Текст книги "Я твоя истина (СИ)"
Автор книги: Людмила Немиро
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)
– Два билета до Касабланки, будьте любезны… да, на утро… бизнес-класс. Благодарю Вас…
Затем по завершении коротенькой беседы, Клио встал, с удовольствием потянулся и отправился в спальню Лены. Нужно сообщить ей об очередной поездке. Вероятнее всего, у нее будет шок от услышанного, поскольку Марокко – последняя страна, куда бы Водянова хотела отправиться.
Задернутые шторы не пропускали свет фонарей, ряд которых тянулся вдоль небольшой аллеи в саду грека. Кавьяр щелкнул выключателем бра и взглянул на худенькую фигурку молодой женщины, которая так нагло и совершенно неожиданно застряла в его жизни. Она же совсем не подходила под описание девушек, являющихся для Клио эталоном женской красоты. Где грудь? Где осиная талия? Ладно, с бедрами и ягодицами грек разобрался – с ними все в порядке.
А вот лицо: властная линия подбородка Лены заставляла его усомниться в собственных выводах. Ведь раньше Кавьяр думал, что сломает ее, подомнет под себя. Однако…
– Клио… – тихо сквозь сон пробормотала Водянова.
Грек закатил глаза. Как банально, она зовет его во сне. Словно в дешевом бразильском сериале оказался. Хотя это немало польстило Кавьяру. Значит, Лена думала о нем. Приятно. Грек довольно хмыкнул и, склонившись над ней, пробормотал девушке на самое ухо:
– Один-ноль, мелкая. Причем в мою пользу…
Что? Это голос Кавьяра? Мне снится Клио? Чертовщина.
Нахмурившись, я сонно заморгала и попыталась понять, где нахожусь. Наконец, сфокусировав взгляд, на высоком силуэте, нарисовавшемся у кровати, резко вскочила.
– Что… что такое? – едва выговорила, стараясь дышать ровнее. – Ты меня напугал.
Глаза Кавьяра смотрели слишком серьезно. Он как будто увидел в моем лице что-то такое, чего не замечал ранее. Это, мягко говоря, удивляло.
– Ты чего вылупился?
– Ничего, – качнул головой Клио и, мягко улыбнувшись, добавил: – Ты спросонья намного лучше выглядишь, чем во время активного бодрствования. Всегда бы так.
Я окончательно растерялась и открыла рот, но тут же вновь закрыла, совершенно обескураженная столь завуалированным комплиментом.
– В общем я пришел сказать, – откашлявшись, проговорил Кавьяр. – Завтра утром мы летим в… Касабланку. Возражения не принимаются и, если тебя это немного обрадует, ты увидишься там с Жанной и Тео. Кстати, с тебя танец, я помню.
И явно, чтобы не слушать моих возражений, грек поспешно покинул спальню. Я ошеломленно таращилась в закрывшуюся за ним дверь, не веря в такой поворот. А впрочем, о чем-то подобном приходилось думать.
Черт. Еще чего не хватало…
Ворошить старое – не мой конек. Ну только тогда, когда над греком хочется поиздеваться, но чтобы самой заново окунуться в это дерьмо… нет…
Ну и как теперь быть?
Никак, Водянова… оу… Кавьяр. Я ведь Лена Кавьяр? Вот это совсем паршиво, но выхода пока точно нет. Значит, придется лететь с Клио. Но отомстить ему за сегодняшнее… такого удовольствия я себя не лишу.
====== Глава 14 ======
Tonight, so bright
Tonight
And you know youʼre never sure
But youʼre sure you could be right
Сегодня ночью мы будем счастливы,
Сегодня ночью…
Ни в чём нельзя быть уверенным,
Хотя очень хочется верить в собственную правоту.
Panic! At The Disco ©
– Лена, я хочу кое-что узнать, – проговорил Кавьяр, когда мы подъехали к высоким воротам особняка. Мое сердце колотилось, словно готовилось разорваться. – Отвечай честно, договорились?
– Угу, – только и смогла выдавить я, таращась на возвышающийся впереди дом.
– Тебе плевать на меня? – Я вмиг позабыла об особняке и вылупилась на грека. – Мне важно это знать.
– Ну… я уважаю тебя за заботу и благодарна за помощь. Вот.
– Отлично, – кивнул Кавьяр и, выпрыгнув из машины, добавил: – Тогда могу себе ни в чем не отказывать.
О… и что это значит?
Времени подумать никто не предоставил, меня попросили покинуть автомобиль. Попросил Хави, между прочим.
То, что я притихла, заметили все. Еще бы. Вернуться в особняк в качестве жены Кавьяра – нонсенс. Мне было страшно, неловко и немного противно от этого места. Но когда на крыльцо вышла невысокая женщина со светлыми волосами, совершенно неожиданно по моим щекам покатились слезы.
– Жанна… – пискнула я и бросилась к служанке, оттолкнув в сторону опешившего от столь неожиданного проявления чувств Хавьера.
Блондинка растянула губы в доброй улыбке и расставила руки в стороны. Вот черт! Я даже к Ханне так не относилась, как к этой женщине. Думаю, все дело в том, что именно Жанна была рядом в самые трудные времена моей жизни.
Мы стояли обнявшись, пока тихое покашливание Клио не намекнуло на дальнейшие действия. Отлепившись от пышногрудой блондинки, я виновато пожала плечами и сказала:
– Прости, Жанна, я снова вернулась. На этот раз страдает Кавьяр, а мне уже совсем не страшно.
Служанка хохотнула, оценив мой тупой юморок, и покосилась на своего господина.
– Судя по лицу хозяина, мало ему достается.
М-м-м… как мило, сквозь смуглую кожу на скулах грека пробился легкий румянец.
– Жанна, – провозгласила я так громко, чтобы и Хави расслышал. – Аплодирую стоя, ты заставила Клио покраснеть.
Грек, удивительно, лишь хмыкнул и указал рукой на дверь.
– Иди в дом. Отдохни и приведи себя в порядок. Через три часа выезжаем.
Особняк был как всегда ухожен и вылизан до блеска. Все та же потрясающая терраса с выходом в сад, все те же знакомые комнаты. Тот же зеленый коридор второго этажа с мягкой ковровой дорожкой на полу. И портрет Александра Кавьяра с черной ленточкой, висящий на стене, а рядом с ним большой снимок улыбающегося Марио.
И вновь мои глаза оказались на мокром месте. Мне было искренне жаль Мара. Он вроде бы плохого и не сделал, чтобы ненавидеть его, поэтому сердце затопила тоска. Как легко гибнут люди. Раньше я и не задумывалась о смерти, а теперь… она всегда где-то рядом. Дышит мне в спину и дыхание ее смрадное…
Спасибо Жанне – подготовила для меня другую спальню. Совсем не ту, в которой обитала я ранее. Эта комната была… постойте-ка…
– Эм… Жанна, – огляделась я по сторонам. – Здесь жила Елена?
– Да. Хозяин приказал отдать ее тебе… Вам, госпожа Кавь…
– Эй! – хлопнула я в ладоши, заставляя служанку умолкнуть. – Ты что, свихнулась? Это же я… Летти.
Блондинка покачала головой, но спорить не стала. Опустила на кровать мою сумку, собранную, кстати, греком, и направилась в ванную комнату.
– Сейчас наберу воды, тебе нужно немного расслабиться.
Вот с этим я полностью согласна. Расслабиться мне очень хотелось. К тому же колени ныли от долгого сидячего положения. Самолеты, машины и вновь самолеты. Сил нет, устала.
– Я ведь могу позвонить матери? – повысила голос, чтобы за шумом воды, Жанна расслышала меня.
Она высунулась из ванной, пожимая плечами.
– Не думаю, что тебе стоит об этом спрашивать, тем более, меня.
Выразительно закатив глаза, приблизилась к женщине и сжала ее плечи.
– Я прошу тебя, перестань, а. Не по своей воле я оказалась здесь. Опять Клио притащил меня насильно. Мне просто приходится таскаться за ним, словно привязанной, но это не мой выбор.
– Ты жена господина, а это значит…
– Ничего не значит, Жанна. Миленькая, это глупости. Просто так нужно. Клио или мне нужно? Я не знаю, кому больше.
Блондинка вздохнула и снова покачала головой.
– Вы оба все те же слепцы. Неужто так ничего и не выяснили? – спросила она, глядя на меня укоризненно.
– Выяснили, – призналась я и опустила глаза. – И если бы не арабы… если бы не тот день… я… прости…
Жанна всегда была мудрейшей женщиной. Молча отошла в сторонку и вернулась в ванную, оставив меня в спокойном одиночестве, как бы предоставляя возможность подумать. А когда воды набралось достаточно для того, чтобы можно было полежать в ванной, служанка окликнула меня и я, освободившись от обуви, джинсов и кофточки, вошла в небольшое помещение. Эта ванная была гораздо красивее, нет, гораздо шикарнее, чем в моих предыдущих местах проживания. Кафель с подогревом цвета бирюзы и роскошная белая ванна, занимающая едва ли не половину помещения. В левом углу стояла душевая кабинка, затем располагалось небольшое окошко на стене и еще левее – раковина. Над ней висело овальное зеркало со шкафчиками по обе стороны.
Пар клубился по ванной, и я с благодарностью кивнула разопревшей служанке:
– Ты помнишь, что я люблю. Спасибо, так приятно.
– Да, не знаю больше никого, кто бы обожал такие парилки, – усмехнулась блондинка и добавила: – Забирайся. Я сейчас полегче оденусь и вернусь. Поговорим немного?
– Конечно, – рассеянно кивнула я, уже скинув белье и погружаясь в достаточно горячую воду.
Боже… даже стон вырвался. Это же просто восхитительно. Суставы тут же приятно заныли, и я, скользнув ладонью по животу, немного напряглась, вспоминая, какая боль пронзила область грудной клетки, когда меня избивали арабы.
Нет-нет, не о том думаешь, переключайся… но… мысли неконтролируемы, если ты не умеешь ими управлять. А я не умела. Никогда не была способна отключаться от плохих воспоминаний до конца. Все равно всплывали. Рано или поздно.
Вот и сейчас так же.
Жанна, вернувшись, обнаружила меня уже сопливую и с красными глазами.
– А… Летти? – Ладно пусть зовет, как хочет. – Что такое? Горячо?
Господи, я прямо хрюкнула истерически от такого по-матерински доброго предположения. Ах да, мама так и не ответила на звонок. Линч наверняка установил на ее телефоне переадресацию…
– Прости, – покачала я головой, умывая лицо. – Вспомнилось нехорошее…
– Я знаю, детка, – тут же всполошилась служанка, усаживаясь на бортик ванной и выливая на мочалку-перчатку добротную порцию геля для душа. – Знаю, моя хорошая, как несладко тебе пришлось. Попроси поддержки у супруга…
– Не называй его так…
– Попроси у него помощи, Летти. Он не откажет. Просто гордость твоя, перерастает в гордыню. А это грех большой, дитя. Нельзя так… и вот, что хочу рассказать. Послушай. Со мной случай один произошел. Когда мне лет одиннадцать от роду было, я впервые влюбилась в мальчишку. Он такой статный был, красавец с копной темных волос и глазами, словно карие спелые черешни… – повествовала Жанна, натирая мою спину. – У нас в Болгарии все в большинстве своем брюнеты, глаз не оторвать… я и влюбилась, как дуреха глупая. Только вот он старше меня был на семь лет. Алексей собирался в военную академию поступать, и всегда слушался своего отца. Мне очень хотелось с ним пересечься и поговорить наедине. Я и не предполагала, что это так страшно на самом деле – в чувствах своих признаваться. Так вот. Когда гуляла по парку, отстала от подружки своей старшей, и столкнулась, наконец, с Алексеем – так его звали. В руку ему вцепилась, глаза выпучила и говорю: «Поцелуй или грязью закидаю». Парень вначале опешил, затем слегка склонился и уже губы дудочкой сложил, а я как шарахнула его по колену. И хохочу сама, словно дурочка. Со страху хохочу. Тогда Алексей выпрямился и ехидно так усмехнулся, а затем сказал: «Когда решаешься на что-то – иди до конца. В противном случае, даже не заикайся об этом. Вот тогда и тебя полюбят…». Я, Летти, слова Алексея на всю жизнь запомнила. И тебе теперь говорю: иди, милая, до конца. Не стоит никого мучить. Вы с Клио столько всего пережили, и я, зная господина, могу с точностью заявить, что он ждать вечно не будет. Ты потеряешь его доверие, детка. Потеряешь навсегда. Потом плакать будешь хуже прежнего. Попомнишь мои слова.
От длинной монотонной речи Жанны, пришло успокоение. Мне, правда, легче стало. Только кто сотрет память?
– Если я и смогу признать, что дорожу Клио, – пробормотала сонно. – То это будет нескоро. Я не могу, Жанна. Мое тело помнит касание всех тех…
– Тш-ш-ш… милая, не вспоминай и забудется. Вот увидишь. Просто отпусти это. Нам столько дается испытаний, сколько мы можем вынести.
Да, простая истина. Однако в устах Жанны прозвучало, как нечто новое, ранее неизвестное.
– Спасибо тебе, – прикрыв глаза, прошептала я и откинулась на бортик. – Ты всегда приносила мне облегчение. Вот бы и Клио был таким понимающим.
– Он понимает. Просто не умеет высказать это. Как и все мужчины. Будь мудрее, Летти. Ты взрослая женщина. Насколько помню, тебе до тридцатилетия немного осталось. Так вот и веди себя соответственно.
Не могла не согласиться со служанкой. Тут она прямо «в яблочко» угодила. Нужно стать другой. Успокоиться и забыть обо всем. Просто посмотреть на Кавьяра с иного ракурса. Возможно тогда я увижу нечто новое и смогу признать – Клио тоже человек со своими слабостями и страхами.
Вечер. Стемнело, а я все так же сидела во мраке спальни, начиная жутко нервничать по поводу своего «выхода в свет». Надо же, как все повернулось. Совершенно не ожидала такого расклада. Да еще и матери позвонить так и не позволили, объясняя это тем, что могут засечь этот звонок. Будто Мухамед не знает, где мы с греком находимся. Кавьяр сам же признался, что больше не будет прятаться. Так что…
В дверь комнаты постучали, но я не ответила. Ручка повернулась, и мне пришлось зажечь свет, чтобы разглядеть вошедшего. Это была Жанна, и в руках она держала несколько коробок и пакетов. Ясно. Наступили сборы в «гнездо разврата».
– Пора, – кивнула женщина, словно извиняясь, и я не стала портить Жанне настроение.
Пусть отведет душеньку – явно же скучно без нашей парочки жилось.
Долго и мучительно женщина расчесывала мои кудри и выдохнула с облегчением, когда в спальню, словно вихрь влетела та самая Кайли. Зеленоглазая женщина была стилистом у Кавьяра – я помнила ее. Она улыбнулась не очень искренне, но все же достаточно приятно и, беззаботно болтая на общие темы, начала что-то чудить на моей голове. В общем это были крупно завитые локоны, рассыпавшиеся по плечам и неброский аккуратный мейк-ап. Все также хохоча и постоянно мне подмигивая, Кайли выпорхнула из комнаты.
Жанна помогла надеть белоснежное платье на тоненьких лямках, полностью открывающее плечи. Обтягивающий лиф и юбка-солнце. Нормальная длина, чуть выше колена, меня крайне вдохновила. Боялась, что Клио выберет нечто вроде «а-ля шлюха богача», с открытой спиной и почти голой задницей. Также немало порадовали вшитые «чашечки» в лиф платья, благодаря которым можно было обойтись без бюстгальтера. Обычные скромные лодочки и маленький клатч. Окинув себя в зеркале взглядом, молча улыбнулась Жанне.
– Спасибо. Пожелай мне удачи.
Служанка кивнула.
– Конечно, удачи, милая, – с довольным видом ответила женщина.
Правда я ее энтузиазма не разделяла совсем. Меня мучило неприятное предчувствие. Должен ведь объявиться Мухамед. Вот знаю, что должен…
Кавьяр, беседуя по сотовому, тоже кажется нервничал, но это, вероятнее всего, из-за работы.
– Я же сказал, что больше не участвую в этом, Дэйл, – отчеканил он, бросив на меня короткий взгляд, затем еще раз посмотрел и одобрительно кивнул.
Я закатила глаза – будто мне нужно его одобрение. Покачала головой и вышла на крыльцо. Хавьер вырос рядом, молча набрасывая мне на плечи легкий плащик. Благодарно улыбнулась, но получилось как-то вымученно, и охранник нахмурился.
Не прерывая телефонного разговора, грек вышел вслед за нами и уселся в машину. Хави помог мне устроиться рядом с Клио и затем, опустившись на водительское сиденье, завел мотор.
Всю дорогу грек спорил по сотовому с каким-то Дэйлом и не замечал мою скромную персону. Но, признаться, мне это было на руку – я хотела подумать.
Жанна оказалась права. Если отбросить все ужасные качества характера Кавьяра – он ответственный, внимательный, заботливый и смелый. А еще… коварный, опасный, самовлюбленный и неадекватный в плане ревности… в общем…
Так дело не пойдет. Мне не сдружиться с греком, если он и дальше будет игнорировать все происходящее между нами и…
– Клио! – не выдержала я бесконечной беседы Кавьяра и ткнула его локтем в бок.
Он в недоумении вытаращил на меня глаза, затем проговорил:
– Извини, Дэйл, у меня тут возникли небольшие проблемы. Поговорим на банкете. – И сбросив вызов, выгнул бровь. – Какие-то вопросы, Лена?
Ну и что мне ему сказать?
– Эм… нет… да… – прикрыла глаза, вздохнула и уставилась на Кавьяра так, будто он был моим спасением. – Клио…
– Слушаю. – Его губы дрогнули. – Такое чувство, что ты сейчас тайну откроешь.
– Вот, если помолчишь, может быть и открою, – надулась, но тут же успокоилась и, сглотнув, выпалила: – Мы должны сблизиться.
Темные глаза грека искрились весельем, ему было откровенно смешно. Конечно, я в кои-то веки решила заговорить не о себе и не о нем, а о НАС, как об одном целом. Это не то чтобы смущало – просто убивало меня наповал. Ладони от нервного напряжения вспотели, а губы страдали от покусываний.
– И что ты подразумеваешь под словом «сблизиться»?
Собравшись с духом, я все тщательно обдумала (плевать, что за одну минуту) и, посмотрев Кавьяру прямо в глаза, проговорила:
– Поцелуй меня.
Веселье грека как рукой сняло. Он заметно напрягся и даже воротничок своей черной рубашки поправил… опять в черном, словно демон… падший ангел… ох, что это со мной?
– Повтори, – отчеканил Клио хрипловато, так и не двинувшись с места.
Что ж, придется действовать самой. Не отводя от лица грека внимательного взгляда, осторожно приподнялась и уселась к нему на колени и в самые губы выдохнула: «Поцелуй меня…»
Теплые ладони скользнули по шелковистой ткани платья, сбивая его на бедрах, и Кавьяр подался вперед, чтобы властно впиться в мои губы. О нежности не могло быть и речи. Он действовал грубо и неосторожно, постоянно покусывая мне то нижнюю губу, то подбородок. Затем еще сильнее прижал к своим бедрам, чтобы я смогла ощутить степень его возбуждения.
Жутко кружилась голова, а колени дрожали от напряжения. И только тогда, когда Клио приподнял меня, чтобы расстегнуть ширинку своих брюк, я вдруг вспомнила об охраннике и уперлась греку руками в грудь.
– Что такое, малышка? – пробормотал Кавьяр, тяжело дыша.
Я покачала головой, приходя в себя.
– Не здесь. Прости, Клио. Не здесь.
Перебравшись на сиденье, взбила кудри и поправила подол платья. Чувствовала на себе обжигающий взгляд Кавьяра, но повернуться не могла. Такой трусихой себя почувствовала, что просто жуть. А еще слабой и беззащитной. Перед Клио я была совершенно обнажена, в эмоциональном смысле, и он об этом знал. Внезапное осознание чего-то важного заставило меня все же посмотреть на грека и, вспыхнув под его проницательным взором, я вдруг сказала:
– Ты победил. Доволен?
Голос так дрожал, что мне захотелось хрястнуть себя головой о стекло. Когда я успела так пострадать от присутствия Кавьяра? Когда он перебрался в мое сердце? Страшно.
Мне стало очень страшно. Если его убьют…
– Я не верю, – безумно удивил Клио. – Не могу поверить в это. Ты не сдаешься никогда. А теперь что?
Обозлившись на тупость Кавьяра, наклонилась к нему и с явной обидой в голосе проговорила:
– Что, Клио, как только добился своего, так сразу на попятную пошел? Предсказуемо. Ничего другого от тебя и не ожидала, между прочим…
– Хави, останови машину, – спокойно попросил грек, и охранник, свернув в тихий темный переулок, затормозил. – Оставь нас ненадолго.
Мое сердце ушло в пятки, но терять было нечего, поэтому, затаив дыхание, я молча наблюдала за тем, как Хавьер покидает автомобиль, и как угрюмый профиль Клио застыл перед глазами.
– Что ты хотела мне сказать, Лена? Скажи и покончим с этим.
Сглотнула комок.
– Я все уже…
– Нет, говори.
– Клио…
– Говори! – рявкнул Кавьяр, резко повернувшись. – Иначе сейчас же выйдешь, и больше никогда в жизни мы не увидимся, клянусь.
Ох, не той дорожкой ты пошел, Клио. Не задевай мою гордость. Она проснулась. Несмотря ни на что, проснулась.
– Раз ты так хочешь, – коснулась дверцы. – То я уйду.
Грек перехватил мою руку и, силой сжав, прошипел:
– Не усложняй.
– Клио, – мой ласковый тон крайне удивил нас обоих. – Тогда просто не принуждай меня к бессмысленным разговорам. Я все тебе сказала. Ты и сам знаешь, как дорог мне. Не мучай, прошу…
Кавьяр моргнул, словно прогоняя гнев, и склонил голову набок, так и не отпустив мою руку.
– Разве ты не хочешь услышать от меня нечто особенное? – спросил с улыбкой.
Вот только не надо мне тут… не надо.
– Давай закончим разговор.
– Нет, не закончим, пока я не возьму свое, – рывком грек усадил меня себе на колени, и звук расстегиваемой молнии оповестил о приближающихся «проблемах».
Покачала головой, как бы отнекиваясь от таких действий, но Кавьяр даже заговорить не дал, вновь впившись в мои губы. Долго (или мне так показалось) и настойчиво грек добивался взаимности и только после того, как я наконец обмякла, скользнул пальцами по внутренней части бедра и отодвинул тонкую ткань трусиков в сторону. Затем без прелюдий и подготовки, приподнял за бедра и осторожно опустил на свою возбужденную плоть. Вначале было жутко неприятно и внутри все сжалось, но легкие толчки Кавьяра вкупе со страстным поцелуем, расслабили меня и грек скользнул глубже. И лишь войдя на всю длину, протяжно выдохнул, смешивая свое дыхание с моим стоном. Соображать я уже не могла. Как бы там ни было, произошедшее со мной ранее, отошло на задний план. Клио помогал мне забыть, заставлял окунуться в чувства с головой. До звона в ушах, до покалывания в кончиках пальцев, до всхлипываний и слез. Так необычно было находиться с ним в такой близости, чувствовать запах его кожи, смешанный с дорогим парфюмом, видеть его затуманенные страстью глаза и ловить дыхание, резко срывающееся с чувственных губ…
Грек двигался безостановочно, не давая мне шанса на побег. Но я и не собиралась уходить. Не в силах была оторваться от него. А когда толчки усилились и стали более резкими, я прижалась к Кавьяру всем телом и, приподнявшись, позволила ему биться в меня так сильно, как тому хотелось.
И хотя уже чувствовала, что Клио вот-вот кончит, сама была далека от оргазма, потому что в мысли вновь начали врываться грязные ругательства арабов, заставляя меня поеживаться. Грек тут же почувствовал перемены в моем настроении и остановился. Мой отрешенный взгляд о многом рассказал Клио. Он горько улыбнулся и неожиданно прижался ко мне, положив голову на грудь.
– Это я, Лена, – пробормотал грек. – Не они, а я. Помоги себе забыться. – Отодвинулся, посмотрел в глаза. – Или позволь мне помочь. Ты согласна?
Непонимающе моргнула.
– Да.
– Хорошо, – уже гораздо теплее улыбнулся Кавьяр и опрокинул меня на сиденье.
Приспустив брюки, Клио стянул мои трусики и, устроившись между бедер, вошел внутрь, но на этот раз еще осторожнее, чтобы не напугать напором. Запрокинув руки, я уперлась ими в дверцу, чтобы не биться головой, и попыталась думать только о самом процессе и о том, как нежны руки Кавьяра, как он старательно и методично двигается, не вызывая во мне негативных эмоций. Только сладкая истома, только тепло в груди. Так хорошо…
– Давай перевернемся, малышка, – прошептал Кавьяр и, чмокнув меня в губы, сам же и уложил на живот.
Просторный салон машины вполне способствовал таким действиям…
Так было еще лучше. Клио помогал мне пальцами, прижав к сиденью тяжестью своего тела и двигался-двигался-двигался…
Мозг совершенно затуманился и тело обмякло. А грек наращивал темп, в то время как я, уже обдирала ногтями кожу сиденья. Постанывая от моих громких вскриков, Клио принялся вдалбливаться в меня с такой силой, что я уже просто не могла молчать. Машина раскачивалась от наших движений, но ни меня, ни Кавьяра это не заботило. Он подсунул руку мне под грудь и, приподняв (его любимая поза), прижал меня к себе. А затем, собрав подол платья, принялся наращивать темп до тех пор, пока у меня не потемнело в глазах и, на мгновение замерев, я не выкрикнула что-то вроде «о боже!», и повисла на руках Клио. Еще три мощных толчка и четвертый медленный…
Судорожный вздох на ухо и более короткие спокойные движения… затем грек остановился окончательно. Повалив меня на сиденье, Кавьяр устроился сверху, и лежали мы так, пока не заныла поясница.
Наконец Клио отодвинулся, осторожно вышел и по внутренней части бедер тут потекла сперма. Даже презерватив не надел. Еще мне не хватало чего неожиданного…
И вот оно – неловкое молчание и некоторая отстраненность грека. Что-то было не так, и я это почувствовала. Но спрашивать ни о чем не стала, потому что поняла – сейчас не время. Скоро все узнаю. Вот только – что именно?
Хави вернулся после звонка Клио. Конечно он догадался, что мы тут вытворяли, но и глазом не моргнул, усевшись за руль и выезжая из переулка. Кавьяр по-прежнему молчал и курил, опустив стекло. Запах наших тел выветрился быстро за счет свежего воздуха, ворвавшегося в салон. Меня душила обида. Неужели это все? Переспали и теперь можно отвернуться?
Нет… все, стоп. Черт. Невыносимо больно. Отвратительная боль. Ненавижу себя… о боже… Клио наверняка думает обо мне, как о ненужной потасканной вещи и у него есть все основания для подобных размышлений. Он имеет на это право… господи, как же я раздавлена.
Три бесконечных часа ужасной скучной вечеринки. Или это мне она казалась таковой? Судя по лицам гостей, пьяных гостей, плохо было действительно только мне. Я чувствовала себя брошенной и вымотавшейся. К тому же после секса с Кавьяром хотелось в душ. Влажные салфетки, которые лежали в моем клатче не слишком помогли. Мне было жизненно необходимо смыть с себя прикосновения грека. Теперь все казалось унизительным и даже, как выразился Кавьяр по приезде сюда, эти важные знакомства тоже нервировали. На меня смотрели так, словно я была инопланетным существом: такая же чудаковатая и совсем не аристократичная, как окружающие мужчин породистые самки.
Зал ничем не впечатлял: да, дорогущая музыкальная аппаратура; да, крутой ди-джей; да, множество закусок и выпивки. Но в целом атмосфера – полное говно.
К счастью, на медленный танец пригласил не Клио. Приехал Тео Кавьяр, чем тут же поднял мне настроение. Пусть и ненадолго, но все же…
Он развлекал меня болтовней, повествуя о том, как сейчас красиво в Лондоне и о том, что приехала какая-то крутая американская рок-группа с целой программой. Британец рассказал, как позапрошлым вечером ходил на их концерт. Я почти не слушала, выискивая взглядом Кавьяра-старшего. Нам нужно поговорить. Я уверена, что смогу наконец признаться…
– В чем дело, Лена? – спросил Тео, поймав мой взор. – Что брат опять натворил?
– Кроме того, что жизнь мне испоганил – ничего.
– Да ладно тебе, колись. Вы снова поссорились? Или… – повернул мою левую ладонь к себе и улыбнулся. – …колечко жмет?
– Боюсь для меня, Тео, это оковы, – и сама хохотнула от собственной метафоры. – Прости. У меня плохое настроение. Не обращай внимания, ладно? И… извини меня. Я хочу поговорить с Клио. Ты не против?
– Нет. – По глазам британца поняла, что и он знает нечто такое, чего не следует знать мне.
– Слушай, что происходит? – прищурилась я и заметила, как грек, забрав из рук какого-то седоватого мужика желтый конверт, направился в сторону уборной. – Чудесно… – пробормотала разочарованно. – Тео, будь честен со мной. В чем дело?
Британец потоптался на месте, затем, сунув руки, в карманы темных брюк, пожал плечами и вскинул бровь (ох, соскучилась я по его мимике).
– Не выдумывай, малая. Просто все в напряге из-за арабов. Есть вероятность, что люди Мухамеда присутствуют на этой вечеринке. А это значит, что араб в отчаянии и действовать собирается категорично. Не злись, но ни мне, ни брату сейчас не до твоих переживаний. На кану наши жизни. И под словом «наши» я подразумеваю и тебя.
Молча кивнула, полностью разделяя чувства Тео. Тут уж я с ним заодно. Не напрасно меня мучало плохое предчувствие и дело явно не только в Клио. Придется его дождаться и все же побеседовать.
Грек проверил все кабинки в туалете и, закрывшись в одной из них, сосредоточенно уставился на конверт, полученный от Дэйла. По словам того, в нем содержалась важная информация, касающаяся покойного отца Клио.
– Что ж… – вздохнул грек и, опустив крышку унитаза, уселся поверх нее. Расстегнул две верхние пуговицы рубашки и решился вскрыть конверт.
Белый лист бумаги содержал в себе кратко изложенные факты о том, как около семи лет назад Александр Кавьяр, благодаря своим информаторам, узнал о предстоящей крупной афере, которой руководил Мухамед Але-Бахид. Араб намеревался за спиной боссов «Черного Креста» переправить в Африку тридцать пять девушек славянской внешности ради собственной наживы. Ему это удалось бы, если бы не Александр, сообщивший нужным людям и в нужное время об этой задумке Мухамеда. Влиятельные друзья Кавьяра тут же официально накрыли всю банду арабов, освободив девушек, тем самым «Черный Крест» прикрыл свой зад и остался сторонним наблюдателем. Однако араб был занесен в список под названием «Мусор», то есть – слабейший. После этого и зародилась вражда между министром финансов Греции и Мухамедом Але-Бахидом…
Клио сжал пальцами переносицу. Вот, значит, о чем тогда умолчал отец? Вот что за «небольшие неприятности» были у Александра, о которых он не хотел рассказывать сыну. Однако Клио и сам догадывался об этой вражде, поскольку семь лет назад в прессу просочилась информация о задержанной банде работорговцев. Но никто из них не «сдал» своего босса. Конечно. Их за это ждала неминуемая смерть. Уж лучше гнить в камере, чем попасть в лапы к разъяренному ублюдку-арабу…
– Черт… – шепнул Кавьяр, сложив лист вчетверо, и сунул его в карман брюк.
Расстегнул пуговицы на манжетах и закатал рукава. Лена. Теперь она. Нужно поговорить с девушкой. Водянова заметила, как он напряжен. Даже секс не принес должного расслабления. То, что греку предстояло обсудить с Леной, жутко пугало его. Впервые в жизни Клио понял, что не намерен терять теперь уже супругу и лучше бы ей узнать правду и поскорее. Строя из себя святошу такое долгое время, Кавьяр совсем забыл, каким монстром был на самом деле. И в этот вечер ему предстояло рассказать об этом Лене. Главное, чтобы она все правильно поняла. Может Тео… нет, Клио должен сам.
Однако кое-что злило грека еще больше. Он, тупой эмоциональный идиот, трахался с Леной не предохраняясь, причем и кончил в нее. Дело дрянь. Этого не должно было случиться. Только не сейчас…
Внезапно… прогремел оглушающий взрыв, вынесший дверь уборной. Кавьяр настолько опешил, что, пригнувшись, несколько секунд не мог сообразить, что это было. Но, очнувшись, вскочил и вывалился из кабинки с громким криком:
– Лена!..
Дежавю. Как будто снова оказалась в Турции, в том старом здании в деревушке, куда ворвались люди Кемаля. Только на этот раз помещение взорвала вовсе не полиция.
Тот мужик с черной бородой и страшными глазами, выбежал в центр зала как-то неожиданно. Тео стоял рядом со мной и сразу же, вцепившись в мой локоть, побежал к выходу. Тогда и громыхнуло. Да так сильно, что нас с британцем, как и других гостей, снесло с ног взрывной волной.
