишь, почему уходишь?

– Потому что не смог защитить тебя.

– А ничего глупее не мог придумать?

– Муза, – я умоляюще прошу ее замолчать. – Послушай. Мификс хоть и гад тот еще редкостный, но говорит правильные вещи. По факту он сотворил со мной то же, что и с тобой Сиреникс. Я действительно не защитил тебя, но дело здесь даже в другом…

– Продолжай, – ее голос дрожит. Вот черт, никогда не думал, что изливать свою душу окажется настолько сложно.

Пусть я еще и отходил от Мификса, но совершил одну очень важную ошибку: снова зашелся в своих мыслях. Настолько глупоко засел, что даже не заметил, как самый родной человек оказался в беде. Да, по факту, Муза права: ну что бы я вот сделал? Мечом бы помахал? Этот карлик все равно украл ее голос. Страшно даже не то, что я не сделал, а то, почему я это не сделал.

– Послушай. Я в последнее время очень много думал о себе, о том, что вообще из себя представляю и хочу в этой жизни. И знаешь… Это не мое. Абсолютно. Я больше не могу спасать мир, больше не хочу этим заниматься. Все эти битвы, миссии, новые враги… Не мое.

– Я знала, что ты когда-нибудь скажешь это, – кивает Муза. Знает… Слишком много, блин, знает. Но знает.

– Ладно. Все это не те слова, – вдруг говорю я и наконец-то прихожу к тому, к чему шел. – Сегодня, во дворе… Я сказал, что хочу стать для тебя героем. Может, я выразился немного не так. Видишь ли, я не могу примириться с самим собой. Я не уважаю себя. Я не чувствую себя… Человек в полноценном смысле этого слова. То, что я из себя сейчас представляю, не является тем, кем я являюсь на самом деле. Я слишком долго сидел на одном месте, злился, но ничего не делал для того, чтобы исправить это. А сейчас… Я хочу попытаться изменить все. Вся эта жизнь с Винкс. Она меня душит.

Муза ничего не говорит. Но слушает. И я продолжаю:

– Я люблю тебя, Муза. Действительно люблю. И понимаю, что ты заслуживаешь лучшего.

– Может быть, ты и прав, – кивает она. – Может быть, и заслуживаю. Но мне плевать, и я хочу быть именно с тобой.

– Аналогично, но ты же знаешь, во что опять все скатится. Муза, я хочу быть тебя достойным, – ну отлично, мой голос дрожит. – Хочу быть достойным себя. Чтобы мне не было стыдно смотреть себе в глаза. Я хочу примириться с самим собой, чтобы наконец-то успокоиться. Но в этой атмсофере я ничего не добьюсь. Ты очень мне помогла и, пожалуй, даже направила на верный путь, но последние шаги я должен сделать один. Попытаться это сделать. Понять: смогу ли я вырасти над собой или нет. Я хочу уважать себя. И только тогда мы сможем развить полноценные отношения. Потому что ты страдаешь из-за меня. Я знаю. Но я не могу измениться и выковать другой характер. Уж извини. Я пытался, но вот к чему это привело… Однако попытаться стать достойным себя я смогу. Я хочу, чтобы ты была рядом с тем, кто действительно сможет дать тебе полноценные отношения. Муза, послушай, я знаю, я прошу слишком много, но…

– Говори, – Муза скрещивает руки на груди и смотрит на меня абсолютно чистыми глазами. – Я слушаю.

– Я сейчас поступаю, как эгоист, но другого варианта нет. Я хочу уйти. Туда, где никто из вас искать меня не будет. Я оборву все связи с вами. Сегодня же вечером сменю номер мобильного телефона. Чтобы никто не искал меня. Нет, я не не хочу видеть тебя или кого-то еще, просто… Я должен остаться один. Обдумать. Свалить с арены. Начать, можно сказать, даже с самого начала. Пожить вот так и понять… Смогу ли я измениться, или нам больше никогда не встречаться.

– И ты хочешь, чтобы я тебя дождалась? – как же приятно мыслить с человеком на одной волне.

– Да, если ты сможешь… Я искренне буду рад, если за это время ты найдешь кого-то другого себе, того, с кем у тебя реально получится построить отношения, но все равно буду работать над собой. Не ищи меня. Когда я почувствую, я сам найду тебя.

– Наверное, я сейчас должна тебя умолять остаться, – после долгого молчания говорит, наконец, Муза. Она опускает голову. – Но я… Понимаю. Ты никогда не был простым, Рив, но может быть, поэтому, я тебя и люблю. Больше всего на свете я хочу, чтобы твои демоны отступили. Если ты считаешь, что сможешь прогнать их таким образом, что ж, я принимаю. И я буду тебя ждать. Когда ты вернешься и больше не будешь злиться на себя. Я понимаю: каково это, потерять в себя веру. Я верю в тебя в любом случае. Но этого бывает недостаточно. Важно, чтобы ты в себя верил. И я буду ждать, когда ты поверишь. Но Рив… Понимаешь… Десять лет, например, я тоже не могу ждать.

– Полгода, – хриплю я. – Полгода, начиная с этого дня. Если ровно через полгода я не объявлюсь, значит…

– Значит, я смогу тебя забыть, – кивает Муза.

– Да. Хотя, конечно, я могу позвонить и сказать, что…

– Лучше не надо. Если поймешь, что чувства прошли, что ты не сможешь быть со мной, то лучше не тревожь.

– Хорошо, – киваю я.

И мы снова молчим. Время медленно ползет вперед, текут минуты, и с каждой секундой становится невыносимее. Я понимаю, что пора прощаться.

– Муза. Я… Я пойду. Пожалуйста… Прошу тебя. Не… Не грусти.

– Легко сказать, – отзывается она хриплым смехом. – Но ладно, – Муза становится серьезной. – Рив, удачи. Знай, что я верю в тебя в любом случае. И люблю. И всегда любила.

– Я тоже тебя люблю, – странно осознавать это именно сейчас, не правда ли? – И… Я ничего не обещаю. Что вернусь или все такое. Потому что не знаю, как повернется судьба. Муза, я буду очень рад, если за это время ты найдешь кого-то… В общем, полюбишь нормального парня без всех этих тараканов, парня, который полностью будет тебя понимать. И если я позвоню, а ты скажешь, что у тебя уже все хорошо, то… Я не буду ломать твою жизнь или как-то снова в ней появляться, а просто уйду. Так скажем, будет мне наказание за то, что я принял это решение. А если все же ты сможешь дождаться меня, то… Это будет самым лучшим.

– Я постараюсь, Рив, – я вижу, что в ее глазах собираются слезы, и аккуратно вытираю их, ибо расстояние между нами позволяет это. Муза вздрагивает, но не смахивает моей руки. – Я постараюсь. Но тоже ничего не обещаю. Но… Люблю тебя.

– И я.

Последние секунды.

Я уже готов уйти. Мы смотрим друг другу в глаза. Она спрашивает: может, все же останешься? А мне адово хочется послать все к чертям, но понимаю, что это снова будет означать то, что я сдался. Я могу ее поцеловать, но не делаю этого.

А просто отстраняюсь и иду к окну. Как, собственно, сюда и проник. Ветролет оставил где-то внизу, а чтобы не палиться, тупо забрался по стене с помощью специальных присосок. Хотя да, тут тоже прям мастер маскировки.

В последний раз бросаю взгляд на Музу.

– Прощай. Я буду ждать, – шепчет она одними губами. И я понимаю.

– Прощай.

А потом я скрываюсь в вечерней темноте.

***

– Ри-и-ивен! Ри-и-и-ивен, открой! – вздрагиваю, собирая вещи. К утру меня здесь уже не будет. С Кодатортой все вопросы уладили еще днем. Он без проблем подписал все документы, выразив надежду, что я еще вернусь. Ха. Все. Поздняк метаться, как говорится. Вот только какого хрена Рой ломится ко мне в комнату в три часа ночи, да еще и пьяный, походу?

С раздражением иду открывать дверь и вижу заплетающегося Роя с бутылкой пива в руках.

– Ри-и-ивен! – он идет мимо меня сначала в один угол, потом, икнув и пошатнувшись, чешит в другой и плюхается на кровать, довольно рыгнув. И потом мне Некс будет говорить, что я пить не умею!

Закрываю дверь и поворачиваюсь к одному из кандидатов на руку и сердце принцессы Андроса.

– Ну. И какого хрена ты нажрался? И заодного на кой ко мне приперся?

– Она! – Рой смотрит мимо меня. – Она меня не выберет!

– С чего ты так решил? – сажусь рядом.

– Она смотрит только на него!

– Тебе так кажется, – психолог Ривен вас слушает. Пендель под зад гарантирован.

– Нет! – Рой смотрит на меня с такой злостью, что меня даже в дрожь бросает. – Мы общаемся, но не так, как раньше. Я вижу. Она все время с этим Нексом. Я стараюсь, вмешиваюсь, но блин, они все равно больше общаются. Тараторят. Занимаются спортом. Она не обращает на меня внимания! Я проиграл, – мысленно даю пять Нексом. А ты еще сомневался. Один ноль в твою пользу. Я всегда был за тебя, дружище. – Она еще этого, может, не понимает, но я уже вижу, как горят ее глаза, понимаешь! Понимаешь?!

– Понимаю. Но, может, еще не все потеряно?

– Уже все, – отвечает Рой. – Она уже почти влюблена в него, осталось еще немного, и они будут вместе. Все кончено.

Пожимаю плечами. Кончено, так кончено. Рой отпивает из бутылки и вдруг как-то странно наклоняется ко мне. Я чувствую опасность.

– Ри-и-ивен! А знаешь, я ведь того… Всех люблю. Мне все равно, кто какого пола. Я Лейлу люблю. И тебя люблю. Ты бросил Музу. С Лейлой мне ничего не светит. Ри-и-ивен! Давай… – его язык заплетается, но на счастье, он сопротивляется вяло, пока я с круглыми глазами выталкиваю его из комнаты и запираю дверь на внутренний замок, а потом еще полчаса наслаждаюсь стенаниями о том, какая я тварь неблагодарная, что в положение войти не могу, слушаю угрозы о том, что он сейчас выломает дверь, и собираю вещи. Потом Рою надоедает, и он уходит, видимо, к себе.

А во мне начинает закипать злость.

Вот. Какого. Хрена?

Я ведь знал. Я ведь чувствовал. И пусть Муза мне еще раз что-нибудь скажет, что я слишком на геях зациклен! Главное, с какого, ведь ничего же в нем не говорит о том, что он, ну, и по мальчикам тоже. А Лейла. А… А… Мне даже выяснять не хочется.

Нет, отсюда определенно пора валить.

Хотя на сердце тяжело, и я понимаю, насколько сейчас хреново Музе. Знаю точно, что, когда я ушел, она еще стояла, смотрела на окно, где я скрылся, около десяти минут, а потом медленно осела на кровать и смотрела несколько часов в потолок. И только потом уже разрыдалась бы.

Я – сволочь. Понимаю. Но Мификс, сам того не ведая, дал мне верный путь. Теперь я не просто знаю, что делать. Я это делаю.

Всю ночь не смыкаю глаз, сижу с собранными сумками и просто смотрю на стену. А к утру, едва забрезжил рассвет, исчезаю. Все.

Пока, ребятки. Не скучайте.

========== Стелла. Дружеский перепихон ==========

Для атмосферности рекомендую читать под Lil’ Jon feat The Eastside Boyz – Get Low (Dirty Version).

Стелла изгибается и громко стонет, как хорошая шлюха. Но вопреки стереотипам мужчина у нее был один. И именно под ним сейчас Стелла тянет ноги, урчит, как довольная кошка, изгибается и выкрикивает имя любимого. Еще одна секунда, и она раздвигает ноги до максимума, выгибает спину и кончает вслед за Брендоном, который не может сдержать довольного вздоха.

Позже они лежат вдвоем и отдыхают, болтая на отвлеченные темы.

Стелла довольна.

Стелла любит секс и оттачивает технику секса, а Брендон только рад.

Стелла отлично стонет.

Стелла отлично стоит на коленях и уже давно освоила глубокий минет.

И Стелла теперь непрочь попробовать элементы БДСМ. О чем и сообщает Брендону.

– Ты никогда не останавливаешься, любовь моя, – смеется специалист.

Стелла улыбается темно-красными губами и проводит по ним языком. Брендон понимает сигнал, и вскоре они целуются. Страстно, глубоко, игриво. С языками и крепкими объятиями. Стелла дрожит от радости и возбуждения, когда Брендон покрывает поцелуями ее ключицы, а потом снова кричит, стонет и извивается на тонких простынях. И так до утра.

А утром, когда уже вовсю светит солнце, с радостью бежит в свою комнату в Алфее, откуда мчится на Солярию, с Солярии – к Блум, на Домино, с Домино – в Магикс, сходить по магазинам, потом – к Брендону, побыть с ним несколько часов, затем – снова на Солярию перекинуться парой слов с Новой, и наконец вечером опускается на кровать, снимает туфли на огромных каблуках и разминает усталые пальцы.

Легендариум закрыт, Селина побеждена, Трикс заперты в параллельном измерении. Дафна и Торен отыграли пышную свадьбу и наслаждаются теперь медовым месяцем. Преподаватель истории магии оставила Алфею буквально за месяц до окончания учебного года. Впрочем, нимфа вроде бы выразила пожелание вновь присоединиться к преподавательскому составу школы в следующем сентябре. Фарагонда точно против не была. Но что будет дальше, пока было не очень ясно.

Винкс также закончили очередной учебный год. Третий курс стал их последним, завершившись триумфальным получением Энчантикса, и на следующий год феи даже пришли в Алфею провести определенный курс и поделиться опытом, но их начинания прервали маги Черного круга, поиск последней феи Земли и возвращение волшебства на Землю.

А позже подруги решили, хотя, по сути, их пусть и непрямо, но попросила Фарагонда, вернуться в Алфею в качестве учениц. Впрочем, углубленное изучение магии снова проходило как-то не так: то кузен Лейлы немного свихнулся и решил захватить волшебное измерение, то Трикс нашли на свою голову Селину с волшебной книжкой и Ашероном, сидящей в ней, и в который раз уже встали на пути фей. Встали. И оказались запертыми на вечность в Легендариуме. Правда, их вскоре нашел и “пригрел” Мификс, как сирин сам рассказал солнечной фее. Стелла подивилась, но даже позабавилась. Интересно, кто еще кого раньше достанет?

Итак, после свадьбы Дафны и Торена и сокрушительной победой над Селиной, Ашероном и Трикс, прошел ровно месяц. Нимфа наслаждается свадебным путешествием, а остальные…

Остальные ушли на заслуженные летние каникулы.

Блум высыпается на Домино и наслаждается жизнью принцессы.

Текна с Тимми развлекаются на Зените.

Флора на Линфии – с любимой сестрой, цветами, а потом рванет сюда, в Магикс, чтобы провести оставшееся время с Гелией.

А вот Лейла и Муза остались в Алфее.

Обеих почти не видно, но если первая все время пропадает с Нексом, то вторая ходит живым трупом.

Стелла в лучших побуждениях хочет помочь подруге, но девушка уверяет, что все в порядке. Да ложь. Стелла прекрасно видит, насколько подруге хреново, но та же у нас упрямая, на людях плакать не будет. Снова. И в помощи не нуждается. Впрочем, Стелла не навязывается. Если после тридцатой попытки поговорить по душам Муза отказывается: что ж, значит, солнечная фея умывает руки.

На самом деле Стелле сейчас хочется видеть одно хитрющее существо.

Мификс уже лежит на ее кровати на животе, лениво покачивая ногами, и рассматривает что-то яркое. Стелла довольно щурится. Опять порножурналов накупил и теперь услаждает свой взгляд. Вот чему она искренне завидует у трансформаций – так это возможность составлять любую валюту в любых количествах и чисто из воздуха. Самым чудесным образом валюта из касс не исчезнет, а потом вполне может использоваться. Вряд ли до такого додумался Дракон, но, черт, почему бы этим не воспользоваться?

– Ну что, моя сладенькая, нагулялась? – Мификс с улыбкой бросается на подругу и заключает ее в крепкие объятия.

А Стелла прижимается к превращению и позволяет ему прочитать ее мысли.

– Ого, а азиаточка все грустит? – Мификс смеется.

Стелла уже понимает его язык, в котором так часто проскальзывают землянизмы – слова, которые употребляют только на родной планете Рокси. Муза, по клятвенному заверению сирина, очень похожа на жительниц некой Азии. Стелла в этом особо мало понимает, но слово “азиаточка” нравится. А Лейлу он почему-то “ниггой” зовет.

– Да. А почему ты так за нее беспокоишься? – да, Мификс иногда интересуется общим состоянием феи музыки. Почему – непонятно.

– Чиполлино у нее сбежал же. Ходит, бедная, в разбитых чувствах. Я отлично ее понимаю. Хотя у меня и просто несчастная любовь, но у нее тоже парень тот еще дебил. Но ей никогда не понять меня! – Мификс театрально откидывает крыло ко лбу.

– Слушай… А ты случайно никак не причастен к тому, что Ривен свалил? – вдруг начинает догадываться Стелла.

– Никак нет! – яростно вертит головой сирин. – У нас всего лишь была беседа!

– Беседа, значит?

– И легкая услуга.

– Услуга?

– Ну черт, ты меня раскусила, – морщится Мификс. Взлетает к потолку и кружит вокруг лампы. – Мы с ним немного поболтали, потом он помог мне увидеть Ская. И все. А почему он свалил, я вообще не в курсах!

Стелла валится на кровать от дикого хохота. Она-то прекрасно понимает, что там скрыто что-то намного большее, просто Мификс – зараза такая! – делиться не хочет.

А Мификс обиженно ходит взад-вперед, а потом вдруг кукарекает первыми петухами. В тот же момент одна ученица, чья комната находится далеко от обиталища Стеллы, падает в обморок, из которого очнется лишь через неделю, а другая сходит с ума.

Стелла лишь вздрагивает, но потом снова заливается приступом хохота, а Мификс вдруг в одно мгновение нависает над ней. Стелла тут же замолкает. Стелла с алыми губами и длинными густыми ресницами. Стелла с растрепавшимися золотыми волосами и безумной улыбкой. Она лежит на кровате, на спине, и Мификс своими крыльями словно закрывает ее от внешнего мира.

Стелла дрожит, потому что все кажется неправильным и немного нереальным.

Брендон… Брендон читается в ее глазах. Брендон горит на ее губах. А Мификс увещевает: да, Брендон, да, любовь, ну так это не измена. Стелла удивляется: а что же. Мификс отвечает без стеснения: дружеский перепихон.

А может быть, этой игры глаза нет. Может быть, это фея потом придумывает.

Стелла с безумной улыбкой, Стелла с золотыми волосами, рассыпавшимися по подушке. С тяжело вздымающейся грудью и руками, сжимающими тонкую простынь. Мификс цепляется когтями “ног” за тонкую ткань так, что легко рвет ее. Ну что ж. Потом надо будет найти заклинание и привести все в порядок.

Мификс ждет. Да? Нет?

Стелла с безумной улыбкой.

А потом он целует ее, и Стелла сразу понимает, что хотя бы на это любой феей согласиться стоило. Не потому что шлюха, а потому что секс с трансформацией – не секс в обычном плане. Это больше. Глубже. И острее.

Стелла расслабляется и отвечает на поцелуй. Она это умеет, любит. Хочешь, с языком. Хочешь, без. Стелла целовалась с парнями до Брендона и только с ним после того, как они начали встречаться. Стелла целовалась с людьми – ни разу с чудовищем.

– Ах ты моя сладенькая! – поет Мификс у нее в голове и мощными крыльями обхватывает ее спину. Перышки у него мягкие, пушистые и так приятно спину гладят, аж до мурашек. Стелла безумна, Стелле хочется смеяться, когда мощный язык из пасти чудовища лезет к ней в рот.

С Мификсом комфортно.

С Мификсом психологический и интимный комфорт.

Она в него не влюблена, но потрахаться непрочь. Никогда раньше такого не испытывала и о таком не слышала? Да ну и фиг с этим.

Они целуются.

От Мификса пахнет пряностями и любимыми запахами Стеллы. Стелла дрожит от восторга, потому что это… Необычно. Непривычно. Мощно. И невероятно офигенно.

– Ну что, моя хорошая? Побудешь шлюшечкой? – улыбается Мификс, отрываясь от нее.

Стелла заведена. У Стеллы уже все там, внизу, с ума сходит. Она раздвигает ноги и даже не удивляется, когда у Мификса вырастает член. Голубой такой, огромный член. Идеальный мужчина с женским лицом.

Стелла ждет, когда Мификс в нее проникнет, но ошибается. Сначала Мификс опускается на колени и начинает ласкать длинным красным языком розовые складочки, целовать мягко-влажные половые губы, посасывать под клитером, а Стелла… Стелла находится не в этом мире, не в этом месте. Стелла в раю на тропических берегах. У Стеллы внизу все горит, у нее внизу все влажное.

Горячо.

Больно.

Невыносимо.

Приятно.

Стелла стонет и все больше раздвигает ноги. У нее хорошая пластика. И кожа теплая, бархатная. Сколько денег на молочка и лосьоны разные угрохано. Сколько времени на саму себя потрачено.

Мификс с волосами женщины, грудью женщины, почти лицом женщины, но мужчина.

Мификс перестает вылизывать, словно стрелой вспрыгивает Стелле на грудь и тянется к губам.

– Стеллушка, закрой глазки.

Стелла удивляется, но соглашается и чувствует, как к ней прикасается не маска, а настоящая кожа. Мификс обнажил свои глаза.

– Тут такая незадача, что от моего взгляда ты можешь умереть.

А Стелле еще хочется жить. Мификс целует ее, а фея солнца дрожит, потому что… Ну, потому что ей кажется, что на ее смотрят пустые глазницы и пожирают. Кажется, что она последний осенний лист на ветке дерева. Дунет ветер – и сорвется. Слабая, совсем без сил.

Размякшая, взбудораженная, а потом вдруг подается вперед, словно кошка, и уже она ведет сирина. А потом отгибается назад и позволяет Мификсу целовать ее в шею – ах! – наутро еще обнаружит засосы, а сейчас просто получает внеземное удовольствие.

Стонет. А потом и кричит, когда Мификс входит в нее. И настолько Стелле комфортно рядом с ним, настолько хорошо, настолько уютно, что она понимает: вот он, идеальный лучший друг. И по магазинам вместе сходит, и потрахает, когда хочется сойти с ума.

Мификс ведет аккуратно, нежно и грубо одновременно. Разумеется, Мификсу равных нет. Но Мификса она и не любит. Зато с ним комфортно.

Стелла выгибается, стонет, словно дикая кошка, которую никак не хочется приручить, и все это с закрытыми глазами, хотя так и хочется взглянуть, хочется нарушить табу. Но будь слепа, если хочешь жить.

Стелла орет. Стелла кончает. Стелла хороша своей грудью, своей фигурой и своими упругами ягодицами – ее отлично наградила природа, а фея развила дары. Стелла шикарна, Стелла прекрасно, и Стеллу хочется трахать еще и еще.

Потом она уже с открытыми глазами делает чудовищу глубокий минет, стоя на коленях, и пребывая в странной прострации.

Затем он снова делает ей шикарнейшее куни.

И в конце они еще раз целуются: крепко, пытаясь урвать друг у друга глотки воздуха, нежно, не по-человечески, и Мификсу вдруг взбредает в голову войти в нее еще раз.

И снова тот же круговорот чувств в принцессе Солярии.

А самым эпичным становится то, что Мификс, уже вытащив из нее свой член, резко вскакивает и направляет раскрывшуюся головку прямо на потолок, где своей спермой чертит Стеллин портрет. Выходит очень и очень похоже. Вот только откуда в нем столько… Хотя Мификс же не человек.

Стелла откидывается на подушки и пытается отдышаться. Смотрит на потолок, где застывает ее изображение. Такое… Сексуальное. Стелла облизывает губы.

– Я не говорил тебе, что в душе художник? Мне завидовал сам Леонардо да Винчи! – подскакивает к ней Мификс. – А Микеланджело вообще в сторонке курил!

Стелла пожимает плечами, ибо не знает, о ком он говорит.

– Ты был потрясающим…

– Я знаю, Стеллушка, – улыбается Мификс, ложась рядом и просовывая одно крыло под ее спину, таким образом прижимая фею к себе. – Вот смотри. Почему фикрайтеры могут нас сношать, а Страффи уже шесть сезонов подряд не может Блум и Ская поженить? Я еще молчу о том, что скоро третий фильм выходит.

Стелла знает: отвечать необязательно. Мификс частенько ересь несет насчет какого-то Страффи, сезонов, серий, утверждает, что все Винкс и остальные – лишь персонажи популярного мультсериала. Фея толкует по-своему: прикалывается. Но вообще с ним согласна. Тоже по-своему. По факту их жизнь и вправду можно назвать сериалом. Сплошное развитие сюжета и все по одному шаблону. И в то же время все стереотипы ломаются. Возможно, Мификс это иносказательно имеет в виду.

– И в этой главе точно шестой сезон уже закончился, – улыбается Мификс. – А то я тут две части назад серьезно так лоханулся, прикинь!

– То есть ты утверждаешь, что все то, что происходит вокруг, сериал?– Стелла облизывает палец с безупречнейшим маникюром.

– Типа того, – кивает превращение. – Все строгают и строгают. Обидно, что дальше я уже не появлюсь. Забудут меня. Хорошо, фикрайтеры хоть помнят.

– Да, наверное, – неуверенно отвечает принцесса Солярии.

– Ай ладно. Ну ничего, однажды я найду человека, который втыкнет, что я имею в виду! – горланет Мификс, а Стелла пожимает плечами. Все может быть.

– Зачем ты сделал это? – спрашивает Стелла после некоторого раздумья.

– У тебя золотые волосы. Как у него, – отвечает Мификс без всякого смеха.

И Стелла понимает.

– Я должна поймать старушку, – говорит она. – Должна разоблачить Фарагонду.

– Золотце, успеется все, успеется! – баюкает ее Мификс.

А потом она засыпает в его объятиях и просыпается уже утром. Одна. Вспоминает, что было вчера вечером, и усмехается. Мификс-Мификс. Вот зараза! Уломал ее все-таки на дружеский перепихон.

А потом Стелла сжимает кулаки, и усмешка на ее лице сменяется ненавистью.

========== Муза. Овощ ==========

Новый день. Новое утро. За окном светит солнце. За окном голубое небо. За окном уже неслышно голосов учениц, болтающих во дворе. Учебный год закончился. Чуть больше месяца назад Ривен ушел, оборвав все контакты. Заодно ушел и огромный кусок моей жизни, способность формулировать сложные мысли. А еще я чертовски вовремя разучилась улыбаться.

Я веду отсчет не от его ухода. От победы над Ашероном. От свадьбы Дафны. Все это случилось за месяц до окончания учебного года. Ривен ушел чуть раньше. Все верно. Я не разучилась считать. Но для того, чтобы держать мысли в сознании, мне приходится все повторять.

Учебный год закончился. Ривен ушел чуть больше месяца назад. Сейчас идут первые дни июля. Итак, я вроде как продержалась целый месяц.

Ложь.

Я выдержала лишь первые недели. С каждым днём мне только хуже. Дракон, никогда не думала, что от любви настолько сходят с ума.

Я помню этот день до сих пор. И не тот момент, когда мы шли во дворе Алфеи и он нес совершенную чушь, на которую я, растерявшись, тоже отвечала какую-то фигню. Не тот момент, когда Ривен ушел за ворота – прямо-таки символ конца и начала. Я помню, когда он спрыгнул с подоконника.

То, что произошло дальше, разрушило извечные сценарии жизни.

Я ведь была удивлена, когда Ривен вдруг начал в прямом смысле шарахаться от меня. Избегать. Не брать телефонную трубку. При любой попытке начать разговор – убегать в тренировочный зал Алфеи и махать своим ятаганом.

Хотя до этого мы вроде бы наладили отношения. Ну как наладили… Ривен прямо и без обиняков сказал на пляже: я тебя больше не люблю. Но не оставлю тебя. Потому что снова вижу в тебе человека, к которому что-то чувствовал. И может быть, чувствую до сих пор.

Это ударило. Сильно ударило. Меня в тот день вообще по всему и очень больно ударили. Сломали. Опустили. Но так я нашла себя. Старую или то, что осталось от старой, и снова взрастила, вытащила, выходила. Сначала было сложно: в первые дни я иногда плакала, часто дрожала и вздрагивала, когда в голове всплывали образы Бескрайнего и Сиреникса.

Однако Ривен меня поддержал. Возможно, не так, как делают это другие. Не то чтобы он говорил мне успокаивающие слова. Скорее, он просто со мной говорил. О нас. О том, что произошло. Мы вместе раскладывали все по полочкам и вместе делали выводы. И за это время я убедилась окончательно, что по-прежнему его люблю. А вот он…

Сама ли я виновата, он ли, или нам просто не суждено быть вместе? В те дни я уже начала себя немного готовить. Что-то внутри подсказывало, что все это – последняя стадия. Что мы почти дошли до конца нашего пути. А потом разойдемся – в поиске своих настоящих половин. А друг с другом попрощаемся:

– Спасибо, что был со мной.

– И тебе спасибо за это время.

Но постепенно я успокоилась. Возможно, этому способствовал Ривен. А, может быть, просто прошло определенное количество времени. Оно все-таки лечит, что бы там кто не говорил. Лечит, если исцелять нужно.