Текст книги "Бродовский котел
(Воспоминания. Очерки. Документы)"

Автор книги: М. Вербинский

Соавторы: Б. Самарин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)

СЛОВО ДОКУ МЕНТАМ
 (Из материалов Архива Министерства обороны Союза ССР)

Вклад Талгата

Во 2-й воздушной армии сына казахского народа Талгата Бегельдинова знали как одного из лучших летчиков-штурмовиков. В 1944 году в небе Львовщины он воевал, имея уже Золотую Звезду. А когда закончилась Львовско-Сандомирская операция, летчик был вторично представлен к званию Героя Советского Союза. Вот некоторые строки из наградного листа-представления Талгата Якубековича Бегельдинова:

«Большая самоотверженность, мужество и дерзость со стороны тов. Бегельдинова были проявлены 14 и 15 июля 1944 года при прорыве сильно укрепленной оборонительной полосы противника на львовском направлении.

Особенно сокрушительный удар нанес тов. Бегельдинов своей эскадрильей по группе танков в 18 единиц и по 30 автомашинам в районе села Колтов. После пяти заходов штурмовиков с круга на поле боя загорелись 4 танка и 12 автомашин.

Всего за время боя на львовском направлении лично Т. Бегельдинов сделал 11 успешных боевых вылетов. Его эскадрилья совершила 130 успешных боевых вылетов, во время которых уничтожено 1 самолет, 27 танков, 42 автомашины с грузами и живой силой противника, 12 орудий разных калибров, подавлен огонь 9 вражеских артиллерийских батарей».

Грудью прикрыл командира

Комсомолец первого стрелкового батальона 823-го стрелкового полка Иван Пятак в рукопашном бою 17 июля противотанковой гранатой убил семь гитлеровцев.

На окоп Пятака шел немецкий танк. Боец укрылся в яме. Увидев лежащую вблизи немецкую противотанковую мину, положил ее впереди своего укрытия.

Немецкие танкисты не заметили этого и шли прямо на Пятака. В результате танк наскочил на мину.

Рядом командир взвода подвергся нападению двух вражеских солдат и офицера. Пятак бросился на помощь. В момент, когда гитлеровский офицер прицеливался в командира. Пятак закрыл его своей грудью. Пуля врага пробила сердце Ивана Пятака и его комсомольский билет № 12780829.

Из политдонесения политотдела 302-й стрелковой дивизии от 25 июля 1944 г.

Стояли насмерть

Батарея старшего лейтенанта Щербакова 22-й самоходно-артиллерийской бригады в районе села Княже отражала атаки превосходящего силами противника. «Стоять насмерть!» – таков был приказ комбата. Батарейцы били по танкам, коннице, пехоте врага. В итоге ожесточенного боя уничтожили 6 немецких танков.

Коммунист младший лейтенант Крупский своим орудием бил по контратакующему противнику прямой наводкой. Экипаж расстрелял несколько сот гитлеровцев, более 250 сдались в плен.

Из политдонесения политотдела 22-й самоходно-артиллерийской бригады от 21 июля 1944 г.

Засада на дереве

Окраина села Обертасив… Комсомолец снайпер Мякинников, забравшись на дерево, метким огнем стал выводить из строя экипажи вражеских танков и самоходных орудий.

Противник, обнаружив Мякинникова, принялся из самоходки обстреливать сад. Отважный снайпер не растерялся, не слез с дерева, а продолжал стрельбу.

В этом бою снайпер Мякинников уничтожил девять гитлеровцев.

Из политдонесения политотдела 246-й стрелковой дивизии от 21 июля 1944 г.

А. С. Силаков, сержант запаса
СИНИЙ ПЛАТОЧЕК

Г. М. Головин

На столе в светлой комнате – четыре гипсовых скульптурки. В этих статуэтках, сделанных в часы досуга, хозяин дома Григорий Максимович Головин изобразил своих фронтовых друзей.

Среди четверки боевых побратимов Головина – командир огневого взвода артиллерийской батареи Гайдаш. Это он во время яростной контратаки гитлеровцев южнее города Броды подбил два «тигра». В одном из подбитых танков, видимо от детонации, взорвались снаряды, сорвало башню, и сильный огненный смерч на мгновенье ослепил всех батарейцев яркими багровыми вспышками. Вокруг бушевало море огня, стоял дым и неимоверный грохот. Падали убитые и раненые у орудий. Вражеский снаряд разорвался вблизи КП дивизиона, осколком ранило командира. А он, Головин, замполит дивизиона, отрывисто подавал команду: «Справа танки! Пятая батарея… огонь!»

– Давно это было, а все как будто сейчас вижу… Как движутся танки, как бьют орудия… – рассказывает Григорий Максимович.

Звания Героя Советского Союза Г. М. Головин был удостоен до того, как пришел сражаться с врагом на западные земли Украины. Золотая Звезда украсила его грудь после смелой и дерзкой переправы через Днепр.

С этой высокой наградой Григорий Максимович со своими храбрецами-артиллеристами шел в бой летом сорок четвертого года на рава-русском направлении. Он говорит, что эти бои почему-то особенно ярко врезались в память. И не только ожесточенностью схваток…

В один из июльских дней, когда артиллеристы готовились к наступлению на оборону противника, старший лейтенант Головин по телефону услышал необычное сообщение: «Встречайте гостей-девушек!».

Вскоре к расположению дивизиона подкатил грузовик. С кузова соскочили шесть одетых в легкие летние наряды девчат.

– Наши шефы – киевлянки, – сказал сопровождающий их офицер. – Познакомьте девушек с жизнью передовой.

Командир был в штабе бригады, и замполит взял на себя прием гостей. Он проводил их на батарею. Веселая, бойкая комсомолка Зина от имени делегации и всех киевлян благодарила воинов, освобождавших Киев, другие города и села Украины. Сообщила бойцам, что уже начал работать знаменитый «Арсенал», восстанавливается разрушенный гитлеровцами Крещатик. Она рассказывала, как труженики предприятий Киева все силы отдают для фронта.

Выступали другие комсомолки, передовые работницы заводов и фабрик. Передавали фронтовикам приветы и добрые пожелания киевлян.

Эти слова доходили до сердца каждого, согревали душу бойцов.

Гости преподнесли воинам скромные, но дорогие для них подарки. Кому вручили кисет, кому папиросы, конфеты… А старшему лейтенанту Головину Зина повязала необыкновенной легкости синий платочек.

Рассматривали девушки грозные орудия, снаряды, приговаривали:

– Вот это пушки!

– Каждый снаряд больше пуда весит, – пояснил высокий ефрейтор. – Как забросим фрицам – сразу десяток одним давится.

Не стихали разговоры, шутки… С волнением всматривались воины в лица девушек, словно угадывали среди них кто жену, кто невесту, а кто – ту, которую хотел бы назвать своей любимой.

Тепло прощались артиллеристы с шефами.

– Спасибо за добрые пожелания, за подарки, – благодарил замполит Головин. – За синий платочек…

Расстались. Девушкам дорога к Днепру, к Киеву, воинам – к Западному Бугу, навстречу новым боям.

А бои начались спустя несколько дней. Бойцы 17-й артиллерийской дивизии пошли вслед за пехотой и танками на прорыв, И вскоре громили гитлеровцев, зажатых в бродовском котле.

Враг ожесточенно сопротивлялся. Шквал огня бушевал со всех сторон, и казалось, что батареи находятся на огненном острове. Это упорство противника еще больше поднимало благородную ярость наших бойцов. Расчеты гаубиц, сопровождая пехоту по мере ее продвижения вперед, сошлись с фашистской батареей так близко, что вместо снарядов пустили в ход гранаты и автоматы.

– Правильно, Суровец, бей их, окаянных! – похвалил Головин командира расчета, который первым пошел врукопашную.

Где напряженнее обстановка, где выше накал боя – там замполит дивизиона коммунист Головин. В сплошном грохоте боя Головину не приходилось много говорить. Главное он сказал бойцам накануне: «Идут решающие бои за освобождение родной земли. Будем же драться мужественно и бесстрашно. Страх – плохой советчик бойца. Страх укорачивает жизнь фронтовика. И только бесстрашие, как невидимая сила, спасает нас там, где, кажется, нет надежды на спасение. Помните об этом друзья…»

И сейчас, в жестоком бою, сам поступал так, как призывал действовать других, показывая воинам личный пример храбрости и отваги.

Слышны были его краткие вдохновляющие призывы: «А ну, братцы, веселее!», «Не нас бьет враг, а мы бьем врага!», «Наша возьмет!»

Тучи пыли стояли над батареей. И в этом грохочущем аду Головин увидел вблизи орудия вспыхнувший костер. Упал зажигательный снаряд. Взметнулся огромный фонтан пламени, которое угрожало штабелю боеприпасов.

– Погасить огонь! Лопаты в руки! – крикнул Головин и первый побежал к опасному костру.

Лопатой бросал землю на огонь, потом с тремя бойцами схватили большой брезент и стали набрасывать его на костер. Но в этот момент воспламенилась гимнастерка Головина.

Командир расчета увидел страшную картину: горит человек. Сержант шагнул, чтобы помочь Головину, но замполит остановил его:

– Суровцев – назад! Снаряды спасай!

Ведь верно: не спасет он старшего лейтенанта, если взорвутся боеприпасы.

Головин быстро снял гимнастерку вместе с рубахой и планшеткой и отшвырнул в сторону.

– Планшетки жаль, – промолвил Головин, но броситься за ней не мог – надо было гасить тлеющие брюки.

Пламя под брезентом унималось. И Суровцев побежал за планшеткой. Он, как и все бойцы, знал, что там, кроме блокнота, свежих газет, лежал подарок девушек – синий платочек.

Суровцев выхватил планшетку из огня. Она разваливалась на части. Прожженный в двух местах платочек сверкнул яркой синевой. Сержант поднял его над головой.

И развевался на ветру синий платочек, как знамя, призывая каждого бойца еще крепче бить врага.

Из-за укрытий вынырнули немецкие танки. Они с отчаяньем обреченных стремились пробиться сквозь кольцо окружения. Каждая гаубица била по этим стальным чудовищам прямой наводкой с безупречной точностью. Бронированные машины останавливались с разорванными гусеницами, побитыми боками, некоторые поворачивали назад. И тогда вслед им несся шквал смертельного огня…

– Да, то был грозный говор орудий, – вспоминает Герой Советского Союза Григорий Максимович Головин. – Слышали залпы наших пушек Львов, Перемышль, Сан, Висла и Одер…

…Живет Григорий Максимович в городе Пушкине. Летом здесь все утопает в зелени, цветах. Быть может, красота природы и вдохновила Григория Максимовича – он взялся за кисть. В той комнате, где стоят статуэтки, висят его картины. На них – вековые деревья, цветы, белогривое море… В разноцветье красок на полотне вкладывает самодеятельный художник любовь к городу, природе.

Но есть здесь и картины, на которых изображены орудия, рвущиеся снаряды. Они нарисованы Григорием Максимовичем в память о былых боях.

В. Л. Березовский, майор запаса
ПРЯМОЙ НАВОДКОЙ

Н. Ф. Сорокин и А. А. Кордюк

Артиллерист Николай Сорокин получил боевое крещение на Волховском фронте. Участвовал в боях на Курской дуге. Там он открыл личный счет уничтоженным вражеским танкам. Затем – Днепр, Киев, Житомир…

Были минуты, когда он смотрел смерти в глаза. Тогда Николай вспоминал слова отца, участника гражданской войны, штурмовавшего укрепления на Сиваше в 1920 году. Провожая сына в армию, Федор Иванович говорил: «Будь смелым и мужественным солдатом…»

Вспомнилось Николаю Сорокину напутствие отца и когда летом 1944 года он сражался с гитлеровцами за освобождение Львовщины.

В ночь с 16 на 17 июля 37-я легко-артиллерийская бригада, которой командовал полковник А. Кордюк, выдвигалась на новые огневые позиции.

По раскисшему от дождей полю тягачи тащили пушки на указанный рубеж – высотку, перед которой лежала ровная местность.

Установил свое орудие и сержант Сорокин.

Как ни маскировали позиции артиллеристы, орудийные щиты издали вырисовывались темными пятнами на зеленом фоне. Сорокин снял щит с орудия и еще раз проверил маскировку. Наступала ночь. Внезапно заболевшего солдата сержант отправил в тыл. В расчете осталось двое. «Ничего, дадут пополнение», – сам себя успокаивал Сорокин.

Не успели вздремнуть – уже светает.

«А может, постоим здесь без дела, да и на новую огневую?» – подумал сержант. Он не знал еще того, что их батарея встала на танкоопасное направление. По узкому, пробитому в обороне противника коридору входят в прорыв наши части, устремляясь вперед. А немецкое командование из района Плугова, Ивачева готовило удар, чтобы любой ценой перерезать эту дорогу и тем самым сорвать наступление.

Едва над полем начал рассеиваться утренний туман, Сорокин услышал возглас:

– Танки!

Бронированные машины двигались с правого фланга боевого порядка батареи. Это были «тигры». Грозно урча моторами, ощупывая жерлами пушек лежащее перед ними поле, они ползли на позиции наших артиллеристов.

У орудия – трое: сержант с бойцом да случайно оказавшийся рядом орудийный мастер старшина Петр Новиков.

– К бою! – скомандовал Сорокин.

Несколько десятков железных чудовищ, стреляя на ходу, подходили все ближе и ближе. Соседние орудия уже вели огонь. Зарядив пушку, Сорокин сам занял место наводчика. Еще он не выстрелил, как впереди грохнул взрыв. Пушка Александра Ходцева повреждена. И туда побежал орудийный мастер Новиков.

– Справимся и вдвоем, – сказал Сорокин.

Сержант словно сросся с орудием. «Спокойно целься, – говорил сам себе. – Ведь бил же ты под Тернополем этих треклятых «тигров»… Так… Точней…» – Нажал на спуск. Орудие от выстрела содрогнулось. Танк остановился и задымил. Но за ним двигался второй, третий, четвертый…

На поле плясали огненно-серые разрывы. Неподалеку ухнул снаряд. Осколки осыпали орудия. Сорокина не задело. А заряжающий тут же скончался от тяжелой раны. «Теперь ты один, Николай, крепись, Сорокин», – шептали пересохшие губы сержанта. Он быстро зарядил орудие. И вдруг понял, что подъемный механизм заклинило.

В прицеле очередной танк. Но что это? «Тигр» приостановился и начал разворачиваться в его сторону. «Неужели заметил? – мелькнула в голове мысль. – Скорее!» – И снова грянул выстрел. Сержант оторвался от прицела и посмотрел на поле. Буквально в двухстах метрах от его позиции «тигр» замер с продырявленным боком.

Другой вырвавшийся вперед танк шел на правофланговое орудие батареи. Сорокин выстрелил в борт фашистской машины. Но «тигр» продолжал двигаться, ведя непрерывный пулеметный огонь.

«Неужели промазал? – прошептал Николай. – Не может этого быть!» – Он схватил последний снаряд, зарядил, повел стволом пушки за танком. «Так, так… – приговаривал Николай. – Перекрестие вперед! Чуть выше катка… Ну вот тебе и крышка!» – и он нажал на спуск. Увидел, как «тигр» развернулся на 180 градусов и застыл. Из люка начали выскакивать фашисты.

Сержант Сорокин схватил автомат и начал стрелять короткими очередями.

Батарея, которой командовал лейтенант Николай Филипцов, преградив путь фашистским танкам, понесла большие потери. Ранены лейтенант Н. Селезнев, командиры орудий Бугров и Капранов, пал смертью героя наводчик Деришев… Но те, кто оставался в строю, продолжали трудный бой с танками и пехотой врага.

Фашистские танки пятились назад, чтобы через некоторое время снова двинуться в атаку.

Смеркалось… Бой затихал. У Николая кончались снаряды. Перед фронтом батареи пылало восемь «тигров» и один «фердинандж. Прибежал к Сорокину Петр Новиков.

– Жив! – радостно крикнул он сержанту. – На кого похож, гляди, – подал маленькое зеркальце.

Тот не сразу узнал себя. В кровоподтеках и копоти лицо, красные воспаленные глаза. В ушах стоял невообразимый шум, заглушавший голоса людей.

А Новиков восхищенно смотрел на дымящиеся танки и кричал ему в ухо: «Раз, два, три, четыре!.. Все твои?!»

Николай устало посмотрел на притихшее поле боя и, насчитав девять горящих машин, ответил:

– Не знаю, Петя. Стрелял вроде точно. Какая разница – чьи? Дрались все. Ты тоже не сидел сложа руки. – И шутя провел пальцами по щекам друга, оставив черные полосы копоти. – Во какой красавец!

Орудие откатили в овраг. Петр Новиков сразу же начал «колдовать», забравшись под пушку.

– Завтра с утра, наверное, снова полезут. Исправишь? – спросил Сорокин.

– Будет сделано.

На следующее утро фашисты, сосредоточив более двадцати танков с пехотой, снова ринулись на позиции артиллеристов.

Батарея приняла на себя танковый таран. У орудий оставалось по два человека, остальные брали в руки пулеметы и автоматы и, заняв оборону, вели плотный огонь по пехоте.

Вместе с ними в боевом строю батареи дрался Николай Сорокин, прибавивший за вчерашний день к личному счету четыре уничтоженных немецких «тигра».

…Каждое утро из дома № 4 по Красносельской улице в Калининграде выходит человек с приветливой, доброй улыбкой. Здесь, где живут многие работники второго целлюлозно-бумажного комбината, его знают хорошо. Да и как не знать своего начальника отдела кадров, активного общественника. Ветеран войны, отзывчивый товарищ, Николай Федорович Сорокин пользуется у всех заслуженным уважением и авторитетом.

…В 1971 году во Львове проходила военно-историческая конференция, на которую с разных концов страны съехались участники боев по окружению и разгрому гитлеровцев в бродовском котле. Вот тогда впервые после войны встретились старшина запаса Н. Ф. Сорокин, приехавший с берегов Балтийского моря, и полковник в отставке А. А. Кордюк, прибывший из Харькова. Радостной была встреча двух однополчан. Они побывали на месте боев близ Западного Буга, где, сдерживая натиск вражеских танков, стояли насмерть. Было о чем вспомнить ветеранам…

ОБ ЭТОМ ПИСАЛИ КРАСНОАРМЕЙСКИЕ ГАЗЕТЫ

Массированные удары штурмовиков

С командного пункта наземных войск сообщили на аэродром, что противник недалеко от переднего края сосредоточил большую танковую группировку для контратаки.

– Сорвать контратаку. Разгромить немецкие танки! – приказал командир.

Штурмовики без промедления поднялись в воздух. В течение дня они нанесли ряд эффективных массированных ударов по танковой группировке противника. Успешно выполнили боевое задание группы, ведомые летчиками Шепельским, Герасимовым, Жуком. Они сбросили бомбы точно по цели.

Летчик Герасимов во время выполнения боевого задания обнаружил в роще вражеский склад с горючим и большое скопление бронетранспортеров. Он дал команду ведомым атаковать склад. Только сбросили бомбы, как в лесу раздался сильный взрыв. Внизу бушевал большой пожар, огромные столбы дыма поднялись вверх,

Славные штурмовики беспощадно бьют врага. Вечером они получили телеграмму, в которой наземное командование сообщало: «Благодаря вашим эффективным ударам с воздуха контратака немцев была сорвана».

За несколько вылетов штурмовики уничтожили свыше 90 немецких танков и бронетранспортеров.

Майор И. КОШЕЛЕВ.

Из газеты 2-й воздушной армии «Крылья победы» от 21 июля 1944 г.

В боевых порядках пехоты

Мы наступали. Наше противотанковое орудие – в боевых порядках пехоты. Въезжаем в село. Налетели вражеские бомбардировщики. В это время послышались голося бойцов:

– Справа – немецкие танки!

Я и заряжающий Павловский бросились к орудию. По косогору на дорогу выползло 12 танков. Мы вступили в бой, не успев окопать станины. К нам в профиль вышел на дорогу первый танк. Но не успел он и развернуться, как под основание башни врезался наш снаряд. Башню заклинило. Еще один снаряд врезался в ходовую часть. Танк замер.

Сползает второй. Осколок вражеского снаряда отбил у пушки стопор и повредил станину, на которой я сидел у прицела. А тут снова налет «мессеров».

– Либо погибнуть, – говорю Павловскому, – либо победить!

Под визг и разрывы вражеских бомб бьем по второму танку. Покончили и с этой гадиной.

Фашистские танки начали отход. Те, которые проскользнули через дорогу, шли теперь прямо на нас. Мы оттянули свою пушку выше, и опять – огонь.

Так в одном бою при весьма трудных условиях мы уничтожили три гитлеровских танка и осколочными снарядами рассеяли и обратили в бегство сопровождающую их пехоту.

Старший сержант П. Коваленко.

Из газеты 100-й стрелковой дивизии от 18 июля 1944 г.

Г. Г. Кузовкин, подполковник запаса
ВЫСОКОЕ БЛАГОРОДСТВО

Дорога, которая ведет от окраины Львова на юго-восток, пролегает по высоким холмам и долинам. И автомашина все время делает резкие подъемы и спуски, словно лодка на крутых волнах. Миновали одно селение, другое, третье… Они все лежат в низине, защищенные от ветров и бурь лесистыми холмами.

А когда проехали километров тридцать, показалось местечко Свирж, раскинувшееся на высоком правом берегу речки.

Свирж… Маленькое местечко, затерявшееся среди лесов. А слава у него звонкая. О высоком благородстве жителей Свиржа в период боев с гитлеровскими захватчиками говорится в «Истории Великой Отечественной войны».

…Был ясный летний день, когда мы прибыли в Свирж. Неширокие улочки, одноэтажные белые домики. На их фоне уныло и хмуро выглядит стоящий на отшибе старый замок с массивными стенами, бойницами. Вокруг замка – вековые деревья, а дальше – зубчатая стена соснового леса.

Мы подъехали к конторе колхоза имени 40-летия Октября. Первым, кто нам здесь встретился, был колхозный бригадир Леон Иванович Палько. Он – фронтовик, сражался с гитлеровцами в Карпатах, затем на венгерской земле. Потом знакомимся еще с одним фронтовиком. Это кладовщик Иосиф Михайлович Демкович, кавалер ордена Славы III степени.

– Помнят ли у вас о том, как в июле сорок четвертого года здесь, в Свирже, местные жители спасли жизнь многим советским воинам? – спрашиваем у своих собеседников.

– А как же, конечно, помнят, – ответил Палько. – Хотя и давно это было, но об этом знают все.

– Недалеко отсюда живут Прокофий Иванович Дацко и его дочь Ядвига, – говорит Демкович. – Они многое могут рассказать.

Завернули мы к домику, где проживает Ядвига Прокофьевна со своей семьей. Тут был и ее отец Прокофий Иванович. Он живет в другом доме, но часто наведывается к дочке. Многое, как сказал он, выветрилось у него из памяти, а вот то, что происходило в войну, хорошо помнит.

В один из июльских дней сорок четвертого года прогремели бои за околицей. Проносились в небе самолеты. И под этот грохочущий гул, свист, вой, отогнав гитлеровцев, в местечко вступили воины Красной Армии.

– Наши! Наши! – радовались местные жители. Выносили советским бойцам яблоки, молоко, ягоды.

В местечко завезли около 70 раненых бойцов и командиров. Разместили их в бывшем графском замке. Женщины принесли белье, простыни. Организовали уход за ранеными…

Но жители не знали тогда, как развертывались боевые события. А было так. Свирж освободили воины 6-го механизированного корпуса. Немцы, откатываясь дальше, на запад, перед фронтом наступающих войск, проникли в тылы 6-го механизированного корпуса и временно вновь захватили Свирж.

В местечке люди ахнули: снова гитлеровцы, снова начнутся грабежи, насилие, убийства. Все переживали за раненых бойцов. Ворвутся в замок фашисты – не избежать кровавой трагедии.

Раненых сразу же переместили в подвал и другие потайные места здания. А ночью местные жители забрали бойцов по домам и спрятали кто как мог.

– Я тоже принес домой одного, – вспоминает Прокофий Иванович. – Танкист. Рана на ране, еле дышит. Переодели его в чистую одежду, уложили в постель прямо в квартире. Знали: нагрянут фашисты – не помилуют, расстреляют и танкиста, и нас. Но желание спасти советского воина было сильнее. К счастью, обошлось благополучно… Расскажи, Ядвига, как ты выдержала бой с нагрянувшими в дом фашистами.

Женщина вздохнула. Нелегко вспоминать трудное военное время.

– Лежит раненый в постели, хлопочем возле него, – рассказывает Ядвига. – И вдруг вваливаются два фашиста: «Кто это есть? Русский солдат? Большевик?» – Один гитлеровец вытаскивает пистолет, второй начинает срывать одеяло с больного. Я встала возле него, расставила руки: «Это мой муж! Не дам! Убейте меня, а его не отдам! Больной он тифом!» – Плачу. А ко мне жмется пятилетняя дочурка и тоже – в слезы: «Не трогайте моего татка!» – кричит.

– И я все время твержу, что это муж дочери, – дополняет сказанное Ядвигой Прокофий Иванович. – Господами фрицев называю, кланяюсь им, лишь бы отцепились. А они не верят, хоть кол на голове теши… Но, наконец, отошли от кровати. Один из них, видно старший по званию, говорит: «Пойдем проверим, чей это муж, а завтра вернемся сюда. Если обман – всех к стенке. Понятно?»

Всю ночь семья не спала. Как быть? Что предпринять? Немцы придут вновь – тогда добра не жди. Решили спрятать раненого в сарае.

В куче сена Ядвига вырыла углубление, принесла постельное белье. Сюда и поместили воина.

На следующий день пришли в дом те же гитлеровцы: «Где русский? Где большевик?» – А Ядвига в слезы: «Ваши забрали. Час назад приходили, увели…» – плачет, слезами заливается. Но не такие фашисты, чтобы поверить на слово. Стали искать. Обшарили кладовую, чердак. Переволновались мы.

Но обошлось благополучно. Как раз сарай выпал из поля зрения гитлеровцев. Они ушли ни с чем. Жизнь советского воина спасена!

Через несколько дней вновь вступили в Свирж советские части. Всех раненых увезли в госпиталь. Был отправлен и танкист, которого лечила и спасла от лап фашистов семья Дацко.

Вскоре жителям местечка Свирж за оказание помощи в размещении и уходе за ранеными, за спасение их от расправы немецко-фашистских захватчиков в приказе войскам 38-й армии 1-го Украинского фронта была объявлена благодарность.

– А кто же он, спасенный вами воин? – интересуемся у Ядвиги и Прокофия Ивановича.

– Знаем своего уральца, – отвечает Ядвига. – Частенько пишет нам. А однажды навестил.

Несколько лет назад в Свирж приехал уже немолодой, среднего роста человек. Он проделал большой путь – от села Усть-Кишерти Пермской области до Львова. Выйдя из автобуса Львов – Свирж, он сразу направился к старому замку. Это был П. И. Ташкинов, бывший командир танкового взвода 6-го механизированного корпуса.

Затем ветеран отыскал домик Дацко. Радостной и волнующей была встреча фронтовика с людьми, которым обязан своей жизнью.

– Узнаете меня, дорогие мои? – голос Ташкинова дрожал от волнения. – Я вас никогда не забывал. Вы спасли меня от верной гибели в сорок четвертом году.

Больше недели гостил уралец в Свирже. Побывал на колхозной ферме, в саду, на пасеке. Уезжал он с горячими чувствами благодарности к своим украинским братьям.

…В Свирже мы встретили еще нескольких местных жителей, которые в июле сорок четвертого года спасали советских воинов. Бартош Тур и Текля Черняк в те дни, когда гитлеровцы ворвались в местечко, укрыли шестерых раненых.

– Тогда мы не думали о грозившей нам опасности, – говорит Черняк. – Все наши мысли были об одном: защитников Родины, проливавших кровь за наше освобождение, любой ценой надо спасти.

…Обо всем этом мы узнали в один из летних дней, побывав в небольшом тихом местечке Свирж, люди которого в дни военной бури проявили высокое благородство.