Текст книги "Свобода под свинцовым небом (СИ)"
Автор книги: Луиза Бельская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)
Глава девятая
Уже поутру Марат в довольно грубой форме растолкал разоспавшегося Веню.
– Пошли есть, второй раз приглашать не буду.
Открыв глаза и увидев недовольное узкоглазое лицо, Веня с самым хмурым видом поднялся на постели, окинул взглядом безлюдное помещение и, тяжело вздыхая, начал впервые шнуровать военные ботинки.
– Давай, собирайся быстрее. Первый этаж, первая дверь налево, тебе туда, – нетерпеливо произнес Марат, выходя из казармы.
Только сейчас Веня ощутил дикое чувство голода, накопившееся за прошлый, богатый на впечатления день. Кое-как заправив постель, он поторопился по указанному адресу.
В просторной светлой комнате уже все были готовы к приему пищи. Кахир сидел во главе стола, остальные мужчины расположились по периметру и застыли в ожидании. Неторопливым жестом их лидер опустил три пальца, сложенные вместе, в маленькую пиалу с солью, подцепил несколько кристаллов и положил их себе в рот, после чего он передал солонку по кругу, чтобы каждый смог осуществить необходимый ритуал.
Осознав, что есть за столом ему не позволят, и абсолютно не удивившись подобному гостеприимству, Веня взял протянутую ему миску и уселся в углу, подложив под себя согнутую в колене левую ногу и вытянув вперед правую. В металлической посудине лежало все, что было на столе: куски мяса, тушеные овощи, половина какой-то лепешки. Не обращая ни малейшего внимания на тяжелые взгляды, обращенные к нему, Веня поднес миску к лицу и понюхал ее содержимое.
– Вот же собака, – пренебрежительно произнес Кахир, отворачиваясь, – никакой культуры.
Кто-то поддакнул, Марат незаметно усмехнулся, и все принялись есть.
Судя по запаху, еда оказалась свежей, и Веня с жадностью набросился на куски горячей баранины.
– И жрет, как собака, – заметил один из террористов, исподлобья поглядывая на голодного пленника.
Неторопливо расправившись с завтраком, бойцы Праведной Земли с особой тщательностью облизали испачканные едой пальцы и, завершив свою трапезу ритуальной щепоткой соли, начали покидать обеденный стол.
Кахир направился сразу в сторону Вени и слегка пнул его ногой, давая понять, что нужно подниматься. Отставив пустую миску в сторону, Веня медленно поднялся и в очередной раз встретился с черными миндалевидными глазами.
– Мне сказали, что ты знаешь английский, – сразу начал переводить Марат.
Отпираться смысла не было, поэтому Веня коротко кивнул.
– Тогда сейчас ты начнешь отрабатывать свой хлеб. Будешь переводить то, что тебе скажут по телефону, на русский и записывать на бумагу. Дальше делом займется Марат, – Кахир достал мобильный телефон и начал искать нужный номер.
Тем временем Марат, вытащив из небольшого шкафа листок бумаги и шариковую ручку, рукавом расчистил необходимое для конспектирования место и кивком головы указал Вене на стул.
Из всей информации, произнесенной по телефону на хорошем английском языке, он понял, что ожидается большая поставка какого-то стратегически важного оружия на определенную сумму. Едва Веня закончил писать, Марат тут же вытащил у него из-под рук листок и начал быстро переводить текст на арабский язык. Кахир внимательно слушал, задумчиво поглаживая густую бороду, потом, не торопясь, произнес длинную фразу и вышел из комнаты.
– Если ты когда-нибудь переведешь что-то не так, то поверь – ты позавидуешь мертвым, – сказал Марат ему вслед.
– Да понял я уже, – раздраженно проговорил Веня, тихо постукивая кончиками пальцев по столу. – Что дальше по программе?
– На сегодня – пока ничего. Если меня вызовут на боевое задание, тебя я запру одного в комнате, вот и все. Можем пройтись, прогуляться по городу, пока есть такая возможность, – предложил Марат, проверяя боеготовность своего автомата. – Мы ждем атаки с воздуха, поэтому каждый час может стать последним.
– Замечательно. Поскорей бы тут все разбомбили, – от всей души пожелал Веня, с шумом отодвигаясь от стола вместе со стулом. – Пойдем на улицу.
В комнате появилась невысокая женщина в черном хиджабе, которая молча начала убирать со стола. Никаб такого же цвета полностью скрывал ее лицо, оставляя неприкрытой лишь узкую полоску, предназначенную для глаз.
– О! – коротко воскликнул Веня, с ног до головы осматривая незнакомку, – у вас и прислуга есть!
– Да, но к рабам особый подход нужен. Пошли, чего стоишь, – Марат выдвинулся из комнаты. – Тут недавно даже брошюра вышла по поводу того, как с ними обращаться. Целых двадцать семь пунктов получилось.
Солнце было уже высоко. Светлые здания выстроились по обе стороны дороги, тротуары которой то тут, то там были завалены разбитым кирпичом развороченных взрывами стен. С первого взгляда казалось, что каждое пятое здание в этом городе было разрушено. Из обломков некогда жилых домов опасными пиками торчала железная арматура. Из стен многоэтажек от ударов пуль высыпались бетонные блоки, черные дыры зияли своей пустотой, придавая облику улицы тот мрачный и тоскливый вид, который свойственен местам, лишенным мира и согласия. Перекошенные вывески магазинов, вывернутые с корнем высокие деревья, распахнутые двери, обессилено болтающиеся на скрипучих петлях, – таким был Даре после вступления в него войск Праведной Земли и установления в нем извращенного халифата.
Город не умер, нет. Кое-где работали магазины, люди периодически возникали на улицах: здесь были и женщины, с ног до головы укутанные в черное, включая перчатки на руках, в сопровождении своих мужей, и дети, и военные, не расстающиеся со своими автоматами. Мирное население старалось как можно быстрее вернуться домой, чтобы лишний раз не провоцировать боевиков. Испуганные и забитые мирные жители совершали свои покупки в магазинах, обложенных непомерной данью ненасытных террористов, и поспешно прятались под крышами своих жилищ.
Если ад и существовал, то он распростер свои огненные недра именно в этом месте. И дети, испуганно перебегавшие от здания к зданию, не играли и не смеялись, потому что живые дети из ада не умели смеяться.
Сухой порывистый ветер ударил в лицо очередной порцией пыли. Августовский день обещал быть очень жарким.
– Как ты сюда попал? – начал разговор Веня, периодически посматривая то на собеседника, шагавшего рядом по тротуару, то на свои новые ботинки.
– Дома, в Шымкенте, ко мне на улице подошел человек и предложил взять листовку. Там рассказывалось об истинном предназначении каждого. Еще было предложение посетить такой особенный молельный дом, не мечеть, а именно молельный дом, с очень уважаемым имамом. Мне все понравилось, он говорил правильно. Он четко разделил всех людей на верных и неверных и рассказал, что есть место, где в таких как я, истинных бойцах от веры, очень сильно нуждаются, потому что вступить в священную войну является делом всей жизни. И я ничуть не пожалел об этом! – Марат с силой ударил грубым носком ботинка пустую металлическую банку из-под газированного напитка, валявшуюся на дороге. – У меня здесь даже жена была, представляешь?
– И что с того?
– А то, что приехала она ко мне из Питера. Познакомились мы с ней по интернету. Рассказал, какой я здесь весь из себя герой и что за правое дело сражаюсь, – парень озорно хохотнул, искоса наблюдая за кислым выражением лица собеседника. – И она приехала! Вот так всё бросила и приехала сюда!
– Ну, и где сейчас твоя жена? – задал Веня очевидный вопрос.
– Понятия не имею, – пожал плечами Марат. – Я ее через месяц продал какому-то моджахеду за двести долларов.
– Надоела?
– Осточертела. Здесь такого добра навалом. Вот смотри! – Марат указал на приземистое здание с большими окнами, расположенное на противоположной стороне улицы. – За мной! – несмотря на увесистые ботинки, Марат перемещался так легко и невесомо, словно на ногах у него были крылатые сандалии Гермеса. Он быстро пересек проезжую часть, приблизился к зданию и распахнул тяжелую дверь.
Веня задрал голову, осматривая постройку и задерживаясь на пороге:
– Что это за место?
– Это суд, но я хочу показать кое-что другое, заходи, – махнул рукой гид по преисподней.
Веня молча переступил порог и последовал за своим проводником, который быстрым шагом подошел к ближайшей стене. На большой деревянной доске висели фотографии женщин в хиджабах с открытыми лицами. Под каждой фотографией черным маркером была указана цена живого товара и номер телефона его владельца.
– А еще можно вот так, прямо в интернете, – увлеченно произнес Марат, листая электронные страницы. – Вот здесь, начиная от девятилетних девочек и по возрастающей, ради такого стоило сюда приехать! – он принялся тыкать телефоном Вене чуть ли не в лицо.
– Всё, всё, я понял, – торопливо заверил его Веня, поспешно отступая назад, – давай уйдем отсюда.
– Ну, пошли, – со слегка обиженным видом Марат убрал телефон в карман. Он очень хотел пообсуждать местных женщин, но собеседник оказался явно не в настроении поддерживать подобный разговор.
– Что за люди были вчера, которых расстреляли? – осведомился Веня, когда они покинули здание суда.
– Те, кто не согласился принять нашу веру. Приняли бы – и сразу вступили в наши ряды, но они выбрали другой путь. Когда мы приходим в какой-нибудь город или деревню, то сразу предлагаем всем неверным нашу религию и убиваем тех, кто отказывается. И мужчин, и женщин. Мальчиков с пяти лет начинаем обучать военному делу, а с тринадцати лет отправляем на фронт.
Веня плохо помнил себя в тринадцать лет, но хорошо помнил в четырнадцать, когда вскрывал себе вены. Здесь подростки в таком возрасте уже с автоматами бегают, а он, в свое время, только о школьных оценках заботился... От подобных воспоминаний шрамы начали зудеть, и Веня инстинктивно потер запястья, пытаясь успокоить фантомные ощущения.
Они развернулись и прошли по направлению к своему жилищу.
– Марат, скажи, много ли завербованных людей через интернет приезжают сюда воевать?
– Много. Причем, отовсюду, но почему-то из Англии больше всего. С ними, в основном, переписываются специально обученные люди, которые, честно говоря, к нашей религии не имеют никакого отношения. Самое главное: заверить человека, что именно здесь, на войне, каждый из них найдет именно то, чего ему не хватает в мирной жизни. Каждая женщина получит своего героя, каждый мужчина получит возможность проявить себя по-настоящему, так сказать, в полевых условиях! – глаза Марата горели огнем ажиотажа.
Чужие, доходчивые, упрощенные до минимума утверждения, помноженные на азарт и стремление прожигать каждый день по ускоренной программе на выходе образовывали гремучую смесь фанатика-потребителя, получающего от жизни все: убивая, насилуя, грабя с именем Бога на устах.
Когда они вернулись в свое логово, веселье в одной из комнат шло полным ходом: в середине помещения сгрудилось несколько женщин в неизменных черных одеяниях с открытыми лицами, как на фотографиях. Они жались друг к дружке и с ненавистью смотрели на окруживших их боевиков. Те, в свою очередь, динамично пританцовывали вокруг своих жертв и громко смеялись, что-то напевая. Некоторые из мужчин во время танца поднимали над головой свои автоматы, а двое бросали в женщин конфеты.
Марат тут же пристроился в кружок, оживленно переговариваясь со своими единоверцами.
Веня остался стоять в стороне. Он скрестил руки на груди и оперся о стену, с нарастающим ужасом наблюдая за всем этим варварством. В конце концов, женщины не выдержали и одна за другой начали плакать. Наблюдая за этой сценой, боевики стали хохотать еще сильнее и передразнивать их на разные лады.
Вдоволь пообщавшись с сослуживцами, Марат приблизился к одной из женщин, примерно такого же низкого роста, как и он сам и, приподняв ее голову за подбородок, начал внимательно разглядывать искаженное гримасой ненависти лицо. В ответ на это прикосновение женщина метко плюнула, попав казаху прямо в левый глаз. На что тот, не долго думая, изо всех сил толкнул ее на пол и начал пинать ногами куда ни попадя.
Повинуясь сиюминутному порыву, Веня бросился было в их сторону, но был остановлен Кахиром, предусмотрительно преградившим собой дорогу. Намерение Вени не осталось незамеченным среди женщин. Одна из них подняла голову и внимательно посмотрела на непохожего на остальных боевиков молодого человека.
Пока Марат бил, боевики просто стояли и смотрели, намеренно не вмешиваясь. Когда непокорная пленница в конце концов начала умолять о пощаде, Марат, ударив распростертое на полу тело ещё пару раз, с разъярённым выражением лица отошел в сторону. По его раздувавшимся ноздрям и продолжавшим сжиматься кулакам было видно, что он всё ещё вне себя от гнева. Остальные женщины тут же бросились помогать подняться на ноги своей подруге по несчастью.
– Это что такое было? – с трудом удерживая себя от опрометчивых слов, заговорил Веня, когда Марат, справляясь с приступом ярости, подошел к нему.
– Это? Жены наших бойцов. Новые жены. Им только что выдали удостоверения о браке, это такая военная свадьба, – едва ли не брызгая слюной прошипел Марат.
– Настоящие удостоверения? – усомнился Веня.
– Настоящие. Правда, их можно хоть каждый день получать, но все настоящие, – нотки гордости проскользнули в голосе начинающего успокаиваться казаха. – А вон ту, – он кивнул головой в сторону пытающейся подняться с посторонней помощью женщины, – для меня притащили. Да на кой-мне страшная такая, к тому же, она двадцать два раза была замужем. Ее только на органы продавать, – Марат стянул с головы платок и начал нервно почесывать зудевший затылок. – Нам как раз заказ на днях пришел, так что завтра ее отправим совсем по другому назначению, – он махнул рукой в сторону открытой двери.
– А вы еще и органами торгуете? – Веня ощутил то неприятное чувство, когда вдоль позвоночника прокатывается холодная волна смеси страха и удивления.
– А что? Здесь же конвейер! Нам нужны деньги, чтобы закупать оружие и медикаменты. О! – лицо Марата просветлело, словно его посетила какая-то хорошая и светлая мысль. – Хочешь, я тебе отдам ее на пару часов? Дарю! Денег у тебя все равно нет. И вообще, может, нас всех завтра убьют. Или сегодня. Так хоть повеселимся перед смертью!
– Не хочу, – с трудом проговорил Веня, чувствуя, как уголок его правого глаза начинает предательски дергаться.
Но Марат его уже не слушал. Снова занырнув в кучку продолжающих всхлипывать женщин, он, схватив за руку свою жертву, потянул ее в сторону Вени. Она уже не имела сил передвигаться самостоятельно, и Марату пришлось тащить ее волоком по полу, попутно собирая на длинное черное одеяние всю грязь, которая была на бетонных плитах.
– Пошли, – тяжело дыша, скомандовал Марат, вытаскивая женщину в длинный коридор.
Под хохот и улюлюканье Веня со вздохом направился за ним. Настежь распахнув одну из дверей, Марат затащил в комнату продолжавшую барахтаться пленницу и для большей убедительности несколько раз ударил в бок жестким носком берца.
– Все, владей, – устало, но самодовольно проговорил Марат, слегка подталкивая замешкавшегося в коридоре Веню и захлопывая за ним металлическую дверь.
Веня даже пошевелиться не успел, не то, что слова сказать, когда женщина в мгновение ока приняла сидячее положение. Из-под многочисленных складок одежды она извлекла нож с черным отточенным лезвием и, держа его наготове в вытянутой правой руке и встав на четвереньки, начала отступать к противоположной стене, периодически путаясь в своем одеянии. Черные глаза ее сверкали предсмертной злобой – той чрезмерно опасной эмоцией, которая находит выход только при ощущении гибели. Пленница что-то торопливо заговорила. Это было похоже на угрозу, на какое-то последнее, откровенное предупреждение, смысл которого был ясен на любом языке мира.
– Тихо! Тихо! – Веня предупреждающе выставил руки с раскрытыми ладонями перед собой. – Я вас не трону! Я такой же пленник здесь, как и вы!
Женщина снова что-то торопливо заговорила, порой ее слова почти переходили на крик. Нож в руке слегка подрагивал. Остро отточенная серебристая кромка на черном матовом лезвии опасно блестела, красноречиво предупреждая о своих возможностях.
– Всё! Всё! – Веня изо всех сил пытался изобразить успокаивающий жест, плавно опуская и поднимая ладони, словно похлопывая начинающий накаляться от страха и ненависти воздух. – Вы понимаете по-английски? Я не причиню вам вреда!
Женщина снова что-то заговорила: надрывно и как-то беспомощно, устало и обреченно... В ее голосе больше не читалось угрозы, лишь гнетущая тоска и неизбежная печаль звучала в этих словах.
– Давайте вы успокоитесь, и мы просто посидим вот так, каждый в своём углу, – Веня начал плавно и осторожно опускаться на пол, как вдруг женщина резким движением обхватила рукоять ножа обеими руками и, повернув лезвие острием к себе, прижала его к области груди.
Веня живо вскочил и сделал машинальный шаг вперед, продолжая держать руки на виду, чтобы не дать повода сокамернице для каких-либо подозрений.
– Нет-нет! Не делайте этого! – он осторожно сделал еще один шаг вперед, не сводя взгляда с её чёрных, слегка раскосых глаз, на которых уже стояли блестящие слёзы.
Женщина начала всхлипывать. С каждым шагом, с каждым новым шагом Веня убеждался в том, что решимость этого сильного духом, но сломленного бессмысленной войной и безжалостным отношением к себе человека постепенно сходит на нет.
Ещё шаг, ещё один. Веня медленно опустился перед женщиной на колени и, продолжая поддерживать одними глазами молчаливый диалог, взял её руки в свои.
Не находя в себе силы сделать последний рывок и покончить разом со всем этим кошмаром, она опустила голову, не выдержав настойчивого взгляда непривычно больших зеленых глаз, и выпустила из плотно сомкнутых пальцев опасное оружие.
Веня быстро подхватил нож за оплетенную кожаными кольцами теплую рукоятку и отбросил его в сторону, выбивая стальным лезвием из бетонного пола высокую ноту.
Женщина вымученно зарыдала и, подавшись к Вене всем телом, уткнулась ему носом в плечо, находя в этом человеке своего последнего утешителя.
Веня вынужденно обнял ее за плечи. Ему ни разу не приходилось никого успокаивать, и он не знал, что нужно при этом делать. Он мягко гладил ее по голове, что-то бормоча об иллюзорном будущем и о какой-то призрачной надежде, которая не должна угаснуть ни при каких обстоятельствах, о том, что война рано или поздно должна закончиться, и поэтому нужно обязательно выжить.
Мало-помалу женщина начала успокаиваться: всхлипывания стали утихать, а дыхание постепенно выравнивалось.
Жесткие волосы неприятно защекотали Венин нос. Он осторожно решил сдвинуть раздражающую его прядь женщине за ухо и в одно мгновение покрылся холодными каплями пота, не найдя нужный орган. Дрожащими руками отодвинув в сторону черные пряди абсолютно не сопротивляющейся подобным действиям женщины, он с замиранием сердца увидел темное отверстие, окаймленное ореолом запекшейся крови.
Несчастная слегка отстранилась от него, одними глазами говоря: «Вот видишь. А ты не знал?» – а потом снова прижалась всем телом, словно прося защиты и покровительства.
Веня сменил позу, прислонившись спиной к сырой стене. Он усадил женщину рядом и, обняв её обеими руками, начал напевать что-то тихое и очень спокойное, наподобие колыбельной, слегка покачивая уставшее тело, вверившее себя в его полное распоряжение.
Босые стопы узницы вытянулись вперед, покидая плен черных одеяний, и Веня с ужасом заметил, что на правой ноге не хватает трех пальцев, их место занимала грязная бинтовая повязка, наложенная наспех и кое-как.
«На органы продавать, – мелькнуло в голове у Вени, – двадцать два раза была замужем».
Женщина на его руках почти затихла. Даже под плотными одеждами Веня чувствовал хрупкость и беззащитность ее тела. Беспокойный взгляд упал на нож, лежащий буквально в полуметре.
«Завтра отправим по назначению. Дарю, дарю, дарю... Кровь не должна быть видна», – Венина рука, слегка поменяв положение, скользнула по подбородку обессиленной фигурки и, плотно обхватив локтем тонкую шею, изо всех сил прижала ее к себе.
Веня не видел, как в удивлении распахнулись карие глаза, как обветренные губы судорожно ловили спертый воздух запертой комнаты, не чувствовал, как обломанные ногти из последних сил впивались в плотную ткань кителя, изо всех сил пытаясь отсрочить неумолимую смерть, которую еще несколько минут назад так жаждала встретить утратившая надежду узница.
Он видел только беспомощные движения искалеченных босых ног, бесшумно перебирающих по серому полу. Левой-правой, левой-правой... Все ближе и ближе, шаг за шагом к свободе под свинцовым небом. Где никто и никогда не будет загонять в беспросветное рабство, не будет продавать и покупать несчетное количество раз и относиться, как к некому грязному, низшему существу.
Почувствовав, как легкое тело обмякло у него в руках, Веня разжал свои обманчиво-нежные объятия. Пленница больше не плакала. Теперь у нее все будет хорошо. Аккуратно опустив ее на пол, Веня с неожиданным для себя чувством облегчения медленно направился к двери.
Ощущение исполнения единственно правильного решения придавало ему странную уверенность и необоснованное спокойствие. Он нашел выход, он приоткрыл завесу, скрывающую такой простой и одновременно очень тяжелый путь к свободе. Он нашел его давно, еще двенадцать лет назад. Но в его случае это был путь в никуда, отказ от многообещающего будущего для талантливого подростка, подающего большие надежды. А сейчас, завершив нескончаемые мучения обессиленного от постоянных изнасилований и пыток угасающего человека, Веня понимал, что своеобразная эвтаназия была лучшим выходом из сложившейся ситуации.
На глухой стук, порождаемый крепко сжатым кулаком и дверным полотном, Марат поспешил незамедлительно.
– Что-то вы быстро, – начал он с воодушевлением, но, встретившись с холодным, непривычно пристальным и подозрительно спокойным взглядом светлых глаз, сразу приумолк и, слегка оттолкнув Веню в сторону, торопливо вошел в помещение.
– У неё был нож, – ледяным тоном произнес Веня, облокачиваясь о стену. – Мне пришлось это сделать.
Марат быстро приблизился к лежащей ничком женщине, присел на корточки и, перевернув её на спину, приложил пальцы к шее в поисках пульса.
Веня молчал, безо всякого напряжения наблюдая за его манипуляциями. Она мертва, это точно. Больше никто не сможет использовать это тело в своих интересах.
Марат шумно выдохнул и выпрямился в полный рост:
– Задушил, да?
– Да, – ни один мускул на лице Вени не дрогнул – ничто не могло выдать его беспокойство, потому что самого беспокойства не было и в помине.
– Ну и ладно, – Марат наклонился, поднимая с пола нож в кожаной оплетке. – Было бы хуже, если бы она тебя порешила.
Только сейчас Веня окинул взглядом комнату – такая же пустая, как и та, в которой его держали сразу после приезда: ни мебели, ни картин на стенах, ни обоев. И почему-то было совсем неинтересно, для чего предназначалось это помещение и весь этот тяжеловесный дом вообще.
Начала кружиться голова. Веня почувствовал, что больше не может здесь находиться, и быстро вышел в коридор. На его противоположном конце черным движущимся пятном появилась тоскливая группа новоявленных жен террористов. Эту компанию сопровождал один из боевиков с автоматом наперевес, очевидно ведущий их в одно из помещений, которое должно было стать их жилищем на какое-то время.
Веня едва успел прижаться к стене, как пространство вокруг него покачнулось: послышался протяжный свист, сменяющийся грохотом и звоном выбитых стекол.
Ведущий пленниц боевик что-то закричал, и женщины, как по команде, рухнули на пол, прикрыв руками головы. Все мужчины, которые были в доме, повыскакивали в коридор, чтобы быть подальше от окон, и тут же приняли лежачее положение.
– Чего стоишь?! – раздался крик Марата, хватающего Веню за руку и пытающегося за доли секунды убедить его последовать примеру остальных.
Грянул еще один взрыв. Женщины в панике закричали.
Веня вырвал свою руку из символической хватки и сделал несколько шагов назад по направлению к лестнице.
– Куда ты?! Нас бомбят с воздуха! – голос Марата потонул во всеобщем гуле дребезжащих стен, грохоте взрывов и криков, обращенных к Богу.
Веня молча попятился назад, пока спиной не наткнулся на перила. Марат махнул рукой и быстро опустился на пол, используя любую возможность, чтобы выжить.
Развернувшись лицом к лестнице, Веня вихрем взлетел на третий этаж. Бетонные ступени окончились, сменяясь перфорированными металлическими, ведущими на крышу. Люк откинулся бесшумно на общем фоне громовых перекатов. Рваные листы жести так же тихо заскрежетали под ногами. Никто и ничто не могло перекричать шум мощнейших взрывов авиационных бомб.
Намереваясь приблизиться к самому краю крыши, Веня зацепился за отогнутый жестяной угол: руки в ржавчине, ушибленное колено – плевать. Там, над головой летали бомбардировщики, самолеты дружественной армии, авиация, прилагающая все силы для того, чтобы стереть группировку религиозных фанатиков с лица земли.
Веня задрал голову к небу: несколько бомбардировщиков, находившихся в поле его видимости, парило над городом. Остроносые бомбы, бешено мелькая лопастями-стабилизаторами, почти прицельно вонзались в крыши домов, оставляя от светлых зданий лишь сгустки темного дыма, вздымавшегося до самого неба. Пламя быстро сменялось клубами неосязаемой субстанции, сначала серой, стремительно темнеющей по нарастающей, при этом уносящей с собой чьи-то такие же неосязаемые души.
Где-то рядом затрещала зенитка. Веня повернул голову и увидел, как несколько боевиков на крыше соседнего здания обстреливали из двух установок паривший над их головами военный самолет. Зенитные патроны бесследно растворялись в воздухе, гильзы падали на железную крышу и раскатывались в разные стороны, люди кричали в ажиотаже, призывая Всевышнего себе на помощь.
– Эй! Давайте сюда! – Веня замахал руками, обращаясь к бомбардировщику в надежде быть услышанным. – Сюда! В это здание!
Его голос начал срываться на хрип. Маленький человечек, безнадежно прыгающий на крыше, изо всех сил призывающий смерть не был услышан.
Постепенно взрывы стали утихать, и мало-помалу дымовая завеса начала рассеиваться. Почти подойдя к самому краю, Веня оценил последствия взрывов: среди домов, колючих от спутниковых тарелок, зияли пустоты, некогда бывшие высотными зданиями. Битые кирпичи, осколки штукатурки и стекол – вот всё, что осталось от них после ударов с воздуха.
Мысленно теша себя надеждой, что каждый такой удар унес как минимум десятки жизней безжалостных террористов, Веня направился к раскрытому люку. Ему не хотелось возвращаться в это страшное здание к опасным, непредсказуемым людям, ему очень хотелось домой и даже хотелось к маме, домой, на работу, домой, в пустую квартиру, куда угодно, лишь бы домой.
Но каждый шаг вниз лишь приближал его к исходной точке того кошмара, который продолжался два дня.
На первом этаже уже начали приходить в себя: женщины отряхивали пыльную одежду, боевики о чем-то шумно переговаривались между собой, ожесточенно жестикулируя.
Завидев Веню, преодолевающего последние ступени, Марат торопливо произнес:
– Похоже, все стекла повыбивало. Нужно этих, – он кивнул в сторону женщин, – завести в кладовку на втором этаже. Там нет окон, они не смогут сбежать.
Веня устало закатил глаза:
– О Боже! Делайте, что хотите! – и вдруг, словно опомнившись, он схватил обеими руками Марата за воротник кителя и начал кричать ему прямо в лицо. – Где мой паспорт?! Отдайте мои документы!
– Угомонись! – Марат ловко увернулся и, оттолкнув от себя ошалевшего от царившего кругом беспредела Веню, направил в его сторону автоматное дуло, – пошел в казарму, быстро!
В это время бородатый конвоир, выстроив пленниц гуськом, повел их в сторону лестницы с тем, чтобы попасть на второй этаж. Проходя мимо Вени, стоящего возле стены и продолжающего спорить с Маратом, одна из женщин схватила его за руку и быстро заговорила на английском:
– Вы понимаете меня? Понимаете?
Веня вздрогнул и уставился на нее, не веря своим ушам.
Конвоир что-то недовольно пробормотал и прикладом толкнул женщину в спину. Та устояла на ногах и, отпустив Венину руку так и не дождавшись его ответа, продолжила свой путь, на ходу выкрикивая:
– Помогите нам сбежать! Просто откройте дверь! Просто откройте! – с этими словами ее фигура скрылась из виду.
Веня проводил ее удивленным взглядом.
– Что она тебе говорила? – нетерпеливо осведомился Марат. – Она говорила на английском, ведь так?
– Застрелить вас она предлагала, уверяла, что так будет лучше для всех, – Веня вперил в него свой взгляд, откровенно говоривший о правдивости сказанных слов, и Марат промолчал, приняв всё это за чистую монету.
