Текст книги "Я твоя истина (СИ)"
Автор книги: Людмила Немиро
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)
– Хочешь уехать – уезжай. Это твое право. Держать тебя насильно, я не буду. Можешь спокойно собираться и улетать в Америку. Развод ты получишь… только скажи мне… впрочем, не имеет значения. Иди в дом.
Не стала вступать с Кавьяром в спор, поспешно обошла его и побрела к дому.
Он все слышал. Неужели абсолютно все? Странно, но у Клио так замечательно получается свернуть всю вину на меня, что прямо зависть берет. Каждый раз все мои слова оборачиваются против меня же. Отвратительно…
В дверь спальни постучали, и я присела на кровати, уже успев до этого улечься.
– Войдите.
В комнату сунулась до чертиков зашуганная Марианна, – и как ее еще не выгнали, – и пропищала:
– Господин Кавьяр желает Вас видеть. Он внизу в своей спальне.
Я очень хотела добавить едким голосом: «А не пошел бы этот господин…», но промолчала и просто кивнула служанке. Она тут же исчезла за дверью.
Набросив тонкий халат, направилась в спальню грека.
Вошла без стука.
Клио стоял у окна спиной ко мне. Медленно расстегивал пуговицы рубашки.
– Закрой дверь, – попросил тихо. Я повиновалась. – Хочу узнать кое-что, ты не против?
– Ну раз уж пришла… не против. Спрашивай.
Так и мялась в центре комнаты, не переставая коситься на широкую кровать. Помню эту спальню, очень хорошо помню…
– Ты… – Обернулся Кавьяр и, окинув меня придирчивым взглядом, закончил фразу: – …действительно любишь… это правда?
Меня бросило в жар. От стыда. К тому же грек снял рубашку, обнажив торс. А на теле сплошные синяки – просто жуть.
– Клио… давай не будем…
– Отвечай, – холод в голосе, но в глазах…
Опустила голову, подумала и, кивнув, вымолвила:
– Да.
– Нет.
– Что?
– Не так. Полностью скажи.
– Клио, прекрати это…
– Нет! Скажи! Скажи вслух! Я не верю тебе, Лена! – проорал Кавьяр в ярости. – Не верю. Потому что, если бы это было правдой, ты не захотела уйти от меня. Не бросала бы! Разве я не прав? Человек, который любит, терпит все. Принимает все слабости! Ты знала всегда, что мне не хватает тебя. Но теперь хочешь уехать! Что не устраивает? Я причинил много боли?.. Знаю, знаю, черт возьми! Но не могу исправить!
– Клио, успокойся…
– Не говори ничего! Не хочу ничего слышать! Ты убила меня. Просто убила! Пошла отсюда!
– Клио, – я совсем растерялась.
– Пошла! Отсюда! Живо!
– Нет.
Теперь ошеломленным выглядел грек.
– Не уйду.
– Ты свихнулась? – прищурившись, горько усмехнулся Клио.
– Да. – Сжала кулаки и повысила голос: – Потому что полюбила чудовище! – И уже тише: – Ты – это самое чудовище…
Доля секунды и из легких испарился весь воздух, потому что Кавьяр внезапно оказался прямо передо мной и, схватив за волосы, откинул мою голову назад. Так впился в губы с поцелуем, что у меня в глазах потемнело. Он пытался уничтожить своей страстью, не иначе. Нервными движениями сорвал с моих плеч халат, за ним последовала тонкая маечка, но просто снять трусы нельзя было, – уже не хватало выдержки, – ткань с треском подалась. Поспешила расстегнуть ширинку брюк грека, прерывисто дыша и волнуясь. Он помог и, скинув штаны, толкнул меня на кровать. Как всегда не мелочился и не тянул с продолжением. Развел мои бедра в стороны и устроился между ними. Но… удивительно, остановился. Чтобы… что это с ним?
Посмотрел в глаза, по щеке погладил. Наклонился и медленно провел языком по губам. Мою челюсть, казалось, свело от желания. Низ живота тянуло, а сердце просто выпрыгивало из груди.
Клио подрагивающими пальцами провел по внутренней части бедра, подвинулся ближе – так, чтобы я чувствовала, как его член упирается в мое и без того разгоряченное тело. Сдерживая стоны, непонимающе уставилась на Кавьяра. Но не могла больше терпеть, сказала:
– Либо ты действуешь, либо я ухожу.
Губы Клио дрогнули. Он улыбнулся.
– Интересно, как ты выберешься из-под меня?
– Легко, – хмыкнула и бессовестно ткнула пальцем в багровый синяк на его левом плече.
Грек рыкнул и одним сильным толчком вошел в меня. Затем второй толчок, и я от удовольствия, смешанного с легкой болью, закрыла глаза.
– А теперь, – прохрипел Клио, приподнимая меня за бедра. – Немного пошалим…
И слово свое Кавьяр сдержал. Совершая немыслимо жесткие движения, грек не без удовольствия хлестал ладонью по ягодицам, повернув меня набок. Я визжала, как резанная, что совсем не прибавляло мне шарма и сексуальности. Но Кавьяр лишь усиливал толчки, а шлепки оставались прежними – обжигающими, но без лишней боли.
– Вот так… – пробормотал он, покончив с «подчинением» и, приподняв, усадил на себя. – Давай… не сдерживайся…
О чем речь? Мои мозги плавились от экстаза. Невыносимое удовольствие. Покусывания. Поцелуи. Смешанное дыхание. Горящие вожделением, одурманенные глаза Клио, и мой наверняка затуманенный взгляд. Запахи наших тел. Пот. Стоны и откровенные вскрикивания. Властный напористый Клио и его сильные руки на моей талии. Он приподнимал и сам же двигался подо мной, прижимал к груди, ловил взгляд, потому что хотел видеть, что я чувствую…
Вновь оказалась на спине, ноги на плечах грека и… мой несдержанный вопль удовольствия. Мощные толчки Клио стали еще ощутимее, благодаря этой позе. Я рвала руками простыни, а грек, весь вспотевший и буквально пылающий страстью, вонзался все глубже. До тех пор, пока я не выгнулась, ощущая, как накатывает оргазм. Но на этот раз Кавьяр опередил меня. Не в силах сдержать себя, он сделал еще несколько сильных движений и затих. Однако не оставил меня на полпути к удовольствию и помог умелыми движениями пальцев. Отчего еще более мощная волна экстаза накатила, накрыв с головой. Протяжно застонала и, окончательно освободившись от напряжения, растянулась на кровати…
– Моя девочка… – только и выдохнул грек, падая рядом.
Я блаженно улыбнулась…
«Love Runs Out» One Republic – саунд для настроения
– And a feel alright, and weʼll feel alright, – доносился из мощных динамиков заводной хит известного коллектива «One Republic», и я, исподтишка наблюдая за пританцовывающим Тео, едва сдерживала смех.
Хотя давно отметила, что британец крайне эффектно двигается во время танца. Кроме потрясающей пластики, младший Кавьяр обладал замечательным голосом. О чем, собственно, и узнали все, кто присутствовал на данный момент на вечеринке. Внутренний двор особняка был уставлен несколькими небольшими столиками с закусками и напитками. Около тридцати пяти человек было приглашено греком на эту мини-тусовку в честь дня рождения Хави. Помимо работы, мужчин связывала крепкая дружба. Присутствовали в большинстве своем родственники Хавьера, остальные были надежными приятелями и партнерами. Странно, что такие еще присутствовали в жизни Кавьяров.
Среди гостей была и Фахрие со своим братом Денизом, на которого таращилась женская половина приглашенных. Признаться, я сама постоянно косилась на него. Высокий темноволосый турок с темными глазами (все, как я люблю) привлекал внимание заслуженно. Однако Денизу было как-то плевать на окружающих. Он в основном поглядывал на сестру, которую своими эротическими танцами развлекал Тео. Вообще британец завел этими телодвижениями всю толпу, и вот «One Republic» канули во всеобщем хоровом пении, свисте и радостном визге.
Я топталась у террасы, выискивая глазами Клио, и потягивала мартини. После вчерашнего мы с греком почти не разговаривали. Вообще все вели себя немного странно, учитывая, что пару дней назад в холле особняка были убиты люди. Веселились, будто ничего и не было…
Я чисто из суеверного страха обходила то место стороной…
Сейчас же волновало совсем не это. Клио.
Он не отпустил меня ночью, прижав к себе обеими руками. Так и уснули. Зато утром я его не обнаружила рядом с собой. И хотя обрадовалась, потому как не желала выслушивать шуточки грека, но все же немного удивилась. А в течении дня и вовсе не видела Кавьяра. Тео сообщил о вечеринке и, даже не заметив моего угрюмого настроения, куда-то умчался. Жанна тоже ничего конкретного о грека не знала. Только сказала, что он в кабинете и ведет переговоры по телефону. Вероятно, проблемы с боссами.
Вот так я и слонялась по дому, зевая от безделья. Даже Майлз был крайне занят. Впрочем, подозревала Кавьяра во вмешательстве в наше с доктором общение…
– Жанна, – перехватила я женщину, спешившую в дом с подносом в руках. – Не знаешь, где Клио?
Служанка непонимающе захлопала ресницами и покачала головой.
– Кажется слышала его голос наверху. Он в кабинете, скорее всего. – Помолчала немного, словно решаясь на что-то, и добавила чуточку тише: – По-моему ты упустила свой шанс, Летти. Не знаю, что между вами произошло, но когда я относила хозяину обед и поинтересовалась, пригласить ли тебя для совместной трапезы, он прямо потемнел весь. Сказал, что это того не стоит.
Чертовски больно было услышать такие слова. Меня словно по щекам отхлестали. Вроде бы мы разобрались и вчера даже, скажем так, помирились. Но видимо я – глупое наивное существо, раз предположила, что Клио остыл и забыл мои не очень приятные признания. Он обиделся и очень сильно. Майлз первым узнал о моем намерении уехать, а Кавьяр лишь подслушал. Несправедливо, и я прекрасно это осознавала, когда на ватных ногах плелась на второй этаж. Сердце глухо стучало в груди, предупреждая об очередных испытаниях.
Только не предавай меня, Клио. Не руби с плеча. Просто поговорим. Я и ты. Мы решим, что делать дальше. Возможно будет лучше, если мы отдохнем друг от друга, а потом начнем заново.
Мысленный диалог с самой собой был прерван звонким женским смехом, доносившимся как раз и кабинета грека.
Меня словно молнией пронзило. Я встала, как вкопанная, не решаясь войти, и даже собралась убежать. Тихо собрать вещи и улететь. Ведь именно так мне и приказал сделать Кавьяр… черт!
Приказал?
Бред. Ты сама напросилась.
Да. И что с того? Знаю, что поступаю правильно. Как бы не болело в груди, как бы не было страшно уходить от того, к кому так привязалась – нужно переступить через себя. Эмоции в таких вопросах неуместны. Необходимо уметь расставаться с человеком. Жизнь с тем, кто изначально убил в тебе веру в людей, намекает на психические расстройства личности. Каким бы умелым любовником ни был Клио, как бы ни орал о своих чувствах – все пустое. Романтизировать насилие или строить из себя жертвенную влюбленную женщину? Боже, это глупо. Все это время я видела в Кавьяре то, что хотела видеть. Но упрямо закрывала глаза на его жестокость… он избавляется от людей с такой легкостью, словно это мухи. Прихлопнул и все.
И вовсе не арабов имею в виду. Тут грек защищался сам и мстил за все то, что натворил Мухамед. А остальные? Та же Наташа. Разве она просила взять ее в наложницы? Сомневаюсь. Моя ситуация – тоже неплохой пример. Я и не предполагала о том, что окажусь в лапах садиста. Да, его история меня зацепила. Жалость, все такое. Но женщины всегда сочувствуют мужчинам. Какими бы они ни были, большой процент жен прощают своим мужьям избиения и унижения. Это факт, статистика. Мое мнение здесь уже не учитывается, потому что это совсем другая история. Мы с греком слишком много пережили вместе, чтобы я могла во всем винить только его. Моих «косяков» на голову Кавьяра свалилось не меньше, так что…
Не в силах продолжать эти глупые и бессмысленные терзания, толкнула дверь и медленно вошла в кабинет.
Вот чувствовала же, что не нужно этого делать и не напрасно.
Клио развалился на диване. На коленях у него, уже задрав юбку, сидела молоденькая девушка, а рядом лежала вторая полуголая девица. Сам грек, с обнаженным торсом и расстегнутой ширинкой брюк, тискал ту, что устроилась на нем. Положа руку на сердце, мне захотелось в этот момент три вещи: перерезать глотки этим шлюхам, оторвать член Кавьяру и выколоть себе глаза. В общем, чтобы всем было «хорошо».
Не знаю, был ли у них секс, но то, что все шло к этому, не сомневалась. Вероятно, Клио перепил, потому что не сразу заметил меня, а наконец, посмотрев в мою сторону, злобно ухмыльнулся.
– Какие-то проблемы, миссис Кавьяр? – прошипел он. – Хочешь присоединиться?
Девки прыснули со смеху.
Словно проснулась после долгого мучительного сна и увидела всю «грязь» кавьяровской натуры. Омерзительное чувство затопило с ног до головы, и я даже поморщилась. Буквально окаменев от боли, отвращения и ненависти, в упор смотрела на грека, который, в свою очередь, буравил меня темным взглядом исподлобья.
– Извините… – очнулась и растянула губы в улыбке. – …что помешала. Сейчас же уйду.
И действительно развернулась, но Кавьяр, проговорив: «Девочки, погодите», встал. Мне пришлось поспешно выскочить за дверь. Иметь дело с отмороженным уродом, который просто из-за того, что я высказалась честно, так неожиданно и легко переметнулся на других баб, мне точно не хотелось. Поэтому, даже услышав в голосе Клио, догоняющего меня в коридоре, угрожающие нотки, не остановилась.
Конечно он не оставил это без внимания – настиг и ухватил за локоть. Грубо развернул и рванул на себя.
– Если я сказал остановиться, значит ты обязана подчиниться мне, – процедил Кавьяр, прожигая взглядом, наполненным пьяным безумием.
По нему никогда не было заметно, выпил чего горячительного или нет, но глаза выдавали с потрохами.
– Клио, проснись, – усмехнулась так горько, что самой противно стало от собственного бессилия. – Ты не имеешь права приказывать. Это смешно. Знаешь, как называется то, что я увидела в твоем кабинете? – Отодвинулась от Кавьяра подальше, но стена за спиной вынудила прирасти к месту. – Слабость. Мне не нужны были твои истерические признания и вопли. Не нужны и обвинения в жестокости… Клио, всего маленькое сомнение с моей стороны, а ты уже трахаешься со шлюхами. Скажи, кто из нас большее животное после этого? Ты не прощаешь предательства? А я и не успела тебя предать. Теперь хочу, чтобы ты раз и навсегда оставил меня в покое. Мне устыла эта Санта-Барбара. Ты обвинял меня во всем, а сам буквально наплевал на чувства. Это так на тебя похоже… дай мне уйти. Я больше не хочу с тобой разговаривать.
Самое главное – держать себя в руках. Поорать и упасть в объятия истерики можно потом. Сейчас стоило бы оценить ситуацию трезво. И насрать на то, что в голове проносятся сплошные маты. Не имеет значения и боль от разочарования. Неважно, сколько мне хочется высказать греку. Я должна молчать.
Но какого хрена молчит и он?
Клио просто стоял, ссутулив плечи, и смотрел на меня. Без выражения, спокойно, внимательно. Спасибо – ширинку застегнул. А то совсем хреново…
Вновь поморщилась от одной только мысли, что вчера он обжимался со мной, а сегодня уже тискает груди другой женщины. Даже передернуло.
– Чего ты хочешь от меня? – наконец прохрипел грек и сунул руки в карманы брюк, тем самым открывая мне путь.
Действительно. Хороший вопрос.
– Человечности, наверное.
– Наверное? Видишь, это твое очередное сомнение, Лена. Еще одно. А сколько их у тебя касательно моей персоны, которая так не устраивает твое искушенное яркой жизнью самолюбие? – Это был сарказм. – Видимо, чтобы стать твоим настоящим и единственным мужчиной, мне нужно пройти все круги ада. Так? Тогда ты успокоишься?
Ох, на опасную дорожку ступаем, Клио. Упадем и больше не встанем.
– Именно сейчас я понимаю, как глупа была все это время, – покачала головой и отвернулась, уставившись мимо мрачного Кавьяра. – Я прощала тебе жестокое обращение, но измена стала толчком, прямо просветлением каким-то… ужасно звучит. Ты провел со мной ночь, чтобы наказать, да?
Боже, это же очевидно. Я попала «в яблочко».
Вероятно, наш разговор станет тем самым решающим моментом, после которого мы либо действительно разойдемся, либо навсегда останемся вместе.
– Каково это, Лена, – прищурился грек, вовсе не выказывая восторга от своей задумки. – Больно, когда тебя бросают?
Мне как-то полегчало и это было странно. Принимать решение всегда так сложно, а здесь даже без скандала обошлись.
– Ты словно мальчишка. Растерянный, впервые столкнувшийся с чем-то незнакомым. Мне жаль тебя, Клио. Ты превзошел самого себя. Потому что эта наигранная надменность смахивает на простую банальную обиду. Предлагаю разойтись и решиться, наконец, на что-то стоящее. Выбор за тобой, как и за мной. Отдохни и потом поговорим.
Я бы наверняка ушла, если бы грек не решил вдруг упереть руку в стену прямо перед моим носом.
Вздохнула, но посмотреть на него не решилась.
– Ты же знаешь, я всегда добиваюсь своего. – Теплое дыхание на моей щеке. – Ты не уедешь. И точка. Я смогу переубедить тебя. А если ты все равно решишь вернуться в Америку… что ж, у меня много способов помешать тебе. Не хочешь подчиняться, значит я стану занозой в твоей заднице… думай, Лена, думай, стоит ли заводить врага в лице мужа.
Хмыкнула. Просто не удержалась и все же взглянула Клио в глаза.
– Муж? Это так сейчас строятся семейные отношения? На взаимных упреках и изменах?.. – Оттолкнула Кавьяра и пошагала в сторону своей спальни.
Но слово естественно должно было остаться за Клио. Он себе не простит молчания.
– Ты как раз нам помешала, мелкая, – бросил мне в спину. – Но если никто не против, мы, пожалуй, продолжим.
– Ублюдок… – шикнула через плечо и захлопнула дверь комнаты. – Убила бы…
Нет, грек не мог просто отвалить от меня. Даже не удивилась, когда он без стука вошел в спальню.
– Какого черта, Кавьяр? Устроим бои без правил? Выйди! – указала на дверь.
Как же я могла забыть – сопротивление для Клио равносильно красной тряпке для быка. Та же реакция возникала у грека на мой гневный тон, что и у могучего животного на кусок ткани.
Пришлось немного усмирить свою злость и вдохнуть поглубже, чтобы перестать бояться вида Клио. А выражение его лица, между прочим, внушало легкий ужас, потому как не предвещало ничего хорошего.
– Я ведь не шутил, заявляя о твоем подчинении. Мне не нужна склочная баба. Не прошу драить полы или прогибаться под меня. Хотя… смотря в каком смысле. Просто помалкивай, не суйся не в свое дело. Не мешай мне. А уехать я тебе действительно не позволю. Забудь об этом.
– Подожди, – подняла обе руки. – Скажи честно, что происходит? Неужели так сильно зацепило мое откровение? Чего ты добиваешься?
Кавьяр, усмехнувшись, склонил голову. Никак не могла разобраться в его состоянии. Вроде бы пьян и зол, но в то же время, словно устал. Несколько мгновений он просто молчал, размышляя над чем-то, потом поднял на меня глаза и приблизился.
– Не могу позволить тебе манипулировать собой. Это бьет по самолюбию. Но самое интересное, Лена, что ты права. Я признаю. Мне обидно. А знаешь, что бывает, когда кто-то задевает меня за живое? – С преувеличенным равнодушием пожала плечами. – Я просто зверею и…
– Не впечатляет, Клио. Твой пьяный пафос смешон…
– Заткнись!
– Пошел вон! Только и умеешь угрожать. Ничего хорошего от тебя не слышала и не видела. Всех уничтожаешь своей злостью. Слабак!
Звонкая пощечина, и в комнате повисла тишина. Я ошеломленно уставилась на грека, прижав руку к щеке, пылающей после столь неприятного хлесткого шлепка. Не настолько больно, насколько жутко унизительно. К тому же неприятное предчувствие заставило меня растерянно оглядеться.
В глазах защипало. Но упрямо стискивая зубы, я уставилась на Кавьяра.
– Полегчало? – спросила тихо.
Клио с непроницаемым выражением лица смотрел на меня и опять молчал.
Да что ж это такое? Почему он так злится? Не может быть, что только из-за моего желания уехать. Что-то еще… я уверена.
– Уйди, пожалуйста, – попросила холодно и, встав к греку спиной, зажмурилась.
Кавьяр тяжело вздохнул.
– Не смей называть меня слабаком.
– А кто ты? Как думаешь, кто ты, Клио?
Он приблизился и забормотал над самым ухом:
– Не слабак. Кто угодно, но не слабак. Я признал свои чувства, согласился с ними. Хотя, на самом деле, плевать хотел на все эти «телячьи нежности». Ты давно напрашивалась на грубость. Сил нет терпеть твой характер. Идиотка! Ты все испортила, ясно? Сама все разрушила. Я надеялся на нормальные отношения, думал… – Замолчал. Подозрительно как-то. – …думал нормальное предложение сделаю. А ты как обычно «вовремя» решила, что у нас ничего не выйдет. Так вот теперь… – Клио отошел назад. – Расхлебывай. Назло тебе не позволю покинуть особняк. Просто мне так захотелось. А когда решишь, что осознала свою ошибку, сообщи. И да, я не сожалею о пощечине. Мужчинам таких вещей не говорят.
Обернулась.
– Мужчина не поднимает руку на женщину, что бы она не сказала.
Кавьяр улыбнулся.
– Да. Только если ему плевать на нее.
– Конечно. Это же методы Клио Кавьяра. По-другому он не умеет. Именно так в любви женщинам и признаются – пощечиной и отвратительными поступками. Я поражаюсь, как тебя кошмары по ночам не мучают.
Грек вспыхнул в мгновение ока и, выставив вперед указательный палец, ткнул в мою сторону.
– Ты мой единственный кошмар… – Покачал головой. – …и отпускать тебя не собираюсь. Мучайся, страдай, презирай меня, но здесь – в особняке. Это окончательное решение и обсуждению не подлежит.
С такой силой хлопнул дверью, что задребезжали стекла.
А спустя два часа, когда гости постепенно начали разъезжаться по домам, я вышла из комнаты и увидела грека на террасе. Как раз спускалась на первый этаж и, притормозив, присмотрелась. За окном было уже темно, но немного приоткрытая стеклянная дверь, позволила уловить слова Кавьяра и касались они чего-то такого, о чем мне точно было неизвестно.
– …это правильно. Я уверен. Да… спасибо… до завтра, Хавьер. Отдыхай.
Развернувшись, Клио заметил меня и, нахмурив лоб, вошел в дом.
– Опять подслушиваешь?
– Нет, – Не солгала. Я ведь только пришла. – Зачем мне это?
Грек потер переносицу и подошел поближе. Прислонился к перилам. Он уже не выглядел охмеленным, скорее, казался заспанным.
– Я приглашаю тебя на свидание, – произнес угрюмо.
– Э-э-э… что?
Наверняка сейчас тут и прилягу от шока.
– Что слышала. – Закатил глаза Кавьяр. – Скучно. Хочу отвлечься. Свидания у нас еще не было. Так что… – Взглянул на дисплей сотового. – Через час в саду.
И, насвистывая, пошел вверх по лестнице.
Что за чертов идиот? Сколько еще мне тут торчать? Я должна уехать. Иначе… иначе мы просто поубиваем друг друга.
====== Глава 17 ======
He waits for her to sympathize
But she wonʼt sympathize at all
She waits all night to feel his kiss
But always wakes alone
Он ждет ее сочувствия,
Но она не станет сочувствовать ничему.
Она всю ночь ждет его поцелуя,
Но всегда просыпается одна.
The Cure «Apart» ©
Ну и что мне с тобой делать, Клио? Как относиться к тебе после всего, что ты сделал?
Сидишь напротив и смотришь так пристально, а у меня на душе кошки скребут. Не избавиться от тебя. Ну пойми же, наконец, не жить мне с тем, кто изменил. Я многое могу простить, но только не измену. Делай, что хочешь. Можешь убить меня, но я здесь не задержусь ни на мгновение дольше, чем завтрашнее утро.
Свидание? Кому оно нужно? После всего того дерьма…
Господи, Клио, да ты же просто уничтожил меня, раздавил. Как, скажи, мне мириться с твоими поступками?
Прости, но я не великомученица и вовсе не послушная религиозная девочка и, несмотря на то, что все же верю в Высшие Силы, убеждена, что даже Бог не собирался уготавливать мне подобную участь. А если же это Его рук дело, значит я жуткая засранка, заслужившая все испытания. Но ведь это совсем не намекает на мое полное подчинение. Я не обязана этого делать, как и тебя никто не принуждал меня спасать и оберегать. Сам подписал себе приговор, что уж теперь.
– У меня такое чувство, что ты сейчас ведешь с собой жутко страстный диалог, громко провозглашая все мои недостатки, – растягивая слова, пробормотал Клио и отпил вина.
Тьма давно окутала сад, где в одной из беседок сидели мы. Холодные закуски, фрукты и белое вино. В целом этот вечер был чудесным. Но только, если закрыть глаза и отдаться музыке, доносящейся из динамиков, установленных в углах беседки. Позабыть о случившемся и можно релаксировать. Но нет, это не обо мне. Адская ноющая боль в груди сидела комом. Я не могла поднять на Кавьяра глаза. Мне не хотелось знать, о чем он думает, смотрит ли на меня. На все было плевать. Полностью. Но ответить на слова грека хотя бы что-то было необходимо.
– Так и есть. – Честность превыше всего. – Я обдумываю план побега, Клио. – Взглянула на него. – Давай поговорим спокойно. Без скандалов и упреков. Хорошо?
– Ладно, – кивнул и откинулся на спинку деревянного стула. – Я весь внимание.
И что сказать? Прости, но я тебя презираю за предательство? Но ведь он и не давал мне клятв верности. Так что ж тогда настолько сильно бесит?
– Разве ты сможешь жить с той, кто тебя ненавидит?
Грек фыркнул и, подавшись вперед, произнес спокойным тоном:
– Вообще-то я привык к этим чувствам. Меня все вокруг ненавидят и презирают. Так что не удивлен. К тому же… – Вздохнул. – Не верю, что тебя так задело случившееся. Слишком неожиданно ты засобиралась в Америку. Может есть другая более веская причина?
Смотрела на Клио и не могла понять: он прикидывается дураком или действительно считает свое поведение нормальным?
– Смотри, – сказала я, собравшись с силами. – Разберем ситуацию. Мы женаты. Пусть и без моего ведома ты устроил весь этот идиотизм, но все же теперь я – Кавьяр. Меня коробит данный факт. Однако это никого не волнует. Все, что ты сделал для меня – это спас избитую, изнасилованную арабами и в итоге убил их главаря. Но и сей факт не слишком прибавляет тебе прелести, потому что, Клио, твою мать, ты отомстил за свою уязвленную гордость! Понимаешь?! – Хлопнула ладонью по столу. – Это банальное мужское самолюбие. Ты подкреплял свою злость и обиду мыслями о моем унизительном падении. Будто я не знаю, как мужик относится к той, кого «пустили по кругу». И неважно, что я этого не хотела! Ты все равно будешь мучить меня воспоминаниями. Не оставишь в покое!
Грек угрюмо молчал. Неужели согласился с моими обвинениями? Просто нонсенс!
Вытащил из пачки сигарету и закурил. Нет, правда умрет от рака легких.
– Я долго думал… – Хорошенький ответ. Неплохо для начала. – …над тем, что произошло. Знаешь, мне действительно обидно, что с тобой случились все те ужасные вещи. Я не хотел бы видеть это снова. Никогда. Да, самолюбие пострадало, это тоже правда. Но какого черта ты вдруг решила, что наши пути должны разойтись? Не могла со мной поговорить об этом? Доверилась первому встречному, а от меня все утаила. Даже твое признание затерялось в том дерьме, что наговорила ты дальше. Как это понимать?
– Так ты из ревности бросился трахаться с малолетками? – рявкнула я, ненавидя себя за несдержанность. – Да, молодец, Кавьяр! Поздравляю тебя с титулом «Урод года»!
– Хватит! – на этот раз стол пострадал от руки грека. Ударил по нему с такой силой, что мне плохо стало от страха. – Несешь несусветную ересь. Я позвал тебя обсудить все спокойно, а ты опять за свое. Мой вины перед тобой нет. Ты отказалась от меня, а я бегать за бабами не привык. Но сейчас не об этом…
Клио поднялся и отошел к дверному проему. Прислонился к косяку и заговорил вновь:
– Мне нужно тебе кое-что сказать. Все то, что говорил насчет имущество – правда. Оно твое, но не как Лены Кавьяр, а Хелес. Елена Хелес. Уж прости, придется оставить тебя гречанкой. Мы скоро уедем отсюда. Не волнуйся, все наладится. Нужно немного подождать. Должно кое-что разрешиться… в «Черном Кресте» обдумывают мой отказ от бизнеса. Я естественно о работорговле. Устал от всего этого. Давно отошел от дел, но боссы крепко держат. Невозможно вырваться…
Зачем он говорит мне об этом? Бред просто.
– Думаешь, я выживу без твоей дурости? – Что? У меня слуховые галлюцинации? – Поверь, мне крайне сложно отпустить тебя. Отдать другому? Ты ведь не будешь жить одна. Выйдешь замуж, нарожаешь детей, а я буду следить за тобой. Буду напоминать о себе, запугаю всех вас. В конце концов все разрушу, но зато тебя больше никто не коснется… звучит противно, согласен. Самому тошно от такой откровенности. Но это первый и последний раз, когда я говорю тебе нечто подобное. Больше не решусь.
Я молчала, глядя в стену напротив, по которой густо вился плющ.
– Почему? – выдавила наконец. – Почему только сейчас ты сказал все это? От отъезда меня уже никто не отговорит. Я не поменяю своего решения. – Встала. – Позволь уйти. Пропусти.
Грек обернулся. Из-за влажноватого воздуха дым клубился вокруг него медленно, словно лениво.
– Ты уверена? – вскинув бровь, поинтересовался Кавьяр. – Покинешь Касабланку? Лена, ты совсем меня не слышишь, что ли? Я не позволю тебе уехать. Ты должна быть рядом со мной.
– Я. Тебе. Ничего. Не. Должна.
Грубо оттолкнув грека, обошла его и направилась к дому.
– А если я скажу тебе, что не изменял, останешься?
Мне показалось, что ноги налились свинцом. Приросла к месту и слушала, как в груди грохочет сердце. Так хотелось, чтобы сказанное Кавьяром было правдой. Даже зажмурилась.
– Не скрываю, что хотел этого, – уже совсем близко прозвучал голос Клио. – Но я не совершил ничего предосудительного. Можешь считать меня последней мразью. Однако учти – ты подкупила своим ненормальным характером одного из неподкупных мужчин. С самого начала хотелось просто разорвать тебя на части. Эта твоя истеричность, гордыня, русская совершенно необъятная душа… я… я просто был выбит из седла. Ты уничтожила все мои представления о женщинах. Твою мать, Лена, тебе с такими страстными порывами только на площади с транспарантом стоять и орать о победе духа и справедливости! Че Гевара хренов! До сих пор не могу поверить, что уволок тебя из того замызганного бара. Чем был забит мой разум вообще? – Кавьяр развернул меня к себе и потрепал по волосам. Затем руку к груди своей приложил, торжественно произнеся: – Клянусь, с бабами теми не спал. И вообще… хватит меня ломать. На вот, помоги лучше. – Достал из кармана кольцо и протянул мне. – Поношу его немного.
Какого-то черта пересохло во рту. От всего. От слов Клио, от клятвенных признаний, от чистой откровенности. А уж вид золотого кольца меня и вовсе вогнал в ступор, что, конечно, не осталось незамеченным.
– Ну ладно тебе, мелкая, шевелись. А то нахрен передумаю. Предполагал, тебе приятно будет, когда я окончательно закреплю наш союз.
Надевая кольцо на палец Клио, меня терзало неприятное предчувствие. Вот не закончилась еще эта история, знаю, что не закончилась.
– И почему мне кажется, что ты ставишь свое клеймо? – пробормотала растерянно.
Грек взглянул на меня пристально и наклонился:
– Потому что так и есть, мелкая.
Поцеловал. В губы. Как всегда напористо и грубовато, но потом, словно усмирил свою страстность – стал более нежным. Дыхание выровнял и отодвинулся.
Темно-карие глаза, буквально черные, – зрачков даже не видно, – сверкнули и Кавьяр усмехнулся.
