Текст книги "Клинок мертвеца"

Автор книги: Люк Скалл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 30 страниц)

Коул потер ушибленную голову и опустил Проклятие Мага. С клинка стекала кровь, и когда он обвел взглядом бойню в тронном зале, его затошнило.

«Я это сделал. Все эти стражники мертвы. Все из–за меня».

– Ты отдашь свое оружие, прежде чем приблизиться к королю, – прорычал щитоносец.

Коул облизнул губы, во рту у него внезапно пересохло, и, сделав, как велел воин, он протянул ему Проклятие Мага, стараясь не смотреть на эфес в алых пятнах. Он подошел к трону. Раздалось хлюпанье, и он осознал, что у него мокрые сапоги, кровь пропитала их насквозь. Его вновь затошнило, и он сделал над собой усилие, чтобы сдержаться.

Лоскутный король наблюдал за ним. Когда Даварус приблизился, он увидел, что лицо короля было таким же лоскутным, как мантия: сотня шрамов покрывала его от подбородка до лба.

– Затора мертва? – спросил король, когда Коул встал перед ним.

– Да, – ответил Коул. – Ее смерть была… – Он хотел сказать ужасающей, но все, что произошло с тех пор, было ужасающим. – Красочной, – закончил он, запнувшись.

– Ты убил ее?

Коул покачал головой.

– Белая Госпожа дала мне послание для Заторы, которая привела в действие какое–то заклинание. Это была ловушка, помещенная в пергамент. Заклинание разрушило ее. Сломало все до одной кости в теле.

– Где послание сейчас? – мягко спросил король.

– В апартаментах Заторы. На ее столе.

Лоскутный король кивнул щитоносцу, который бросил на Коула сердитый взгляд, прежде чем выйти из зала, предположительно, чтобы принести послание.

Король посмотрел на Коула.

– Что ты такое? – спросил он с любопытством.

«Убийца. Душегуб».

– Я… просто человек.

– То, что вошло в тронный зал и поубивало стражников, не было человеком. Понадобились два моих Приближенных, чтобы остановить тебя. Ты – маг?

Коул покачал головой.

– Нет, я…

«Что я такое? Шлюхино отродье, ублюдок. Дитя убийства и преемник убийства. Чудовище».

– Я проклят, – удалось наконец выдавить Коулу.

Лоскутный король сощурил глаза. Они были разных цветов, заметил Даварус: один синий, другой – зеленый. Бесчисленные шрамы на его лице будто заплясали, когда он нахмурился.

– Я знаю немного о проклятьях.

– Все они мертвы! Он убил их всех! Даже Эрика.

Громыхающий голос щитоносца оповестил о его возвращении прежде, чем он влетел в двери. Воин направился прямо к Коулу, сжав огромный щит в одной ладони, боевой топор – в другой, его намерения ясно читались на лице.

Лоскутный король поднял руку, и Леди Сталь двинулась щитоносцу наперерез.

– Полегче, Джакс. Мы больше не на дороге. Я один выношу решения в этом зале. Ты принес послание Белой Госпожи?

– Вот, – прорычал Джакс, швырнув его безмолвной женщине с мечом, преградившей ему путь.

Она взяла пергамент и отнесла его королю, который стал читать послание, водя по нему разноцветными глазами.

– Лорд–маг Телассы хочет моей помощи? Ей следовало бы знать, что у меня недостаточно людей. Ни для чего, и менее всего – для того чтобы сражаться с таинственными монстрами из–за моря. Что это? «Я знаю, Затора. Я знаю. Считай это моим даром тебе». – Лоскутный король неожиданно усмехнулся. – Полагаю, последняя строка была адресована непосредственно мне. Кажется, дар Белой Госпожи проявился в форме казни, освободив таким образом меня от интриг моего двуличного советника. Признаюсь, что последнее время чувствовал себя не в своей тарелке. Теперь понятно почему. – Король вздохнул и положил пергамент. – Сэр Мередит предупреждал меня о Заторе. Он был не прав очень во многом, но в этом отношении, как кажется, не ошибся.

Коул понятия не имел, кто такой сэр Мередит, но если этот человек был столь же грозным, как другие приближенные короля, которые находились сейчас в зале, Даварус мог считать себя счастливчиком, раз сэра Мередита не оказалось среди присутствовавших. Леди Сталь наблюдала за ним так пристально, что муравьев бы взглядом сварила. Эта женщина словно вообще не мигала.

– Людям Благоприятного края нужны твои солдаты, – сказал он, решив приступить к сути дела, прежде чем поднимавшаяся тошнота не привела его еще к одному унижению. – Сонливия уже пала.

Лоскутный король слегка откинулся назад на троне и сложил руки на коленях. Они тоже были сплошь покрыты шрамами.

– Если забыть о том, что ты только что перебил пару десятков моих стражников, как это затрагивает Тарбонн?

– Они хотят уничтожить все человечество, – ответил Коул, стараясь не смотреть на тела, завалившие весь зал позади него. – Как только они завоюют Благоприятный край, они двинутся на юг. Исчезнувшие обладают оружием за пределами нашего понимания. Если Теласса падет, никто не будет в безопасности.

– У меня нет лишних солдат. Война с герцогом требует каждого бойца, которого я могу забрать на службу.

– Ты можешь убедить другие государства послать помощь, – заявил Коул. – Это – больше чем конфликт между людьми. Это – битва за выживание. Исчезнувшим все равно, кто сидит на троне в Тарбонне или в любом другом королевстве. Если мы не сплотимся, все, что мы знаем, обратится в прах.

– По мне, его слова – куча лошадиного навоза, – проворчал щитоносец Джакс. – Захватчики из–за океана? Следует вызвать инквизицию и допросить этого убийцу. Выжать из него правду.

Лоскутный король обменялся взглядами с Леди Сталь. Молчаливая фехтовальщица, посмотрев с минуту на Коула, медленно кивнула.

– Я верю, что он говорит правду, – ответил король. – Белая Госпожа думала добиться моей поддержки, избавив меня от влияния Заторы.

Король нахмурился, глядя на Коула.

– Почему она выбрала именно тебя, чтобы доставить послание, я не могу сказать. Ты несешь в себе проклятие, которое превратило тебя в… то, кем ты был. И все–таки она в отчаянии, а твое желание кажется искренним. Если захватчики действительно двинутся на юг, я займусь ими, когда это произойдет. Я добился трона не потому, что пренебрегал непосредственной угрозой.

Король провел пальцем, покрытым шрамами, но лицу, которое смахивало на жутковатую вышивку.

– А что до других государств, – продолжил он, – мое влияние ослабло. У многих – собственные проблемы. Они не станут меня слушать.

– Значит, я пришел сюда зря, – с горечью сказал Коул. – Лишь для того, чтобы забрать жизни невинных.

– Жизни, за которые ты должен ответить, – прорычал Джакс.

Он сделал шаг к Коулу. Лоскутный король поднял руку, чтобы успокоить его, и щитоносец с омерзением отвернулся.

– Верно – тебе следовало умереть за то, что ты тут натворил, – сказал король. Проклятие или не проклятие, но ты убил достаточно моих людей, чтобы тебя повесили несколько раз. Будь я молод и порывист, сам бы за этим присмотрел. Однако я не хочу делать Белую Госпожу своим врагом. Джакс, верни молодому человеку его оружие.

Раздалось ругательство, а затем звон металла: щитоносец швырнул Проклятие Мага к ногам Коула. Даварус опустил взгляд на кинжал с рубином в эфесе, проклиная самого себя и оружие, забравшее столько жизней.

«Я хотел быть героем. Я никогда не хотел быть убийцей. Это – не я».

Но именно им он и был. А без Проклятия Мага лишался и этого, без Проклятия Мага он становился никчемным, никем.

Ненавидя себя, он наклонился и поднял кинжал.

– А что сейчас? – спросил он оцепенело, встретившись взглядом с разноцветными глазами короля, непреклонным взором Леди Сталь, яростным – Джакса.

Он потерпел неудачу в своих поисках. Даварус пожалел, что вместо него здесь не Саша. Она бы убедила этого странного короля направить людей в ответ на угрозу Исчезнувших.

– А теперь уходи, – просто сказал Лоскутный король. – Не возвращайся в Тарбонн. Если попытаешься – поплатишься жизнью. Как эти люди, отдавшие свои у меня на службе.

Он указал испещренной шрамами рукой на останки стражников, из которых вытекли целые лужи крови, поблескивавшие в свете факелов. Коула снова затошнило.

Он повернулся и побежал прочь из дворца, крепко зажав рукой рот. Ему почти удалось выбраться наружу, когда между его пальцами прорвалась первая порция рвоты.

Оружие

В день Расплаты Телассы над Благоприятным краем разверзлись небесные хляби.

Задрав голову и хмуро взирая на тучи, Эремул подставил лицо под колючие капли студеного дождя. Это был мрачный день, подходящий для еще более мрачных событий, которым предстояло разыграться. Полумаг видел, как в гавани, на корабле, что запустит Разрушитель Миров, проходят последние приготовления. Вряд ли ливень окажется помехой планам фехдов.

Несмотря на дождь, собралась небольшая толпа, чтобы посмотреть на кошмарное оружие, которое готовили на борту корабля. Быть может, в этом интересе проявлялось ощущение неизбежности грядущего, а может, кое–кто думал, что их оккупанты планировали создать постоянную базу в Сером городе и намеревались уничтожить соперника, к которому большинство не испытывало никакой приязни. Сонливия пережила трех тиранов за три месяца, и краткое правление Белой Госпожи было, возможно, наихудшим из них – по крайней мере до тех пор, пока Древние не удосужатся свершить Расплату над Серым городом вместе со всеми, кто в нем находится.

«Странно, как все происходит по три раза. Три города Благоприятного края, три Судьи. Служительницы Белой Госпожи, кажется, всегда приходят по трое. Может, у Создателя была особая приверженность к этому числу. Или, возможно, таково космическое правило, что пустота всегда будет заполнена, а три – число, которое обеспечивает такую вероятность».

Эремулу пришло в голову, что сегодня день, подходящий для философствования. Огоньки десятков тысяч жизней скоро погасят, как свечи. Это себя оправдывало – сосредоточиться на масштабных проблемах, когда вопросы помельче приводили к таким ответам, от которых ему хотелось перерезать себе запястья.

Полумаг подумал о Монике в Прибежище. Интересно, как она там? Он пришел к заключению, что оставлять женщину с Рикером и Мардом было, вероятно, безопасно. Один из них просто не просыхал от пьянства и не мог приподнять даже голову, не говоря уж о члене, тогда как второй больше опасался заразы, чем возможного уничтожения оружием, разрушающим миры.

На его плечо легла чья–то рука, и Эремул подскочил бы как ужаленный, будь у него ноги на месте.

– Присоединяйся ко мне в Обелиске, – прозвучал певучий голос Айзека у него за спиной. – Вид будет впечатляющий.

– Неужели обязательно вот так подкрадываться ко мне? – проворчал Полумаг. – Помимо того, я уже был свидетелем уничтожения одного города. Помнишь, когда Салазар сокрушил Призрачный порт волнами.

Айзек пожал плечами.

– Жизнь – последовательность впечатлений. Воспринимай, что можешь, пока можешь.

Эремул нахмурился.

– Теласса – на расстоянии многих миль отсюда. Даже с Обелиска мы не сможем ничего разглядеть. Если только твои глаза не обладают скрытыми способностями, которые могут выбить из колеи представителей меньших рас.

Судья улыбнулся, похоже, ему понравилась колкость Полумага.

– Наши глаза действительно способны видеть дальше, чем ваши, но мы используем другие глаза. Уцелевшие остатки тех чудес, которыми обладали в Прежние Времена.

– Я не буду толкать эту штуку всю дорогу вверх к Обелиску, – заявил Полумаг, похлопав по креслу на колесах, которое Айзек разработал для него годы назад. – Путь долгий, и не особо хочется, чтобы на меня под ливнем налетела злобная толпа.

Казалось, обсидиановые глаза Айзека сверкнули, когда он взялся за рукоятки на спинке кресла Эремула.

– Я тебе помогу.

Обелиск был самым высоким зданием в Сонливии – монолит из темного камня, который возвышался над прилегавшими имениями городской знати и магистратов. Теперь, когда Эремул впервые увидел Город Башен и его изящные шпили, Обелиск уже не казался ему таким впечатляющим. С другой стороны, многое из того, что раньше производило на него глубокое впечатление, утратило значимость с тех пор, как в Благоприятный край прибыли Древние.

«Таков один из великих уроков жизни. Чем больше узнаешь о мире, тем меньше значишь ты сам. Когда мы молоды, мы находимся в самом центре круга мироздания. По мере того как проходят годы, мы двигаемся к краю, пока не наступит наш черед пасть в забвение, и мы принимаем это, даже не ойкнув».

Полумаг задался вопросом, изменило ли время фехдов так, как оно изменило людей. Оглядывая квартал Знати и встречая взгляды бессмертных, которые теперь объявили территорию своим анклавом, он решил, что нет.

– А сколько вас здесь сейчас? – спросил он Айзека, пока тот катил его по внутреннему двору Обелиска, привлекая любопытные взгляды соотечественников.

– Путешествие через Бескрайний океан предприняла тысяча из нас, – ответил Айзек. – На родине нас в двадцать раз больше. Лишь крупица того, что ваш народ может собрать даже в этом малом регионе континента, но воспроизведение не так заботит тех, кто не стареет. Бесконечное размножение – признак… – Он не договорил.

– Меньших рас, – закончил за него Эремул, подражая певучему голосу Айзека.

Офицер фехдов улыбнулся, и на мгновение будто вернулись старые времена, когда Полумаг и его верный слуга лениво подтрунивали друг над другом, хотя теперь это превратилось в поток сарказма и выпады со стороны Эремула.

«Айзек – не слуга, – напомнил себе Полумаг. – Он – бессмертный семифутового роста. И он вот–вот привезет меня в самый центр командования фехдов в Благоприятном крае».

Они прошли мимо казарм Алой Стражи, которые сейчас пустовали, и приблизились к железным воротам Обелиска. Фехд–караульный отдал Айзеку честь и вопросительно посмотрел на Эремула, но Судья жестом велел ему открыть ворота, и его сородич тут же подчинился. Когда Эремул в последний раз посещал Обелиск, ворота запирались на большой висячий замок. А сейчас страж–фехд на глазах у Эремула подошел к странной панели, которую установили на стене недавно. Она была покрыта, по виду, решеткой с пронумерованными кнопками. Страж постукал но ней своими тонкими пальцами. Мгновением позже ворота щелкнули и сами собой открылись.

Полумаг приподнял бровь, но Айзек просто махнул ему, предлагая следовать за ним.

Аванзал остался таким, как помнил его Эремул. Катясь по ковровым дорожкам, он услышал жужжание и, подняв взгляд, заметил прикрепленные к потолку механические объекты, которые своим видом напоминали ручные пушки фехдов. Они двигались вслед за ним, отслеживая его путь, их крохотные красные глазки, словно подмигивая, мерцали наверху.

– Они не опасны, – сказал Айзек, заметив волнение Эремула. – Они только наблюдают. В Прежние Времена они были на каждом здании, ну или так говорится в легендах. Они записывали все.

Они приближались к ступенькам, ведущим наверх, к Залу Большого Совета, и Эремул сбавил ход.

– Если хочешь, чтобы я сопроводил тебя на верхний этаж, тебе придется понести меня, – с горечью сказал он. – У меня аллергия на лестницы.

Айзек ничего не ответил. Вместо этого Судья повернулся к стене слева от ступеней. Офицер фехдов нажал серебристую кнопку в середине панели, установленной в трех футах над полом. Неожиданно стена скользнула в сторону, открыв маленькую пустую комнату. Айзек вошел и поманил Эремула за собой.

– Это шутка? – спросил Полумаг.

А может, подумалось ему, бывший слуга решил посадить его в тюрьму, в отплату за тот унизительный труд, которым он заставлял заниматься Айзека во время его четырехлетнего пребывания в книгохранилище.

Судья повернулся к другой панели внутри комнатки. Там было шесть кнопок, расположенных по вертикали.

«По одной на каждый из этажей Обелиска?» – предположил Эремул.

Айзек нажал на самую верхнюю кнопку на панели.

– Соберись с духом, – сказал он, и в его музыкальном голосе прозвучало какое–то предвкушение.

Эремул открыл рот, чтобы спросить зачем, – но в изумлении замер, когда дверь внезапно исчезла куда–то в пол. У него возникло ощущение, что его поднимают в воздух. Оно продолжалось несколько секунд.

– Мы кое–что улучшили, когда въехали сюда, – криво усмехнулся Айзек.

Неприятное ощущение исчезло, и дверь открылась с резким звоном, похожим на звон малого колокола. Айзек взялся за кресло Эремула.

Постарайся ничего не говорить, – посоветовал он и покатил Полумага на перестроенный верхний этаж Обелиска.

Представшее перед Эремулом зрелище оказалось вовсе не тем, чего он ожидал. Генерал Савериан и полдюжины офицеров сидели в креслах с высокими спинками вокруг слегка приподнятой платформы. Над этой платформой плавали в воздухе несколько трехмерных, поразительно подробных изображений Сонливии и региона, окружавшего город. Когда Айзек подкатил Полумага ближе, у того просто челюсть отвисла от потрясения. На самой большой из плававших в воздухе призрачных диорам, которая была совершенным представлением корабля, несшего Разрушитель Миров, суетилось множество крошечных фигурок.

– Это магия? – спросил он в изумлении.

– Не магия, – тихо ответил Айзек. – Ты видишь гавань, как она есть в настоящий момент. Изображения передаются сюда через видовые сферы – одно из немногих уцелевших чудес из Прежних Времен. Они плавают высоко в небе над нами. Можно сказать, это нечто вроде следящих ястребов Салазара.

Савериан повернулся и посмотрел на Полумага.

– Судья, – сказал он с ноткой досады в голосе, от которой по спине у Эремула побежали мурашки. – Кажется, ты привел сюда человека. Могу я спросить зачем?

– Я хотел показать ему частицу славных достижений нашего народа, сэр, – робко ответил Айзек. – Пока я еще могу это сделать.

– Ты слишком снисходителен, брат, – заметила Мелиссан со своего места рядом с генералом.

– Боюсь, так оно и есть, – ответил Айзек с чуть заметной улыбкой.

– Мы приближаемся к запуску, – объявил Савериан стальным голосом, его взгляд был устремлен на диораму.

Потоки дождя барабанили по виртуальной палубе корабля, стекали с исполинского орудия, которому через несколько мгновений предстояло превратить тридцать тысяч жителей Телассы в пепел. После слов генерала орудие начало менять положение.

За приподнятой платформой, вокруг которой сидели фехды, по всей окружности верхнего этажа Обелиска шло прозрачное стекло, оно обеспечивало прекрасный вид на квартал Знати Сонливии. Дождь струился по стеклу во внутренний двор, лежавший далеко внизу. Несколько месяцев назад Салазар встретил свой конец на тех булыжниках, его смерть была легче той, что ожидала народ Телассы.

На мгновение Эремул подумал применить здесь магию. Возможно, удалось бы уничтожить те странные предметы, которые Савериан и его офицеры использовали для связи с фехдами, управлявшими огромным орудием на борту корабля. В лучшем случае он добился бы небольшой отсрочки. Стоила ли она его собственной жизни?

«Никто в Сонливии даже не помочился бы на меня, гори я ярким пламенем. В Телассе, пожалуй, могли бы сходить за маслом».

Савериан поднял руку и что–то поправил у себя в ухе.

–  Приступайте к Расплате на счет «пять», – приказал он. – Пять… четыре…

Эремул не смог наблюдать, он закрыл глаза и ждал.

– Генерал, – обратился один из офицеров Савериана, кожа которого была очень темной по сравнению с другими фехдами. – Взгляните на это.

Настойчивость обращения заставила Эремула тут же открыть глаза. Савериан махнул рукой, и воздушное изображение гавани Сонливии на платформе внезапно сменилось панорамой холмов Демонических Огней к северу от города. Из земли торчали устремленные в небо сломанные гранитные гребни.

Полумаг прищурился. Похоже, там находился аванпост фехдов – маленький лагерь бессмертных и их помощников– невольников, устроенный в седловине между двумя наиболее крупными холмами.

– Что это? – спросила Мелиссан, указывая тонким пальцем на нечто, спускавшееся с северного холма.

То был не человек и не фехд. Он походил на мужчину, состоявшего из тени и пламени, и, плывя через скалы, оставлял за собой опаленный камень. Неопознанный кошмар направлялся прямо на аванпост фехдов.

– Наведите на него, – приказал Савериан. – Я хочу взглянуть поближе.

Чернокожий офицер повернул диск на панели сбоку платформы, и панорама сдвинулась, сужаясь и увеличиваясь в размерах и деталях по мере того, как фехдский реликт, передававший изображение, приближался к нарушителю спокойствия. Собравшиеся в Обелиске видели, как дюжина людей–невольников устремились с оружием на изготовку к жуткому чужаку. Тот встретил их ударами расплывчатых конечностей, состоявших из пламени и тени. Удары разорвали несчастных невольников на части, их тела мгновенно обратились в пепел.

– Дайте звук, – рявкнул Савериан.

Офицер покрутил другой диск, и тогда они услышали вопли и резкий лай ручных пушек. Кошмар проник на территорию лагеря, не обращая внимания на встретивший его поток металлических пуль. Прорубаясь сквозь невольников, он приближался к горстке фехдов. Одного из них, женщину в развевавшемся синем плаще, Эремул знал.

– Ним, – охнул Айзек.

Он повернулся к Савериану.

– Сэр, вы послали Ним на разведку?

Зубы генерала скрежетали, будто он пережевывал сталь.

– Да. Это моя прерогатива, Судья.

Ним что–то держала в изящной руке – сферический предмет, похожий на зажигательные бомбы, которые применяли мятежники в Сонливии. Она метнула его. Прогремел сильный взрыв, и на минуту панорама скрылась в густом облаке пыли.

Кошмар из тени и пламени поднялся из воронки, которая образовалась от взрыва, совершенно не изменившимся. Он добрался до первого из Древних, тот прыгнул на него, взмахнув прозрачным мечом. Фехд двигался невероятно быстро и сражался с нечеловеческим мастерством, но его клинок просто проходил сквозь жуткого призрака, который рванулся вперед и поглотил Древнего. Белая кожа задымилась, и волосы фехда воспламенились.

– Кажется, он не чувствует боли, – сказала Мелиссан, явно потрясенная. – Что это за существо?

– Оружие, – прорычал Савериан. – Один из трех, созданных богами в то время, которые люди называют Веком Раздора. Они опасались восстания магов. Таков был их ответ. Гхолам.

Раздался леденящий кровь вопль, и фехда разорвало на части.

– Генерал, как мы его остановим? – спросила Мелиссан, в ее голосе звучала паника.

Эремул обнаружил, что трясется от страха, вся его одежда взмокла от пота.

– Он невосприимчив к стали, – мрачно сказал Савериан. – Не поддается магии. Даже нашего обычного оружия недостаточно. Есть лишь один метод. Мы разрушим его.

«Разрушим его?» У Эремула закружилась голова. «Разрушитель Миров. Он имеет в виду, что свершит Расплату».

Савериан поднял руку к уху.

– Вы должны скорректировать цель, – скомандовал он.

Я дам новые координаты.

– Генерал, – отчаянно вмешался Айзек. – Там наши сородичи. Там Нимувия!

Могучий беловолосый генерал поднялся с кресла. Его лицо было суровым, а голос – твердым, как сталь.

– Это – единственный способ, Судья. Я не позволю ему добраться до города. Его необходимо остановить сейчас.

– Генерал, – снова произнес Айзек, в его голосе звучало страдание. – Ним – моя сестра! Она помолвлена с вами!

Он бросился было к Савериану, но Мелиссан удержала его за руку.

– Остановись, брат, – прошептала она.

Савериан смотрел куда–то за Айзека, в поток воды, поливавший улицы Сонливии.

– Я – щит, который защищает наш народ от зла, – проговорил он, будто откусывая каждое слово. – Я сделаю для этого все, что потребуется. Пойми, Судья. Все, что потребуется.

Полумаг развернул кресло, чтобы увидеть то, на что смотрел генерал. Савериан снова поднял руку к уху и произнес ряд чисел. Через несколько мгновений небо озарила вспышка – взлетела световая дуга. Высоко над городом она внезапно изменила направление, отклонившись к северу.

К холмам Демонических Огней.

В комнате повисла гнетущая тишина. Савериан стиснул зубы, его лицо было непроницаемо. Мелиссан прижала к себе Айзека, что–то нашептывая ему на ухо. Остальные фехды выглядели встревоженными или напуганными.

Полумаг сосредоточил внимание на призрачной панораме холмов Демонических Огней. Казалось, весь мир затаил дыхание, каждая секунда была наполнена невыразимым напряжением. Мелиссан отпустила Айзека, и он отвернулся от нее, по его щеке побежала одинокая слеза.

Изображение холмов Демонических Огней внезапно мигнуло и исчезло. Откуда–то издалека докатился звук невообразимо чудовищного взрыва. Комнату тряхнуло, весь Обелиск опасно качнулся.

Затем их накрыл жар.