Текст книги "Рок пророка. Второе пришествие"

Автор книги: Людмила Павленко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

– Вперёд, за мной, нас ждут великие дела! – скомандовал неугомонный Иван, и неутомимая троица поднялась вслед за ним ещё на пару пролётов каменной лестницы. Пройдя по пустынному коридору, они попали в отлично оборудованное помещение. Здесь было несколько мониторов, стоявших в ряд. На каждом из них изображение фиксировало залы и кабинеты музея.

– Так вы охранником здесь служите! – высказала догадку Лиза.

– Все мы в какой-то степени охранники, – высказался в своей излюбленной манере Иван, – одни своё охраняют, другие – чужое.

Он усадил их в кресла за длинной стойкой с мониторами и стал по очереди переключать, выбирая «картинку».

– Ага, вот, – сказал он, наконец, и откинулся в кресле.

На мониторе, стоявшем в самом центре, появилось изображение комнаты, где за круглым столом восседали какие-то люди. Их было трое – двое мужчин и одна женщина.

– Ба! Знакомые всё лица! – воскликнула Гончарова.

– Это кто же у нас тут такие? – удивлённо спросил Сергей.

– «Оранжевая принцесса», – перечисляла Елизавета, – Владимир Вольфович и… ваш артист, – кивнула она Гончаровой, – как же его фамилия?

– Григорий Семёнович Буранский. Мы зовём его Гоша, – сморщилась Гончарова, – наш пострел везде поспел. Очень активный субъект.

– Он у нас в архиве постоянно обретается. Всё пишет пьесы о князе Михаиле Иверском.

– Да, – подтвердила Наталья Николаевна, – сам пишет, сам играет свои моноспектакли. Фантастическая работоспособность. Я иногда ему завидую. Такое впечатление, что у него где-то под пиджаком спрятан перпетуум-мобиле. Эту бы энергию – да в мирных целях.

– А вы знаете, что ещё он ищет у нас в архивах? Подтверждение тому, что род Михаила Иверского восходит к Меровингам, а через них – к Христу. Наши в архиве говорят, что он себя уже идентифицирует со святым Михаилом Ярославичем, и, стало быть, считается потомком Меровингов и Христа.

Иван, между тем, отрегулировал звук и сделал знак, призывая к молчанию. Говорил, как всегда, очень громко и, при этом, энергично жестикулируя, вице спикер Госдумы Владимир Вольфович Жареноскин. Лидер украинских «оранжевых» Джулия Тамошенко и артист Гоша Буранский молча слушали его.

– Мой человек, – кричал Жареноскин, – сел на хвост вашему христопродавцу и вёл его от самого Вашингтона.

Крича, он обращался к Тамошенко.

– Вы думали, что это вы такие хитрые? Приставили к программисту Штайнмахера агента влияния – и в дамках! Штайнмахер думает, что ноутбук летит в Москву, а ваш агент приземляется на военном аэродроме «Мигалово» в Ивери. И вы из Киева сюда примчались, чтобы рвануть потом к своему другу Борзовскому, лично ему доставить ноутбук. Вы ожидаете вот в этой резиденции, в Екатерининском дворце, вы же принцесса, хотя и «оранжевая». Хорошо, что не фиолетовая и не синяя. Только косу вам надо оранжевую прицепить. Вы то с тёмной косой, то с белой. Никак масть себе не подберёте. Если вы Лесю Украинку из себя изображаете, то она же была брюнетка. А вы теперь блондинка. Среднее что-то между Лесей Украинкой и Бриджит Бардо. Коса накладная вокруг головы обмотана, а масть не та. Определитесь с мастью.

– Владимир Вольфович, – Джулия Тамошенко старалась говорить спокойно, но было видно, что она сдерживается изо всех сил, – я понимаю, что вам хочется вцепиться мне в волосы. Это ваше любимое занятие – таскать женщин за волосы, сдирать с них скальпы.

– Да какие скальпы? У вас и скальпа нет! Вы лысая! Всё бутафория! Накладная коса, парик….

– Если вы заявились, чтобы меня оскорблять, то напрасно стараетесь. Я сожму клюв, как на картине Пикассо, и буду нести в нём оливковую ветвь мира. И к Борзовскому я не имею никакого отношения. Лучше объясните, почему ваши люди взорвали машину.

– Мои люди? Это твои люди её взорвали!

– Нет, не мои, а ваши. Забрали ноутбук и миллион, который мы с таким трудом собрали на эту операцию.

– Вы? Собрали? Как Минин и Пожарский?

– Именно! На спасение всего человечества! Чтобы не допустить кощунства и всепланетной трагедии! А вы деньги украли, а свидетелей убрали.

– Ах, так? Всё хочешь на меня свалить? А кто убил моего человека в горсаду? Мой человек следил за вашим, а тот убил его! Но мой человек успел в него выстрелить. И погиб, как герой! Все погибли…

Жареноскин достал платок из кармана и вытер пот, после чего тяжело вздохнул:

– И где теперь концы искать? Где ноутбук?

Он повернулся к Гоше:

– А всё ты, олух царя небесного. Почему сам не пошёл на встречу? Мы бы тебя ухлопали, забрали миллион и ноутбук, и поминай, как звали.

– Вот потому и не пошёл, – огрызнулся Гоша.

– Григорий Семёнович, а вы, может быть, мягко говоря, приватизировали чемоданчик? – вкрадчиво выпытывала Тамошенко.

– С деньгами Борзовского? – с горькой иронией произнёс Гоша.

– У Борзовского нет денег! – врезался в диалог, как ледокол в айсберг, Жареноскин, – это деньги народные. Он их украл! И ты правильно проговорился, что деньги дал Борзовский, а не всем миром собирали. Если ты взял их, то отдай мне. А я раздам народу. Я всю свою зарплату вице спикера народу раздаю.

– Не брал я этих денег! – с пеной у рта клялся Гоша, – я их отдал своему другу. Он не знал, что там деньги. Я попросил его назвать пароль и поменяться чемоданчиками с человеком в лимузине. Но какой-то мужик опередил его! Отдал свой чемодан и взял взамен другой у агента из лимузина. Мой человек всё видел – он стоял напротив них, ждал, пока машин будет поменьше, чтобы дорогу перейти. А когда перешёл, то лимузин уже взорвался, а чемодан с деньгами у него отобрал второй мужик…

– Вы что мне голову морочите?! – гневно вскричала «оранжевая принцесса», – какие такие мужики у вас всё отобрали? Вы что, считаете меня совсем идиоткой? Я же всё Борзовскому скажу! Он же вас в порошок сотрёт!

– Ах, так всё-таки вы, мадам, подружка Бориса Икрамовича! – захохотал Жареноскин, – и ты проговорилась!

– Нет! Но я знаю, что он в курсе и занимается этой проблемой!

Джулия горделиво откинула голову с тяжёлой косой и сверкнула глазами на Гошу Тот окончательно скис и захныкал:

– Я всё сделал, как договорились – лимузин даже выбил у знакомого олигарха!

– А вот этого делать нельзя было, – прервала его Тамошенко, – машина должна была быть неприметной.

– Да Бог с ним, с этим лимузином! – взорвался Жареноскин, – деньги где? Где ноутбук с эксклюзивной информацией?

– Мне ноутбук нужен не меньше, чем вам, – заныл Гоша, – я должен был следить за экспериментом. Я надеялся, что после Его пробуждения там проведут генетическую экспертизу, и тогда мы докажем, проведя, в свою очередь, генетическую экспертизу мощей святого Михаила Ярославича, что он ведёт свой род от самого Христа!

– А где ты мощи-то возьмёшь? – спросил с усмешкой Жареноскин.

– У меня есть, – застенчиво ответил Гоша, – нетленный голеностопный сустав. Сам откопал. Специально ездил в Будённовск. Там совсем рядом то место, где стояла Золотая Орда, и где казнили князя Михаила…

– Хватит этого бреда, – решительно прервал его Жареноскин и, обратившись к Тамошенко, проговорил:

– Я знаю, у кого может быть ноутбук.

– У коммунистов? – спросил с надеждой Гоша, – всех коммунистов в Ивери я знаю, всех опрошу, найдём.

– Да какие там коммунисты, – отмахнулся вице спикер, – есть кое-кто и пострашнее коммунистов.

– Кто?

– «СМЕРШ-Мидасу».

– Кто-кто? – с ужасом переспросил Гоша.

– Про царя Мидаса слыхал?

– Я не только слыхал, но я сам состою в тайном Ордене его имени, – ответил Гоша с важностью.

– А ты знаешь, что у него были длинные уши? Фригийский царь Мидас обидел друга самого бога Диониса, старенького сатира Селена. Вот Дионис и отомстил ему, сделал уши ослиными.

– Что же это за месть, если всё, к чему прикасался царь Мидас, превращалось в золото? – усмехнулась Джулия.

– О! – торжествующе воскликнул Владимир Вольфович, – в этом вся ваша суть! Золото, золото, нажива – больше ничто вас не интересует. А ты знаешь, что Мидас сдох от голода? К яблочку прикоснулся – яблочко золотым стало, хлеб – золотым, всё, к чему прикоснётся – золотое. Никакой пищи, только золото вокруг. Вот и преставился. Думать надо головой, а не косу вокруг неё наматывать.

– То-то и видно, что вы думаете много, – сыронизировала Джулия, – количество серого вещества зашкаливает. Череп не жмёт?

– В самый раз! – парировал Жареноскин, – классиков читать надо, тогда мозги встанут на место. Как сказал Пушкин? «Не нужно золото стране, когда простой продукт имеет». А вы организовали тайный Орден под названием «Мидас». Всё знаю! «Золотые десятки» формируете, «Золотые сотни», надеетесь, что вас зачислят в «Золотой миллиард». Не зачислят! Это вам не комсомол. Это туда всех зачисляли. А вам пинка дадут мировые правители. Мне не дадут. Потому что я умный. Никаких глупостей не говорю и не делаю. Я нужен человечеству. Поэтому я должен жить вечно. Ратифицируем закон о клонировании. Если они там этим занимаются, то и мы должны. Я буду рад, если смогу клонировать самого себя. Это будет хорошо, это будет польза для нации.

– Ну да! – хмыкнула Джулия, – как сейчас вижу заголовки газет за 2020 год: «Жареноскин на заседании Госдумы подрался с самим собой».

– Молчите, женщина! – оборвал её лидер ЛДПР, – я вас вообще вижу в 2020 году на Канарах, куда вас сошлют за всю вашу дурь. Вы же для них, для этих тайных управителей, только шестёрки. Сделаете своё дело – и по боку, на свалку истории – на Канары, Бали, Гоа. Какие там ещё имеются престижные элитные свалки? Будете жить в каком-нибудь дворце. Для вас это всё равно, что помойная яма. Вы же руководить процессами хотите, на трибунах блистать. А кому там нужна ваша коса намотанная? Жарко. Лучше сейчас заранее парик снимите.

Он повернулся Гоше, который с кислым видом наблюдал за ними. Того явно терзали нехорошие предчувствия.

– Повторяю вопрос: где ноутбук с эксклюзивной информацией? У «СМЕРШевцев»?

Он погрозил пальцем:

– Я вижу, что ты знаешь больше, чем говоришь.

– Да кто такие эти «СМЕРШ-Мидасу»? – раздражённо воскликнула Джулия.

– Что непонятного? Противники «Золотого миллиарда», то есть вашего коллективного царя Мидаса. Мощнейшая организация. Сугубо засекреченная. Кто в неё входит – тайна за семью печатями. Но это будет явление почище антиглобализма. И оно набирает силу.

– И вы думаете, что ноутбук у них? – с тревогой спросила Тамошенко.

– Где же ещё? У них, конечно. Кто ещё мог разнюхать об этом эксперименте? Только я, Борзовский, да этот тайный Орден под названием «СМЕРШ-Мидасу».

Жареноскин поднялся.

– Всё, я поехал. Буду ждать последствий.

Он махнул ручкой и ушёл. Вслед за ним поднялась и Джулия.

– А мне-то делать что? – вскочил Буранский.

– Пойди и удавись, – сказала Джулия, – Борзовский тебя всё равно найдёт, куда бы ты ни спрятался. Так что и не пытайся.

– Но я же не виноват! – всхлипывал Гоша, – не брал я денег!

– Лучше бы ты украл их, чем ноутбук упустил, – бросила Джулия и тоже вышла.

А Гоша в голос разрыдался.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Из помещения с мониторами они вышли через другую дверь. И тут увидели сидящего на стульчике громадного верзилу в форме охранника. Он крепко спал.

«Так вот кто тут охранник! – подумал Громов, – и как-то вовремя он уснул. Прямо фантастика». Но вслух ничего не сказал. Похоже, Лиза и Наталья Николаевна тоже поняли, кто настоящий охранник. И тоже промолчали. «Решили проявить терпение, – продолжал думать Громов, – ну что ж, когда-нибудь мы всё-таки узнаем, кто ты такой, Иван».

Они на цыпочках прошли мимо охранника. Сергей своей тяжёлой сумкой едва не задел его ноги, но всё обошлось. Свернув за угол, они очутились в очень длинном пустом коридоре и открыли дверь в комнату, где сидел в одиночестве Гоша.

– Зачем сюда?! – спросила Лиза шёпотом, но Иван так строго глянул на неё, что она удивлённо замолкла.

– Вы останьтесь за дверью, – сказал Иван Наталье Николаевне и, сняв с плеч, отдал ей рюкзачок. Та понимающе кивнула и осторожненько прикрыла за ними дверь.

– А? Что? – увидев вошедших, в испуге вскинулся Буранский, – мне что – покинуть помещение? Сейчас, сейчас.

Он начал лихорадочно собирать со стола какие-то бумажки, которые сыпались у него из рук, и торопливо запихивать их в сумку на длинном ремне.

– Вы ошибаетесь, Григорий Семёнович, – проговорил Иван немного в нос и неожиданно басовитым голосом. Он весь как-то приосанился, напустил на себя важность и стал похож на крупного чиновника какого-нибудь министерства или ведомства. Усевшись и сделав знак сопровождающим последовать его примеру, он продолжал:

– Мы вас не гоним, нет. Напротив! Мы именно и пришли сюда с единственной целью повидать вас, так сказать, пообщаться. Да.

По душам поговорить. А у вас есть такое желание – поговорить? Расположены вы к доверительной беседе в кругу друзей?

Гоша трясущимися руками запихнул, наконец, последнюю бумажку в сумку и неуверенно проговорил:

– Но… Мы, как будто не знакомы…

Иван небрежным жестом вынул из кармана какую-то красную книжицу с золотым тиснением на обложке, махнул ею перед носом Буранского и тут же спрятал.

Гоша переводил растерянный взгляд с одного мужчины на другого. Женщину он явно не брал в расчёт. Но та не подкачала. Лиза придвинула к себе чистый лист бумаги, взяла ручку и принялась что-то записывать. «Ну и ну!» – изумился Сергей её способности моментально вникать в ситуацию.

– Как мне вас называть? – вежливо осведомился Буранский.

– Иван Иванович, – через губу бросил вальяжно рассевшийся Иван.

– Так вот, – начал Буранский и покосился в сторону Лизы, которая продолжала что-то строчить на бумаге, – я догадался, почему ваша всесильная организация заинтересовалась мной и хочу сделать заявление.

– Пожалуйста, – благосклонно склонил голову Иван.

– Я ни при чём. Меня втянули в эту аферу. Меня использовали втёмную.

– Кто?

– Совершенно незнакомые мне люди.

Иван повернулся к Лизе.

– Пометьте там, Елизавета Елизаровна…

Тут Сергей вздрогнул – Иван назвал правильно отчество Лизы! А, между тем, он никак не мог знать его! «Кто же ты? – подумал в смятении Сергей, – кто же ты на самом деле, наш проводник, наш гид, спаситель?» Он так внимательно глядел на мнимого Ивана, что тот почувствовал, бросил взгляд на него и с усмешкой ему подмигнул! Затем продолжил:

– Вы так и запишите, Елизавета Елизаровна, что подследственный лжёт.

– Я? Подследственный? – Гоша от страха даже взвизгнул, – да вы что? Да я даже… Да я не брал ни ноутбука, ни этих денег! Нет и нет!

– А кто же брал?

– Не знаю! Мне велели передать деньги и взять «кейс» с ноутбуком. Но я… был занят. Поручил это приятелю. Он не знал, что лежит в чемоданчиках…

– Использовали его в тёмную? – уточнил Иван.

– А-а, – махнул рукой Гоша, – что уж там, всё скажу. Пишите! – повернул он покрасневшее лицо к Елизавете, – мне на днях позвонили. Спросили, интересуюсь ли я родословной Михаила Иверского. А я жизнь на него положил!

– Так же, как он жизнь положил «за други своя»? – спросил участливо Иван.

– Представьте! У меня одна цель – возвеличить его! И я почти добился этого! Осталось только доказать, что он ведёт свой род от Меровингов.

– И, стало быть, по Дэну Брауну и иже с ним, от самого Христа?

– Ну… Да.

– А вы… Случайно вы свой род не ведёте от Михаила Иверского?

– Это не важно, – скромно потупился Гоша.

– Ну, хорошо, продолжим. Вам позвонили, попросили передать деньги и взять ноутбук. За это обещали держать в курсе событий и заплатить, конечно.

– Деньги тут не важны!

– Понимаю, – наклонил голову Иван, – но, кстати, где они? Вы их отдали другу, чтоб обменять на ноутбук. И где же этот ваш друг? Сбежал с деньгами?

– Нет, что вы! Я говорю же – он не знал, что в чемодане. Он направился к машине и увидел, что его опередил какой-то человек. Он закричал, естественно, бросился туда…. И тут «кейс» у него отобрали. А лимузин взорвался. Когда я выскочил, там уже был пожар… Прямо рядом с театром, на Советской!

– Итак, вы ранее утверждали, что вас использовали втёмную незнакомые люди. Вы будете настаивать на этой версии?

Гоша замялся, стал нервно потирать руки, что-то нечленораздельно мычать и, наконец, не глядя на Ивана, пробормотал:

– Нет, не буду. Я… знаком с ними лично. Я ездил в Киев, на Майдан, во время «оранжевой революции». Пробился к Джулии Семёновне, предложил свою помощь.

– Какую именно?

– Я сказал, что могу совершенно безвозмездно сыграть для собравшихся на Майдане свой моноспектакль – «Князь Михаил Иверский – Царь Мира».

– Вы монархист? – спросил Иван.

– Но это, кажется сейчас, в период демократии, законом не запрещено? – попытался осторожно выяснить Гоша.

– Конечно, нет! – широко улыбнулся Иван, – мы живём в самом деле в уникальный момент времени. Да, сейчас всё разрешено, что не запрещено законом. Потому что настала эпоха внеюридического воздаяния за помыслы и прегрешения.

Гоша опасливо покосился на него и продолжил свой сбивчивый рассказ:

– На моё предложение сыграть спектакль Тамошенко ответила, что это не совсем в тему, но обещала поддерживать со мной отношения, взяла мою визитку. А на-днях позвонила. То, что она сказала, повергло меня в шок. Ну, вы, наверное, всё это знаете.

– В общих чертах, – сказал Иван.

– Хорошо, тогда я расскажу, – кивнул Гоша.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Из рассказа Буранского следовало, что Тамошенко и Борзовский каким-то образом узнали о Глобальном Проекте под названием «Второе Пришествие». Борзовский, у которого везде были свои агенты, завербовал через них Гошу.

– Чем же вы так ценны? – удивилась Елизавета.

– Я светский человек, – скромно потупился тот, – медийное лицо.

– Это точно, – подтвердила Наталья Николаевна. Она приоткрыла дверь и, стоя в коридоре, обличала сослуживца, – на всех тусовках обретается, по телевизору мелькает.

– Не завидуй! – огрызнулся Григорий Семёнович.

Тут он опомнился и, сделав большие глаза, удивлённо спросил:

– А ты-то как здесь оказалась? Тоже в органах служишь?

– Не твоё дело, – оборвала его Наталья Николаевна, входя в помещение и пристраиваясь на скамейке в углу.

– Продолжайте рассказ о Борзовском! – прервал перепалку Иван.

– Я полагаю, – произнёс с важностью Буранский, – что Борис Икрамович решил сделать меня ближайшим помощником, правой рукой. Сам позвонил мне из Лондона и говорил не меньше получаса. Расспрашивал, что я знаю о Проекте. Я, конечно же, кое-что знал…

– А кое-что приврал, чтоб втереться в доверие, – сквозь зубы процедила Гончарова.

Гоша гневно сверкнул на неё глазами, но не счёл нужным снова ввязываться в склоку.

По словам Гоши, Борзовский был не просто потрясён известием о клонировании Христа – его как будто молния пронзила! Он понял – это его шанс! Всё, что он делал прежде, всё, что он нажил или потратил на различные выборы-перевыборы, какие-то «цветные» революции – всё это теперь казалось ему детским лепетом на лужайке, игрой в песочнице. А тут была реальная возможность стать Властелином Мира! Через наивного Мессию-проповедника, который призывал любить друг друга, можно было воздействовать на всё население планеты столь тонко, столь изобретательно и, в то же время, столь результативно, что… Голова кружилась от таких возможностей. Смущал его один момент – как это странный Мессия смог обрести такой авторитет? Ведь ему поклоняются, в его честь строят храмы не год, не два, даже не сто, не триста, а две тысячи лет! Его именем освящались крестовые походы и костры инквизиции, начинались войны за передел границ и захват территорий. Может быть, всё же он был не так наивен, как теперь кажется? Или же опытные люди могли использовать его и направлять? Этот момент его особенно волновал. Ведь, в таком случае и он, Борис Икрамович, тоже мог получить дивиденды. И он не мелкая фигура на политическом Олимпе. А, стало быть, нужно встроиться в этот Глобальный Проект, а потом и возглавить его проведение в жизнь, другими словами, совершить перехват управления. Как это сделать? Поэтапно. В первую очередь, внедрить в учёное сообщество, занятое тайным Проектом, своего агента. И это ему с блеском удалось. Когда агент узнал подробности Проекта, ему было поручено повлиять на программиста, входившего в группу Штайнмахера, чтобы тот, в свою очередь, повлиял на самого Штайнмахера и убедил его в кощунственности проводимого эксперимента и в необходимости утечки информации с целью предотвращения грядущей катастрофы. Таким образом, в лаборатории были встроены цифровые видеокамеры с прямой трансляцией на единственный приёмник, который Борис Икрамович намеревался захватить. Пусть наивный Штайнмахер мечтает выйти на связь с Президентом Путиным, а в это время наблюдать за ним из Лондона будет он, Борзовский…

Чем дольше Гоша Буранский повествовал о замыслах олигарха, тем яснее становилось, что это не его досужий вымысел. Был, вероятно, у него этот талант – проникать в гущу событий и узнавать, чем дышат сильные мира сего. Недаром же они ценили его услуги и щедро оплачивали их. И в этот раз он, вероятно, был выбран для перехвата ценной информации. В Ивери имеется военный аэродром, принимающий рейсы со всех континентов. А уж припрятать кейс в одном из грузов – дело плёвое. Вот только Гоша оказался трусоват, отчего и сорвал операцию. Надо было самому передать деньги и забрать ноутбук, а он послал на столь ответственное задание глупого Витю.

Теперь Гоша Буранский сидел перед нахмуренным Иваном, строгой Елизаветой и скрывавшим своё смущение Сергеем Анатольевичем и горько каялся, размазывая слёзы по щекам.

– Если б я только знал, если б я только знал, – твердил он, – я бы сам побежал к этому лимузину! Но у меня же репетиция! Я же не мог её перенести! Вечером у меня ответственный спектакль…. Впрочем, теперь он под вопросом. Ах, как всё вышло! Как трагично! И, главное, ради чего? Я рисковал чужими жизнями, а в результате остаюсь в стороне. Как я мог допустить, чтобы компьютер попал в чужие руки?!

– Вам, я вижу, очень хотелось бы заглянуть в этот злополучный ноутбук? – спросил Иван.

– Ещё бы! – вскричал Гоша фальцетом и тут же закашлялся, – простите, – просипел он, – от волнения голос садится.

– А мы не будем волноваться, – сказал Иван и улыбнулся, сразу выйдя из образа большого начальника.

Гоша приободрился.

– Знать бы, где он, этот компьютер! – воскликнул он и даже пристукнул сухим кулачком по столешнице, – Жареноскин тут высказал мысль…

– Ах, так ещё и Жареноскин замешан в этой истории! – вдруг вмешалась в беседу Елизавета. Ей, как видно, тоже захотелось немного поиграть в следователя.

Буранский сразу сник.

– Ну да, – промямлил он, – я про него просто забыл сказать.

– Но ему-то что надо? – не отставала Лиза.

– А представляете, что будет, если он завладеет информацией? Он же на всех каналах растрезвонит о ней! Со страниц всех газет будут смотреть на нас его портреты. Герой дня! Человек года!

Гоша вздохнул.

– Каждый варит свой маленький супчик, в котором слава – редкая и дорогая приправа.

– Красиво сказано, – поощрил Буранского Сергей.

Ему жаль было этого маленького худенького человечка с бородкой клинышком, с бегающими глазками. Какие радости-то в жизни у него? Хотя… Может быть, он-то как раз и доволен собой и своей жизнью. Вон ведь с какой гордостью рассказывал о своей деятельности на почве прославления Иверского князя Михаила Ярославича. И, кстати, дело-то благое. Ну, а то, что он спутал реальность с фантастикой и обезумел от гордыни – так ведь это, скорее, беда, чем вина. Или всё же вина? Гордыня, демонической строй психики? Человеком быть трудно. Животным – комфортнее. Демоном – престижнее.

– А что нужно, чтоб не только считаться, но и быть человеком на самом деле?

Забывшись, он задал вопрос он вслух.

– Уметь любить, – ни секунды не медля, ответил Иван.

Сергей и Лиза посмотрели друг на друга.

«Ты ушла, – говорил взгляд Сергея, – я думал, что ты разлюбила меня». «Я ушла, – отвечал её взгляд, – потому, что подумала – ты разлюбил».

В комнате наступила тишина. Сергей и Лиза не замечали, что остальные с интересом наблюдают за ними.

Взгляд Буранского сделался вдруг каким-то диким.

– Боже, помилуй мя, – забормотал он вдруг побелевшими губами, – Господь Бог Вседержитель, сущий на небесах, яз грешен…

Он указал пальцем на мужа и жену:

– Сияют! Вижу нимбы над их головами! Как у святых Михаила Иверского и Анны Кашинской! Боже, еси на небеси! А я? А мне куда?..

– Вам плохо? – спросил Иван.

– А? Что? – Гоша обвёл всех помутневшим взглядом, – голова что-то… Опять давление, наверное. Скачет, проклятое, – он глубоко вздохнул, – слишком много работаю.

Его как будто прорвало. Он заговорил быстро, уверенно, с необыкновенным подъёмом:

– Если бы вы только знали, каких творческих усилий мне стоит эта деятельность! Мало того, что сам пишу и сам играю, я ещё фонд Михаила Иверского организовал, часовню построил, крест памятный воздвиг на месте бывшего Иверского кремля – это недалеко здесь, в городском саду. Екатерина Великая ведь недаром велела построить Путевой дворец именно здесь. Во времена княжения Михаила всё это пространство было центром Ивери, так сказать, его сердцем…

– Так вы хотели бы увидеть ноутбук? – прервал его пылкую речь Иван.

Буранский замер. В глазах его стоял вопрос. Он потряс головой, словно отгоняя какую-то назойливую мысль, потом заговорил без интонаций, как будто был автоматической игрушкой, заводным человечком:

– Да, да. Конечно. Я хотел бы. Обязательно.

И вдруг вскочил и завопил:

– Он здесь! У вас! Вот в этой сумке! Я так и знал!

Бросившись к сумке, которая стояла на полу у ног Сергея, он стал тащить её к себе, приговаривая:

– А я-то думаю – зачем ему сумка? Пришли люди из органов – и почему-то с большой сумкой. Дайте же, дайте, – он умолял Сергея, слёзы катились по щекам, всё тело сотрясала дрожь. – Ну что же вы? Ну почему вы не даёте?

– Да нет здесь никакого ноутбука! – вскричал Сергей и рванул сумку на себя.

Буранский упал, вскочил на четвереньки, а потом на коленях пополз к Сергею, пытаясь рукой дотянуться до сумки.

– Сергей! Достань компьютер! – крикнула Лиза, – он же умрёт сейчас прямо у нас на глазах!

– Ты что, с ума сошла? – Сергей был вне себя, – и вы, Иван, зачем вы это делаете? Зачем его провоцируете?

Буранский вдруг осклабился и торжествующе произнёс:

– Я понял! Ни из каких вы не из органов! Вы просто-напросто бандюги!

Он повернулся к Гончаровой.

– С бандитами связалась, Натали? А ещё правдолюбку из себя корчила, патриотку Отечества…

Он вдруг замолк и поморгал.

– Постойте-ка! А уж не эти ли вы… Как их? Не «СМЕРШ-Мидасу»? Точно. Как же я сразу-то не догадался? И Жареноскин ведь сказал, что ноутбук у вас. Покажите, откройте Его лик, Его образ!

Он встал на колени.

– Христом-Богом прошу… То есть… Просто прошу. Ну, покажите, ну достаньте ноутбук. Он там, в компьютере, я знаю, мне сказали. Там должна быть «картинка». Он спит. Он пришёл. Второй раз. Но ещё не проснулся. Я только посмотрю – и всё. Я никому, ни слова! Умоляю!

Подняв лицо к Ивану, он спросил:

– А вы ведь видели Его? Скажите, я на него похож?

В этот момент Сергей отвлёкся и слегка расслабился. А делать этого нельзя было. Буранский вскочил и вырвал сумку у него из рук. Метнувшись к музейному стенду с какими-то доисторическими булавами, он выдернул одну из гнезда и завопил:

– Если кто двинется, я разобью этот компьютер вдребезги!

– Ну что ты будешь делать с ним? – тяжко вздохнула Наталья Николаевна, – придётся показать. Но ты учти, Григорий, с той минуты, как ты заглянешь в ноутбук, ты – наш. Мы тебя ни на шаг не отпустим.

– Согласен! – закивал тот.

– Куда мы – туда и ты. Ты наш заложник. Иначе – я тебя знаю – разболтаешь, и нас перестреляют всех. В том числе и тебя.

– На всё согласен! – радостно завопил Григорий.

Бросив на пол оружие былых времён и прижимая к себе тяжеленную сумку, он подошёл к столу.

Сергей достал из сумки ноутбук и открыл его. На экране крупным планом было взято лицо человека с недлинной бородкой и чуть развившимися локонами. Человек сладко спал. Было видно, что он живой, он дышит, а, главное, ему невероятно хорошо! Нет, он не улыбался во сне и не причмокивал губами от удовольствия, как это делают безгрешные младенцы – он просто спал. Но этот сон был столь умиротворённым, столь покойным, нетревожным, что можно было только позавидовать.

Григорий Семёнович Буранский благоговейно сложил руки, соединив ладони, склонился и поцеловал экран компьютера, после чего приложился к нему лбом. Затем выпрямился и с торжествующей улыбкой констатировал:

– Похож!

Повернулся, всё так же держа сложенные ладони перед собой на уровне груди, и величаво вышел из помещения.

Сергей закрыл компьютер и скомандовал:

– За ним!

– Зачем? – Иван пожал плечами, – пусть каждый проходит свой путь и получает то, что заслужил. Жизнь – это школа.

– Ах, как вы правы! – перебила его Гончарова, – я это поняла уже давно. Именно школа! Каждый в ней учится, сдаёт экзамены и получает оценки своим поступкам, своим деяниям и даже своим мыслям.

– Но он… не выдаст нас? – спросила Лиза неуверенно.

– Кому?! – удивился Иван.

– Ну – у… Этим… Жареносцам, борзовцам.

– Они и без того имеют на руках ваши фотороботы и знают, что ноутбук у нас.

– Ну да, – согласилась Лиза.

А Сергей поинтересовался:

– А зачем вы вообще с ним беседовали, с этим Гошей? Хотели перевербовать?

– Да Боже упаси, – взмахнул рукой Иван, – просто хотелось заглянуть к нему в душу, попытаться помочь ему. Ведь он и впрямь много работает, это похвально. Но вот эта гордыня… А, впрочем, это его путь. А где мой рюкзачок? – спросил он с улыбкой Гончарову.

– Ой! – всплеснула она руками, – остался там, за дверью. Вы так тут раскричались – я думала, что весь штат музейных служащих сбежится. Ну, вот и бросилась сюда. А про рюкзак совсем забыла.

– Боюсь, что служащие не сбегутся, – вздохнула Лиза, глянув на свои крохотные ручные часики, – рабочий день давно закончился. Во всём огромнейшем дворце-музее остались только мы и спящие охранники.

– Да ещё этот тихо помешанный, – добавил Громов.

– Это ещё как сказать! – рассмеялась Гончарова, – он то тихий, то буйный.

– Заблудится тут в дворцовых лабиринтах, – с тревогой заметила Лиза, двигаясь вслед за провожатым.

Иван снова шагал впереди, на ходу поправляя свой небольшой рюкзачок. Они вышли наружу через какой-то служебный ход и очутились в сумеречном городе, по тротуарам которого шли беззаботные парни и девушки с пластиковыми бутылками пива в руках, а из окон проносящихся мимо машин гремела музыка.

– Прямо какой-то пивной бум в нашей Ивери! – с негодованием воскликнула Гончарова, – они уже, по-моему, жизни не мыслят без бутылки пива. Да ещё эта музыка… Как будто сваи забивают или тамтамы грохочут, призывая аборигенов к сражению.

– Этот стиль называется «техно» – прокомментировал Сергей, – под него наши бедные юные зомби, напившись пива и накурившись марихуаны, впадают в безумие неконтролируемых эмоций и становятся жертвами беспорядочных плотских утех.