Текст книги "Клинок мертвеца"

Автор книги: Люк Скалл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 30 страниц)

Он почти не видел, как блеснул стальной клинок, опускаясь к его шее. Лишь краем сознания уловил, как в самое последнее мгновение его отбил в сторону появившийся невесть откуда топор.

– Вставай, Кейн. Вставай, мать твою. Мы здесь не умрем. По крайней мере, не забрав с собой как можно больше.

Хриплый голос объял Бродара так же надежно, как сильная рука сжала его плечо, поддержав в ту минуту, когда он так в этом нуждался.

Джерек с топорами в руках был рядом. Глаза Кейна встретились с глазами Волка. Два воина обменялись взглядами, как и сотни раз раньше.

Бродар Кейн нежно опустил Магнара наземь и встал на ноги. Поднял двуручный меч.

– В последний раз, прошептал он.

– В последний раз, – проскрежетал Джерек и, сплюнув, поднял топоры.

Воины Брэндвина набросились на них.

Их превосходили четыре к одному, Кейн лишь несколько недель назад поднялся с койки, которая едва не стала его смертным ложем. Его руки тряслись от каждого взмаха мечом, глаза затуманило от горя. Он был стар, изнурен и сломлен. Он был человеком, который потерял все.

И потому он отбросил все мысли об этом человеке и стал оружием. Снова стал Мечом Севера.

Отбив удары копья и меча, он рубанул по незащищенным конечностям. Клинок просвистел мимо его уха, промахнувшись на долю дюйма. Несколько скользящих ударов достигли цели, но Бродар не обращал внимания на боль, на кровь, струившуюся по его рукам и бедрам. Двуручный меч ответил на эти царапины десятикратно, отсекая конечности, круша руки и ноги. Одного воина он пронзил насквозь, здоровенного ублюдка с двуглавым топором. На него с копьем наперевес кинулся другой, пытаясь воспользоваться тем, что Кейн опустил взгляд. Тяжело дыша, Бродар с фонтаном крови вытащил меч из трупа, и внезапно рядом оказался Джерек, отбив одним топором копье, а вторым разрубив копьеносцу череп.

Два друга сражались спина к спине, как бессчетное число раз. Безжалостная ярость и смертоносная точность. Пламень и лед. Два топора и двуручный меч. С воплем рухнул пятый противник, грудь которому вскрыл меч Кейна. Подняв взгляд, Бродар увидел, как за схваткой с озабоченным лицом наблюдает Брэндвин. Вероломный вождь был слишком труслив, чтобы взять в руки оружие и самому влезть в заваруху, спланированную с его участием. Рядом с ним лучник, который всадил три стрелы в Танатеса, прицеливался для очередного выстрела.

– Лучник, – прошипел Бродар Джереку.

Волк заметил его в последнюю секунду. Напружинив мышцы, он метнул топор, и голова лучника разлетелась, как арбуз, забрызгав мозгами потрясенную рожу Брэндвина.

– Обнажи свой меч, суженая, – приказал генерал Савериан Мелиссан, которая до этого наблюдала за развернувшимися событиями, стоя рядом с командующим. – Сокруши их. Докажи, что я сделал верный выбор.

Джерек наклонился, чтобы взять другой топор у одного из павших воинов, а Кейн увидел, что к ним по проспекту приближается Мелиссам. Вложив в кобуры ручные пушки, она воздела хрустальный меч, ее угловатые черты были искажены ненавистью.

Сморгнув с глаз пот и кровь, Кейн обменялся с Джереком мрачным кивком, и они принялись биться с удвоенной яростью, понимая, что необходимо изменить соотношение сил, чтобы получить хоть какую–то надежду. Когда высоченная, белокожая офицер Исчезнувших перешагнула через тела, которые окружали двоих горцев, пали еще два воина Брэндвина.

Оба друга были в крови с ног до головы, Схватка настолько изнурила Кейна, что он едва держался на ногах. Возраст рано или поздно давал о себе знать каждому – кроме Исчезнувших. На первый взгляд их шансы улучшились, по то были лишь шансы, и потом, все шансы – просто гнусная ложь.

Исчезнувшая не воин–горец. Она бессмертный сверхчеловек, лучше подготовленный и более опытный, чем любой из живущих на земле. Решимость Кейна стали подтачивать сомнения, но тут он заметил, как Магнар, лежавший на земле, пошевелился. Едва уловимое движение, но оно поддержало огонь в его душе. Сын еще жив.

Подобно воде, хлынувшей в прорванную плотину, в его обессиленные мускулы и израненное сердце ворвалась и заполнила их цель. Обещание, которое он дал Мхайре, вспыхнуло ярче, чем солнце в небе над головой.

Он отбил первый удар хрустального меча. Уклонился от другого. Мелиссан действовала быстрее, чем кто–либо или что– либо, сражавшиеся против него за все его пятьдесят с лишним лет. Кейн поморщился, когда ее меч нанес ему глубокую рану в бедро. Рванувшись головой вперед, он ощутил, как сломалась кость, и Мелиссан отшатнулась в сторону, схватившись за нос. Бродар подался назад, из раны в ноге лилась кровь. Один из двух остававшихся воинов Зеленого предела, с которыми сражался сейчас Джерек, рухнул наземь с огромной дырой в шее, фонтанировавшей алым. Похоже, Волк залит с ног до головы чужой кровью, отметил Кейн.

Внезапно Мелиссам в развевавшемся синем плаще снова оказалась прямо перед Бродаром, оскалив зубы, она атаковала его с невероятной скоростью, колющие и рубящие удары сыпались на него со всех сторон. Он вздрогнул, когда ее меч нанес ему глубокую рану в руку. Он вряд ли мог стать ей равным противником даже в лучшие годы, а это было двадцать лет и с полдюжины ран назад. Неловко парировав ее удар, Бродар потерял палец на левой руке, успев заметить, как он отлетел в сторону. Хватка покалеченной ладони на двуручном мече ослабла.

Кейн сделал единственное, что ему оставалось. Он выпустил из рук оружие, быстро шагнул вперед и врезал Мелиссан в лицо хуком справа. Это оказалось для нее полной неожиданностью, она рухнула наземь, ударившись головой о мраморную мостовую, и осталась недвижима.

Что–то острое вонзилось Бродару в спину, и он охнул от нестерпимой боли. Повернувшись, Кейн увидел, что Брэндвин готовится снова всадить в него свой короткий меч, алый от его крови. Времени, чтобы взяться за двуручный меч, не оставалось, и Кейн, опустив руку к поясу, достал из мешочка нож Магнара и, воткнув его в плечо Брэндвину, безжалостно провернул. Вождь Зеленого предела выронил оружие и с воплем отступил.

Последовавшую затем тишину разорвал громкий выстрел. Генерал Савериана держал дымившуюся ручную пушку, направленную на Кейна.

– Довольно, – рявкнул командующий Исчезнувших.

Ошеломленный Кейн нащупал в спине дыру. Коснулся зияющей раны, оставленной мечом Брэндвина. Почувствовал, как течет теплая кровь меж пальцев. Кровь, может, и теплая, но сам он был холоден. Холоден и становился все холоднее.

Джерек заслонил своим телом Кейна. Волк смотрел на генерала Савериана с такой яростью, какой Бродару еще не приходилось видеть. Даже когда Волк узнал правду об убийстве своей семьи в развалинах Маль–Торрада.

– Встань против меня, как мужчина, – проскрежетал он, и в голосе его прозвучали страшная ярость и страшная скорбь.

Генерал Савериан смотрел на шагавшего к нему Волка. Их взгляды встретились. Вместо того чтобы взяться за меч, как он сделал с Карном Кровавым Кулаком, генерал Исчезнувших, поколебавшись, наставил на Джерека ручную пушку.

– Я – не мужчина, – холодно ответил он. – Я – фехд.

«Бах», – громыхнуло его жуткое оружие.

Джерек запнулся, но продолжал идти вперед.

Ручная пушка снова выстрелила. На сей раз Волк опустился на одно колено рядом с трупом обезглавленного Карна, капли его крови забарабанили по мраморной мостовой.

– Я – не мужчина, – повторил Савериан. – Я – легенда.

Глаза Джерека закрылись, топоры в руках задрожали. Кейн, сам испытывавший неимоверную боль, с трудом сглотнул, и по его лицу покатились слезы: самый верный друг, какого только мог пожелать себе человек, умирал у него на глазах, пытаясь защитить его. Волк покачнулся.

А затем его веки распахнулись. Невероятно, но каким–то образом Джерек поднялся вновь.

– Умри! – рявкнул Савериан.

Его ручная пушка сработала еще дважды, эхо выстрелов прокатилось но проспекту.

Волк дернулся, кровь лилась из отверстий в его груди. Он сплюнул багровой слюной, раскачиваясь взад и вперед на нетвердых ногах. И тем не менее сделал еще один шаг к Савериану. Ручная пушка бухнула снова, и в конце концов Джерек упал, топоры, выскользнув из его ладоней, с лязгом грохнулись на мостовую. Волк пополз на руках и коленях к кромке проспекта, мучительно преодолевая дюйм за дюймом неимоверным усилием воли и оставляя за собой кровавый след.

– Да, – презрительно усмехнулся Савериан. – Уползай и подохни. Как собака, ты ведь и есть собака.

С этим словами он попытался выстрелить вновь, но ручная пушка издала лишь щелчок. Генерал отшвырнул ее в сторону и извлек меч. Он прошел мимо Джерека, которому удалось повернуть голову и в последний раз встретиться взглядом с Кейном, в темных глазах Волка, казалось, было извинение.

Савериан навис над Кейном, беловолосый ангел смерти, такой яркий на фоне окружающего мира, темневшего для Бродара.

– Этот предатель, Айзек, однажды отозвался о тебе как о легенде твоего народа, – сказал командующий фехдов. – Но есть только одна истинная легенда. Подними свой меч, если можешь.

С мучительной медлительностью Меч Севера поковылял туда, где остался его двуручный меч, чуть не падая при каждом шаге. Он брел мимо тел воинов–горцев, лежавших грудами, их разбросанного оружия, упавшей без сознания Мелиссан, Брэндвина, который хныкал, как ребенок, не сводя глаз с ножа, торчавшего из плеча.

Бродар Кейн наклонился, втягивая в себя воздух, из последних сил стараясь не потерять сознание. Он поднял с мостовой двуручный меч. Повернулся к Савериану и воздел оружие. Единственный оставшийся ему вызов.

– Зачем продолжать сражаться? – спросил командующий фехдов. Казалось, он искренне сбит с толку. – Ты измучен. Сломлен.

Кейн попытался ответить, из его рта по подбородку текла кровь.

– Ни один мужчина не сломлен, пока может подняться, – прошептал он.

Генерал Савериан нахмурился. Затем он бросился вперед, подобно серебряной молнии, его хрустальный меч, вспыхнув в лучах солнца, понесся к Кейну быстрее, чем мог уследить глаз.

То, что произошло дальше, в ускользающем сознании Кейна скрыл туман. Савериан поднял руку к неглубокой ране на щеке, не веря самому себе.

– Две тысячи лет, – проговорил он, – никто не оставлял на мне отметины две тысячи лет.

Вторая рука Савериана еще сжимала эфес меча, погруженного в грудь Кейна.

Меч Севера опустился на колени и рухнул возле Магнара. Последнее, что он видел, были глаза его сына, глаза Мхайры. Серые, как сталь. Серебристые, как кольцо на его пальце.

Он поднес обручальное кольцо к губам. И умер.

Даварус Коул сидел на ступеньках таверны в миле к западу от дворца, уткнувшись в колени и обхватив лицо руками, когда услышал крики. Юноша поднял голову и в замешательстве уставился на перепуганные лица горожан, разбегавшихся в разные стороны подобно муравьям.

– В чем дело? – спросил он пробегавшую мимо женщину.

– Смерть! – крикнула она в ответ. – Пришла смерть.

Коул вскочил на ноги. Опустив руку на украшенный рубином эфес Проклятия Мага, он поспешил к дворцу, пробираясь сквозь бежавшие навстречу толпы. В голове у него вихрем проносились мысли, одна страшнее другой.

«Неужели Герольд каким–то образом вернулся? Или… это дракон? Только не говорите мне, что это дракон».

– Коул!

Он заметил Сашу, мчавшуюся к нему, и вся его злость испарилась, когда он увидел на ее лице страх.

– Что происходит? – спросил он.

– Не знаю. Я отправилась искать тебя, а затем услышала шум, похожий на то, как звучит оружие Исчезнувших. Кажется, я заметила Савериана.

– Генерала Исчезнувших? Какого дьявола он здесь делает?

Саша беспомощно пожала плечами. Вместе друзья стали пробираться через толпу, пока не добрались до проспекта, ведущего к дворцу. Там они остановились, не веря тому, что увидели.

Их взглядам предстала сцена жуткого побоища. Весь проспект устилали погибшие Белые Плащи, тела которых были испещрены сотнями крошечных отверстий. Завидев кровавую гору трупов у ступеней дворцовой лестницы, Коул в отчаянии бросился бежать к павшим друзьям, перепрыгивая через мертвецов.

Танатес лежал в луже крови, его новый, по случаю свадьбы, плащ был изодран стрелами и крошечными отверстиями. Рядом покоилось тело Белой Госпожи Телассы. Ее морщинистую кожу испещрили глубокие трещины – она лишилась юности и красоты в тот миг, когда ее тело покинуло украденное бессмертие. Поблизости растянулся обезглавленный труп Карна Кровавого Кулака, магический меч которого был сломан надвое. Через проспект неровной линией шел кровавый след, исчезавший перед одной из огромных трещин – последствий схватки магов, которые еще не дождались ремонта.

– Это топоры Джерека, – сказала Саша, указав на оружие, обнаружившееся на мостовой возле кровавого следа.

Мгновением позже они увидели Бродара Кейна.

Горец лежал в окружении павших воинов. Коул подбежал к нему и, наклонившись, осмотрел его раны, надеясь, вопреки всему, что в старом воине еще оставалась искорка жизни. Но она погасла.

Бродар Кейн, неукротимый варвар, который выживал в схватках с демонами, великанами и лордами–магами, был убит.

Смертельную рану ему нанесли в грудь. Невидящий взгляд синих глаз устремился вперед. Выражение его лица, как ни странно, казалось мирным.

– Кто это сделал? – прошептала Саша.

Коул оглядел кровавое побоище. Судя по ранам, тела, окружавшие Кейна, были трупами горцев, убитых им и Джереком в грандиозной схватке. Но ни один человек не мог обезглавить Карна так чисто и сломать меч вождя, Держащий Клятву, как деревянную игрушку. Ни один человек не мог убить и Белую Госпожу, и Танатеса, величайших чародеев на земле. Ни один человек не мог скосить дюжины Белых Плащей.

– Исчезнувшие, – прорычал Коул. – Они предали нас. После всего, через что мы прошли. После всех их обещаний.

– Смотри, – воскликнула Саша голосом, полным скорби. – Это Магнар. Сын Кейна. Они и его убили…

Опустившись на колени, она обхватила руками голову молодого человека. Ему было примерно столько же, сколько им, отметил Коул. Глаза цвета стали. Как у него самого.

И тут он что–то почувствовал. Искру жизни.

– Обожди–ка, – бросил Даварус.

Он опустился наземь рядом с Сашей и положил руки на грудь Магнара.

– Его сердце остановилось, – сказал юноша. – Но он еще не ушел. Не совсем.

Коул вызвал в себе сущность Похитителя, как с матерью Деркина и с Сашей в руинах Исчезнувших. Жертвуя собственной жизненной энергией, он направил ее в тело Магнара Кейна. Даварус и так был слаб – Похититель в нем не питался много недель, и у него оставалось довольно мало своих сил.

– Остановись! – воскликнула Саша, в ее голосе звучала тревога. – Ты себя убиваешь!

– Я не позволю им победить, – прохрипел Даварус.

Уже оказавшись на грани обморока, юноша почувствовал, как Магнар вздрогнул, ощутил его сердцебиение, слабое и неуверенное, но набиравшее силу – словно первые зеленые ростки, пробивавшиеся сквозь почву после того, как прошел паводок.

Выдохнув, Коул стал заваливаться набок. Он испытывая полное изнеможение, чувствовал себя слабее новорожденного котенка. Саша поймала его в последний момент. Он лежал у нее на руках несколько минут, собираясь с силами.

– Помоги нам добраться до подземья, – прохрипел он.

– До подземья? – повторила Саша. – Думаешь, мы будем в безопасности с Деркином?

– Не мы, – ответил Коул. – Он.

Юноша кивнул на Магнара, который теперь дышал ровно.

Сверху донесся рев, и сцену побоища перед дворцовыми воротами накрыла огромная тень. Коул поднял взгляд, и его сердце ухнуло в пятки.

На землю опускался «Искатель», его металлический корпус отливал алым в солнечном свете.

– Принц Обрахим здесь, – прошептала Саша.

В это мгновение из дворца вышел генерал Савериан, рядом с которым шла судья Мелиссан в синем плаще.

– Брат. Что это значит?

Обрахим и Савериан стояли лицом к лицу перед дворцом. Принц взирал на побоище с выражением глубокой печали.

– Предательство, – заявил Савериан, указывая на Коула и Сашу. – Люди нас предали.

Как ни был он разъярен бойней, Коул все же дрогнул перед грозным командующим. Но, быстро оправившись, рявкнул в ответ:

– Предательство? Ты умертвил десятки невинных! Ты убил Белую Госпожу и Танатеса во время их собственной, проклятье, свадьбы! Ты убил Бродара Кейна – лучшего из людей, кого я когда–либо встречал!

– Это возмездие! – прогремел Савериан. – Моя суженая и я надумали посетить ваш город перед путешествием в Новую Малагу – примирительный шаг в знак признания нашего нового союза. Прибыв сюда, мы обнаружили, что правители города убили Судью Айзека. Так же как правитель Призрачного порта, Мариус, убил Фериана и Адуану.

Савериан сделал знак Мелиссан. Судья вошла во дворец и вернулась, таща за собой тюфяк, на котором лежал со сложенными на груди руками Айзек, покрытый саваном в пятнах крови.

– Доказательство, – сказал генерал. – Сражен неким Бродаром Кейном.

Коул засомневался. Он переводил взгляд с принца Обрахима на Савериана. Губы принца вытянулись в ниточку. Бриллиант на конце его скипетра сверкнул на долю секунды.

«Могла ли Белая Госпожа накинуться на Айзека?» По опыту Коула, лорд–маг Телассы могла быть жестокой, как зимняя стужа, под настроение. Безглазое лицо распростертого рядом с ней мужчины, женой которого она едва успела стать, являло убедительное тому доказательство.

Саша, стоявшая возле Коула, взволнованно заявила:

– Кейн не причинил бы вреда Айзеку. Он ему нравился.

Савериан презрительно ухмыльнулся. Повернувшись, он показал на лицо Мелиссан. Ее нос, похоже, был сломан, а на голове образовалась огромная шишка подпортив безупречные в остальном черты.

– Взгляните, что этот Бродар Кейн сделал с моей суженой, – прорычал генерал.

Подняв руку, он указал на тонкую кровавую полосу на щеке.

Он нанес мне удар, и я был вынужден убить его за эту дерзость. И его презренного дружка, который называл себя Волком. Следует отдать им должное. Для смертных их было весьма трудно убить.

Волка? – тихо сказала Саша. – Джерек никогда не нарушал обещаний. Никогда, если речь шла о важном. При всех его недостатках он оставался верен своему слову.

Раздался смех Савериана – резкий, как скрежет стали, и столь же лишенный веселья.

– Вы, люди, понятия не имеете, что значит быть верным. Вы – существа, управляемые инстинктами, ненадежная, импульсивная раса детей, скрывающих свою настоящую природу за ложью и претензиями. Возможно, пришла пора вам двоим познать суровую грань истины.

Генерал Исчезнувших извлек хрустальный меч и сделал шаг вперед.

Коул достал из ножен Проклятие Мага, внезапно обуявший его ужас вступил в борьбу с непрестанной жаждой убийства Похитителя, и ни то, ни другое не могли одержать верх. Командующий Исчезнувших превосходил их с Сашей. Если придется биться, им не уйти отсюда живыми.

К счастью, схватка не состоялась. Принц Обрахим поднял скипетр. Золотоволосый брат повернулся к беловолосому и произнес одно–единственное слово. В голосе Обрахима послышалась такая глубокая скорбь, что Коул едва не разрыдался.

– Зачем?

Генерал Савериан нахмурился.

– Зачем – что, брат мой?

– Не «брат мой», – глухо произнес принц Обрахим. – Больше никогда.

– Я не понимаю.

– Ты нарушил свое слово. Ты нарушил наше слово.

Обрахим на мгновение закрыл глаза. Когда он вновь открыл их, тоска, прозвучавшая в его голосе, вызвала у Коула слезы.

– Скажи мне правду, Савериан. Ты убил Айзека?

Наступила оглушительная тишина. Генерал перевел взгляд с принца Обрахима на мертвого Судью. Губы Савериана изогнулись.

– Ты мне не веришь, – выговорил он наконец.

Принц Обрахим поднял скипетр.

– Последнее великое изобретение Прежних Времен позволяет мне узнавать истину всего сущего.

– Ты никогда не говорил мне этого, – сказал Савериан.

Теперь он выглядел неуверенным, реакция брата поселила в нем смятение. Возможно, Обрахим представлял собой единственное в мире существо, способное выбить из колеи легендарного генерала.

– У меня никогда не возникало повода. Ты был моим братом. Ты не лгал мне, а я – тебе. Но ты забыл правила, которые установили Пилигримы, когда прибыли в эти земли. – Глаза принца Исчезнувших исполнились печали более глубокой, чем океан. – Я любил тебя, Савериан. Пять тысяч лет ты обеспечивал безопасность нашего народа. Но за это преступление – убийство соплеменника – прощать нельзя.

– Я сделал то, что должен был сделать! – прошипел Савериан. Его рука сжала эфес меча. – Этим людям нельзя было доверять! Однажды они напали бы на нас. Я – щит, что защищает наш народ. Я…

На скипетре Обрахима вспыхнул кристалл, и слова его брата сменились хрипом. Внезапно он взмыл в воздух, легенда – возможно, величайшая легенда из всех – стала беспомощной в мгновение ока.

Грандиозность событий, разыгравшихся на его глазах, потрясла Коула: был поставлен восклицательный знак, завершивший год колоссальных перемен. Тысячи лет доверия, душа народа только что вдребезги разбились.

– Мне следовало покончить с твоим существованием, – провозгласил Обрахим, по щекам которого катились слезы. – Но я не могу. Ибо я тоже не достиг того, что наши предки ожидали от нас.

Бриллиант на верхушке скипетра Обрахима снова сверкнул, и Савериан упал, каким–то образом приземлившись на четвереньки. Поднявшись, он повернулся лицом к принцу.

– Послушай меня, брат! Человечество – за гранью исправления. Позволь мне подтвердить свои слова. Я покажу тебе…

– Нет. Это не имеет значения, Савериан. С настоящей минуты ты больше не принадлежишь к нашему Народу. Ты никогда не вернешься на Терру. Ты изгнан.

– Принц Обрахим, – принялся умолять Савериан, взывая в последний раз. – Ты не можешь так поступить…

– Все решено, – объявил принц Исчезнувших. – Первая и Вторая флотилия будут сопровождать меня назад к Терре. Те, кто желает остаться, присоединятся к тебе в изгнании. Ты можешь взять Разрушитель Миров, чтобы обеспечить защиту себе и тем, кто решит не уезжать. Не проси больше ни о чем. Никогда.

Принц Исчезнувших повернулся к Коулу и Саше.

– Я припоминаю теперь, почему мы покинули этот континент две тысячи лет назад. Мы не смогли жить среди людей. Возможно, вы и в самом деле – яд. Или, возможно, для нашего народа вы просто зеркало, которого нам разумнее избегать.

Коул обнял Сашу одной рукой. Она плакала.

– А как же мы? – спросил он. – Что будет с нами?

Принц Обрахим отвернулся.

– То, что вы сделаете с собой за свою короткую жизнь. Возможно, через тысячу лет я снова обрету интерес к судьбе этого континента. До той поры человечество предоставлено самому себе.