Текст книги "Бродовский котел
(Воспоминания. Очерки. Документы)"

Автор книги: М. Вербинский

Соавторы: Б. Самарин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)

СЛОВО ДОКУМЕНТАМ
(Из материалов Архива Министерства обороны Союза ССР)

И один в поле воин

На орудие старшего сержанта Ермолаева, комсорга 5-й батареи, шли две «пантеры», ведя огонь с ходу.

Ермолаев из всего расчета остался один. Подпустив врага на близкую дистанцию, открыл огонь. Одну «пантеру» он поджег на расстоянии 100 метров, другую – в 30 метрах от орудия.

Это заметили еще два танка и немедленно развернулись на позицию отважного артиллериста. Поочередно Ермолаев подбил и оба «тигра». Но один из них продолжал вести огонь по орудию и прямым попаданием вывел его из строя. Ермолаев был ранен.

Командир 865-го артиллерийского полка представил командира расчета к награде.

Из политдонесения политотдела 302-й стрелковой дивизии от 17 июля 1944 года.

Из пушки врага

Во время боя немецкий танк разбил орудие командира расчета 7-й батареи 865-го артиллерийского полка сержанта Мосейкова. Усилиями артиллеристов вражеские танки были отброшены.

Поднявшаяся пехота преследовала отступающего врага.

На глазах у бойцов разбежался немецкий орудийный расчет, бросив возле пушки много снарядов.

Двигавшийся следом расчет комсомольца сержанта Мосейкова немедленно перебежал к орудию, повернул его и открыл огонь. Пятьюдесятью снарядами наши артиллеристы уничтожили бронетранспортер, два мотоцикла, около взвода пехоты.

Из политдонесения политотдела 302-й стрелковой дивизии от 25 мюля 1944 года.

Находчивость – сестра успеха

В семь часов утра 21 июля 1-й стрелковый батальон 472-го стрелкового полка вышел на южную окраину села Залесье.

Противник силами до 2000 солдат и офицеров при поддержке четырех танков и пяти бронетранспортеров обрушился на первую стрелковую роту.

Отважно действовал красноармеец первой стрелковой роты Яремчук Каленик Онуфриевич.

В трудной обстановке, рискуя жизнью, он подполз к немецкому пулемету, огонь которого мешал продвижению батальона.

Боец крикнул по-немецки: «Поворачивай пулемет назад!» Среди вражеских пулеметчиков возникло замешательство. Яремчук воспользовался этим и выстрелом из винтовки убил в упор гитлеровского солдата. Двое других бежали.

Яремчук, захватив вражеский пулемет, начал стрелять по отступающему противнику.

Из политдонесения политотдела 100-й стрелковой дивизии от 22 июля 1944 года.

Взорвал в руках гранату

Рядовой 2-й роты 51-го мотоциклетного полка комсомолец Георгий Дмитриевич Пилипенко трижды ходил в контратаку, уничтожив из автомата 60 фашистов. Когда кончились боеприпасы, Пилипенко с криком «ура!» бросился врукопашную, убил прикладом автомата трех немецких солдат.

Окруженный большой группой гитлеровцев, не имея патронов, Пилипенко подпустил фашистов вплотную и взорвал в руках гранату.

Из политдонесения политотдела 4-й танковой армии от 25 июля 1944 года.

И. В. Гущак, капитан запаса
БЕССТРАШНЫЙ РЕЙД

М. З. Петров

На подступах к селу Бонишин догорало несколько немецких танков, стояли разбитые машины, бронетранспортеры, валялись десятки трупов гитлеровцев. Здесь сражались с врагом танкисты 1-го батальона 237-й танковой бригады.

Вокруг своей «тридцатьчетверки» ходил русоволосый лейтенант, придирчиво осматривая машину после боя.

– Михаил! Командир бригады передает бойцам вашей роты благодарность, – сказал подошедший комбат. – Дрались отменно!

– Дали фашистам прикурить, – улыбнувшись, ответил лейтенант Петров. – А за благодарность – спасибо.

– 100-я бригада ведет трудный бой западнее села Почапы. Ваша рота должна ей помочь.

– Выручим товарищей, – ответил лейтенант.

– Сколько у вас исправных танков?

– Восемь…

– Достаточно. Теперь вопрос, как туда добраться? Кругом гитлеровцы. Идти в обход – время дорого. А медлить нельзя.

– А что, если напрямик? – после непродолжительной паузы спросил Петров.

– Не до шуток, лейтенант. В Почапах вражеские танки, самоходки, артиллерия. Да и подойти к селу трудно – везде враг. Только что сами видели.

– Это верно. Но фашисты еще не пришли в себя. Пока у них переполох, воспользуемся этим и проскочим, – уверенно заявил Петров.

Лейтенант Петров с командиром батальона капитаном Дрыгайло до мелочей обсудили предстоящий рейд.

– Что ж, лейтенант, готовь роту – убедил меня. Сейчас доложу комбригу, жди команду.

…Под покровом тумана танкисты тронулись в опасный рейд. Несколько километров, отделявших их от села, были пройдены благополучно. Расправившись с вражескими засадами, рота подошла к Почапам. «Что делать? – размышлял Петров, увидев орудия, расставленные на окраине села, самоходки возле домиков. – Только через центр, напролом». И ротный отдал команду:

– Следовать за мной! – Потом приказал механику-водителю: – Давай, Коля, жми прямо по дороге!

За командирской машиной устремились остальные танки. Улицы запружены вражеской техникой. От пушечного и пулеметного огня грузовики разбивались в щепки, гитлеровцы разбегались, прятались за хаты. Среди фашистов возникла паника. Стрелять по нашим машинам было невозможно, так как везде полно своих.

На боковой улочке командир заметил три самоходки. Он приказал двум идущим сзади танкам развернуться. «Фердинанды» не успели выпустить ни одного снаряда. Один из них сразу запылал.

Вот и западная окраина села. На танкистов 100-й танковой бригады наседали гитлеровцы. Помощь пришла вовремя. Враг попал в клещи и, не выдержав натиска, неся потери в живой силе и технике, отступил.

Бригада заняла круговую оборону. Рота Петрова оседлала дорогу между селами Почапы и Гончаровка. С ней взаимодействовал взвод автоматчиков гвардии лейтенанта Педуненко.

Разобравшись в обстановке, противник возобновил атаку, стремясь пробиться на юг. Особенно сильный удар пришелся на участок, где стояли танки Петрова. Лейтенант отдал приказ о контратаке.

Восемь «тридцатьчетверок», развернувшись в боевую линию, двинулись на врага, взяв направление на село Гончаровку. Противник усилил огонь. Автоматчики соскочили с танков, но вынуждены были залечь. Еще немного – и немцы отсекут их от «тридцатьчетверок».

– За мной! За Родину! Ура-а-а! – послышался голос Педуненко.

Мотострелки поднялись в атаку. Завязались ожесточенные схватки.

Вот с чердака полоснули пулеметные очереди. Гвардии сержант Галстов со своим отделением бросился к дому. Короткими перебежками, ползком они подобрались ближе. На чердак полетели гранаты. Вражеские пулеметы замолчали.

Бойцы отделения сержанта Сысоева в смелом броске ворвались на огневые позиции вражеской артиллерийской батареи. Орудийная прислуга разбежалась.

Тем временем гитлеровцы подбросили свежие силы. Танкисты 100-й танковой бригады и рота Петрова вынуждены были отойти к селам Княже и Бонишин, где заняли прочную оборону. Но фашисты, опасаясь подвоха, временно приостановили атаку.

В этом смелом рейде только рота Петрова уничтожила около 500 гитлеровцев, 7 танков, более 100 автомашин с военным грузом, 20 орудий.

За этот бесстрашный рейд Михаил Захарович Петров и механик-водитель его танка старшина Николай Павлович Богатов Указом Президиума Верховного Совета СССР удостоены звания Героя Советского Союза.

Н. Г. Ильин, гвардии полковник
НЕБО ПОКОРЯЕТСЯ СИЛЬНЫМ

Г. А. Баевский

Н. Н. Кочмарев

Боевая обстановка непрерывно менялась. Несколько дней назад на картах летчиков пестрели условные знаки, обозначающие цели в районе «колтовского коридора», а начиная с 19 июля, возвращаясь из боевых заданий, летчики уже привычно говорили: «Работали в котле».

Наш 5-й гвардейский истребительный авиаполк по несколько раз в день сопровождал штурмовиков и бомбардировщиков, наносивших удары по окруженной группировке врага.

Расскажу об одном из вылетов 20 июля.

95-й гвардейский штурмовой и 5-й гвардейский истребительный авиаполки получили задание: нанести удар по противнику, пытавшемуся вырваться из котла в юго-западном направлении.

Двенадцать самолетов «Ил-2» во главе с командиром эскадрильи Героем Советского Союза гвардии капитаном Николаем Кочмаревым один за другим взмыли в безоблачное небо. В назначенное время группа встретилась с десятью «Ла-5» – истребителями сопровождения, возглавляемыми заместителем командира эскадрильи, кавалером Золотой Звезды гвардии старшим лейтенантом Георгием Баевским.

Поприветствовав друг друга покачиванием крыльев, самолеты легли на курс. Кочмарев и Баевский – старые друзья. Не раз им приходилось вместе выполнять боевые задания. Рассекая упругий воздух, самолеты устремляются к цели.

Пара «Ла-5» летит на высоте трех тысяч метров. Ниже – ударная группа. Еще ниже – истребители непосредственного прикрытия. У самой земли, в сомкнутом строю – три звена штурмовиков.

Внизу часто расцветали огненные вспышки, по земле полз сизоватый дым. Там – танки, артиллерия, левее движется колонна автомашин. Противник огрызается заградительным зенитным огнем.

В ответ «илы» с ходу высыпают из кассет противотанковые бомбы. Еще заход. Один за другим возникают на земле очаги пожаров. Сквозь клубы дыма и пыли Баевский увидел горящие бронированные машины.

Наши истребители на встречных курсах ходили чуть выше «илов». В наушниках шлемофона Баевского послышался треск:

– Чернышев, Квасов, уймите зенитки! – гудит голос Кочмарева.

Два штурмовика, выполняя приказ командира группы, устремились вниз. Оставляя за собой белый след, полетели реактивные и пушечные снаряды. Зенитная батарея замолчала.

В воздухе появилось двенадцать истребителей с черными крестами на фюзеляжах. Это – «ФВ-190». Видя, как горят танки, немецкие летчики решили с ходу атаковать штурмовиков. Экипажи «илов» забеспокоились. Строй их начал смыкаться. Наступила очередь и нашим ястребкам включиться в работу на полную мощь.

Первый натиск фашистских истребителей удалось отбить. Но они разворачивались для повторной атаки. «Илы» продолжали сбрасывать остаток бомб на цели.

Группа «фокке-вульфов» разделилась. Восемь из них нырнули вниз, намереваясь, по-видимому, подстеречь штурмовиков на выходе из атаки. А четыре «фоккера», маскируясь в лучах солнца, остались на высоте. Прицельным огнем «Ла-5» вместе со стрелками «илов» отсекли вражеских истребителей от штурмовиков. А наверху летчики Баевский, Васильев, Глазков и Евстратов завязали воздушную карусель с четырьмя «фокке-вульфами» на виражах.

Кружатся в воздухе два круга – круг наших самолетов и круг самолетов противника.

На какую-то долю секунды Баевский успел поймать в прицел один из «фоккеров» – последовала короткая очередь из двух пушек. Летчик увидел, как огневая трасса прошила вражеский самолет и тот развалился пополам.

Штурмовики делали один заход за другим, обстреливая с пологого пикирования немецкие танки.

Было видно, как еще два бронированных чудовища, неуклюже развернувшись, замерли на месте. Тонкие струйки дыма медленно поднимались кверху. Разъяренные своим бессилием, фашистские истребители отчаянно лезли под огонь пушек ястребков и «илов».

При отражении очередной атаки гвардии старшему лейтенанту Макаренко удалось сбить на крутом пикировании зазевавшийся фашистский самолет. Оставляя за собой длинную пряжу дыма, стервятник врезался в землю.

Отойдя от нашей группы и разделившись на пары, фашистские истребители снова устремились к штурмовикам, которые, закончив работу, вытянулись за своим вожаком, чтобы идти домой. В это время нужна особая внимательность: в таком строю «илы» наиболее уязвимы.

«Фоккеры» наседали со всех сторон, появляясь то спереди, то с боков, то снизу. Небо прорезали длинные пунктиры огненных трасс. «Илы» подтянулись, пошли плотным строем. Убедившись, что расколоть группу штурмовиков не удастся, вражеские самолеты сосредоточили огонь на последней, замыкающей машине.

– Не робей, «горбатый», прикроем! – передал в эфир ведущий истребителей. И вся шестерка ринулась наперерез врагу. Несколько пушечных очередей – и пыл фашистских летчиков поубавился. Они потеряли две машины. Один из «фокке-вульфов» записан на боевой счет Георгия Баевского.

А внизу, где поработали штурмовики Кочмарева, горела броня танков, валялись вверх колесами пушки, тягачи, грузовые автомобили.

…Герой Советского Союза Николай Никифорович Кочмарев до сих пор не расстается с небом. Полярный летчик уверенно водит воздушный корабль над бескрайними северными просторами.

Не изменил своей профессии и Герой Советского Союза Георгий Артурович Баевский.

В 1971 году Георгий Артурович удостоен звания «Заслуженный военный летчик СССР» – высшего летного отличия. Летчик-испытатель Баевский всегда точно и хладнокровно выполняет намеченные планом полетов задания, чтобы проложить дорогу тем, кто вслед за ним будет штурмовать новые, еще не изведанные высоты.

Рад я весточкам, которые присылают мне в Москву мои однополчане Георгий Артурович Баевский и Николай Никифорович Кочмарев. На фронтовых дорогах сдружились мы и в послевоенные годы остались друзьями. Ведь, верно говорят, что нет крепче дружбы фронтовой. Хотим все вместе приехать на Львовщину поклониться могилам павших в боях воинов, посмотреть, как обновилась земля, в освобождении которой мы участвовали, самоотверженно сражаясь с врагом.

П. П. Тихонов, рядовой запаса
ОПАДАЮТ КРОВИНКАМИ МАКИ…

А. С. Сидоренко

 
На курганах святых,
Средь хлебов золотых
Опадают кровинками маки.
Коммунисты, вперед!
Коммунисты, вперед!
Мы – бессмертные
в каждой атаке!
 

Л. Татаренко.

Вокруг Радехова, окаймленные рощами и перелесками, раскинулись плодородные колхозные поля. Колосятся буйными хлебами нивы. То здесь, то там краснеют среди поля маки, роняя лепестки от дуновения ветра…

Здесь, неподалеку от извилистого Буга, двадцатого июля сорок четвертого года вел свой последний бой заместитель командира по политчасти 8-го гвардейского кавалерийского полка Антон Иванович Сидоренко.

В тот день сводный офицерский батальон противника несколько раз атаковал позиции конников, стремясь прорваться к Западному Бугу, чтоб выйти из железного кольца окружения. Стойко держались кавалеристы.

Ценой огромных потерь врагу удалось подойти к огневым позициям третьего эскадрона 33-го отдельного дивизиона ПВО. Силы противника почти в двадцать раз превышали наши. Уверенные в возможности прорваться, гитлеровцы шли напролом, строча из автоматов, оглашая воздух дикими криками.

Командир эскадрона капитан Волошин со своими бойцами дали решительный отпор врагу. Зенитчики вели огонь из крупнокалиберных пулеметов, автоматов, пистолетов. Разгорелись рукопашные схватки. В ход пошли гранаты, штыки, приклады. Храбро дрались гвардейцы Васильев, Филиппов, Попов. До последнего дыхания в упор расстреливал врагов старший сержант Толкачев. Отбивая наседавших с разных сторон фашистов, погиб командир эскадрона. Бойцы не дрогнули, не оставили занимаемый рубеж. Гитлеровцы уже просачивались на огневые позиции. Но и здесь продолжались смертельные поединки.

В этот момент воинам ПВО на выручку во главе разведвзвода подоспел подполковник Сидоренко. Он окинул взглядом поле боя и крикнул:

– Бейте врага! За Родину! Вперед! – и, пришпорив коня, повел конников в атаку.

С обнаженными клинками разведчики устремились за бесстрашным политработником. Кавалеристы врезались в гущу врагов. В этой схватке Сидоренко зарубил восьмерых фашистов. Преследуя противника, он вырвался вперед. Вдруг из-за угла прозвучала автоматная очередь. Смертельно раненный комиссар упал. Коновод Василий Кулиш метким выстрелом сразил стрелявшего гитлеровца. И тревожным голосом возвестил:

– Комиссар погиб!

Эти горькие слова передавались от одного конника к другому.

– Слушай мою команду! – прозвучал голос парторга эскадрона лейтенанта Мищенко. – По фашистам – огонь! За мной!

Воины с еще большей яростью бросились в атаку.

Ошеломленные усиливающимся натиском кавалеристов и зенитчиков, гитлеровцы бросали оружие. Около двухсот вражеских трупов лежало на поле, где бились плечом к плечу воины эскадрона ПВО и конники разведвзвода. Сотни фашистов сдались в плен. Офицерский батальон противника из котла не пробился.

Так закончился этот бой, который был последним для замполита подполковника А. И. Сидоренко, уроженца села Миролюбовки Харьковской области.

В 1930 году начал Антон Сидоренко службу в Красной Армии.

Началась Великая Отечественная война. Политработник А. И. Сидоренко в сорок первом году отличился в боях за Донбасс, получил орден Красной Звезды. Второй орден Красной Звезды ему вручили в 1943 году, когда воин-коммунист сражался западнее Москвы. После освобождения Киева Сидоренко был награжден орденом Отечественной войны II степени.

Беспокойная и ответственная работа комиссара. Воспитывал Антон Иванович у солдат ненависть к врагу и любовь к Родине, учил их стойкости и мужеству, вселял веру в победу. Там, где было труднее всего, он первым шел в бой.

Есть в Радехове, что на Львовщине, воинское кладбище. Вечным сном спят там воины, павшие за освобождение родной земли. На мраморных плитах высечены фамилии героев. На одной из них – имя Антона Ивановича Сидоренко. Повсюду цветы, посаженные заботливыми руками людей. Красным пламенем горят они здесь, у братских могил, а на полях былых сражений алеют цветом бессмертия маки.

ОБ ЭТОМ ПИСАЛИ КРАСНОАРМЕЙСКИЕ ГАЗЕТЫ

Спасены от угона в рабство

Наши части принудили крупную группировку противника к поспешному отходу на следующий рубеж. На оставленном участке немцы подготовляли отправку населения в Германию. Тысячам семей было приказано погрузить на подводы имущество, забрать скот и двигаться в направлении на запад. Этот план гитлеровцев сорван стремительно продвинувшимися вперед нашими подразделениями.

Со слезами радости освобожденные жители встречали советских воинов, принесших избавление от неволи.

Жительница деревни Пресовцы Стефания Семчинская рассказывает:

– Мы жили в большой тревоге. Немцы запугивали население тем, что красноармейцы будут всех резать, грабить. Мы знали, что это ложь, распространяемая фашистами с целью заставить жителей эвакуироваться. Немцы приказали нам грузиться на подводы, забирать с собой имущество и скот.

Мария Рудак с хутора Острый Горб говорит:

– Мы пять дней жили в поле. Сегодня утром раненько глянула я, а рожью идут солдаты.

Я кричу: «Наши, наши пришли!»

Весь табор проснулся, побежали к красноармейцам, а они идут осторожно и машут нам руками, дескать, не подходите, бой еще может продолжиться. Беспокоятся, значит, они, чтобы немцы нас не постреляли.

…Стороной от военной дороги тянутся сотни подвод, груженных доверху. Идут женщины, старики, дети. Люди, избавленные от угона в рабство, возвращаются в родные села.

Из газеты «За честь Родины» от 24 июля 1944 года.

На линиях связи

В самые напряженные моменты боя, когда противник, обороняясь, вел бешеный артиллерийский и минометный огонь, часто нарушалась телефонная связь. И тогда на линию выходили связисты отделения младшего сержанта Г. Наумова. От воронки к воронке пробирались связисты под градом осколков снарядов и пуль, нащупывая место обрыва провода.

Красноармеец Е. Горецкий только в одном бою исправил десять повреждений телефонного кабеля.

Когда немцы начали контратаку, командир пехотинцев обратился к минометчикам с просьбой о помощи. Как раз в это время вышла из строя линия связи. Связист Горецкий, рискуя жизнью, вышел на линию и ликвидировал повреждение. Благодаря его самоотверженности минометчики сумели поддержать пехотинцев.

В доблести и отваге не уступал Горецкому и связист В. Брескалюк.

В последних боях он много раз восстанавливал связь.

Командир отделения младший сержант Наумов личным примером учил солдат, как нужно действовать на поле боя. За последнее время он неоднократно под огнем врага устранял обрывы на линиях связи.

Из газеты 322-й стрелковой дивизии «За Родину» от 27 июля 1944 года.

И. В. Яворский, старший сержант запаса
ВЕРНОСТЬ КЛЯТВЕ

В. С. Карпенко

Мой собеседник Виктор Степанович Карпенко – лет пятидесяти, с черной седеющей шевелюрой, выразительными голубыми глазами под широкими козырьками черных, тоже тронутых сединой бровей. Вспоминаем военные годы.

В сорок четвертом мы оба сражались на львовском направлении. Я тогда был бойцом отдельной роты автоматчиков 23-й мотострелковой бригады, а Виктор Степанович – военфельдшером в одном из батальонов 12-й гвардейской танковой бригады.

– Как же вы разыскали меня? – спрашивает Карпенко.

– Ветераны со Львова прислали мне, журналисту, в Киев письмо с просьбой написать о вас – фронтовом медработнике.

– Да, воевали мы с вами в одних местах. «Колтовский коридор» – Золочев, Почапы…

– И сколько воинов обязаны вам, Виктор Степанович, спасением хотя бы в этих боях, на Львовщине?

– Разве тогда было до подсчетов?

И он стал рассказывать особенно запомнившиеся отдельные эпизоды из своей военфельдшерской практики.

…Горячий бой кипит неподалеку от Золочева. Наши танкисты и пехотинцы теснят огрызающегося врага. Гитлеровцы то и дело переходят в атаку. Во время одной из контратак «тридцатьчетверка» вырвалась вперед. Неожиданно от прямого попадания вражеского снаряда машина замерла на месте… Пригибаясь, смело бежит сквозь свинцовый ливень военфельдшер Виктор Карпенко. Он приблизился к подбитому танку. Открыл люк: командир, башенный стрелок и радист убиты. Только сержант – механик-водитель подавал признаки жизни. Карпенко вытащил его через люк наружу. Быстро наложил жгут, остановил кровотечение. Привел раненого в чувство. Потом на плащ-палатке волоком потащил своего пациента. Подоспели пехотинцы и помогли вынести танкиста из зоны огня. Отсюда его увезли в медсанбат.

Бои не стихали. Жаркие схватки шли и в воздухе. Как-то над передовой пролетал одинокий «ЯК-3». Вдруг из-за облаков вынырнули три «мессера». Отбивался наш ястребок, но силы были неравные. Его подожгли. Во взглядах наших бойцов, наблюдавших этот поединок, – сострадание, мольба: «Прыгай, сокол, да прыгай же!» Вот раскрылся одуванчик парашюта – и снова возгласы с земли, будто их мог услышать летчик: «Работай стропами, тяни к нам!»

Приземлился летчик на «ничейной» полосе. Долго не мог погасить купол парашюта, и бойцы на передовой поняли: ранен. Пренебрегая опасностью, десяток храбрецов, прикрывая друг друга огнем, побежали к парашютисту. Виктор Карпенко тоже побежал к раненому летчику. Оказал ему первую помощь. У пилота была прострелена нога и сильно обожжено лицо.

Чем уже сжималось кольцо вокруг бродовской группировки врага, тем яростнее становилось его сопротивление.

21 июля 12-я гвардейская танковая бригада выдвинулась по дороге, ведущей к северо-западу от Золочева. Чувствуя безвыходность положения, фашисты предпринимали отчаянные попытки вырваться из котла. Танкисты батальона и всей бригады стойко сдерживали натиск врага.

В какой-то момент гитлеровцам удалось потеснить нашу роту, и на территории противника оказался подбитый советский танк. Это была «тридцатьчетверка» командира роты Червонного. Машина не могла двигаться – размотана гусеница. Но действовали пушка и пулеметы. И осажденный экипаж, разворачивая башню во все стороны, громил врагов. Часа через два фашистов отбросили. На первом танке, подкатившем к машине Червонного, был Карпенко.

– Вот они, герои! – воскликнул кто-то из подоспевших, восхищаясь мужеством экипажа Червонного: вокруг танка валялось около сотни фашистских трупов.

Возле раненых танкистов хлопочет Карпенко. Умелые у него руки.

Весь этот день гремели, не стихая, выстрелы, грохотали танки. А он, Карпенко, занимался своим привычным делом. Хорошо помнит, как однажды под сильным огнем много раз мерял из конца в конец леваду на окраине разбитого до основания селения. В пучину боя военфельдшер будто на крыльях летел, а обратно приходилось пригибаться под ношей тяжелораненого, двух комплектов оружия, санитарной сумки.

Старшему лейтенанту медицинской службы предстояло преодолеть шестисотметровую полосу. Танкист с раной в правом бедре не мог идти. Опускать его на землю и опять поднимать на плечи было нелегко. Военфельдшер решил не останавливаться пока хватит сил. Мучительно медленно сокращалось расстояние, подкашивались ноги. Вдруг Карпенко почувствовал: рука танкиста разжимается, пояс, за который он держался, выскользает из нее. Что это? Шок? Опустил парня на землю: вторая рана с кулак величиной зияла в левом боку. Боец скончался… И тогда поклялся военфельдшер: идя сквозь пламя войны, продолжать бороться со смертью везде и всюду.

Клятва, которую даешь сам себе, – особая. Карпенко знал, что выполнит ее. Велика была у него настойчивость, крепка сила воли. Военфельдшер снова на поле боя. Идет за танками вместе с пехотинцами. Ведь у него за плечами не только медицинская сумка, но и автомат, который нередко приходилось снимать с плеч. Вот и сейчас прямо на него бежал один из вражеских солдат, крича: «Братэ мий, не стриляй, я украинец!» Он отдал Карпенко свой автомат и сказал, что его и других парней из села фашисты насильно забрали в армию, направив в дивизию СС «Галичина».

Стояла изнуряющая духота – накануне лил дождь. А фельдшер еще не передохнул, целый день, как заведенный волчок. К 17 часам оказал помощь не менее сорока бойцам. Пообедать даже не успел. Только перевязал очередного раненого – голову будто огнем обожгло. В глазах потемнело. Заскрипел зубами не столько от боли, сколько от злости, досады: надо бойцов спасать, а тут сам оказался беспомощным – кровь залила лицо.

В какое-то мгновение вспомнился родной Донбасс, ласковый взгляд матери, напутственные слова отца, коммуниста с 1918 года, военного комиссара в гражданскую войну: «Родина любит мужественных защитников, будь и ты, сынок, таким». Потом учеба в медицинском училище, участие в жестоких битвах на Курской дуге, где он получил боевое крещение…

На ощупь перевязал себя. Подоспевший боец помог добраться до КП, а затем отправили его на медпункт. Здесь обработали раны. Сделали рентгеновский снимок головы. Кости черепа целы! А утром следующего дня Виктор на попутной машине уже ехал назад в батальон, на передовую…

– А потом? Что было потом, когда вы опять очутились на передовой? – интересуюсь я.

– Моя рана не мешала накладывать повязки другим, – улыбается Виктор Степанович и продолжает: – Но не успел я снять повязку, как меня постигла новая беда.

…Это произошло второго августа 1944 года. Наши части освобождали Жешувщину. От дождей разлились реки, раскисли дороги. Танкисты вели трудные бои, упорно продвигаясь вперед. Весь день прошел в беспрерывных атаках. Виктор Карпенко все время находился на поле боя. Уставший, измотанный пришел он под вечер на КП батальона. Вместе с другими офицерами присели на завалинке. Неожиданно предвечерний воздух вздрогнул от снарядных взрывов. Обрушился осколочный град. Одного офицера убило, двух ранило. Осколки впились военфельдшеру в ногу и голову.

– После этого ранения, – рассказывает Виктор Степанович, – почти не расставался с больничной койкой. Перенес четыре операции… Лежал здесь, в Киеве. Госпиталь находился в здании нынешнего института иностранных языков.

– Где был госпиталь? – прошу собеседника повторить.

Оказывается, раненный 20 июля под Львовом, я тоже лежал в этом госпитале. Рассказываю о себе: имею фронтовые награды, работал на целинных землях, окончил университет…

Виктор Степанович остался верен клятве, которую дал на поле боя.

Гвардии старший лейтенант медицинской службы, награжденный орденами Красной Звезды и Отечественной войны II степени, демобилизовавшись из армии, поступил в Донецкий медицинский институт. Окончил его с отличием. Стал хирургом и главным врачом больницы на шахте имени Киселева в городе Торезе, зарекомендовал себя способным специалистом.

Затем В. С. Карпенко – ординатор, ассистент, доцент, заведующий кафедрой хирургии института, в котором учился. Без отрыва от врачебной практики, ведя большую организаторскую и общественную работу, он написал и защитил кандидатскую, затем докторскую диссертацию.

С увлечением слушал я рассказ Виктора Степановича о сложных операциях, которые приходилось делать. Волнующие письма пишет ему восьмиклассница Вита П., которой хирург сделал сложнейшую операцию сразу после рождения. Слова благодарности шлет Анна С. – ей была сделана операция на сердце. А сколько еще людей лечил, вырывал из лап смерти Виктор Степанович!

Такой он – бывший военфельдшер батальона, ныне профессор, доктор медицинских наук, директор Киевского научно-исследовательского института урологии, главный уролог Министерства здравоохранения Украины, коммунист Виктор Степанович Карпенко – человек, полностью посвятивший себя благородному труду, так необходимому людям. К его боевым наградам прибавилась награда за плодотворную лечебную и научную деятельность в послевоенные годы – орден Трудового Красного Знамени.