Текст книги "Я твоя истина (СИ)"
Автор книги: Людмила Немиро
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)
Он знал, что я немного теряюсь от этой мальчишески-доброй улыбки. Необычное впечатление Клио производил на меня: вроде и человек ужасный, но настолько неординарный и неоднозначный, что не по себе как-то.
– Зачем солгал насчет измены? Я ведь правда подумала, что ты…
– Да, потому что тебе проще поверить в любой жуткий поступок, чем в то, что я не предам тебя. Хотя те сучки были чертовски хороши.
Закатила глаза и, развернувшись, все-таки пошла к особняку.
– Мальчишка, – бросила через плечо. – Не прощу тебе таких издевательств.
– В спальне договоримся! – хохотнул Кавьяр мне в спину.
А когда я уже дошла до террасы, догнал и окликнул:
– Постой. – Посмотрела на грека подозрительно. Он сунул руки в карманы джинсов и качнул головой. – Прости. Мне обидно из-за твоего решения. Знаю, что поступил, как последний урод, но… просто прости. Я пока еще с мозгами не попрощался и прекрасно понимаю, насколько для тебя важна верность.
Подозрительно, трижды подозрительно. Без подвоха выслушивать такие речи Клио было немного странно и неправильно. Поэтому я напряглась и занервничала.
– Не подлизывайся. – Это все, на что у меня хватило ума.
А сама уже думала, как бы сбежать из этого сада и запереться в спальне. Но знала, что и там грек меня достанет. Поэтому, снисходительно кивнув и улыбнувшись, поспешила в дом, а уже оттуда спустилась в подвал. Как и предполагала, «комната страха» была не заперта.
Тихонько затворив за собой дверь, устроилась на диванчике, игнорируя широкую кровать, и прикрыла глаза.
Думай, думай, Лена. Что ты можешь сделать в этой ситуации? Конечно от того, что измены Клио не было, мне стало гораздо лучше. Все-таки не совсем ублюдок – этот неадекватный Кавьяр. Есть какое-то понятие преданности. Радует.
Но отчего-то все равно не покидала тревога.
У нас с Клио были взаимные обиды. Но теперь они так же взаимно исключали друг друга, потому как я поступила несправедливо с греком, и он в отместку солгал мне.
Всем всего и поровну. Отлично. С этим разобрались быстрее, чем можно было ожидать. Дальше. Дальше?
И опять-двадцать пять. Вернулись к тому, с чего начали. Что меня ждет дальше? Да, не нас, а меня. Я все же отделяла себя от Кавьяра. Не могла склеить нашу пару воедино. Уверена, грек это понял – по лицу его было заметно.
Ну и пусть себе понимает. Кого это должно волновать? Жив-здоров и отлично. Устала я от всего, отдохнуть бы, а в этом доме подобная роскошь недостижима. Хм… хотя.
Вытащила из кармана джинсов сотовый, подключилась к wi-fi Кавьяра и, поднявшись, принялась рыться комоде, мечтая отыскать наушники. И «о боже!», они нашлись. Не супер-пупер, но все же наушники.
Вновь улеглась на диван и включила на сотовом плеер. О-о-о… просто блаженство.
Поискала подходящие композиции и вдруг остановилась на одной. Унесло в юность: в то далекое для меня время – начало нулевых годов. Когда я «подсела» на музыку…
Москва. 2001 год
«Перемен! Требуют наши сердца! Перемен! Требуют наши глаза!»
Сашка, казалось, порвет струны гитары, на которой наяривал известный хит конца восьмидесятых. В нашем тесном кругу, состоящем из пяти человек, любили русский рок. Любили навсегда и бесповоротно. Мы росли на этой музыке, мы верили в слова, звучавшие в этих тестах. Нас, глупых, неоперившихся, но закаленных тяжелым детством в одиночестве, вела надежда на лучшее будущее. Наши мечты пахли весной, нам светила звезда по имени солнце, и мы стремились к тем самым переменам, которые должны были освободить от мрака.
Сидя в комнате и слушая, как мне казалось, потрясающую игру Сашки, я и Танька (еще одна моя подружка) громче остальных подпевали и аплодировали. Правда, именно за песню «Перемен!» мы и огребали от воспитательницы – комсомолки со стажем.
Вот и в этот дождливый день Сашка, вдруг притихший, сказал:
– Надо поднять бунт. Революция теперь не в моде, но мы это исправим. – Окинул нас хмурым, но крайне решительным взором. – Кто со мной, тот герой!
Ну как я могла промолчать? Вот и Танька туда же. Мы обе синхронно вскинули руки.
– Я согласна, – пискнула подруга, и мой деловитый кивок сообщил о солидарности с выбором Таньки.
Остальные, хотя и не решительно, но все же тоже выдали согласие на участие в авантюре.
– Тогда слушайте…
Признаться, стоя ночью в коридоре «на шухере», я уже начала сомневаться в адекватности нашего плана. Но преданность делу превыше всего. Поэтому продолжала торчать в холодном углу до тех пор, пока не послышались шаги.
Высунувшись из укрытия, пригляделась. В полумраке коридора трудно было сообразить, кто идет. Но грузный силуэт подсказывал – это «воспиталка-надзирательница».
Пробежала немного вперед и, попутно вообразив себя крутым спецназовцем (да, мальчишеские замашки перевешивали во мне девчачью природу), вбежала в следующий поворот, тут же налетев на Сашку.
– Вот ты ж жопа тупая, – шикнул друг, грубо подбитый моим коленом в бедро. – Аккуратней нельзя, что ли?
– Да тихо ты. Идет.
Сашка сразу весь подобрался и посерьезнел.
– За мной, – махнув рукой, приказал предводитель, и мы помчались в свою комнату.
В полной темноте нас дожидались «сокамерники», готовые по команде вскочить и приняться скандировать. Правда, никто так и понял, чего, собственно мы хотели добиться от «местных властей». Как только дверь распахнулась и щелкнул выключатель…
Вскочила одна я, не заметив – все лежат в своих кроватях, и заорала что есть силы: «Перемен! Перемен!..»
Похолодев и ошеломленно озираясь, притихла, но было уже поздно. «Воспиталка», ненавидя нас всех и свою работу в равной степени, приблизилась и, стащив меня с кровати, на которой я стояла, буквально пинками вытолкала из комнаты. Все, что я успела заметить – потупленный взор Сашки.
Эх, темные вы люди, не знаете, что такое мужество. Не стать вам сильными никогда. Всегда будете стелиться под систему, и никто из вас не осмелится высказать свою точку зрения на людях. Вы те, кто бьют себя кулаком в грудь, доказывая, что ведет вас вперед только правда. Но это не так. Ведет лживая преданность, а вы «ведетесь» на нее.
Примерно об этом размышляла я в тот момент, когда меня тащили в кабинет. А затем вся спесь и бунтарский дух был выбит удачными и мощными ударами кожаного ремня.
В общем-то сомневаться в невыгодности революционных поступков уже не хотелось. Не практично как-то быть борцом за справедливость. И болезненно при этом. А я что, я – ребенок. Куда мне до «цоевской» правды? В чем смысл борьбы? Да ни в чем. Только нервы себе трепать да связки надрывать, а услышать – никто не услышит.
Однако именно в эту ночь у меня в душе все перевернулось. Я совершенно четко поняла, что мой внутренний протест против насилия и жестокости никто не заткнет. А если к этому еще и предательство друзей примешивается, то тут уж полная закалка характера.
Вот в такую позицию я и встала в свои пятнадцать лет. Четко в ней держалась, пока грека не встретила…
Вздрогнув, приоткрыла глаза. И тут же вновь зажмурилась.
Это сон наверное. Передо мной сидит Кавьяр.
Может ты меня хотя бы во сне в покое оставишь? Ох… стоп. Я же в подвале, слушала музыку. Уснула? Да, точно, уснула.
Ладно, сейчас разберемся.
– Вот скажи мне на милость, несносная женщина, сразу тебя удавить или есть последнее желание? – четко проговаривая слова, произнес грек.
Мне пришлось вздохнуть и принять сидячее положение. Только после этого вытащила наушники, в которых стояла тишина. Вероятно музыку нечаянно выключила, когда ворочалась.
– Если мои мечты об отъезде в силе, то пожалуй…
– Нет, – рыкнул взлохмаченный Клио.
Взлохмаченный? Хм. Только сейчас заметила, как неряшлив его наряд. Да и видок, как говорила бабуля Светы (лучшая моя подруга детдомовская): «Не приведи, Господь…», внушал некоторое недоверие.
– А в чем, собственно, дело? – заморгала я часто, непонимающе пялясь на Кавьяра.
Он встал, дернул головой, разминая шею, смачно хрустнул позвонками и произнес таким угрожающе спокойным тоном, что мне спросонья самой захотелось удавиться.
– Ты издеваешься, да? Лучше скажи, что не нарочно спряталась.
Ах вот он о чем!
– Вообще-то я просто хотела побыть одна. Совсем одна, понимаешь? – Поднялась и прихватила свой сотовый. – Тебя стало слишком много, Клио. Мне нужно отдохнуть.
Грек кивнул и отошел в сторону, с непроницаемым выражением лица указав рукой на дверь:
– Прошу, Ваше Величество, можете подняться в свои покои. Нет-нет, не волнуйтесь насчет того, что мы весь особняк вверх дном перевернули. И главное, подвал никто не бросился проверять, потому что ключи на месте висели. И только Жанна, вернувшись под утро из гостей, заявила, что никто эту комнату и не запирал. – Клио повысил голос. – А так ничего страшного и не случилось, Госпожа!
Не удержалась и закатила глаза.
– Ты просто невыносим.
– То же мнение у меня о тебе. Сумасбродка. Вокруг ошиваются люди «Креста» и только тебе все нипочем. Прямо пуленепробиваемая.
– Да что ты разошелся-то? – бросила через плечо, направляясь к двери.
– Волновался, дура, – выпалил Кавьяр, грозно сопя мне в спину. – Еще не хватало твое тело по частям собирать.
Ну допустим глупо вышло, но я это действительно не планировала совсем. Просто вырубилась. Спать-то хочется. А в особняке этом жутком поспишь – ага, как же.
– Нашла место, где дрыхнуть. Самой не противно? – Уже спокойнее прозвучало, и я незаметно ухмыльнулась.
– Да обожаю просто ковырять свои старые раны. – Самоирония чистой воды.
Ничего на это грек не ответил. Придержал дверь и впустил меня в дом. Никто не спал. В гостиной ворчал Тео, слышался голос Майлза. Жанна орудовала на кухне. Служанки носились по холлу.
– Который час? – изумилась, оглянувшись на Кавьяра.
– Половина восьмого утра.
– Клио, – остановилась я. – Ты искал меня всю ночь и даже не додумался спуститься в подвал, несмотря на нетронутые ключи? А позвонить? Ой, я ж на автономный режим сотовый поставила. – Он передернул плечами, явно задетый моим замечанием. – Ладно, без комментариев.
Подняла руки и поплелась к лестнице.
– Я поддался панике, ясно? – проорал Клио, нервничая.
– Да-да, все понятно, – откровенно рассмеялась и, проходя мимо гостиной, произнесла: – Доброе утро, сыщики.
Серьезно, ситуация забавляла. К тому же Кавьяр и сам понимал, что жутко сглупил, опростоволосился, опозорился. А мне было «в кайф». Я – человек в конце концов и, поскольку грек ошибался нечасто, меня радовало данное происшествие. Хоть в чем-то он не профи. Ну, а то, что волновался – приятно. Пусть волнуется, не все ж мне одной седину в волосы получать.
Короче говоря, инцидент был исчерпан и к обеду, впервые собравшись вместе за общим столом, мы мирно беседовали и много смеялись. Думаю, все сдерживали свои эмоциональные порывы и споры из-за гостей в лице Фахрие и Дениза.
Лично мне девушка, пусть не с первого взгляда, но все же очень понравилась. Она была общительной и улыбчивой. На нее умилялся даже Хави, устроившийся по правую руку от меня. Уверена, Клио приказал с моей персоны глаз не спускать.
Фахрие сидела напротив и делилась милыми историями из детства. Даже Дениз вскоре включился в беседу.
– Как ты можешь жить с этим человеком, Лена? – неожиданно для всех произнес турок. Я так и застыла с недонесенной вилкой до рта. Слева хмыкнул грек и уставился на меня, подперев рукой подбородок (боковым зрением заметила).
– Эм… – Все вылупились, нет, не на Дениза – на меня.
– Он не подавляет тебя своим умом? – продолжил, ничего не подозревающий мужчина, а его сестра, видимо, все же что-то поняла и коснулась руки Дениза. Он взглянул на Фахрие. – Что такое?
– Это не наше дело, брат…
– Да, но за последние три года меня никто так ловко не обыгрывал в шахматном поединке. Но я бы не удивился, если бы узнал, что и супруга Клио так же хороша. – Че-е-ерт, я совершенно отчетливо расслышала тихий смех Кавьяра. Слова турка были восприняты им совсем в другом смысле. Меня затопило жуткое смущение. Но, прочистив горло и игнорируя идиота-грека, я улыбнулась.
– Моя тактика хотя и неплохая, но Клио в этом… – запнулась, почувствовав на колене руку Кавьяра. – …в этом он лучше.
– Конечно, – кивнул Дениз. – За каждым сильным мужчиной стоит не менее сильная женщина. Ты – молодец, Лена. К тому же попала в надежные руки.
Боже, заткните его кто-нибудь.
– Куда мне до такого мужественного характера, как у Клио?
Признаться, этот дурацкий разговор начал напрягать. Но, судя по довольным физиономиям остальных, все всех устраивало.
– О, милая, – выдал грек, потянувшись ко мне, и (охренеть – не встать!) коротко поцеловал. – Спасибо за приятные слова.
Все? Теперь можно я встану и уйду? Пожалуй, приму ледяной душ. Должно привести меня в чувства – просто шок. Более странного поведения у Клио я не припомню.
– Мы там торт привезли, – пришла на помощь Фахрие, в принципе, даже не скрывая, что поняла, каково мне тут находиться. – Лена, приготовим чай. Не против?
– Да, конечно, – вскочила я, но на этом мои мучения не закончились.
Дениз почему-то нахмурился и в упор посмотрел на Кавьяра, а тот, в свою очередь, перевел взор на меня. Угрюмо таращась в мою сторону, Клио выгнул бровь и произнес:
– Ты не спросила разрешения, дорогая. Не положено жене вставать из-за стола раньше супруга.
Я потеряла дар речи. Просто стояла и смотрела на грека, не веря своим ушам. Вероятно я крайне хреново выглядела, потому как Тео не выдержал первым и, расхохотавшись, поднял руки.
– Ребята, я «пас»! С меня довольно, помилуйте беднягу, она сейчас в обморок грохнется.
Гоготал даже Хавьер, чем вызвал мое возмущение, но, поймав гневный взгляд, еще больше рассмеялся.
– Иди, милая, поцелуй руку супругу, – сказал Клио, не скрывая восторга от собственного остроумия. – Прости, Лена, но было так забавно наблюдать за тобой.
– Ну ты и…
Не договорила, потому что Фахрие сжала мои плечи и утащила в сторону кухни.
– Что это было? – почти прокричала я, когда мы уже пытались заварить чай. Пыталась вообще-то я, обжигаясь и матерясь, а девушка нарезала торт.
– Не обращай внимания. Мой брат вроде как симпатизирует твоему мужу. Они подружились. Клио с Денизом и, как я понимаю Тео, просто разыграли тебя. У вас не такие обычаи в семейной жизни, как у мусульман. Но мы тоже не живем в полной строгости, поэтому брат довольно лояльно отнесся к моему общению с Тео. А эти лицедеи подшутили над тобой. Уж прости, Лена, но ты, и вправду, выглядела немного забавно. Такая доверчивая.
Я еще сильнее покраснела.
– А… просто… не знала, как реагировать на такое поведение супруга, только и всего.
Фахрие зацепилась за мои слова, и я мысленно выписала себе пощечину. Нечего трепать языком.
– Не складываются отношения? – осторожно поинтересовалась она.
– Сложный характер, только и всего, – поспешила отмахнуться я. – Бывает.
Турчанка, понимающе улыбнулась, и кивнула, сказав:
– Бывает. Но у твоего Клио заметно зашкаливает властолюбие. Извини, если я резка.
Оу, да ты бро-о-о!!! Просто замечательно – своя в доску теперь!
А вслух:
– Ты абсолютна права. Это один из… – Едва не выпалила: «Из тысячи». – …его недостатков. Ничего особенного.
– Да. Потому что ты усмирила горячность Клио.
Эй, ну все, хватит уже. Захвалила совсем.
– Но… прости, он тебя бьет?
Приехали. Так и знала, что дойдет и до этого в конце концов.
Я осторожно расставила чашки на подносе, туда же пристроила и заварочный чайник, за ним последовали десертные вилки и чайные ложки.
Так. Соберись, Лена, и не ляпни ничего лишнего этой милой, но крайне проницательной девушке.
– С чего ты взяла? Он… добр ко мне. – Пожав плечами, я отвернулась. – Всякое случается, но не побои.
Черт, как же я ненавижу лгать. Прямо скулы сводит. Фахрие мне импонировала. Привлекательная, беззаботная, но в то же время серьезная девушка. Даже моя внутренняя баба-сводница с умным видом произнесла: «Такая, как она, подходит Тео…», так что мне ничего другого не оставалось – невинно захлопала ресницами, словно не понимая, о чем вообще идет речь. Эта девушка не должна знать подробностей нашего с Кавьяром знакомства. Но когда мои желания осуществлялись?
– Лена, это ведь Клио тогда похитил тебя? Об этой истории говорили по всем каналам, потому что большинство знало о причастности к данному происшествию «Черного Креста». Не трудно догадаться, что девушка, прожившая в Африке больше шести месяцев и вдруг спустя два года попавшая под опеку Клио Кавьяра, знала его ранее. Это очевидно. Просто говорить о таких вещах по TV никто не будет. Нельзя. Слишком много известных фамилий… да, я не должна этого знать, согласна. Если тебе нужна помощь, и ты просто боишься сбежать от своего мужа, мы с Денизом поможем. У нас есть связи. Мой отец – влиятельный человек, он обязательно откликнется на такую беду.
– Эй-ей, стоп! – Подняла я обе руки, останавливая поток слов Фахрие и попутно переваривая услышанное. – Никому не нужно говорить об этом, ладно? Ты понимаешь, что Клио, узнав о твоей осведомленности, может… – Я сглотнула. Ну не обвинять же этого придурка в жестокости во всеуслышание. – Ему это не понравится. Молчи, Фахрие. Я умоляю тебя, молчи обо всем, что знаешь. Ты нравишься Тео, не подставляй его. Он не заслужил. И… если ты имела в виду синяк на скуле, то это дело рук не мужа. Клянусь тебе.
У меня так колотилось сердце в груди, что даже в глазах потемнело. Я не могла решить, как поступить в этой ситуации. Пойти и поговорить с Кавьяром, умоляя не трогать Фахрие? Или же промолчать и лишний разочек предать его?
Как сказала бы американка: «Фак!», а я, пожалуй, мысленно проору: «Блядь, жопа же полная!», но вслух вырвалось:
– Все хорошо, идем. Нас ждут.
Турчанка была крайне недовольна моими словами и это ее напускное спокойствие выглядело, скорее, как: «Ладно, я подожду, когда ты сама попросишь о помощи», нежели простое равнодушие.
– Посекретничали? – тут же проговорил грек, стоило нам только показаться в столовой.
Фахрие проигнорировала его слова, что не осталось незамеченным. Кавьяр проследил за ней внимательным взглядом, когда девушка устроилась на своем прежнем месте за столом. Затем перевел взор на меня: потемневший и холодный.
Ой, иди в зад, Клио. Мне твои угрозы уже просто надоели. Ничего ты со мной не сделаешь.
– Думаю, вы не обидитесь, если мы с супругой удалимся ненадолго. – Никто не ответил, потому что это было утверждение, а не вопрос.
Признаться, я растерялась от неожиданности. Неужели пытать собирается?
– Вставай, – прошипел грек, едва сдерживая эмоции, и буквально оторвал меня, успевшую усесться, от стула.
На второй этаж поднимались молча. Клио пропустил меня вперед, открыв дверь своего кабинета, и вошел следом. Закрыл дверь и, захватив сигареты, вышел на балкон.
Мне пришлось последовать за ним. Ну не убегать же, в самом-то деле.
Долго стояла позади грека, прислонившись к стене и глядя в его спину. Наконец он оглянулся и, присев на перила (от страха мне плохо стало – высоко же до жути), посмотрел на меня, щурясь на солнце.
– Что ж, Лена, думаю, не нужно быть гением, чтобы догадаться о твоем поступке, – произнес Клио спокойно. – Ты все рассказала Фахрие? Правда? Так мило.
Я тут же подалась к Кавьяру, собираясь обороняться.
– У меня и в мыслях не было заниматься такой ерундой. Не смей обвинять в том, чего я не делала. Достал уже.
Грек поджал губы.
– Не имеет значения, сама ли девушка догадалась или ты ей поведала свою «ужасающую и реальную» историю! Все равно теперь ты несешь за это ответственность. Допустим, я не трону Фахрие, но, если узнают люди из «Креста», что о их причастности известно хотя бы одной лишней живой душе, девушку уберут. Об этом подумала?
– Клио, ты оглох, что ли? Я ничего не рассказывала. На моем лице красуется пожелтевший синяк после удара кулака араба. Фахрие подумала, что это ты меня избиваешь. И знаешь, мне так хотелось согласиться с ее утверждениями. Ты ведь реальный отморозок. С чего мне тебя жалеть? – Фух! Перевела дух. Стало полегче немного.
Грек прошел мимо меня, скрываясь в доме.
– Может с того, что я твой муж? – бросил он на ходу.
– Боже, как старомодно. – Вошла в помещение вслед за ним.
Грек принялся перекладывать бумаги на столе. Я бы и не заметила, что Кавьяр нервничает, но что-то было не так. Его мелко подрагивающие пальцы, теребили уголок папки, а взгляд стал отрешенным. Расстегнув рубашку, и без того распахнутую чуть ли не на пол груди, Клио поспешно схватил со стола трубку телефона.
– Что происходит? – нервозность грека передалась и мне.
Он не ответил, лишь руку поднял, заставляя меня умолкнуть, и проговорил:
– Хави, они здесь… проводи гостей и поскорее.
Трубка вернулась на место, а Кавьяр провел ладонью по лицу.
Почему-то пересохло в горле и похолодело внутри. Что за ерунда?
– Клио? – Подошла я к столу, непонимающе таращась на сосредоточенного грека. – Что такое? Какие-то проблемы?
Он как будто только сейчас вспомнил о моем существовании. Встрепенулся, заморгал и приблизился.
– Слушай внимательно. Беспрекословно подчиняйся Хавьеру. Он отвезет тебя и Жанну в аэропорт. Ничего не бойся. Все будет хорошо. – Неуверенно улыбнулся. – Обещаю.
– Не пугай меня, Клио, – прохрипела я севшим от страха голосом.
Грек легонько щелкнул меня пальцем по носу и уже искренне усмехнулся.
– Вот уж не думал, что именно сейчас ты испугаешься. Наконец-то. Случилось все-таки.
– Прекрати! – воскликнула. – Расскажи, что стряслось?
Не уверена, собирался ли Кавьяр поведать мне правду, но выстрелы, раздавшиеся за окном, вынудили его подтолкнуть меня к дивану со словами: «Спрячься, быстро», а самому прижаться к стене. Он осторожно выглянул из-за шторы и выругался. Наверняка увиденное не пришлось Клио по душе. Переведя на меня решительный взгляд, Кавьяр бросился к столу и, вытащив из верхнего ящика пистолет, стремительно приблизился ко мне. Схватил за руку и потащил к двери.
– Пошевеливайся. Держись сзади, поняла? Не высовывайся. Я не шучу. Тебя могут убить.
– Это из «Креста»? – едва пробормотала, цепляясь ногами за ковровую дорожку и мысленно проклиная себя за неуклюжесть. Мне казалось, что грека я вижу в последний раз. Или меня увезут или его убьют. А может и оба варианта актуальны. – Что ты задумал?
– Да ничего! Замолчи. Никто их не ждал так быстро. Хавьер, кажется, ранен. Сама поедешь в аэропорт. – Клио проверил «чисто» ли на лестнице и, обернувшись ко мне, проговорил, понизив голос: – Не исчезай. И помни, чтобы не случилось – ты состоятельна и свободна. Вот, возьми это.
И когда он успел захватить мой рюкзачок? Неужто и документы там?
– А Жанна? – выпалила я первое пришедшее в голову. Боялась, что расплачусь.
– Сейчас ее отыщем. Вообще она должна быть в гараже. Персонал всегда там прячется.
Ах вот куда все исчезли в прошлый раз! Любопытно.
Нет, на самом деле, вообще не любопытно. Мне сейчас в последнюю очередь интересно, где прислуга Кавьяра.
Стало очень страшно от предстоящего.
– Фахрие и Дениз покинули особняк? – Меня начало трясти.
– Машина выезжала. Наверняка спаслись. Хави их отправил… черт, где Тео? Он их повез… или… так, иди за мной.
Мы медленно спустились на первый этаж.
Первое, что бросилось в глаза…
Чтобы не завопить в голос, зажала рот руками и завыла. Темная футболка и черные брюки. Это несомненно был Тео. Его тело лежало лицом к стене, и у меня даже сил не было сдвинуться с места от кошмарного ужаса, окутавшего все мое существо. Только часто моргала, прогоняя застелившие глаза слезы, и жалась к Клио. Он остолбенел, остекленело глядя в том же направлении, что и я до этого. До того, как меня затошнило от страха и вырвало прямо у подножия лестницы.
– Иди… – проговорил грек приглушенно и подтолкнул меня к выходу. – Направо и за дом. Садись и уезжай отсюда. Поскорее уезжай!
На ватных ногах, сдавленно рыдая и часто падая, я плелась вдоль стены особняка, почти ничего не видя перед собой. Вновь послышались выстрелы. На этот раз из дома. И какого-то черта мне именно сейчас показалось, что это конец. Всему конец. Так и не наладившимся отношениям с Клио, не случившимся свиданиям Тео с Фахрие (бог мой, о чем мои мысли), так и не порадовавшейся за меня матери, которая безумно мечтала, как она говорила, дожить до внуков. Это было отвратительно и невыносимо страшно – осознавать, что все разрушено. Что вот-вот все умрут. Как на войне – наверное, именно это чувствуют солдаты. Безысходность. Она со мной на протяжении всего того времени, что я знаю Кавьяра. Но сейчас уже совсем не хочется обвинять его в чем-либо. Смерти не заслуживает никто. Даже самая последняя мразь. Ведь я по-прежнему была уверена – не людям решать, кто умрет, а кто останется жить. Тогда с какой стати мне позволять себе думать в такой опасный момент о греке, как о враге. Он – не враг. Клио – мое все. Даже, если бы я успела уехать, то на всю жизнь запомнила бы его, как сильного, решительного и жертвенного мужчину, который смог, наконец, наступить на горло своей гордыне и надменности, и научился быть человеком…
В гараже меня дожидалась Жанна, буквально серая от ужаса. Она прижимала руки к груди и тихонько причитала, но только пойдя ближе, я поняла – женщина молится. Да уж, самое время. Возможно лучшего случая для вымаливания прощения за грехи не представится. В общем-то у меня к Богу была всего одна просьба, и именно ее я и озвучила, прикрыв глаза: «Не трогай его. Пусть живет…», и, вцепившись в руку Жанны, затолкала ее в высокий внедорожник. А оказавшись внутри, колотясь от нервного напряжения, в полной растерянности оглядела множество всяких непонятных кнопок на приборной панели. Но успокоила себя тем, что все это нужно не для движения автомобиля, а для создания удобства пассажиров. Поскольку мне на удобства было плевать, я нащупала ключ в замке зажигания (и это предусмотрели Кавьяры) и завела мотор. Все шло так, как распорядился грек, но стоило только выкатить из гаража, как на капот ринулся Хавьер. Раненный в плечо, он махал здоровой рукой и что-то орал. У меня словно уши залепило чем. От паники ничего не могла расслышать.
– Клио… Лена… – распахнув дверцу с моей стороны, запыхавшийся охранник снял меня с сиденья и, тут же громко рыкнув от боли, упал на землю. Конечно с ним грохнулась и я. – Иди. В дом иди, Клио ранен… нужно отвезти его в больницу. Держи…
Хавьер наверняка потерял много крови, если судить по его некогда белой рубашке. К тому же он протягивал мне свое оружие, а сам явно собирался впасть в кому.
Нечего было делать. Схватила пистолет и, утирая слезы, побежала к крыльцу. Жанна осталась в машине, но я не была уверена, что она выживет. Только бы Хави очнулся и увез ее…
И вновь мертвое тело Тео. Согнулась пополам от рыданий и, не в силах вынести такой реальности, ввалилась в гостиную. И обмерла.
На Клио не было живого места. Он едва дышал, когда я, зацепившись от навалившейся слабости за ножку столика, растянулась рядом с греком. Не могла слова вымолвить. Из раны в животе Кавьяра сочилась кровь. Он пытался ее зажать рукой. Лицо, некогда безумно красивое, превратилось в сплошной кровоподтек.
– Клио… – От истерических всхлипываний из моего рта брызнула слюна. Не контролируя себя, вцепилась руками в свои волосы и принялась трясти головой так, словно собралась ее оторвать.
Затем, словно очнувшись, спохватилась и дотронулась до плеча грека, но он застонал, явно находясь в сознании, и приоткрыл глаза.
– Бе… беги…
Это все, что он смог выдохнуть. Я была раздавлена и уйти точно не смогла бы, если бы в дверях не нарисовался силуэт…
– Ты?.. – почти прорычала я гневно и медленно поднялась, сжимая в руках рукоять пистолета. На меня смотрели холодные глаза «ястреба», того самого ублюдка, что два года назад похитил меня из бутика. Тогда погиб ни в чем неповинный человек. А этот урод до сих пор жив. Намереваясь исправить эту ошибку природы, подняла руку с оружием и направила его на Филиппа. – Теперь-то ты точно ответишь за все…
– Ох, как я испугался, – хохотнул мужчина, наверняка убежденный в том, что выстрелить мне смелости не хватит. Однако давно всем известно: хочешь убить – убивай, но переговоры не веди.
Шмыгнула носом и невольно выдохнула с облегчением, потому что Клио пошевелился и даже смог немного привстать.
– Стреляй… – прошептал он и оказался прав, потому как «ястреб» кинулся в мою сторону.
Пальнув три раза, разнесла бандиту голову. Бросилась к греку, собираясь помочь ему встать.
– Лена! – нечеловеческим голосом проорал Хавьер, привалившись к косяку. – Беги из дома! Быстро! На улицу беги!
– Что такое? Нужно забрать Клио… – вылупилась я на охранника, но он грязно выругался и, приблизившись, за шиворот вытащил меня в холл.
– Живо! Сейчас рванет!
Что? Рванет? Какого…
– Взрывчатка?
– Весь дом напичкан! Выметайся, блядь! Не мешай мне! Я справлюсь сам!
Хави почти падал с ног, поэтому и засомневалась в его возможностях. Но он так кричал, что ослушаться было опасно. Тем более, что я доверяла Хавьеру на сто процентов. Он ведь и не в таких передрягах бывал – поможет хозяину и другу по совместительству.
Черт, это больше похоже на жуткое желание прогнать меня прочь, чтобы я не стала свидетельницей смерти Клио.
Нет. Нет. И еще сто тысяч нет. Так думать нельзя. Все будет хорошо… все наладится…
Ни хрена не наладится, Лена! Даже, выжив, грек не сможет вынести смерти брата. Он потерял всех. Он лишился всего. Мы чертовски внезапно растратили лимит на возможное будущее спокойствие. То есть даже не воспользовались этой услугой, как вдруг ее вырубили.
Сука-счастье помахало ручкой, заставляя грека харкать кровью, а меня захлебываться в собственном черном отчаянии. Все мертвы. Все стерто в порошок.
Ненавижу тебя, жизнь. Ненавижу тебя, любовь. Ненавижу все, что может дышать, двигаться, радоваться… презираю человечество, стремящееся убить побольше и хладнокровно взирающее на страдания слабейших…
Вырвите мне сердце, я больше так не могу…
– Лена, – выскочила из распахнутых ворот Жанна. – Скорее, я отогнала машину. Где Клио? Хави вытащит его, да?
Что-то щелкнуло внутри меня, и я ошеломленно рванула к дому, словно только сейчас осознав, что охранник действительно не справится.
Всего два шага и…
Внезапный мощный взрыв…
Волной горячего воздуха меня отбросило назад, как и Жанну, и, влетев спиной в кустарник, я затихла. Лежала с расцарапанным лицом и руками, пораненными шипами роз, и смотрела в потемневшее от дыма небо. В ушах звенело, все казалось медленно двигающимся, заторможенным: и серое облако, поднимающееся надо мной, и оседающий пепел…
Или пыль… не имело значения…
Я мало что запомнила из того момента. Кажется, выбралась из кустов, долго стояла, глядя на охваченный огнем особняк, на окна, которые лизало оранжевое пламя, на черный проем двери, из которого никто не выходил. А затем и там все вспыхнуло, сжигая последнюю надежду.
