Текст книги "В этом мире еще можно удивляться (СИ)"

Автор книги: МаККайла Лейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

– Что? Что тебя от меня нужно? – спрашиваю я со злостью. – Зачем ты снова ворвался в мою жизнь? Мне и без тебя хорошо было.

– Я не могу без тебя. Пожалуйста, прости меня, – он сжимает мои руки и пытается поцеловать.

– Я больше не хочу тебя видеть. Ты хоть знаешь, сколько я искала тебя? Где ты был?

– Я не желал никого видеть. Все эти годы я скитался по миру, пытался найти свое место. А потом понял, что дороже тебя у меня нет никого. Муза, я ведь знаю, что Тесса – моя дочь. Муза, черт, выходи за меня. Давай начнем все сначала?

Дракон, я не могу так. Шон, Тесса… Вся эта жизнь… Я так хорошо начала все с самого начала. Ну зачем, зачем он пришел? Я не люблю его, но прогнать не могу. Не знаю, наверное, осталось что-то еще. Я люблю Шона, но Ривен. Этот призрак прошлого, этот мужчина, который был когда-то для меня всем. Закрываю лицо руками. Что, что мне теперь делать?

– Муза? Муза? – зовет меня будто издалека Ривен. А я падаю без сознания.

***

С криком я снова врываюсь в Океан и тяжело дышу. Под водой вспотеть невозможно, но, кажется, у меня именно такое состояние. Я была в трех мирах. Пусть на краткий миг, но я жила жизнью трех Муз. С первой я была целых пять лет, со второй – несколько месяцев, с третий – почти три года. А здесь не прошло и секунды.

Меня трясет.

– Теперь ты все поняла? – спрашивает невозмутимо Сиреникс. Он ведь все, все знает, до мельчайших подробностей.

Я пристыженно киваю. Да, поняла.

А потом с усмешкой улыбаюсь. Кажется, пора обкарнать мои длинные волосы. Хотя шучу. Не это я поняла.

Другое. И многое переосмыслила. Мне казалось, что я страдаю, и мне так плохо, как никому в целом мире. Я винила Лейлу в том, что она не хочет меня прощать, думала, что она только хочет подстегнуть меня своими жалящими, хлестающими по задетому самолюбию словами. Обижалась из-за этого. А теперь понимаю, что это просто эгоизм. Лейла была права. Я видела, что она счастлива.

Я завидовала их счастью. Я завидовала, что у них с Нексом все так лучезарно и замечательно. Я завидовала, что это было у нее, а не у меня. Я хотела, чтобы Лейла на минутку отвлеклась от своего счастья. И пожалела меня. Посочувствовала мне. Я хотела, чтобы эта улыбка хоть на миг сошла с ее губ.

Дракон… И вот такой пусть бывшей, но все же лучший подруги Лейла достойна? Нет.

А Ривен… Теперь я понимаю, что мы оба были неправы. По-своему. Но оба. Я услышала его, но не смогла слышать дальше, а он слышал, но не стал слушать меня. Мы оба напортачили. Весьма много.

Я думала, что страдаю, но на самом деле моя проблема натуральным образом высосана из пальцы.

Я жила жизнью трех Муз из трех разных параллельных измерений. Я узнала, каково это – потерять свои силы и остаться без чьей-либо поддержки, пережить смерть любимого, потерять его навеки, прожить в одиночестве целую жизнь, под сорок встретить новую любовь, но в лице бывшего парня своей дочери, вот только потом это маленькое счастье нарушил уже твой бывший парень и отец твоей дочери, ворвавшись в твою жизнь как снег на голову.

Все эти Музы страдали, любили, но выживали. Все они были разными, но одно оставалось неизменным. Мы были едины. Мы были одним человеком. Пусть и в разных измерениях.

Я была даже лесбиянкой, мать вашу. И трахала Блум. Я крутила с парнем на двадцать лет младше меня. Я кутила с демоном Аристархом и изменилась до неузнаваемости. Передо мной стояли реальные проблемы, и я их решала. Я жила. Выживала. И находила счастье.

А здесь. Боги, даже смешно. И мне становится стыдно, что я грузилась целый месяц и грузила своими соплями других, пусть и немногих, но все же других людей. Вот только не все до конца ясно. Остается кое-что, еще очень важное. Что-то клокочет во мне, но я не понимаю, что. Я говорю об этом Сирениксу.

Он усмехается и произносит только:

– Позволь твоей магии двигать тобой.

Я закрываю глаза. Хорошо сказано. Вот только что Сиреникс имел в виду? Я расслабляюсь, но ничего не могу найти. Думаю только о загадочном Реве и о том, как он на меня влияет. А на мою магию? Стоп. Он ведь слился с ней. Получается, все это время… Рев Дракона был во мне. И мирно ждал, пока его начнут использовать.

И я иду на него.

И тут же магия, которая и так была в моем теле, врывается в меня новыми красками. Я чувствую странный, неожиданный прилив сил. Магия клокочет внутри меня. Сила переполняет меня.

Я знаю, что делать. Хватить сидень на дне, каким бы привлекательным не был сумрак морских глубин. Пора взлетать.

В руках собираются магические сгустки. Сила вырывается из меня. Сила требует выхода. Подо мной закручивается магический вихрь. Я сосредотачиваюсь и выстреливаю, несусь, мчусь на верх. Вихрь выбрасывает меня стрелой высоко в воздух. В Бескрайнем уже наступает день. Я вижу светлое небо, я вижу Океан под собой, и я чувствую за спиной трепет крыльев. Вот только это не Блумикс. И даже не Сиреникс.

Я чуть поворачиваю голову и вижу знакомые стрекозиные крылышки. Не может быть… Я в первой трансформации!

Рядом возникает Сиреникс, по-хозяйски зависая в воздухе.

Мне хочется больше. Я вижу под собой Океан. Мне в голову приходит странная и вроде бы правильная мысль. Пора повторить ночной концерт. Пора снова создать оркестр. Только уже без шептунов, верных слуг змея. Теперь я буду играть на самом Океане.

Это завораживает и кажется невозможным. Я так ничему и не научилась с прошлого раза. Но сейчас я знаю, что это правильно. Я закрываю глаза, сосредотачиваясь, выкидываю вперед руки и зову Рев Дракона. Внутри все накаляется, и из горла вырывается тот самый звук, который слышали все жившие здесь создания. Я знаю, что даже Сиреникс вздрагивает.

Я реву, распахнув глаза, а магия звенит в самом горле, вытекая наружу. Звук прекращается, и теперь только сила звенит, переливается всеми оттенками. Я вдруг вижу Океан в новом свете, я чувствую, слышу его мелодию. И я смогу сыграть ее.

Я направляю руки вправо, и подо мной в тот же момент взметается сороковой вал. Мои глаза напряжены до предела, рот раскрыт, я словно пою песню без слов, я направляю руки в стороны, и волны гуляют за мной.

На Океане ходит шторм. Я смеюсь. С каждым движением силы все больше.

– Это магия. Магия. Магия!

Да, это магия. Магия окружает меня. Магия подсказывает верный путь. Магия помогает мне. Магия наставляет меня.

– Черт возьми, я фея! – мне хочется, чтобы это знал весь Бескрайний.

Вскидываю руки вверх и скрещиваю их над головой. И тут же вокруг меня взметаются водяные столбы, в которые превращаются мои волны. Соленые брызги падают мне на лицо. Но, Дракон, сколько же метров от меня до поверхности воды! Неужели я могу творить такое своей силой на такой высоте?

Я дирижер. Волны внизу – мой верный оркестр и хор. Настоящий. Наконец-то. Я продолжаю играть мелодию Океана, магия хлещет из меня, пока прилив сил не заканчивается и я плавно не опускаюсь на морское дно. Как и Сиреникс. Мои глаза сияют. Я не вижу, каким цветом, но я знаю, что в них концентрируется магия. И торжество.

Теперь я знаю, что мне делать. И этот ответ я нашла. Без всяких подсказок. Без чьей-либо помощи. Хотя каюсь. Сиреникс, по сути, навел на меня путь. Некс заставил действовать. Лейла отрезвила. Но ответ я все-таки нашла сама.

Я не спрашиваю, почему я была в первой трансформации. Потому что знаю ответ: магия. Первая трансформация – это оплот нашей истинной магии. И если позвать магию, то она войдет в нас.

А теперь мне нужно сделать то, что я должна была сделать уже давно. Я улыбаюсь и киваю Сирениксу. Больше никаких встреч. Спасибо за помощь.

– Иди, – желает мне змей удачи.

– Иду, – киваю я.

И возвращаюсь в Алфею под утро. Замираю в гостиной, где меня замечает Лейла. И бросается ко мне на шею и крепко обнимает.

Комментарий к Муза. Тензорное напряжение консилиумов, или как мне помогали забыть Рива

http://ficbook.net/readfic/2463394 – здесь можно почитать про похождения Валтора, Сиреникса, про принцессу Суинь и Рев Дракона.

========== Стелла. Флеймикс, или Солярия сильно изменилась за лето ==========

Стелла, в красивом открытом платье, с ультрамодным маникюром, легким макияжем, подчеркивающим каждую черточку лица, и на новых туфлях на платформе идет по центру Магикса, ловя на себя восхищенные взгляды. Стелла знает себе цену и знает, какой фурор производит на мужчин. Стелле это нравится. Восторженные взгляды – легкая компенсация и приятная радость, когда в душе назревают серьезные неполадки.

Брендон все-таки достучался до нее и чуть ли не приказным тоном попросил о встрече. Полчаса ведь допытывался, все ли в порядке и не обиделась ли она на него. Ох, Стелла не знала, что умеет так красиво врать и убеждать.

Но как только завтра смотреть в глаза любимому? Как смотреть тому, кто уверен в ее верности и ее принадлежности только ему? Даже если, допустим, она расскажет, и Брендон поверит, что Стелла стала жертвой, она все равно не простит себе его разочарованного взгляда. Потому что солгать в этом фея света ему не сможет. Честно признается, что сама была не против возлечь с Мификсом, хоть и под его дурманом. Сама желала.

И получит в награду боль в глазах Брендона и, скорее всего, разочарование. Кое-что в людях фея света все же понимает. И знает, что ее любимый серьезно реагирует на такие вещи. Для него это станет ударом. Он, конечно, простит ее, но только… Все равно будет помнить. Да она сама себя никогда не простит.

Мификс-Мификс. Губы, накрашенные яркой помадой, изгибаются в невеселой улыбке. Зараза, вот ты кто. Натуральная и противная зараза.

Сирин, как не странно, мириться не пришел и к фее света больше не заявлялся. Огромный дух-лис или что там было в древней библиотеке тоже фею света не беспокоил. Первую ночь после того, как Стелла в прямом смысле провалилась в ту библиотеку, фея вообще не спала. Она так и не смогла сомкнуть глаз, трясясь от страха и ожидая, что вот-вот за ней придут лисы на двух лапах или, не даф Дракон, их главный пожалует. Но ни на первую, ни на вторую, даже на третью ночь никто не заявился.

И тогда Стелла решила, что то, что произошло, просто следует забыть. Ну вторглась случайно во владение волшебного существа. В конце концов, прощение она попросила за то, что сотворила? Попросила. А значит, претензий к ней больше не должно быть.

Однако… Кое-что все-таки происходит. Что-то странное, что фея света объяснить не может.

Например, вчера, когда принцесса Солярии шла вечером по пустому коридору Алфеи, мимо нее вдруг что-то пронеслось. Нет, фея света никого не видела, не слышала, однако в ней возникло странное ощущение, что что-то нематериальное прошло мимо нее, что-то, похожее на порыв ветра и будящее защитные инстинкты, фейское чутье требовали превратиться и атаковать. Но Стелла решила поступить проще: сделать вид, что ничего не почувствовала. Но как только это загадочное нечто ушло, фея сразу же бегом ринулась в свою комнату.

А за эти дни… Нет, Стелла уже начинает подумывать о том, не сошла ли она с ума и не издевается ли над ней Мификс, решивший так изощренно подшутить над лучшей подругой. Хотя… Нет, вот опять!

Стелла промаргивается и может точно поклясться, что видела это: человеческое существо с едва заметным золотистым ореолом вокруг тела, в оранжево-желтых одеждах, прошмыгнувшее в толпе. Оно точно выглядело как человеком, но что-то фее солнца подсказывало, что таковым оно не являлось. И такие товарищи ее с самого посещения библиотеки преследовали! Куда бы Стелла не пошла – всегда увидит в толпе мужчин или женщин с золотистым ореолом.

Не каждую минуту, но раза два-три за день заметит точно. Сначала Стелла списывала это на простые совпадения, но с каждым разом все больше напрягалась. И вот опять.

Внезапно Стелла чувствует странную тревогу. Люди двигаются, солнце светит, Магикс кипит бурной жизнью огромного мегаполиса, однако все же кое-что меняется. Золотистые. Их несколько. Да, их несколько. Стелла замечает около трех с разных сторон от себя. Они идут, смешиваясь с толпой. Фея оборачивается назад и видит еще двух.

Люди идут. А Стелла понимает, что золотистые появляются не просто так. Они знают, что она их заметила. И они гуляют по улицам Магикса не просто вдохнуть городской жизни. Они пришли за ней.

Что делать? Стелла понимает: ее окружают, загоняют в ловушку. Вокруг люди, толпа. Кажется, стоит только позвать на помощь, и ты не останешься одна. Чушь. Стелла осознает, что она вне этой толпы. Существует только она и золотистые. Нужно превращаться и телепортироваться. Но в Стелле почему-то напрочь отключаются фейские инстинкты, она бежит прочь, проталкиваясь сквозь толпу людей, прочь, прочь с главной дороги, с этих улиц. Быстрее свернуть и спрятаться в один из переулков, где не будет давящей толпы. Где ее не найдут. Где она сможет улизнуть.

Стелла пару раз чуть не падает, но отчаянно протискивается сквозь людей, не замечая никого вокруг. Наконец, сворачивает в какой-то переулок. Небольшие тротуары, дома, деревья. Почему-то нет магазинов. Стелла мчится вперед, не разбирая дороги. Только бы улизнуть от этих существ. Не замечает, что вокруг подозрительно никого нет. Еще один переулок, еще один.

И внезапно Стелла останавливается. Потому что видит впереди золотистого. Он смотрит прямо на нее и медленно приближается. Ореол вокруг чуть дрожит, а длинные оранжево-желтые одежды колыхаются величественно. Существо будто плывет. Стелла в панике хочет кинуться обратно, но сзади за ней уже следует еще два золотистых. А еще они вдруг берутся откуда-то с двух боков. Окружают.

Стелла чуть не воет от осознания своей фатальной ошибки. Ее загоняли. Ее специально гнали сюда, чтобы застать врасплох. Бежать некуда – прорваться невозможно. Почему она сразу не телепортировалась? Стелла наверстывает упущенное: готовится начать трансформацию, но. Но чувствует, как на ее голову сзади опускается нечто тяжелое.

Стелла даже не успевает ойкнуть, когда безвольно проваливается в темноту.

***

Стелла резко открывает глаза и резко вскрикивает, пытаясь рвануться и убежать, но обнаруживает весьма существенную неприятность: ее руки и ноги прикованы оковами, сдерживающими магию. Стелла пытается оглядеться и сглатывает, понимая, где находится.

В этой комнате она не была, но… Факелы и рисунки на потолке и стенах узнать весьма просто, даже если только видел их один раз. Стелла пытается рвануться еще раз, дергает руками-ногами… Безуспешно. Она крепко прикована.

Хорошенький поворот. Стелла пытается осмотреться и разглядывает рисунки на потолке. Они изображают странные языческие обряды: каких-то странных людей, пляшущих вокруг костров, людей, стоящих вокруг – Стелла щурится и тут же морщится – вокруг алтарей, на которых – Стеллу передергивает – прикованы за руки и за ноги несчастные жертвы. Над одними склоняются жрецы с ритуальными ножами, другие бьются в предсмертной агонии и с них стекает кровь, третьих клюют солярийские птицы. Пусть этим рисункам тысячи лет, они еще сохранились, а лица танцующих древних в свете факелов кажутся особенно живыми и зловещими.

Стелла ежится. Да уж, суровые нравы были раньше. В начале своего существования люди были дикими, первобытными. Тогда еще только зарождалась культура, цивилизация. Тогда люди жили родами, объединенными в племена, тогда с примитивными копьями и стрелами они носились по лесам, загоняя дичь и уничтожая ее, тогда процветали различные языческие культы, тогда строили древние пирамиды, что еще остались на Солярии, тогда даже магия была необузданной и дикой.

Тогда вполне спокойно приносили человеческие жертвы. А некоторые девушки, например, на Домино, сами спокойно истязали тебя, закалывали, часами лежали на алтарях и сгорали в божественном пламени, возносясь к Дракону. На Солярии, в общем-то, тысячелетия назад было то же самое.

Стелла снова засматривается на прекрасных юношей и девушек, изгибающихся на каменных и раскаленных алтарях, накаченных различными благовониями и дурманом, чтобы разум не различал больше вокруг ничего. Их глаза закатаны в фанатичном блеске, а улыбки кажутся диким оскалом. Их лица безумны и счастливы от того, что скоро они вознесутся к Нему. Кто бы не был художник, но он смог передать даже мельчайшие детали. Даже спустя столь долгое время, смотря на эти рисунки, погружаешься в ту эпоху, полную диких нравов и дышащую полями, гнущимися от золотистых хлебов, быстрыми реками, загорелами воинами и женщина со звенящими браслетами на руках.

На алтарях… Прикованные за руки и за ноги… Вдруг Стелла проводит ужасающую аналогию. И ее прошибает холодный пол. Итак, она здесь, в древней библиотеке, в которую не входили сотни, даже тысячи лет, и едва ли зайдут, без возможности применить свою магию из-за особых оков, распятая на этом, без сомнения, алтаре, но… Для чего? Чем она не угодила этому духу? Неужели ее хотят принести в жертву?

Но кто? Для чего?

– Здесь есть кто-нибудь? – голос чуть-чуть дрожит, но в целом Стелла держится. Может, это только ее догадки, может, все еще можно объяснить. Чушь. Здесь собираются принести человеческое жертвоприношение. Но вот только жертва против. Стелла была благодарна Дракону за то, что Он создал ее, но набожностью никогда не страдала и не была готова отдать Ему свою жизнь. Боги, ей и Блум было достаточно!

Но кто вдруг сейчас смеет за нее решать? Стелла отчаянно пытается вырваться, возмущенная сила внутри клокочет, но выходы заблокированы. Стелла даже несколько раз зовет на помощь, хоть и понимает абсурдность данной ситуации. Но ее мучает один вопрос: чем она так насолила древнему духу? Если он еще тогда разозлился на нее, то почему сразу не забрал? Почему отпустил.

Внезапно тени от факелов странно дрожат. Стелла видит, как из боковых проходов в комнату заходят существа. Несколько из них с козлиными лицами и загнутыми рогами с козлиными же копытами, но с телом и руками человеческими. Невероятно прекрасные, тонкие крылатые создания, от которых так и веят высокомерием. Существа с золотистым ореолом в тех самых оранжево-золотых одеждах. Горбатый старик с грибом лисичкой на носу. Страшнейшее существо с невероятно загорелым и мускулистым телом, обернутым в леопардовую шкуру, и с маской разозленного лиса на голове. Золотой медведь с чрезвычайно умными глазами. И лисы – слуги древнего духа. Лисы, свободно шагающие на двух лапах. Разношерстная компания окружает алтарь.

Стелла сглатывает.

Вот они, ее жрецы. Самое время включить любимую тактику Стеллу – режим дуры. Самое время спросить, кто они такие и для чего ее похитили. Тела равномерно покачиваются, словно они слышат свой особенный ритм.

– Тебе мы обязаны освобождением того, кого больше всего почитаем, – грубым голосом отвечает горбатый старик. Гриб на его носу словно подпрыгивает при каждом слове.

– Столько веков мы поклонялись его, чтили его и помнили его, хотя все позабыли о нем, – высоким и чистым голосом поет один из золотистых. – Мы спустились под землю и не выходили отсюда веками. Мы искали способ освободить его, но недавно случилось великое освобождение. Он вернулся, не вернувшись, к жизни. Рыжая дева возродила его, но не вдохнула прежнюю жизнь. Наш господин почти обрел свой прежний облик. Он был заточен здесь на веки веков Драконом и не имел возможности выбраться. Но случилось то, чего мы ждали. Дарующей свет явилась ты и сломала печати, и господин стал свободным.

– Как? Что я сделала не так?! – непроизвольно срывается с губ Стеллы. – Я не хотела ничего трогать. Клянусь, я только искала…

– Ты совершила чудо из всех чудес, которые только видывал свет! – перебивает ее тот же золотистый. – Ты даровала нам то, что не смогли сделать мы. Наш господин был удручен, что ты так легко исчезла. Пока он не может покидать эти чертоги, пока он еще их пленник, но ты почти сломала его клетку. И скоро, скоро он понесется по мирам, и вспомнят его. Наш господин пожелал видеть тебя, лицезреть тебя. Мы отправились искать тебя и доставили к нему.

Стелла почти облегченно вздыхает. Значит, в жертву ее все-таки приносить не будут. Но потом снова напрягается. Ага, видеть хотел, как же. А почему тогда сковал и положил на алтарь? Или это высший акт почтения такой?

– Скоро наш господин явится и окажет тебе почтение, – произносит один из рогатых.

Интересно, какое почтение? Режим дуры выключен. Стелла предпочитает молчать. Она понимает, что с этими ребятами лучше не шутить, потому что у них слишком двоякие представления об уважении и значимости. Тем более, что-то подсказывает фее света, что “господин” вполне может выразить почтение как раз тем, что прикажет своим – Стелла задумывается и подбирает вполне точное слово для описания этой компании – сектантам принести ее в жертву. Заколоть прямо здесь.

Если верить их словам, то они просидели тут несколько веков. То есть она открыла им доступ в верхний мир? Стелле хочется надавать себе оплеух. Но вместе с тем ее раздирает и любопытство. Интересно, а как давно они спустились сюда? Велика ли вероятность того, что они принадлежат той дикой культуре, которая изображена на здешних рисунках? Если в их крови еще стучат те древние времена? Тогда такое странное поведение становится понятным. И кто та рыжая дева. У Стеллы есть один вариант, но она не может понять: причем здесь Блум.

Внезапно магия в ее теле будто замирает. И реагирует. Тут же затихают и сектанты. Стелла понимает, что что-то приближается. Видимо, тот загадочный господин, который – принцесса Солярии готова поспорить – является тем самым лисом-духом. Она глубоко вдыхает воздух и готовится к тому, чтобы увидеть разозленное древнее лицо. Сектанты благословенно расступаются, и фея света еще раз настраивает себя на встречу с первобытным духом. Но вместо этого видит юношу.

Точеного юношу с золотыми глазами, оскаленной улыбкой и вьющимися золотистыми волосами, спускающимися по плечам. Он одет в легкую светло-оранжевую рубашку, подпоясанную куском грубой коричневой веревки, в холщовые штаны, а его голые ступни с воздуха ступают на каменный пол. Юноша склоняется над феей света и смотрит ей в глаза. Был бы здесь Блумикс, он бы без труда узнал свое лицо, но Стелла даже не подозревает о его существовании.

Она смотрит в глаза юноши и все понимает. Сиреникс, Мификс… Она уже видела этот взгляд. Взгляд тех, кто был еще до создания планет и кем были многие из планет, объяснял ей когда-то сирин. Древние. Но не просто Древние. Стелла смотрит в глаза трансформации. Забытой трансформации. Потерянной трансформации.

Но в отличие от Мификса и даже того же Сиреникса взгляд этого существа более ищущий, более алчный. Стелла подозревает, что это превращение вышло из времен первобытных людей, так там и застряв.

Они учили это в Алфее. В древние времена все было диким. Даже магия. Необузданная, она плохо слушалась, убивала и жалила. Магия не знала морали и рамок. Первобытные люди не знали законов и брали силой. Ели себе же подобных. Носились с копьями и дикими кличами. В их глазах плясала ярость, а ноздри раздувались от бешенства. В первобытных людях играла сила и буйствовала природа.

В магии было то же самое.

Стелла принимает для себя достаточно не простое, но важное решение: молчать. Что бы трансформация сейчас не говорила. Тем более, превращение может легко считать ее душу. Стелла, не отрываясь, изредка моргая, смотрит в древние, полные безумного блеска глаза. Превращение ждет от нее реакции, но фея света не изменяет своему решению. Ни страха, ни удивления на лице. Только внимательный взгляд. Наконец, трансформация не выдерживает.

– Несмотря на твою невозмутимость, смертная, я вижу в тебе любопытство и многочисленные вопросы, – словно песню поет трансформация. – И прежде всего, ты жаждешь узнать, кто я такой. Мое имя Флеймикс. И тебе я обязан своей почти свободой.

Стелла молчит. Флеймикс, видя, что его слова не пробудили наследную принцессу Солярии, продолжает:

– Ты, верно жаждешь узнать, почему я здесь оказался. О, принцесса, это ужаснейшая ошибка Великого. Возможно, сейчас я разрушу некоторые твои представления о Нем, но и Он иногда грешил. Ошибался. То, что он сотворил со мной, было следствием его неверных представлений. Из-за одного желания я оказался замурован в стенах древней библиотеке прекраснейшей из планет. Но если бы только замурован. Дракон убил меня. Ты ведь не знала, что трансформации можно убивать, верно? – Флеймикс внимательно следит за карими глазами Стеллы, но видя в них сосредточенность, будто бы раздражается и продолжает дальше. – Вот только вы умираете так, что от вас ничего не остается. Вернее, ваши души уносятся к Дракону, а мы… Существуем в виде безвольных и слабых призраков, лишенных прежнего могущества и великолепия. Мы ни на что не можем влиять, но мы сохраняем наш разум. Нас никто не видит, никто не ощущает. Мы слишком слабы и никогда не можем восстановиться. История знала несколько случаев, когда трансформации были убиты. Но теперь, верно, ты хочешь знать, как я вернулся к жизни?

Стелла по-прежнему не произносит ни слова. Флеймикс, чей животный облик представляет собой облик лиса, что фея света уже давно поняла, сильнее расходится:

– Случилось то, чего никто не ожидал. Чего я даже не мог предположить. Благословлена будет Аватара Дракона, – значит, она верно думала. Все же Блум. – Она, сама того не ведая, возродила меня. Вдохнула жизнь в мой призрачный дух. Аватара пошла по стопам Создателя и решила творить. Но она многого не знала. Аватара создала новое превращение, носящее ее имя. Блумикс. Но знаешь ли ты, смертная, в чем разница между Драконом и Его Аватарами? Аватары не являются Им. Дракон создавал из ничего, а Аватары могут создавать, преобразовывая. Им нужен материал. Глина. Дракон был ничто и создавал миры. Аватары берут Им созданное и создают свое. Нынешняя Аватара создала Блумикс на моей основе. Взяла мои свойства, пусть и не ведая того, добавила свои свойства и совершила великий акт созидания. Подняв давно забытые силы, создавая Блумикс, она преобразовала и меня. Но я не был конечной целью ее деяния. Меня убил Дракон, Аватара не вернула мне мою прежнюю мощь и жизнь. Я зависаю на тонкой грани жизни и смерти.

Но даже здесь Стелла не колеблится.

– К сожалению, я никогда не смогу стать прежним, но уже стал настолько живым, что могу вернуться в верхний мир. Знаешь, кем я был раньше? Ты ведь, верно, представляешь себе иерархию превращений? Естественные, что проходит фея, и особенные, специальные, с которыми фея заключает сделку? Энчантикс стоит над всеми превращениями. Именно он, пресветлый. Но скажи мне, дорогая моя принцесса, ты не задумывалась никогда о том, что феи, достигнув своего пика, приобретают слишком мало способностей? Тебе не кажется, что чего-то не хватает? Ведь в Энчантиксе вы даже телепортироваться не могли. Не задумывалась ли ты, что в вашей иерархии не хватает, скажем, еще одного превращения? Которое дополняло бы все способности фей, которые не может дать им Энчантикс. Которое стояло бы на тонкой грани между естественными и специальными трансформациями. Которое было бы своеобразным мостом между ними. Которое было бы создано из Его Пламени. Всем этим был я, моя дорогая, – улыбается Флеймикс, вспоминая былое величие. – Я был последним, четвертым превращением, раскрывающим потенциал феи. Я давал возможность телепортации и невидимости, чтения мыслей, возможности видеть истинную суть каждого магического существа и даже предвидеть будущее. Я не особо изменял облик Энчантикса, лишь украшая его. Я связывал фей с Пламенем Дракона навеки и делал из них абсолютных волшебниц. Но такая глупая ошибка, которую допустил Великий. И я стал мертв.

“Что бы там сейчас не болтал, – думает Стелла, – а я не думаю, что Дракон убил тебя просто так. Даже Мификс живет. А он говорил о том, что трансформации умирают в одном случае: если домогаются возлюбленных своих носительниц. Совершил ли ты что-то подобное? Или сделал что-то другое, более ужасное? Я знаю, что тебя убили не просто так”.

– А после моей смерти Дракон стер всякие воспоминания обо мне. Будто я и не существовал. Но у меня остались верные мне, и они ушли со мной. Дракон заключил меня здесь, на Солярии. Чтобы мой дух не блуждал среди миров. Он оставил феям лишь Энчантикс, который раскрывал их пик и теперь поднимал до конца. Вместо меня. Но феи не могли получить всех тех благ, которых даровал я. Я прозябал здесь столетиями. Но случилось чудо, и Аватара, пусть не осознавая этого, вернула меня. И теперь я снова готов вернуть себе свое положение. Знаешь, в чем нуждается всякая естественная трансформация? – Флеймикс сверкает очами. – В носительницах. Феи регулярно перебарывают себя и жертвуют собой. Чтобы меня получить, нужно было пройти долгий и изнурительный путь, испытав не мало горя и трудностей, столкнуться со своим истинным “я”, победить себя и обрести меня. Специальные трансформации лишены такой острой потребности, а вот я… Будучи мостом, я храню свойства обеих групп. И мне нужны носительницы.

Стелла позволяет себе чуть прикрыть глаза. Боги, ну зачем она поссорилась с Мификсом? Ну Дракон, трахнул и трахнул. Ведь снова же на нее не лез. Постоянно вертелся рядом и не позволял ей натворить глупостей. Стоило ему исчезнуть, пожалуйста, она уже провалилась в древнюю библиотеку, пробудила членов секты и безумное превращение. Если бы сирин мельтешил бы рядом, то такого точно бы не случилось.

– …сначала я думал отдать такую честь Аватаре, но потом я получил само благословение судьбы, – делится с ней своими планами Флеймикс. – Ведь я знаю, что ты пришла сюда не просто так. Пусть ты искала информацию о другом из нас, тебя вела сюда твоя магия. Она знала, что будет. Ты свалилась сюда и потревожила мой покой. Это был величайший знак. Ты станешь моей первой носительницей.

– Но я. Не. Хочу, – единственное, что произносит Стелла. Но вдохновленный лис не слышит ее.

– Ты не знаешь, от чего отказываешься, принцесса Солярии. Ты будешь благословлена среди всех. Ты будешь первой в новой эре. Я войду в тебя, даже если ты не хочешь этого, потому что ты не знаешь, от чего отказываешься. Ты будешь потом благодарить меня за то, что я сделал это, – Флеймикс приближается к ней и гладит ее раздвинутые ноги нежными пальцами. – Я знаю, что один из нас уже дарил тебе удовольствие. Я сделаю то же самое, но обещаю, тебе понравится это больше. Ты будешь кричать мое имя. Ты будешь желать только меня. Я войду в тебя как мужчина и как трансформация. Благословлена же ты будешь, моя милая.

Внутри Стелла кричит, рвет и мечет, плачет и ненавидит, плюет Флеймиксу в лицо и кричит проклятия, но снаружи она только кривит губы и смотрит на лиса напускным равнодушным взглядом. Она будет молчать до последнего. Позволила себе маленькую оплошность, но больше этого не повториться. Он не увидит ее страха.