Текст книги "Бродовский котел
(Воспоминания. Очерки. Документы)"

Автор книги: М. Вербинский

Соавторы: Б. Самарин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)

Бой достиг предельного накала. И Горенчук, и Красов понимали, что сейчас требовался новый подъем духа, энергии наших воинов, чтобы одолеть обреченного, но сильного оружием и упорством противника.

Экипаж Красова в этом огневом поединке разбил тяжелый немецкий танк. Замполит видел, что автоматчики после длившихся уже двое суток ожесточенных боев сильно измотаны. Он оставил танк и вскоре появился в боевых порядках пехотинцев.

– Ребята! – закричал он. – За танками, вперед! Впере-е-ед! – и с автоматом в руках бросился на врага, увлекая за собой бойцов.

В контратаку пошли танкисты всего батальона, бригады. За танками устремилась пехота.

Красов будто не чувствовал, что ветер сорвал с головы танкошлем. Вдруг голос капитана оборвался. Сраженный вражеской пулей, замполит упал, окропив своей кровью поле жаркого боя.

Сейчас на том месте, у дороги, выросли стройные белокурые березки. В шепоте их листьев будто слышится героическая легенда о том, как сражался русский воин с красивой фамилией и бесстрашной душой – коммунист Виктор Красов.

Каждый раз останавливаются у этих березок пионеры, слушая рассказ о жестоком бое, гремевшем когда-то у Почапов.

Проехал дорогами, где бились воины танкового батальона, и полковник Феодосий Иванович Горенчук. После боев у Хильчиц и Почапов ему и его другу замполиту Красову было присвоено звание Героя Советского Союза. Только он, Горенчук, с незажившими ранами продолжал водить в атаки танки до конца войны, побывав под Берлином и в Праге. А славный боевой путь Виктора Никитовича Красова закончился в июле сорок четвертого года здесь, на западноукраинской земле.

Е. П. Зубров, майор в отставке
ВНЕЗАПНЫЙ УДАР

Е. П. Зубров

А. Г. Анчугов

Утром 19 июля 242-я танковая бригада остановилась на привале в только что занятом нами Ясенове. Дымятся походные кухни. Всюду группки оживленно беседующих воинов, смех и шутки не умолкают. Еще бы – впереди Львов, а там и государственная граница. Сколько исхожено фронтовых дорог и сколько утрачено боевых друзей и товарищей, пока мы вернулись на эти рубежи!

Меня как помощника начальника штаба бригады по разведке вызвали к комбригу.

– Наступление продолжается! – сообщил полковник Тимофеев. – Наша боевая задача – овладеть Хватовом, Олеско, Ожидовом и, двигаясь на Буск, рассечь группировку противника. Будете со своими разведчиками наступать с головным танковым батальоном майора Каразина, взаимодействующим с моторизованным батальоном автоматчиков. Поддерживайте с нами постоянную связь…

Командир разведгруппы лейтенант Абрамов доложил:

– Хватов и Олеско превращены противником в опорные пункты. Обнаружены доты, артиллерийские, минометные позиции.

Мы выступили ночью, рассчитывая на внезапность. Когда до Хватова оставалось совсем близко, небо озарилось вспышками выстрелов. Заговорила вражеская артиллерия и минометы. Мотострелки занимают оборону. Уходят в засаду танки. Группы лейтенантов Абрамова и Попова ведут дополнительную разведку.

Разведчики Абрамова пробирались вдоль шоссе. Издали нарастал звук мотора. Появились два огонька. Бойцы перегородили дорогу, залегли. Подъехал немецкий штабной автомобиль. Молниеносная схватка закончилась победой разведчиков. Захвачены обер-лейтенант, два эсэсовца и шофер.

Обер-лейтенант неплохо знает русский язык, и это облегчает допрос. Он оказался офицером штаба и вез приказ любой ценой удержать Олеско. Гитлеровец понимает, что война для него закончилась, и охотно дает показания. Изъятая у пленных карта дополняет сведения. Олеско обороняет полк дивизии СС «Галичина». Там же находятся склады боеприпасов и продовольствия.

Много важных данных сообщил обер-лейтенант. Под конвоем старшего сержанта Мухутдинова и нескольких бойцов пленные были отправлены на командный пункт штаба корпуса.

Прибывают другие разведгруппы, подробно объясняют обстановку. Вырисовывается и оборона Хватова.

Четыре часа утра. Над лесом повисают три зеленых ракеты. Грохочут мощные артиллерийские залпы наших самоходок, как смерч проносятся огневые дуги «катюш». Противника атакуют танки и батальон автоматчиков. В ожесточенном бою захватываем южную окраину Хватова. Но огонь вражеских минометов прижал к земле мотострелков. Захлебнулась и атака танкистов.

– Огонька! – требует Каразин у командира батареи.

И опять вступают в бой артиллерия и «катюши». А после нового огневого налета мотострелки и танкисты в стремительной атаке овладевают Хватовом.

Начинается наступление на Олеско. Издали виден старинный замок. Где-то там притаился враг.

К небольшой рощице неподалеку Олеско приближался танк старшего сержанта Александра Вишневского. Вдруг рядом разорвался артиллерийский снаряд. Это обнаружила себя тяжелая артиллерийская батарея противника. Все решали мгновения. Развернувшись, танк мчался на позиции гитлеровцев. Прошли минуты – и от вражеской огневой остались лишь искареженные орудия.

Танкисты устремились на новую цель. Но в этот раз первой открыла огонь самоходка врага, затаившаяся в зелени сельской окраины. Советский танк и фашистская самоходка, сцепившись в смертельном поединке, горят. Выполняя воинский долг, погибли бесстрашные разведчики – танкист Александр Вишневский и его боевые товарищи.

Олеско – крепкий орешек. Нам пришлось перейти к обороне.

Докладываю комбригу о первых боях и пока безуспешных действиях.

– Олеско надо взять! – приказывает полковник Тимофеев. – К вам выезжает Компанеец.

Не прошло и получаса, как прибыл заместитель командира бригады майор Компанеец. Силы наши удваиваются: вскоре подошел второй батальон. Поселком должны овладеть рота старшего лейтенанта Анчугова из первого батальона, второй танковый батальон и подразделение мотострелков. Остальные подразделения под общим командованием майора Каразина проведут операцию по захвату Ожидова – села и железнодорожной станции, превращенных врагом в узел обороны.

Большую помощь в бою за Ожидов оказали нам местные жители. В ночной темноте указывал дорогу отряду крестьянин из Олеско Ян Ясинский. Сквозь бездорожье, лесные чащобы скрытно передвигались танки, бронемашины, мотоциклы и автоматчики. Я находился в этой группе, на танке старшины Стогова. Все время думал об Олеско. Как там развернутся события?

Решающую роль в боях за Олеско сыграла рота старшего лейтенанта Анчугова.

Как сейчас вижу этого молодого веселого сибиряка. О храбрости танкиста в бригаде ходили легенды. Говорили, что его машина сделана из непробиваемой стали. Рота Анчугова первой ворвалась на окраину поселка. Отважно сражались танкисты и мотострелки, но мощь ответных ударов противника нарастала. Все ближе к танкам ложились снаряды. Сквозь завесу огня путь прокладывала машина командира.

Идущему впереди всегда тяжелее: он не только служит примером для остальных, но и главной мишенью для противника. Все чаще рвутся снаряды, осколки барабанят по броне. Анчугов мчится вперед. Попаданием в лобовую часть башни оглушен заряжающий Алексей Иванов.

– Впереди «фердинанд»! – хрипит в наушниках голос механика-водителя Василия Борисова.

– Жми на него! – кричит Анчугов.

Еще одно попадание снаряда. Танк и фашистская самоходка несутся друг на друга. У кого крепче нервы, чей выстрел будет точнее? Через мгновение «фердинанд» не существует. Утюжа гусеницами орудия и повозки, машина Анчугова вырывается на дорогу.

– Иду на таран! – слышен по радио его голос.

Понимаю – к Олеско спешит подкрепление из соседнего вражеского опорного пункта Куты.

– Действуй, Саша! – от души желаю успеха боевому товарищу.

«Тридцатьчетверка» Александра Анчугова несется навстречу фашистской колонне. Лязг металла, треск дерева, вопли солдат. Советский танк давит вражеские машины, поливает пулеметным огнем бегущих гитлеровцев, стреляет по самоходкам, хотя сам содрогается от ответных ударов.

Фашистские артиллеристы бьют в упор. У наших танкистов закончились снаряды. Маневрируя и ведя пулеметный огонь, Анчугов продолжает бой. Но вдруг тысячи жал впились в тело, чем-то горячим плеснуло в лицо. Анчугов ничего не видит, не слышит.

Танк неподвижен: в него угодил фашистский снаряд. Но герой проложил путь товарищам. Ринулись вперед воодушевленные подвигом командира танкисты, мотострелки и 2-й танковый батальон.

Вражеский гарнизон в Олеско разгромлен.

Везде валяются трупы гитлеровцев, толпятся жалкими кучками пленные.

В это время наш отряд остановился в лесу между Ожидовом и Буском. Танки, бронемашины и бронетранспортеры занимают боевые позиции. Готовы к атаке автоматчики – она на рассвете. На станции и в селе Ожидов царит тишина. Враг нас не ждет. Ни в людях, ни в технике у нас нет численного превосходства, но воля к победе, внезапность и мастерство решат исход боя. Будем бить врага не числом, а уменьем.

Бой за село и станцию начался на рассвете. Противник был застигнут врасплох. Гитлеровцы дерутся отчаянно, но на организованное сопротивление уже не способны.

Захвачено много пленных. Нам достались богатые трофеи.

Батальоны бригады продолжают наступление.

Вспоминая эти памятные события, думаю о воинах, чьи подвиги проложили путь к победе. По достоинству оценила их заслуги Родина. Старший лейтенант Александр Галактионович Анчугов удостоен высокого звания Героя Советского Союза, орденом Красного Знамени награжден майор Каразин. Капитаны Клименко и Бокшотов, старший лейтенант Попов, лейтенанты Абрамов и Беклимешев награждены орденом Красной Звезды.

Сабли конников

Вслед за конниками лейтенанта Карицкого шел эскадрон лейтенанта Мыка. Карицкий и Мык дружили. Оба – молодые, веселые, задорные и в минуты отдыха на привале, и в бою. Но благодушное, мирное настроение Карицкого вдруг резко изменилось. Он скомандовал:

– Спешиться! Коней в укрытие! Занять оборону!

Острый взгляд Карицкого заметил впереди, на опушке леса, станковые пулеметы противника. Тут же ухнул снаряд: выстрелила вражеская пушка.

Спешившиеся конники приняли боевой порядок. А шедшая за ними вслед батарея лейтенанта Козлова уже разворачивала орудия. Расчеты открыли ответный огонь. Там, где находились немецкие пулеметные гнезда, поднялись фонтаны земли. Вражеские пулеметы замолкли. Но снаряды продолжали рваться то с одной, то с другой стороны дороги. Противник не мог вести прицельный огонь, но так или иначе батарею надо было подавить.

Конники уточнили расположение немецкой огневой точки. После удара наших артиллеристов огонь врага ослабел.

Неожиданно на поле появились сотни солдат противника. Цепь за цепью устремились они к дороге, чтобы укрыться в лесу. «Где-то выскользнули из-под удара и норовят спрятаться в лесной чаще», – подумал Карицкий. Прозвучала его команда:

– По коням!

Карицкий первым врезался в строй врага. Рядом с ним беспощадно рубил фашистов комсорг эскадрона кавалер ордена Славы сержант Самарин.

А на правом фланге шел на немецкие цепи эскадрон лейтенанта Мыка. Ржали кони, звенели сабли. Сизым туманом клубился над зеленым полем дым…

Гитлеровцы не сдавались. Они встретили конников автоматным и пулеметным огнем, пустили в ход гранаты.

Вставали на дыбы раненые лошади. И не каждому кавалеристу тогда удавалось удержаться в седле. В какой-то момент Карицкий не увидел вырвавшегося вперед лейтенанта Мыка. Буланый конь друга свалился с ног на скаку. Всадник отскочил в сторону. Карицкий поспешил на выручку товарищу. Но лейтенант схватил за уздечку оставшегося без всадника коня и на бегу вскочил в седло.

Недолго длилась эта схватка. Около сотни вражеских трупов укрыли поле боя.

В. Е. Грабовский, майор запаса
МОИ ОДНОПОЛЧАНЕ

А. С. Ермаков

С интересом перелистываю пожелтевшие документы теперь уже далеких военных лет: блокноты, подшивки газет, журналов… Вспоминаю фронтовые аэродромы, своих друзей – летчиков-штурмовиков, воздушных стрелков, вместе с которыми я поднимался в дышащее пламенем небо, ходил на боевые задания. Летали мы на машинах отличных по конструкции, по боевым качествам. Эти самолеты наши пехотинцы называли ласковым словом «ильюша», а гитлеровцы со страхом и ненавистью – «черная смерть».

Теперь, почти три десятилетия спустя, думаю, как лучше, понятнее рассказать о фронтовых друзьях, сражавшихся на грозных крылатых машинах, чтобы молодежь, читая о летчиках-штурмовиках, глубже понимала характер, непоколебимую волю этих воинов, презирающих смерть. Хочется вернуться в прошлое, к суровым военным будням, чтобы с расстояния сегодняшнего дня заглянуть в душу фронтового побратима, подчинившего себе крылатый бронированный дредноут – штурмовик «ИЛ».

…Вот шестерка за шестеркой штурмовики подходят к аэродрому, идут на посадку. Самолеты встречают техники, авиамеханики.

– Ну как? – слышится отовсюду. – Как слетали?

Летчики довольны. Один протягивает руку, показывая большой палец. Другой говорит кратко: «Порядок!» Третий бросает: «Задали фрицам жару!»

Из кабины вылез Александр Ермаков, высокий плечистый летчик, с большими выразительными глазами. Брови широкие, чуть сдвинуты к переносице. Но за кажущейся внешней суровостью – приветливость и доброта. Любит он поговорить в кругу товарищей, спеть. Особенно свою задушевную:

 
На диком бреге Иртыша
Сидел Ермак, объятый думой…
 

Его часто спрашивали, не тянется ли род Ермаковых от воспетого в песнях Ермака. Александр отшучивался:

– Сибиряк сибиряка любит издалека…

Товарищи часто называли его Ермаком.

– Что же ты, Ермак, на подводные рифы наткнулся? – это подошел Николай Васильевич Шаронов – вездесущий, хлопотливый замполит полка, превосходный летчик, душой болевший за каждый экипаж, за успех каждого боевого вылета.

– Сплошной огонь зениток – пробивались к цели, как сквозь ад, – сдвинул Александр шлемофон на затылок, вытер пот со лба. – Поцарапало чуть плоскости… Но по танкам хорошо ударили… «Тигров» и «фердинандов» штук восемь пустили в расход…

– Так и надо! Мы же воздушная артиллерия, пехоте расчищаем путь… – сказал Шаронов и поспешил к другим экипажам.

У самолета Ермакова хлопочут авиаспециалисты. Погода разрешила небольшую передышку. Небо заволокло тучами, накрапывал дождь. Хоть не так досадно Ермакову: он не летит не потому, что самолет «контужен», – небо мудрит! Надо немного выждать, пока ветерок разгонит тучи.

– Ну, браточки, латайте мои крылышки… – говорил им Ермаков. – Благо, что мотор цел, да и до кабины не достали немецкие осколки…

– Крепка броня, надежный панцирь, – заметил один из техников.

– А как же – штурмовик! Низко над полем боя летает. Ему необходима бронированная защита.

– А давно ли у нас появились штурмовики? – спросил кто-то из техсостава. Да и другим интересно было послушать об этом.

– Что ж, ребята, расскажу что знаю, – начал Ермаков. – Во время гражданской войны, в девятнадцатом году, по указанию В. И. Ленина создали авиационную группу для штурмовых ударов по белогвардейской коннице Мамонтова. Первыми самолетами-штурмовиками стали бипланы, на которых летчик и мотор защищались броней. В 1938 году появился самолет-моноплан конструктора Ильюшина. Сначала машина была одноместная, а потом – двухместная. Вот такая, какой вы видите ее сейчас. А боевые качества штурмовика, думаю, всем известны. Сквозь огонь ходит и домой возвращается.

– Крылышки готовы – можно лететь, – доложил техник.

Неутомимые труженики фронтового аэродрома – техники, механики, мотористы – не смыкали глаз ни днем ни ночью. Обслужить, подготовить к вылету самолет, залечить раны, полученные в бою… Летчики ценили этот кропотливый труд аэродромных авиаторов.

И снова заместитель командира эскадрильи старший лейтенант Ермаков ведет группу самолетов к полю боя. Уже неделю бушевал снарядный шквал над галицкой землей и юго-западной частью Волыни. Вокруг крупной группировки гитлеровцев сомкнулось кольцо окружения. И Ермаков ведет шестерку «илов» в район котла. Самолеты все ближе и ближе подходят к цели.

Масса фашистских войск сгрудилась на небольшой территории. Прикрываясь от ударов с воздуха сплошной огневой завесой, танки, артиллерия, пехота врага отчаянно бросились в атаку, чтобы вырваться из ловушки. Большое скопление техники противника было замечено в районе Белого Камня. Сюда и устремились штурмовики 525-го авиаполка. Нашим наземным войскам, сдерживающим натиск гитлеровцев, приходилось трудно. Враг рвался к Западному Бугу, чтобы форсировать реку и любой ценой проложить путь на запад.

«Илы» над стальным кулаком противника. Выстроившись в круг, штурмовики один за другим пикируют на цели – танки, орудия, бронетранспортеры.

– Молодец, Ермак! – похвалил Ермакова за меткий удар по танкам ведущий полковой группы Михаил Иванович Ефремов.

Надо обладать железными нервами, бесстрашием, сильной волей, чтобы спикировать к самой цели и, поразив ее, вовремя вывести самолет из атаки. Такими качествами летчика-штурмовика владел Александр Ермаков – опытный воздушный боец.

Вот немецкий танк спрятался под кронами стоявших близко друг от друга деревьев. Ермаков так снизился, что винтом срезал верхушки ветвей и угостил «соткой» размалеванного под цвет местности «тигра». Тот содрогнулся и, размотав гусеницы, воспламенился.

Семь танков, несколько орудий и бронетранспортеров, сотни гитлеровцев уничтожила в этом вылете группа Ермакова.

А через два часа Ермаков повел «илы» на вражескую переправу в районе Западного Буга. Небо над этим участком реки расцвечено белыми облачками разрывов. Ведущий пробился сквозь зенитный огонь и сбросил бомбы на понтоны. Следуя его примеру, так же бесстрашно и метко атаковали плавсредства противника ведомые.

Недавно я знакомился в Архиве Министерства обороны СССР с историей 525-го штурмового авиаполка. В оперативных сводках, политдонесениях, протоколах партбюро и партийных собраний часто встречал фамилию Ермакова. То сообщалось, что он штурмовал вражескую технику и живую силу, то наносил удары по аэродромам противника, то доставил ценные разведданные.

Особенно отличился Ермаков в июльских боях 1944 года. Десятки вылетов совершил он во время прорыва обороны врага на львовском направлении, во время разгрома гитлеровцев в котле и когда войска продолжали наступление.

137 успешных боевых вылетов совершил за период Великой Отечественной войны Александр Ермаков. На его личном боевом счету – 17 уничтоженных фашистских танков, 5 самолетов, 115 автомашин, 8 орудий, 4 цистерны, 3 склада, 40 вагонов, около 360 вражеских солдат и офицеров.

16 апреля 1945 года Ермаков дважды водил самолеты в бой в районе польского села Богусловице. В боевом донесении его рукой написано: «Уничтожили два танка, взорвали склад с горючим и два бензозаправщика…» В графе «разведданные» он написал: «Севернее Богусловице на поле рассредотачивается около 15 танков противника».

А в боевых документах за 17 апреля этого же года читаю: «Летчик Ермаков и воздушный стрелок Ячменев сбиты истребителями противника над целью. Экипаж погиб».

Об этом вылете читаем в донесении командира звена лейтенанта Ивана Дьяченко, который в воздухе возглавил группу. В графе «ведущий» Дьяченко начал писать свою фамилию, вывел даже первые буквы «Дья…», а затем перечеркнул и размашистым почерком написал: «Ведущий – Александр Семенович Ермаков». Саши уже не было в живых, но он и мертвый сражался с врагом. Его фамилию еще не раз выстукивали телеграфисты, передавая донесения в штабы.

После войны в газетах опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении Александру Ермакову звания Героя Советского Союза.

В летние дни 1944 года, во время разгрома бродовской группировки противника, штурмовики воевали вместе с наземными подразделениями. Не зря на фронте их называли «крылатой пехотой». Наши войска, сжимая кольцо окружения, рассекали фашистскую группировку, чтобы разбить ее по частям. И в этих ожесточенных боях наземные части всегда поддерживали стальные крылья «илов».

«Внимание! В воздухе штурмовики! – радовались мы, когда над полем боя появлялись краснозвездные «ильюшины», – писал в те дни в красноармейской газете заместитель командира танкового подразделения гвардии подполковник А. Скряго. – Мы знали, что помощь с воздуха будет чувствительной. Ведь ни одно из сражений с немецко-фашистскими захватчиками не проходило без участия штурмовиков. «Илы» все время были на поле боя, воевали вместе с наземными войсками».

Геройски сражались на львовской земле опытные мастера воздушного боя летчики Макаров, Коровин, Шумидуб, Тверцин.

Самоотверженно бились с фашистскими войсками на этом этапе Львовско-Сандомирской операции и летчики 235-го штурмового авиационного полка. 21 июля в районе села Белый Камень группа «ильюшиных», ведомая летчиком Григорием Денисенко, сделала четыре захода, уничтожив пять танков, сорок автомашин, десятки солдат и офицеров противника. К концу войны Григорий Денисенко совершил 197 боевых вылетов и стал Героем Советского Союза.

Во время боев по окружению и разгрому бродовской группировки врага в адрес командиров штурмовых авиачастей поступало множество телеграмм, писем, в которых бойцы наземных войск благодарили за помощь, поддержку. Вот одно из таких писем, присланных летчикам– штурмовикам от пехотинцев:

«Севернее населенного пункта Белый Камень против нашего небольшого отряда немцы перешли в контратаку. Силы гитлеровцев во много раз превышали наши. Это было 21 июля 1944 г. примерно в 9.00—9.30. В это время, как раз к началу контратаки противника, над нашим районом появились группы «илов». Их было не меньше тридцати. Шли они звеньями по шесть-восемь самолетов на малой высоте. Три группы сразу же отделились и сбросили бомбы на скопление автомашин и повозок противника. После этого «илы» начали стрелять из пулеметов, по нескольку раз спускаясь почти до земли. За все время пребывания на фронте мы подобных ударов «ильюшиных» не видели. Все горело и рвалось. В общем, били фашистов сверхотлично. Контратака противника была полностью отражена авиацией почти без нашего участия, и все бойцы восхищались работой «илов». Мы все просим передать благодарность нашим летчикам-штурмовикам, оказавшим большую помощь на поле боя».

Пленный из окруженного 13-го армейского корпуса, оценивая действия наших штурмовиков при разгроме вражеских войск в бродовском котле, сказал: «Русская авиация в районе Белый Камень, Ожидов, Олеско и по шоссе Белый Камень – Ожидов 20 июля с 13.00 до 19.30 совершила около тридцати налетов группами по 10–12 штурмовиков и бомбардировщиков. Авиация бомбила беспрерывно, подходя волнами. Самые большие удары окруженным войскам были нанесены у Белого Камня и на переправах в этом районе. Шоссейная дорога, идущая с севера на Белый Камень, с 19 по 21 июля находилась под непрерывным огнем русской авиации».

На протяжении всего периода ожесточенных боев «крылатая пехота» наносила мощные удары по вражеским войскам, по боевой технике и живой силе противника, его опорным пунктам, что значительно ускорило окружение и разгром фашистских дивизий в бродовском котле.

При прорыве обороны, при уничтожении гитлеровцев в котле под Бродами бесстрашно бились летчики-штурмовики Сергей Бесчастный, Иван Виноградов, Василий Гамаюн, Федор Жулов, Анатолий Казаков, Алексей Киреев, Иван Могильчак, Петр Кизюн, Геннадий Пастухов, Петр Макаров, Николай Родин, Александр Кучеренко, Лев Говорухин, Сергей Фомин, Михаил Зарецких. Одни из них сражались здесь, уже будучи Героями Советского Союза, другие были удостоены этого высокого звания позже.

Трудно перечислить имена всех воздушных бойцов, отличившихся в боях на львовском и рава-русском направлениях в 1944 году. Десятки, сотни отважных соколов бились с врагом с изумительной храбростью и мужеством, за что по достоинству названы в народе крылатыми богатырями.