Текст книги "Я твоя истина (СИ)"
Автор книги: Людмила Немиро
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)
Провел рукой по влажным волосам.
– С тобой не только обидчивым станешь… можно вообще вздернуться.
Кавьяр уже развернулся и шорты свои натягивал, когда я ответила:
– Мне кажется, или ты именно поэтому никак от меня не отвяжешься? Ведь можешь найти другую женщину. Более мягкотелую и добрую, но все равно носишься со мной. Что тобой движет?
Спина Клио напряглась. Мар и Хави тактично удалились, поспешив к автомобилю.
– Привязанность, – бросил грек через плечо. – Имею такую слабость.
– Да? – «прилипла», проявив проницательность, несвойственную для меня в последнее время. – А я всегда была убеждена в твоей некоторой… ветрености и неспособности к проявлению чувств. Ну о гневе я естественно не говорю. Это другое.
Он обернулся. Резко и нервно. Уставился на меня пронзительным взглядом.
– А я, как вижу, ты осмелела?
– Нет, Клио, – опустила глаза, ненавидя себя за трусость. – Тебе показалось. Это лишь давние наблюдения. Мне ничего о тебе неизвестно.
Приблизившись, грек присмотрелся.
– Что с тобой творится, Лена? – пробормотал он, словно для себя. – Ты меняешься. На глазах превращаешься из бойкой, сильной женщины…
– В тряпку? – закончила за Кавьяра, остекленело пялясь вдаль. – Ты прав. Теперь можешь вытирать об меня ноги. Я и слова поперек не скажу.
Клио сжал мои плечи, чем жутко напугал. Нервно дернувшись, посмотрела на него и прохрипела:
– Отпусти.
– Нет. Не отпущу. Я заставлю тебя очнуться, потому что это не ты. Знаю, что виноват перед тобой, но время для искупления этой вины предостаточно.
– Не думаю…
– А я думаю именно так.
– Не понимаю тебя.
– Так же, как и я тебя.
– Тогда отойди уже наконец, – еще сильнее дернулась я.
Клио отпустил и прищурился, кривовато усмехнувшись:
– Мне все ясно, – кивнул он, почти откровенно потешаясь. – Хитрости своей ты не растеряла. Пытаешься вытащить из меня что-то, о чем даже не догадываешься… это так типично для тебя…
– Есть что вытаскивать? – вздохнула я, задав этот вопрос с равнодушием, и обошла грека.
– Есть… – донеслось мне в спину и в горле почему-то застрял комок, который всю дорогу не хотел проглатываться.
Уже добравшись до центральной улицы города, Хави сбавил скорость и поехал значительно медленнее. Тут и случилось это.
Нам оставалось до дома Азельи еще довольно много. По крайней мере так сказал Марио.
Вдруг из толпы выскочил человек, одетый как и положено мусульманскому мужчине, и принялся нас фотографировать, почти влипнув в стекло. Я жутко перепугалась, а Кавьяр прикрикнул на охранника: «Гони!», и тот рванул с места, заставив пешеходов броситься врассыпную.
Вырулив на главное шоссе, Хави сбавил скорость. Все молчали. То, что грек нервничал, было несомненно заметно, но и он не желал говорить. Однако все-таки произнес, вздохнув и сжимая пальцами переносицу:
– Похоже, план «Черного Креста» не так уж плох, и имеет право на существование. Марио… – Доктор обернулся. – Ты лучшая кандидатура.
Испанец изменился в лице, подозрительно пристально окинув меня взглядом, и согласно кивнул:
– Хорошо. Я согласен.
– Что такое, Клио? – отозвалась спокойно, на самом деле холодея внутри. Что-то происходило, и я участвовала в этом. – Решили продать меня?
Грек посмотрел так, как вероятно смотрят на душевнобольных.
– Еще что придумаешь, фантазерка? – фыркнул он и ошеломил: – Тебе следует выйти замуж… – Я открыла рот. – …и прежде, чем ты начнешь проклинать меня, внимательно выслушай. Арабы нашли нас… и я не сомневаюсь в том, что это они. Вероятнее всего, Мухамед подослал своего человека. Вот эта «показуха» с фотоаппаратом, лишь откровенный намек на их бесстрашие и наглость. Ты будешь под защитой своего мужа. Естественно первого встречного тебе не вручим. Марио отлично подойдет. В прошлом он военный, служил в спецподразделении… это тебе знать необязательно. Уедешь с ним, тем самым отвлечешь от нашей семьи внимание прессы, а мы сможем спокойно расправиться с арабами. Условия будут выполнены…
Я молча выслушивала жаркую речь Кавьяра и думала, в какой момент он тронулся умом. Какое замужество? Какие, блядь, условия? Что вообще происходит?
Видимо все, о чем думала отпечаталось на моем лице, потому как Клио вытянул руки вперед и попросил:
– Не нервничай. Меня самого жутко раздражает сложившаяся ситуация. Но тебе стоит отдохнуть от этих разборок. Так правильнее… – И почему мне кажется, что грек сам себя убеждает? – Ты устала и пострадала очень сильно.
– Поэтому нужно сразу замуж… – покосилась на доктора. – …за него? Что ты творишь, Клио? Сделай мне фальшивые документы и отправь в Гималаи какие… зачем так возиться? Это нелогично и глупо, а еще рискованно и бесполезно. Я и так выжата, словно лимон. Дай мне покоя. Один черт хреново жить – что с тобой, что без тебя…
Я осеклась и побоялась повернуться к греку. Но зато он весьма пристально буравил мой профиль.
– Слова, произнесенные в нервном возбуждении… – пробормотал Клио задумчиво. – Правдивее всего…
– Ошибаешься. – Вновь напала апатия, еще сильнее уволакивая меня в пустоту и одиночество.
– Ты же помнишь, малышка, я никогда не ошибаюсь.
Обволакивающий низковатый баритон произвел на меня неожиданный эффект: мурашки по спине побежали. Все так же не решаясь взглянуть на Кавьяра, припала головой к стеклу и прикрыла глаза.
– Даже с тобой нянчусь с определенной целью. Давно пора привыкнуть к тому, что у меня на все есть свои причины.
Да, только ты любишь о них умалчивать. Это очень «справедливо», но в своем упрямстве ты, Клио, просто слеп. А это уже другая история.
– Не хочешь говорить? – вздохнул грек. – Что ж, твое право. Только я должен убедить тебя кое в чем…
Ну ладно, немного заинтересовал, поэтому покосилась на Кавьяра.
– Я заберу тебя. Сразу, как покончу с Мухамедом. Обещаю.
Улыбку я не сдержала: злобную такую и горькую.
– Ты понимаешь, что для меня это звучит, как угроза. – Не ожидала от себя, но подалась к греку и, вцепившись в его руку, произнесла: – Оставь меня. Ну когда же ты услышишь то, что я говорю? У нас нет будущего. Оставь…
– Мы приехали, – стиснув зубы, проговорил Кавьяр.
Я огорчилась от встречи с такой непробиваемостью и выбралась из автомобиля. Хавьер, как и Марио, скрылся в доме, так сказать, от греха подальше.
– Давай-ка раз и навсегда объяснимся, мелкая!
Встала, как вкопанная. Нет, ну он же частенько так меня называл. А сейчас что со мной? Почему ноги одеревенели? Да потому, что в свете последних событий совсем забыла, при каких обстоятельствах «сдружилась» с Клио. Опустив голову и ссутулив плечи, стояла к нему спиной, пока он не приблизился и сам не развернул к себе.
– Поговорим? – довольно мягко спросил, чем и вызвал в груди очередной панический приступ удушья.
Судорожно закивав и моргнув, приготовилась к худшему. Но…
– Я так к тебе привязался, Лена, – подхватил пальцем прядь моих волос и немного нервно сорвал эту чертову шляпу. Глаза цвета темного шоколада так странно искрились, а во внешних уголках залегли «смешливые» морщинки. – И плевать я хотел на то, что сейчас ты так противишься мне. Это последствия тяжелого опыта. Я готов принять тебя любую и…
Твою мать! Как пощечина! Как удар «под дых»!!!
Вот оно – ужас от осознания собственной ничтожности! Клио указал мне на это, буквально ткнул пальцем.
Я должна была это сделать. Просто жизненно-необходимо было…
С такой силой влепила греку пощечину, что он отшатнулся, а я едва не упала. Но устояла на месте, а дальше… сорвалась… избивала Кавьяра за все. И почему-то перед глазами проносились эпизоды вовсе не из Касабланки. Я видела арабов, и наносила удары руками и ногами именно Мухамеду, не осознавая, что метелю грека, словно боксерскую грушу. А он и не отбивался, просто область паха пытался защитить – собственно, туда я и метила…
– Ненавижу вас всех! – выкрикнула в сердцах, и хрястнула кулаком в многострадальный нос Клио. – Не-на-ви-жу!!!
Кавьяр голову запрокинул, стараясь остановить кровотечение, а я, моментом воспользовавшись, в порыве неконтролируемого отчаяния и гнева нанесла удар ниже пояса. Грек взревел и, согнувшись пополам, рухнул на землю. Перед глазами все затянуло пеленой, когда мои ноги сами принялись пинать Кавьяра. Ему видимо в какой-то момент это надоело. Или просто боль немного помогла? Но неожиданно Клио меня оттолкнул и вскочил, а я, спиной налетев на низенький кустарник, упала. Боль в правом боку заставила ахнуть и широко распахнуть глаза. Сказывались последствия ТОГО НЕПРАВИЛЬНОГО обращения со мной… низ живота потянуло, и я тихонько заскулила, перекатываясь набок и еще не понимая, что всхлипываю.
Кавьяр заставил улечься на спину и руки мои к земле прижал, совершая страшную ошибку. Нельзя так грубо! Не хочу я это вспоминать!
Грек был доволен, и это так контрастировало с перепачканным кровью лицом, что заставило меня замереть. Вглядываясь в его глаза, пыталась осмыслить произошедшее. По мере того, как сознание прояснялось, меня обуревали странные противоречивые чувства.
– Что… что ты делаешь… Клио… что такое…
– Получилось, – кивнул он, с видом профессора осматривая мою физиономию. – Прости конечно, но мы в итоге так и не поговорили. Я хотел вывести тебя из апатичного состояния. Получилось.
Грек поднялся и мне руку протянул, но я проигнорировала ее и встала сама.
Глядя прямо перед собой, проговорила холодно и как-то отчужденно:
– Ничего не получилось, Клио, потому что ты сказал то, что я и так знала. После арабов ты считаешь меня «перепачканной», «изношенной», и я вполне понимаю твое отвращение. Но знаешь, мне плевать на это. Я растеряла свою индивидуальность, когда попала к тебе. В рабстве многое пришлось переосмыслить… – Невольно сморгнула снова накатившиеся слезы. – Теперь нет той, что была раньше. Я больше не гордая и смелости совсем не осталось. Мне не нужно знать твоего мнения… это бессмысленно… и ты мне не нужен… никто вообще не нужен… я прошу отпустить, а ты из эгоизма собственного держишь. Кто я для тебя? – посмотрела на молчаливого грека. – Игрушка? Все в прошлом, Клио… ты хотел этого разговора… – Кавьяр раздул ноздри, нервно качнув головой, а я тверже повторила: – …ты хотел этого разговора. Так вот слушай. Нас связывает боль, страдание и смерть близких. К счастью, мне удалось уберечь мать, и благодарна я за это именно тебе. Так же, как и за собственную жизнь… но… ты душишь меня, Клио. А без тебя я загнусь. Уже и без объяснений понятно. Мне всегда было жаль тебя из-за прошлого, но вот здесь… – Ткнула себя пальцев в грудь. – …что-то засело. Оно не отпускает меня, потому что и ты не отпускаешь. Стоит тебе дать свое согласие, и мы с Ханной исчезнем навсегда. Я не вернусь в Миротворцы. Я другая…
– Мы можем все исправить… – слабая попытка достучаться до меня.
– Ничего не исправить… Клио, ответь на один вопрос. Всего один твой ответ, и я умолкну, – дождалась кивка. – Ты готов все бросить, продать легальный бизнес и прекратить занятия работорговлей ради того, за что борешься?
Повисла тяжелая, самая тяжелая пауза в моей жизни.
– Лена, я…
– Ответь.
Молчание и мрачный взгляд черных глаз. Сердце загрохотало в горле, потому что стало яснее ясного, что Кавьяр никогда не сможет выбраться из дерьма, в котором погряз.
Заполняя тишину, я произнесла спокойно, чувствуя горькое разочарование, смешанное с некоторым облегчением – ведь мы, наконец, поняли друг друга:
– Я никогда не считала тебя виновным в гибели твоей сестры, – Клио полоснул по мне взглядом, в глубине которого сгустилась непроглядная тьма. – Просто знай это. Я уважаю тебя за мужество и за то, что нашел в себе силы жить дальше. А я вот слабая и всегда такой была.
Развернувшись, на подкашивающихся ногах побрела к дому, попутно утирая почти высохшие слезы. На душе, несмотря на всю нелепую трагичность ситуации, стало значительно легче.
– А если я скажу, что положу за тебя жизнь, – донеслось до моего слуха, заставляя остановиться. – Тогда ты останешься со мной?
Слегка повернув голову вправо, обхватила свои плечи руками – стало как-то зябко.
– Зачем мне тот, кто не желает освобождаться от прошлого? Разберешься в себе, тогда и задавай подобные вопросы.
– А может на самом деле это ты не разобралась в том, что тебе нужно? – Гораздо ближе прозвучало. – Может ты сбежать хочешь, потому что тоже привязалась ко мне?
Повернулась к греку.
– Не глупи, Клио. Я не могу что-либо испытывать к тому, кто идет мне наперекор и постоянно заставляет плакать. Это нечеловеческие отношения. Это отношения жертвы и садиста. Я не хочу так. Мне нужно забыть…
Стоя в тени деревьев, перепачканные землей и с закрашенной травяным соком одеждой, мы впервые за все время разговаривали, как взрослые люди. Высказывались друг другу, словно точки над «i» расставляли.
– И жертвой чувствую себя я! – вдруг выкрикнул Клио, взмахнув рукой.
От испуга меня бросило в жар, а дыхание участилось.
– Боже, Лена, – грек отошел назад и по своим волосам провел рукой. – Почему все так сложно? Ты можешь понять меня? Просто пойми и прими. Я не ломаю тебя. Не заставляю избавляться от прошлого. Действительно страшно то, что произошло между нами и то, что случилось с тобой опять же по моей вине. Думаешь я не вижу… – почти брызгая слюной, рявкнул Кавьяр. – …не знаю, какое я говно?! Ну что мне сделать, чтобы ты прекратила эти издевательства? Я не мальчик, не буду бегать за тобой! Поняла меня? Не мальчик… и нечего кривить губы! Ты достала меня! Вот здесь уже сидишь… – к горлу ладонь приложил. – Сколько можно умолять, уговаривать, спасать? Хватит! Катись ко всем чертям! Я больше не буду удерживать! Убирайся…
Обессиленный собственным гневом, Клио как-то протяжно застонал и, развернувшись, поплелся вглубь сада…
Над головой чирикала милая птичка, аккомпанируя пьесе под названием «Клио Кавьяр сдался». В то же время сдалась и я. Ну мы вымотали друг друга. Грек вероятно и не стремился меня задеть словами «я приму тебя любую», но именно это дало толчок к продвижению вперед.
Запрокинув голову, прищурилась и посмотрела в небо. Красивые пушистые облака, периодически закрывающие солнце, медленно плыли на запад. Мне стало легче. Определенно мы оба нуждались в этом разговоре, больше походящем на скандал и… на прощание. Такой переломный момент в бессмысленных грубых отношениях. Но как же свободно стало в груди. Хотелось что-то делать, действовать, чтобы поскорее стереть страшные воспоминания о Мухамеде. Только времени прошло совсем мало.
Совсем уж неожиданно мне стало не по себе и, бросив взгляд туда, где только что скрылся грек, я поспешила к нему.
– Клио, – позвала, медленно шагая между деревьев. – Ты, надеюсь, не вздумал повеситься?
И нервно хохотнула от такого идиотского предположения.
– Клио, отзовись, пожалуйста, а то мне… – умолкла, заметив Кавьяра, сидящего на траве под тонким деревцем, и шепотом договорила: – Страшно.
Он курил, таращась в пустоту, и на меня внимания не обращал. И с чего я вдруг вину за собой почувствовала? Презирала себя за эту мягкосердечность, но все равно приблизилась к греку.
– Давай не будем портить друг другу настроение.
Клио затянулся, выпустил дым и вновь затянулся.
– Давай, – хрипловато ответил, не глядя на меня.
Понимая, что сглупила, притащившись сюда, я собралась уже уйти, и даже несколько шагов сделала, когда Кавьяр сказал:
– Посиди со мной. Хотя бы немного.
Ощущая себя кроликом, загнанным в ловушку, все-таки подошла к нему и присела чуть поодаль.
Клио повернулся ко мне и взглянул задумчиво.
– Ты такая беззащитная, мелкая… – Сглотнула, напрягшись от этих слов. – И такая «колючая». Как мне раскусить тебя? Другой раз кажется, вот-вот все пойму, как тут же ты номер выкидываешь, противоречащий всем нормам логики. Как же тогда с тобой ужиться? Ты ведь абсолютная психопатка… – О, это в точку! – Но так нужна мне…
Вскочив, я, невзирая на боль в том же правом боку, пошла к дому. Нет-нет-нет, это выслушивать я не буду… не могу… не хочу… не готова…
Черт бы вас всех побрал! Всю душу мне вымотали.
Но как же глупо поступила, сбежав. Ведь именно правды и добивалась от грека, а, получив ее, струсила…
– Мама, – позвала я, войдя в дом. – Клио отпустил нас! Мы уезжаем…
====== Часть вторая или Точка отсчета. Глава 12 ======
Iʼm in constant confrontation with what I want and what is poppin…
У меня вечное противоречие между тем, что я хочу, и что выходит…
Twenty One Pilots ©
Тепло обволакивало. Прикрыв глаза, я наслаждалась водой, сидя в деревянной бадье, подтянув колени к груди. Сегодня мы вновь промокли насквозь, попав под ливень, и теперь я пыталась согреться. Конец августа принес с собой частые дожди, а после них всегда холодало. Зачем грек ежедневно таскал меня на побережье, не понимала, но видимо он преследовал какую-то цель.
Деревянная избушка, в которой мы ютились, была спасением от внешнего мира. Все коренным образом изменилось. Теперь я и Клио вынуждены были скрываться от всех и вся. Я, по мнению «Креста» и арабов, была «ахиллесовой пятой» грека, поэтому убрав меня, добрались бы и до него. Не верила, что это на самом деле так, но выбора не было – приходилось стойко переносить очередные испытания в компании Кавьяра. В целом Клио был молчалив и нисколько не стремился со мной беседовать. Почти два месяца я провела в этих непролазных зарослях, чувствуя себя еще более одинокой, чем после того дня…
Двумя месяцами ранее
Уже оказавшись в доме, сразу почувствовала опасность. В воздухе витало нечто мрачное и страшное, от чего я ощущала прилив адреналина. Но в полной звенящей тишине добравшись до гостиной, мои ноги внезапно стали ватными. В голове пульсировала лишь одна мысль: «Мама не отозвалась, она промолчала…»
Это было странно, потому что помимо Ханны в доме находились Хавьер, Тео, Марио и хозяйка. Но на мой голос так никто и не отреагировал. Повторно позвать маму не решилась. Постояв немного перед дверью, ведущей в гостиную, я осторожно приоткрыла ее и заглянула в прохладное помещение. Налетевший сквозняк тут же поднял тонкие занавески на окне и, по сути человек, сидевший в кресле спиной ко мне, должен был увернуться или хотя бы взмахнуть рукой. Но он не шелохнулся. Медленно двинулась в его сторону и поняла, что это Марио. Облегченно вздохнув, нерешительно улыбнулась и сказала:
– Слава богу, хотя бы ты тут, – подошла к доку. – А остальные где?
Что-то было не так. Мое сердце совершенно неожиданно оборвалось. Дрожащей рукой коснулась плеча испанца и тот повалился набок, словно тяжелая туша. Истерически закричав, я попятилась. Не в силах оторвать взгляда от лужи крови, растекшейся по полу, так и вопила, пока за спиной не раздалось:
– Стой на месте.
Обернувшись и вылупив на Азелью глаза, стиснула зубы, чтобы прекратить истерику, но меня так трясло, что пришлось опереться о стену.
– Ханна… где Ханна?.. – все же выдохнула я, и уже потом заметила в правой руке женщины нож, лезвие которого было измазано кровью.
Даже в мыслях не могла допустить, что мать мертва.
– Там же, куда сейчас отправишься ты, – прошипела Азелья и двинулась на меня.
Бежать было некуда, но и не требовалось, потому что орала я достаточно громко для того, чтобы меня услышал Кавьяр. Он вырос на пороге комнаты и, вмиг оценив ситуацию, обхватил хозяйку дома за голову. Раздавшийся хруст позвонков заставил меня согнуться пополам. Пока мое тело выворачивало рвотой наизнанку, грек проверил пульс у Марио. Но даже я понимала, что с такой раной, как у дока, выжить никому не удалось бы: перерезанное горло едва ли не от уха до уха.
– Черт… – с горькой досадой прошептал Клио и отошел от Мара.
Достав из-за пояса оружие, он окинул меня взглядом. Я уже сидела на подоконнике, жадно хватая ртом воздух.
– Порядок? – спросил грек, перезарядив пистолет.
– Нет. Но я иду с тобой.
Он промолчал и двинулся из комнаты в сторону лестницы.
– Клио, – шепнула, чувствуя в глубине груди истерические нотки, которые так и норовили вырваться вместе с этим шепотом. – Моя мать…
– Тише. Сейчас проверим.
Не успел грек дойти до верхней ступени, как из-за угла выскочил Тео и с ошалелым видом прижал оружие ко лбу брата. Тот поднял руки, как бы показывая, что все в норме, и до младшего Кавьяра наконец дошло, кто перед ним стоит.
– Прости, – сказал он и отпустил Клио. – Их было трое. Хавьер успел увезти Ханну. Я скрылся наверху, выискивая этот чертов сотовый, чтобы вас предупредить. – На меня взгляд перевел и прищурился. – А тебя где носило? Я думал, что прирезали уже…
– Она была в саду со мной, – пояснил грек, спускаясь вниз. – Арабы?
– Да, они самые, – Тео последовал за греком. – Ханна уже на пути к Линчу. Пусть теперь они займутся ее безопасностью…
И что-то еще говорил британец, но я, усевшись на ступеньку, облегченно прикрыла глаза. Мама жива. Это безумно радовало. Но вот доктора было жаль. Он помог мне… столько раз помог…
Наши дни
Кожа на пальцах уже сморщилась, но я продолжала сидеть в остывшей воде. И урчание пустого желудка не мешало. Мне просто не хотелось выходить к Кавьяру. Как он напрягал меня своей мрачностью и молчаливостью. Вроде и отдыхала, но все равно безумно выматывалась за день, потому что бездействие, – а праздное шатание по побережью не назовешь работой, – убивало. Однако спасибо греку (в очередной раз) за то, что он уж очень постарался и обеспечил Ханне безопасность. В общем-то не без помощи Малкольма Линча. Тот тоже был рад, что братья информируют Миротворцев и отказывать в помощи не стал. Тем более, что защищать нужно было мою мать, а я, как босс понял, была крайне на него зла. Прямо придушила бы Линча за то, что именно меня отправил в, мать ее, Турцию.
За прошедшее время физически полегчало. Даже значительно полегчало. Да и в апатию я не погружалась с такой регулярностью, как раньше. Но назойливый звоночек в голове ежедневно оповещал меня о присутствии мужчины в доме. Ну и что с того, что Кавьяр меня не трогал… ума не приложу, как такой озабоченный и до чертиков пошлый мужик обходится без женщины?
Если серьезно, и знать не хотела, как грек с этим справляется…
– Ты жива там? – стукнул по стене Клио, и я вздрогнула, автоматически занырнув поглубже: так, чтобы только голова торчала.
От него меня отделала всего лишь занавеска. Домик был маленьким и имел одну комнатушку, в которой стоял узенький деревянный стол; что-то вроде печи, тоже маленькой и больше походившей на деревенскую плиту. У стены – койка, на которой мог уместиться лишь один человек, а чуть правее располагалось низкое окошко, застекленное и со ставнями. Кто вообще обитал в этой избе, и в жизни не догадалась бы, но грек уверял, что это домик деревенского жителя. Какой человек так мечтал об уединении? Как он мог проводить время в густом лесу среди диких зверей и… да бог знает, кого еще…
Жуть. Хотя… мы ведь здесь живем…
– Лена, я вхожу.
– Нет! – рявкнула, очнувшись, и выскользнула из «ванны», практически вываливаясь, словно селедка из бочки. – Я уже закончила. Оденусь и выйду.
Низковатый смех Кавьяра меня смутил: гад, опять подшутил! Совсем издерганной меня сделал, прямо не знаю, когда выпутаюсь из этого стресса.
Одевшись и собрав влажные волосы в пучок, выглянула из-за темной занавески. Здесь было значительно прохладнее, чем во второй половине комнаты, которая кстати, была отделена от печи тонкой стеной. Пар, собравшийся в комнатушке, расползался во всему помещению.
Клио сидел за столом и курил, дожидаясь меня. Столько дней прошло, а мы ни разу и не поговорили о случившемся. Лишь поверхностно коснулись темы гибели доктора и вновь сделали вид, что все хорошо – хоть ты под венец беги в фате, развевающейся на ветру. Вот только не до этого было совсем. Господи, а будто когда-то было до этого…
Молча устроившись на твердой скамье прямо напротив грека, я взялась за ложку. То, что приготовил Кавьяр было очень приятным на вкус и крайне сытным. То ли суп, то ли густая похлебка, но горох в ней присутствовал однозначно – наверняка купил у жителей деревни, которая находилась от нас километрах в двадцати.
– Может, допустишь меня к плите? – пробормотала, не поднимая глаз. – А то как-то неловко, чувствую себя ребенком.
– А ты есть ребенок. Только с тобой может быть столько возни. Уже давно сидела бы под присмотром Марио… – грек вздохнул, и я посмотрела на него с интересом. – Если бы он жив остался, конечно.
– Слушай, Клио, – проигнорировала грозный взор Кавьяра и продолжила: – Давай поговорим. Расскажи мне о Марио. Я ведь ничего не знала о нем…
Прищуренные глаза грека засверкали, и уж точно – хорошего они не обещали. Он поднялся и, сунув руки в карманы брюк, прошелся по тесной комнате.
– Ночью поднимется сильный ветер, – ни с того ни с сего произнес Клио, и мне стало ясно, что он собирается с духом, чтобы заговорить о погибшем друге.
– Да, ты уже предупреждал об этом… – набрала в легкие воздуха побольше и добавила: – Почему он не защитился? С такой подготовкой, как у Мара… я хочу сказать…
– Я понял, – прервал грек, подняв руку и, прикрыв глаза, сказал: – Ясно же, что рана была нанесена сзади. Ему просто перерезали глотку, Лена, – посмотрел на меня. – Кто смог бы выжить в такой ситуации? Ты ведь сама неплохо защищаешься. Конечно это не профессионализм, но все же… док не смог ничего сделать. Просто не успел. Скажи спасибо, что Тео уволок Ханну к запасному выходу и отправил ее с Хавьером. Иначе одной смертью не обошлось бы.
Я встрепенулась, вспомнив о матери. Вроде бы с ней все в порядке. По крайней мере, Клио уверял меня в этом, когда разбудил однажды ночью, вернувшись черт знает откуда. Так и не объяснил ничего толком. Но наверняка встречался в деревушке с кем-то «из своих». Это хорошо. Свои люди везде нужны. Правда, я сильно сомневалась, что хотя бы кто-то из приближенных к Кавьяру, верен ему безоговорочно. Разве что только Хави. Да и то… я уже никому не доверяла. Совсем никому, даже самой себе.
– Черт… – тем временем бормотал грек, видимо вспомнив нечто важное. – Марио стал мне братом. Я потерял родного отца, но не испытал и половины тех эмоций, что меня накрыли после гибели дока. Че-е-ерт… как это… дерьмово…
Тут мне нечего было ответить. Абсолютно согласна с Кавьяром – дело принимало еще более ужасные повороты, и как я понимала, лучше уже не станет.
Вот живут где-то люди, у которых все хорошо, просто замечательно. Они ходят в школу/колледж/на работу и не испытывают страха за свое будущее, не боятся, что их могут пристрелить. Нет, в целом конечно, человек – создание наглое, имеющее привычку вечно ныть и жаловаться на судьбу. Людей постоянно что-то не устраивает в собственной жизни: парень не тот, муж – дебил, ребенок совсем обнаглел и не слушается. Спасибо этой самой жизни за то, что у тебя есть парень или муж, или ребенок. У кого-то с этим вообще проблемы, и этот кто-то ни хрена не сетует на дерьмовую судьбинушку. Ну, а если все же сетует, значит, и он не умеет ценить то, что ему предоставили в распоряжение. Боже, если человека не обделили мозгами, то с какого перепугу он не может ими воспользоваться? Парадокс: сколько нам не давай – никогда не хватит.
Вот и со мной такая же чертовщина была. Сидя в тепле, под присмотром хоть и совсем отмороженного, опасного, но очень надежного Кавьяра, я все равно желала оказаться в другом месте. В любом, но чтобы подальше отсюда. Уже совсем забыла, где жила до этого. Столько перемен и беготни, что прямо вся планета Земля – дом родной.
Мы молчали. Я доедала суп, а грек все курил и курил.
– О будущем не думал? – невольно вырвалось у меня, и я выразительно посмотрела на сигарету.
Клио совершенно неожиданно потянулся ко мне, а я ложку судорожно сжала от внезапной близости теплой руки грека и притихла. Он по подбородку моему большим пальцем провел и, откинувшись назад, облизал его. А, ну это мы проходили. Тут же расслабившись, все равно почувствовала, как щеки обдало жаром.
– Вечером отлучусь ненадолго, – как ни в чем не бывало продолжил Клио. – Принесу все, что нужно. У тебя ведь многое закончилось?
Отодвинула опустевшую тарелку и удивленно вытаращилась на грека.
– Ты что, следишь за этим? – искренне изумилась такой неуместной, но все-таки полезной наблюдательности Кавьяра. – Роешься в моих вещах?
Клио, фыркнув, закатил глаза.
– Мы вообще-то живем вместе уже несколько месяцев. Я по-твоему слепой? У меня прямо в голове напоминание стоит на твои «волшебные дни», – усмехнулся. – Вначале целую неделю ходишь, как дикая кошка, шипишь на меня по всякой херне. Потом валяешься первые два денька, словно лихорадка вдруг началась. Что ж тут скажешь, сочувствую, малая.
Грек встал и забрал мою тарелку. Я вскочила следом.
– Дай сюда, сама помою. Хватит уже изображать заботливого супруга. Бесишь.
На самом деле бесила себя я, потому что ничегошеньки не знала о Клио. Вернее знала лишь то, что он позволял мне знать. В остальном я была профаном. Но похоже именно этого грек и добивался.
– Хм… – сощурил он глаза (чертовски надоедливая привычка) и кивнул. – Неплохая идея.
– Ты о чем? – потеряла нить разговора, пока теребила в небольшом тазу грязную тарелку. Да и вода к тому же оказалась жутко холодной. – Жениться на тебе и заняться перевоспитанием. – Клио нагло вторгся в «мои владения» в виде личного пространства и пробормотал над ухом. – Быть может, тогда ты успокоишься? И вообще, – уже отошел назад, не дав мне как следует растеряться (щадит все-таки). – Я о бритвенном станке и шампуне говорил, если что. А ты сразу о самом главном для себя. Женщины.
Меня накрыло: совершенно откровенно расхохоталась. Ведь правда, как дура отмороженная кинулась с головой в разборки по поводу осведомленности Кавьяра о моих слишком личных делах. Боже, о чем вообще речь? У меня тем для беседы-то личной и не было давно. Клио знал все мои, как говорится, трещинки. Чего уж там – изучил в свое время вдоль и поперек. Аж жутко вспоминать. Надо же, как могут двое людей стать друг другу близки, да еще и настолько, что превращаются в одно целое.
Нет-нет, еще чего мне не хватало! Я не такая, как Кавьяр. Мы абсолютно разные. Такие разные, что прямо противоположные… э-э-эх… не туда понесло. Если противоположные, то притягиваемся. Все по закону четкой науки под названием Физика. Слава богу, хотя бы не Химия – без нее как-нибудь обойдемся и…
– Лена, твою мать! – Так Клио за спиной шарахнул кулаком по столу, что тарелка, благополучно вымытая, выскользнула из рук. К счастью, не мимо таза. Хотя ерунда – все равно пластиковая. – Мне что, еще раз десять повторить? Очнись уже. На что ты там залипла?
– На перспективу сдохнуть от инфаркта, вызванного сильнейшим испугом, – ответила, вновь хохотнув. Немного истерично вышло.
Оставив в покое несчастную тарелку, повернулась к греку и немного насупилась.
