Текст книги "В этом мире еще можно удивляться (СИ)"

Автор книги: МаККайла Лейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

Вино давно испарилось, теперь ими движет даже не похоть, это что-то, граничащее с безумием и любовью, это что-то над ними. Это сила, (не)вечность и обладание друг другом.

Дафна впервые почти достигает уровня, на котором любит Сиреникс. Эмоции раздирают голову, эмоции движут телом и губами, которые вгрызаются в губы Сиреникса, руками, которые гладят его голову, ногами, которые ловко обхватывают его торс. Их языки сплетаются в неистовых древних плясках, которые первобытные люди достигали под дурманом и дымом трав.

Но нимфа и змей отличаются от древних шаманов тем, что вытворяют безумства, будучи полностью в ясном уме.

И это так… Естественно и привычно, что кажется, что по-другому никогда не было. Они сходят с ума и растворяются друг в друге до самого утра, только тогда Дафна, изнеможденная болью, наслаждением и счастьем, проваливается без сил в спасительный сон. Ибо не может столько выносить человек.

А Сиреникс сидит рядом, смотрит, как поднимается солнце, и наблюдает постепенное превращение человека в существо, подобное ему, змею.

Комментарий к Сиреникс. Древние

http://cs622624.vk.me/v622624860/6e51/0qfH10t919g.jpg – Сиреникс и Дафна в винксостиле)

========== Стелла. Лис и древняя библиотека ==========

Баттерфлаикс, Баттерфлаикс… Или Флай, как называет ее Мификс. Стелла торчит в библиотеках уже неделю. Была в особой королевской, куда попасть можно только с разрешения отца, посещала центральную в Магиксе, даже в Алфее копалась. Ни-че-го.

А уж про интернет и вообще нечего говорить… Самое быструю и доступную кладезь знаний принцесса Солярии проштудировала почти сразу же, просмотрела тысячи ссылок и сайтов, но нет, всемирная сеть не располагала знаниями о трансформации Баттерфлаикс.

Зато активно подсовывала информацию о компании Баттер Индастрис, производящей машины или, как их называют, баттермобили. И спортивные, и семейные, и для суровых условий, и для высших кругов – баттермобили были представлены просто на любой вкус. Особенностью их было то, что эмблема автомобильной марки представляла собой контур крыльев бабочки, заключенных в овал. Компания начала свой путь около двухсот пятидесяти лет назад, с самых низов, и развивала ее, как не странно, женщина, чье имя и дало название ее детищу. Баттер Элия быстро взлетела наверх, задорно просочившись в нишу конкурирующих компаний, где ее уж точно никто не ждал, но не рухнула вниз, как многие ожидали, а наоборот, закрепилась и с каждыи годом набиралась сил. Вскоре Баттер Индастрис прославилась на все магическое измерение. Автомобили ее марки можно было увидеть во многих семьях и на многих улиц. Баттермобили пользовались невероятным успехом.

Баттер Элия была не только владельцем, но и лично разрабатывала свои изобретения. Ее потомки уже отошли от этого дела, нанимая специальных людей, но все также возглавляли Баттер Индастрис. Мужчины, женщины, – за эти столетия они сменялись, но все были невероятно похожи. Особенно женщины. Это были действительно потрясающие гены.

Сейчас Баттер Индастрис руководила Флай Аквела, взошедшая на свой пост около трех лет. Чуть за двадцать пять лет, молодая, эффектная, ослепительно сияющая и надменно уверенная. “Стерва”, – окрестила ее Стелла про себя с ироничной улыбкой. В этой женщине был вызов. Бросок. Стервозность. Казалось, что она вот-вот скривится и обрушит на оппонента свой гнев. Таких женщин Стелла всегда втайне уважала. Потому что сама фея солнца и луны на стерву не тянула, какой бы колкой на язычок порой не была.

Стелле вовсе не хотелось сделать предзаказ и получить одной из самых первых новейшую модель баттермобиля – Баттер Солар, о чем кричали различные сайты, поэтому она, изучив все то, чем располагал интернет, свернула поиски, поскольку Флай Аквела ее не интересовала и едва ли имела что-то общее с таинственной Баттерфлаикс.

Сейчас фея солнца и луны в очередной раз сидит в королевской библиотеке Солярии и пытается перелопатить гору литературы. Почему здесь? Просто ее почему-то тянуло сюда, какая-то странная сила словно говорила: иди, фея, иди. Но Стелла лишь кружит вокруг да около. Библиотека как библиотека. Огромная, конечно, но за эти дни принцесса Солярии практически поселилась здесь.

И сократила до минимума общение с Брендоном. Не потому что не хочет его видеть. А потому что стыдно. И не скажешь ведь, что Мификс ее изнасиловал: она сама, добровольно легла с ним в постель. Конечно, Стелле казалось, что случилось это как-то странно и будто не по ее воле, но ведь она была согласна. Она испытывала удовольствие! Ей это нравилось! Нет, сейчас она не горит желанием повторить это, но… Но почему она согласилась на это тогда?

Стелла устало трет виски. Клеймо “шлюха” словно прицепилось к ней намертво. Кажется, что каждый прохожий видит. Кажется, что сейчас в нее будут тыкать пальцем и порицать прямо на улицах. Стелла чертовски ненавидит Мификса, ненавидит за то, что он с ней сделал, злится на себя за свое легкомыслие и в то же время, как не странно, скучает по сирину. По его шуточкам, по его мягким крыльям и его несмолкаемому трепу, в котором можно было сосредоточиться.

Теперь же тишина просто адски давит на виски.

И Стелла внезапно осознает, что она абсолютно одна.

Брендон думает, что у нее срочные дела на Солярии, хоть и расстроен, но понимает, что Стелла – будущая королева. Тем лучше.

Блум? Нет, Стелла не намерена втягивать ни лучшую подругу, ни остальных Винкс в это дело, пока не соберет достаточно доказательств. Вот только чего? Порой фее кажется, что она и сама не знает, что искать.

Почему-то вбила себе в голову, что просто обязана найти хоть что-нибудь про Баттерфлаикс. Хотя, кажется, все и очевидно. Ведь старуха не так просто пила чай в своем кабинете с этим превращением. Глупо предположить в этих двух близких корешей или закадычных друзей.

Фарагонда могла позвать, вернее, предложить Баттерфлаикс только одно. Новый носителей. Шесть ценнейших жертв, которые излечены Блумиксом и снова готовы принимать в себя любое превращение. И ведь Стелла знает, что они все равно пойдут его получать. Насколько предупреждены не были бы.

И прежде чем в чем-то обвинять Фарагонду или кого-то еще, нужны доказательства. Иначе она только раскроет саму себя или поднимет насмех. И все окажется впустую. Нет, этого Стелла допустить не может.

Да, Мификс сейчас очень бы пригодился просто трещащим фоном. И вообще… Как друг. Как поддержка. Но то, что он с ней сделал… Дракон, как же все сложно. Стелла сползает головой на очередную книгу и бьется об нее, словно от этого что-то изменится.

Так, ладно. Если она будет сидеть так и дальше, то сойдет с ума. Наколдовав пилочку, Стелла задумчиво подпиливает ноготь и размышляет о том, какой бы маникюр сегодня сделать.

Привычные движения ее успокаивают. Черта с два, Стелла всегда была безбашенной и бросала слова на ветер. Она никогда не любила и не особо умела думать. Она действовала исключительно по своему желанию. Длительная умственная работа весьма утомляет.

– Да пошли вы все! – терпение у Стеллы лопается, она вскакивает из-за стола и случайно смахивает одну из книг на пол. – Надоело! Что это за трансформация, о которой нигде невозможно прочитать?

И тут же садится обратно. Пораженная внезапной догадкой. Идти. А не об этом ли ей пытается толковать собственная сила? Желая проверить свои подозрения, Стелла закрывает глаза и пытается сконцентрироваться. Прислушаться к внутренним ощущениям. Ведь интуиция у нее всегда работала на пять с плюсом.

Вскоре получается, и фея словно улавливает легкий такой зов. Осторожно привстав, Стелла идет мимо стеллажей с книгами, следуя за странным ощущением. Чем ближе она подходит к стенам, тем сильнее надрывается магия. И уже отчаянно кричит, когда фея останавливается около одной из них. Стелла внимательно оглядывает стену. Ничего такого особенного. Ни рисунков, ни каких-то панелей, который только стоит нажать, и сразу откроется тайный ход.

Но это было бы слишком очевидно. Но почему именно это место? И эта стена? Стелла осторожно стучит по ней, но слышит только глухой звук. Никаких пустот. Да, чудо не случится, дверь не откроется, не появится тайный проход, который никто не сумел найти до нее, Стелла не спустится по нему и не обнаружит ответы на все свои вопросы.

“Ты просто привыкла к тому, что все достается легко. Пересмотрела фильмов или понабралась от Блум, которая считала в самом начале, что если мир волшебный, то в нем обязательно случаются чудеса почти каждую секунду и то, что ты ищешь, достается так легко”, – ругает себя Стелла. Но почему тогда здесь так сильно надрывается интуиция.

Что-то не так. Есть, конечно, еще мысль. Стелла пробегается рукой по книгам, стоящим напротив участка, куда ее доставила собственная магия, внимательно осматривает корешки, даже пробует прощупать с помощью волшебства, но ничего.

– Черт, черт, черт! – Стелле все это не нравится. Почему ее притянуло именно сюда? Ни стены, ни книги не являются тем, что она “ищет”. – Мне потолок и пол остаются, что ли?

Стоп. Мысль бредовая, но может быть… Потолок едва ли. А вот пол. Стелла вздыхает и садится, бурча про себя, что новое тепло-оранжевое платье с короткими рукавами испачкается, а в таких же туфлях пусть не на особо, но все же на высоких каблуках, сидеть на полу не очень удобно. Так. И что теперь?Стелла не находит ничего лучше как бабахнуть по полу двойным солнцем.

И летит по открывшемуся внезапно длинному проходу куда-то вниз, пока не сваливается в нижний ярус библиотеки. О котором, кажется, никто никогда не знал.

Приземление выходит не очень хорошим. Стелла потирает ушибленный зад и со вздохом садится на него, но тут вдруг замечает, куда попала. И открывает рот. Еще один ярус библиотеки. Еще один ярус, о котором, кажется, никто никогда не подозревал.

Нет, здесь нет огромных слоев пыли. Наоборот, все было достаточно чисто и даже немного блестело, словно здесь только что произвели уборку. Но тишина. Многовековая тишина. Стелла думает, что сюда не спускались вот уже несколько столетий, если не больше. И фея холодеет: потому что такие вещи, спонтанно приходящие на ум, оказываются правдой.

А еще запах. Запах древних, непрочитанных, чуть пропитавшихся сыростью книг. С пожелтевшими страницами, хранившими те секреты, которые человечество едва ли когда узнают. И тут Стелла отмечает кое-что еще, от чего ее бросает в дрожь. И заставляет зажать в руках лучшие атаки. На стенах горят факелы. Огонь, кажется, ненастоящий. Стелла тянется магией проверить свою догадку. Точно. Волшебство. Библиотека им пропитана.

Древним, диким, уже не существующим волшебством.

Стеллажи, низкие столы, ступени, возвышения, пюпитры, – все это выполнено из светлого, чуть рыжего камня. Стелла хорошо помнит, где видела такое. Древние храмы Солярии. Ее догадку подтверждают и рисунки на потолке: схематичные фрески, изображающие танцующих жрецов вокруг костра, в центре которого… Стелла присматривается. Это голова какого-то животного. Лис. Точно. Сердце сжимается. На самом деле он тут не один. Множество лис изображено на стенах, на потолке, в самых разных углах.

Стелла встает с пола и идет к центру библиотеки, высоко задрав голову. Огромная лисья морда ее пугает. Глаза кажутся живыми, хищными, словно следящими за феей. Древние художники явно знали толк в своем искусстве. Стелла пробегается глазами по залу, в котором очутилась. Ее выбросило на небольшие ступеньки, по которым она и спустилась в древнюю библиотеку. Вокруг стояли огромные стеллажи, а центр был свободен, в нем находилось круглое возвышение, на котором лежали несколько открытых книг. Одна из стен представляла собой широкий проход, настолько широкий, что здесь могла бы пройти хорошая шеренга.

И книги. Множество книг, но большинство из них – без обложек. Грубые листы, перевязанные между собой тонкими веревками. Рукопись. Черные, красные чернила, и схематичные рисунки. И снова глаза как-то поднимаются к проходу. Стелла посылает чары для изучения местности. Вскоре они снова возвращаются с интересными новостями. Это – только верхний этаж. Есть еще. И довольно много. Это – вход, комната, встречающая гостей, комната, ведущая в скрытую библиотеку, в лабиринт книг, знаний и тайн.

Стеллу завораживает мысль о том, что скрывалось под королевской библиотекой многие годы. И кроме нее сюда больше никто не ступал. Это фея точно знает. Никто из жителей Солярии не спускался сюда столетиями. Однако почему ее не покидает странное ощущение, что она здесь не одна? Стелла мучительно прислушивается, но кроме тишины библиотеке ответить нечем.

Выбираться или остаться еще ненадолго? Стелла выбирает второе. Проходит вдоль стен и прикасается к тому, что было создано из камня первобытными людьми. Тогда еще не было межпространственных кораблей, никто не грезил о сообщениях между планетами. Цивилизация только зарождалась. И отголоски тех времен еще сохранились здесь. Но почему о них никто не знал раньше? Почему именно ее приманило сюда?

Может быть, здесь есть информация про таинственную Баттерфлаикс? Стелла подходит к огромному столу в центре и раскрывает первую попавшуюся книгу. Странные письмена, рисунки. Стелла переворачивает страницу и ахает: на ней схематически изображено то существо, которое распивало чай с Фарагондой. Баттерфлаикс! Вот оно. Только вот… Язык-то древний. Фея не понимает его. Но книгу можно забрать с собой и попытаться расшифровать, только…

– Ой, – Стелла вздрагивает, потому что по ноге вдруг проходится что-то мягкое и пушистое. Медленно фея солнца и луны опускает голову вниз и встречается взглядом с лисьими глазками. Да, именно. Маленькая рыженькая лисичка трется около ее ног.

Стелла еще раз ойкает и медленно выпускает книгу из рук, и та с тихим стуком шлепается на стол. Лисичка смотрит на нее неподвижным взглядом. А потом уверенно встает на две лапы и идет прочь.

Стелла сползает на пол и растерянно хлопает глазами. И замечает еще несколько лис. А потом фея поднимает взгляд на тот самый широкий проход и тут же закрывает рот рукой, сдерживая крик.

Ибо в нем стоит гигантский лис, чьи золотисто-оранжевые глаза смотрят на Стеллу с яростью. Странное существо раздражено и разъярено, потому что созерцает непрошенную гостью. Стелла вроде как и хочет сбежать, но не может пошевелиться, не может оторвать взгляда от лиса, чей взгляд прикован прямо к ней.

Фея подмечает одну особенность: лис полупрозрачный. Словно призрак, но в то же время и живой. Кто он? Древний дух? Магическое существо?

Время идет. Секунды тянутся до безобразия медленно. Стелла не понимает, что хочет сделать это создание. Лис словно выжидает чего-то. Его помощники-лисички замерли на двух лапах у стеллажей. В воздухе висит напряженная тишина.

Стелла слышит лишь собственное учащенное дыхание.

– Послушай, огромный лис, – неуверенно начинает фея. – Я не хотела нарушить твой покой. Я искала информацию о Баттерфлаикс. Я провалилась сюда совершенно случайно. Прошу, позволь мне уйти. Я больше не потревожу тебя и ни одной живой душе не скажу про это место. Клянусь словом принцессы Солярии! Прошу, не гневайся на меня.

Но в ответ на это лис вдруг ощетинивается и резко, рыжим потоком устремляется к Стелле, чистейшей энергией, злобной, древней и огненно-рыжей энергией проносится мимо и сквозь нее. Стелла слабеет от страха и падает на пол. А дальше, как поется в одной солярийской песне, наступает темнота.

Пробуждается принцесса Солярии резко. Резко вскакивает, резко открывает глаза и резко оглядывается. Огромный лис пропал, его помощники тоже ушли. Больше никого нет. Стелла прислушивается и понимает, что теперь действительно осталась абсолютно одна. Разбуженный и разгневанный дух ушел. Неужели ее слова подействовали? И то, что он сделал, было своего рода предупреждением?

Стелла для приличия еще выжидает минуть пять, но больше никто не появляется. Это шанс. Древние духи иногда бывают очень непредсказуемы, и лучше не злить их лишний раз. Неловко поклонившись, тем самым выказав уважение тому, что лис не стал на нее гневаться, фея решает не брать с собой странную книгу. Неважно, содержится ли там интересующая ее информация. Она не будет рисковать. Уж точно не ценой собственной жизни.

Наверняка информацию по Баттерфлаикс можно достать и в верхних источниках. А вот древнее зло лучше не будить и лишний раз не беспокоить.

Фея принимает верное решение сматываться и через секунду оказывается в собственной комнате, где падает на кровать и отсутствующим взглядом смотрит в потолок. А внутри что-то противно скребется, словно предупреждая о том, что это – далеко не конец.

========== Муза. Наша новая зараза: практикуем садомазо! ==========

Я впервые за это время сижу так долго перед зеркалом. Почти полчаса. Заканчиваю боевой раскрас: осталось лишь несколько штрихов. Идеально.

Я не знаю, что его привлекает, потому пробую все доступные средства. Во всяком случае, ему точно будет приятнее смотреть на красивую девушку, нежели на уставшую, с синяками под заплаканными глазами.

Когда у меня появилась цель, я чувствую себя живой. Снова. Есть желание двигаться и просто посмотреть на себя в зеркало. Есть желание улыбаться. И конечно же, нескончаемое желание получить то, что поможет мне. Не знаю, насколько сильно, но хотя бы немного.

Фарагонда оказалась права: найти в себе змея оказалась довольно просто. Если сосредоточиться на воспоминаниях, от которых до сих пор леденеет все тело, и позволить мыслям потечь, то можно настроиться на Океан и на Сиреникс. Вот только, что странно, превращение как-то молчало почти двое суток и откликнулось лишь на третью ночь. И велело прийти мне сегодня вечером к океану Мелодии.

Покачиваясь на каблуках, я неподвижно стою перед зеркалом и смотрю на свое отражение. За окном уже темно и потихоньку всходит луна. И тут я отмечаю удивительную тишину. Глубокий сумрак пронзает Алфею, свет горит лишь в моей комнати. Тишина настолько стеклянная, что мне кажется, что если я напрягу слух, то услышу дыхание спящих учениц, решивших остаться на каникулах в школе, и преподавателей. Но это, конечно, чушь.

Вздыхаю и пытаюсь поймать то состояние, когда тело влекло к Океану, когда оно испытывало просто ужасающую потребность в том, чтобы кидаться в холодные объятия глубин. Наркоман на последней стадии, фея, ставшая морским существом, которое, как известно, нуждается в воде. И окончательно понимаю, что ничего подобного больше нет.

Абсолютно.

Блумикс нас очистил. Блумикс изгнал всякую воду, вновь разжег огонь. Вновь сделал нас феями. Мы больше не наркоманы. Мы теперь свободны. И все же иногда я ловлю себя на мысли, что по-своему скучаю по тем временам, когда змей… Изводил меня, нас. Когда его шепот пел мне на ухо нестройные песни, когда во рту стоял рыбный запах, когда казалось, что в горле постоянно словно что-то мешалось, хотелось выкашлять это, но ничего. Ничего не выходило, организм не очищался. Потрясающие галлюцинации Сиреникса, которые могут свести даже самого адекватного человека с ума.

И именно это мне и требуется.

Когда в душе зияет огромная любовь к придурку, которому срочно потребовалось свалить, когда ты не можешь нормально существовать, когда эта боль и эта пустота жрет тебя все сильнее с каждым днем, то не остается ничего другого.

Я вздыхаю, трансформируюсь и перемещаюсь. И вдыхаю запахи родной планеты. Мелодия. Мелодия, с которой связана моя планета. И от которой исходят мои корни. Дракон… Сотни запахов, даже этот ветер, легко обдувающий мое лицо, кажется таким знакомым и родным. Я падаю на песок, ощущая под ногами родную землю и словно впитываю в себя окружающую энергию. Звуки. Музыку волн и шелеста листьев. Я питаюсь силой Мелодии, родная планета ощущает мое состояние и пытается напоить, чтобы утолить пустоту и жажду. Если бы это действительно помогало так, как…

И тут я вижу его.

Змей неподвижен. Его голова чуть выступает над волнами, он лежит в воде около самого берега и смотрит на меня неподвижными, неморгающими глазами. Я вздрагиваю, но в то же время чувствую превосходство: сейчас он не может мне навредить. Фарагонда сказала опять же правду: теперь я дергаю за ниточки. И я диктую змею свои условия. Я даже улыбаюсь от такого осознания. То, что должно было случиться намного раньше.

Но при взгляде на Сиреникс осознаю, то весь мой блеф – это так, теоретически. Я могу диктовать условия змею, но вот в том вопрос смогу ли я это сделать? Если даже сейчас я стою на коленях перед этой трансформацией и благоговею перед ней. Я просто физически, где-то на животном уровне, понимаю, что не смогу диктовать и противостоять этому чудовищу. Я просто слишком человек.

– Здравствуй, та-что-опустошена-до-предела, – шипит Сиреникс, и теперь я понимаю, насколько уже за этот год отвыкла от его холодных, язвительных речей. – Зачем ты пришла? Ведь ты уже умчалась далеко вперед, зачем тебе потребовалось войти в Океан?

– Я не хочу войти в Океан, – я слежу за его глазами.

Вот он, тот момент. То, чего я ждала. То, от чего зависит успех моего маленького предприятия.

– И что же ты хочешь? – спрашивает змей. Крючок закинут – рыба клюнула на наживку. Во всяком случае, я так надеюсь. Прошлый раз подарил мне бесценный и горький опыт, что очень легко можно обмануться и подумать, что ты можешь тягаться с Древними.

Однако именно это я сейчас и пытаюсь сделать снова. Да-да, опять наступаю на старые грабли. Но в отличие от прошлого раза я кое-что уяснила и надеюсь, что подмеченные факты мне помогут. Стоит попробовать. Иначе не узнаю.

– Когда ты ушел, я скучала, – я начинаю главную операцию: я начинаю изощренно лгать. Лгать телом, разумом и душой. Я вызываю соленые воспоминания, внутри меня плещется холодный Океан, я воспроивожу ощущения страха, беспомощности, когда Сиреникс входил меня своим хвостом, но в то же время удивительнейшее наслаждение, которое тогда испытывала. Сладостная нега от дикой боли, помутнение рассудка на фоне отчаянного страха. – Сначала я радовалась. Но потом… – я плыву в Океане и вижу подводные глубины, снова ощущаю за спиной гибкие, хорошо обтекаемые водой, подвижные крылья. – Потом мне стало хуже. Я поняла, что скучала. Я поняла, что познала Океан и не готова его отпустить. Я долго искала к тебе путь.

– Что ты хочешь? – повторяет змей, поджимая шею. В этом состоянии он олицетворяет всю свою насмешку и всю свою мудрость, а я совершаю главную ложь своим телом.

– Чтобы ты вошел в меня, – мой голос звучит чарующе и сексуально. Во всяком случае, я так его ставлю. Я говорю чуть приглушенно, почти шепотом, внимательно играя взглядом. Я напрягаю тело, держу в себе сотни вспоминаний о деталях и мелочах, о каждом оттенке морских глубин. – Я хочу повторить то, что было тогда. Только больше. И глубже.

– Зачем тебе это? – медленно тянется вперед Сиреникс. Я дрожу от восторга и продолжаю лгать, подключая еще и свою магию. Воспроизвожу в голове слабые, но такие сладкие воспоминания (нужно, чтобы тело как-то отчаянно ныло) о его силе и его магии, даже надмагии. Моя сила ищет его, ищет, вишневыми путами оплетаясь вокруг змеиного тела, пробуя на вкус его ауру. Сейчас моя магия – ближайший мой друг и союзник. Разум, душа и тело выступают на вспомогательных и прикрывают. А я – бессменный лидер и главная актриса своего кино. Кажется, сценарий подозрительно повторяется.

– Боль, – мое тело ходит струной, а по жилам течет сладость, мед, виноградный сок. – Я люблю боль. Я хочу ощущать твою боль. Я боялась тогда, но это был лучший секс, который я только испытывала в жизни. Даже он, – наверное, потом я буду аплодировать себе за эту потрясающую выдержку, – не смог достичь ничего подобного. Он не может дать истинного наслаждения как… Ты. Я… – я задерживаю дыхание, словно сообщаю ему свою самую сокровенную тайну, – я мазохист.

Причем именно сейчас, с учетом последних дней и последних событий, я не могу сказать, что так уж сильно лгу. Если я иду на встречу со змеем, если я хочу заглушить моральную боль физической болью, используя для этого секс-боль Сиреникса, то можно ли утверждать, что я еще нахожусь в здравом уме и твердой памяте? Так ли трезв мой рассудок? Не думаю.

– А зачем мне это? – тот вопрос, которого я боялась. Черт. Вот это самый опасный пункт. Вопрос, на который у меня нет четкого ответа. Сиреникс ждет, а я молюсь о том, чтобы не проколоться.

– А разве это не будет тебе приятно? – улыбаюсь я. По моим венам бежит Океан, шепот морских глубин из воспоминаний рвется наружу. – Я ошибаюсь, но разве ты не любил женских тел? Или ты привык брать только силой? – я щупаю нужную почву и чувствую себя увереннее. Я стою и предлагаю себя морскому существу. – А если девушка добровольно возжелает с тобой возлечь… Неужели ты откажешь ей?

Сиреникс молчит. Вдруг мне приходит в голову, что что-то не то. Что змей реагирует как-то… Странно. Будто он чем-то скован. Будто что-то его держит. На мгновение моя внутренняя защита лопается, и я начинаю бояться, что весь мой план пойдет коту под хвост.

И тут мои глаза словно автоматически поднимаются и упираются в водяные змея. Я прирастаю к песку и не могу подняться, инстинктивно припадаю еще ниже. И понимаю, что происходит.

Змей. Меня. Считывает.

Вот этот момент, которого я ждала. Я приглушенно и тяжело дышу, я упираюсь руками в сырой песок, я смотрю на Сиреникса из-под завесы черных волос, словно на божество, и дрожу, дрожу телом. Я позволяю заполнить голову мыслям о боли, мазохизме и желании быть униженной. Я хочу этого. Всем сердцем. Всей душой. Мое тело податливо и послушно, я готова исполнить любое требование. Лишь бы меня снова принял Океан.

Я лгу разумом, душой, телом и магией, я лгу всей своей сутью, завесившись морскими гладями и напускной радостью, страстью, желанием будущей боли. Я всегда желала только его. Я мечтала быть с ним. Я хотела, чтобы он входил в меня, чтобы он ласкал меня своим языком, чтобы он подчинял меня, чтобы он…

– Иди в воду, – приказывает змей, заканчивая меня считывать. Я вздрагиваю. Неужели… Неужели получилось? С трудом поднимаюсь и иду в воду, к змею, пытаясь сохранять в голове ощущение Океана. Но чем больше приближаюсь, тем сильнее понимаю, что вода навсегда ушла из моего тела, что Бескрайний больше не владеет мной. Вот черт. Была бы брутальным мачо, грязно выругалась бы и закурила сигарету.

Я вступаю в Океан прямо так, в одежде, теряю по дороге каблуки, с меня само собой сползает платье. Сиреникс диктует свои правила. Сиреникс легко передвигает примеры, поднимает в воздух и тянет в воду. Сиреникс тоже обладает магией, только, кажется, совершенно не похожей на нашу. Это осознание приходит как-то внезапно, и где-то внутри я даже немного успокаиваюсь: магическое существо всегда поймет магического существа. Пусть на самом глубоком уровне.

Я вздрагиваю, когда тела касается вода, чуть теплая, ласковая, я наслаждаюсь тем, что лицо обдувает морской бриз, а ноги ступают по шелковистому песку. С каждым шагом я все больше погружаюсь в воду, и грудная клетка часто вздымается – привыкает дышать в воде.

Сиреникс ждет, но я все иду, а расстояние не меняется. Он словно медленно отдаляется, утягивая меня все дальше в океан. А я, завороженно смотря на него, все иду и иду, пока над водой не остается лишь голова. Еще шаг, и под водой скрывается подбородок. Я вздыхаю, прикрываю глаза и ныряю.

Я умею плавать. А фее вообще просто. Даже в первой трансформации мы создавали специальные пузыри, а Лейла давала нам специальные оболочки. Сиреникс давал нам возможность дышать нашей сутью, лишал необходимости использования дополнительных заклинаний, превращал нас в морских существ.

Я достучалась до него, но все же я в Блумиксе. Прошептав заклинание, открываю глаза и привыкаю к подводному сумраку. И плыву, неспешно гребя руками и ногами, к змею. Он тоже уже ждет под водой, я иду на его светящиеся глаза, словно на путеводные звезды, на маяки, и когда наконец-то приближаюсь, вздрагиваю, когда Сиреникс обвивается вокруг меня тугими кольцами. Ребра напрягаются и чуть ли не трещат, я не могу дышать, но, кажется, мне это не нужно. Тело дрожит: от предстоящего излечения, наслаждения и ласкающей лжи, которую я до сих поддерживаю, чтобы змей ничего не заподозрил. Но, кажется, в этом уже нет необходимости. Странно, но он поверил. Неужели Древних так легко можно обмануть? Или я не так уж и сильно лгала?

Наконец-то Сиреникс закручивает до конца, а потом случается что-то, чего я никогда раньше не знала. Вы когда-нибудь растворялись в буквальном смысле? Превращались в жидкость? Становились водой? Змей просеивается. Змей, черт возьми, просеивается между мирами. И ласковый, теплый, знакомый и питающий океан Мелодии вдруг становится холодным, чужим, недружелюбным, ледяным и каким-то язвительно и насмешливо живым. В глубоком сумраке отплясывают лихие тени.

И в ту же секунду я умираю: тело мгновенно выворачивает, и оно чуть ли не рассыпается. Я хватаюсь за отчаянно бухащее сердце, которое стремится выпрыгнуть. Мое тело пытается рассыпаться, отчаянно пружинит и скачет туда-сюда. А потом все заканчивается.

– Что это? – испуганно спрашиваю я.

– Ты теперь чужда для Океана, – объясняет змей. – Я показал тебе, что ныне в тебе нет морской воды. А потом я сказал ему: ты со мной. Ты моя жертва. Я дал тебе возможность не умереть.

Сиреникс плавно отпускает меня, и я ступаю по каменному дну ничем не защищенными пятками.

Вздыхаю и прикрываю глаза. Дракон. Как давно я не была здесь. Как давно тело не рвалось к морским глубинам. И не рвется сейчас. Зато меня находят мои “друзья”. Шепот я узнаю сразу же. И он меня. Шептуны ластятся, толкаются у моих ног, нежно берут за волосы и проникают в самые уши. Они ждали меня – они не забыли.

Выдавливаю кислую улыбку.

– Муза-Муза, не молчи.

– Муза-Муза, покричи.

– Муза-Муза, руку дай.

– Муза-Муза, к нам давай.

Они стремятся попасть внутрь, они стремятся снова завладеть мной. Шепот был моим оркестром и моими музыкантами. Моим нестройным, фальшивым хором. И постепенно я понимаю: хоть змей и поставил тщательно отрежисированный спектакль, где исполнял главную роль, а шептуны был всего лишь приманкой, они не были так уж против… Того, что я вела их.

Им нравилось. Им хотелось повторить это. А шепот словно мысли читает:

– Муза-Муза, будет хор, ты наш славный дирижер!

Шепот требует музыки. Шепот требует действа, руководства и дирижера. Шепо опутывает мои руки и ноги, ведет за собой, тянет, обещая помочь. Слуги Сиреникса, но обладающие собственным умом, волей, пусть и не всегда способны ее выражать. И собственными желаниями.