Текст книги "Воспламененные луной (ЛП)"

Автор книги: Люси Монро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Его обязанность защищать суженную от всего, что может навредить или причинить ей серьезное эмоциональное потрясение. Отец научил его этой истине, но волк Ирка заявил о себе в любом случае.

Она закусила нижнюю губу, руки крутили килт.

– Я люблю своего брата.

– Как и должно быть.

– Клан полагается на меня как на целительницу.

– Разве других нет?

– Никого, кого бы можно было отдать в ученики умелому целителю, как моя мама, которая научила меня лечить широкий ряд болезней.

– Клану Донегал повезло с тобой.

– Я не хочу уходить, – Верика посмотрела на него прекрасными голубыми глазами, что умоляли о понимании.

Он не мог отказать ей, хотя до сих пор не понимал чем она расстроена. Ирк не собирался женится на ней и вернуться во владения Синклеров той же ночью, или даже в следующие год или два.

– Тебе никуда не нужно собираться.

– Как твоя супруга, рано или поздно в один из дней мне придется покинуть свою семью.

– Как и я покинул свою, чтобы прийти сюда.

– Да.

– У меня есть родители и братья, чтобы помочь тебе привыкнуть к Синклерам, – она не видела пользы?

– Я все, кто есть у Киркина.

– С нашей свадьбой я стану ему братом.

– Что хорошего для него, когда ты решишь покинуть клан, чтобы вернутся туда, где ты родился? – спросила она, ее тон одновременно обвинял и приносил физическую боль.

И внезапно он осознал ее сдержанность по поводу их брака.

– Пройдут года, прежде чем вернусь домой.

– Я совсем не хочу уходить.

Он мог напомнить ей, что она его суженая, и у нее не было выбора, кроме как идти туда, куда и он. Мог заверять ее, что все будет в порядке, что ей понравится жизнь среди синклеров, но что-то удерживало его произносить эти слова.

Он посмотрел на нее, девушку, которая уже много выстрадала в жизни и все же помогает своему клану целительством. Она не ожесточилась и не ушла с головой в свое горе, как и не перестала желать большего.

Как он мог остаться равнодушным к такой силе, идущей рука об руку с ранимостью?

– Между замком Синклер и донегальской крепость всего два дня пути .

– Да.

– Мы можем навещать мою семью раз в год.

– Навещать? – Отголосок надежды зазвучал в ее голосе.

– Да.

– Значит, мы будем жить здесь, в моем клане?

– В нашем клане.

– Каждый год мы могли бы оставаться у твоей семьи на неделю или чуть больше, – рвение в ее голосе вызвал у него улыбку.

Верика вытянула руку, словно желала прикоснуться к нему, но тотчас отодвинула ее. Он поймал ее руку и донес до своего лица. Необычный заряд, подобно небольшой молнии, пробежал между ними.

Она робко подняла на него глаза.

– Мне нравится, когда ты улыбаешься.

– А мне нравится, когда от тебя исходит аромат радости, а не грусти.

– Тебя волнует, счастлива ли я, – от него не укрылось, что в ее голосе промелькнуло удивление и изумление.

– Да.

– Как и у мои родителей, – едва ли не с благоговеньем произнесла Верика. – У тебя не вызывает отвращение моя сущность ворона.

– Нет, – зачем она еще раз спрашивает об этом? Ведь признала, что считает его непохожим на других мужчин из ее клана.

Она отвернулась, ощущение предостережении окутало ее.

– Есть кое-что, о чем ты до сих пор не знаешь.

– Расскажи.

– Кроме способности обращаться, у воронов есть другие способности.

– Как и у волков.

Она обиделась, так если бы расстроилась из-за его непонимания.

– Я могу чувствовать близкую смерть человека.

– Что ты имеешь в виду?

– Знаешь, что вороны всегда способны сказать, когда на их территорию приходит смерть?

– Да. Это сверхъественно.

– Те Вер-вороны многое разделяют с сущностью своей птицы, за гранью то, что могут иметь другие.

– Объясни.

– Если я кладу руку на кого-нибудь, могу почувствовать умрет ли в ближайшее время человек или нет, – девушка произнесла без каких-либо эмоций эти слова, однако он не верил, что такая способность не стоила огромной платы его сострадательной суженой.

– Полезный талант для целителя, – но особенно неприятный для ее нежного сердца.

– Возможно. Благодаря ему узнала, что родители умерли неестественной смертью.

Он не понимал и был достаточно умен, чтобы не притворяться таким.

– Потому что не чувствовала их смерть? – предложил он.

– Я не вижу, когда причиной смерти становится другой человек.

– Убийцы, – отвратительное слово оставило на языке горьковатый привкус.

– Или вызов. Битва.

Это больше имело смысла. Как и ворон, с которым она делила сущность, Верика чувствовала порочные души жителей.

– Значит, ты не знала, что Роланд умрет во время вызова.

-Я никогда достаточно близко не подходила к нему, чтобы прикоснутся и узнать это, – ее нежный голос звенел от отвращения. – Если бы я могла прикоснуться, то все равно не смогла определить, что его смерть наступит от твоей руки.

– Если твой отец действительно был убит диким зверем…

– Я почувствовала это прежде, чем он вышел бы из нашего домика, и предупредила бы его. Мой криктский дар только начал проявляться. Очень долго я думала, что это была моя вина, что я тогда проигнорировала предупреждение, которое чувствовал мой ворон. Но позднее поняла, что предупреждения не приходит, если смерть наступила от руки человека.

– А твоя мать?

– Была точно убита, – все, как она держалась, ожесточенное выражение голубых глаз, злого тона голоса – все это говорило об абсолютной уверенности. Уверенности, с которой ей приходилось жить с момента трагедии, не обращаясь за помощью против того, кто, как она верила, был ответственен за нее.

– Ублюдком Роландом.

– Я всегда так считала, но не было доказательств.

И не было возможности привлечь его к ответственности, как ей хотелось, учитывая как намертво бывший лэрд вцепился в клан Донегал и криктскую стаю.

– Теперь он, наконец, поплатился за свои злодеяния, – Ирк не мог подавить желание, чтобы старик ожил и юноша смог убить его снова. – На этот раз он выбрал не ту жертву, которую можно задеть оскорбительными словами.

– Он считал, что его цель – Киркин, – и коварный оборотень убил бы менее опытного щенка без угрызения совести, если бы вместо Ирка вызов принял ее младший брат.

– Роланд рассчитывал, что Киркин вызовет его. Он искал способ отделаться от моего брата.

– Да, – не слишком продуманный ход, но эффективный, который сошел бы Роланду с рук. Конечно, Барр никогда бы не позвонил этому случиться, тем не менее у Ирка были собственные причины пойти на это.

– Я обязана тебе очень многим. Ты спас жизнь моего брата, мой клан, – ему приносило удовольствие одобрение в ее голосе.

Но он не был тем мужчиной, кто принимает незаслуженную похвалу.

– После известия об ужасном поступке Роланда против Сорки Барр не оставил бы его в живых.

Верика кивнула, еще раз прикусывая полную нижнюю губу, так что она покраснела и пробудила в нем желание попробовать ее.

– Он хороший человек, раз готовит моего брата в один прекрасный день встать во главе клана.

– Да, – внимание Ирка было поглощено не положительными качествами лэрда. Он думал лишь о губах своей суженой и какова на вкус ее кожа за ушком.

Она подняла на него глаза, которые блестели от неизвестных ему чувств.

– Но все же ты тот человек, который спас его.

– Заявив на тебя права, как на свою суженую, – от простых слов желание между ними накалилось до того, что он уже не мог ни о чем другом думать.

Она опустила голову вниз, скрывая от него выражение своих глаз, возможно пытаясь спрятать собственное желание, но аромат ее женского возбуждения выдавал ее.

– Да.

– Между нами сильная связь.

– Так и есть, – шепотом Верика произнесла слова.

– Почему ты прячешься от меня?

– Я боюсь тебя.

Слова били больнее, чем удар, полученный в бою. Он провел последний месяц, мечтая об этой девушке, все больше очаровываясь ею, пока не решился этим утром предъявить на нее права, как на свою суженую, и этот ход не показался ему самым правильным.

А она боялась его.

Ирк отошел назад, изумительная связь больше не пела между ними. Может быть, связь была более односторонней, чем он верил. Возможно, эмоции волка обманывали его.

– Что я сделал, чтобы заслужить такое?

Она сплела руки перед собой, подворачивая их, беспокойство окружило ее плотней, чем утренний туман. И дрожала, словно от холода.

– Ответь мне, – Ирк дождется ее слов; ведь он не людоед, пугающий девушку, которой суждено выносить его детей.

– Я могу полюбить тебя, – призналась Верика тихим голосом, чуть ли не шепотом.

Не будь волком, он не расслышал слов. Но он волк и расслышал и до сих пор не понимал этого.

– Это настолько плохо? Разве девушка не должна любить своего супруга?

Она вскинула голову, огонь вырывался из ее прелестных голубых глаз едва терпимыми искрами.

– А что ты? Ты тоже будешь меня любить?

– Долг мужчины заботится о своей супруге.

– Заботится и любить не одно и то же.

– Для девушек может быть так, но не для воина.

– Сабрина – воин. Я уверена, она замечает разницу.

– Сабрина – загадка, которую Барру следует разгадать до того, как этот клан оказался в опасности.

– Ты думаешь, она чем-то угрожает нам? Она не Роланд, ищущий власть при помощи кулаков.

– Она пришла от людей, которых все считали легендой.

– Не все, – произнесла она, напоминая ему, что Верика тоже была вороном.

– Как твой клан оставался в неведение о твоей двойственной природе?

– Вер-птицы учатся с детства маскировать свой истинный запах.

– Но криктская сущность не проявляет себя, пока в теле подростка не начнутся гормональные изменения.

– Для Волков. Вороны не обращаются, пока не придет время, но одно из умений, с которым мы рождаемся, это способность маскировать эмоции и запах.

– Все вороны? – Не все Волки имели такой дар (способность).

– Да, насколько я знаю.

– А другой дар?

– Мы узнаем о нем после церемонии совершеннолетия.

– У тебя была такая церемония?

– Все крикты использовали ее, но только Волки прекратили совершать ее, когда присоединились к кланам.

– Она слишком была окутана силой и содержала в себе сексуальную часть спаривания, – он помнил истории, но не мог представить, что его предок участвовал в таком ритуале. Особенно во время церемонии совершеннолетия.

– Вороны очень загадочные.

Они отошли от темы ее страха, однако Ирк желал разобраться в ней, хотя ему было интересно послушать о колдовстве, которым окутаны Вер-птицы.

– Тебе не нужно бояться меня.

– У меня есть, чего бояться.

– Я уже обещал никогда не обижать тебя.

– Но ты можешь пообещать, что никогда не разобешь мое сердце?

– Нет.

Она резко дернулась и нахмурилась, явно расстроенная его ответом.

– Если ты полюбишь меня, как ты заявляешь, моя смерть в бою разобьет твое сердце и я не могу обещать, что этого не случится.

– Ох.

– Я никогда не притронусь к другой женщине.

– Если ты мой истинный супруг, то ты и так не сможешь этого сделать.

Он улыбнулся.

– Если я твой истинный супруг, то ты познаешь мое сердце, хотя я не люблю говорить о том, что находится в нем.

От улыбки на ее лице сильнее засияла ее красота.

– Тогда тебе лучше остерегался этого, как я боюсь больше всего того, что мы священные супруги.

– Почему боишься такого дара?

– Посмотри, чего он стоил моей матери.

– Почему ты говоришь это?

– Отец был уверен в своей способности защитить ее. Он никогда не разрешал ей раскрыть наследие воронов. Она не сказала ему о том, что мы с Киркином унаследовали обе звериных сущности родителей. Мы должны были скрывать этого от отца, как и от остального клана, но мама была уверена, что если мы раскроем ее, то окажемся в опасности.

Как тяжело это было для Верики и продолжается до сих пор, для девушки редкой чести.

– Его вера в собственных воинов уничтожила их обоих.

– Да.

– Решение, кому показать своего ворона, будет всегда твоим, – это было больше, чем обещание. Клятва.

Она покачала головой, по глазам Ирк понял, что девушка не верила.

– Не бывает настолько понимающего воина, каким ты стремишься казаться.

Он едва громко не рассмеялся над оценкой своего характера, но понял, что она имела в виду под этим, поэтому и сдержал веселье. Это не понимание, а возможность когда необходимо защитить суженую любым способом, что есть в его распоряжении, включая этот прием.

– Я рад, что ты так считаешь.

– Нет, не рад.

– Я не всегда терпелив, – воин должен быть сдержанней, но он крикт и ожидание не свойственно ему.

– Так и думала, – она мягко рассмеялась. – Заявление о нашей свадьбе было пределом.

– Значит ты примирилась с браком?

Она прикусила губу, но кивнула.

– Что теперь тебя тревожит? – Он не желал произносить это провокационно, но понимал, что иметь дело с девушкой – криктом не проще, чем с обычной девушкой. Наблюдая за тем как его бывший лэрд и его леди боролись, чтобы их брак был счастливым, Ирк надеялся на то, что выберет суженую из своего вида, облегчая тем самым себе жизнь.

– Ты так говоришь, будто их у меня полно.

Да, но он подозревал, что если скажет так, то расстроит ее и тем самым подтвердит, что считает ее такой. Поэтому просто одарил ее взглядом, как он надеялся, внушающий уверенность. С младшими братьями это срабатывало.

– Я девственница, – произнесла Верика, веря, что это позор, а не дар, как он считал.

Для них двоих.

– Так же как и я.

Черные зрачки ее глаз почти поглотили голубизну вокруг них.

– Ты?

– Да. Талорк препятствует тому, чтобы волки поддавались сексуальному увлечению вне брака.

– Препятствует? Что ты имеешь в виду?

– Он категорически против, – что она подумает? Что Талорк сурово наказывал, если игнорировали его предупреждение? Возможно с прошлым лэрдом, как Роланд, такая мысль была не настолько угнетенно нереальной.

– Барр не придал значение строгим суждениям Талорка, но не я. Он мой лэрд.

Барр говорил, что лэрд не имел права указывать, что и как поступать в личных делах, но Ирк был не согласен с ним. Поскольку считал Талорка достойным лэрдом, чем извращенного Роланда.

– Так, ты никогда … – нежный голос Верики затих, но румянец на щеках говорили о том, что она хотела сказать.

– Никогда.

– Даже не целовался? – Изумление в ее тоне забавляло и интриговало его.

Ему было неприятно думать, что другие губы когда-либо касались ее. Он спросил:

– Нет. А ты?

– Нет, конечно, нет! – Она сердито посмотрела на него, а затем прикусила губу. – Так откуда ты знаешь, что делать?

– Отец говорил со всеми нами, мальчишками, когда мы достигли возраста спариваться, – люди посчитали неловкими открытое описание и непринужденные ответы его отца на вопросы.

Тем не менее, он Волк. Тем временем секс давно не был частью ритуала совершеннолетия, не рассказывали о нем, никаких деталей, приходилось догадываться.

– Это нормально? Среди нашего вида? Волков я имею в виду.

От ее вопроса дрогнуло его сердце, вынуждая взглянуть правде в глаза – она потеряла отца прежде чем достигла совершеннолетия.

– Да.

– Думаю, Вер-птицы не так откровенны.

– Возможно, но, может быть, у твоей матери не было возможности обсудить такие вещи с тобой.

Щеки Верики еще больше заалели, а пульс на горле бился сильно-сильно.

– Думаю, я могла бы спросить Са… кое-кого.

– Ты хотела сказать Сабрину. Никогда не пытайся скрывать что-нибудь от меня.

– Я …

– Барр поделился со мной, как с братом. И рассказал, что ты была тем вороном в небе, когда я убил Роланда.

– Не рассказывай никому еще о ней.

– Знаю. Раскрыть ее секреты значит подставить под удар твои, – он протянул руку и притянул Верику в кольцо своих рук. Необычайно удивительная связь соединила их намного теснее, чем его объятия. – Ты моя суженая; я никогда не подвергну тебя опасности. Кроме того, она пара моего лэрда. Мой долг защищать ее; загадочные тайны не изменят этого.

– Я не думаю, что она видит себя как пару Барра, хотя нельзя отрицать явную физическую связь.

Ирк улыбнулся, услышав в голосе суженой не исчезнувшее до конца смущение.

– Да. Барр считает также и рассчитывает на нее; я лишь надеюсь, что это не пойдет в ущерб клану.

– Сабрина не навредит клану.

– Тогда почему она здесь?

Нежно-голубые глаза Верики были наполнены замешательством.

– Барр нашел ее раненой в лесу и принес к нам.

– И ты считаешь, что Сабрина не случайно оказалась неподалеку от места нашей охоты?

Верика попыталась вырваться и отойти от него, ее глаза приобрели оттенок грозового неба перед летним дождем.

– Ты сомневаешься в ее честности? Она моя подруга.

Он не позволил суженой уйти и держал ее, пока ее вырывающееся тело не прижалось к его.

– Ты знаешь ее одну ночь.

– И день.

– И день.

– Она спасла твою жизнь.

Он ощетинился.

– Считаешь, что я бы не смог почувствовать ту стрелу?

– Ты не Бог.

– Я криктский воин.

Верика покачала головой, но позволила своему телу расслабится рядом с его.

– Ты очень самоуверен.

– А ты очень соблазнительная.

Вновь ее глаза расширились, но удивление смягчило аромат собственного возбуждения.

– Мы не можем это сделать. Не здесь. Не сейчас.

Ирк был не согласен с частью «здесь», но «сейчас» была правдой. Он обещал Барру помочь с тренировкой воинов.

– Это пождет до вечера.

Страх снова вернулся к ней, окружая их, и от которого напряглось ее тело.

– У нас будет криктская свадебная церемония?

– Ты хочешь такую? – По правде сказать, он не думал о ней, так как его семья не сможет присутствовать на свадьбе.

Она посмотрела в его глаза, а затем опустила голову ему на грудь, по сути пряча от него свои эмоции.

– Мы не настолько свободны, как вам, синклерам, кажется.

– Древняя традиция требует, чтобы я отнес тебя на меха убитых мною зверей, – это символизировало о его способности обеспечить суженой и мастерстве охотника.

Он не знал, есть ли у Воронов похожие традиции. Еще многое им предстояло узнать о Вер-птицах, включая как лучше защитить их от тех, кто до сих пор стремиться враждовать с ними.

– Ты сделаешь это? – Она отодвинулась, чтобы встретится с его глазами и то, выражали ее, дали ему почувствовать себя победителем над всеми соперниками.

– Да.

– Но у тебя есть здесь меха?

– Я сплю на них, – это была древняя криктская традиция, которой многие из стаи Синклер до сих пор твердо придерживались, даже Талорк.

– У Барра на кровати расстелен плед Синклеров.

Ирк пожал плечами.

– Он напоминает себе, что этот клан не принадлежит ему. Барр делает это ради твоего брата.

– Он мужчина редкой чести.

– Да.

– Такой же, как ты.

– Рад, что ты так считаешь.

– Среди скал, где сегодня прятался Коннор, есть пещера. Некоторые крикты, кто решается почтить древний ритуал со сужеными, идут туда.

Ах, значит она считала неотделимым от чести криктский свадебный ритуал и очевидно хотела совершить его. Целомудренно. Он едва не улыбнулся, но подавил это желание и спросил.

– Почему не в священные пещеры с горячими источниками?

– Они почти в дне пути и Роланд препятствовал клану путешествовать туда.

– После того как клан придет в норму, мы сходим туда на вторую церемонию с моей семьей, – это порадует их и поможет его родителям принять выбор Ирка связать свою жизнь с кланом Донегал в дальнейшем.

– Спасибо. Мне очень приятно.

– Теперь, может мы вернемся в крепость? Мне нужно тренировать воинов, – и если они останутся тут подольше, он забудет про ответственность в пользу очень узкой свадебной церемонии между ним и целительницей.

Глава 13.

Барр толкнул дверь в свою спальню, захлопнув ее пяткой прежде, чем поставил Сабрину на ноги. Острое желание соединиться управляла ими обоими: они срывали пледы и другую одежду друг с друга. И тем не менее он потратил секунды, чтобы аккуратно отложить оружие недалеко от себя, как делал всегда. Едва убрав оружие, Барр развернул их с Сабриной, прижимая ее к двери и набрасываясь на ее рот.

Сабрина не отдалась под его власть, а сама страстно отвечала ему: на ласку – лаской, на поцелуй – поцелуем, переплетая губы, языки. Она идеально дополняло его во всем. Притворно застенчивая и скромная девушка не могла настолько правильно подходить ему. Но под его прикосновениями мягкая кожа Сабрины на ощупь была идеальной, горячей, гладкой и чрезвычайно соблазнительной.

Тем временем как его чувства к ней были смесью нежности и страсти, именно сейчас ненасытное желание контролировало все. Барр приподнял ее за ягодицы, пока его твердый член не уперся в ее киску, и немного надавил на нее. Влажные, мягкие завитки были потрясающими, но он знал, что будет еще лучше, и жаждал ощутить, как стенки ее влажного, гладкого тела сомкнуться вокруг него.

– Готова принять меня? – спросил он напротив ее губ, с которых не сорвалось еще ни звука.

Она отчаянно закивала, дважды ударившись головой об дверь.

Он едва не рассмеялся, но его горло было настолько сухим, а его член таким доведенным до отчаяния.

Она развела ноги, сцепив их за его бедрами и тем самым раскрывая свои сладкие глубины ему. Барр заскользил затвердевшим членом вверх и вниз по ее гладкой плоти, пока они оба не застонали и он не понял, что должен быть внутри нее. Сейчас.

– Ты моя! – прокричал он, когда головка его члена ударилась об ее матку.

– Твоя, – еле слышно прошептала она голосом, наполненным лишь страстным желанием, отдающим в нем подобно сильнейшему боевому кличу.

Она выгнулась к нему, когда он двигался внутри медленно, но неумолимо. Сабрина сильно, горячо схватила его шею, что оставила отметины, и ему было приятно осознавать это.

– Этот огонь настолько испепеляющий, что выжжет нас.

– Нет, – мужчина тотчас опроверг ее слова. Они истинные супруги, не важно, во что она продолжала верить, и страсть между ними будет гореть ярко, пока они не состарятся и один из них не уйдет в следующую жизнь.

– Верно. Иначе мы умрем.

– Мы выживем!

– Ты слишком упрямый.

– А ты страшная пессимистка, – он толкнулся внутри нее. – Если я отпущу тебя, то ты построишь темницы в небе, но я привяжу тебя к земле наслаждением, что окутывает нас, и твои темницы падут.

Он посеет свое семя. Может быть, их ребенок будет таким же, как и у истинных суженых, человека и крикта. Ему кажется, что нечто похожее у Вер-птиц и Волков.

Барр обязательно у нее спросит.

Позже.

Не зависимо от этого, она выносит ему ребенка, который родится с силами и способностями обоих и будет самым сильным воином в поколении. Возможность того, что родиться девочка, не отпугнула его от этих мыслей.

– Я знаю, что ждет нас в будущем, – в ее глазах, что почти почернели от страсти, выступили слезы.

Она вскоре узнает, что с ними этого не произойдет.

– Я тоже знаю, но лишь один из нас прав.

– Самонадеянный мужчина. Ты считаешь, что это ты.

– Горюющая о чем-то девушка, ты считаешь, что это ты, – даже в восхищении их желания, ее скрытое горе не рассеивалось.

– Я не хочу больше убиваться по кому-то! – Слова затерялись в ее стонах удовольствия, и он дал им ускользнуть от них прочь.

Барр покажет ей, что они не должны расставаться, хотя она уверена именно в этом.

Любимая узнает, что может доверять ему секреты своего клана. Он не предаст ее.

И она выйдет за него замуж; произнесет полные криктские клятвы у священных источников в пещерах. Лэрд убедит ее в правильности этого. У него нет выбора. Он не упустит свою суженую из-за ее страха или чей-то глупости.

Когда он присоединился к Ирку, чтобы начать настоящую тренировку людей и криктов, Барр отметил, что от его друга несет удовлетворением, едва ли не похотью.

– Значит, свадьба состоится? – спросил он у своего зама.

– Ты сомневался в этом?

– Она убежала от тебя, словно кролик от волка, коим ты и являешься.

– Верика сбежала из-за своих женских предрассудков.

– А ты успокоил ее? – с весельем в голосе спросил Барр.

Ирк пихнул его, направляясь к стоящей неподалеку группе человеческих людей.

– Это мой долг.

Барр сдержал смех. С трудом. Ирк хотел целительницу, и он ее получит, только она ясно дала понять, что это будет нелегко.

Они усердно тренировали мужчин и к тому моменту, как они закончили, у каждого из мужчин, человека и крикта, были синяки и ссадины.

Сабрина присоединилась к ним за ужином. Ее скромное поведение не сочеталось с той дикой страстью, которая обжигала его у двери спальни этим полуднем. Сегодня перед ее глазами его уложил удачным ударом один из тренирующихся. Партнеры по спаррингу не обладали хорошим боевым опытом и поэтому не касались Барра в течение схватки, но сегодня один из кузенов Бриджит коснулся его бедра.

Удар был несерьезным, но сам факт, что парень единственный попал по нему, послужил причиной для большой радости среди тренирующихся.

И это все по вине Сабрины. Она, черт возьми, едва не изнурила го.

Верика заметно нервничала, но не выглядела напуганной. Что бы ни сказал Ирк, чтобы успокоить ее банальные страхи, это подействовало.

Киркин улыбался и смеялся со своими друзьями, когда те дразнили его приближающей свадьбой сестры. Отец Томас стремился отвести Ирка в сторону, чтобы дать ему совет, прежде чем наступит время свадебной церемонии обряд, а Патрик решил поведать Верике о долге женщины. Каждая черточка на его лице говорила, что он прирожденный священник, даже без благословения своего брата, которому он обязан был подчиняться. Но и ему не приходилось сталкиваться с запинающейся и краснеющей девственной невестой.

Это было более естественно, чем он уже видел в этом клане, и Барр позволил себе насладиться моментом.

Конечно, это продолжалось недолго. Мерзкая смесь запахов горечи и зависти сопровождало деда Муина, когда тот приблизился к столу Барра.

– Ты одобрил брак между нашей целительницей и своим заместителем? – без предисловий он задал свой вопрос.

– Да.

– А что будет с кланом, когда он заберет ее с собой? – ворчливо спросил старик.

Какой брюзга.

– Он не заберет ее никуда.

– Заберет, когда вы двое оставите Киркина управлять донегалами, – мужчина выплюнул имя Киркина с таким презрением.

Барр встал и обратился к притихшим людям в зале.

– Однажды Киркин будет управлять этим кланом, но пока он не достиг возраста постичь силу и мудрость своего положения.

Отовсюду послышались одобрительные крики и несколько аплодисментов. Киркин улыбнулся так, словно его не тревожили трудности в будущем.

– Ирк пришел сюда потому, что лэрд попросил его об этом, – произнес Барр. – Если он останется, то только по просьбе своей суженой.

– Она уже попросила, – спокойно сказал Ирк, кивая на Верику.

Девушка так сильно сжимала и крутила свой килт, что если она не остановиться, то от него ничего не останется.

– И каков твой ответ? – спросил Барр, уверенный, что уже знает его.

– Что после нашей свадьбы клан Донегал становится моим домом, а все его жители – моей семьей.

Раздались более громкие крики одобрения, с даже кто-то топал ногами от эмоций. В клане очень любили целительницу, да и Ирк был великолепным воином.

– Тогда решено, – старый крикт немного отпрянул от взгляда, которым на него посмотрел лэрд.– Свадьба состоится во дворе на закате.

Верика дернулась и резко перевела взгляд на Ирка. Он улыбнулся и подмигнул ей. Вероятно, он не сказал ей, что договорился о том, что они произнесут свои клятвы под открытым небом так, как делали в древности крикты.

Барр посмотрел на Сабрину, желая поймать ее реакцию на новость, но увидел лишь спокойную маску, которая раздражала его. Не было способа прочитать ее мысли или чувства; она окутала себя теснее, чем заворачивают английского малыша.

– Не хочешь произнести клятвы со мной? – спросил он ее. От его произнесенных шепотом слов многие крикты в комнате замолчали.

Она пристально посмотрела на него, но Барр был спокоен. Она его. Все обязаны знать это.

– Поговорим об этом позже.

– Вы же не серьезно, лэрд, – это был снова дедушка Муина. Мужчина видимо не понимал, что разговаривает с лэрдом.

В отличие от Роланда, Вирп прямо не угрожал власти Барра и последний был склонен проявить некоторое сострадание. Осгард не присутствовал на сегодняшнем ужине, иначе бы он отругал этого крикта, как это старик сделал с Роландом.

После утреннего боя Осгарда стало хуже. В его разуме боролись воспоминания из прошлого и настоящее боролись за превосходство. Ото дня в день в Барре росло сострадание к этому мужчине.

– Я сказал это один раз и повторяю в последний. За следующим замечанием по этому поводу последует вызов. Кого я возьму в супруги – только мой выбор, не чей-либо еще, и уж точно не твой.

Старик свирепо глядел на него и раскрыл рот, чтобы что-то сказать, однако Муин ударил его ногой под столом отчего Вирп поморщился от боли после глухого стука и не произнес ни слова.

Барр оглядел собравшихся.

– У кого—нибудь из присутствующих есть еще вопросы по поводу моего выбора супруги?

– Нет, но лэрд, откуда она пришла?

– Ее воспоминания отрывочны, – или, по крайней мере, Сабрина так говорит.

– Неужели она ударилась головой в лесу? – спросил другой.

– Да.

– Ох, – хор понимающих вздохов прошелся по комнате.

Несмотря на то, что воины слышали то же самое накануне, теперь они увидели Сабрину и были склонны принять ее историю. Кроме него. Однако Барр знал, что для нее рассказать ему правду было делом доверия.

Доверия, которое она еще не чувствовала, но вскоре почувствует.

Он ее суженый.

И он лэрд.

И справедливый крикт, черт возьми.

Она просто должна была открыть глаза на эти важные факты.

Сабрина пришла немного поужинать, когда незнакомый и неотчетливый запах достиг ноздрей Барра. Его волк предупреждающе зарычал, и он схватил суженую за руку прежде, чем подумал об этом.

Еда выпала из ее пальцев, и она посмотрела на него. Он поднял ее тарелку и поднес к своему носу. Незнакомый запах усилился. Возможно это специя, которую повара синклеров не использовали, но волк предупреждал его, что все куда хуже.

– Верика, понюхай это, – он всунул ей в руки тарелку.

Она осторожно принюхалась и тотчас побледнела, обеспокоенно взглянув на Сабрину.

– Ты съела что-нибудь из своего ужина?

– Нет еще.

– Хорошо.

– Что это?

– Листья томатов, высушенные и измельченные в мелкий порошок. Человек сильно заболеет от них, но они убьют птицу, – последнее она прошептала очень тихо. – Этого нет на кухнях.

– Тогда как они попали в ее тарелку? – с угрозой спросил Барр.

У Верики не было ответа, как ни у Сорки и других поваров. Его и тарелку Сабрины сервировали отдельно лучшими кусочками ягненка и откладывались в сторону, пока готовилась остальная еда для выноса в зал.

Любой мог подсыпать отравы в тарелку Сабрины, но как они знали, что это было для нее? Сорка даже не мельчила размеры порции, тем самым тихо, без споров принимая ее как суженую лэрда, даже если сама суженая не желала себя так называть.

Не было никаких признаков, указывающих на кого-то, кто подсыпал в тарелку высушенные листья томатов и желал, чтобы либо он, либо Сабрина почувствовали себя плохо. К тому же, возможно это могла быть проверка его способностей.

В любом случае, ему не нравилось знать, что выходка могла убить Сабрину из-за ее природы ворона.

Сабрина неподвижно стояла рядом с Верикой, все еще ошеломленная ее просьбой быть рядом с ней на свадебной церемонии. Как защитник, она проводила недостаточно времени среди своих людей. И никогда не присутствовала на свадебной церемонии двух криктов, а что говорить про редкую свадьбу между Вер-вороном и человеком, которые соединяли свои жизни.