Текст книги "В этом мире еще можно удивляться (СИ)"

Автор книги: МаККайла Лейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

Теперь Стелла видит во Флеймиксе огонь.

Но это не огонь Блум. И не огонь Дракона.

Огонь Флеймикса – палящее солнце, на котором сохнут глиняные кирпичи, огонь древних жертвенником, алтарей, огонь первых костров, огонь, вокруг которого вьются в воздухе смертельные ароматы душистых трав и люди и фейри пляшут часами, умирая на месте, заброшенные храмы и начало цивилизации. Флеймикс вобрал в себя все то, что процветало в первобытном мире. Древние люди брали и хватали, не зная границ. Они хотели – они получали. Они рвали когтями, рычали и добивались своего.

Он собирается войти в нее насильно. От сирина Стелла знает, что трансформации могут подарить фее в качестве своего благословения себя, войти в нее, если достойна фея, если имеет она на то согласие. Но Стелла желанием получить третью трансформацию не горит. Для Флеймикса не существует никаких границ и правил. Стелле кажется, что он нарушает даже то, что установили между собой трансформации.

Он войдет в нее против ее же воли. Он слишком безумен и не слышит ее. Флеймикс – древнее и первобытное превращение, которое не менялось с годами. Он так и застрял там, с дикими охотниками.

Но помимо этого немыслимого поступка он собирается ее изнасиловать. Боги, даже Мификс, этот пресловутый гад, не опускался до такого. Стелла понимает, что боится. Ее секс всегда был добровольным. А сейчас. Ее. Изнасилуют.

Стелла молчит, когда Флеймикс гладит ее ноги. Ее красивые, гладкие ноги, в которые Стелла вкладывала душу. Молчит, когда он смотрит на нее с физически ощутимым обожанием и мыслью о том, что имеет право владеть ею. Остановить Флеймикса невозможно. Стелла молится Дракону, чтобы хотя бы не умереть, раз она все равно не может ничего сделать.

Флеймикс уже так и тянется к Стелле своими загребущими руками, фея света видит его фанатичный взгляд, но вдруг между ними из воздуха возникает нечто огромное, хлопающее крыльями и такое бешеное, словно оно мчалось через все миры. А оно действительно все рассчитало.

– Отойди от нее! – Стелла слышит знакомый голос и не может выдохнуть от пережитого шока. Потому что узнает цвет крыльев. Узнает эти надрывы. Он пришел, пришел! Внезапно фея чувствует, как ее лицо гладят нежные перышки. – Закрой глазки, золотце, я не хочу, чтобы ты умерла.

Стелла послушно делает это. Она знает, что Мификс снял свою маску. Не видит, но ощущает ходячую рядом смерть.

– Зачем ты явился, безумный? – Флеймикс уязвлен. Сирин явно застал его врасплох. – Зачем ты пришел? Я подарю ей то, о чем она не может даже и мечтать.

– Вот тебя рыжая пусть случайно, но просто так возродила?! – Стелла слышит в голосе Мификса гнев, что ему весьма не присуще. – Какого Дракона ты опять совершаешь ошибку?! Тебе мало было того, за что тебя убили?

– Ты еще смеешь и отчитывать меня за это? – ахает Флеймикс, а Стелла может поклясться, что он почти смеется. – Ты же такой, как и я. Ты тоже желаешь возлюбленного Аватары. Ты посягнул даже на большее, чем я.

– Но я не убивал свою носительницу! Я не опускался до твоего уровня. Это из-за тебя нас теперь могут уничтожить за это, – фея света прямо-таки ощущает, что ее лучшего друга трясет от возмущени и злости. – А ты не рассказал ей случайно, почему Дракон тебя убил? Ты не рассказал ей, что влюбился в суженого одной из своих носительниц? Не рассказал, что для того, чтобы заполучить его, ты собственноручно убил ее, твою верную фею, а? Не рассказал? Так вот расскажу я. Ты совершил немыслимое, то, о чем мы даже подумать не можем. Гнев Дракона был так велик, что Он просто стер тебя с лица земли. И вот теперь ты получаешь такой офигенный шанс начать все с начала. Но что ты делаешь? Правильно, ты прешь дальше. Теперь ты хочешь войти в фею против ее воли. Зачем?

– Она не понимает, что приобретает…

Внезапно оба превращения замолкают. Стелла не понимает, что происходит, но потом слышит. Сначала вдалеке, а потом всю ближе. Рев.

– Неужели… Великий… – Флеймикс будто бы сползает на пол. Стелла решает рискнуть и открывает глаза. Комната медленно заливается божественным светом, оранжевым светом, она словно расширяется.

Фея света испытывает странное чувство. Все внутри нее дрожит и замирает, а стой она на ногах сейчас, то непременно бы подогнулись колени, упала бы Стелла на пол, не смела бы взглянуть на Него и слагала бы Ему молитвы. В Стелле просыпаются древние инстинкты, требующие созданному преклониться перед Создателем.

Все вокруг заливается огнем, а в божественном ореоле пространство прорезает огромная фигура. Стелла видит лишь слабые очертания, ибо столь много огня вокруг, щурит глаза, чувствует, как рядом уже в маске плюхается Мификс и тихо шепчет ей на ухо:

– Сейчас повеселимся.

А Стелла уже не здесь. Стелла падает ниц в душе, Стелла отдает всю себя на растерзание Ему, Стелла поклоняется Ему и телом, и разумом, и душой, и магией. Низок человек – высок Бог.

Дракон слишком велик, и кроме огня не видно ничего, но слышен голос Его.

– Как не понимаешь и ты…

– Великий! – Флеймикс падает на колени, почему-то так и не превращаясь в лиса. – Прошу, прости мне мою ошибку. Я поддался искушению.

– Снова…

– Признаю, мой рассудок оказался затуманен, но клянусь, что больше такого не повторится. Прошу, не лишай меня хоть этой жизни! И смею ли я просить о том, чтобы Ты… Возродил меня до конца? О Великий, раз уж пришел Ты, то прошу. Прошу… Заклинаю!

– Ты разочаровал меня дважды. Когда-то ты был одним из самых прекрасных моих детей.

– Великий, прошу… – Флеймикс не лис сейчас, а подбитая собака. – Не гневайся на меня. Я искуплю свою вину. Я никогда больше не прикоснусь этой смертной, – внезапно он замолкает, а потом пораженно произносит. – Но ты не Великий…

Глаза Стеллы расширяются от удивления. А вот Мификс… Мификс вполне спокоен. Будто он знает, что сейчас произойдет. Флеймикс поднимается с колен и нахально смотрит туда, где, возможно, располагает лицо не-Дракона. Однако через несколько минут взгляд его меняется на испуганный.

– Нет. Нет, ты не можешь убить меня! – изумляется он.

Сектанты давно уже разбежались, и в комнате остались только они втроем. Человек и два превращения.

– Совершив ошибку, я исправлю ее! – и тут Стелла понимает. Все понимает. Это не Дракон, но это та фея, которую она случайно нашла на Земле. На далекой, лишенной тогда магии планете. Блум. Именно она сюда пришла, вернее – Стелла не сомневается – Мификс ее привел.

Флеймикс корчится и кричит в адских муках, настойчиво борясь за право существовать, жить, пусть и в облике призрака, который почти снова стал Древним, но не может поспорить с Аватарой, пусть и не являющейся самим Драконом, но несущим в себе его силу.

А через некоторое время он заживо сгорает, навсегда исчезнув из Магикса и вновь сделавшись призраком, но теперь не заключенным на Солярии. А оранжевый свет угасает, пламя угасает, и на пол потихоньку опускается Блум во всем великолепии Блумикса. Стелла смотрит на нее с радостью. Наконец-то фею света начинает трясти. От переизбытка эмоций.

***

– Вот всему-то вас еще учить! – возмущается Мификс, пока Блум и Стелла сидят рядом на ступеньках, прижимаясь друг к дружке, виновато опустив головы, словно нашкодившие первокурсницы перед бдительным оком Гризельды. – Вот ты, рыжая! – Мификс тыкает крылом в Блум, отчего та вздрагивает. – Из ничего ты создавать, как Он, не можешь. Конечно, можешь использовать там Его силу, но блин… У тебя всегда будет основа для создания. А стала создавать красноперого, даже не думая, из чего создаешь!

– Но я думала… – начинает Блум, но Мификс ее перебивает.

– Думала она. Ага, наплел тебе там что-то этот Сирька, а ты и рада. Ну ладно, может, он и правду говорил, – смягчается сирин. – Но все равно! Вот ты создала Блумикс на основе Флеймикса, попутно его возродив. Хорошо, что хоть уничтожить смогла этого убийцу… Нет, ну это надо… Убить собственную носительницу ради… Да даже я тебя не убил! – замечает Мификс, так вовремя, всего на секундочку напоминая, что вообще-то он спит и видит, как прижаться губами к сладким устам Ская. Подруги вздрагивают. – А дальше? А что еще ты возродишь, когда в следующий раз полезешь создавать? Древнее зло?

– Ты лучше разъясни нам одну вещь, – прерывает Стелла возмущения лучшего друга. – Блум как Аватара Дракона является самим Драконом или нет?

– Неа, – качает головой Мификс. – Грубо говоря, Аватара – это перерождение Создателя, который, кстати, жив-здоров, только свой хвост не высовывает. Ну ничего, еще придет Апокалипсис на ваши головы, – клятвенно обещает Мификс, а подруги не особо радуются такой перспективе. – Перерождение, воплощение, но не сам Дракон. Аватары представляют собой нового дракона, которого взращивают в течение своей жизни. Но это им нужно в зависимости от ситуации. Иной раз Аватары вообще не пробуждали своих драконов. А у тебя, рыжая, с этим все в порядке. Не переживай. Ты не Он, но ты сама себе собственный крутой дракоша. Развивай, и все тебе будет.

– А как вы вообще меня нашли? – Стелла до сих пор не может отойти от шока.

– Ну я сижу такой, значит, моюсь в ванне, – объясняет Мификс. – Тут чувствую, что с одной из моих фей что-то не в порядке. Проверил – ба! – это ты. Посмотрел и прифигел, во что ты вляпалась. Сгонял за рыжей, объяснил ей, что мне нужно, чтобы она взлетела на уровень Бога и разнесла тут всех. А потом помчался к тебе и, кажется, успел вовремя.

– Он чуть меня не изнасиловал, – Стеллу трясет. Мификс молчит и не произносит ни слова.

– Кстати, Стелла, – Блум поворачивается к ней. – Почему ты все это время… Скрывала от меня, что пришла в порядок? Я ведь твоя лучшая подруга. Я не говорю, что ты должна рассказывать мне все свои секреты, но…

– Блум, так нужно было. Но прости меня. Я коза, – смеется Стелла, обнимая подругу и зарываясь в ее рыжие волосы. Блум вздыхает и что-то говорит про то, чтобы Стелла больше так не делала. Фея света послушно это обещает. Но задушевный разговор бесцеремонно прерывает Мификс, рекомендуя побыстрее свалить отсюда.

Принцесса Солярии кивает. Действительно. Они все еще находятся в заброшенной библиотеке, хоть это приключение и закончилось счастливым финалом, радоваться пока было рано. Члены секты куда-то пропали, Мификс ментально прочесал всю библиотеку и сказал, что их тут нет. И сирин словно прочитал мысли девушек, успокоив их тем, что сектанты за ними не придут. Откуда он это знал, оставалось загадкой, но феи предпочитали ему верить.

Стелла поднимается со ступенек, чуть пошатываясь, Блум делает то же самое, а Мификс уже давно парит в воздухе.

– Я в Алфею, – говорит Стелла. – У меня завтра встреча с Брендоном.

– Эм, ну ты тут половину ночи провалялась, – радостно изрекает сирин. – Ладно. Рыжая, спасибо тебе за помощь, люблю, целую тебя, но дальше ты оставь нас, окей?

Блум настороженно косится сначала на Мификса, потом – на лучшую подругу, а потом медленно кивает.

– Хорошо. Хотя у нас с тобой потом состоится долгий разговор, Стелла, – и с этими словами исчезает, очутившись в своих покоях на Домино. А Мификс молча, без лишних слов, переносит себя и фею света в Алфею.

В школе Стелла находит в себе силы принять душ, снять макияж, даже переодеться в пижаму, а Мификс все это время сидит на ее кровати, не произнося ни слова. И только тогда, когда Стелла плюхается рядом, почти смущенно смотрит на нее:

– Слушай… В общем я должен перед тобой извиниться.

– Я…

– Нет, погоди. Я считал тебя. Я знаю, что ты чувствуешь, – вздыхает Мификс, и Стелле кажется, что в его глазах стоит легкая грусть. Причем настоящая. – Послушай, я меньше всего хотел, чтобы так вышло. Ну, чтобы ты так убивалась из-за этого. Я не хотел, чтобы ты чувствовала вину.

– Но я чувствую, – печально улыбается Стелла. – Я шлюха. Брендон меня не простит.

– Не ты шлюха, а я подлец.

– Я трахалась с тобой добровольно, черт подери! – почти кричит Стелла, и у нее из глаз брызгают слезы – вполне понятная реакция. Как итог всех мучавших ее переживаний и завершение событий этого дня. – Я могла оттолкнуть, но…

– В том-то и дело, что ты не могла, – отвечает Мификс. – Ты не могла бы сопротивляться, даже если бы очень хотела, – Стелла, всхлипывая, чуть замолкает и удивленно уставляется на сирина. – Я тебя изнасиловал. В самом начале ты отчаянно сопротивлялась, хотя этого и не помнишь. Видишь ли, когда я насилую девушек, ну… Я не люблю, когда они испытывают боль. Это Сиреникс у нас – известный садист, а я так не могу. Не люблю это. Нет, конечно, я мог бы так с тобой поступить, но… Я этого не люблю. Когда я насилую девушек, я дурманю их головы. Очень сильными чарами. В итоге они начинают желать меня. Не испытывают боли, страха или ненависти. Думают, что согласились на все добровольно. Ты не вспомнишь, но ты сыпала в меня магическими атаками, пока я не накачал тебя своими чарами достаточно. Под их действием ты не понимаешь, что происходит. Ты не смогла бы сопротивляться ни при каких обстоятельствах. Так что вот тебе правда: я тебя изнасиловал. Ты не шлюха, ты жертва.

Стелла пораженно молчит. Мификс ее изнасиловал и спас от другого изнасилования. В голове это не укладывается. И странно, но фея почему-то не злится на сирина. Наоборот, она понимает, что все эти дни дико скучала без него. Поэтому она утыкается в его плечо и рыдает, пока Мификс тихонько гладит ее свои крылом по золотистым волосам.

– Ты мне нужен… – шепчет она.

– Я тоже скучал, золотце, – отзывается Мификс. Вот так они и лежат около часа. Потом Стелла успокаивается и четко осознает две вещи. Во-первых, она чиста. Да, она трахалась с Мификсом, но вину ощущала от того, что сделала это добровольно и желала этого. А теперь Мификс своими словами вернул ей прежнюю честь и достоинство. Она не хотела. Она сопротивлялась. А во-вторых, Мификс все-таки ее спас. Когда она осталась одна, в критической ситуации, именно Мификс пришел к ней, привел Блум и разрулил всю эту кашу, которую она заварила.

И за это Стелла безмерно благодарна Мификсу. Но она хочет знать ответы еще на некоторые вопросы. И чувствует, что сейчас самое время их сказать. Мификс точно даст ответ.

– Почему Флеймикс был заключен на Солярии? – интересуется Стелла.

– Потому что носительница, которую он убил, была солярийкой. Дракон привязал его к этой планете, чтобы гордый помнил о своем злодеянии. И да, я уже знаю твой следующий вопрос, детка. Нет, я бы так не поступил. Никогда. Мне своя жизнь дорога, да и вообще. Ну подумаешь, пятьдесят первая любовь, четырнадцатая – несчастная. Переживем как-нибудь.

– Почему ты не мог сказать мне ничего о Баттерфлаикс? – наконец осмеливается Стелла свой главный вопрос. – Я ведь искала информацию именно о ней, когда случайно провалилась в ту библиотеку.

– Вот стерва, а? Даже так всем гадит, – отвечает Мификс с презрением, а затем молчит и выдает то, что Стелла никак не рассчитывала услышать. – Просто я не могу это сделать. Я связан магическим контрактом. Таковы… – он вдруг замолкает и словно перестает дышать. – Условия.

– Я поняла, – кивает Стелла. Она понимает, какой была дурой. Думала, что Мификс не хочет ничего говорить из вредности. Каждый в Магиксе знает, что из себя представляет магический контракт. Нарушишь условия – умрешь. Действует на всех. Даже на бессмертных. Стелле этого достаточно, и она решает для себя больше не затрагивать этой темы.

– А теперь поспи уже, наконец, – замечает Мификс. – На твоем месте я завтра бы рассчитывал на жаркий секс, – Стелла кивает. – И да. Если ты не против. Может… Забудем это? Ну, что было?

– Я не против. Тем более, ты спас меня.

– Будто это особо сложно было. Но мне так и не доделали массаж из-за тебя, – возмущается сирин. Стелла закатывает глаза и качает головой. Вот он, прежний Мификс.

Спустя некоторое время она засыпает, пока Мификс качает ее в своих объятиях и поет земные колыбельные. Стелла спит сном младенца и не знает, что на самом рассвете из Бескрайнего в общую гостиную ввалится обновленная и очищенная Муза. Не знает, что ту всю ночь ждет, не смыкая глаз, фея волн. Не знает, что принцесса Андроса, завидев опустошенную подругу, тут же бросится к ней обниматься.

И не знает, с какой просьбой Муза придет к ней через день.

========== Муза. Разговор по душам ==========

Я не могу отойти от удивления, когда Лейла заключает меня в такие крепкие объятия. Кажется, что это сон. Может, я до сих пор еще торчу в Океане, а? Может, глумливый по-прежнему туманит мой разум?

Но я понимаю: это правда. Улыбаюсь и также крепко обнимаю подругу.

– С чего бы вдруг такие объятия? Я что-то пропустила? – интересуюсь я с легкой полуулыбкой.

Лейла отпускает меня и внимательно смотрит мне в лицо, словно что-то там ищет. Затем чуть отступает назад.

– Не понимаю… Чему ты улыбаешься? – растерянно спрашивает она.

– Ну знаешь… Когда тебе так бросаются на шею, – я сажусь на диван, закидывая ногу на ногу.

– Я ждала тебя всю ночь, – замечает Лейла. Взгляд ее становится серьезным, и улыбка тут же сползает с моего лица. Внезапная эйфория отступает, я снова смотрю на все трезвым взглядом. Последние волны уходят из моей души, магия устаканивается, и Рев затихает. Я была счастлива, потому что Лейла обняла меня. Но теперь пытаюсь осознать это. Чудеса случаются, да, но не так часто, как нам хотелось бы. Должна быть причина. Некс что-то сболтнул ей? Вероятнее всего. К тому же, меня заполняет волна стыда. И я говорю, наконец, те слова, которые должна была сказать уже давно.

– Лейла, я была полнейшей дурой и идиоткой. Я забыла тебя. Мне. Мне так… – я не смею смотреть ей в глаза, потому что в голову одно за жругим лезут воспоминания: вот мы еще еле знакомы, вот я рассказываю ей о своей семье, о смерти мамы и своем отце, вот рыдаю на ее плече от безысходности, хотя почти еще ее не знаю, вот провожу в ней бессонные ночи, часами обсуждая свои сомнения насчет отношений с Ривеном, вот болтаю на Земле… А вот фактически ее посылаю.

– Я знаю, – она садится рядом и гладит меня по волосам. – Поверь, мы все напортачили. Я тоже виновата.

– В чем? – я удивленно смотрю на Лейлу и действительно поражаюсь. Она. Вот в чем?

– Ну… Первое время я очень злилась на вас, а в особенности на тебя за то, что вы забыли Набу. Знаешь, мне даже сначала казалось это предательством. Что вы предали меня, его, стали абсолютными эгоистами и не вспоминали его двадцать четыре часа сутки и семь дней в неделю, – чуть смеется Лейла и качает головой, чуть прикрывая глаза. – Я только потом поняла, какой дурой была. Знаешь… Это ведь моя трагедия и моя боль. Вы сочувствовали мне, вы помогали мне, но… Ты тогда, пожалуй, была права, когда сказала, что мне пора уже перестать ныть и жить дальше.

– Слушай, мне больно вспоминать об этом, – я кривлю лицо, потому что воспоминания об этих словах больно хлещут по исцеленной душе. – Это один из моих основных грехов, который мне еще замаливать и замаливать.

– Ты правда так сильно переживаешь по этому поводу? – внимательно смотрит на меня Лейла.

– Да мне хочется убить себя за это.

И здесь я действительно говорю правду. Лейла пораженно что-то обдумывает, сложив руки на животе. Она особенно красива в этот момент. Небольшая морщинка, сжатые губы, задумчивые глаза и тяжелые передние пряди, падающие на лоб. Лейла обладает жгучей и пленительной красотой Андроса. И вместе с тем – бунтарским характером. Вместе это дает взрывное сочетание. Неудивительно, что в нее влюблялись. Я помню, что на втором-третьем курсе вокруг нее начинали кружить некоторые парни: кто-то робко, кто-то понастойчивее, но Лейла всегда давала им отпор. И только Набу задел ее, хотя и с ним она сначала не церемонилась.

После его смерти Лейла была просто не в том состоянии, чтобы смотреть на парней. Но, как известно, ничто так сильно не привлекает мужчин, как независимая женщина. Ты можешь продавать себя только так и тебя купят, тебя возьмут из-за доступности. Но завоевывать и покорять захочется ту женщину, которая не проявляет интереса. А те женщины, которые вообще не смотрят на других мужчин, потому что их сердце либо уже занято, либо их гложат более глубокие думы, просто сводят с ума парней всех мастей. Представители мужского пола ставят своей целью добиться рокового объекта, но лишь немногим это удается.

Потому совершенно неудивительно, что рядом с Лейлой кружил сначала Рой, которому она будто бы ответила взаимностью, но на самом деле, как я теперь понимаю, фее волн просто хотелось почувствовать на себе мужское внимание, а затем Некс, нахальный тип, чем-то похожий на Ривена, но в то же время от него отличающийся. Ривена грызла куча тараканов, а у Некса, кажется, с этим все было в порядке. И когда надо, он мог трезво оценить ситуацию в отличие от нас. И предложить стоящий и оригинальный план. В этом они с Ривом были чем-то похожи, но все же во многом различались.

Хотя я как только увидела Некса, так сразу почувствовала, что они с Ривом либо посрутся, либо подружатся. Склонялась больше в сторону второго. Так оно и вышло.

– Я понимаю, – говорит, наконец, Лейла. – Но это было и это говорила ты. Хочешь ты этого или нет, сначала я злилась, обижалась, действительно обижалась, потому что ты просто плюнула на меня, а ты на тот момент была чуть ли не единственным близким человеком, который у меня остался, но… Кажется, именно эти слова и подтолкнули меня к действиям. Так что отчасти я тебе благодарна.

– Знаешь, что мне хочется больше всего? Вернуться назад и все исправить. Не совершать тех глупых ошибок. И не терять дружбы с тобой, – снова искренне отвечаю я. Но Лейла меня перебивает:

– А кто не хочет. Знаешь, сколько раз я желала вернуться и переменить ход истории, сама броситься вместо Набу или броситься с ним, помочь ему, или сделать что-то еще. Однако правда в том, что прошлое необратимо и всегда остается прошлым. Мы не можем его исправить, как бы сильно мы не хотели. Мы можем раскаиваться, но то, что сделали, никогда не изменится. То, что было, все равно с нами останется, – Лейла прикрывает глаза. – Но это не значит, что мы не можем изменить настоящее. Мы не можем изменить прошлое, но можем забыть о нем и двигаться дальше, жить, несмотря ни на что.

– Наверное, главное, что мы осознаем свои ошибки, – соглашаюсь я. – И не даем этим ошибкам перечеркивать наше будущее.

– Да. Не позволяем пелене прошлого застилать нам глаза. Наверное, поэтому я могу сказать, что у меня сейчас все относительно хорошо. Нет. Просто хорошо.

– И я за тебя очень рада, – я больше не завидую. Я действительно могу радоваться за подругу, пусть и ощущать при этом собственную боль. – Лейла, мне очень жаль, что меня не было рядом тогда, когда ты нуждалась во мне, но…

– Может, это даже и к лучшему. Ведь твое сочувствие только бы сильнее разжигало во мне любовь к Набу. Я жалела бы себя, – грустно усмехается Лейла. – И так было бы только хуже.

– Возможно… – растерянно соглашаюсь я. – Я просто хотела сказать, что несмотря на то, что я не сделала и не сказала, я точно могу сказать: я рада, что у тебя все хорошо.

– Я знаю. Но давай не будем о Набу, хорошо? – я вижу в ее глазах мимолетную грусть. – Я уже не люблю его, но все же…

– Память? Понимаю, – я присаживаюсь на диван, а Лейла меж тем предлагает пройти в ее комнату. Я не против. Мы идем к ней в спальню, где и располагаемся. Лейла предлагает попробывать чай, который они вчера с Нексом купили в открывшимся недавно кафе. В подарок к чаю предлагался яркой расцветки термос, в котором, собственно, напиток и хранился, оставаясь еще горячим. Я не против. Мне сейчас просто просто необходимо просушиться после холодных и цепких объятий Океана. Сиреникс снова ушел из моей головы и теперь уже навсегда. Больше никаких оргазмов с Древними.

Да, определенно Лейла уже не питает чувств к погибшему жениху, но память и боль от потери еще периодически напоминают о себе. Потребуется время, прежде чем они исчезнут навсегда. Но основной переломный шаг уже пройден, и Лейла никогда больше не оступится и не шагнет в объятия прошлого, которое порой так не любит отступать.

Лейла достает пластиковые стаканы, припятанные на случай вот таких чаевничаний, разливает туда красноватый чай, идет к шкафу, легко открывает его одним пальцем, достает несколько конфет и кладет передо мной. Так и хочется поднять стакан, чтобы сказать: “За новую дружбу!”. Но я не хочу торопить события. Потому что то, что мы извинились друг перед другом, еще ничего не значит.

Я осторожно отпиваю: люблю горячий чай, а Ривен меня не понимает, ибо ему надо, чтобы обязательно остыл прежде. Помню, один раз поругались из-за этого. Горячая жидкость приятно согревает горло и стекает в желудок, вымывая весь холод Океана.

– И все-таки. Я не очень понимаю. Ты специально ждала меня? – пытаюсь выяснить я спорный вопрос.

– Да, специально, – кивает Лейла. – Я знаю, что ты сейчас спросишь, – смеется она. – Почему. Да, действительно… Знаешь. Я просто начала замечать еще четыре дня назад. Ты пришла тогда глубоко ночью. Я просто выходила в гостиную, чтобы пройти в туалет, а тут мимо меня телепортировалась ты. И даже не заметила меня. Ты вообще ничего не видела. Зато я сразу поняла, что к чему. Ты была бледная, прямо-таки живой труп. Какая-то словно исхудавшая, мокрая, а еще от тебя веяло водорослями и Океаном. Я сразу поняла, где ты была. Вот только к Сирениксу от хорошей жизни не идут, – я вздрагиваю. – Я подумала, что, возможно, то, что ты тогда говорила… Было отчасти правдой. Поняла, что тебя надо спасать. И теперь ты просто обязана мне ответить: какого черта ты туда поперлась?

– Я… – ставлю стакан на стол, чтобы не разлить чай ненароком. Руки начинают чуть-чуть трястись. – Понимаешь… В общем… – мой голос слабеет. Ибо память возвращается. Я никогда не перестану со страхом вспоминать те события. Никогда не забуду того состояния. – Когда Сиреникс был в нас, он… – тут весь стресс, пережитый за сегодняшнюю и предыдущие ночи, мгновенно спадает, и я снова ощущаю эмоции: с глаз сыплются слезы. Меня начинает трясти. Лейла меняется в лице и бросается ко мне. Я утыкаюсь ей в плечо и плачу. Но уже не теми крокодильими слезами, которые я выдавливала из себя, когда грустила об уходе Ривена. Я плачу слезами страха и ужаса от пережитого.

– Что он с тобой сделал, родная? – черт, этот голос, эти слова. Лейла, неужели… Нет, не сейчас. Я ведь по-прежнему не заслужила этого. Или заслужила? Через некоторое время я успокаиваюсь, шквал эмоций пропадает, и теперь я могу говорить. Собираюсь с мыслями, вдыхаю и продолжаю, удивляясь спокойствию собственного голоса:

– Он изнасиловал меня.

Внезапно Лейла начинает смеяться. Чужим и пугающим смехом. Я смотрю на нее с непониманием и удивлением. Подруга качает головой, улыбаясь своим мыслям и произносит:

– Да он, однако, по всем прошелся. Весело.

– Что он сделал с тобой? – догадка меня поражает сразу же. – Лейла, что он тебе сделал?!

– Почти довел до самоубийства, – спокойно откликается та. – Я стояла на скале, а он звал меня прыгнуть вниз, перебирая мою любовь к Набу. Черт знает как я смогла выстоять. Хотя несмотря на жестокость этого гада, его методы весьма… убедительны. Он помог мне по-своему переродиться. Помог разобраться в себе, в моем отношении к Набу и понять, что жизнь продолжается. Так скажем, с того самого недосамоубийства началось мое душевное выздоровление.

Я пораженно молчу. Да что ж это за змей-то такой?! С одной стороны кажется абсолютным садистом и эгоистом, которого не волнуют чужие проблемы. А с другой… То Ривену позволяет Набу увидеть, то спасает Лейлу и опять же позволяет ей в последний раз поговорить с погибшим магом, то меня наставляет на путь истинный.

Как, как такое может уживаться в одном существе?! Такие разные грани. Хотя… Наверное, это просто Сиреникс. Ничего удивительного.

– В общем, я решила пойти к нему, потому что, ну… Я испытывала сильную душевную боль от того, что Ривен ушел. А один человек, – я не стала рассекречивать имя Некса, – дал мне хороший совет. Сказал, что моральную боль может попробовать перекрыть болью физической. Ломать ноги не хотелось, но я знала одно существо, которое могло дать такую физическую боль, что…

– Им оказался Сиреникс. Ты пошла к нему, чтобы он трахал тебя до невозможности, – заканчивает за меня Лейла. Ее губы плотно сжаты. – Нет, Муза, я тебя не осуждаю, единственное, что мне непонятно. Зачем себя так истязать из-за такого козла? Он просто взял, бросил тебя, ушел, толком ничего не объяснив. А до этого избегал, опять же не объяснив причины. Он просто ушел, а ты страдаешь. Вот так страдаешь. Он никогда мне не нравился, вот я всегда знала, что он возьмет тебя и кинет вот так просто. Я говорила, но…

– Лейла, подожди. Ты очень многого не знаешь, – я машу руками, и лучшая подруга затыкается. – Понимаешь, когда Сиреникс меня изнасиловал, то… Он выбросил меня на пляже Домино. Ночью. Я была голая, разбитая, униженная и изнасилованная. И без сил. Так вот как ты думаешь, кто оказался там, рядом со мной? Именно Ривен. Он нашел меня и поддержал. И он поддерживал меня все это время. Именно он вытащил меня после того изнасилования, помог снова встать на ноги, потому что я тогда была просто в глубочайшем шоке. Он действительно был со мной, когда я нуждалась в нем. Когда мне нужна была помощь.

– Хорошо, допустим. Плюс один к его карме добавлен, – кивает Лейла. – Но это не отменяет того факта, что он просто бросил тебя, не объяснив причину.

– Нет, он мне все объяснил. Он пришел ко мне потом, после того “расставания”. И все объяснил. Он любит меня. А я его. Просто… В общем…

– Погоди, что? Любит? Так, подруга, прости, конечно, но я что-то ничего не понимаю, – перебивает меня Лейла, но тут же затыкается под моим выразительным взглядом.

– В общем в его жизнь вмешалось одно существо, – я вздыхаю и понимаю, что сейчас вступаю на опасную грань. – Под действием этого существа он не мог приближаться ко мне, пока не выполнит просьбу этого существа. А еще это существо ударило по нему примерно также, как по мне Сиреникс. Только больнее. И в итоге это сломало его еще сильнее. А ты сама знаешь, какой Ривен человек. Прости, я не могу назвать это существо. Это не Сиреникс, хотя Сиреникс там тоже был. Ну ты ту историю знаешь. Просто это не моя тайна.

– Это была трансформация? – просто спрашивает Лейла. Я застываю, не зная, что ответить. – Хорошо, большего мне не надо. Что ж. Мне всегда казалось, что среди нас он чувствовал себя не в своей тарелке.

– Ривен сказал мне, что ему необходимо примириться с самим собой. И он сможет сделать это только вдали от остальных. Я знаю, что это сейчас немного абсурдно звучит, но…