Текст книги "Воспламененные луной (ЛП)"

Автор книги: Люси Монро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

– Ты собираешь оставить меня, чтобы вернуться в свой клан.

И снова Сабрина только кивнула.

– Ты готова забрать у меня надежду на детей, надежду на спутника жизни и семью.

Она не могла противоречить ему. Ни с кем, кроме нее, он не сможет физически испытать сексуальную близость, пока они оба живы.

Боль пронзила ее тело, как тогда, когда умерли ее родители.

– Мне жаль.

– Ты труслива.

Она была труслива, но не из-за страха.

– Я посвятила жизнь на защиту своих людей.

– Я предлагаю разделить эту ношу.

– Ты не можешь.

– Ты не готова дать мне шанса сделать это.

– Пожалуйста, Барр…

– Пожалуйста что? Пожалуйста, не рассказывай о твоих планах, как ты хочешь предать меня, нашу связь?

– Я не могу быть твоей суженой.

– Но ты моя суженая.

Она отвернулась, неспособная дольше смотреть ему в глаза.

– Я не могу быть твоей супругой.

Лишь тишина была в ответ на эти слова.

Слабое колебание воздуха предшествовало тому, как его тело врезался в нее, опрокидывая на землю. Стрела просвистела и вонзилась в то место, где только что она стояла. Барр перекинулся в волка, едва ее спина коснулась покрытой травой земли.

Еще одна стрела приземлилась в землю между ними и Барр перекатился вместе с ней, после чего вскочил на лапы. Он развернулся и зарычал, словно говоря ей бежать, и после этого побежал в том направлении, откуда летели стрелы. Безжалостная стрела едва не попала ему в сердце, когда он подпрыгнул в воздухе и затем продолжил смертельно опасный бег.

Сабрина перекатилась в сторону, спасаясь от стрелы, вонзившейся в землю, где только что была она. Перебежками и зигзагами она помчалась к дереву в противоположной стороне. Без способности взлететь обращение было не лучшим вариантом для нее.

Пока она не окажется на дереве. Здесь легче было скрыться ворону, чем девушке. Девушка забралась на ближайшее дерево, несмотря на то, что раненую руку прострелила боль. Едва она спряталась среди веток и превратилась в ворона, ее одежда приземлилась на нижние ветки.

Она перепрыгивала с одной ветки к другой, пока не оказалась на верхушке, и после придвинулась к краю и стала изучать лес птичьи зрением. Мелькнуло очертание светлого меха, бегущего через лес, но ни единого признака возможного убийцы.

Ты в безопасности? спросил он в ее голове, преодолевая преграды, которые она воздвигла между ними, словно они были сотканы из тумана.

Я высоко на дереве и вижу тебя.

Видишь нашего нападающего?

Нет.

Что ты еще видишь?

Бескрайний лес, но ни человека, ни волка, кроме тебя, не вижу.

Не было запаха, по следу которого он бы нашел его. Запах должен быть. Его раздражение перешло по их связи ей, терзая и так обеспокоенное сердце.

Ты можешь маскировать запах Волка.

Да, но Роланд не обучал своих волков этому.

Очевидно, обучал. Или, по крайней мере, одного из них.

Злое ругательство прозвучало в ее голове, но она не ответила. Именно поэтому ее люди не могли выйти, скрывались. Вот почему Сабрина не могла их бросить.

Даже если могла? Она не будет в безопасности в клане Донегал. Это очевидно.

Ты, черт возьми, будешь в безопасности. Эти стрелы предназначались мне.

Возможно. Он нравился не всем, особенно после того как позволил Ирку вызвать Роланда на поединок.

Люди считали, что это бы вызов воина и тем более не одобрили ее, ведь для них это был бой между юным Ирком и бывшим лэрдом. Не важно, каким ничтожным вожаком Роланд был, он являлся членом клана.

Все же, Сабрина не верила, что стрелы предназначались только Барру. Должно быть, ее чувства как-то отразились в ее мыслях, так как Барр вновь выругался.

Я никогда не буду в безопасности в твоем клане.

Ты, будь все проклята, будешь в безопасности.

Как сейчас?

Как сейчас. Рычание его волка было таким низким, она едва поняла, что он сказал.

Ты не всегда будешь рядом, чтобы оттолкнуть меня на землю и избежать стрелы.

Буду.

Как она могла спорить с такой непреклонностью?

Они оба знали, что стрелы, очевидно, предназначались им обоим. Она не была уверена почему целились в нее: потому что она суженая Барра или потому что кто-то раскрыл ее сущность Вер-ворона. Да и это не важно.

Оставаться у донегалов будет вершиной глупости, а Сабрина не была глупой. Не важно, чего хотело ее сердце.

Оставайся на дереве.

А что тем временем будешь делать ты?

Попытаюсь найти запах или какой-нибудь знак, чтобы выследить нападающего.

Впервые, с тех пор как они повстречались, девушка превратилась в ворона. Это было хорошо – даже лучше, чем просто хорошо, прекрасно – потому она и согласилась.

Не желая возвращаться к разговору, который они вели до нападения, Сабрина стала перепрыгивать с ветки на ветку, изучая лес со всех выгодных позиций. Ничего необычного.

Ее взгляд время от времени обращался к небу, сильное желание взлететь отдавало болью в груди. Она подвигала крылом, расправляя и складывая его, но не была уверена, что сможет летать на нем. Вдалеке взлетел Одинокий Орел. Слишком далекое от земель ее клана, чтобы он был Вер-птицей, но вид величественной птицы принес еще одну боль.

Тоску по дому. Сабрина хотела снова оказаться среди своих людей, даже если это были только воины ее группы, доверенной защищать других. Хотела увидеть брата до его церемонии совершеннолетия. Хотела крепко обнять его так, как она не обнимала, с тех пор как они отдалились из-за ее желания быть воином.

Она многое потеряла: сначала родителей, а затем, по собственному желанию, оставшуюся часть семьи, когда покинула их, чтобы присоединиться к воинам, которые стояли на страже и оберегали от всего чужого клан.

Теперь она бросает Барра и ее сердце кричало от такой несправедливости. Нельзя отказаться от истинной связи между сужеными. Но у нее не было выбора: с того дня, как она дала клятву защищать Вер-птиц.

Все внутри сжалось от чувствительной боли, которую она надеялась больше не испытать. С тех пор как соединилась с Барром, она с болью и тоской скучала по семье, думая, что давно избавилась от всех чувств.

Всплыли воспоминания, которые Сабрина старалась похоронить настолько глубоко, чтобы они вновь не увидели света, терзая душу старой болью вперемешку с новой. Мать пела ей песни на ночь, песни, наполненные магией исцеления. Отец держал ее только что рожденного брата высоко в воздухе, представляя будущего принца их народа. Первые шаги брата, не к матери, а к Сабрине.

Он любил ее, а она отказалась от него.

Неизбежная боль от осознания этого выбила воздух из тела птицы. Девушка едва не упала с ветки, но удержалась, уселась, позволяя своим воспоминаниям истязать ее.

Рассказы матери о том времени, когда Волки еще не отвернулись от своих собратьев, Вер-воронов. Звук ее смеха, голос отца, когда он произносил криктские слова в ритуале короля их людей. Взгляд тети, когда Сабрина настаивала на том, чтобы присоединиться к воинам, отрекаясь от роли принцессы. Покинуть семью, чтобы делить душу с их печалью, идти своим путем, который она сама выбрала.

Слезы из ее глаз потекли по перьям, но Сабрина не обращала на них внимания.

Принцессы никогда не плачут. Воины никогда не показывают своей слабости.

Звук, издаваемый когтями по стволу дереву, заставил ее вынырнуть из прошлого и с резким толчком вернуться в настоящее.

Волчья шкура отливала красновато-коричневым, и была ей незнакома. Металлический привкус страха наполнил ее рот. Она не могла взлететь, и у нее не было оружия, которым могла защитить себя. Сабрина была все еще в себе, когда волк поднял голову и стал водить мордой, желая унюхать что-то.

Он завертелся и залаял. Хотя Сабрина знала, что волк не мог видеть ее сквозь листву, но не сомневалась, что эти звуки были направлены на нее. Зверь повернулся и побежал в припрыжку, чтобы затем развернуться, и с разбегу прыгнул на дерево, зацепившись когтями высоко за ствол дерева. Его когти вонзились в кору и он начал взбираться.

Сердце Сабрины замерло в груди, Ей рассказывали, что кое-кто из врагов научился забираться по дереву в волчьей ипостаси, чтобы скорее добираться до Вер-воронов. Ее предупреждали боле взрослые воины, но она уже столкнулась с одним из них.

Черной птице пришлось забраться выше, перепрыгивая с ветки на ветку в надежде найти ту высоту, где не пролезет большое тело волка.

Неожиданно выпрыгнул огромный светлый волк. Он так высоко подпрыгнул, что скинуть красновато-коричневого волка с дерева. Второй волк неуклюже упал на землю, когда как светлый мягко приземлился на все четыре лапы. Зверь, который лез за вороном, перевернулся и оскалился.

Светлый волк прыгнул и сомкнул челюсть на шее врага, поднял его за загривок, словно щенка, но на этом все сходство закончилось. Он швырнул менее крупного волка в другое дерево.

Красновато-коричневый волк ударился об дерево, по поляне раздался глухой звук. Зверь тявкнул, опустился на землю и больше не двигался.

Светлый волк замерцал и у основания дерева стоял обнаженный двойник Барра. Его запах был похож на Барра, но недостаточно, чтобы она ошиблась в нем.

– Спускайся, суженая моего брата. Пришло время нам познакомиться.

Она была так потрясена, что без мысли превратилась в человека и снова впервые в жизни, полетела с ветки, на которой сидела. Сабрина упала, но рефлексы взяли вверх, и, схватившись за следующую ветку, приземлилась с неприятным звуком в плечах. Она вскрикнула от боли в напряженной раненой руке, но зацепилась за ветку здоровой рукой и аккуратно ногой дотянулась до следующей ветки. Девушка села на нее и прижалась к стволу дерева. Было достаточно высоко, чтобы волк не мог коснуться ее.

В непонятном, для себя, приступе скромности, она отвернулась, чтобы он меньше видел ее обнаженного тела. Несмотря на то, что они были оба криктами, а оборотни часто снимали одежду перед тем как принять другую ипостась.

– Ты кто? – спросила она, чтобы прикрыть свое смущение.

– Ты не знаешь?

– Могу предположить, что Ниал, брат Барра.

– Верно. Мое лицо не такое прелестное, чем его, но иначе мы были бы очень похоже, – он повернулся к ней щекой, которую пересекали шрамы.

– Нет, вы не похожи.

– Тоже самое говорит Гуари.

– Гуари твой суженый? – поинтересовалась она, хотя то, как Ниал произнес имя другого мужчины, не оставляла сомнения в их отношениях.

Тот же тон использовал Барр, говоря о ней, или делал так до тех жестоких и причиняющих боль слов на поляне.

– Да. Он мой истинный священный супруг, – в его словах она слышала Барра, когда ее суженый был чему-то рад несмотря ни на что. Сабрина заметила, что улыбается.

-Кто тот Волк? – спросила девушка, указывая на нападающего в волчьей ипостаси.

– Я надеялся, что ты мне скажешь?

В этом нет смысла.

– Почему ты напал на него, если не знаешь его?

– Он собирался напасть. Все, что я смог унюхать, это суженую брата.

– Но ты не знаешь меня.

– Я знаю, что ты – семья.

Ее сердце сжалось на это заявление. Если бы это только могло быть правдой.

– Я Вер-ворон, – не подумав, выпалила она.

– Заметил, когда ты превратилась из ворона в человека, – его язвительный тон заставил ее вновь улыбнуться.

Хотя за улыбкой последовал хмурый взгляд:

– Ты видел?

– У меня повреждено лицо, но не зрение.

– Я бы сказала, что твое лицо выглядит достаточно привлекательно, чтобы ты мог рядом удержать своего суженого.

Ниал запрокинул голову и громко рассмеялся.

Мужчины. Они были таким тщеславными.

– Тебе помочь спуститься вниз? – спросил он.

– Нет.

Мужчина кивнул, смех оборвался также резко как и начался. Молча он отвернулся. Много раз она обнажалась перед собратьями перед превращением, но донегальский клан стирал ее сущность воина, потому что ее скромность вновь дала о себе знать. Пока он не смотрел, девушка метнулась к дереву, сдернула вниз одежду и, не давая ей коснуться земли, быстро оделась.

Когда она расправила плед, волк, валявшийся в корнях другого дерева, зашевелился, приходя в сознание. Значит, Ниал не убил его. Ее больше интересовала встреча с братом Барра, чем судьба этого волка. Он замерцал и превратился в человека.

Из ее легких выбили воздух.

– Ты знаешь этого поддонка, что лазает по деревьям? – спросил Ниал.

– Вирп, дедушка Муина, – она хотела удивиться, но не смогла.

Старик взирал на них с земли.

– Ты, черт возьми, отлично знаешь кто я, отродье.

Ниал поднял мужчину на ноги и тот повис в его руке над землей, через раз вдыхая.

– Кто ты, что смеешь называть ее отродьем?

Вирп сомкнул брови в замешательстве, когда страх окутал его прогорклым запахом.

– Ты не лэрд.

– Нет, я его брат, что одно и тоже, – рычанию Ниала мог позавидовать любой волк.

– Их не различишь, – выплюнул Вирп.

– Что ж, если ты такого высокого мнения о нем, то какого черта, пытался забраться на дерево и достать его суженую?

– Я не высокого мнения о нем, – брюзжа слюной, быстро заговорил старик.

Дурак, подумала Сабрина. Учитывая его положение.

Сердитый взгляд был почти таким же пугающим, как и у Барра.

– Ты оскорбляешь моего брата? – спросил он одновременно тихо и сдерживающе, чтобы сдержаться и не убить Вирпа за неправильный ответ.

– Он взял в суженые ворона, – каждое слово было пропитано ядовитой ненавистью.

Ниал повернул к ней голову и с надменным восхищением улыбнулся Сабрине.

– Именно это он и сделал.

– Она нечто омерзительное.

Даже зная, что они разговаривали с предубежденным стариком, который ничего не значил для нее, но слова укололи сердце Сабрины, словно юнец о недавно заостренный кинжал.

– Какое тебе дело? – В словах Ниала было слышно, что он в настоящем замешательстве. – Мой брат смог найти члена древней расы и привязать ее к себе. Это чудо, за которое наш лэрд Талорк Синклер щедро его отблагодарит.

Словно Барр сделал так, чтобы она упала и попала в его клан. Мужчины! Тем не менее ей понравилось объяснение Ниала.

– Она поедает падаль и не достойна называться криктом.

– Она – Вер-ворон – обладает магически могущественными способностями, которые волк никогда не познает.

– Ты знаешь больше о моих людях, чем твой брат, – не могла не заметить Сабрина.

– Я внимательней, чем он, слушал рассказы в детстве. И я верил в них. Где-то далеко отсюда есть крикты, что делят сущность с большими кошками.

Девушке были знакомы истории, о которых он говорит. Древнее предание гласило, что до того, как крикты поселились в пещерах, они скитались по земле. И было множество рас оборотней, которые жили вместе и подчинялись вожакам наподобие Совета трех Вер-птиц. Но эти истории настолько старые, что Сабрина никогда не верила в них.

На самом деле она была такой же неожиданной легендой для Барра, что заставило ее пересмотреть правдивость самых старых историй.

Но об этом можно подумать в другой раз.

– Ты не испытываешь отвращения к Вер-птицам? – желая убедиться, спросила она.

– Я крикт.

– Значит это полный ненависти старый негодяй, – и дернула головой в сторону Вирпа.

Он окатил Вирпа неприязненным взглядом и вновь низко зарычал.

– Крикты уважают жизнь в любом ее проявлении. Мы познали огромную цену за то, что не поступали так раньше.

– Полагаю, некоторые из Волков также считают, – призналась она. – Но некоторые до сих пор ненавидят Вер-птиц за их отличия.

– Больше похоже на зависть.

– Я? Завидую этому отродью? – плюясь слюной, завопил Вирп.

Ниал оказался перед стариком, возвышаясь над, и посмотрел сверху вниз на него.

– Не. Смей. Ее. Называть. Так. Снова, – при каждом слове он немного встряхивал мужчину, что тот раскачивался из стороны в сторону в его хватке. – Никогда.

– Ей нет места в нашем клане.

Она согласна с ним, но никогда признается в этом к этому ужасному псу.

– Не тебя говорить это.

– Ты неправа. Я защищу клан от твоего вида, чего бы это ни стояло, – его поблеклые глаза загорелись искрой смерти, убийцы.

Сабрина позволила смерти промелькнуть в собственном взгляде.

– Можешь попробовать, старик. У тебя не получиться убить меня также легко, как других.

Ярость от ее вызова наполнила его, и он потерял контроль, выпуская запах своего волка наружу. Во второй раз нахлынули воспоминания – самые болезненные в ее жизни.

– Ты! – Проворно, как змея, она выхватила кинжал из-за пояса Ниала. – Отпусти его и дай мне встретиться лицом к лицу с убийцей моих родителей.

Ниал изумленно разглядывал ее сверху вниз.

– Определенно женщины Вер-птиц удивительные.

Она потрудилась ответить, приняв боевую стойку. Гнев заволок ее глаза красной пеленой.

– Какого черта здесь происходит? – Вопрос Барра раздался подобно грому.

– Думаю, твоя суженая желает убить этого старика. Эта красавица удивляет меня. Он собирался убить ее, когда я наткнулся на них.

Она взглянула на Барра, душевная боль, испытываемая ранее, померкла перед новой болью из прошлого.

– Он убил моих родителей.

– Уверена?

Сабрина оглянулась на старого Волка с выражением чистой ненависти.

– Да.

– Без сомнения?

– На их телах я унюхала его запах. Никогда не забуду его. Он скрывал его, иначе я бы раньше узнала его.

Барр повернулся к Вирпу.

– Тебя обвиняют в убийстве. Что скажешь ты?

– Это не убийство, а избавление мира от мерзости.

– Ты не отрицаешь обвинения в убийстве?

– Она выглядит точно, как ее мать. В тот момент, когда я увидел ее, понял, что она – ворон, – в словах Вирпа было признание и отсутствие какого-либо раскаяния, что рвало душу Сабрине.

Как ему в голову взбрело, что убийство ее заботливой матери и правителя-отца, благой поступок?

– Они никогда не причиняли тебе вреда.

– Само их существование оскорбительно; этого вреда достаточно.

– Достаточно признания, – от ледяного голоса Барра даже по ее коже пробежали мурашки.

Но старого крикта уже было невозможно остановить.

– Если ищешь признаний, с удовольствием расскажу об убийстве. Ее отец был королем их расы. Его смерть – огромный удар для них, но его оказалось недостаточно, если сюда пришла его дочь, – ярость и отвращение на его лице и в голосе пробудили в Сабрине подбежать к нему и хорошенько встряхнуть.

Но она не позволит этому мерзкому убийце увидеть ее слабость.

– Ты виновен, – снова в голос Барра резонировал от мощи и холода окончательного решения.

Вирп пожал плечами.

– Тогда объяви обвинения мне перед всем кланом.

Неожиданно Ниал освободил его. Барр шагнул вперед.

– Я лэрд. Мне никто не нужен, чтобы считать тебя виновным.

В глазах Вирпа появилось понимание, и страх пришел слишком поздно. Как бы старый крикт не вертелся и вырывался, Барр схватил его за голову. Раздался хруст сломанных костей, и сияние жизни померкло в глазах Вирпа.

Барр дал телу упасть. Сабрина в шоке уставилась на него.

– Ты убил его.

– Справедливость криктов не ждет времени. Он признался в убийстве двоих из нашего вида и не испытывал угрызений совести. Мне пришло единственное доступное решение.

– Выдашь это за несчастный случай на охоте?

– Я не Роланд. Клан может затребовать у короля нового лэрда, но я не буду притворяться тем, кем не являюсь. Я вожак этих людей и правосудие – моя обязанность.

– Я хотела убить его, – только она произнесла эти слова, как осознала, что неважно как сильно желала сделать это, убийство не в целях обороны было противоестественно для ворона. – Я не смогла сделать этого, – с шепотом вылетели эти слова.

Осознание этого надломило что-то в ней, и она упала на колени, лишившись всех сил.

Глава 17.

Резкий, неприятный, плачущий звук достиг ее ушей, но она не закрыла их. Не могла защитить себя от разрывающего звука, наполненного такой болью, горечью. Печаль от смерти родителей переполняла ее, хлынув из глубины души, и смешалась с ощущением провала, разбивая на сотни кусочков сердце.

Она оставила брата, когда больше всего нужна была ему, когда он верил, что сестра делает лучшее для него. Сейчас у нее нет выбора, кроме как бросить суженого. Настоящий крикт не покинет суженого, подаренного ему небесами.

Ты не права, считая, что не отомстила за них, прозвучал его голос в ее голове, в то время как руки обняли ее. Ты можешь быть защитницей, но не убийцей.

Ты убил его, даже в голове, ее голос был резок от усилия.

Он признался в совершенном убийстве.

Что, если бы он отрицал все?

Тогда я привел бы его к трибуналу криктских старейшин, который и решил его судьбу.

Из донегальского клана?

Нет. Многие здесь еще заражены злыми, извращенными мыслями Роланда. Тем не менее, Вирп признался в своем злодеяние. Иначе его отвели бы к синклерам, где судил Талорк и назначил ему наказание.

Барр негромко зашептал успокаивающие слова, поглаживая ее по спине и прижимая к себе ближе. Ужасный, пугающий плач возрастал, и Сабрина поняла, что он вырывается из ее горла одновременно со жгучими слезами, бегущими по лицу. Все это поразило девушку.

– Я плачу, – икнула она.

– Я заметил.

– Но я никогда не плачу.

– Но не сегодня.

Вспоминая слезы ворона на дереве, Сабрина не смогла не согласиться.

– Да.

Он не стал уговаривать ее или торопить. Просто обнимал ее, успокаивая от многолетнего горя, пока любимая плакала и кричала от терзающей боли в груди.

Все то время, что Сабрина была в сознании, не заслуживала заботы этого воина. Она хотела оставить его в одиночестве и все же он успокаивал ее.

Ниал нес тело мертвого назад в крепость. Барр крепко держал руку суженой, пока они шли. Он хотел понести ее, но она отказалась. Лэрд не мог злиться на любимую, когда та испытывала боль и страдание. Сабрина считала, что должна оставить его, но теперь ее враг определен и она должна осознать, что может остаться.

У нее нет выбора. Может быть, девушка еще не поняла, но его прекрасная суженая с душой ворона носила под сердцем его ребенка.

Она не могла покинуть его. Нет.

Они остановились во дворе. Жители клана поспешили посмотреть, что произошло.

– Несчастный случай на охоте? – спросил Муин, его лицо приобрело стоическое выражение.

– Нет, – Барр собирался сказать что-то еще, но Ниал прервал его:

– Этот мужчина напал на суженую моего брата.

Некоторые ахнули, кто-то воскликнул. Повсюду громко, звонко зашептали слово «суженая». Удивление – вот что читалось на лицах у окружающих от публичного признания лэрда. Никто и не обратил внимания на другую часть фразы о том, что Вирп попытался убить Сабрину.

Муин пал духом, лицо исказилось, но он поступил не так, как ожидал Барр. Молодой парень упал на колени перед Сабриной.

– Простите.

– Это не твоя вина, – голос его суженой был глухим, бесчувственным.

– Вы не первая, на кого он напал, – уронил голову Муин. – Он преследовал мою мать, но я остановил его. Думал, что больше он не будет этого делать, – досада в голосе юного крикта вызывала боль и печаль, даже у такого закаленного воина как Барр.

В этом клане был источник превратности, зла, очерняющий все вокруг, от которого нужно избавиться.

Сабрина положила руки на голову Муина, несмотря на свое утомление, которое было заметно по ее лицу.

– Ты не в ответе за зло, причиненное твои дедом.

– Я должен был сказать лэрду.

Казалось, у Сабрины не было ответа на это. Но у других в клане он был. Некоторые качали головой, отрицая его слова. Но тут вышла вперед одна женщина примерно одного возраста с матерью Муина, хотя возможно на несколько лет помоложе.

– Вирп забрал то, что не имел права забирать. Он был ужасным мужчиной. Я говорила прежнему лэрду, но Роланд сказал мне, что это моя вина, потому что я слишком соблазнительная, – выпалила на одном духу эти слова женщина.

Стон, полный сожаления и мучения, слетел с уст Муина.

Отодвинув на задний план свое слабое состояние, Сабрина опустилась на колени и обняла парня, положив голову на его и успокаивающе поглаживая его по спине. Она будет великолепной матерью, когда родиться ребенок.

– Это не твоя вина. Роланд совершал ужасные поступки и позволял другим безнаказанно творить такие страшные вещи. Барр поможет этому клану.

Ее уверенность в нем рождала надежду, что ее неприятие его волка временно, что оно пройдет.

– С твоей помощью мы сделаем этот клан безопасным и радостным для всех его членов, – торжественно заявил Барр.

Никто не закричал в одобрении, но было кое-что другое, говорило больше слов: запах облегчения окутал всех присутствующих, пока Барр не почувствовал, словно перед ним снова стоит юный Захария на лугу Синклеров.

Однако для него была очевидна одна вещь. Не будет обмана между ним и кланом, как было с Роландом.

– Я не буду лгать вам из-за недомолвок или чего-нибудь другого. Не мой брат убил дедушку Муина. В мои обязанности лэрда входит судить и назначать наказание, что я и сделал.

На этот раз над двором разнесся крик одобрения и радости, удивив его. Но последующие события удивили еще сильней: остальные подхватили клич и вокруг эхом раздавалось оглушительное одобрение.

В среди этой радости, что охватила всех донегалов, вперед вышел Гуари. Глядя на него можно сказать, что он счастлив с супругом, о котором желал всю его жизнь и не ожидал получить.

Несмотря на то, что юноша человек, истинный суженый Ниала обладал несколькими отличительными особенностями волка.

Он протянул руку и Барр взял ее, притянув мужчину в свои объятия.

– Гуари.

– Лэрд. Талорк отправил меня обучить вашего сенешаля. Хотя его появление, несмотря на его полезность, могло быть проблемой для вас. Ниал сопровождал меня.

Ах, так вот какую историю выдумал Талорк. Многим человеческим членам клана были непонятны однополые связи. Значит, Ниал и Гуари не живут открыто как супруги, но в тоже время они счастливы. Для криктских собратьях и даже некоторых людей они были именно супружеской парой. На самом деле, и среди человеческой части клана встречались нередкие случаи, когда два неженатых мужчины живут вместе.

Как вовремя. Несколько дней назад я назначил одного человека на должность нового сенешаля, передал Барр брату через их мысленную связь.

Неужели?

Должно быть, Ниал повторил эти слова Гуари, потому что тот улыбнулся.

– Отлично.

Ближайшие члены клана выглядели сбиты с толку случайным ответом незнакомца, но большинство до сих пор были под впечатлением от ситуации с Вирпом.

– Сегодня вечером мы устроим траурный костер в лесу, – Барр не желал присутствовать на похоронах еще одного крикта, умеющего оборачиваться в волка, но он альфа стаи и не освобожден от ответственности.

Некоторые мужчины помрачнели.

– Не требую обязательного присутствия, – сказал он.

И снова явное, неприкрытое облегчение. Значит, Вирпа любили даже меньше, чем Роланда.

Кто еще предпочитал насилие и предательство вместо доверия и защиты клана?

На следующий день его брат задал этот вопрос, на который у него не было ответа. Они вели группу юных криктских воинов на охоту. Тоже самое Барр делал в тот день, когда в лесу нашел Сабрину.

Ирк остался в крепости тренировать человеческих воинов; а Гуари начать обучение Эйда обязанностям сенешаля.

Барр и Ниал шли позади других, позволяя юнцам приблизиться к кабану.

– Они не смогут убить животное, воспроизводя столько шума, – тихо произнес Ниал, прислонившись к дереву.

– Они научаться, – или ему придется надавать несколько подзатыльников.

– Да.

– Сабрина сказала, что не останется.

Ниал, немногословный по природе, просто взглянул на Барра.

– Она здесь по какой-то собственной причине, которую я еще не понял, но скоро она достигнет своей цели, и уйдет.

– Ты уверен в этом?

– Да. Полагаю, моя суженая что-то ищет, – и ему казалось, что Сабрина еще не нашла это нечто, но не был уверен в этом.

– Она твоя священная суженая.

Ниал не спрашивал это, но Барр на всякий случай ответил .

– Да.

– Она знает это?

– Поначалу пыталась отрицать, но теперь приняла правду.

– И все равно собирается тебя оставить? – Хотя его голос не повысился, но по тому, как побледнела кожа вокруг шрамов, говорило о том, что Ниал зол.

– Сабрина считает, что у нее нет выбора.

– Она не права.

– Я говорил ей об этом.

Вновь Ниал промолчал, словно размышлял о суженой, которая отказывалась принять слово Барра как закон. В конец концов, просто тяжело выдохнул.

– Гуари не боится меня.

– Он никогда и не боялся, – о чем Барр пытался сказать брату еще давно, но Ниал настолько уверился в своей непривлекательности из-за шрамов, что не верил.

– И делает, что ему вздумается, – разочарование от этого факта стало причиной острого напряжения в голосе Ниала.

– Но он не уходил от тебя.

– Гуари почти сделал это.

Барр вспомнил то время, когда брат одумался и заявил права на своего священного суженого, который покинул владения синклеров и направился уйти жить к балтиморалам.

– Сейчас он такого не сделает, потому что ты заявил права на него.

– Да.

Они вновь замолчали. Сквозь деревья разносился шум возни от неудачной попытки поймать дикого кабана. Барр дал некоторое время молодняку пробовать схватить животное, прежде чем выйти вперед, чтобы показать им, как нужно охотиться… снова. Может быть, они когда-нибудь добьются успеха.

Хотя лэрд не надеялся.

– Гуари грозился последовать за мной сюда, если я не возьму его с собой, – Ниал произнес это с долей таинственности и гордости за своего верного суженого.

– Твоя идея прийти сюда ?

– Я почувствовал что-то неладное…

Ниалу не нужно договаривать. Их связь всегда была особенно сильна, даже для криктских братьев.

– Талорк позволил тебе уйти?

– Без вопроса. Ты его друг.

– Абигейл до сих пор дает ему поводы для беспокойства?

– Ей нравиться гулять по лесу.

Барр едва не рассмеялся. Отлично представлял как это развлечение переносит бывший лэрд.

– Одна?

– Когда может улизнуть.

– Есть воин, кто следует за ней и следит за ее безопасностью?

– Она убегает.

– Спорю, Гуари ей помогает.

– Да, – рычание в голосе Найла выражало больше, чем односложный ответ.

– Значит, она еще не беременна?

У истинных суженных всегда рождаются дети, но когда они будут? Это определяют Небеса.

– На самом деле, уже.

– Удивлен, что он не привязал к себе.

– Я говорил ему об этом, перед тем как уйти.

– И он не понял? – С неверием спросил Барр.

– Талорк был слишком напряжен, а аромат ребенка в ее запахе очень слабый.

– Тогда вероятно будет обычный, человеческий ребенок.

– Да.

– Талорк счастлив?

– Он лепетал, когда я уходил.

– Лепетал? – Талорк? На это Барр хотел бы посмотреть.

– Да. Я смеялся.

– И это не затемнило важную новость о беременности его жены?

– Теперь я больше смеюсь.

Из-за Гуари.

– Рад.

Ниал пожал плечами.

– Передай им, когда вернешься, что я разделяю их радость.

– Передам.

Барр кивнул. Его настроение снова упало, едва осветившись от хорошей новости, потому что мысли вернулись к его собственной суженой.

Мысли Ниала не отставали от его.

– Значит, Сабрина пришла в твой клан со скрытыми мотивами?

– Да.

– Смерть Вирпа не относится к ним?

– Я так не думаю, – она искала что-то, а не кого-то.

Заметно, что Ниал не поверил.

– Тогда Сабрина может уйти сейчас.

– Нет. Она учит женщин защищаться, – или делала это, когда они уходили на охоту.

Вероятно, она так и сделает – уйдет, а потом еще раз вернется в клан, пока не найдет то, что искала. Как Сабрина не понимала, что в результате всех этих визитов ее полюбят в его клане.