Текст книги "Я твоя истина (СИ)"

Автор книги: Людмила Немиро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)

Кажется именно тогда я и побрела в неизвестном направлении. За плечами висел рюкзачок с документами на новое имя, использовать которое я и не собиралась. Помню, мимо пронеслись машины: полиция, «скорая» и пожарная служба.

Наверное на меня смотрели прохожие. Вероятно я была вся в крови и разодранной одежде.

Вошла в незнакомое здание, – кто-то указал мне на него, – и пустым взглядом скользнула по лицу женщины в белом халате, которая пыталась коснуться меня. Тогда, опустив голову, и заметила свои окровавленные грязные руки, трясущиеся так сильно, словно я была больна.

Спрашивали сначала на незнакомом языке, а затем на английском мое имя, а мне невозможным казалось отлепить язык от неба. Вроде бы сняли рюкзак и отыскали документы. Назвали по имени и новой фамилии.

– …в особняке господина Кавьяра? Вы проходили мимо особняка? Он полчаса назад взорвался… – донеслось до моего слуха, будто сквозь вату.

Тогда платину и прорвало…

Пол оказался катастрофически близко, а от болезненного падения и вовсе свело скулы. Кричала, кусалась, отбивалась от людей в белых халатах до тех пор, пока внезапно потяжелевшие веки не стали предательски опускаться. А в общем-то мне только это и было нужно. Уснуть и никогда больше не просыпаться. Никогда больше не знать боли и даже радости. Чувства отменяются, абсолютно все чувства отменяются.

Теперь мне нет дороги назад…

Полгода спустя

Марокко. Касабланка. Психиатрическая клиника

(Далее повествование намеренно ведется от первого лица в настоящем времени)

– А вот это сюжет детектива, и его очень умело написала Анна-Мари, – произношу с вымученной улыбкой и смотрю на бледную инфантильную девушку, которая улыбается мне гнилыми зубами.

– Лена, как это назвать? – возмущается Кристи. – Ты ведь не прочла все наши отрывки за одну ночь. Невозможно ведь.

– Все возможно, если захотеть, подруга, – пожимаю плечами и, встав из-за стола, добавляю: – Конкурс закончен. Вечером узнаем победителей. Пока-пока.

Я поспешно покидаю комнату отдыха, чтобы поскорее оказаться в своей палате и запереться в тесном мирке теплых воспоминаний.

Прошлым вечером ко мне приезжала Ханна. Уже в который раз. Она уговаривает меня покинуть больницу и вернуться в Америку. Не горю желанием этого делать. С некоторых пор мир пугает меня. Реальность жестока, и сталкиваться с ней вновь мне не хочется. Вот и сижу себе в клинике. Хорошо здесь. Тихо, спокойно и люди все честные, пусть и больные, но у психов всегда мозги получше работают, чем у тех, кто считает себя адекватным.

В целом, если подумать, каждый из нас немного психопат. Взять, к примеру, ситуацию, в которой человеку нужно защитить другого человека. Скажем, мать бросается спасать дитя. И что? А то – женщина голыми руками разорвет того, кто посягнет на жизнь ее ребенка. Превратится в чудовище, убийцу. Поэтому все мы «хороши». Я даже не берусь выделять себя из толпы этих юродивых. Такая же, как они – душевнобольная. Но, на самом деле, мне уже нечему болеть. Внутри, словно выжгли все. Так что остается просто развлекать молоденьких девчонок со всякими разными диагнозами, своими немудреными конкурсами и соревнованиями. Поскольку из жуткого недуга под названием «депрессия» выбралась я лишь полтора месяца назад, то медленно теперь иду на поправку, стараясь блокировать страшные воспоминания. Но доктор Грэтти знает, что ночами я часто разговариваю с обручальным кольцом, подаренным Кавьяром, словно это его частичка. Не решаюсь снять украшение. Мне кажется, что я сразу забуду обо всем, а мне не хочется. Страшно и больно одновременно, но отказаться от воспоминаний не могу. Они держат меня на ногах, прибавляют сил…

– Лена, – в палату заглядывает медсестра и сообщает: – Кристи снова пыталась избить Анну-Мари. Ты уж полегче с ними. Нельзя создавать соперничество между пациентами в таком заведении.

Я вздыхаю, покачав головой.

– Прости, Натали. Мне и в голову не пришло, что это плохо скажется на девочках. Соперничество расшевеливает их. Между прочим, доктор Грэтти поддерживает мою методику.

Женщина сверкнув белоснежными зубами, широко улыбается.

– Ты так говоришь, словно работаешь здесь. Скажи спасибо, что большинство знает английский язык, иначе сидеть бы тебе в одиночестве и без милого общения с девчонками, – беззлобно заявляет рыжеволосая симпатяга. – Кстати, я как раз по просьбе дока пришла. Он ждет тебя в саду. Куртку накинь, ветер поднялся.

В саду, с пожухлой от дождя и холода зеленью, на скамье меня дожидается пятидесяти семилетний мужчина с сединой в некогда темных волосах и ясными зелеными глазами. Он невысок, но сложен крепко, о чем хорошо помнят пациенты, потому как заламывать особо буйных приходится и ему. Грэтти кивает мне, заметив издалека. Приближаюсь и усаживаюсь рядом с ним. Натали не солгала – жуть как холодно.

Кутаюсь в теплую поношенную куртку, которую мне и подарила медсестра. Своей-то одежды не было. Я не тратила на себя те деньги, что на мою душу оставил грек. Некоторую сумму перевела на счет клиники, где и содержусь сейчас. Все-таки на меня тратили кое-какие препараты, когда я сюда заявилась. К тому же и место занимать «на халяву» было нехорошо. Ведь в больницу поступали те, кто больше нуждался в уходе и внимании. А я так – прячусь от внешнего мира.

Кстати, Ханна напрочь отказалась от денег Кавьяра. Ну и ладно. Может со временем смирится и примет Клио – это часть моего прошлого…

– Как твое самочувствие? – интересуется док, глядя в потемневшее небо.

– Хорошо, спасибо. Я сегодня все утро думаю о тех днях, когда ненавидела все, что меня окружало и только потому, что рядом были неприятные персоны. Но сейчас чувствую иначе и смотрю на это другими глазами. Хорошо ведь, что я осознаю случившееся, правда?

Грэтти отрывается от созерцания тяжелых облаков и смотрит на меня с приятной улыбкой.

– Конечно. Вот именно поэтому я готов отправить тебя домой, Лена. Ты здорова.

Я задыхаюсь от страха и обиды.

– Нет, прошу Вас, доктор. Это глупо. У меня нет дома. Куда мне ехать? – начинаю выдавать бредовые оправдания своему пребыванию здесь. – Что меня ждет там – за стенами?

Грэтти, расстроенный моей вспышкой, придвигается поближе и берет за руку.

– Лена, ты абсолютно здоровый человек. Придя сюда, ты была в нормальном психическом состоянии. Это просто шок, стресс. Разум твой чист от болезненного восприятия окружающего мира. А фобия развилась в стенах больницы. Ты должна покинуть это место и эту страну. Тебя ждет мать. Подумай о ней. Прошлое остается в прошлом. К сожалению, мы не можем вернуть тех, кто был нам дорог… – Нет, док ничего не знает о случившемся. Он лишь предполагает. – Такова жизнь, но ты справишься. Все твое, будет твоим и никто не способен вынести то, что вынесла ты. Так же, как и тебе не дано пережить боль других людей. И не надо. Не терзайся, просто живи дальше. Ты еще молода, а молодость – великая сила в сочетании с непреклонностью духа. – Док поднимается, не отпуская моей руки. – Пойдем, Натали поможет собрать вещи. Джаруш уже купил тебе билет до Лондона…

И вновь сердце обрывается. Я возвращаюсь. Пришло время выбираться из панциря. Только мне этого совсем не хочется…

Эпилог

Три месяца спустя

США. Бруклин

Я никогда не думала, что день моего рождения будет именно таким: важным, переломным, особенным. Огромное количество подарков от коллег, масса внимания со стороны босса, не прекращающиеся звонки от матери, которая в сотый раз напоминала мне о вечере.

Я помню, что необходимо заканчивать с корпоративом и мчаться домой. Придут соседи – милая семейная пара со своим сыном Джозефом. Прошлой ночью прилетела двоюродная сестра Ханны из Франции. Ее муж едва позволил бросить все и умчаться на праздник. На мой праздник, масштабами которого я была невероятно изумлена. Более того, Ханна удосужилась пригласить на семейную вечеринку Николаса. С ним мы знакомы около двух месяцев. В общем-то Ник мой коллега в новой развивающейся фирме по продажам. Кроме этого, именно он намекнул боссу, что я могла бы неплохо справляться в отделе рекламы. Ладно, допустим, я теперь должница этого ловеласа, но ведь это не значит, что мне захочется возвращать должок. Нет, совсем ничего не значит. Я не просила Николаса шептаться с боссом обо мне.

Кстати, как личность, я Ника и не интересую. Просто он привык спать со всеми девушками, что появлялись в их офисе. Но зато характер у мужчины приятный, легкий и беззаботный.

Пусть Ханна и не знает, каков этот засранец на самом деле, но все равно напрасно она его пригласила…

Сам Ник в общем-то и отвез меня домой и, сказав, что скоро вернется, умчался прочь.

Десять часов вечера. На лужайке за домом, – купленным на деньги Клио, – полным ходом идет вечеринка. Людей довольно много, но все присутствующие – самые близкие.

Утром звонил Линч, поздравлял с днем рождения. Мне было неловко, потому как его никто не пригласил. Мы с Ханной намеренно никогда не вспоминали об этих людях. Никаких Миротворцев, работорговли, убийств. Все это осталось позади, смотрит теперь на нас с телеэкранов и слетает с уст ведущего. Не более того. Мне это не нужно, я рассталась с прошлой жизнью. И возвращаться туда даже в мыслях нет.

Сижу на нижней ступеньке невысокого крылечка и киваю головой в такт мощным битам хип-хопа. И кто врубил эту музыку? Я не по такому стилю, мне б кто на гитаре сыграл. Отпиваю пенного хмельного напитка из высокого пластикового стакана и буквально брызгаю им во все стороны, не сдержав смеха. Ник так забавно танцует, что мое лицо, кажется, превратится в вечную хохочущую маску.

Но тут мужчина огорченно восклицает: «Ну что за дерьмо? А где веселье?», и, схватив пульт сам находит подходящий трек. И меня накрывает волной боли и бесконечного ужаса – такого знакомого, но давно забытого.

Едва не выронив стакан, словно завороженная таращусь прямо перед собой, и шепчу слова песни вместе с солистом. Именно под этот хит отжигал Тео Кавьяр. Тогда в особняке. За день до…

В голове как будто включили диафильм. Слайды листают один за другим. Вот мы весело болтаем за столом с Фахрие и Денизом. А вот Клио подшучивает надо мной, сговорившись с турком. Потом я отвечаю на каверзные вопросы Фахрие…

Кабинет Клио…

Ссора…

Страх…

Выстрелы…

И смерть. Гибель всех, кто стал так дорог. Никого не осталось…

Слезы текут по щекам, а я не замечаю их. Не желаю замечать. И только когда судорожно вздыхаю, приходится взять себя в руки и зажать рот ладонью. Сигнал пришедшего на сотовый сообщения окончательно возвращает меня в реальность. Откашлявшись, шмыгнув носом и вытерев слезы, открываю, зависшую на дисплее иконку в виде конверта.

«Милая, Лена! Поздравляю тебя с днем рождения! Будь счастлива и верь в лучшее будущее! Рада, что когда-то познакомилась с тобой…»: читаю текст сообщения.

Непонимающе нахмурившись, смотрю на первые цифры номера – код не местный. Написано «рада», значит это женщина.

Но тут же до меня доходит: Натали! Ну конечно! Наверняка прилетела, засранка, и не позвонила. Нажимаю на номер телефона, идет вызов. Затаившись, жду.

– Да? – незнакомый женский голос.

– Эм… извините. Мне только что пришло с этого…

– Лена! – восклицает девушка. – О, я так счастлива, что ты позвонила! Это Фахрие. Я в Бруклине! Боже… не могу поверить… мы с братом едва с ума не сошли после того, как узнали, что покинули особняк за полчаса до взрыва. Ты… ты как? С мужем сейчас?

Что? Господи… я сплю?

– Нет… э… Фахрие, прости, я ничего не понимаю. Как ты нашла меня? Другая фамилия, номер телефона. Ничего не понимаю… – Музыка начала нервировать.

Встав со ступенек, вхожу в дом и поднимаюсь в свою комнату, плотно закрыв дверь.

– Почему ты в Бруклине? – Мне кажется это подозрительным.

Ума не приложу, как турчанка узнала о моем дне рождения.

– Лена, что с тобой? – голос девушки звучит изумленно. На заднем плане играет приглушенная музыка. – Ты в норме? Странная какая. Тебя разве не отыскали? Тео мне сегодня сказал о твоем празднике. Мы тут с ним проездом в городе. Завтра в Лондон улетаем…

Слова «Тео сказал» залипают в моей гудящей (то ли от пива, то ли от шока) голове и, чтобы не упасть из-за слабости, навалившейся на мое бедное тело, присаживаюсь на край кровати.

– Тео жив?.. – только хрип и вырывается из пересохшего горла.

Поэтому понятно, что Фахрие не слышит этих слов.

– Что? – затихает она.

– Жив? Тео жив? – уже бодрее произношу и наблюдаю за своими дрожащими пальцами, которыми мну покрывало.

Турчанка вздыхает.

– Ты ничего не знаешь, да? Полагаю, он меня прибьет за то, что проговорилась. – Молчит немного и тихо добавляет: – Признаться, я нарочно тебе написала. Так и знала, что этот любитель сюрпризов будет мучить тебя до особого дня. Прости, но я сама только прошлым вечером разобралась в ситуации. Нам с Денизом много раз пришлось ездить в участок и давать показания. Мы выступили свидетелями, хотя ни черта и не поняли. Потом спустя два месяца меня отыскал Тео и сообщил, что теперь он совсем не тот, кем был раньше. То есть… ну понимаешь… новые документы. Ты ведь сама гречанка теперь? Верно?

– Да, – бормочу я, все еще не в силах поверить, что Тео, мать его, жив. Живее всех живых!

– В общем ему было известно, где ты находишься, но забирать из клиники тебя нельзя было. Не знаю почему… не спрашивай. Тут много непонятного. Хавьер, кстати, тоже в порядке. Он вернулся к своим в мексику…

И? Мы подходим к самому главному, а ты замолкаешь? Как же так? Почему именно так?

Рыдаю в трубку. Просто от радости за Тео. Но в то же время от ужаса, потому что мне предстоит заново окунуться в прошлую боль и вспомнить, как сильно я была привязана к Клио… где он? Погребен под обломками? Где Клио Кавьяр?

Но вслух не произношу ни слова. Фахрие что-то говорит, но я уже не слушаю, потому что за окном смолкает музыка и громкие крики мужчин привлекают мое внимание.

– Извини, – перебиваю я турчанку, выглядывая из-за тюля. – Тут у нас драка началась. Я пойду. Созвонимся позже, ладно?

– Да, конечно. Приятного вечера. – Молчание, и прежде чем я сбрасываю вызов, отчетливо слышу слова Фахрие: – Он не выжил?

Телефон летит в стену, и я ору на него, словно эта несчастная техника в чем-то виновата.

Зачем?

Какого черта она об этом спросила?

Зачем???

В неистовой ярости вылетаю во двор, переворачиваю стол с напитками, истерически кричу и прошу всех убраться. Дравшиеся до этого Ник и мой сосед затихают, наверняка забыв о причине ссоры.

Ханна извиняется за меня. Гости медленно разбредаются, косясь в мою сторону, сидящую на траве и сжимающую свою голову.

– Хватит. Я прошу, хватит. Сколько можно? – обращаюсь к небу, ничего не видя перед собой. – Просто оставьте меня в покое…

Мне не дано было встретить свое счастье. Так сложилась судьба. Я думала, что все изменится. Рано или поздно.

Но как можно поменять то, что заложено в крови? А в моей видимо – сплошные муки.

Нет, депрессии больше нет. Страданий нет. Есть мама, Тео, которого я послала на три веселых русских буквы, отказавшись видеться с ним. Он понял – мне больно. Засранцы. Замутили план втроем, тогда в Касабланке, и хотя бы посвятили в него меня.

Ублюдок ты, Клио Кавьяр, не иначе. Кроме себя никого не любил. Сломал внутри меня все то, благодаря чему я жила. А сейчас что? Лежишь себе там в Греции в виде пепла в семейном склепе, Дракула. Вот только ты в отличие от вурдалака, никогда из мертвых не встанешь.

Что ты оставил мне? Свое имущество? Деньги… хм… деньги. Ха-ха, грек, деньги твои – не извинение. Это дерьмо. Я зла на тебя. Ненавижу всем сердцем тебя за то, что не выжил… должен был и не смог.

Ветер поднялся довольно сильный, а я не обращаю на него внимания. Наверное час назад затормозила на этом мосту и стою теперь, глядя на бурлящую внизу темную ленту реки. Красиво. До дрожи холодно, но безумно прекрасный вид. И солнце яркое. Весна в разгаре, только никак не придет тепло. Заждались.

Стою себе и мысленно исповедуюсь. А перед кем? Перед небом, что отвернулось от меня? Перед не сложившейся жизнью, а разве я виновата? Наверное все-таки да, виновата именно я. Только не могу вспомнить, в какой момент опростоволосилась. Глупости… пора возвращаться. Завтра на работу, а я сегодня еще даже не просматривала материалы. Да и замерзла как-то…

– Прощай, – говорю я решительно, когда уже завожу мотор. Правда, не ясно, с кем конкретно расстаюсь. Но все равно хочется сказать именно это, так что добавляю: – Теперь уже навсегда. Сделаю, как полагается: выйду замуж и рожу детей. Все, как ты хотел…

Вливаюсь в поток машин и покидаю это место. Правильнее было бы попрощаться с греком в Касабланке (о нем все-таки думала). Ну или в Греции. На похоронах же не была…

Но почему-то именно мост становится для меня символом перехода в новую жизнь. В ту, где уже не будет братьев Кавьяр.

– Черт, какой же ты козел! – не выдерживаю и в сердцах бью рукой по рулю. – Оставил меня, ублюдок! Все-таки оставил!

– С замужеством новым не спеши, – раздается голос с заднего сиденья, и я, истерически взвизгнув, сворачиваю направо, едва не врезавшись в машину. Вжимаю педаль тормоза в пол. – Вот… блядь… полегче нельзя было?

Одеревенев от шока и решив, что, пожалуй, вновь лягу в психиатрическую клинику, упираюсь взором в зеркало заднего вида.

Щелкает зажигалка, едкий дым с легким ароматом ментола расползается по салону, вдруг ставшему тесным, затем тихий вздох и темно-карие глаза встречаются с моими, поблекшими от воспоминаний. Сердце обрывается…

– Ну здравствуйте, мисс Хелес. – Скрипит потертая кожа сиденья, он подается ко мне. Чувствую запах его лосьона.

Моргаю, нервно сглатываю. Открываю рот, чтобы ответить…

– Клио…

Больше не получается заговорить, но все же выдыхаю:

– Клио… что…

Насмешка судьбы…

Не верю в то, что он жив. Закрываю глаза. Но теплая ладонь касается моего плеча, отчего я вздрагиваю.

– Возникли сомнения? – Сжимает плечо сильнее. – Даже не надейся от меня сбежать. Что бы не случилось, я всегда буду где-то рядом. Даже, если все же улизнешь, буду дышать тебе в затылок. Запомни это… я твой личный дьявол.

Оборачиваюсь и смотрю Клио прямо в глаза.

– Я попрощалась с тобой. – Губы предательски дрожат. Готова лопнуть со страху, но радость пропитывает насквозь. – Кавьяра ведь не существует.

Клио злорадно ухмыляется, от чего мне становится не по себе. Но он все тот же: привлекательный мужчина с неизменным характером и замашками тирана.

– Ты права, – соглашается он, но немного нахмурившись, добавляет: – Клио Кавьяра и не было. Это пустой звук.

– Боже… – Прикрываю глаза, не в силах поверить в происходящее. – Это невозможно…

– Да. Тогда представь, что это сон, если тебе станет легче. Прости, я слишком эгоистичен, чтобы дать тебе уйти. Даже из-за болезни…

– Из-за болезни? – во рту горько.

Кавьяр смотрит на меня исподлобья и кривовато усмехается.

– Я теперь частый гость у психотерапевта. Травма головы, полученная при взрыве, не могла остаться без последствий…

Клио прижимается лбом к моему, словно давая шанс на размышления. Перевариваю услышанное.

– Так ты со мной? – спрашивает.

Молчу. В этом заключена истина, согласие. Я должна молчать.

*Silence…

Комментарий к Глава 17 *(англ.) тишина, молчание

Существуют еще две альтернативные концовки. Выбрала самую щадящую, но никогда бы не отдала именно этот вариант на публикацию, потому как данная история – драма. Для себя я этот ориджинал завершила по-другому. Но прошу обратить внимание, что и здесь все не очень однозначно...

Спасибо всем за комментарии и лайки. Оставляю место для вашей фантазии, ведь здесь можно и по-своему додумать концовку. Это лишь один из моих вариантов. Более того, люди после психологических травм излечимы, если им помогают.

Эта история и так нещадно испорчена (мое мнение), поэтому решила обойтись без “ванили”.

Всего доброго, друзья))