Текст книги "Бродовский котел
(Воспоминания. Очерки. Документы)"

Автор книги: М. Вербинский

Соавторы: Б. Самарин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)

Б. В. Самарин, полковник запаса
НА ОСТРИЕ РОМБА

З. Л. Асфандьяров

На огневой позиции второй батареи пушки под маскировочными сетями были приведены в боевое положение. Бойцы и командиры торопились, не теряли даром ни одной минуты. Где-то впереди шел бой. Доносились выстрелы танковых пушек, частые очереди крупнокалиберных пулеметов, приглушенный грохот разрывов снарядов, мин. Черный дым заволакивал мазанки небольшого села.

У первого орудия рядом с наводчиком стоял коренастый, невысокого роста старший сержант. На выцветшей гимнастерке артиллериста – орден Ленина, Золотая Звезда Героя, нагрудный знак «Гвардия».

– Как настроение, Закир? – спросил подошедший командир батареи.

– Трудновато будет. Фрицы напролом рвутся из котла, – ответил Закир Асфандьяров, вспоминая вчерашние бои под Сасовом. – Но выстоим! На то мы и гвардейцы!

Командир орудия окинул взглядом местность. Перед позициями – почти ровное поле с неубранными участками ржи, пшеницы. Вдали едва просматривалась синеющая гряда колтовских холмов. Закир невольно вспомнил Башкирию, долину реки Белой, свой родной Красноусольский район, где родился и вырос. Ему зримо представилась бесконечная горная цепь Урала.

– А мы здесь на голом месте встали. Как-то неуютно, – задумчиво произнес Асфандьяров.

– Это верно, что на голом, – согласился командир батареи. – Но и отсюда дадим по зубам фашистам. Впереди – путь на Львов.

– Да, интересно посмотреть его. Красивы украинские города, приветливы жители. Дойдем. Освободим. А потом и дальше, на запад, – твердым голосом закончил Закир.

…Приказ командира 322-го гвардейского истребительно-противотанкового артиллерийского полка был кратким: выйти в район северо-западнее Золочева, занять рубеж. Готовность к бою на 16.00.

Времени – в обрез. Ускоренным маршем противотанкисты пошли по проселочным дорогам. В авангарде – батарея гвардии старшего лейтенанта Забелина.

При подходе к Золочеву артиллеристов обстреляли вражеские автоматчики, но засаду быстро ликвидировали. К указанному рубежу они вышли точно в срок. С ходу занимали огневые позиции, но земляные работы были еще не завершены.

Забелин взглянул на часы. День клонился к вечеру. «Может, до утра не потревожат фашисты?» – подумал он. Неожиданно раздался громкий возглас наблюдателя:

– С передового НП три красные ракеты!

На батарее знали: это сигнал танковой опасности. И тут же полковой радист передал: «Ромашка», к бою!»

Забелин спрыгнул в окоп, где оборудован наблюдательный пункт, приник к стереотрубе. По полю, километрах в двух, двигалась группа немецких танков. За ними шла пехота.

Наша тяжелая артиллерия открыла огонь. Но снаряды не достигали цели: вражеские танки двигались на больших интервалах, маневрировали. Обогнув пологую высоту, они резко свернули в сторону и начали скрываться в лощине.

– Наверное, заметили нас и хотят обойти зону обстрела, – вслух проговорил Забелин. Мгновенно сработала мысль: если танки выйдут из лощины, а это наверняка, – деваться им некуда, – то орудия по отношению к ним окажутся в линейном положении, да еще в затылок друг другу. И он тут же отдал приказ: две пушки переместить метров на двести в сторону. На помощь артиллеристам пришли разведчики, связисты, водители. Почти на виду у противника боевой порядок батареи был перестроен в «ромб».

Первое орудие, которым командовал старший сержант Асфандьяров, находилось на острие ромба, обращенного к выходу из лощины.

Лейтенант Забелин хорошо знал Закира. Этот бывалый воин обладал сноровкой и необыкновенной смелостью. За время пребывания на фронте он не раз вступал в единоборство с фашистскими танками, выходя победителем.

Асфандьяров лежал возле орудия и не отрывал глаз от бинокля.

– Один… Три… Пять…

Девять бронированных громадин, двигавшихся на батарею, насчитал он. Гитлеровцы прибавили скорость. «Давай, давай, – подумал гвардеец, – подходи. Встретим как надо».

– По головному! Бронебойным!..

Прогремел выстрел, еще один…

Первый танк окутался дымом. По броне второй вражеской машины поползло пламя.

Вблизи раздался оглушительный взрыв. Осколки пронеслись над головой командира орудия, зацокали по щиту, станинам. Послышался стон. Закир на миг оглянулся. Соседняя пушка разбита, завалилась набок. А у орудия, в пяти шагах от Асфандьярова, пытался встать раненный осколками подносчик снарядов.

– Наводчик! Помоги раненому. Я заменю тебя! – И сержант, сам немного оглушенный, прильнул к окуляру оптического прибора, руки привычно легли на рукоятки механизмов. Он думал только об одном: точнее произвести наводку, учесть нужное упреждение на скорость движущихся целей, уловить мгновение, когда пора плавно нажать на рукоятку спуска.

– Нас не запугаешь! Заряжай! Огонь! – командовал Асфандьяров, подбадривая боевых друзей.

Последовало несколько выстрелов. В одном танке что-то взорвалось, повалили клубы густого черного дыма. Другой замер на месте, затем какая-то сила крутнула его так, что ствол пушки повернулся в противоположную сторону.

Не выдержав меткого огня нашей артиллерии, уцелевшие машины противника остановились и начали медленно ползти назад, к лощине.

– Кажется, можно передохнуть, – с облегчением промолвил Закир, окидывая взглядом бойцов. – Здорово дали им жару. Век не забудут котла.

Послышалась новая команда:

– По пехоте… осколочным!.. Беглый огонь!

Старший сержант опять прильнул к панораме. Гитлеровцы как ошалелые поднялись и пошли в полный рост густыми цепями под неумолкающий автоматный треск.

Все три орудия вновь открыли стрельбу. Вражеские цепи редели. Фашисты залегли. Закир вводил поправки в наводку и посылал снаряд за снарядом. «Чего-то ждут?» – недоумевал он.

Гитлеровцы действительно ожидали подмоги. Три танка, десяток бронетранспортеров с автоматчиками, выбравшись из той же лощины и ведя огонь, набирали скорость.

– Держись, ребята! – крикнул Закир. – Покажем фашистам, где раки зимуют.

Заговорила расположившаяся рядом батарея старшего лейтенанта Тарасова.

Канонада усилилась.

Три немецких танка были подбиты сразу. Несколько бронетранспортеров опрокинулось вместе с пехотинцами. С остальных соскочили автоматчики и, пробираясь во ржи, начали обходить позиции двух батарей. В это время по ним с флангов хлестнули пулеметные очереди. Немцы отхлынули, спасаясь бегством. Подступы к батарее усеяли десятки трупов гитлеровцев.

На землю опустился вечер.

– Ну, теперь отдохнем немножко, – вытирая пилоткой лицо, сказал Закир.

Бессонные ночи, постоянное нервное напряжение, физическая усталость валили бойцов с ног. Но почти до рассвета пришлось приводить в порядок орудия, пополнять боеприпасы.

А ранним утром снова грянул бой…

Противник опять шел в атаку: пехота, автомашины, повозки. Фашисты пытались обойти позиции артиллеристов слева, но наткнулись на непреодолимый танковый заслон. Потерпев там неудачу, около пятисот гитлеровцев двинулось на 322-й артиллерийский полк с фронта. Ценой больших потерь отдельным группам противника удалось сквозь огненную завесу снарядов прорваться к батарее. Пушкари взялись за автоматы и карабины.

Оставив орудие, схватил автомат и Асфандьяров.

– За мной! – крикнул он бойцам своего расчета.

Стреляя на ходу, артиллеристы смело бросились навстречу вражеским пехотинцам. Использовав автоматные патроны, гранаты, Закир ловко орудовал прикладом в рукопашной. Его примеру следовали другие бойцы.

Оставшиеся в живых фашистские солдаты и офицеры бросали оружие, сдавались в плен.

– И у орудия ты мастер, и в рукопашной молодец, – похвалил Закира командир батареи.

Герой Советского Союза гвардии сержант Закир Асфандьяров участвовал также в освобождении многих городов и сел Польши. Фронтовыми дорогами дошел до Берлина.

Из Балхаша Карагандинской области часто идут письма на Львовщину. «Большое расстояние от Караганды до Карпат, – пишет Асфандьяров, – но так хочется приехать и посмотреть на край, за освобождение которого мы жестоко бились с гитлеровцами в сорок четвертом». А ему отвечают благодарные жители и ветераны войны: «Приезжайте, будете дорогим гостем».

Патриоты

И. З. Кулешов

Таисия Кулешова

Виктор Кулешов

Василий Кулешов

В первый день войны Иван Зиновьевич Кулешов и его сын Василий ушли защищать Родину. Через несколько месяцев на юге Украины Ивана Зиновьевича ранило. Из госпиталя он прислал письмо домой, в город Камышин. Выбывшего из строя отца заменила его дочь Таисия.

После лечения Ивана Зиновьевича послали на офицерские курсы. Здесь учился и Василий. Отца и сына направили в одну действующую часть. И какова же была их радость, когда, прибыв на фронт, они узнали, что в 21-м полку 7-й кавалерийской дивизии служит пулеметчиком и младший сын Ивана Зиновьевича – Виктор. В этой же дивизии, только в другом полку, находилась и Таисия. За проявленное мужество она уже имела боевую награду – медаль «За отвагу».

По просьбе Ивана Зиновьевича Таисию перевели в часть, где воевали отец и два брата. «Квартет Кулешовых», – так называли четырех фронтовиков-патриотов из одной семьи.

Когда полк сражался на Львовщине, Иван Зиновьевич командовал кавалерийским эскадроном. Младший лейтенант Василий Кулешов возглавлял пулеметный взвод. Сержант Виктор Кулешов командовал пулеметным расчетом. А Таисию, дежурившую на КП у телефона, называли «богом связи».

При прорыве обороны противника эскадрон под командованием Ивана Кулешова уничтожил более двухсот гитлеровцев. Личный пример смелости показал в этом бою Кулешов-старший. Командир дивизии вручил отважному коннику орден Красного Знамени.

Семья Кулешовых отличилась и в боях под Каменкой-Бугской. Когда гитлеровцы перешли в контратаку на правом фланге полка, командир послал туда пулеметный взвод Василия Кулешова. Пулеметчики быстро выдвинулись на указанный рубеж и открыли кинжальный огонь по противнику. Гитлеровцы пытались уничтожить их из минометов, но ничего не вышло. Контратака врага была сорвана.

Во время этой схватки Василий Кулешов появлялся то у одного, то у другого пулемета. Указывая цели, он умело управлял боем. Когда погиб один из бойцов расчета, он сам лег за пулемет. Мужественно действовал в этом бою и младший из Кулешовых – Виктор. И никто не удивился, когда на груди Василия вскоре засиял орден Отечественной войны I степени, а у Виктора – медаль «За боевые заслуги».

После освобождения Львовщины Кулешовы шли в боевом строю дальше, на запад. Не дожил до Дня Победы Василий. В конце февраля 1945 года вражеская пуля оборвала его жизнь.

Остальные члены семьи Кулешовых вернулись в родные места, на Волгу. Несколько лет назад Иван Зиновьевич Кулешов умер. Виктор и Таисия бережно хранят память об отце и погибшем на фронте брате. Они часто рассказывают молодежи о подвигах однополчан, с которыми плечом к плечу шли дорогами войны.

В. В. Березин, гвардии подполковник запаса
СЛУЧАЙ В РАЗВЕДКЕ

В. В. Березин

П. Д. Азаров

К утру 21 июля из резерва 60-й армии в район западнее Золочева была переброшена 7-я гвардейская истребительно-противотанковая артиллерийская бригада. Ее полки с ходу вступали в бой, отражая попытки врага пробиться в южном направлении.

Артиллеристы сражались не только с немецкими бронемашинами, но им приходилось вступать и в рукопашные схватки с автоматчиками.

Особенно памятным был бой утром 22 июля.

Убедившись, что через Ясеновцы прорваться невозможно, гитлеровцы повернули на Княже, а затем на село Лацке. Чтобы не дать возможности противнику вырваться из окружения, командир бригады гвардии полковник М. С. Титенко произвел перегруппировку и выдвинул на шоссе южнее села Княже 321-й, в район Лацке – 320-й и к селу Бонишин – 319-й истребительно-противотанковые полки. Я был тогда начальником разведки 320-го полка.

То на одном, то на другом участке возникали жаркие схватки пехотинцев, танкистов, артиллеристов с разрозненными вражескими группами. Фашисты внезапно переходили в контратаки.

– Товарищ гвардии подполковник, – обратился я к командиру полка Аверкиеву, – разрешите уточнить боевую обстановку.

Получив разрешение, мы на немецкой трофейной машине отправились в разведку. Со мной поехал полный кавалер ордена Славы гвардии сержант Тамбовцев. Его знали все как смелого и опытного разведчика.

В это время гитлеровцы пошли в атаку и отрезали нас от своей части… «Надо предупредить полк об опасности», – подумал я. Приняли решение следовать вместе с немцами, а затем обогнать их.

– Водитель, жми по дороге прямо! Обгоняй немецкие танки слева, а Тамбовцев пускай считает их.

Машина устремилась вперед.

– Двадцать один! – досчитал Тамбовцев. – Более десяти автомобилей с пехотой и три бронетранспортера.

Мы проскочили колонну и двигались к огневым позициям батарей полка, оказавшись, таким образом, между двух огней. По нас могли открыть огонь гитлеровцы, но наши истребители, заметив немецкую автомашину, могли без промедления ее расстрелять.

Но, к счастью, все обошлось. Машина приближалась к орудию первой батареи. Бойцы расчета направили на нас автоматы. Я мгновенно выскочил из машины, махнул им рукой.

Мы связались с полковым наблюдательным пунктом, доложили подполковнику С. М. Аверкиеву обстановку. На наши огневые позиции тотчас же была передана команда: «К бою!»

Первой открыла огонь «заигрывающая» батарея гвардии старшего лейтенанта С. Г. Покрышевского. Она начала стрельбу на больших дальностях, привлекая внимание врага на себя, заманивая его под фланкирующий огонь батарей гвардии старшего лейтенанта Ф. Егорова, И. Черниговцева, В. Рябых, П. Тарана.

Так и случилось. Ринувшись в атаку на батарею Покрышевского, гитлеровские танки, автомашины с пехотой попали в «огненный мешок».

– Огонь! Огонь! – слышалась команда с разных сторон.

Одновременный фланкирующий огонь по вражеским машинам посеял растерянность и панику в рядах противника. Вспыхнуло несколько танков, опрокидывались автомобили с пехотой.

Слаженно действовали орудийные расчеты. Но в тяжелом положении оказалось орудие гвардии старшего сержанта Алексея Бажина. Гитлеровцы стали окружать огневую позицию. На помощь Бажину пришли бойцы соседнего расчета и взвод управления батареи гвардии лейтенанта И. Свербеева. Противник был отброшен.

Фашистам не удалось пробиться. Неся потери, они отошли.

В этих боях отличился гвардии сержант Азаров. Его орудие уничтожило пять танков. Павел нередко поражал цель с первого выстрела.

Как-то Азаров обнаружил брошенный фашистский танк. Тут пригодилась ему довоенная профессия тракториста. Он завел двигатель, взяв с собой бойцов, повел машину к складу горючего. Охрана была уничтожена пулеметным огнем, склад захвачен. За отвагу, проявленную в боях на Днепре и под Житомиром, Павел Дмитриевич удостоен ордена Славы III степени, под Львовом – II степени, при штурме Берлина – I степени. На счету у артиллериста – 12 подбитых и сожженных танков. Гвардеец участвовал в параде Победы на Красной площади.

Геройски сражался и погиб гвардеец сержант Десятник. Оставшись один у орудия, он продолжал вести огонь до последного дыхания. После боя мы увидели его сидящим у панорамы. Руки крепко сжимали рукоятки механизмов наводки.

После разгрома бродовской группировки немецко-фашистских войск наш полк получил приказ следовать на Львов. В боях за город 320-й гвардейский истребительно-противотанковый артиллерийский полк получил почетное наименование «Львовский» и награжден орденом Суворова.

В составе 320-го полка сражался поляк Сильвестр Затор. В 16 лет он стал солдатом нашей армии. Разведчик гвардии рядовой Затор от Киева до Берлина прошел по дорогам войны с 320-м полком. Сейчас наш польский друг проживает в городе Дембице. Он помнит ожесточенные бои за освобождение Львовщины, не забывает своих побратимов – воинов 7-й гвардейской бригады, ведет переписку со многими ветеранами. Недавно я побывал у Сильвестра Затора в гостях. Нерушима дружба, скрепленная кровью.

В Польше я видел обновленные, выросшие на развалинах и пепелищах города и села, фабрики и заводы. Радостно на душе: польская земля, за освобождение которой героически сражались воины Советской Армии, цветет счастьем и радостью новой жизни.

И. М. Телятников, старшина запаса
ДИВИЗИОН УДМУРТЦЕВ

На одной из центральных улиц города Ижевска есть небольшой сквер. Внимание прохожих привлекает воздвигнутый в нем памятник. Высокий постамент венчает площадка с противотанковой пушкой.

На памятнике высечены слова: «Артдивизиону имени Комсомола Удмуртии». С этим дивизионом связана опаленная военной грозой моя юность. Пришел я в армию с комсомольским билетом, по зову сердца.

…Шел сорок второй год. Все для фронта, все для победы! Комсомольцы Удмуртии решили создать из добровольцев артиллерийскую часть. Вскоре был сформирован дивизион. На личные сбережения трудящихся приобрели орудия, тягачи и другую боевую технику.

Осенью 1942 года 174-й отдельный истребительно-противотанковый артдивизион имени Комсомола Удмуртии влился в 172-ю стрелковую дивизию.

Первый наш боевой рубеж проходил западнее Москвы, где мы занимали оборону. Затем сражались на Брянщине, на Днепре и Западном Буге, на берегах Вислы и Одера…

…Стою у памятника и мысленно переношусь в те жаркие схватки. Их было много. Но особенно запомнились мне июльские бои сорок четвертого года на Западном Буге, близ границы.

Уже прорвана оборона гитлеровцев на рава-русском направлении. Позади остался освобожденный частями нашей дивизии город Броды. Мы продвигались вперед, сжимая кольцо окружения вокруг попавших в ловушку фашистских дивизий. Гитлеровцы стремились любой ценой пробиться на запад, уйти от возмездия.

По дороге, которая вела к селу Станиславчик, неожиданно в нашу сторону полетели вражеские снаряды.

– К бою! – отдал приказание командир дивизиона подполковник Семченко.

Командир батареи старший лейтенант Боул дает целеуказание. На пути артиллеристов оказалась засада – несколько замаскированных танков и орудий. Мой расчет уже развернул пушку. Зарядили бронебойным.

– Не промахнись, Сергей, – говорю наводчику Макогончуку, хотя знаю, что он хладнокровен, имеет хорошую выдержку, точный глазомер, которые так нужны наводчику.

С первого выстрела нашей пушки один из «тигров» превратился в бесформенную глыбу. Ударили другие орудия – засада ликвидирована. Но вдруг поступил сигнал с переднего тягача:

– Мины!

Действительно, дорогу пересекала широкая полоса с подозрительными бугорками. Заметив эти бугорки, мы остановились. Объехать минное поле невозможно – там болото.

Подошли подполковник Семченко с замполитом майором Поповым. Нагибаются, смотрят, о чем-то советуются. Командир принимает решение:

– Разминируем сами!

Лейтенант Боул с тремя солдатами приступили к рискованной работе. Взялся и я за это непривычное дело. Малейшая опрометчивость – и прощай, белый свет. Осторожно вынимаем взрывоопасные предметы.

Подъехал на броневике комдив генерал А. А. Краснов. Мы часто видели его в полку, в дивизионе. Знали, что где-то по соседству воюет его дочь, медицинская сестра.

– Расчистить проход, выставить часового до прибытия саперов! А сами – вперед, пехоте на помощь! – распорядился комдив.

Наш дивизион помог пехоте выбить врага из села Станиславчик.

Окруженному противнику был предъявлен ультиматум: сложить оружие во избежание напрасного кровопролития. Но гитлеровцы в злобе и ярости, как затравленные звери, метались из стороны в сторону, ощетиниваясь огнем.

Артиллеристы потеряли представление о дне и ночи, забыли о сне, пище, – с воспаленными от бессонницы глазами сквозь пороховой дым и гарь они пробирались по дорогам, болотам, вброд через речушки, чтобы преградить путь рвавшемуся из кольца противнику, чтобы не дать ему уйти.

21 июля мы встретились с превосходящей по численности группой гитлеровцев.

Мне хорошо запомнился тот жаркий, трудный бой.

Ночью мы прибыли к перекрестку дорог и заняли огневые позиции на ржаном поле. Светало. Впереди виднелись высокие холмы, покрытые лесом, здесь, у развилки, стеной стояли вековые липы.

Только взошло солнце, противник атаковал нас небольшими группами, как бы ведя разведку боем. Но часам к семи утра обстановка стала накаляться. Гитлеровцы двинулись тремя колоннами. В средней – машины, повозки, танки. В двух боковых – пехота, бронетранспортеры. Колонна с бронетранспортерами, пехотой и несколькими танками направлялась прямо на нас, на автостраду.

Группа воинов артиллерийского дивизиона имени Комсомола Удмуртии (справа налево): И Телятников, К. Вахрушев, Б. Рогалев, С. Макогончук, В. Кайдалев

Мы выкатываем 76-мм орудия на прямую наводку. Считанные минуты – и уже гремят выстрелы. Разорвавшийся неподалеку вражеский снаряд обдал болотом и землей наш расчет. От взрывной волны упал заряжающий Кульбышев. Кривясь от боли, он все же поднимается, стряхивает с себя землю. На лице улыбка. Еще бы! С того света вернулся! Осколки пощадили его.

А на правом фланге болванка, выпущенная «тигром», перевернула пушку. Есть убитые, раненые. Туда подбежал замполит Попов. Обстановка еще больше усложняется. Фашисты напирают, нащупав участок с разбитым орудием. Артиллеристы берутся за пулеметы, автоматы. Замполит Попов ведет их в контратаку.

Вовремя подоспели стрелковые подразделения дивизии. Они ударили противнику во фланг.

– Поддержим артиллеристов! – кричит лейтенант-пехотинец.

Маленькая ирония. Но все правильно. Обычно мы, артиллеристы, поддерживаем пехоту. А сейчас вышло так, что пехотинцы поддержали нас в трудный момент боя. Как говорится, долг платежом красен.

А накал боя все больше нарастал. Били орудия разных систем и калибров, минометы, били пушки «тридцатьчетверок». В громовые раскаты нашего оружия вплетались залпы пушек «тигров», «пантер», немецких штурмовых орудий. Сожженные домики в поселке и примыкающих к нему хуторах, иссеченные сады, рощи, изуродованная осколками дорога, вытоптанные хлеба дополняли ужасную картину поля боя.

Немецкие транспортные самолеты сбрасывали на парашютах ящики с оружием, патронами, тюки с продовольствием для своих окруженных войск. Но это была уже напрасная помощь.

Центральной колонне противника удалось приблизиться к железнодорожной станции. Туда устремился наш дивизион. Встав прямо на асфальте, расчеты ударили по гитлеровцам, рвавшимся к станции. В воздухе появилась группа «илов» и начала заходить на батарею, приняв нас за противника. Но орудийные расчеты метнули зеленые ракеты в направлении врага. Обстановка для штурмовиков прояснилась.

После этого появился подполковник авиации с двумя солдатами и радиостанцией. Облюбовав окопчик, подполковник вскоре оттуда скомандовал: «Соколы! Я – Земля! Поворачивай на станцию!» А другим экипажам приказывал: «Бей по холмам!», «По танкам, что у окраины поселка!» И штурмовики уверенно и точно выполняли команды, которые подавались с земли.

Летчики работали расчетливо, уверенно. Одни уходили, другие приближались к целям. Потом подходили новые «шестерки», «девятки». Казалось, потемнело в небе от наших самолетов. Ощутимой была их помощь.

Ушли самолеты, а гитлеровцы, еще несколько часов назад так воинственно настроенные, поднимались с земли, вылезали из кюветов, выходили из-за станционных строений с поднятыми руками. Сначала одиночками, затем группами, потом огромными толпами. Шли без оружия. Молодые и пожилые. Многие пытались говорить, что-то кричали. Отчетливо можно было разобрать фразу «Гитлер капут!» Построенные в колонны, вражеские солдаты и офицеры отправлялись в плен.

Оставаясь на старых огневых, у перекрестка дорог, вечером в записной книжке я сделал запись: «21 июля 1944 года. Моя трофейная пушка выпустила 190 трофейных снарядов. Снарядами врага били по врагу, участвуя в завершении разгрома бродовской группировки гитлеровцев».

На следующий день комдив А. А. Краснов по случаю ликвидации остатков вражеских войск, очутившихся в бродовском котле, произвел смотр частей дивизии.

Четко печатая шаг, шагали знаменосцы, пехотинцы, саперы, артиллеристы. Прошел торжественным маршем наш дивизион. Ночью мы похоронили павших в бою товарищей. Радость победы омрачалась горечью утраты друзей.

Генерал приветствовал артиллеристов:

– Комсомолия! Удмуртия! Смело действовали – молодцы!

И вновь путь 174-го отдельного истребительно-противотанкового дивизиона – на запад.

Спустя день-два, обгоняя застрявшие полуторки на лесной дороге, мы как-то услышали громкий взволнованный голос:

– Сережа! Сынок! Сынок!!

Мы оглянулись. Видим – с полуторки соскочил пожилой солдат и бежит к нашему грузовику, путаясь в полах шинели. Машина остановилась.

– Отец! Отец мой! – с неудержимой радостью закричал Сергей Макогончук, который до сих пор ничего не знал о судьбе отца-фронтовика. Оказалось, что он воевал рядом с ним.

Трогательной была эта встреча, которой радовались все. Но недолго случайное свидание на фронтовой дороге. Отец и сын расстались. Мы поехали дальше. Думал я: может, где-то вот так встречу и своего отца? Он воевал, и я тоже ничего не знал о его судьбе.

…Стою у памятника. Удмуртия, как мать о сыне, заботилась о комсомольском артдивизионе. В боях выбывали из строя бойцы, техника. Из республики шло пополнение. Всю войну трудящиеся оснащали дивизион за счет средств из личных сбережений.

И он с честью оправдал это высокое доверие: многие воины-добровольцы удостоены высоких правительственных наград. На боевом знамени дивизиона – орден Красной Звезды.

В огне сражений росла слава артиллеристов, выросла она и в боях за освобождение Львовщины, где при окружении и разгроме бродовской группировки противника бесстрашно дрались воины-удмуртцы.