Текст книги "Я твоя истина (СИ)"
Автор книги: Людмила Немиро
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)
– Мар, – произнес Кавьяр. – Давай выйдем. Ей нужно побыть с матерью.
Доктор согласно кивнул и встал.
– Идемте, Азелья приготовила ужин. Принесете и дочери поесть.
Мама коснулась моего плеча и поспешила за Марио. Мне показалось, что она еле держится на ногах. Вероятно Мар приказал не вгонять меня своими слезами в еще более жуткую депрессию. Куда уж больше?
Мать вышла, а я неожиданно поняла, что грек говорит прямо за дверью. Но разобрать слов никак не получалось, поэтому осторожно приподнялась и сползла с кровати, почувствовав как потяжелел низ живота. Да, в этот раз критические дни примчались раньше положенного. Но в моем случае все понятно. Только вот интересно, кто тампон-то в меня вставил? Нет, совсем неинтересно…
Но от глупых мыслей все равно передернуло. Обезболивающее помогло. Живот не болел, лишь немного ныл в самом низу, как и должно быть в «такие дни». Решив сделать вид, что направляюсь в уборную, притаилась у стены рядом с дверью. Колени дрожали от слабости и вновь сильно захотелось пить…
– …это обсессивно-компульсивное расстройство, Клио… – вещал доктор приглушенным голосом. – Ей сейчас не ярость твоя нужна и не холодность. Ты хотя бы на мгновение представь, какими мыслями забита ее голова. Помимо физической боли…
– Она сама попросила меня оставить ее, – перебил грек, гневно шипя.
– А если Лена попросит убить ее, ты это тоже выполнишь?
Удивила немного напористость испанского доктора.
– Что за бред? – негодование в голосе Клио. – Ты же знаешь, как я берегу эту идиотку. Сам не понимаю, на кой-черт все это сдалось? Она винит меня во всем…
– А ты считаешь, что невиноват?
– Мар, выруби своего психотерапевта, – выплюнул Кавьяр немного громче. – И как друг объясни мне, что происходит? Я не могу ее бросить. Хочу, но не могу. Что теперь будет? Она навсегда останется таким вот зомби? Мне до старости с ней нянчиться теперь?
Доктор немного помолчал и ответил:
– Как врач я говорю: Лена нуждается в психологической и медицинской помощи. Ей необходимо восстановить силы. Вполне нормально, если девушка начнет притуплять стресс странным поведением или разговорами о смерти. Главное, слушать ее внимательно. А как друг… – Док вздохнул. – Клио, я давно понял, что происходит между вами, но, пожалуй, пора тебе самому произнести это вслух. Извини, я устал. Мне нужно поесть…
Юркнула за дверь ванной. Вовремя, потому что спустя считанные секунды меня окликнули. Мысленно я ответила, поэтому решив, что отозвалась и вслух, преспокойно себе устроилась на низеньком подоконнике. Жуткий грохот заставил меня очнуться от приятного состояния полусна. Прислонив голову к стене, я наблюдала, как дверь кто-то ломает, затем отмороженный псих влетел внутрь. Тяжело дыша, грек сжимал кулаки и ошеломленно таращил на меня глаза. Как сидела на месте, так там и осталась. Ну не хотелось мне нарушать своего обманчивого спокойствия.
– Ты какого хрена творишь? – едва контролируя себя, выдавил Кавьяр.
– Я хочу побыть одна.
– Снова? Ты снова за свое? – Клио как будто и не слышал меня. – Заперлась, чтобы с лезвием поиграться? Мало было того раза с лекарствами? – приблизился, заставив меня вжаться спиной в маленькое окошко. – Думаешь, справедливо поступишь, себя убив? – встряхнул за плечи, а я безвольно повисла на его руках, съехав с подоконника. – Эгоистка… вечно только о себе думаешь… ни одной тебе хреново! Есть люди, которые дорожат тобой.
– Ты, что ли? – совершенно спокойно спросила, наблюдая за перекошенным злобой лицом Кавьяра.
Он замер, побледнел и отпустил. Только сил немного не рассчитал: назад отшатнулась и затылком слегка ударилась о стену. Нет, мне не было больно. Просто грубость такая заставила задрожать. Сидя на полу, подняла глаза на Клио, который (по лицу его было видно) трижды пожалел о своей вспышке. А я вновь расплакалась. Совершенно очевидно было, что расстройство моих нервов очень серьезное.
– Лена… – пробормотал грек, пытаясь поднять меня с пола, но я отодвинулась и просто притихла, глядя мимо него.
Кавьяр присел передо мной на корточки и устало провел ладонью по своему лицу.
– Почему с тобой так сложно? – проговорил он с надрывом. – Никогда ты не была со мной настоящей. Ни улыбки, ни доброго взгляда… пойди мне на уступки. Хотя бы раз. Прошу тебя.
– Я настоящая, Клио, – посмотрела на него в упор. – Если ты думаешь, что мне жаль себя. Нет. Это не так. Мне просто нравится мучиться из-за произошедшего. Таким способом я снова и снова напоминаю себе о том, какой дурой была, когда поверила в светлое будущее. Не сунься я в команду, ты так и не появился бы в моей жизни повторно. Жила бы спокойно, замуж вышла бы, детей нарожала… – Стиснула пальцами свои колени. – Чего ты хочешь, Клио? Скажи честно и глядя в глаза. Убить? Не верю. Давно мог это сделать. Любишь меня? Тогда ты невероятный отморозок, потому что питаешь чувства к той, которую вначале сам держал на цепи, а затем ее отымели твои же враги. – Немного истерично хохотнула. – Представляешь, как забавно? Вся такая оскверненная, раздавленная и униженная. Прямо как ты хотел… ох, Клио… – подалась вперед, не осознавая, что нахожусь на грани нервного срыва. Платину вот-вот прорвет, и я уже не смогу остановиться. – Давай же договоримся раз и навсегда. Я уеду. Соберусь и уеду… с матерью подальше из этой страны.
Лицо грека вытянулось от услышанного, хотя до этого он держался молодцом. Поднявшись, я широко и наверняка жутко улыбнулась. Кавьяр тоже встал, поглядывая на меня недоверчиво и даже с опаской.
– Все нормально, Лена? – тревожно спросил он.
– Конечно, – развела я руками. – Все в полном порядке.
– Клио, – донесся из комнаты голос британца, и он вошел в ванную. – Ты здесь?
– Вот! – рявкнула. – Тео, ты отвезешь нас в аэропорт.
Оба брата так смотрели на меня, словно я в чудовище невообразимое превратилась. А в следующий миг внутри что-то оборвалось. Сжала голову руками и, сама не понимая – расплакалась или все-таки рассмеялась, опустилась на пол.
– Выйди! – в ванную, как фурия, влетела Ханна. – Изверг…
Ясное дело, что это было адресовано Кавьяру-старшему.
Меня колотило, но постепенно в теплых объятиях матери дрожь прошла. Отодвинув меня от себя, Ханна утерла мои слезы и мягко улыбнулась.
– Все хорошо, милая. Идем, я покормлю тебя. Успокойся и забудь обо всем. Ничего плохого не случилось. Вместе можно пережить все, что угодно.
Я сонно заморгала, но тут же послушно поднялась, вновь осознавая, что слезы не принесли облегчения. Это истеричность, и теперь она будет моей спутницей. Как иначе реагировать на окружающих меня мужчин? Очень хотелось поскорее распрощаться с Кавьярами и исчезнуть. Но ведь Клио предупреждал, что со мной будет, если сама сбегу.
Кстати, они ушли. И как это грек не сцепился с Ханной? В общем-то, мою мать следовало остерегаться. Не потому, что она была сильная и смелая, а из-за ее крепкой любви ко мне. Ханна могла бы нарваться на пулю, разозлись Кавьяр по-настоящему, и ничто ее не спасло бы. Хорошо, что он ушел.
После плотного ужина… для меня он был плотным: тарелка бульона и кусочек лаваша. После того, как с едой было покончено, мама, молчаливая и осунувшаяся, помогла мне помыться и переодеться в более подходящую по размеру одежду. Собственно, она сама ее и привезла.
– Мы должны поговорить с мистером Кавьяром, – произнесла Ханна, выпятив подбородок, и устало опустилась на кровать рядом со мной.
Ох, уж я-то знала, что скрывается за этим выражением лица. Мать заупрямится и не сдастся до тех пор, пока Клио нас не отпустит.
– Поговорим. Только не сегодня.
Грек глубоко затянулся и медленно выпустил струйку дыма. В помещении было прохладно, несмотря на то, что за окном стояла невыносимая жара. Он находился в этом кафе уже два часа, периодически потягивая кофе, который ему подали уже трижды. Неизвестный позвонил этим утром и сообщил, что Кавьяра ожидают для крайне важной беседы. Что ж, ему стало любопытно. Более того, Клио был убежден, что это «Черный Крест» пытается с ним связаться. И судя по тому, что пришла светловолосая женщина, он не прогадал.
Она с милой улыбкой подсела к Кавьяру, сжимая красивыми пальцами с аккуратным маникюром тоненькую сигарету, положила светлый клатч на столик и подняла на грека серые глаза.
– Милое заведение, не правда ли?
Ее белоснежные зубы вызвали у Клио легкое отвращение. Быть может, потому, что они были слишком крупными, и улыбка от этого казалась оскалом?
– К делу, – коротко ответил грек, тоже прикуривая.
«Не снимая» с лица неприятной ухмылки, дамочка тихо вздохнула и произнесла:
– Босс Вами не доволен, мистер Кавьяр. Однако из уважения к Вашему покойному отцу, он многое готов стерпеть. Взамен Вы просто обязаны отплатить добром. Вероятно тогда «Черный Крест» освободит Вас от своего пристального внимания.
– Сделка? – нахмурился Клио.
– Сделка, – пропела женщина, и тряхнула своей пышной копной волос. – Ох… как душно летом в Турции. Хорошее местечко Вы выбрали, мистер Кавьяр, для отдыха со своей второй половинкой.
Грек проигнорировал последние слова и продолжил тему «Черного Креста»:
– В чем заключается моя работа?
– О, пустяки. Сущие пустяки, – блондинка опустила глаза и, стряхнув пепел, вновь посмотрела на Кавьяра. – Выполните два пункта и можете быть свободны. Для начала… – женщина скривила губы. – Избавьтесь от своей пассии. Она и так наделала слишком много шума. О ней трубят по всем телеканалам и на радиостанциях в сотый раз разбирают проблему рабства. Благодаря этой женщине все внимание прессы сосредоточено на Вас и Вашем брате. Сюда папарацци еще не добрались только потому, что в умении скрываться Вам позавидуешь. Второе… мистер Кавьяр, Вы должны убрать Мухамеда…
Вот то, о чем догадывался Клио: «Крест» не хотел марать руки. Но насчет Лены…
– Предлагаете мне убить ее? – выплюнул грек, занервничав.
Блондинка была обученным агентом, и ей не стоило большого труда догадаться о некоторой привязанности Кавьяра к Водяновой. Поэтому она вновь растянула губы в улыбке и ответила:
– Конечно было бы неплохо. Однако… есть вариант гуманнее, чем смерть.
Женщина многозначительно замолчала.
Клио уставился на агента, думая, что догадался, куда она клонит.
– Бросить ее?
Блондинка закатила глаза.
– Нет, мистер Кавьяр, – отчеканила она. – Все гораздо проще: выдайте Водянову замуж, тем самым отвлечете внимание прессы от своей персоны.
– Замуж?! – взревел грек, напугав посетителей тихого уютного кафе, отделанного в европейском стиле. – Замуж?! Вы рехнулись?
– Тише! – шикнула блондинка, озираясь. – Не кричите. Сами подумайте – это поможет Вашей женщине…
– Лена была… была изнасилована арабскими отморозками всего около двух недель назад. Она с апатии в нервно-возбужденное состояние и обратно впадает с завидной регулярностью. К тому же физически все еще слаба. Какое нахрен замужество?! Что за бред?..
– Мистер Кавьяр…
– Разговор окончен, – рявкнул грек и резко встал.
Стул с грохотом опрокинулся.
– И да, Вы абсолютно правы, – наклонившись немного, процедил Клио, опасно сверкая глазами. – Она моя женщина, и даже под дулом пистолета не выдам ее замуж за другого.
Швырнув на стол несколько купюр, грек, не потрудившись попрощаться, покинул кафе, тяжело дыша от ярости.
– Что? – вылупился Тео на брата и перевел ошеломленный взор на Марио, тихо сидящего в кресле. – Выдать Лену замуж? Это их план?
– Я не меньше твоего удивлен, – мрачно проговорил Клио и тоже взглянул на дока. – Мар, что там с ее состоянием?
– Ну, – с заметным облегчением испанец пояснил: – Приезд Ханны однозначно оказал хорошее влияние на Лену. Физически она поправляется достаточно быстро. Аппетит улучшился. К тому же часы, проводимые в тишине и спокойствии в таком прекрасном месте, помогают ей морально. Главное, избегать стресса и всяческих источников негатива.
Клио молча кивнул и посмотрел в окно. День был солнечным, в принципе, здесь почти всегда такая погода.
– Может свозить Лену к морю? – пробормотал он задумчиво.
Марио поерзал в кресле.
– Эм… возможно это и хорошая идея. Только позволь и мне с вами поехать. Мало ли…
– Погоди-погоди, – отозвался британец. – Так что с замужеством? Ты согласился?
Кавьяр-старший так злобно посмотрел на брата, что тот невольно притих. Но сообразив, что перегнул палку, Клио решил признаться:
– У меня нет желания заниматься такой ерундой. К тому же не вижу в этом смысла.
Тео поднялся и подошел к брату.
– Не думал, что это реально сыграет нам на руку? – сказал британец, откровенно выводя Клио из себя. Очень уж хотелось выбить из него всю правду. – Если Лена уедет отсюда чьей-либо женой, «Крест» выполнит свое условие. Ты же знаешь, что выполнит. Как по мне, так эта идея очень даже неплохая.
Грек не выдержал и схватил брата за грудки. С силой встряхнув, прошипел ему в лицо:
– А может ты тут распинаешься, потому что хочешь прибрать ее к рукам?
Тео тихо рассмеялся, все же немного побаиваясь Клио.
– Я давно пережил свою глупую влюбленность, а вот ты, брат, чего-то не договариваешь.
Мар вклинился между Кавьярами и, кстати, очень вовремя, потому как по лицу грека была заметна степень его гнева. Он еще мгновение буравил британца взглядом, а затем отпустил, отойдя назад.
– Не ревнуй, – хмыкнул Тео, вызывая негодование испанца, потому что тот считал, что пора бы всем заткнуться.
– Я. Не. Ревную, – кипя, шикнул Кавьяр-старший и передернул плечами. – Мне не хочется связываться с психованной и все еще агрессивной бабой, которая при виде меня готова сблеваться. О какой свадьбе может идти речь? Да она нас всех поубивает за это.
Доктор цокнул.
– Тут Клио прав, – кивнул он, задумчиво теребя щетинистый подбородок. – Но риск быть уничтоженными «большими боссами» слишком велик. Это гораздо опаснее, чем нервный срыв девушки.
– Да катитесь вы! – взмахнул руками грек, не найдя поддержки в Марио и выскочил из комнаты.
Затем громкий хлопок двери оповестил всех о том, что Клио покинул дом.
Я очень любила творчество Достоевского. Частенько перечитывала «Идиота», и приходила в неописуемый восторг от потрясающего образа князя Мышкина. Как же он жил среди того дерьма, что его окружало? Сердце сжималось от жалости, когда князя гнобили, издевались над ним и потешались над его добротой и благовоспитанностью. «Невинная овечка» – многие звали Мышкина. Так и было. Ребенок в теле взрослого мужчины, полюбившего роковую женщину. Боже, как же страшны были последние главы романа, какой ужас они мне внушали, когда я читала о Рогожине, зарезавшем Настасью Филипповну. Волосы дыбом вставали от безысходности, мрака и обреченности. Но не хотелось отрываться от книги ни на секунду, ни на мгновение, словно строки могли испариться. И я взахлеб читала о «красивой женщине с некоторой надменностью в лице» и с «темными глубокими глазами». Так было всегда. Каждый раз, перечитывая этот роман, спустя некоторое время я вновь к нему возвращалась, словно мне чего-то не хватало…
В таком же нервном состоянии я сжимала пальцами любимую книгу, любезно привезенную Хавьером неизвестно откуда, и не обращала внимания на припекающее солнце. Время давно перевалило за полдень и теперь тень от раскидистого дерева, под которым я устроилась, сдвинулась левее, оставив меня «жариться». И даже звук тихих шагов не сразу вернул меня в реальность, а когда совсем нежеланный нарушитель моего покоя заговорил, я невольно вздрогнула. Моргнув, внезапно поняла, что вспотела на солнцепеке и поспешно передвинулась влево. Только после этого прикрыла книгу и повернула голову в сторону грека. Он дождался моего внимания и повторил вопрос:
– Я могу присесть?
Пожала плечами, мол, мне все равно и уставилась прямо перед собой, наблюдая за полосатым шмелем, летающим над цветами.
– Что читаешь? – словно подросток, «подкатывающий» к наивной девице, поинтересовался Клио и уселся на траву, игнорируя покрывало, на котором сидела я.
Показала ему обложку, но тут же сообразила, что название написано на русском языке, и ответила:
– Это Достоевский.
Грек едва заметно улыбнулся, кивнув.
– Ты не голодна?
Посмотрела на него пристально. Мне показалось, он хочет сказать что-то важное, ведь без толку болтать не в стиле Кавьяра. Поэтому промолчала, продолжая таращиться на грека, всем видом стараясь показать, что вижу его насквозь.
– Ладно, – усмехнулся он и, склонив голову набок, заговорщицки подмигнул – Поехали поплаваем.
Откровенно говоря, перспектива оказаться перед Клио в купальнике не радовала. Но ведь можно и не раздеваться или вообще взять с собой мать, чтобы поплавать с ней где-нибудь подальше от Кавьяра. Но если со мной случится… вдруг случится беда, то не хотелось бы делать Ханну тому свидетельницей.
Клио наблюдал за моим лицом. Вероятно я немного гримасничала, как это было всегда. Без проявления своих эмоций никак не могла обойтись. Единственный нюанс: я женщиной себя не признавала, как, впрочем, и личностью. Именно поэтому готова была выполнять любой приказ, потому что гордость и чувство собственного достоинства куда-то улетучились.
– Поехали, – удивила грека, но он радости не изъявил, а напротив, нахмурился.
Наверняка пришел к тому же выводу: я втоптана в грязь. Как-то в последнее время это слово стало приживаться во мне. Глядишь, скоро и окончательно сдамся…
– Что ж, – хлопнул Кавьяр ладонями по земле, натягивая на лицо маску веселья. – Тогда собирайся. – Поднялся. – И крем для загара не забудь, иначе обгоришь.
Скупо улыбнулась в ответ, удивляясь, как легко человек забывает приятные эмоции, а улыбаться – это всегда приятно.
Грек ушел в дом, а я, посидев немного в тишине, пришла к выводу, что он действительно очень старается мне угодить. Вот только плевать я хотела на эту внезапную доброту, потому что считала – жестокость у человека в крови и никто ее не искоренит. Тут уж следовало согласиться с Кавьяром: либо ты принимаешь человека со всеми его демонами, либо «до свидания». Вероятнее, прощай.
В машине ехали четверо: я, Клио, Хави за рулем и Марио. Моя заслуга заключалась в том, что Тео был оставлен присматривать за Ханной, которая, в свою очередь, устроила настоящий скандал…
Складывая необходимые вещи в какую-то странную авоську, которую мне одолжила хозяйка особняка и по совместительству наша кухарка Азелья, я выслушивала возмущенные возгласы матери. Потом она следом за мной спустилась на первый этаж и продолжила свой монолог там. Застегнув ремешки босоножек, я замерла на низенькой деревянной табуретке в прихожей и принялась терпеливо дожидаться грека. Он появился быстро и без вещей. Конечно, зачем они ему?
– Что происходит? – развел Кавьяр руками, и я поняла – сейчас начнется.
У матери накипело и обвинять ее в этом было бы крайне глупо.
– Ты, сученыш садистский! – прошипела Ханна, тыча пальцем в грудь грека.
Мне не хотелось участвовать в разборках, поэтому, переместившись на улицу и усевшись на скамью под окном, внимательно осмотрела густой плющ, вьющийся по стене. Красиво.
– Спрашиваешь, что происходит? Да как ты можешь жить после всего, что совершил? – На повышенном тоне верещала мать. – Моя девочка столько перенесла по твоей вине! Как ты смеешь таскать ее за собой, словно это твоя зверушка! Где совесть? Где сострадательность и уважение? Да будь на то моя воля, я бы собственными руками тебя придушила, мерзавец…
Так странно – Клио молчал. Очень жаль мне было, что я струсила и вышла из дома. Следовало остаться и посмотреть на выражение лица Кавьяра. Не из мстительности или плохих побуждений. Просто стало интересно. Впервые за последние недели что-то немного всколыхнуло меня. Единственное, чего не хотелось, так это слез матери. Она сорвется, я была уверена. Ханна никогда не умела сдерживать слезы, злясь. Мне стало так отвратительно пусто на душе, потому что я поняла – грек старается добиться нашего… моего расположения и почему он так делал, было очевидно. Но ни за что в жизни я не признала бы этого вслух. Пусть сам разбирается со своими терзаниями. Когда я готова была простить ему все, Клио издевался, избивал, насиловал, а теперь, став жертвой других уродов, вдруг привлекла его. Так не пойдет. Мне не нравятся такие отношения между людьми. Это мрак, за которым скрывается темное прошлое и тянется в настоящее, намекая на безысходность в будущем. Будь все проклято. Все, во что я сунулась. Моей вины не умаляет жестокость грека. Ведь не он затолкал меня в ряды Миротворцев. Мы оба во всем виноваты и оба теперь страдаем. Так нелепо…
Боже, как нелепо: два взрослых человека, попеременно мучающих друг друга, словно соревнуясь в садизме. Кто больнее ударит…
Впрочем, я давно пришла к выводу, что не меньше Клио умею уничтожать все святое в человеке, топтаться по его мозолям и плевать ядом в ответ на оскорбления. Такая же мразь, как и все меня окружающие…
Но может стоило бы давно признать, что все же люди не настолько плохи, как я себе нарисовала? Оставаясь такой язвительной пессимисткой, я лишь усугубляю ситуацию. А вместо этого необходимо взять себя в руки…
– …что молчишь, подлец? – вновь в мысли ворвался голос Ханны, а затем мое сердце от страха ухнуло вниз – что-то в доме громыхнуло.
Я, решив, что Кавьяр не сдержался и ударил мою мать, вскочила и влетела в дом. Картина, открывшаяся взору, была до комичного глупой.
Мама с виноватым видом стояла посреди прихожей, а Клио сидел на полу, прижимая ладонь ко лбу. У его ног валялись осколки той симпатичной голубой вазы, что так радовала глаз. Да, любоваться красотой я не разучилась, к счастью. Однако это было лишь легкой формой восхищения, а прежний восторг больше не проявлялся…
Первым хохотнул Тео – и не заметила его. Марио уже пытался осмотреть голову грека, но тот лишь нервно отмахнулся. Когда он отнял руку ото лба, чтобы встать, я заметила красную припухлость – шишка, не иначе.
– Прошу прощения, – как-то чопорно выдала Ханна, косясь на меня, и посмотрела на Клио. – Я очень зла на тебя, парень. И никогда не смогу простить. Имей в виду. А это, – мать указала пальцем на голову грека. – Вполне заслужено.
Тео не удержался и все же разразился хохотом, а Мар едва подавил улыбку. Озадаченный Хавьер, судя по растерянному виду, не знал, что делать. Вроде бы хозяин пострадал, но вроде бы и нелепо как-то набрасываться на справедливо расстроенную женщину. В общем охранник потоптался на месте и спросил:
– Сэр, мы едем на пляж?
– Едем. И немедленно, – процедил Клио, оскорбленный смехом брата, и прошел мимо меня, но тут же притормозил.
Я не сразу сообразила, почему грек так на меня уставился. Прищурился и прямо потемнел весь.
– Что смешного? – выдавил Кавьяр-старший, выпячивая подбородок, и до меня вдруг дошло: я улыбалась.
А британец едва ли не качался по полу, глядя на мое глупое выражение лица. Вероятно это выглядело примерно так: бледная, худая женщина с тусклым взглядом, улыбается в маниакальном стиле, словно совершенно внезапно тронулась умом.
– Ничего, – ответила спокойно и, обойдя Клио, вышла на свежий воздух, который был вовсе не свежим.
– Я еду с вами, – вновь вернулась «злобная мать-убийца».
– Черта с два! – получила Ханна от ворот поворот. – Еще машину опрокинете в ярости, миссис Халк! У вас это, похоже, семейное – в злости все громить.
– А у тебя, мальчик мой, руки не из того места растут, раз даже вазу поймать не способен! – Ох, мама, не ожидала я от тебя такой бойкости.
В общем истерический смех Тео сопровождал нас до машины, в которую грек уселся, громко хлопнув дверцей…
Добравшись до пляжа примерно за сорок минут, мы наконец покинули душный автомобиль.
Людей было более, чем достаточно для веселого времяпрепровождения, поэтому я взглянула на Клио почти умоляюще. Ведь мне необходимо было уединение, а не всеобщее внимание. Хотя это выглядело глупо: ну кому я тут вообще нужна?
Вдобавок ко всему, еще и грек пугал своей агрессией и полуобнаженным телом. От отвращения отвернулась. Нет, не Клио мне казался мерзким. Я себя презирала, вот и отворачивалась от него.
– Хави, думаю, нам следует отъехать в более тихое местечко, – наконец заметил мой взгляд Кавьяр и направился обратно к машине.
Поколесили мы по окрестностям немало. Спасибо Марио – немного развлек пустой болтовней о флоре и фауне этих мест. Но мне было бы лучше посидеть в тишине. В любом случае, доку удалось достаточно отвлечь меня для того, чтобы угрюмое выражение моего лица никого не напрягало.
– У тебя скоро морщины появятся, Лена, от уныния, – неожиданно для всех выдал Хавьер, глядя в зеркало заднего вида. – Не хмурься.
– Очень тонкое замечание, – отозвался Мар, оглядываясь.
Клио сидел рядом. Почему он игнорирует все мои просьбы? Когда грек находится рядом меньше, чем на два метра, мне не хватает воздуха. И уж точно не от любви безмерной я задыхаюсь. Это паника.
– Послушай, – заговорил Кавьяр.
Я хотя и смотрела в окно, однако чисто интуитивно поняла, что обращается Клио ко мне. У него всегда тон меняется, когда дело касается моей зачуханной персоны. Если это из жалости, то…, а впрочем, все равно… пусть жалеет на здоровье…
– У меня к тебе есть разговор, Лена, – продолжил грек. – Но об этом после. Для начала небольшие инструкции: не отходи от меня ни на шаг, – посмотрела на Клио, он тоже повернулся. – И конечно, не заплывай за буйки.
– Не волнуйтесь, сэр, – и снова Хавьер. – Я за ней присмотрю.
Грек с легкой улыбкой покосился на охранника:
– Спасибо, Хави, – вновь в мою сторону взглянул. – Ты поняла меня? Я говорю серьезно: не исчезай из виду. И еще… за эту шишку, что поставила твоя мать, спрошу с тебя. Когда-нибудь в будущем.
Отвела глаза, пробормотав:
– Не будет никакого будущего.
Грек пальцами мой подбородок обхватил и заставил ему в глаза заглянуть.
– Это мы еще посмотрим.
Плавали Клио и док мучительно долго. Настолько долго, что я, сходя с ума от жары, посмотрела на охранника, сидящего на большом валуне, и проговорила:
– Воды кто-нибудь с собой захватил?
Лицо мексиканца вытянулось от недоумения. Он растерянно огляделся, встал и всмотрелся в бирюзовую даль.
– Хозяин вернется, съездим за напитками. Здесь совсем рядом…
Пробасил так грозно, что я сразу догадалась – на себя злится. Две темные точки в воде были ни кем иным, как Кавьяром и Марио. Они бултыхались довольно далеко от берега. Да и берегом-то это не назовешь. Скалистый невысокий утес резко обрывался. Волны бились о камни, поднимая пузырящуюся пену, и внушая мне трепет перед мощью природной стихии. Куда нам, людишкам, тягаться с такой силой? Ох, не напрасно греки выдумывали себе богов, распределяя между ними власть над природными явлениями. В таких местах, как это, очень хотелось верить в существование Посейдона, Зевса и прочих небожителей.
До Греции довольно далеко, но чем это море отличается от других? Все та же могущественная власть над человеком, все тот же гнев во время шторма.
Ощутимый ветер трепал мои волосы, обдавая соленым воздухом, и брызги воды с периодичностью в несколько минут ударяли по ногам. Я обтянула свое желтое платье, которое как-то непривлекательно висело на фигуре, и придержала широкополую белую шляпу, которую вручил мне грек по приезде сюда. Еще мгновение, и она улетела бы в воду.
Спустя еще минут десять, а быть может, больше, я вновь заговорила:
– Хави, хочешь оставь мне свое оружие и съезди за водой. Я сейчас умру от обезвоживания. И плечи уже совсем обгорели. Крем какой-то бестолковый.
Охранник вздохнул, а я всеми силами попыталась придать своему лицу прежней непринужденности. Намеренно беседовала с мексиканцем в прежней манере, чтобы он ни на миг не усомнился в моей адекватности.
– Ты явно думаешь, что я идиот и не понимаю, насколько сильно пострадала твоя психика, – выдал «шедевр» Хавьер.
Резанула по нему взглядом, не желая продолжать эту тему, но у охранника были свои планы.
– Да и не только по психике удар пришелся… вон как исхудала. Мне странно, как ты вообще дышишь. Клюешь пищу, как цыпленок. Смотреть жалко. А сейчас вот просишь еще и с оружием наедине оставить. Совсем рехнулась, девочка.
Тут Хави был прав: я совершенно рехнулась. Но признаться, в моей просьбе не было злого умысла. До тех пор, пока охранник на него не намекнул. Пуще прежнего захотелось избавиться от Хавьера. И я придумала, как это сделать…
– Боже! Посмотри! – вскочила на ноги, таращась в сторону моря. – Их нет! Хави, их нет!!!
Охранник скептически скривил губы, но все же поднялся, а вглядевшись в бушующие волны, напрягся: Марио и Клио действительно исчезли. Запаниковав, Хави поспешно стянул свою летнюю цветастую рубашку и подбежал к каменистому краю. Еще раз огляделся и уже собрался прыгнуть, когда вдруг за спиной раздалось:
– Решил поплавать?
Охранник едва не сиганул вниз от неожиданности и обернулся. Я шарахнулась в сторону и мою шляпу сорвало. Пролетев совсем немного, она влипла прямо в лицо грека, от чего Марио тихо хохотнул.
– Что за черт?! – рявкнул Кавьяр, срывая шляпу. – Решили сегодня проверить меня на прочность?
Он почему-то злился именно на меня. Так и прожигал взглядом насквозь, а мне лишь оставалось невинно таращиться в ответ. Клио приблизился и водрузил белый головной убор на мою макушку, прямо обтягивая ее с силой вниз.
– Если ты научилась не вопить на меня в ответ, это не прибавляет тебе шарма. Сегодня вы слишком много себе позволяете.
– Под этим «вы», как понимаю, подразумеваюсь я и мама? – пробормотала в ответ, опуская глаза и поправляя злополучную шляпу. – Мне просто показалось, что вы утонули.
От обыденности моего тона все притихли и переглянулись.
– Только этого и ждешь, да?
Посмотрела Кавьяру в глаза, чтобы не обращать внимания на его высоко вздымающуюся грудь и на воду, стекающую по темным волоскам.
«Загар ему к лицу…»: апатично подумала я.
– А ты не предполагал, что при большом желании, я могла давно тебя пристрелить? Скажем… ночью, когда ты спишь. И вообще… – нахмурилась. – Ты слишком обидчивый сегодня.
– Да, и это потому, что две дерзкие бабы играют на моих нервах.
Пожала плечами, совершенно четко понимая, что не добившись от меня агрессии, грек начал «потухать».
– Тогда сочувствую, – все та же апатия в голосе. – Женщины свели тебя с ума. Печально.
Реакция Клио заставила меня немного отойти назад, а Марио, натягивающего шорты, повалиться набок. Только Хавьер сохранял невозмутимое выражение лица. И кстати, он не признался в том, что я тут уговаривала его оставить меня на съедение акулам. Ну почти на съедение и почти акулам.
Пока не признался.
Грек расхохотался, как чокнутый псих. Голову запрокинул и удивлял нас возможностями голосового диапазона.
– Не могу не согласиться, – проговорил Клио, успокаиваясь и утирая ладонью выступившие слезы. – Это ты в точку попала.
