Текст книги "В каждую субботу, вечером"

Автор книги: Людмила Уварова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)

Я села возле печки.

Ирина серьезно оглядела меня.

– Сядьте вот сюда, поближе к печке, здесь теплее.

– Теперь редко у кого печки, – сказала я. – А вы… а ты здесь одна живешь? Или с родителями?

– С братом. Скажите, вы пришли из-за объявления?

– Да, из-за объявления.

Строгие глаза Ирины мгновенно потеплели.

– Это вы купили Петрушу? Да?

– Нет, я не покупала.

– Может быть, вы знаете, кто купил нашего Петрушу?

– Не знаю, но, признаться, хотелось бы знать.

– Правда? – спросила Ирина.

– Честное пионерское.

Она нахмурилась.

– Зачем вы так? Я же не шучу.

– Я тоже не шучу. Даю честное слово, мне тоже очень хочется знать про Петрушу.

Впервые Ирина улыбнулась. Улыбка у нее была неожиданно широкая, откровенная, очень искренняя. И сразу стала ощутима ее неприкрытая детская сущность.

– Все началось с пуговицы, – начала она. – Самой обыкновенной. Нет, не очень обыкновенной, старинной. Может, этой самой пуговице не меньше ста лет. Она была перламутровая с голубоватым отливом. Немного похожа на морскую раковину, знаете, бывают такие раковины?

– Знаю.

– Петруша спал и видел схватить эту пуговицу.

– Неужели? – Я поймала ее правдивый взгляд, и мне опять стало совестно. – Нет, я, конечно, верю тебе. Просто мне казалось, что только сороки любят все блестящее…

– Попугаи тоже любят. Но сорока схватит, скажем, ложечку или запонку и улетит, только ее и видели. А попугаю, сами понимаете, лететь некуда.

– Значит, Петруше понравилась старинная перламутровая пуговица?

– Да. Пуговицу нашел Костик, мой брат. Сперва он показал пуговицу Петруше.

Обеими руками Ирина теребила свою косичку, то заплетая, то вновь расплетая ее.

– Петруша больше всех любил Костика.

– Что же произошло дальше?

– Тетя Клава хотела из пуговицы сделать сережки.

– А кто это тетя Клава?

Ирина вздохнула:

– Ладно… Сейчас начну с самого, самого начала…

* * *

Пуговица лежала на тротуаре, рядом с водосточной трубой. Глазастый Костик сразу же ринулся на ее загадочный блеск.

Пуговица была круглая, величиной с пятак.

– Смотри, Ир, – сказал Костик, – смотри, какая медаль!

Костик любил новые слова и применял их к месту и не к месту. Слово «медаль» он узнал сравнительно недавно, еще в детском саду. Слово это нравилось Костику, и он называл им луну, фонарь на улице, перед домом, калорийную булочку и синий берет Ирины.

Едва он вбегал домой со двора, как начинал оживленно рассказывать:

– Ребята во дворе в хоккей гоняют, такую кругленькую медальку палками бьют…

– Это не медалька, а шайба, – говорила Ирина, и Костик послушно повторял за ней:

– Шайба…

Увидев пуговицу, Ирина сказала:

– Какая же это медаль? Это пуговица.

Костик зажал пуговицу в своей маленькой загорелой ладони и не выпускал до тех пор, пока они не пришли домой.

Тогда они еще жили вместе с отцом и с тетей Клавой. К первому января отец и тетя Клава должны были переехать на тети Клавину квартиру, в которой заканчивался ремонт. Тетя Клава говорила:

– У нас производится капитальный ремонт…

Костик спрашивал Ирину:

– Ир, что такое капитальный?

– Это – большой.

– Большой, – повторил Костик. – Значит, я могу сказать так: наша школа – капитальная.

– Нет, так нельзя говорить, – ответила Ирина.

– Как нельзя? – возмущался Костик.

Он был пытлив, мог поистине замучить своими расспросами кого угодно. Может быть, потому тетя Клава не любила его, хотя старалась не показывать вида, особенно при папе.

Когда папы не было дома, она, не скрываясь, жаловалась, глядя в пространство:

– Что за несносный ребенок! Это же что-то ужасное!..

А при папе она целовала Костика в стриженый шершавый затылок, хотя он и отбивался изо всех сил, и приговаривала:

– Ах ты, Костик-недоростик! Ах ты, мой кареглазик-безобразик!

Костик искренне возмущался:

– Совсем я не недоростик! И я вовсе не безобразик, все говорят, я красивый, в маму!

Маму Костик помнил слабо. С каждым месяцем лицо мамы все сильнее таяло, расплываясь перед его глазами, и он уже не мог бы сказать, какого цвета у мамы были волосы, какой у нее был голос, походка, улыбка…

Иногда Костик спрашивал Ирину:

– Ир, ты хорошо помнишь маму?

– Очень хорошо, – отвечала Ирина. – Она была лучше всех. Самая лучшая на свете!

– А я похож на нее?

– Похож, – Ирина прижималась щекой к щеке Костика, Костик и в самом деле походил на маму карими, чуть раскосыми глазами, смуглой кожей, крутым с ямочкой подбородком.

Однажды мама откуда-то принесла красавца попугая, сине-зеленого, красноглазого, с бархатистым хохолком на голове. Попугай был крикливый, капризуля, должно быть, несносного характера, но Костик сразу влюбился в него.

Он пришел из детского сада и увидел клетку, висевшую возле окна, а в клетке неведомую прекрасную птицу.

Костик остановился в дверях, не в силах вымолвить слово.

Вошла мама в комнату. Костик бросился к ней:

– Мама, что это?

– Это попугай. Красивый, правда?

– Очень красивый! Где ты нашла его?

– Я не нашла, а купила его по случаю.

– Как по случаю?

– Очень просто. Я была в магазине, и ко мне подошел старик, в руке он держал клетку с этим самым попугаем и попросил меня купить попугая вместе с клеткой.

– Почему же он хотел продать попугая?

– Он сказал, что уезжает в Калинин, к дочери, а дочь не хочет, чтобы он привез с собой попугая, и ему не на кого его оставить, и он просит меня купить его попугая… – Мама улыбнулась и добавила: – Он сказал, что давно уже стоял в магазине и все выбирал, у кого доброе лицо…

– А у тебя самое доброе лицо? – спросил Костик.

– Почему самое доброе? Старик, наверно, не ко мне первой подошел, просто не все хотели купить попугая.

– Как его зовут? – спросил Костик.

Мама сокрушенно всплеснула руками.

– Можешь себе представить, все мне рассказал о попугае этот старик: и что он любит, и как его следует кормить, а вот, как зовут попугая, забыл сказать, и я не спросила…

– Мы вместе придумаем, – сказал Костик.

Он бросился во двор, к ребятам, и спустя час уже весь двор знал о том, что у Костика появился попугай. Костик не уставал рассказывать:

– Мама купила попугая по случаю…

При этом он выразительно повторял по нескольку раз:

– По случаю. Понимаете, по случаю, потому что у моей мамы самое доброе лицо…

Приходя из детского сада, Костик подолгу стоял у клетки, преданно глядя снизу вверх на попугая, а тот, сознавая себя любимым, очень нужным, обожаемым, капризничал, отворачивался от Костика, заводил глаза, не обращал на Костика никакого внимания, а Костик менял ему воду, сыпал корм и млел от любви, пусть даже и безответной…

Никак они с мамой не могли придумать имени попугаю.

– А давай назовем его Петрушей, – сказала мама.

– Почему Петрушей? – спросил Костик.

– Когда я была маленькой, я жила в деревне. И у нас был петух, очень походивший повадками на этого попугая. Такой же был гордый и важный. И звали его Петрушей.

– Петрушей, – повторил Костик.

Он стал на разные лады произносить новое имя, стараясь понять, нравится ли оно ему или нет, потом побежал к Ирине.

– Ир, Петруша хорошо?

– Хорошо, – сказала она, а Костик приблизился к клетке и робко, с нежностью глядя на попугая, спросил:

– Ты будешь Петруша, хорошо?

И вдруг попугай что-то пробормотал. Разумеется, никто не мог разобрать, что пробормотал попугай, и только Костик уверял всех, что попугай ответил:

– Петруша – мне нравится!

* * *

– А тетя Клава не любила Петрушу, – сказала Ирина. – Она к нам пришла через два месяца после мамы…

Ирина говорила спокойно, только на щеках ее вдруг вспыхивал и так же внезапно угасал неровный румянец.

– Мама умерла от инфаркта. Мы ее утром будили и не добудились. Доктор сказал после, что у мамы было плохое сердце, и это случилось ночью, во сне…

Она потерла себе лоб ладонью, словно пытаясь что-то вспомнить.

– Тетя Клава уже жила у нас, когда Костик принес пуговицу, увидев пуговицу, стала кричать: «Что за прелесть! Какие сережки получатся!» Но Костик, сколько я ни уговаривала его, так и не отдал пуговицу тете Клаве. Ведь Костик совсем нежадный, а тут…

– Ну, а ты любишь тетю Клаву?

Ирина пожала плечами. Подошла к комоду, вынула фотографию, завернутую в папиросную бумагу.

На фотографии была снята женщина, должно быть блондинка. Круглые глаза, пухлый подбородок, над низким лбом пышная прическа, губы бантиком.

– Вот она какая…

Я взглянула на Ирину, и она догадалась, о чем я хотела ее спросить.

– Мамину карточку не могу вам показать. Я их все пока что спрятала. Понимаете?

– Понимаю.

Она все сильнее поражала меня, эта худенькая, рано повзрослевшая девочка. Ей было тяжело глядеть на фотографии матери, и она до поры до времени спрятала их. Когда-нибудь, наберется мужества, глянет и будет часто глядеть, вспоминая…

– Так Костик и не дал пуговицу тете Клаве, – сказала Ирина. – Сколько я ни билась. А потом я увидела пуговицу в клетке, Петруша долбил ее что есть силы.

– Зачем ты ему дал пуговицу? – спросила я Костика.

– Она ему очень понравилась, – ответил Костик.

– Ну что с ним поделаешь?

Ирина развела руками в разные стороны.

– И надо же было тете Клаве увидеть эту пуговицу в Петрушиной клетке! Как же она взбеленилась!..

* * *

В тот год Костик впервые пошел в школу. Мама рассказывала ему о том, как он начнет учиться, она загодя купила ему карандаши, пенал, коричневый портфель с блестящим замком.

– Скоро ты будешь школьником, – говорила мама. – Станешь получать отметки, и мы с тобой условимся: когда придешь домой, будешь звонить столько раз, сколько получишь за урок: три, или четыре, или пять. Но только не два, договорились?

– А шесть можно? – спрашивал Костик. – Или десять?

– Выше пяти не бывает отметки, – смеялась мама. – Это самая высокая отметка. А два – плохая, понял?

Увидеть Костика учеником первого класса маме не пришлось.

Первого сентября Ирина повела Костика в школу. В руках Костик держал букет астр. Ирина долго смотрела вслед Костику – он казался ей самым маленьким…

* * *

– Когда начались зимние каникулы, я поехала вместе с Костиком к бабушке в Подольск, – сказала Ирина. – А ключ от комнаты оставила соседям, чтобы они ухаживали за Петрушей.

Соседи у нас хорошие. Я вернулась домой на день раньше, надо было дома прибраться, подготовить все к приезду Костика. Вхожу в комнату, вижу – Петруши нет. Ни клетки, ни Петруши. Я бросилась к соседям, они говорят, что приезжал папа с тетей Клавой и они забрали Петрушу. И тогда я сразу же поехала к папе на работу. Папа сказал, что Петрушу отдали в хорошие руки и чтобы я не беспокоилась о нем.

– Зачем ты это сделал? – спросила я папу.

– Петруша очень крикливая птица, от него у всех голова болит.

– Так ты же живешь не с нами, отдельно, – сказала я. – И у тебя не болит голова…

– Ну, все-таки. Когда мы с тетей Клавой приходим к вам, мы же не можем сидеть спокойно, Петруша просто жить не дает…

– Неужели ты забыл, что Петрушу купила для нас мама?

И тут папа не выдержал и признался во всем. Петрушу они продали на Птичьем рынке утром второго января.

– Кто продал Петрушу?

– Мы вместе с тетей Клавой, – сказал папа. – Только, по-моему, он говорит неправду, это она сама придумала, чтобы отомстить Костику за то, что он не дал ей пуговицу.

– Полагаю, что ты права.

– Я стала думать, как же быть? Приедет Костик, увидит, что нет Петруши, что-то с ним будет? Он же маленький, он так привязался к Петруше. Потом папа сказал, что, конечно, теперь он и сам понимает, не надо было этого делать. И что надо как-то развлечь Костика.

Мы с папой поехали на елочный базар, купили вот эту самую елку, а игрушек у нас было много, видите? Потом мы поехали на Птичий рынок, и я всех спрашивала, не видел ли кто-нибудь, кто купил нашего Петрушу? Папа сказал, что купил какой-то мальчик…

– Ты не хочешь спросить у тети Клавы?

– Не хочу. Но все же, наверно, придется. Я написала объявления и всюду наклеила их и на Ленинском проспекте, и в Измайлове, и на площади Ногина, и возле метро Войковская и Речной вокзал. Надо еще поехать наклеить в Сокольниках…

– А где Костик?

– У бабушки. Заболел ангиной. Признаться, я даже немного обрадовалась, может быть, все-таки, пока Костик болеет, кто-то вдруг объявится и скажет про Петрушу…

– Да, хорошо, если бы объявился…

– Папа говорит: давай купим Костику щенка, а я знаю, ему никто, кроме Петруши, не нужен… – Она подошла к елке, включила штепсель в розетку. Зажглись лампочки, переливаясь малиновыми, голубыми, оранжевыми огоньками.

От цветных лампочек глаза Ирины казались больше, темнее.

– Завтра поеду в Сокольники и еще на заставу Ильича, – сказала Ирина. – Застава Ильича – близко от Птичьего рынка…

– Как это у тебя на все времени хватает? Ведь ты же учишься в седьмом классе, и дома тоже немало работы…

Ирина усмехнулась:

– Я стараюсь рассчитать мое время по минутам, меня так мама учила.

– Ну и как, получается?

– Ну не всегда. Иногда приходится допоздна готовить уроки. Но это все ничего, – добавила Ирина. – А вот как подумаю, что со дня на день приедет Костик и увидит, что нет Петруши…

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.