Текст книги "Воспламененные луной (ЛП)"

Автор книги: Люси Монро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Барр улыбнулся.

– Давай узнаем?

На один момент ужас, не знакомый ей ранее, парализовал ее. Что, если он прав? Что если он суженый, которого, как она была уверена, не существовало для нее? Но он не мог быть им. Редко когда волк и птица связывали жизнь друг с другом. Многие из тех Вер-воронов, кто находил супруга из волков, заканчивали жизнь изменой и смертью.

Ее ворон настаивал, что разделенная близость с этим мужчиной не принесет ей вреда; Сабрина обязана довериться своей птице. Ворон никогда не приводил ее в заблуждение, ни разу.

– Давай, – она протянула руку к нему, опрокидывая на себя, чтобы возобновить те изумительные поцелуи.

На этот раз он придвинулся к ней, скользил своим языком по ее губам. Он возвышался над ней, заполняя ощущениями, пока ничего, кроме него, не стало существовать для нее. Упирающее в ее тело твердая плоть была такой же большой, как и он сам. Сабрина понятия не имела, как они могут подходить друг другу, но это была проблема, которую она с удовольствием выбросить в его объятиях. Когда их тела соприкасались, она сдалась на милость огню, что бежал по ее венам.

Хотя у Вер-птиц не запрещено входить в сексуальную близость с кем-нибудь из кланов, у нее не было такого рода опыта.

Его рука скользнула между ее ног, касаясь ее в том месте, что его рот заглушил ее крик. Настолько сильной была радость, а удовольствие – огромным, что она не смогла удержать их внутри.

Большой палец скользнул в нее, не глубоко, но достаточно, чтобы она не смогла проигнорировать чужое присутствие. Она захныкала и даже не почувствовала ни капли смущения за это. Он был внутри нее, даже если его член не было в ней, и момент был настолько интимным, что у нее не было с чем сравнить это.

Сабрина не позволяла никому другому, кроме младшего брата, приблизиться к ней так близко. Единение. В тот момент они были не волк и птица, а двумя половинками единого целого. Он – мужчина, она – женщина. Ни по отдельности, но вместе и единым.

Палец проник глубже и болью отдалось в самую суть. Настолько неожиданно, что она не могла не отреагировать на это.

От стона боли, сорвавшегося с ее уст, уголки его губ приподнялись, а дыхание стало порывистым.

– Постараюсь не причинить тебе боль, но необходимо преодолеть барьер твоего тела.

Будут слезы и кровь. Она слышала, что происходит в таких случаях, но не представлял, что и ей придется испытать это.

Сабрина не позволит тому, что женщины, независимо от вида – человек или крикт – испытывали мучения на протяжения тысячелетий, удерживать ее в этот момент.

– Боль – часть этого.

– Ее будет немного, – он мягко поцеловал ее в уголок губ.

– Откуда ты знаешь?

– Моя вдова рассказывала мне, когда я с печалью признал неудачу своего первого раза.

– Не хочу слышать о вдове. Она ведь не твоя? Ты не предъявлял на нее права, – при ответе ее ворон взъерошил перья; Сабрине не нравилось, как он говорит о другой женщине в той манере собственника. Совсем нет.

– Нет, не предъявлял, – он погладил ее лицо, откидывая назад волосы с лица Сабрины. – Она вновь вышла замуж.

– Тогда не называй ее своей, – раздраженно приказала Сабрина, пока она таяла под его нежными ласками.

– Как пожелаешь, маленькая злючка.

-Я маленькая лишь рядом с тобой, – даже вепрь будет маленьким рядом с огромным воином.

Барр пожал плечами, понемножку двигая пальцем внутри нее. Она не могла решить чего хотела: то ли опуститься вниз и испытать больше ощущений, или отодвинуться от небольшого жжения боли. Его большой палец вновь скользнул в место сильного наслаждения, и, приняв решение, девушка выгнулась, позволяя пальцу погрузиться еще глубже. Связь была настолько мала, насколько и огромна. Всепоглощающей.

Чтобы заставить ее полностью осознать себя криктской девушкой в свой первый раз.

Глава 7.

Здесь, в этой кровати ее обязанность воина было далеко. В мыслях готовность защищать свой клан ушла на второй план. Вместо нее плотская тоска снедала ее в своей ненасытной хватке.

– Ты так прекрасна, – прорычал он слова с такой искренностью в голосе, которую она не подвергала сомнению.

Но никогда не считала себя такой и сказала об этом.

На этот раз его рык раздался в ее голове и был полон чистого мужского недовольства.

– В тебе есть все, о чем я мечтал видеть в суженой и никогда не думал получить.

– Мы не пара, – они не могли ими быть. Сабрина отказывалась принять такую возможность.

Он самодовольно улыбнулся ей, словно издеваясь над ее своевольным заявлением.

– Посмотрим.

– Твой волк неправ, – настаивала она. – Я не твоя пара. – Ворон никогда не довел ее до такого невыносимого положения.

Она не могла придумать ничего хуже, чем найти своего истинного супруга и покинуть его. Ведь недопустимо привезти Волка к последним выжившим людям из ее клана, чтобы их уничтожили.

– Мой волк всегда прав.

– В этот раз он .. ах.. – его большой палец погрузился в место ее наслаждения, погружая в омут полного желания, в котором не было ни комнаты, ни споров, ни протестов.

Затем Барр медленно опустил голову и прижался губами не к ее устам, а к шее, оставляя метку. Огромной волной чувственных эмоций накрыла ее, едва она представила как он предъявляет права на ее тело, даже на то недолгое время, пока заживает метка.

По мере того, как его губы и руки изучали ее тело так, что она никогда не ожидала испытать, увеличивалось ее непосредственное чувственное познание. Он ласкал ее грудь и внутреннюю сторону ног. Покусывал плечо, вдыхая ее аромат, от чего ее ворона впадал в экстаз. Он вкушал ее, касаясь своим телом ее, смешивая их запахи, пока Сабрине не показалось, что больше никогда она не будет пахнуть только своим запахом.

Он дал ей такую же свободу в изучении его огромного, покрытого шрамами тела. От нежных прикосновений кончиков женских пальчиков его мышцы покрывались гусиной кожей. Он, словно неукротимый ветер, пробовал ее, не только ее ворон, но и его волк подошел к краю. И вместо того, чтобы опасаться зверя, она страстно желала встретится с ним.

После долгого мучительных минут, в течение которых он возводил ее к вершине удовольствия, он опустил свой рот между ее ног ... в самое интимное место, его язык заменил большой палец, доставляя своей суженой еще больше невообразимого.

Резко стали расти и расти ощущения, пока она не почувствовала, что что-то в ней не раскололось, и тело содрогалось от удовольствия, которое, как она была уверена, не знала ни одна женщина в мире. Так сильно и интенсивно, что Сабрина думала, что может умереть, что сердце может остановится, но оно продолжалось неистово биться в груди. И его палец проник глубже, полно, сводя с ума от удовольствия, доводя ее до грани, где удовольствие казалось еще больше, но и в тоже время уже снижалось.

Она вскрикнула и звук, вылетевший из ее горла, говорил о том, что Сабрина переступила пределы своей выносливости и в тоже время ликование наполняло всю ее. В ответ на его прикосновения по ее телу прошла волна дрожи, после которой напряжение отпустило ее и она растворилась в нем.

Барр приподнялся, еще раз демонстрируя суженой свое великолепное тело, и чем вызвал в ее вороне чувство гордости.

– Ты готова к нашему слиянию?

Она не сказала ему о том, что они уже соединены, потому что не хотела проявить свою слабость. Но и сказать, что готова, Сабрина не могла из-за неуверенности. Единственное, что она сделала – улыбнулась, когда в ее удовлетворенном взгляде Барр мог увидеть то удовольствие, которое он подарил ей.

Желание заволокло его глаза и они превратились в дымчато-черные. Он приподнял ее бедра, прижимаясь огромным мужским естеством к ее раскрытому телу. Разбухшая головка погрузилась внутрь, принося обоим сильное удовольствие по мере его погружения в нее.

– С тобой все хорошо? – спросил он, его лоб покрылся испариной.

– Да.

Барр наклонился вперед, скользя глубже внутрь. Она прикрыла глаза, сосредоточившись точно на своих ощущениях. Это больше, чем физическая близость. Намного. Нечто мистическое, захватывающее душу и ужасное одновременно. Между ними, она чувствовала, горело сияние, которое происходит при магическом превращение в животную форму, хотя никто из них не призывал свою критскую часть природы. Его член заполнил ее, но она чувствовала, что так правильно, что так и должно быть. Он наполнял всей своей сущностью и ее душа коснулась его.

Когда головка его члена уперлась в ее лоно, еще одна волна разбивающего ее на осколки оргазма сжало ее тело. И тотчас в голове ее ворон прокричал на криктском слово, обозначающее супруга, заполняя пустоту внутри нее, что образовалась со смертью родители.

Ее глаза распахнулись и она встретилась с его, где в их дымчатой глубине плескалась нежность, которую она не понимала. Ведь он – волк, а она – ворон.

Этот мгновение может уничтожить ее.

Но, возможно, это того стоило. Впервые за прошедшие годы, одиночество, что было ее постоянным спутником, рассеялась под жаром его присутствия, как внутри, так и вокруг нее.

Когда она в раннем возрасте начала тренироваться, чтобы стать защитником своих людей, воспитанием ее младшего брата занимались их тетя и дядя. В то время как Сабрина называла других семьей, правда ее жизни состояла в том, что с тех пор как умерли родители и ее стали величать воином, она чувствовала снедающее одиночество, которое никто никогда не мог ни нарушить, а тем более избавить ее от него, как это сделал Барр своим прикосновением.

Ей было больно от осознания, что если бы Барр не был волком, тогда бы она в нем души не чаяла. Но это не так, Сабрина и Барр не могут быть супругами. И они не могут создать семью, как делали все крикты на протяжении столетий.

По ее щекам покатились слезы, когда волна за волной стало омывать ее удовольствие, окончательно поглощая его глубокий, чистый восторг. Семя взорвалось из его члена в ее теплые глубины, а тело затвердело от избытка такого разрушающего удовольствия, что граничило со смертью.

– Моя, – выкрикнул он на древнем языке криктов.

И ее ворон, не удержавшись, ответил утвердительно ему.

Он поцелуями срывал слезы с ее щек и затем просто целовал ее виски, лицо и, в конце концов, губы.

Когда она засыпала, они все еще были переплетены друг с другом.

Ирк позволил Верике объяснить Сорке причину их появления. Он думал, что приказ Барра поможет той успокоиться, но видел, что Сорка расстроена и смущена им. Она поступила лучше – не обращала на него и Киркина внимание, пока спорила с Верикой.

Бриджит стояла в стороне, на ее миленьким личике читалось беспокойство, а взгляд бегал от матери к целительнице и обратно.

Ирк думал, что одна из них должна была увидеть, что девочка нуждается в утешение.

Когда никто из них не сделал этого, он протянул руку и похлопал Бриджит по спине, заботливо, старясь, чтобы получилось не со всей силы.

– Все будет хорошо.

Ее голова дернулась вперед, и она взглянула на него широкими глазами. Он попытался ободряюще ей улыбнуться.

Она отшатнулась.

Он перехватил взгляд Верики и свирепо посмотрел не нее, давая понять, что ей нужно помочь исправить это.

Улыбка поддернула уголок ее губ, и она погладила Бриджит по голове.

– Не пугайся. Он не такой страшный, как выглядит.

Ирк зарычал, давая ей знать, что ему не смешно. Он хотел, чтобы она успокоила девочку по поводу маминого переживания, а не по поводу Ирка.

Здесь не он был проблемой.

Хотя то, как Сорка посмотрела на него, говорило иначе.

– Но мне не нужна охрана, – тошнотворный запах лжи повис в воздухе, смешиваясь с запахом ее отчаянием, от которых волоски на его загривке встали дыбом.

Верика положила руку на руку милой вдовы, выражение лица целительницы было соболезнующим, но суровым.

– Думаю, мы обе знаем, что это неправда.

Взгляд Сорки скользнул к ее дочери, когда она обняла себя.

– Что вам рассказала Бриджит? – в ее голосе не было ни обвинения, ни гнева; вместо них он был пронизан страхом и грустью.

– Я ничего не говорила, мама. Честно.

Сорка притянула дочь к себе, крепко обнимая ее.

– Все в порядке, милая. Я не злюсь.

– Но я не нарушила своего обещания.

– Правда, она не делала этого, – подтвердила Верика. – Просто то, что было неправильным, стало очевидным.

Сорка бросила взгляд на дверь коттеджа, по ее прерывистому дыханию было видно, как она ее волновалась.

– Ее отец умер, этой проблемы достаточно.

– Да, это так, а то, как он умер, без сомнения, часть этой проблемы.

Сорка отпустила дочь и с беспокойством посмотрела в сторону Ирка.

– Его убил дикий зверь во время охоты.

Ее попытка соврать была настолько тщетной, что Ирк поморщился. Очевидно, женщина верила, что ее муж умер другим способом .

Она хмуро посмотрела на него.

– Вы сомневаетесь в моих словах?

– Да.

Сорка ахнула. Вместе с этим звуком с ее лица сошли все краски.

Верика притянула ее в успокоительные объятия.

– Не беспокойся так. Ты в безопасности, так и будешь в дальнейшем. – Хмурый взгляд, что она послала Ирку, был достоин любого воина. – Ирк не хотел сказать, что считает, будто ты лжешь.

– Нет, хотел, – и волчица знала это. Почему она молчит про человеку?

Верика отошла от Сорки и направилась к Ирку.

– Будь таким милым, выйди со мной, – Слова едва вылетали сквозь ее стиснутые зубы.

Будь проклят, если она не была в два раза привлекательней, когда злилась.

– Барр сказал, чтобы мы оставались с этой женщиной, – напомнил он Верике.

– У этой женщины есть имя. Сорка.

Она думала, что он забыл?

– Я знаю.

Верика уперлась кулаками в бедра, ее раздражение росло, в тоже время от ее движение кровь Ирка закипала – хотя совершенно от другого чувства.

– Тогда прояви уважение, когда говоришь о ней, – со злостью выговорила Верика.

Он склонил голову перед Соркой.

– У меня не было намерения обидеть тебя.

Она пристально посмотрела с него на Верику с широкими глазами, как у ее дочери.

– Я не обиделась.

Он кивнул и посмотрел на Верику своим самым снисходительным взглядом.

– Видишь? Я не обидел Сорку.

– Зато ты обидел меня.

– Я не выиграю этот спор, верно?

– Нет.

– Будешь и дальше продолжать злится? – Он надеялся, что задание лэрда даст ему возможность поговорить с ней.

С тех пор как он прибыл во владения донегальского клана, целительница очаровала его своими разноцветными волосами, которых он больше не видел ни у кого – ни у криктов или простых людей и любопытной смесью сострадания и огненного нрава.

– Собираешься и дальше продолжать вести себя как высокомерный воин без чувства такта?

– Значит, я так веду себя? – В ее сознание все воины должны быть вежливыми со слабыми людьми?

– Да.

-Тогда, может быть.

Киркин рассмеялся и Ирк обернулся к нему. Молодой парень быстро сжал челюсть, замолчав, но смешинки притаился в его глазах.

– На завтрашней тренировке я припомню тебе твой смех.

Киркин побледнел с удовлетворительной для Ирка скоростью, но его прекрасная сестра издала булькающий звук:

– Ты смеешь угрожать моему брату? Забыл, что однажды он станет твоим лэрдом?

– Он никогда не будет моим лэрдом, – с абсолютной уверенностью сообщил ей Ирк.

– Барр обещал, что он отдаст бразды правления кланом раньше двадцатипятилетия Киркина или раньше. Хочешь сказать, что он солгал? – Она была полна решимости разозлить его.

Но он не повелся на это.

– Мой вожак никогда не лжет, даже чтобы успокоить сварливую женщину в ее необоснованном расстройстве.

– Ты назвал меня гарпией?

Воздух вокруг них медленно закипал от ее гнева. Что возобладал над страхом Сорки. Казалось, что даже кухарка была более погружена в обмен репликами между ними, чем в собственное затруднительное положение в данный момент.

– Думаю, что дело здесь в том, что Ирк не собирается оставаться в донегальском клане после того как его друг отойдет от роли лэрда, – прежде чем Ирк успел ответить Киркин высказал свое мнение.

Верика застыла и повернулась с непроницаемым выражением лица к нему.

– Это ты имел в виду?

– Да. Главным образом. Барр выдвинет Киркина на заместителя после того и тогда я вернусь на свое место в клане Синклер.

– На какое место?

– Воина клана Синклер, – это было всем, чем он когда-либо хотел быть.

– Ты не рассматриваешь возможность остаться? – спросил Киркин, покосившись на сестру.

Ирк пожал плечами. Никто не знал, что может произойти в будущем. Год назад, он поклялся, что никогда не оставит свой клан.

– По крайней мере, есть еще несколько лет, и нет нужды думать над этим прямо сейчас.

Верика кивнула, словно он обращается к ней.

– Согласна. Сейчас важно убедить Сорку принять охрану, которую лэрда назначил лэрд.

– Ты не пойдешь против приказов лэрда, – сказал Сорке Ирк.

Уладив это, он повернулся к Киркину.

– Мы с тобой будем спать у двери, а Верика ляжет с Соркой и Бриджит.

Верика вновь издала недовольный звук. Но Ирк не совершил ошибки и спросил, что ей не нравилось. Он всегда находил женщин сложными для понимания, но она была хуже, чем все остальные.

Жаль, что она рассердилась на него. Его время среди донегалов превратилось в мучительное испытание его самоконтроля.

– У меня есть собственная кровать; мой отец сделал ее, – произнесла Бриджит.

Ирк улыбнулся, глядя на нее.

– А где она сейчас?

– Здесь, – она указала на небольшую нишу в стене рядом с огнем.

Глаза девочки засияли любовью при упоминание об ее умершем отце. Ирк не знал, как умер этот мужчина, но он мог предположить из того, как умалчивала Сорка про его убийцу. Не дикий зверь его убил. Волк, один из его собратьев.

При мысли о том, как мог повести себя крикт, ярость разлилась пламенем по его венам.

– Я не буду навязывать Сорке свое присутствие, – заявила Верика. – Я могу постелить на полу.

– Не желаю слышать этого, – ответила Сорка, на первый план вышло гостеприимство, которое требует от нее честь клана. – Если вы все намерены остаться, дочка поспит со мной, а целительница может занять кровать Бриджит.

Хотя вдова отвечала на реплику Верики, но она направила слова Ирку.

Ирк видел, как натянулись ее черты, что раздражало соблазнительную целительницу.

– Я освежу кровать лавандой, – заявила Бриджит, прежде чем выбежала из коттеджа.

– Сопровождай ее, – поручил Ирк Киркину, который уже направился к двери.

В том, как Сорка покачала головой, была видна любовь к дочери.

– Она боготворит тебя, – призналась женщина Верике.

– Бриджит прекрасная ученица.

– Хотелось бы, чтобы она подождала пару лет, по крайней мере, пока ей не исполнится тринадцать лет, прежде чем начать свое обучение, но после того, что случилось с ее отцом… – Сорка вздохнула, ее голос сошел на нет. – Ей нужно было что-то, чтобы преодолеть горе.

– Я начала свое обучение, когда была высока, чтобы передвигать чаши с травами, но тогда моя мама была той, кто обучал меня, – в голосе Верики слышался отголосок старой, но до сих пор острой печали.

Казалось, у очень многих донегалов было горе того или иного рода и Ирк было интересно, сколько из этого было следствием действий Роланда. Как лэрд он был ответственен за поступки своих людей, даже тогда, когда он не принимал участия. Барр должен сделать намного больше для этого клана, чем просто подготовить воинов и молодого юношу к его роли будущего лэрда.

– Ваша мать мягче обходилась с ней, – Сорка засуетилась по коттеджу, перемещаясь туда-сюда и сдвигая что-нибудь от двери к окнам и обратно.

– Но она не была слаба.

– Да. Казалось, что сильный ветер мог подхватить и унести ее, но даже Роланд не решался злить ее, – отвращение и страх в голосе Сорки, когда она произнесла имя своего прежнего лэрда, говорило о многом.

– Мало кто выступал против нее после ее смерти, – в словах Верики были некое сообщение, а Ирк был достаточно опытным воином, чтобы получить это.

– Те, кто сделал это, умерли, – Сорка прижала руку ко рту, – я не имела в виду…

– Как раз это и имела в виду. Ты должна будешь повторить тоже самое завтра, когда будешь разговаривать с лэрдом.

– Она скажет то, что будет считать приемлемым и не угрожающим ее безопасности и ни слова больше, – руки Верики вновь легли на бедра, что, как он был уверен, совершенно нечаянно привело к тому, что ее округлые груди приподнялись.

Ее голубые глаза метали искры вызова и открытого неповиновения. Он не мог не представить в голове эти самые голубые глаза, которые ярко сияли не от сопротивления, а от страсти.

Не важно, в этом разговоре он не пойдет на компромисс.

– Она расскажет лэрду то, что ему нужно знать, чтобы управлять и защищать этот клан.

– А кто будет защищать нас, когда он уйдет? Не ты; ты уйдешь, – это прозвучало как обвинение.

И он не понимал почему. Ирк не собирается покидать клан до тех пор, пока будут нуждаться в его силе и навыках воина.

– К тому моменту как Барр вернется к Синклерам, твой брат и его воины будут готовы к своим обязанностям.

– А если он уйдет раньше назначенного срока? – Верика была всерьез озабочена этим.

Однако то, что она предлагала, было глупостью.

– Самовольно он не покинет этот клан.

– У него может не быть выбора.

Сорка кивнула, но ничего не сказала.

– Что ты имеешь в виду? – потребовал Ирк.

На мгновение в чертах Верики промелькнула боль, прежде чем она собралась с силами.

– Ты думаешь, мой отец хотел оставлять этот клан в руках Роланда?

– Барр не умрет во время охоты, – по правде, Ирк посчитал это странным, что с отцом Верики произошло такое. Немногие животные возвышались над хорошо обученном криктском волком и то только тогда, когда он был ранено или измождено. Может быть, отец Верики был и ранен и изможден. – Ни сильного зверя, ни хитрости недостаточно, чтобы победить Барра.

– Отец считал также, даже после того, как мама предупреждала его. Предательство не требует огромных сил или хитрости… просто нужно доверие того, кого собираются предать, – прежде чем черты лица Верики сложились в определенную линии, на мгновение Ирк увидел отголосок страшного горя.

– Барр не доверяет никому здесь, кроме меня.

Если Ирк считал, что правда обидит ее, то он оказался неправ. Капризная женщина. Она вздохнула с облегчением.

Сорка просто смотрела на них широкими глаза, ее переживания ощущались в воздухе между ними.

Тотчас в коттедж с шумом ворвалась Бриджит, в руках она держала охапку лаванды. Она заторопилась к маленькой нише, никому не сказав ни слова.

Прежде чем повернуться к Ирку, Киркин снисходительно улыбнулся в ту сторону, куда скрылась девочка.

– Роланд направлялся к коттеджу, когда увидел Бриджит и меня. Он развернулся и пошел в другом направлении, – нахмурился Киркин. – Бриджит попросила поблагодарить тебя.

Он повернулся, выискивая Сорку. С ее лица спали все краски. Глаза наполнились слезами, и вдова убежала в комнату, что скрывалась за неполной стеной. Он предположил, что там она спала, так как больше нигде не была и намека на кровать. Верика с некоторой злостью посмотрела на обоих парней, и затем уж, заламывая руки, поспешила к Сорке.

Киркин взглянул на Ирка.

– Я что-то не так сказал?

Ирк пожал плечами. Он думал, что возможно, юный воин заставил Сорку признать то, на что она раньше предпочитала делать вид, будто ничего не случилось. Он не был уверен, без доказательств, но догадывался, что же произошло. Роланд пользовался своим статусом лэрда и вдовством Сорки. Может быть, даже и являясь его причиной.

От мысли о том, что другой криктский воин наживался на тех, кто слабее ее, во много раз в горле Ирка увеличился привкус раздраженности. Он хотел убить Роланда. Прежний лэрд разрушал наследие криктов наследия.

– Я должен извиниться? – спросил Киркин.

– За что?

– За то, что ранил ее чувства?

– Ты не единственный, кто обидел ее.

– Но…

– Если однажды ты станешь лэрдом и не захочешь, чтобы любимый англо-шотландский король отказал тебе в твоем положении, тебе придется научиться принимать последствия правды.

Киркин стрельнул взглядом на отделяющую его от сестры стенку и потом туда, где в небольшой нише возилась Бриджит, что аромат лаванды наполнил весь коттедж.

– Я заставил ее маму плакать.

Мальчишке было уже шестнадцать, но он был так наивен.

– Не ты заставил женщину плакать: а ситуация, в которой она оказалась.

– Что точно происходит?

– Она расскажет завтра все лэрду, – до тех пор Ирк будет держать свою догадку при себе. Это было суровое обвинение, которое может закончиться чьей-то смертью.

Киркин кивнул.

– Думаю, если бы она сделала это, когда Барр только пришел в наш клан, мы бы месяц назад избавились от невыносимого присутствия Роланда.

– Она не доверяла ему. У нее не было возможности узнать Барра как совершенно не похоже на бывшего лэрда человека, – а чертов Роланд делал все, чтобы женщина так не думала. – Хотя у нее был месяц, чтобы понять это.

– Это не так просто, – произнесла тихо Верика, когда она присоединилась к ним перед огнем. – Она и Бриджит легли спать, хотя держу пари, что Сорка не заснет этой ночью.

– Для девушки неприлично держать пари, – поддразнил Киркин.

И получил подзатыльник за свои усилия.

-Я покажу тебе прилично.

– Ты обязана проявлять к нему больше уважения, чем сейчас, если ты хочешь, чтобы клан принял его как лэрда, – с иронией произнес Ирк.

Чтобы показать, что узнала насмешку в его словах, Верика одарила его ироничной улыбкой.

– Да, когда мы в окружении кого-то еще, но в личной жизни, он до сих пор мой младший братик.

– Тогда кто я? В твоих глазах я не достоин такой чести? – Смех так же быстро испарился, как и появился. Ему нисколько не нравилась такая возможность.

Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но ничего не произнесла, когда ее черты лица приобрели странное выражение.

Киркин рассмеялся, звук получился пугающим в коттедже, наполненного напряжением и тревогой.

– Она видит в тебе семью, или что-то близкое к этому. Она никогда раньше не била меня перед кем-нибудь еще.

– Я не даю подзатыльники тебе при всех, – Верика ударила его по руке, опровергая собственные возмущенные претензии.

Киркин и Ирк рассмеялись, когда тем временем щеки девушка покрылась нежно розовым цветом.

– Мы должны лечь спать, – лучшее, что она смогла сделать – это властно приказать, но из-за того, что она волновалась, то проявились ее истинные чувства. Чем он был очарован.

– Так ты считаешь меня близким другом? – Он знал, что та близость, которую он хотел разделить с ней, не имела ничего общего с дружбой.

То, как крылья ее утонченного носика слегка расширились, свидетельствовало том, что она узнала о его желание. Киркин должно быть уловил возросший голод Ирка как мужчины к сестре. Вместо того, чтобы побеспокоиться за нее или оскорбиться, как сделал бы он, если бы дело касалось его сестры (разумно или нет), Киркин же стал раздумывать. Ирк не был уверен, что это ему нравилось больше.

Воин Синклер знал, что он поразмышлял, если бы была ситуация обратной. Брак. Спаривание. Постоянство. Готов ли юноша или нет.

Верика посмотрела на одного, потом – на другого, нахмурившись и тем самым портя ее прекрасные черты.

– Вы двое можете делать, что хотите, но я иду спать.

– Ты не ответила на мой вопрос, – Ирк схватил ее за руку, когда она убегала от него.

Казалось, время замедлилось и остановилось, когда невидимая сила заискрилась между ними, заставляя отвердеть его член и урывками вырывая из его груди дыхание. Она дернулась, но упала на него, а не отстранилась, как хотела.

Ее губы призывно раскрылись, остро и мучительно аромат ее желания дразнил его сексуальный голод. И запах чего-то иного, не ее волка, нахлынуло на него в опьяняющем ощущении удовольствия.

– Верика! – Близкий к панике голос Киркин прорезался сквозь разрастающуюся дымку похоти между ними. – Что ты делаешь?

Она дернулась назад, ее лицо приобрело мертвенно-бледный оттенок. Она взглянула на Ирка так, словно у него выросла еще одна голова – или вдруг превратился перед ее глазами в Роланда.

– Я…

– Тебе нужно идти спать, – впервые голос Киркина звучал как голос мужчины, который однажды станет лэрдом.

Она кивнула, ее глаза наполнились болью, которую Ирк не мог понять. Независимо от того, насколько они поддались в страсти, он никогда не взял бы ее в комнате, где находился ее брат.

Ее реакция была далека от той, которую можно было бы оправдать сложившейся ситуацией.

Ее беспокоила мысль о нем?

Также оставшийся страх в глазах Киркина говорил об этом.

– Однажды она выйдет замуж.

Киркин кивнул, его выражение лица стало суровым.

– Я просто надеюсь, что он будет достоин ее доверия и привязанности.

Так настроен каждый брат, поэтому Ирк и не ответил. Вместо того он доложил дров в огонь, чтобы хватило на ночь, и, завернувшись в пледы у двери, заснул рядом с молодым парнем.

Глава 8.

Пробуждаясь ото сна, Барр все также крепко обнимал свою суженую. Сильный, незнакомый запах окутывал их, но он понял, что без этого запаха не может обойтись. Она идеально подходила ему. Несмотря на стройное и изящное телосложение, девушка в его руках была выше большинства женщин, и этим подходила для него. Она свернулась калачиком на его теле, словно спала так всю жизнь.

Он не думал, что Сабрина намного младше его: вероятнее, она в том возрасте, когда многие девушки уже выходят замуж. Но это не означало, что она не помолвлена с кем-нибудь. Он застыл от этой мысли, что его малышка может быть обещана кому-то. Хотя она и была девственницей, но это еще не говорило о том, что на нее не заявили права.

– Что случилось? – сонно спросила Сабрина, перевернувшись на спину, так чтобы их глаза могли встретится.

Даже то доказательство, что они так тесно связаны друг с другом, что она во сне почувствовала его тревогу, не успокоило в нем необходимости немедленно спросить и получить ответ:

– Кто-то еще считает, что имеют на тебя право?

Тени заполнили ее карие глаза, но она покачала своей головой.

– Ты уверена.

– Об этом я бы не забыла.

– Как о своем клане?

Она изменилась в лице и следом за этим хмуро посмотрела на него, словно он был в ответе за часть выдумки о том, что она потеряла память.

– Я не обещана ни одному мужчине.

– Теперь ты обещана мне.

– Нет.

– Прошлой ночью ты произнесла криктскую клятву. Ее нельзя взять назад или отречься от нее, – Сабрина отвернулась. Однако, он не позволит ей избежать этого. Это было слишком важно. – Не отвергай меня.

Неожиданно девушка повернулась к нему, обняв руками за шею, и притянула к себе. Она дрожала рядом с ним. Он слышал бешеный стук ее сердца и ощущал окружавшую ее непонятную ему печаль.

– Сабрина? Скажи, что беспокоит тебя, – потребовал Барр.

Она откинула голову назад и встретилась взглядом с его глубоко обеспокоенными глазами. В них его милая криктская суженая должна увидеть, что не одна и должна прятаться от трудностей.

– Ни один другой мужчина не предъявил права на меня, как это сделал ты.

– И другого не будет.

– Не будет другого, – согласилась она.

– Ты моя.

– Пока я здесь.