Текст книги "Свобода под свинцовым небом (СИ)"

Автор книги: Луиза Бельская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

Глава третья

  Почти пустой дом... или не пустой, просто все беспрекословно затихли, подчиняясь строгому приказу. Существует ли еще кто-то, помимо страшного охранника, оставшегося на первом этаже? Почему кругом царит такая тишина, нарушаемая лишь едва слышным шуршанием мягких тапок?

      Преодолевая последние ступени, Веня едва не упал. Ухватившись левой рукой за холодные перила, он подумал, что, наверное, осквернил безупречный глянец своим неловким прикосновением.

      – Осторожней, – мягко произнес Феликс, оборачиваясь, с какой-то еле уловимой укоризной, и было не понятно, чего нужно остерегаться: крутых ступенек лестницы или нарушения неприкосновенной атмосферы.

      Свет в гостиной погас, погружая первый этаж в вечерний полумрак.

      Тихо опустилась дверная ручка, и хозяин дома отступил, пропуская своего гостя вперед.

      Феликс предпочитал минимализм в интерьере: большая кровать, застланная белым одеялом, два кресла и маленький зеркальный столик между ними, пара прикроватных тумбочек и незаметный с первого взгляда стенной шкаф, полностью сливающийся с окружающей обстановкой. Черно-белая гамма присутствовала везде: в абстрактном декоре на стенах, комбинировании цвета мебели и непонятных узорах на мягком ворсистом ковре. Тяжелые шторы были предусмотрительно задернуты, и довольно просторная комната освещалась лишь двумя небольшими светильниками, вмонтированными в стену по обе стороны кровати.

      Почти бесшумно Феликс прикрыл за собой дверь. Почти. Но легкий щелчок заставил Веню, с некой задумчивой тоской рассматривающего детали интерьера, вздрогнуть.

      Феликс молчал. Он заложил руки за спину и, прислонившись спиной к двери, закусил нижнюю губу. Ему нравилось наблюдать за растерянным взглядом своего гостя, но затягивающаяся прелюдия уже начала его заметно тяготить.

      Изо всех сил стараясь сохранить спокойный вид, Веня прошелся вдоль спальни по направлению к стеклянному столику. Слегка дрожащей рукой он прикоснулся к пробке хрустального графина с коньяком, стоящего на зеркальной поверхности.

      – Нет, – твердо произнес Феликс, рывком оттолкнувшись от двери и в два шага оказавшись возле кровати. – Подойди.

      Веня отдернул руку от графина, словно прозрачный хрусталь раскалился докрасна и, сам не желая того, обжег кожу чувствительных пальцев. Холодная волна страха и волнующего предвкушения прокатилась вдоль всего позвоночника. Черты лица Феликса, заостренные и хищные днем, удивительным образом менялись под мягким освещением ночных светильников. Его взгляд, спокойный и властный, становился до головокружения притягательным. И, скользнув языком по пересохшим губам, Веня послушно приблизился к нему.

      Стоя на расстоянии полуметра друг от друга, Феликс готов был поклясться, что слышит глухой стук Вениного сердца. Все еще влажные черные волосы отливали цветом вороньего крыла, дыхание заметно участилось, зеленые глаза подернулись поволокой – сделав решающий шаг вперед, Феликс резко сдернул с его плеч толстовку и сбросил ее на пол.

      Легкий румянец смущения проступил на щеках. Веня стыдливо опустил глаза.

      Властным движением Феликс поднял его голову за подбородок и с удовольствием наблюдал, как постепенно расширяются зрачки молодого мужчины. Он быстро положил свои теплые ладони ему на плечи и едва уловимым касанием провел по обнаженным предплечьям, опускаясь до запястий. Остановившись пальцами на браслетах, Феликс приподнял его руки так, чтобы застежки стали хорошо видны.

      – Не надо, пожалуйста, – умоляюще произнес Веня, не в силах взглянуть ему в глаза.

      Вместо ответа Феликс лишь многозначительно улыбнулся и ловко, по-хозяйски, отщелкнул стальные заклепки – кожаные ремешки тут же упали на пол, запутавшись в длинном ворсе пушистого ковра. Поднеся запястья Вени на уровень глаз, мягкими и плавными движениями подушечек больших пальцев, Феликс, слегка надавливая, провел по тонким шрамам, заставляя его вздрогнуть еще сильнее. На секунду в глазах Феликса мелькнул намек на сожаление и какую-то очень застарелую боль, но он тут же стерся, уступив свое место разгорающемуся огню желания.

      Разжав ладони, тем самым позволив Вениным рукам обессилено опуститься вдоль туловища, Феликс слегка приобнял его за талию и, ухватившись за края черной футболки, резким движением стянул ее со своего объекта вожделения.

      С силой толкнув Веню на кровать и быстро оседлав его, он закинул футболку ему за шею и, потянув крепкую ткань за оба конца, привлек молодого мужчину к себе, впившись сладострастным поцелуем в его губы. Их бархат сводил с ума, заставляя чуть ли не вгрызаться в нежную кожу, до остервенения прижимая к себе трепещущее тело.

      Вене стало страшно и неловко. Из головы не выходила навязчивая мысль, что он сейчас находится в одной постели с депутатом Совета Федерации, человеком, который утверждает очень важные законы, тем самым влияя на судьбы миллионов людей. Мысль о том, что все это неправильно, как-то грязно и слишком поспешно не позволяла расслабиться и предаться моменту ни на секунду.

      Феликс откинул его обратно на подушки, отбросив ставшую не нужной футболку в сторону.

      – Если ты мне не помогаешь, то и не мешай, – хрипло проговорил он, снова склоняясь над Веней, взглядом пытливых глаз стараясь понять его холодную реакцию, – приоткрой рот.

      Испустив тяжелый вздох, Веня послушно разомкнул губы, обнажая при этом ряд влажных блестящих зубов.

      Не теряя ни секунды, Феликс с силой прижался к столь желанному источнику искушения, пытаясь вовлечь Веню в глубокий поцелуй, при этом изо всех сил сжимая его обнаженные плечи.

      Веня не отвечал, неуютно чувствуя себя под тяжестью мужского тела, вдавливающего его в мягкую постель.

      Найдя в себе силы оторваться от манящих губ, Феликс слегка отстранился, чтобы получше рассмотреть того, кем были заняты все его мысли на протяжении томительного дня.

      Чистые юношеские линии безудержно привлекали искушенного в подобных отношениях мужчину. Большие глаза, распахнутые в предвкушении боли, черные соболиные брови, слегка приподнятые в легком недоумении, влажные пухлые губы безмолвно говорящие о скрытом неосознанном желании, гладковыбритая нежная кожа, которая просто заставляла прикоснуться к себе кончиками пальцев, смоляные волосы, черной аурой раскинувшиеся на белизне подушки – Феликс понимал, что Веня не осознает силы собственной привлекательности и не умеет ею пользоваться.

      Припав губами к обнаженной шее, Феликс с жадностью втянул в себя запах его тела, и новая волна возбуждения нахлынула с удвоенной силой. Артерия под тонкой кожей бешено пульсировала, выдавая бурю эмоций, бушующую в молодом сердце.

      Запах. Запах кожи, запах влажных волос начал доводить Феликса до безумия, заставляя руки неторопливыми плавными движениями опуститься вниз по впалому животу и нащупать пряжку ремня. Веня рефлекторно завозил ногами по одеялу, сопротивляясь этим бесстыдным действиям.

        – Тише, тише, – прошептал Феликс на самое ухо, обжигая кожу горячим дыханием, – я все равно это сделаю.

       Веня ответил лишь тяжелым вздохом, периодически вырывающимся из его груди.

       Быстро справившись со всеми препятствиями, Феликс сдернул джинсы вместе с нижним бельем с его узких бедер, позволяя обнажиться самому сокровенному. Щеки Вени вспыхнули еще сильнее, заставляя его слегка отвернуться.

      Феликс судорожно сглотнул, с восхищением разглядывая красивую длинную шею, прямые плечи, вздымающуюся от встревоженного дыхания грудь, слегка проступающие ребра... Он вытянул руку и прикоснулся к тонкой шелковистой дорожке черных волосков, ведущую от пупка к паховой области, чувствуя, как при этом напрягается желанное тело.

       Сил сдерживаться больше не осталось и, быстро распутав тканевый пояс, Феликс позволил шелковому халату соскользнуть со своих широких плеч.

      Веня устремил свой взгляд на его фигуру, жилистую и худощавую от природы. В Феликсе чувствовалась естественная, изначальная сила, полученная не в результате ежедневных тренировок в спортзале, а какая-то дикая, первобытная. В его напряженных мускулах, проступающих венах, в глазах, в полумраке кажущихся почти что темными, таилось что-то опасное, подчиняющее себе, жестокое, заставляющее беспрекословно признавать его власть.

      Феликс накрыл тело Вени своим и прикоснулся влажным языком к его ложбинке на шее. Почувствовав прикосновение наливающейся пульсирующей плоти, Веня вздрогнул и напрягся еще сильнее. На секунду оторвавшись от своего занятия, Феликс заглянул в его глаза, светящиеся смесью страха и истомы, и понял, что больше медлить нельзя.

       Отпрянув от разгоряченного тела, он властно раздвинул Венины ноги, согнутые в коленях, и удобно устроился между ними. Слегка поглаживая промежность одними подушечками пальцев, Феликс словно случайно задел начинающий наливаться страстью половой орган своего любовника и плавно заскользил вдоль живота по направлению к груди, так же почти неуловимо коснувшись обоих сосков, он задержался на ключицах и, очертив овал лица, остановился на губах.

       – Оближи, – приказал он и, не дожидаясь ответа, погрузил указательный палец в горячую ротовую полость.

       С какой-то тоскливой обреченностью Веня начал размеренно выполнять приказ, беспокойно наблюдая за тем, как еще больше темнеют от дикого возбуждения глаза его мучителя. Сначала один, потом второй, третий – увлекшись процессом, Веня не заметил, как второй рукой Феликс вытащил из-под края одеяла серебристый квадратик.

       Поднеся плотную фольгу ко рту, Феликс оторвал кусок зубчатого края и с силой отплюнул его в сторону.

       Веня замер на секунду, пытаясь скосить глаза, чтобы проконтролировать все его действия.

       – Не отвлекайся, – Феликс толчком погрузил палец ему в горло, тем самым заставляя Веню закашляться.

      Одним движением выдавив презерватив из упаковки, Феликс приложил скользкую резинку к головке члена и поспешно развернул ее до самого конца. Предоставив возможность Вене отдышаться, он рывком заставил развести ноги еще шире и левой рукой, смоченной в слюне, начал слегка массировать анус.

      Веня приподнялся на локтях, пытаясь принять менее беззащитную позу, но Феликс свободной рукой схватил его за шею и заставил снова откинуться на подушки, затем без излишних промедлений он медленно и осторожно погрузился вовнутрь, выбивая из Вени первый стон от раздирающей боли.

      Черные волосы разметались по подушке, глаза крепко зажмурились, позволяя прозрачным слезам выступить на ресницах, пальцы судорожно скомкали мягкое одеяло – Веня снова попытался приподняться и оттолкнуть от себя разгоряченного мужчину.

      Продолжая ритмично двигаться, Феликс грубо схватил Веню за запястья, изо всех сил придавил его к кровати и крепко, почти до хруста в суставах, сжал его руки, но этой боли Веня уже не почувствовал. Перед глазами слегка потемнело, заставляя на мгновение отрешиться от неприятных ощущений, а когда сознание снова прояснилось, новый толчок боли выбил из груди очередной слабый крик.

      Наконец, Феликс начал замедляться, потом притих на несколько мгновений, отпустил Венины руки и оперся на локтях, покрывая приоткрытые губы жаркими поцелуями.

      Почувствовав, что и него выходят, Веня судорожно всхлипнул и дернулся в последний раз.

       – Все, все, успокойся, – Феликс провел тыльной стороной ладони по его щеке. – А теперь – спать, – с этими словами он щелкнул выключателем, и комната погрузилась во тьму.

      Веня передвинулся на край постели, и подтянул колени к груди.

       Боль и равнодушие – вот все, что принес сегодняшний вечер. Этого нужно было ожидать, тогда почему он так расстроен? Потому что первый раз превратился в кошмар? Зато завтра будут инвестиции, и можно будет снова с головой уйти в любимую работу и выбросить из головы все то, что сегодня произошло. Хотя вряд ли это получится.

       Веня попробовал сосредоточится, чтобы примерно, хотя бы в уме, прикинуть список всего необходимого, что придется делать на заказ, но у него ничего не получилось: этот дом, эта кровать, этот человек рядом – все было чужим, отталкивающим, циничным, дорогим, в конце концов. Хотелось как можно скорее покинуть это место, бежать отсюда домой, к себе, на свою территорию.

      Веня прислушался: дыхание Феликса стало ровным и спокойным. Утомленный бурным вечером, он мирно спал, совершенно позабыв о человеке, лежащем рядом с ним.

      Веня откинул одеяло и сел на кровати. Нужно было в темноте подобрать свои вещи и выскользнуть в коридор. Без труда отыскав элементы своего гардероба, он быстро оделся и, на ощупь найдя входную дверь и стараясь не шуметь, вышел из комнаты.

      На лестнице уже можно было что-то рассмотреть. Не преминув воспользоваться отполированными перилами, Веня осторожно спустился вниз и уже почти пересек прихожую, как вдруг пронзительный луч от фонарика разрезал темноту, заставляя беглеца остановиться чуть ли не у самой двери.

       – Куда? – голос Усмана заставил Веню вздрогнуть от неожиданности. В создавшейся обстановке телохранитель выглядел еще страшнее, чем вечером на улице.

       – Домой, – с легким вызовом ответил Веня. – Что? Пропуск на выход нужен?

       – Вернитесь наверх и не заставляйте меня применить силу, – в голосе Усмана начало зарождаться раздражение.

       Спорить дальше не было смысла. Оставалось одно: вернуться в спальню и уповать на то, что предстоящая ночь пройдет безо всяких приключений.

       Медленно поднявшись по лестнице, Веня, не оборачиваясь, вернулся в комнату, оставляя охранника, контролирующего каждое его движение, стоять в коридоре.

      В спальне продолжала царить тишина. Нашарив в темноте одно из кресел, Веня свернулся в нем калачиком и попытался хоть как-то заснуть, но сон не шел к нему. Обилие мыслей и неизвестных до этого вечера ощущений будоражило мозг, не позволяя расслабиться и погрузиться в царство Морфея.

      В комнате было прохладно и, несмотря на довольно теплую толстовку, Веня начал слегка замерзать. Посмотрев на экран мобильного телефона, он отметил про себя, что уже два часа ночи, и к завтрашнему дню, даже если сейчас удастся заснуть, он будет совершенно никакой.

      Послышалось легкое шевеление и звук, означающий нашаривание чего-то или кого-то на кровати.

       – Веня, ты здесь? – голос Феликса прозвучал встревожено.

      Веня не отозвался. Он сейчас вообще не хотел говорить.

      Зажегся один из настенных светильников, и Феликс, уже сидящий на кровати, тихо произнес:

        – Вот ты где. Спишь?

       Веня недовольно засопел, слегка приподнимая голову. Феликс поспешно накинул на себя халат и подполз к самому краю:

       – Я разбудил тебя?

       Глядя на его исподлобья, Веня, немного подумав, произнес:

       – Я не спал.

       – Иди ко мне, – Феликс похлопал по постели рядом с собой.

       – Нет, – Веня принял позу зародыша, невообразимым образом скрутившись в кресле и умудрившись при этом взглядом контролировать каждое движение сидящего на кровати мужчины.

        – Ты чего? Что не так? Ты же сам пришел... – в голосе Феликса читалось недоумение.

       – Мне такие условия поставили, что я не мог отказаться, – язвительно произнес Веня, избегая встречаться глазами с хозяином дома.

       – Я тебя совсем не знаю, но мне почему-то кажется, что, если бы ты не захотел, то никто и ничто не смогло бы заставить тебя это сделать, – Феликс сидел как раз напротив Вениного кресла и не сводил взгляда со странного молодого человека, который вел себя, по его мнению, абсолютно нелогично.

       – Выключите, пожалуйста, свет. Мне на вас смотреть тошно, – произнес Веня куда-то в кресло.

      – Да пожалуйста, – Феликс щелкнул выключателем, погружая спальню в кромешную темноту, – мне тоже не очень-то радостно на тебя любоваться.

      Повисло неловкое молчание.

       – Веня? – Феликс первым решился заговорить, – у тебя что, мужчины разве никогда не было?

      Веня горько усмехнулся:

       – У меня вообще никого не было.

       – Что, и девушек тоже?

       – Я же сказал: вообще никого.

       – Тебе двадцать шесть лет. Так не бывает. Ты что, с луны свалился?

      По интонации Вени можно было понять, что он выпрямился в кресле:

       – Да, я с луны. Я – суицидник, как вы сами успели заметить, и какой-то там гений. Это же очевидно, что от меня можно ожидать все, что угодно.

       В этот момент Феликс почувствовал укол совести. Выходило, что он безжалостно и цинично опорочил невинное существо, полностью вверившее себя ему, развратному и хладнокровному человеку. Феликс не знал, что сейчас нужно говорить, но и молчать в данном случае было худшим из вариантов.

       – Хочешь, я тебе картинки красивые покажу? – сказал он, вдруг воспрянув духом.

       Веня помолчал, тщательно все обдумывая, и, наконец, выдавил из себя:

       – Хочу.

       – Иди сюда, не бойся, я не трону, – Феликс переполз на другую сторону кровати и потянулся в сторону тумбочки за ноутбуком.

      Веня медленно поднялся с кресла и с опаской присел на краешек постели. Темный экран вспыхнул, загораясь завораживающей заставкой в виде ночного неба, в самом центре которого таинственно бледнел месяц. С его светлого рожка свисали веревочные качели, на которых сидел маленький мальчик. Веня закинул ноги на одеяло и поудобнее устроился, прислонившись спиной к подушкам.

      Феликса слегка передернуло от того факта, что он залез на кровать в пыльных джинсах как ни в чем не бывало. Но, решив не нагнетать еще более тяжелую атмосферу, он смирился и предусмотрительно промолчал, отметив про себя непременно сменить постельное белье к следующему вечеру.

       – Вот, смотри, – немного повозившись, Феликс нашел нужную папку, – на прошлой неделе в национальной галерее была выставка, посвященная живописи двадцатого века.

      Веня придвинулся поближе, с интересом разглядывая изображение на экране: разноцветные животные, созданные пересечением полупрозрачных треугольников и других геометрических фигур, поражали воображение с первого взгляда.

       – «Олени в лесу», Франс Марк, – прочитал Феликс текст под картиной, – не помню точно, кажется, – он защелкал пальцами в воздухе, пытаясь вспомнить нужное слово, – кажется, относится к такому стилю в живописи как кубизм.

       Веня прыснул от смеха, в азарте хлопнув ладонью себе по коленке. Феликс оторвался от созерцания картины и перевел на него взгляд, полный недоумения.

       – Франс Марк и кубизм? Ха-ха! Ни в жизни не поверю, чтобы яркий экспрессионист написал что-либо в другом стиле! Это же школьная программа!

      Феликс обиделся:

       – Свою школу я давно окончил. Таких подробностей не помню.

       – Что тут помнить? Здесь же просто, – оживился Веня, присаживаясь на согнутые в коленях ноги. – В кубизме создается новая реальность, эти работы очень схематичные и написаны особыми тонами, ну, там, серыми, черными, темно-коричневыми, – он уже оседлал своего любимого конька под названием: «А я знаю!» и понесся вперед, пользуясь замешательством своего собеседника. – А здесь же однозначный экспрессионизм – искореженные линии, контрастные цвета, грубые мазки...

       – Ты хорошо разбираешься? – перебил его Феликс, сменяя изображение на мониторе, – это что за стиль?

      На экране возникла комбинация разноцветных квадратиков, треугольников, плотно состыкованных друг с другом. Картина напоминала пол, выложенный осколочной керамической плиткой разных цветов и размеров.

       – Я плохо разбираюсь, поверхностно, – Веня мельком глянул на новое произведение искусства, – классическая абстракция.

      Феликс на секунду задумался, а затем произнес:

       – По-английски сможешь повторить то, что только что говорил?

      Веня слегка пожал плечами:

      – Смогу, без проблем.

      Диалог завязался. Мало-помалу напряженность обстановки начала спадать, уступая место непринужденной беседе. Продемонстрировав еще десяток картин в самых различных направлениях, Феликс убедился в том, что о живописи Веня имеет достаточно четкое представление.

      – В пятницу откроется художественная выставка представителей дадаизма, – медленно произнес он, краем глаза наблюдая за реакцией Вени.

      – Живопись или скульптура? – довольно живо осведомился тот.

      – Живопись, – при свете монитора Феликс внимательно рассмотрел его лицо: искреннее, оживленное, оно приняло слегка печальное выражение.

      – Эх, мне некогда по выставкам ходить. Вы же времени на работу месяц выделили, – не преминул съехидничать Веня.

      Феликс устало закатил глаза, услышав очередное упоминание об этом.

      – Ну, сделай за полтора, за два, только побыстрее, это я так, к слову сказал, чтобы вы не расслаблялись, понятно?

      – Понятно, – Веня сладко зевнул, прикрывая рот рукой. – А дадаизм – это утопия, но мне она определенно нравится.

      – Все-то ты знаешь... Ого, уже четыре часа! – Феликс закрыл ноутбук и вернул его на тумбочку.

      – Зачем все? Выдумали вы, – Веня укрылся одеялом чуть ли не с головой и отвернулся в другую сторону.

      – В домашней обстановке ко мне можно «Фил» и на «ты», – Феликс потушил свет, в очередной раз позволяя темноте погрузить комнату в свое царство.

      – Я запомню. Спокойной ночи.

      – Уже утро. Спать осталось три часа.

      Веня не ответил. Беседа с Феликсом как-то незаметно успокоила его. Выпендрившись перед собеседником своими блестящими знаниями, тем самым с удовольствием самоутвердившись за его счет, с чувством выполненного долга он очень быстро заснул.

      Феликс лежал на спине с закинутыми за голову руками и размышлял о том, какой странный и удивительный человек лежит рядом с ним, словно не от мира сего. Полная самоотдача, детская откровенность, рассеянность и жажда новых ощущений – все смешалось в нем и находило выход в какой-то однобокой самореализации в жизни.

      Феликс перекатился вплотную к Вене и тесно прижал его к себе, уткнувшись носом в капюшон толстовки.