Текст книги "Дни и ночи Невервинтера (СИ)"
Автор книги: М. Волошина
Жанры:
Классическое фэнтези
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)
Бака Тоно с удивлением посмотрел на Зджаэв и кивнул.
– Онна-сан права. Сэнсэй должен взять с собой троих друзей. Но если среди них будет хоть один, кто не испытывает сердечной привязанности, ничего не выйдет. Так сказал Великий Учитель Дзю. Итак, своим решением вы можете возродить нас к жизни или погрузить в пучину уныния.
Мудрецы поклонились и замерли в ожидании.
Эйлин оглядела своих друзей. Она сама, Касавир – вне всяких сомнений. Кто еще? Элани, Зджаэв – маловероятно. Она посмотрела на Сэнда. Почувствовав на себе ее пристальный взгляд, он оторвался от лицезрения своих коленей и, почуяв, к чему она клонит, удивленно поднял брови.
– Я?! Отдаю должное твоей богатой фантазии, но, уверяю тебя, я абсолютно не буду вам полезен.
– Сэнд, – произнесла Эйлин, продолжая смотреть на него.
Он скрестил руки на груди и поежился.
– Ха! Если кто-то думает, что меня легко очаровать и заставить потерять голову, то он горько ошибается.
– Сэ-энд, – настойчиво повторила Эйлин.
Тот заерзал на месте и смущенно забормотал:
– Ну… я могу допустить, что способен испытывать некоторое… увлечение. Но что-то большее – это просто смешно. Что вы на меня так смотрите? – Занервничал Сэнд. – Оставьте меня в покое!
Эйлин удовлетворенно кивнула и переглянулась с Гробнаром. Тот обратился к мудрецам, с волнением ожидавшим его решения.
– Мы пойдем. Я и трое моих друзей.
Явление Мертвого ПоэтаКогда мудрецы доиграли и допели свою тоскливую песню на неведомом языке, трое добровольцев во главе с сэнсэем Гробнаром увидели, что местность вокруг них стала чудесным образом меняться. Заросшие травой тропинки превратились в извилистые каменные дорожки, кое-где переходящие в изящные арочные мостики с перилами, перекинутые через весело журчащий ручеек. На месте разрушенных статуй появились замысловатые многоступенчатые башенки и фонари из грубо обтесанных камней со вставленными в них свечами. Заросшие клумбы и неухоженные газоны исчезли, уступив место невысоким розовеющим кленам с листьями, похожими на цветы, папоротникам, кустам барбариса и можжевельнику, усыпанному голубовато-пурпурными ягодами. Встречались и растения, названий которых Эйлин не знала. На первый взгляд, сад не выглядел причесанным и спланированным. Но на всем лежала печать ухоженности и какого-то то глубокого замысла. Если садовник был земным созданием, то очень деликатным и понимающим, что в природе не бывает ничего случайного.
– Какая красота! Не думала, что здесь может быть так здорово. – Эйлин огляделась. – А где все?
Сэнд пожал плечами.
– Очевидно, мы уже прибыли на место. А наши милые дамы остались в том, другом Порт Лласте, наедине с бутылкой этой подозрительной бурды и двумя безумными блуждающими хайкуистами.
Эйлин похлопала его по плечу.
– Ладно, не завидуй. Ты только посмотри на местную флору. Жаль, Элани этого не видит.
Сэнд презрительно фыркнул и сунул в рот машинально сорванную ягоду можжевельника. Прожевав ее, он приподнял брови, вздохнул, вынул нож и вытащил холщовый мешочек для сбора ингредиентов.
– Ты права, – изрек он, – чем бы ни закончилась эта авантюра, я не уйду отсюда, пока не удовлетворю свой научный интерес. Хоть какая-то надежда, что я недаром потрачу время.
– Ну, вот и славненько, – ответила Эйлин, направляясь вглубь сада и увлекая за собой спутников, – погуляем по этому алхимическому раю и осмотримся. Ты только поаккуратнее тут.
Друзья долго бродили по причудливо извивающимся дорожкам этого поражающего воображение сада. Умиротворяющая тишина нарушалась лишь звуками их шагов, шорохом осенней листвы, журчанием ручья, мурлыканием сэнсэя, сочиняющего очередные нетленки, и бормотанием Сэнда, который, увидев какое-нибудь редкое растение, пытался вспомнить его название и свойства. Где-то подала голос кукушка. По привычке начав считать, Эйлин сбилась и усмехнулась: «Дай то бог».
Через какое-то время вымощенная камнем тропинка пошла под уклон, превратившись в пологую лесенку. Внизу была полянка с небольшим водопадом и живописным прудом, обрамленным кустами шиповника, ирисами и карликовыми туями, росшими среди замшелых камней. В чистом, прозрачном пруду плавали изумительные по красоте пятнистые карпы. Атмосфера этого волшебного места очень располагала к творческому уединению. Единственное, что нарушало эту идиллию – обгоревшие останки низкого деревянного помоста, усыпанные головешками.
– М-дааа, – протянула Эйлин, обойдя то, что осталось от Хижины Мертвого Поэта. – Не похоже, что эта конструкция подлежит восстановлению. Давайте-ка тут пороемся, может, найдем что-нибудь полезное.
Поймав нахмуренный взгляд Касавира, Эйлин закатила глаза и пояснила, отчетливо проговаривая слова:
– Давайте. Осмотрим. Эти. Руины. Может быть. Мы найдем здесь. Что-нибудь полезное. Что поможет нам понять. Как их восстановить.
Ожидания не обманули ее. В углу под частично уцелевшим помостом Гробнар нашел прямоугольный металлический ящичек. Сев на камень около пруда, Эйлин не без труда открыла его. Там оказалась красивая лютня с четырьмя шелковыми струнами и коротким грифом с пятью высокими деревянными ладами. Инструмент был стар, но очень изящен, покрыт темным лаком, сквозь который был виден узор палисандрового дерева. Было видно, что лютня изготовлена прекрасным мастером, и будет отлично звучать. Уж в этом Эйлин разбиралась. Размер лютни указывал на то, что хозяин ее был ростом не выше Гробнара.
– Хороший инструмент, – заключила она, подавая лютню новоявленному сэнсэю, – похоже, волшебный, если я что-то в этом понимаю.
– Волшебная лютня Уэндэрснейвенов, – с придыханием произнес Гробнар, благоговейно принимая ее.
– Погоди, тут еще что-то есть.
Эйлин вытащила несколько перевязанных шелковой лентой старых свитков. Взглянув на страницы, исписанные мелкими, ничего ей не говорящими значками, она подозвала Сэнда. Но тот лишь покачал головой и проворчал:
– Не могу же я разбираться в любой белиберде, которую пишут эти аферисты, выдающие себя за Уэндэрснейвенов. Может, это вообще кошка хвостом намалевала.
– Фу, злой ты какой-то, – с упреком сказала Эйлин.
Просмотрев все свитки, Эйлин нашла один, на котором были начертаны красными чернилами символы, напоминающие привычные руны.
– А ну-ка, взгляни, – обратилась она к Сэнду, – если ты это не прочтешь, то никто не прочтет.
– Это похоже на Руаслек, тайный язык заклинаний иллюзионистов, – сообщил Сэнд, – но прочесть его мало кто может.
– Я могу, – неожиданно отозвался Касавир, наблюдавший все это время за карпами в пруду.
– С чего ты это взял? – ревниво поинтересовался уязвленный эльф.
Касавир пожал плечами и, не отрываясь от своего занятия, произнес с легкой издевкой:
– Читал много.
– А поподробнее нельзя? – не отставал Сэнд, но тот лишь усмехнулся в ответ.
Сэнд хмыкнул и надулся, скрестив руки на груди.
Эйлин подошла к Касавиру и, сняв невидимую соринку с его доспеха, проворковала вполголоса:
– Какой ты умный и загадочный.
Касавир кашлянул и сказал сквозь зубы:
– Давай сюда свиток.
Взяв свиток, он обратился к остальным:
– Если это заклинание, то в моих устах оно не подействует. Я могу только прочитать. Слушайте.
– Так я и думал, чепуха какая-то, – сказал Сэнд скучающим тоном.
– Уэндэрснейвены никогда не говорят и не пишут чепухи, – горячо возразил Гробнар. – Во всем есть смысл. Надо только его найти.
– Успехов тебе в поисках того, чего нет и быть не может.
Сэнд явно начал оправляться от ударов, нанесенных по его самолюбию, и к нему стала возвращаться его обычная ирония. В разговор вступила Эйлин.
– Раз в этом заумном стихе упоминается лютня, почему бы не попробовать поиграть на ней?
– Ой, я так волнуюсь. Играть на инструменте Уэндэрснейвенов… я даже не знаю, смогу ли, – распереживался Гробнар.
– Да неважно, играй уже! – велела Эйлин.
– Подожди секундочку, я отойду подальше и заткну уши, – съязвил Сэнд.
Едва струны лютни завибрировали от прикосновения пальцев Гробнара, поднялся ветер, стало темно, и повеяло ледяным холодом. Над сгоревшей хижиной появился призрак гнома, одетый так же, как и оставшиеся в Порт Лласте мудрецы. Призрака окружали трое чудовищ такого же загробного вида, вооруженные копьями, с человеческими телами и лошадиными головами.
– Никак, тот самый погорелец явился, – пробормотала Эйлин, – неужто не рад нас видеть?
Но призрак не проявлял никакой агрессии.
– Наконец-то ты пришел, – обратился он к Гробнару. – Долго же я тебя ждал. Ты – тот, кто появился на свет в своем мире в тот момент, когда молния угодила в мою хижину.
Гробнар решил на всякий случай пооправдываться:
– Ой, простите, я не хотел. То есть, я хочу сказать, если бы я что-то и сделал, то вряд ли это могло вызвать такие последствия. По правде говоря, этот момент своей биографии я не очень хорошо помню.
Призрак махнул рукой, помолчал немного и продолжил:
– Я – Мертвый Поэт. Это сейчас меня так зовут. А раньше меня звали по-другому, я и сам уже не помню, как. Я преспокойно жил в своей бедной хижине на берегу пруда, сочинял неплохие хайку, пока не умер. А когда я умер, я стал Мертвым Поэтом. Моя хижина превратилась в Хижину Мертвого Поэта у Зеркального Пруда. Этих сочинителей рисом не корми – дай сделать из какой-нибудь ерунды святыню. Но случилась такая беда, что я отчаянно, как и все поэты, влюбился в одну симпатичную особу – небесную принцессу Исико. А она, как назло, терпеть не может поэтов, поэзии, и всего такого. Надо же такому случиться. Думаю, ты, как творческий человек, меня поймешь.
– Еще бы, – подтвердил Гробнар, – я сам столько раз с этим сталкивался.
– Вот-вот. Пошел я к ее отцу, духу высшего ранга А-но-Рюо. Старик оказался тот еще жук, сам давно мечтал дочку замуж выдать. Он мне и посоветовал избавиться от своего таланта. И стать самым заурядным духом – Зеркального Пруда, например, чтобы далеко не ходить – и благополучно жениться на его дочери.
– Неужели ты согласился?! – изумился Гробнар.
– Не сразу, конечно. Шутка ли – прожить всю земную и загробную жизнь сочинителем хайку, а потом стать не пойми кем. Но, с другой стороны, – подумал я, – чего мне терять? На небесах мои стихи не очень-то нужны. Там малые формы вообще не в моде давно. А здесь меня и так будут почитать, как Мертвого Поэта. В общем, кто любил, тот меня поймет.
Мертвый Поэт тяжело вздохнул.
– Но, видимо, небесам было угодно наказать меня за отступничество. Мой талант должен был перейти к кому-нибудь из моих собратьев в момент его рождения. Не знаю, как А-но-Рюо собирался это устроить, чтоб он жил вечно и не простужался. Молния и все такое – это антураж, не в этом суть. Но в результате какой-то странной пертурбации, мой дар сочинительства хайку перешел к тебе. А я был низвергнут в нижний загробный мир.
– Обалдеть! – Не выдержал Сэнд. – Ничего глупее не слышал.
Мертвый Поэт понимающе кивнул.
– Не поверишь, сам удивляюсь. Это первый случай, когда талант достался не только не члену нашего племени, но вообще гному из другого мира. Может, старикашка чего-то перемудрил. А скорее всего, когда-то некий Блуждающий Сочинитель Хайку побывал в вашем мире и оставил о себе одно, – он оглядел Гробнара, – гм… маленькое воспоминание. Хотя у нас с этим строго. Но это лишь предположение, – поспешил добавить дух, увидев, как Гробнар разволновался, – а на предположение, как говорится, васаби не намажешь. Короче, сэнсэем хайку стал не тот, кто должен был.
Гробнар почесал голову.
– Надо же, столько лет прожить и не знать, что у тебя такой мудреный талант.
Призрак махнул рукой.
– Да что там мудреного. Что вижу, то пишу, красота в малом, и так далее. Но я эту способность потерял начисто, а тот, к кому она должна была перейти, так и остался весьма средним сочинителем. Баланс нарушился, но теперь ты можешь исправить эту несправедливость. Мне это все очень путано объяснили, но я постараюсь воспроизвести. Во-первых, ты должен добровольно отказаться от своего таланта.
– Как отказаться? Перестать быть поэтом?!
– Нет, ты сохранишь те способности, которые у тебя и так были. Песни, баллады, поэмы сочинять – пожалуйста.
– Какая неприятность, – вставил Сэнд.
Мертвый Поэт посмотрел на него, поджав губы, вздохнул и продолжил:
– Но ни одного приличного хайку ты больше не сможешь написать.
Гробнар подумал немного и пожал плечами.
– Вообще-то, я понятия не имел, что могу их сочинять. Обычно я раз в месяц просто сжигал все бумажки, которые исписывал. Так что… жаль, конечно, я мог бы стать родоначальником нового жанра и прославиться на весь мир, – гном вздохнул и с улыбкой переглянулся с товарищами, – но ради Уэндэрснейвенов я был бы готов и на большее. Друзья бы меня поняли, я уверен.
– Еще как бы поняли, – не унимался Сэнд, – я бы лично…
Но почувствовав на своем плече тяжелую руку Касавира, он счел за благо оставить свои соображения при себе.
Мертвый Поэт нахмурился.
– Однако, этого мало. Надо, чтобы трое твоих друзей, не чуждые нежных чувств, сразились с тремя стражами из нижнего загробного мира.
– А это еще зачем? – возмутился Сэнд. – Не подумайте, что это имеет отношение ко мне, но все же, хотелось бы знать.
– Ой, не спрашивайте. Не имею понятия. Таково условие Эмма-о, властителя загробного мира. Он вообще странная личность, любит мрачные развлечения. Недавно в Подземную Реку чудовищ напустил, то-то весело было усопшим через нее перебираться. Я после этой романтической истории что-то вроде достопримечательности. Эмма-о меня показывает за деньги, или что там у них в ходу. Вот он и придумал, чтобы за меня сразились. Говорит, если их чувства искренни, я их зауважаю и тебя, так и быть, отпущу. Либо в мире живых станет тремя наивными идиотами меньше.
– Один маленький вопросик, – снова встрял Сэнд, – не значит ли это, что если кто-то из троих не обладает, так сказать, нужными качествами, то…
– Ага, полная то, что ты подумал, – подтвердил Мертвый Поэт.
Услышав изысканную трехэтажную реакцию Сэнда на этот исчерпывающий ответ, Эйлин благоговейно посмотрела на него.
– Ого, да ты прямо этот… сэнсэй. Куда нам, деревенским простушкам. Вернемся в крепость – прочтешь мне пару лекций. А то опозорюсь, в рыцарском-то обществе.
Нервы Сэнда не выдержали.
– Е…ть, ты о чем думаешь, вообще? Меня тут убить могут по милости этих маньяков-графоманов, а ты будто не слышишь ничего. И зачем я с вами пошел!
Эйлин вздохнула и обняла его за плечо.
– Ну, кто тебя убьет? Умный, а глупости говоришь? Подумай лучше, что скажешь Каре. Ты же ей не сообщил, куда идешь. Это будет посерьезнее каких-то там загробных стражей с лошадиными физиономиями.
Сэнд плюнул и полез в карман за успокоительным порошком.
Мертвый Поэт откашлялся, привлекая к себе внимание. Эйлин приложила руку к груди.
– Ах, да, извините, слушаем вас.
Поэт развел руками.
– Да я, собственно, все сказал. Вы можете отказаться и уйти. Тогда я останусь в аду, эти бедолаги-кузены в вашем мире, сэнсэй Гробнар останется сэнсэем хайку, а портал к этому месту будет закрыт навсегда. Чем это закончится для всего племени – неизвестно, но, наверное, ничем хорошим. Но если вы согласитесь… я знаю, у вас сейчас проблемы. Король Теней, не так ли? Трудно сказать заранее, чем мое племя сможет вам помочь. Но они обязательно помогут, это вопрос чести. Когда они будут нужны – они себя покажут во всем своем безумии, я их знаю.
Кивнув духу, Эйлин повернулась к товарищам, чтобы произнести воодушевляющую речь.
– Ну что, ребята, давненько мы не совершали ничего великого. Уничтожение месячного запасы еды на кухне Дункана и нейтрализация ужасной банды пикси не в счет. А тут – такие противники. Не знаешь, чего от них ожидать.
Мертвый Поэт приблизился к ним и сказал шепотом:
– Просты и предсказуемы. Тот, что в центре, плюется ядом, двое других швыряются огненными шарами. Вблизи могут покусать. Не любят холода, пугаются громких звуков и яркого света. Но живучи и очень сильны.
– Мы должны их вызвать на бой?
– Сами нападут, если обнажите оружие.
– Спасибо за подсказку.
Эйлин вновь обратилась к спутникам.
– Сэнд, твой порошочек подействовал? Сосредоточиться можешь? Отлично, наколдуй чего-нибудь хорошего, только, ради бога, в тему. Гробнар, близко не подходи, ты нам живой нужен. Касавир, ты знаешь, что делать. Как дойдет до ближнего боя, твой – слева. Я в центре, мне увернуться легче. Сейчас опробую на вас новую песню, а то старые вам уже, наверное, надоели. Цветов и аплодисментов, так и быть, не надо. Гробнар, давай, как я тебя учила, и не сфальшивь.
То ли новая песня Эйлин оказалось удачной, то ли так подействовал успокаивающий порошок. А может быть, мысль о том, как разозлится Кара, если он вдруг умрет, не спросясь, заставила Сэнда проявить чудеса героизма и невиданную концентрацию. Впоследствии он вспоминал об этом эпизоде своей жизни исключительно в непечатных эльфийских выражениях. Впрочем, лукавил. Хорош он был, ничего не скажешь. Жаль, Кара не видела, она бы оценила. Касавир, воодушевленный бардовской песней и божественным благословением, эффективно дубасил одного стража, Эйлин устроила зажигательный танец с катанами, делая фарш из другого, ловко уклоняясь от его ударов и ядовитых атак. Сэнд, защищенный сферой, едва осознавал, какие заклинания произносит. Их формулы даже не всплывали в его голове. Слова сами срывались с губ, а руки насылали на стражей ледяной шторм и электрические разряды страшной разрушительной силы. За то время, что действовало одно мощное заклятье, он уже успевал накопить энергии на другое, время от времени машинально творя простенькие ледяные стрелы, словно унимая зуд в пальцах. Увидев, что Эйлин упала на колени и закашлялась, не успев увернуться от зеленого облачка, выдохнутого ее противником, он, сам не зная как, с первого раза сумел бросить недавно изученное сложное заклинание солнечной вспышки, отнявшее у него остатки энергии. Двое стражей сразу растворились в воздухе, третьего добивал Касавир, а Сэнд уже вливал в рот Эйлин противоядие.
Очнувшись в руках Сэнда, она улыбнулась.
– Ну вот, видишь, – произнесла она, обнимая эльфа за шею, – все-таки, нам не придется объяснять Каре, куда мы тебя дели. Ты был прекрасен, как бог. Ты хоть понимаешь, что это значит?
Смущенно кашлянув, Сэнд подтолкнул ее к Касавиру.
– Займись ей, она, кажется, бредит.
Гробнар, который во время боя изнывал от невозможности вмешаться, подлетел к ним и стал помогать Касавиру, не умолкая ни на минуту.
– Вот это была битва! Если бы здесь был десяток стражей, вас бы это не остановило. Сэнд! Я восхищен и, не побоюсь этого слова, подавлен твоей мощью. Когда я смотрел на тебя, у меня родилась песня….
– Слушай, я и так чудом выжил, не стоит усугублять, – устало перебил его Сэнд. – Лучше поищи в моей сумке зелья.
Сэнд не пострадал от ран, но был истощен, даже говорить еле мог, а Эйлин получила ранение бедра и вывихнула кисть, блокируя мощный удар. Касавир, благодаря тяжелому доспеху и зачарованному щиту, отделался парой тупых ударов и легким ожогом руки.
Пока друзья лечились и отдыхали, Мертвый Поэт скромно сидел на останках своего жилища, подперев голову рукой, и терпеливо ждал. Через полчаса на него, наконец, обратили внимание.
– И что дальше? – поинтересовалась Эйлин.
– Мы должны провести несложный обряд для восстановления статус-кво. Путь сэнсэй сочинит прощальное хайку и пропоет его, а я подыграю ему на Лютне Абсурда.
– Лютня Абсурда? – переспросил Гробнар.
– Ну да, то, что у тебя в руках – моя Лютня Абсурда, изготовленная на заказ Безумным Мастером. Четыре струны – четыре стихии, пять ладов – пять школ. Или наоборот? В общем, на ней не каждый может играть. Со временем разберешься. Если, хех, выживешь, конечно. У этого инструмента непростой характер. Но я тебе кое-что покажу. Дай-ка ее мне и придумай что-нибудь трогательно-прощальное и сильнодействующее.
– Ей богу, я сейчас заплачу, – иронично пробормотал Сэнд, когда Гробнар и дух исполняли свой экспромт.
– Рада, что ты пришел в норму, – вполголоса прокомментировала Эйлин его высказывание.
Когда проникновенные аккорды и слова стихли, на сгоревший помост опустился столб белого света. Когда он исчез, на месте руин стояла маленькая скромная хижина с тростниковой крышей и широким крыльцом.
– Вот и все, – бодро сказала дух, когда стихли бурные аплодисменты и крики «ура».
Сэнд заорал «бис!» и попытался свистнуть, но сконфузился, издав какой-то неудобопроизносимый звук.
Мертвый Поэт поклонился и произнес:
– Ну, мне пора. Надеюсь, старый маразматик меня не обманул, и уже готовит все к свадьбе, будь она неладна. Когда я исчезну, на этом месте откроется портал.
Затем он обратился к Гробнару.
– Держи лютню, надеюсь, она тебе пригодится. И не повторяй моих ошибок, братец!
* * *
Когда друзья оказались в Порт Лласте, домик мудрецов стоял на месте, но их самих уже не было. Элани и Зджаэв сидели на крыльце, обнявшись и напевая какую-то занудную долгоиграющую песню на языке Уэндэрснейвенов. У них была бутылка сакэ, которую предусмотрительные кузены оставили на случай, если кому-то из вернувшихся понадобится успокоить нервы и обрести душевный покой. Ведь никто не знал, с чем им придется столкнуться. Подружки тут же забросали героев вопросами. Заверив их, что чудовищ было не так много, и они были не такими страшными, как хотелось бы, Эйлин поинтересовалась, как они тут проводили время. По тому, как они стали хихикать и толкать друг друга, Эйлин поняла, что девочки как минимум не скучали.
– Знай, они ушли, но обещали вернуться, – лукаво сказала Зджаэв, – и оставили кое-что для Сэнда. Вот.
Зджаэв помахала перед носом эльфа бумажкой и тут же спрятала ее за спину.
– Какое-нибудь хайку на память? – безо всякого интереса спросил Сэнд.
– А вот и нет! Знай, это замечательный рецептик от Уэндэрснейвенов.
– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался Сэнд.
– А что нам за это будет?
– Уж и не знаю, чем тебя может заинтересовать алхимик с такими средними способностями, как у меня, – произнес Сэнд, скрестив руки на груди и сощурив глаза.
Зджаэв закивала.
– Знай, зришь в корень. Между прочим, мелочиться не советую. В Невервинтере живет еще один эльф, которому этот рецепт придется по вкусу.
– Так, короче, – отрезала Эйлин, которой надоела эта торговля, – либо вы с Сэндом немедленно договариваетесь, либо я это экспроприирую. В свою пользу.
– Так уж и быть, два зеленых порошка, и приглашу тебя на дегустацию, – предложил Сэнд и подал Зджаэв руку.
– А Элани?
– И Элани.
Зджаэв пожала протянутую руку, рецепт благополучно перекочевал в руки Сэнда, Эйлин разлила оставшееся сакэ по фляжкам, и отряд смог, наконец, покинуть Порт Лласт.
Было не по-осеннему жарко. За пару миль до крепости они перешли на шаг. По одной стороне пыльной дороги, поросшей островками чахлой травы, тянулись бесконечные поля, за которыми просматривались крыши крестьянских домов, сгрудившихся у подножия скалистых холмов. С другой стороны к ней примыкал начинающий желтеть лесок, скромно именуемый охотничьими угодьями. Эйлин вздохнула и взглянула на Гробнара.
– А жаль… попасть бы еще разок в эту удивительную страну.
Гробнар загадочно улыбнулся.
– Не так уж это и невозможно. Я же говорил – Уэндэрснейвены везде. И нигде.
– Хм, – Эйлин заинтересованно наклонила голову, – ну-ка, выкладывай свой секрет.
Гробнар подъехал к ней вплотную и жестом попросил наклониться.
– Мертвый Поэт дал мне ключ к расшифровке карты порталов. Они разбросаны по всему Фаэруну. Островки цивилизации Блуждающих Сочинителей Хайку. Сады, небесные замки, подземелья, горные селения, леса и озера. Здесь зима, там лето. Там степной зной, тут тенистая прохлада. Нужно лишь сыграть мелодию.
Эйлин огляделась и заговорщицки прошептала:
– А ты не врешь?
– Лютней клянусь, – прошептал Гробнар в ответ.
– А как же я?
– Не волнуйся, Эйлин, я тебя не брошу.
Подвижное лицо гнома покрылось сетью мелких морщинок, когда он улыбнулся и подмигнул ей. Эйлин тоже улыбнулась.
– Спасибо, Гробнар. Ты настоящий друг.
