Текст книги "Рок пророка. Второе пришествие"

Автор книги: Людмила Павленко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)

– А вот потом вы убедитесь! – воскликнула актриса, – чем больше думаю об этом, тем больше я уверена.

– Ах, вы надумали всё это! – возмутился Сергей, – тогда честно признайтесь, что это всего лишь полёт фантазии, художественный вымысел. В который вы, вопреки истине, пытаетесь и меня заставить поверить.

– Нет, нет, я вовсе не авантюристка, – возразила Наталья Николаевна, – здесь что-то кроется, поверьте. Сходство то исчезает, то вновь проявляется. Истина тоже то ускользает, то чуть приоткрывается. Для чего это всё? В чём похожесть? И в чём различие? У Моны Лизы, может быть, чуть длиннее глаза. К вискам чуть сдвинуты. Или это эффект из-за сбритых бровей? Губы чуть тоньше, чем у Путина. Или у Путина чуть тоньше? Не пойму. У Пушкина мощнее подбородок. Или же бакенбарды придают лицу несколько другие очертания? Да нет, не буду разбираться. Что-то произошло со мною вдруг. Раньше не замечала, а теперь заметила. И для меня сходство усиливается с каждым мгновением. Невероятно. Один и тот же тип лица. Совершенно, как близкие родственники. Это фантастика. Но это – правда.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Резкий звук из компьютера заставил их вздрогнуть. «Картинка» поменялась. Теперь это был крупный план. Лицо человека с длинными вьющимися волосами и небольшой каштановой бородкой можно было разглядеть до мельчайших подробностей.

Оба, не шелохнувшись, не сводили глаз с экрана.

– Кто же такой этот таинственный человек? – заговорила наконец актриса, – я больше чем уверена, что именно из-за него затеяли весь этот сыр-бор.

Сергей встал, взял лежавшее на трельяже маленькое зеркальце, посмотрелся в него, затем бросил взгляд на портрет Моны Лизы. Есть схожесть, есть. Но не радикальная. Хотя и это удивительно. Добавить компьютерной графики – и будут близнецы. О том же, как видно, подумала и Наталья Николаевна.

– Вы знаете, – произнесла она задумчиво, – я в последнее время заметила, что часто вижу двойников. Например, очень похожи друг на друга американский актёр Кевин Костнер и французский – Жан Луи Трентиньян. А недавно я заметила в наших сериалах актёра – копию обоих.

– Это уже не двойники, а тройники какие-то, – усмехнулся Сергей.

– А я что говорю? Таких людей всё больше! Английский премьер Тони Блэр и американский актёр Джек Николсон – тоже из их числа. Давно не видела на телеэкране политика и экономиста Александра Лившица и его двойника, писателя-сатирика, Аркадия Арканова. А Филипп Киркоров и Сергей Захаров? Многие утверждали, что эти певцы похожи. Даже отца Киркорова пытали на предмет возможных походов «налево».

Гончарова улыбнулась.

– Однажды я на улице увидела кота, очень похожего на них обоих. Правда-правда!

Она немного помолчала, припоминая.

– Кто ещё приходит на ум? Певица Валерия похожа на актрису Белохвостикову в молодости. Наш эстрадный певец Аркадий Укупник похож на знаменитого французского актёра Пьера Ришара. Писатель-сатирик Михаил Задорнов – на актёра Альберта Филозова и ещё немного – на Виктора Проскурина. Ну и так далее. Например, похожи композитор Александр Журбин и американский актёр – тот, что играл вместе с Мэрилин Монро в фильме «В джазе только девушки», Джек Леммон. Список можно продолжать до бесконечности. Причём, что интересно – люди не просто похожи внешне. Они в повадках одинаковы. Манера говорить, смотреть, жестикулировать. Так же, как близнецы бывают схожи в своих пристрастиях. Сейчас в кинематографе и на телеэкране этот феномен – сплошь и рядом. Да и на улицах я вижу знакомые черты у совершенно не знакомых мне людей. Раньше такого я не замечала. И не потому, что была молода и в силу этого не наблюдательна, нет! Мне почему-то кажется – это тенденция.

– Тенденция к чему? – Громов отвлёкся от экрана.

– Тенденция к чёткому разделению внешности людей на несколько характерных типов.

– Не думаю. Хотя я тоже замечаю, что двойники встречаются гораздо чаще, чем раньше, но списываю это опять-таки на электронные СМИ. Стало больше телепрограмм, видеоряд значительно расширился, больше мелькает лиц на экране.

– Но вы и в жизни это отмечаете?

Громов замялся.

– Вообще-то я как-то не задумывался об этом.

– Несомненно отмечаете, – упорствовала актриса.

– Если даже и так, всё равно чёткой градации на определённые характерные типы произойти не может.

– Почему?

– Потому что мы люди. Это кошки на первый взгляд схожи между собой. Собаки схожи…

– А спившиеся люди? Черты их лиц становятся похожими. И не одутловатостью или синюшностью, а именно чертами лица.

– Но я не пьяница, а вы нашли мне двойников! – возмутился Громов, – да и двойники у меня – дай Бог каждому!

– Минуточку, вы не дослушали. Я полагаю, – тут она сделала многозначительную паузу, – я полагаю, что мы действительно живём в очень и очень необычное время. И человечество разваливается надвое – одни воспаряют духом, а другие деградируют. И это отражается на чертах лица. Вы и все те, с кем разделяете определённый тип внешности, относитесь к первой категории.

– Наталья Николаевна! – Сергей был вне себя, – вы подумайте только, что вы сейчас сказали!

– А что такое? – недоумевала актриса.

– Вы же теорию расового неравенства озвучили!

– Да что вы! – ахнула актриса.

Потом, подумав, покачала головой:

– Дорогой мой, вы не так меня поняли. Ни о каких расах речь не шла. А неравенство… Ну что поделаешь? Ну есть оно в природе! Все неравны всем. Потому что все разные. Каждый индивидуум – эксклюзив. Выполнен в единственном экземпляре.

– Противоречите сами себе, – негодовал Сергей.

– Вот теперь вижу, что вы Громов, – усмехнулась актриса, – просто мечете громы и молнии.

– Извините, – пробормотал Сергей, – но только вы вначале утверждали, что люди становятся похожими друг на друга, а теперь – что каждый человек – единственный и неповторимый.

– Конечно, так! – воскликнула Наталья Николаевна, но типажи-то существуют! И расовое неравенство тут ни при чём! Если хотите, то расы и национальности – прерогатива смертных, то бишь удел людей земных. А у души-то нет национальности! И типажи складываются не в зависимости от принадлежности к какой-либо расе, а по нравственности!

– Было! – воскликнул Сергей, – преступников пытались вычислить по внешности. Не вышло. И подлецы бывают с самыми благороднейшими чертами лица.

– Ну, может, я и не права, – нехотя согласилась актриса, – но почему-то количество двойников растёт? Вопрос – почему. Может, сначала человечество разделится на типы по внешней схожести, а затем эти типы будут постепенно становиться всё более похожими друг на друга и….

– И в отдалённом будущем человечество обретёт одно лицо? – усмехнулся Сергей.

– Ну и не смейтесь, – возмутилась актриса, – мои теории всегда экстравагантны. В этом их отличительная особенность. И вот что. Я думаю, что на земле когда-нибудь «отменят» национальности и расы. И вовсе не потому, что все перемешаются в межрасовых браках. А исключительно по той причине, что люди наконец научатся различать нравственность и безнравственность. Начнут понимать, чего на самом деле от них хотят добиться тайные управители или те, кто стремится стать ими. И принадлежность к той или иной национальности станет не тем, что разделяет людей, а тем, что украшает жизнь в её разнообразии. Первое место наконец-то займёт духовность. И лишь по ней и будут различать людей. Многие спорят о национальности Христа. Потом не будут. Поскольку, если считать его пророком или мессией, то глупо спорить о его национальности. Личность, которая несёт людям знания, свет, духовность – она несёт их всем народам. Духовность наднациональна. Она по природе божественна. Это мы тут, внизу, можем спорить, кто круче. На этом, кстати, нас и ловят. Точнее, стравливают. Назовите отличительными признаками какой-либо нации лень и пьянство, а другой – ростовщичество и прохиндейство – и всё! Непримиримая вражда!

Актриса горько усмехнулась.

– Ну ладно, проповедь окончена моя. Грешна – так хочу до небес достучаться, что постоянно проповедую. Страстно и глупо. Ну, да ладно. Итак, согласитесь, что нравственность – та же информация. Мы смотрим фильмы о любви – получаем одну информацию, о войне – другую. Нас учат хорошему или плохому – мы получаем, стало быть, информацию, которая ФОРМИРУЕТ нашу нравственность. Но ведь формировать, то есть наполнять форму содержанием можно только подобным! То есть если информация формирует нравственность, значит, нравственность есть информация.

– А безнравственность? Это что – отсутствие информации?

– Именно! Именно! Отсутствие правдивой информации! Информация со знаком минус. Антиинформация. Или дезинформация. Попросту – ложь. И это как антиматерия в материальном мире. А, может быть, как чёрная дыра. Нет, как царство Аида. Тюремная зона для мёртвых душ. А нравственные души – они живые. Потому что хотят получать только правдивую, а, значит, нравственную информацию.

– Не согласен! – воскликнул Сергей.

– С чем не согласны?

– С тем, что правдивая информация всегда нравственна. Если по телевизору подробно рассказывают и показывают, как изгалялся над жертвой маньяк – это, по-вашему, нравственно?

– Отнюдь. Правдивость отражается в намерениях. В цели, которую преследуют. Потому так легко и запутать нас. Казалось бы, человек говорит правду. Но для чего? Вопрос. Если для того, чтобы запугать или развратить – это одно. Тогда к правдивой информации добавят каплю отравы для души. Будут, к примеру, смаковать негатив. А если цель – воспитать порядочного человека, согласитесь, будут совсем другие подходы к подаче информации.

– А что такое ваш театр по большому счёту? Ложь. Только ложь – и больше ничего.

– Не совсем так.

Она взяла со стола маленькую записную книжку, полистала её и, найдя нужный текст, прочла вслух:

– «Человеку свойственна способность изображать из себя всё, с чем он имеет дело в жизни, а также и то, что он вообразит в своем внутреннем мире. И есть граница, между введением в заблуждение на основе излияния из своего внутреннего мира заведомой лжи, и изображением из себя, преображающим мир в сказку наяву. Эта граница обусловлена обстоятельствами, в которых происходит излияние из внутреннего мира человека чего-то в общий всем мир.

И каждый человек обязан чувствовать, когда, воображая в себе нечто или изображая что-то из себя, он переходит эту границу. Пусть сосед Василий изображает из себя Деда Мороза на радость вашим детям, пока дети не повзрослеют и не увидят в Деде Морозе соседа Василия. Пусть, став взрослыми, они вспомнят ту радость, которую дарил им сосед Василий. Пусть сами они изображают из себя Деда Мороза, даря радость детям новых поколений. Если взрослые будут искренне изображать из себя Дедов Морозов, то ими будет порожден несущий доброту эгрегор, коллективный дух, обладающий свойствами Деда Мороза, которые ему осознанно или бессознательно придадут сами люди. Жизнь станет только лучше от этого, и это не будет ни ложью, ни введением ребенка в заблуждение.

Так – воображением в себе и изображением из себя – творится духовная культура человечества, которая, в отличие от овеществленной, для большинства остается незримой, хотя существует реально и проявляет себя в жизни».

– Вот так, – она подняла глаза на своего оппонента, – умные люди написали, не чета мне. Чем не Театр Тайны?!

– Хорошо, – согласился Сергей, – пусть будет так. Вернёмся к типажам. При чём тут Мона Лиза? Если человечество, как вы полагаете, начало в наше время резко делиться на типажи, то Мона Лиза, которая жила (если только она не фантазия Леонардо) пятьсот лет назад, вообще никого из живущих не должна была напоминать! А вы её мне чуть ли не в праматери записали.

– Процесс явно многовекторный. То есть он протекает и по горизонтали, в нашем времени, причём, в ускоряющемся темпе, – и вглубь веков идёт, а, стало быть, и в будущее тоже.

– А если и по вертикали? – спросил Сергей не без ехидства.

– То есть? – насторожилась актриса.

– Ну… Восходя, так сказать, к неким сущностям, именуемым в древности ангелами. И, соответственно, нисходя. Точнее, низвергаясь к облику всяческих нечистых. Ух, ты! – воскликнул вдруг физик.

– Что это с вами? – удивилась Наталья Николаевна.

– Да я только что понял, что имел ввиду Владимир Путин, когда провозгласил вертикаль власти.

– И что же?

– Богодержавие! И президент, и вся Россия – все мы под Богом ходим.

– Ну, да, – кивнула Гончарова, – очень рада, что вас осенило. Вернёмся к типажам. Я твёрдо уверена – внешность формируется не только вследствие определённых генетических признаков, но и под воздействием информации. Сейчас я приведу вам самый убедительный довод. Вы когда-нибудь слышали о том, что муж и жена, прожив некоторое время в браке, становятся похожими внешне?

– Ну, в общем… Да.

– И почему это? Да потому что пребывают в едином информационном поле.

– Я и другое слышал, – усмехнулся Сергей, – что собака и хозяин становятся похожими. На собаку тоже воздействует информационное поле?

– А вы как думали! Мы с вами толком даже и не знаем, что такое информация. Вот существует мнение, что мысль материальна. А информация – это не только передаваемая, транслируемая мысль, но и всё, что мы видим и слышим. Звук нам даёт информацию, запах – также.

– Тут немного иначе дело обстоит, – улыбнулся Сергей, – муж и жена, даже собака и хозяин становятся похожи потому, что переживают одни и те же события, которые и формируют черты лица и… морды собачьей. Научно доказано, что каждое событие оставляет свой след на лице человека. Так называемую микрочерту. Эти микрочерты в совокупности и составляют выражение лица. Одинаково пережитые события – одинаковое выражение лица и собачьей морды, появляется внешняя схожесть.

– Ну и что тут не совпадает с моим мнением? – вскинула брови актриса. Что такое событие? Это всё та же информация! Мы узнаём о чём-то и удивляемся или же радуемся, или, напротив, скорбим. Потому что в наш мозг поступает сигнал. Информация.

– Мы, по вашему мнению, прямо роботы какие-то с биокомпьютером под черепушкой, – пробормотал Сергей.

– Именно роботы. Но! Наделённые душой, – усмехнулась Гончарова, – впрочем, есть и бездушные. И вот что – не всё так просто. Ответьте мне на вопрос – что такое глобализация?

– Н-ну-у… Это когда наиболее развитые страны хотят сделать мир однородным, стереть грани между культурами, убрать границы между государствами, установить, точнее, навязать миру свой стандарт, стать во главе этого единообразного человеческого сообщества, управлять им по своему разумению.

– Ну, предположим. А как им это удаётся?

– С помощью дезинформации. Не всегда государства и народы можно подмять под себя силой. Гораздо успешнее действовать методом убеждения, уговоров, предлагая нужную информацию, заставляя поверить себе. Так вовлекают людей в секты. Я прав?

– Вы, безусловно, правы. Но есть вещи, которые не укладываются в этот сценарий заговора. Глобализация – это ещё и нечто необъяснимое, почти мистическое. С появлением телевидения и Интернета информация хлынула на людей лавиной. И все те, кто имеет возможность её получать, образно говоря, жуют одну и ту же жвачку. До нас до всех почти одновременно доходит одна и та же информация. Мы начинаем думать одинаково. И наша внешность на глазах меняется! У европейцев появляется едва заметный азиатский разрез глаз, а низкорослые азиаты на глазах вытягиваются и черты их лиц уже почти неотличимы от европейских. Негроидный тип приобретает всё более мягкий оттенок кожи и всё более утончённые черты. И не только от смешанных браков. Глобализация – это единая информация для всех. Для всего мира. Понимаете теперь, как важно, чтобы она была не искажённой, не лукавой, не лживой? У людей два пути – стать монстрами, впитывая ложь и распространяя её, как заразу, как вирус…

– «Как скверная трихина, как атом чумы, заражающий целые государства, так и я заразил собой всю эту счастливую, безгрешную до меня землю», – процитировал вдруг Сергей и добавил:

– Эти слова я слышал сегодня утром в радиопередаче.

– Замечательно сказано, – кивнула актриса, – итак, первый путь – заражать людей «скверной трихиной», «атомом чумы», то есть грязной информацией и делать из них монстров. И второй путь – очищать божественный эфир, заполняя его любовью, нежностью и состраданием. И тогда люди превратятся в «лучистое человечество», о котором мечтал Циолковский. Это моё ненаучное открытие. У меня много таких совершенно невостребованных ненаучных открытий.

– Почему же они не востребованы?

– Потому что я не пыталась представить их широкой общественности.

– А почему не пытались?

– Потому что они не научные. Не уводите меня от главного. Я утверждаю, что внешность меняется под воздействием информации. Вспомните девушек на улице. Они как будто на одно лицо. Клише. Штамповка. Мордашки гладкие, хорошенькие, но в глазах совершенно отсутствует осмысленное выражение.

– Куклы Барби.

– Вот-вот, – горячилась Гончарова, – и ошибка – думать, что их такими одинаковыми делает мода. Нет! Не только мода. А ещё и отсутствие правдивой информации. Информационный голод. Им дают очень скудный словарный запас, их интеллект не развивают. Всё, на что они могут рассчитывать – это бутылка пива и примитивные танцульки под убогое музыкальное сопровождение. Не знаю кем, но проведён чудовищный эксперимент по выращиванию «поколения пепси». Генерация этих особей равнозначна выращиванию поголовья телят. Я полагаю, что в действие вступила концепция воцарения на планете «Золотого миллиарда». Некие тайные правители, о которых мы ничего не знаем, но которые, вполне возможно, существуют, решили, что ресурсов на всех не хватает, а потому миллиард супербогатых должен жить, не нуждаясь ни в чём, ещё миллиард населения останется в услужении, а остальные – «слезай, приехали». Поколение юных безмозглых особей – это и есть идеальные слуги. Хлеба и зрелищ – больше им ничего не нужно.

– Про секс забыли.

– Точно! Подмена чувства одухотворяющей любви грубым низменным сексом превращает людей в существа на порядок ниже, чем животные, которые порой бывают удивительно нежными и чуткими.

Новый резкий металлический звук донёсся с экрана компьютера и «картинка» вновь поменялась. Лежащий на кушетке человек был взят ещё более крупным планом – одно лицо.

– Иисус Христос! – воскликнула Гончарова.

Громов непонимающе взглянул на актрису.

– Это Иисус Христос! – продолжала она восклицать, – да посмотрите же! Точно такой, как на иконах! Это Он!

Физик перевёл взгляд на экран. Длинные волосы, бородка, закрытые глаза с длинными ресницами. Спящий человек, в самом деле, напоминал иконописного Иисуса. И дело даже не в чертах лица… А в чём?! В его выражении. Что-то особенное есть в этом лице. Но что может быть особенного в выражении лица спящего человека?

– Вы видите? – актриса схватила Громова за руку, – лицо его как будто светится…

– Да нет, – Сергей по инерции возражал, хотя ему, в общем-то, было не по себе. Ведь в этом спящем и вправду было что-то необычное. Какое-то особое умиротворение сквозило во всём его облике. Или… Святость?!

Внезапно люди в белых халатах вскочили со своих мест, послышался шум и голоса, и в кадре появились двое – довольно молодая темнокожая женщина в камуфляжной форме и мужчина лет пятидесяти в строгом костюме с галстуком. Поверх одежды на них были наброшены всё те же белые халаты. И актрисе, и Громову женщина была хорошо известна.

– Так значит, дело происходит в Штатах? – ошеломлённо спросила Наталья Николаевна, – это ведь Мариелена Прайс из ЦРУ?

Громов кивнул, не отводя глаз от экрана. Прайс на экране заговорила строгим голосом.

– Я не знаю английского! – простонала Гончарова.

Я знаю.

Громов стал вслушиваться и тихонько переводить.

– Она спрашивает, почему Он до сих пор не проснулся. Мужчина отвечает, что не знает. Не могут понять. Она требует что-нибудь сделать. Говорит, что Проект под срывом.

– Какой Проект? – быстрым шёпотом спросила Гончарова.

– Откуда же я знаю?! – огрызнулся Громов, – и не перебивайте. Мужчина объясняет ей, что все показатели в норме – температура тела, кровяное давление и так далее…

И тут он громко застонал:

– Боже мой! Что же здесь происходит?!

– A-а, и до вас начинает доходить? – усмехнулась актриса.

Прайс повелительным тоном что-то сказала человеку в костюме, тот приказал учёным выйти. Последние один за другим покинули помещение. Мариелена Прайс и человек, которого она называла «господин Везенталь», остались наедине с лежащим на кушетке.

– Господин Везенталь, – начал шёпотом переводить Сергей, едва заговорила Прайс, – вы помните, как называется наш Глобальный Проект?

– «Второе Пришествие».

– Вот именно. И оно непременно должно состояться. В противном случае вы никогда не сможете покинуть этот бункер.

Прайс резко повернулась и вышла вон. Её собеседник постоял, опустив голову, потом крикнул куда-то:

– Штайнмахер, войдите!

Немного подождав, он скрылся из виду, затем вернулся уже в сопровождении одного из сотрудников, бывших здесь прежде.

– Штайнмахер, – продолжал переводить Сергей, – вы помните, как называется Проект?

– Помню, господин Везенталь. Проект носит название «Второе Пришествие».

– И оно состоится, Штайнмахер. Иначе нас отсюда никогда не выпустят.

– Нас в любом случае не выпустят, господин Везенталь. Мы влипли по-крупному.

– Что за жаргон, Штайнмахер? И что за пессимистические настроения? Мы должны просто разбудить Его – и всё.

– Как? – Штайнмахер грустно усмехнулся, – вы же видите – Он просыпаться не хочет.

– Бросьте, Штайнмахер! – разгневанно повысил голос Везенталь, – вы что, действительно верите во всю эту чепуху о Втором Пришествии Мессии?! Вы мистик или учёный? Когда-то, две тысячи лет назад, жил человек, обладавший экстрасенсорными способностями, за которые его и распяли на кресте. Но сохранилась Плащаница, в которую было обёрнуто тело. С разрешения Папы Римского Иоанна Павла Второго, да упокоит Господь с миром его душу, мы изъяли микрочастицы с ткани и клонировали этого необыкновенного человека. Да, мы сделали это!

– А что будет дальше?

– Это не наше дело. Мы учёные. Прогресс нельзя остановить.

– Но можно нравственно направить.

– Мне очень не нравится ваше настроение, Штайнмахер. Не забывайте, мы рискуем жизнями.

– Только своими? Или шестью миллиардами жизней?

– Не говорите ерунды! Работайте!

Везенталь быстро вышел, и было слышно, как он хлопнул дверью. А Штайнмахер приблизился к видеокамере, протянул руку куда-то вверх и отключил камеру наблюдения. Экран компьютера погас.