Текст книги "Свобода под свинцовым небом (СИ)"
Автор книги: Луиза Бельская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)
Луиза Бельская
Свобода под свинцовым небом
Глава первая
Феликс Леонидович Луговой размашистым шагом направлялся по длинному коридору Научно-исследовательского центра теплофизики экстремальных состояний. На лацкане его светлого пиджака гордо красовался бело-сине-красный нагрудный значок, золоченые буквы на котором, собираясь вместе, громко говорили: «Депутат Совета Федерации» и светились под солнечными лучами, дерзко пробивающимися через кроны деревьев и несколько мутные стекла старинных окон, опасным огоньком. Не менее опасная искра таилась в его серых, всегда слегка прищуренных глазах, многообещающе вспыхивая при малейшем отклонении от плана, который составлялся депутатом ежедневно.
Это был высокий тридцативосьмилетний мужчина с несколько заостренными чертами лица: нос, подбородок, взгляд – все говорило о изворотливости, подозрительности и каком-то еле уловимом коварстве этого человека. Его светлые волосы с легким, едва заметным, медным оттенком были аккуратно откинуты назад, а бледные губы сжаты в плотную полоску, придавая выражению лица решительный и немного надменный вид. Его поджарую фигуру облегал дорогой костюм песочного цвета, придавая облику Феликса еще большее сходство с хитрым и опасным зверем.
Научные сотрудники, то и дело сновавшие по коридору с кипами документов, стопками разноцветных папок и кружками с дымящимся кофе, почти вжимались в стены, уступая депутату как можно больше места в коридоре. Но такая бурная реакция была вызвана вовсе не появлением народного избранника, которого, по большей части, и в лицо-то толком никто не знал. Инстинкт самосохранения срабатывал при внушающем опасения виде охранника, не отстающего от Феликса ни на шаг.
Усман Нувас внешность имел колоритную и запоминающуюся: курчавая черная борода, тщательно подстриженная и старательно расчесанная, не глядя на приложенные усилия, предательски торчала в разные стороны, темные глаза из-под постоянно нахмуренных бровей смотрели так, будто их обладатель только что вышел на охоту и одним только взглядом мог поразить живую мишень.
Дойдя до конца коридора, Феликс остановился перед широкой дверью, на табличке которой было указано: «Начальник Научно-исследовательского центра – Корнилов Александр Сергеевич».
– Стой здесь, – коротко бросил депутат своему цепному псу и, без стука распахнув деревянную дверь, скрылся в недрах просторного кабинета.
Беспрекословно подчиняясь хозяину, Усман занял оборонительную позицию, тяжелым взглядом продолжая сканировать коридор. Перестав обращать внимание на необычного гостя, сотрудники центра снова вернулись к своей работе, и муравьиная возня вновь закипела в стенах института.
Увидев гостя на пороге, Корнилов, как на пружине, подскочил с насиженного места и уже хотел было броситься депутату навстречу, но тот одним только жестом остановил его, давая понять, что излишняя любезность здесь ни к чему.
В несколько шагов преодолев расстояние от входа до широкого письменного стола, Феликс с шумом отодвинул мягкий стул и, усевшись вполоборота к Корнилову, вытянул вперед длинные ноги. Слегка приподняв брови, он оценивающе осмотрел обстановку кабинета: большой овальный стол для заседаний, окруженный обычными стульями, пара шкафов, тумбочка с электрочайником – здесь царил минимализм и порядок.
Феликс мельком взглянул на портрет Президента, висящий на стене, и наконец-то соизволил заметить Корнилова, довольно упитанного маленького человечка неопределенного возраста с большими залысинами и очень короткой аккуратной бородкой, продолжающего стоять возле своего рабочего места, нервно переступая с ноги на ногу и пытаясь незаметным движением промокнуть пот с ладоней о края пиджака. Корнилов очень переживал по поводу визита важной персоны. Молчаливая пауза затянулась, и мужчина, в попытках справиться с волнением, начал нервно крутить верхнюю пуговицу.
– Не мельтешите! Да сядьте уже! – Феликс всем корпусом развернулся к робеющему начальнику центра, раскрытой ладонью указывая тому на его собственное кресло.
Корнилов растерянно улыбнулся, как-то извиняющее пожал плечами и, наконец, опустился на свое место:
– Феликс Леонидович, здравствуйте, я так рад вас видеть...
– Здоровались по телефону, – бесцеремонно оборвал его депутат, – у меня очень много работы, поэтому давайте приступим сразу к делу, – он извлек из черного пластикового стаканчика одну из шариковых ручек и принялся монотонно тыкать кончиком стержня в первый попавшийся документ, лежавший перед ним на столе, оставляя на шершавой поверхности черные точки.
Корнилов тоскливо поглядел на бумагу: это был протокол собрания с автографами всех сотрудников центра и печатью высокого начальства. Документ был безнадежно испорчен, однако ни словом, ни взглядом не выказывая своего недовольства, Корнилов снова улыбнулся и, положив руки на стол и сцепив их в замок, важно произнес:
– Тогда начнем.
Из-под рукавов его пиджака виднелись белые манжеты парадной рубашки, в свою очередь из-под которых торчали густые черные волосы, нарядной бахромой украшая пухлые руки.
Феликс брезгливо поморщился, отложил в сторону шариковую ручку, придвинул стул поближе к краю стола, и, подперев голову правой рукой, начал внимательно слушать.
– Нам наконец-то удалось получить образец стабильного металлического водорода независимо от Гарварда! Причем, не жидкую форму, а именно твердую! Это же гигантский прорыв в развтии отечественной науки! – зачастил Корнилов, эмоционально сотрясая руками в воздухе.
– Вы хотите меня заверить, что самостоятельно создали высокотемпературный сверхпроводник? Сами? Своими силами? – Феликс скептически прищурился, пытаясь своим колким взглядом заставить Корнилова сомневаться, но тот говорил чистую правду, поэтому, полностью игнорируя замечание депутата, продолжил свою убедительную речь.
– Да, сами. У нас есть гениальный младший научный сотрудник. Ему двадцать шесть лет, при этом он уже кандидат наук, имеет одну публикацию, а год назад он получил Президентскую премию в области науки и инновации.
– Это за какие такие заслуги? – нетерпеливо перебил его Феликс, закидывая ногу на ногу и периодически ударяя глянцевым носком лакированной туфли по ножке стола.
– За исследования в создании материалов с заранее заданными свойствами, – поспешно ответил Корнилов.
Феликс откинулся на спинку стула и, раскрыв пальцы веером, начал быстро постукивать их кончиками друг о друга.
– И чего же вы хотите от меня?
– Феликс Леонидович, – начал Корнилов, снова привставая и тут же садясь обратно, – вы такой замечательный и дальновидный политик! В своем комитете вы так много сделали для развития науки, образования и культуры, что было бы просто кощунством пройти мимо нашего новаторства.
– Вот как, – Феликс, в свою очередь, приподнялся на стуле и вперил пронзительный взгляд в переполненного энтузиазмом начальника центра.
Корнилов не выдержал. Он быстро вскочил со своего места, оттолкнув кресло на колесиках в сторону с такой силой, что оно, откатившись, ударилось о стену и едва ли не вернулось на свое прежнее место.
– Это прорыв! – Корнилов начал нервно ходить из угла в угол, выразительно жестикулируя. – Это действительно стабильный образец! При комнатной температуре он никуда не исчезнет! При его переходе в обычную молекулярную фазу высвобождается в двадцать раз больше энергии, чем при сжигании килограмма смеси кислорода и водорода! – захлебываясь собственными торопливыми словами, начальник центра остановился напротив Феликса и оперся руками в слегка согнутые колени. – Это же компактное топливо хоть для ракет, хоть для чего-то еще! Это грандиозный скачок в вооружении! Маленькая кладезь невероятного количества энергии! – от перевозбуждения у него над верхней губой проступили капельки пота, и Феликс отстранился от него на максимальное расстояние, насколько позволяло его сидячее положение на стуле.
– И-и-и? – депутат провокационно развел руки в стороны, изо всех сил делая вид, будто абсолютно не понимает, к чему клонит начальник.
– Инвестируйте в наш проект. Нам нужно более масштабное оборудование, – хрипло проговорил Корнилов, не сводя горящих глаз с надменного политика, – и мы дадим вам то, чего нет ни у одной державы мира!
– Мне это интересно, – Феликс резво вскочил со стула. Он чувствовал запах дешевого растворимого кофе, исходящего изо рта собеседника, и ему стало противно. – Но я хочу увидеть образец собственными глазами! Я должен знать, во что вкладывать такие огромные деньги!
Корнилов хмыкнул про себя: «Как будто это твои деньги», – но вслух произнес:
– Феликс Леонидович, приглашаю вас посетить нашу лабораторию и своими глазами увидеть то самое чудо, которое нам удалось получить после нескольких лет утомительных испытаний! – он приглашающе распахнул дверь.
Стоящий в проеме Усман обернулся, убеждаясь в том, что с депутатом все в порядке, и, уступив мужчинам дорогу, бодрым шагом последовал за ними.
Корнилов безумно желал этих инвестиций. Было необходимо наладить производство, а для этого требовались совсем другие приборы, стоящие баснословных денег. Сумма настолько поражала своей величиной, что он поначалу даже засомневался, будет ли чиновник вообще рассматривать такой вариант государственных вложений, но, видя настойчивость и заинтересованность, с которой Феликс отнесся к его предложению, надежда на положительный исход укреплялась с каждым шагом на пути к лаборатории. Получение достойного образца металлического водорода грозило Корнилову, как руководителю всего этого проекта, безумно желанным повышением до должности директора Института высоких температур, чьим структурным подразделением и являлся их центр.
Корнилов спал и видел это место. Он часто представлял себе, как в конце концов займет желанную должность, как расположится в более комфортном, настоящем кожаном кресле, как закинет на директорский стол свои короткие ноги и лениво будет отдавать команды новому штату многочисленных подчиненных.
Предоставляя отчет нынешнему пожилому директору, Корнилов исподтишка трогал массивную столешницу дубового стола, будто бы случайно касался рукой пластикового лотка для документов, с любопытством, по мере возможности, заглядывал в бумаги, разложенные перед действующим начальником, так сказать, привыкал к желанной обстановке. За это место он готов был бороться любыми способами. И изобретение мирового масштаба сразу подбрасывало его на необходимый уровень, оставалось только убедить циничного политика в своей правоте и дальновидности крупных вложений.
Мужчины спустились по широкой лестнице на второй этаж и торопливо устремились к лаборатории. На пути им то и дело попадались вечно куда-то спешащие сотрудники центра. Они здоровались с Корниловым и дружелюбно улыбались, на что непробиваемый начальник никак не реагировал, полностью игнорируя приветственные реплики своих подчиненных, и с гордо поднятой головой в сопровождении важной персоны продолжал свой торжественный путь.
Пытаясь скрыть желчную усмешку, вызванную высокомерным до умиления поведением Корнилова, Феликс постоянно отворачивался и хмыкал в кулак. Усман неизменно следовал за ними с самым невозмутимым видом, продолжая просматривать пространство своим хмурым взглядом.
Возле самых дверей лаборатории они остановились.
– Вы только особо не удивляйтесь. Наш гениальный научный сотрудник немного странноватый, но вы поймите правильно: он живет этим изобретением, с утра до вечера сидит за работой, а без грандиозных усилий не получается научных открытий. Без труда, как говорится, не вытащишь и рыбку из пруда, – Корнилов фальшиво хохотнул и опустил металлическую ручку.
– Усман, подожди здесь, – коротко скомандовал Феликс.
Телохранитель молчаливо кивнул и занял свое привычное место в дверном проеме.
Переступив порог лаборатории, Феликс был едва ли не ослеплен светом многочисленных люминесцентных ламп, занимающих почти все пространство под потолком. Как следует проморгавшись и слегка потерев слезящиеся глаза, он резко отпрянул к стене, испугавшись внезапно выскочившего непонятно откуда взлохмаченного человека в белом халате.
– Тьфу, твою мать, Веня, разве можно так пугать! – сердито воскликнул Корнилов. – Ох, прошу прощения, Феликс Леонидович, за грубость, случайно вырвалось!
– Феликс Леонидович! – порывисто и резко заговорил незнакомец. – Наконец-то вы приехали! Пойдемте скорее, я вам все покажу!
Депутат не торопился реагировать на это эмоциональное приглашение. Когда зрение окончательно прояснилось, он внимательно, с головы до ног, рассмотрел новоявленное чудо.
Перед Феликсом стоял молодой мужчина примерно такого же роста, как он, в расстегнутом белом халате с закатанными рукавами на разную высоту. Его черные, как смоль, волосы, слегка вьющиеся, давно не стриженные и как-то невообразимо всклокоченные, нелепо торчали в разные стороны. Большие зеленые глаза, покрасневшие от тонкой сетки лопнувших капилляров, смотрели живо и как-то по-детски доверчиво. Бледно-розовые губы, слегка припухшие от нервных покусываний, были приоткрыты, позволяя взволнованному дыханию почти бесшумно вырываться наружу. Тонкие ноздри слегка удлиненного носа подрагивали, непроизвольно выдавая плохо скрываемое волнение. Рубашка на молодом человеке была застегнута криво, верхняя пуговица вообще отсутствовала, позволяя острым ключицам приковывать к себе посторонние взгляды. Его запястья украшали кожаные браслеты с самыми невообразимыми застежками и заклепками, придавая небрежному образу мрачный оттенок некой таинственности и недосказанности. И только обычные синие джинсы и явно новые кеды не вызывали вопросов и недопонимания.
– Вот это и есть наш главный изобретатель – Вениамин Васильевич Ефимов, гений нашего института, – любезно представил Корнилов опешившему от неожиданности депутату своего лучшего сотрудника.
– Феликс Леонидович, вы идете? – Веня отступил на шаг, делая приглашающий жест.
– Да, да, конечно, – поспешно согласился Феликс, выходя из секундной прострации, – затем я сюда и приехал.
Он проследовал за учеными, с любопытством озираясь по сторонам. Абсолютно непонятная и, очевидно, очень сложная аппаратура с торчащими из нее трубочками и шланжиками, большие вытяжки, нависающие над некоторыми столами, выглядящие жутковато металлические приборы, едва ли не обмотанные разноцветными проводами, – все это произвело на Феликса колоссальное впечатление.
Подойдя к электронному микроскопу, Веня указал на работающий монитор компьютера, на экране которого был изображен многогранный металлический кристалл серебристого цвета, чем-то очень похожий на безжалостно скомканную алюминиевую фольгу.
– Вот, вот! Это он! – взбудоражено заговорил Веня, едва ли не тыча пальцем в светящийся экран. – Металлический водород отечественного производства!
– Приятно познакомиться, – Феликс оторвал взгляд от монитора и склонился над окуляром микроскопа: картинка повторилась, уступая компьютерной лишь в размерах.
– А теперь посмотрите на нашу мини-установку! – Веня резво устремился вдоль прохода между столами, заставляя полы халата развеваться от быстрой ходьбы.
Феликс оторвался от микроскопа и поспешил за нетерпеливым гением.
Вид агрегата для получения ценного металла заставил народного депутата устало потереть виски. Пузатые емкости для создания давления, рычажки и клапаны, датчики с разноцветными стрелками, стеклянные трубки причудливой формы в один голос говорили о том, что производство металлического водорода – неимоверно трудоемкий и долгий процесс.
– Для создания образца нам необходимо не менее пятисот гигапаскалей в алмазном прессе. Алмазы не должны иметь абсолютно никаких дефектов. В месте их соприкосновения, диаметр которого составляет несколько десятых долей миллиметра, и образуется необходимое давление. А вот здесь, в этой ячейке, располагается охлажденный образец. Сюда же подводятся электроды, миниатюрный термопар и вот эти измерительные приборы, – об устройстве дорогостоящей аппаратуры Веня рассказывал очень увлеченно.
Его руки поспешно скользили по поверхности приборов в попытке наглядно объяснить депутату всю сложность подобной конструкции. Феликс внимательно слушал, уже перестав понимать весь сложный ход производственного процесса, и голос изобретателя для него уже просто звучал, не донося смысла сказанных слов.
Уставший от обилия новой для него информации, депутат смотрел не на элементы сложной конструкции бездушного механизма, а на тонкие длинные пальцы молодого ученого. Феликс подумал, что человек, обладающий такими природными данными, непременно должен играть на фортепьяно, тонкие пальцы должны прикасаться не к холодному металлу, а к живым клавишам, порождая мелодию, а не научный прогресс.
– ...в молекулярную фазу, – закончил Веня, переводя свой взгляд на впавшего в задумчивость депутата. – Самые большие расходы пойдут на создание давления в миллион атмосфер. Но я смогу создать образец, видимый невооруженным глазом. Вы сможете держать его в руках! – с этими словами Веня вытянул перед собой раскрытую ладонь и положил на нее деревянный карандаш.
– Ну, так как, Феликс Леонидович? – почти умоляюще подал голос Корнилов, терпеливо молчавший все это время. – Что вы скажете?
Феликс взял карандаш из протянутой ладони Вени и начал нетерпеливо перекатывать его между пальцами, нагнетая тяжелую атмосферу нелегкого выбора.
Веня с Корниловым в недоумении переглянулись и, как по команде, уставились на решающего их судьбу народного избранника.
– Я скажу вот что, – произнес Феликс, присаживаясь на край ближайшего стола и привычно постукивая грифелем канцелярского инструмента по гладкой поверхности столешницы, – если я выделю необходимую сумму, то уже через месяц вы должны предоставить мне результат, причем, не просто, чтобы в руках подержать, а с отработанной и выверенной технологической схемой. В ближайшее время я хочу запустить все это дело в производство.
– Это же нереально! – первым выпалил Веня, слегка удивляясь подобному предложению. – Вначале нужно заказать оборудование, собрать все детали, проверить рабочее состояние, уже не говоря о самом процессе получения...
– Феликс Леонидович, то, что вы предлагаете, невозможно, – еле слышно пролепетал Корнилов, в нерешительности разводя руками.
Феликс заливисто расхохотался, в деланном недоумении приподнимая светлые брови и с веселым азартом поглядывая то на одного, то на другого озадаченного научного сотрудника.
– He who pays the piper calls the tune, что в переводе означает: «Кто платит, тот и заказывает музыку», – с сарказмом произнес он сквозь истерический смех.
– Power corrupts, absolute power corrupts absolutely, что в переводе означает: «Власть развращает, абсолютная власть развращает абсолютно», – с жаром выпалил Веня в ответ, ни на секунду не задумываясь о последствиях своих слов.
Внутри у Корнилова все похолодело. Он не сводил испуганного взгляда с переставшего смеяться депутата и с содроганием ожидал его реакцию.
Феликс пристально смотрел в распахнутые от возмущения глаза Вени и с удовольствием наблюдал, как сузившиеся от гнева зрачки позволяли желтому ореолу взять верх над основным зеленым цветом.
Повисла неловкая пауза, нарушить которую в течение нескольких секунд не решался ни один из участников разговора.
– Александр Сергеевич, – Феликс наконец-то подал голос, переводя прищуренный взгляд на робеющего начальника центра, – пойдемте в ваш кабинет и уже там обсудим условия возможной сделки.
Полностью игнорировав Веню, он развернулся на каблуках и направился к выходу.
– Договоришься ты у меня, – пригрозил пальцем Корнилов эмоциональному подчиненному, – молись, чтобы все устроилось! – с этими словами он поспешил за быстро удаляющимся депутатом.
Оставшийся один Веня медленно опустился на стул и, опершись локтями о поверхность стола, уронил голову на ладони.
– Феликс Леонидович, ну, что? Ну, что? – чуть ли не подпрыгивая, тараторил Корнилов, изо всех сил пытаясь понять по выражению лица депутата его истинные намерения по поводу предстоящих или не предстоящих инвестиций.
Феликс молчал, что-то напряженно обдумывая, при этом болтая в воздухе карандашом, зажатым между указательным и средним пальцами. Усман следовал сзади с самым мрачным видом, неизменно притягивая к себе внимание окружающих.
Хитрый политик знал о своем решении еще на прошлой неделе, и сегодняшний визит в институт был просто для проформы. Но Корнилов ни о чем не догадывался и, боясь, как бы гипертонический криз не хватил его раньше срока, с трудом справлялся с волнением и быстро перебирал короткими конечностями, изо всех сил стараясь не отставать от задумчивого депутата.
Подобострастно распахнув дверь в кабинет, Корнилов чуть ли не в поклоне пропустил своего гостя вперед, оставив Усмана снова охранять вход.
Феликс неизменно расположился на мягком сером стуле, по своему обыкновению вытянув ноги вперед и облокотясь одной рукой на широкую столешницу, а Корнилов, быстро шмыгнув на свое место, принялся похлопывать раскрытыми ладонями по коленям, даже не пытаясь скрыть сильное волнение.
– Итак, – в голосе Феликса засквозили металлические нотки, – как и было сказано мною раньше, если вы в течение месяца обязуетесь выполнить все мои условия, то необходимая сумма будет перечислена завтра до обеда.
– Феликс Леонидович, – снова начал Корнилов, – это будет очень проблематично, но мы попробуем, – на долю секунды начальник центра испугался собственных слов, но тут же собрался с духом и снова повторил, – попробуем.
– Вот и хорошо, – удовлетворенно произнес Феликс, слегка кивнув головой, – но только что у меня появилось еще одно условие, без которого предыдущий уговор не будет иметь силы.
– Какое? Какое условие? – нетерпеливо заговорил Корнилов, едва ли не подпрыгивая в кресле от нетерпения.
Депутат сменил положение тела, нарочито небрежно закинув одну ногу на другую:
– Я завтра же утром переведу деньги на счет института при условии, что сегодня вечером этот ваш дерзкий научный сотрудник, как там его, Вениамин, прибудет вот сюда, – с этими словами Феликс склонился над столом, вырвал лист из первого попавшегося под руку блокнота и быстро написал на нем адрес тем самым карандашом, который продолжал держать в руках, – в десять вечера, – с этими словами он обеими руками переломил карандаш и аккуратно положил обе половинки сверху на листок с адресом.
Корнилов ошарашенно посмотрел на собеседника, продолжавшего сидеть с самым непринужденным видом.
– А что по этому адресу? – задал он очевидный вопрос.
– Какая вам разница, что по этому адресу? – вспылил, наконец-то, Феликс. – Вы хотите инвестиции, славы, должности?
– Хочу, – слегка дрожащим голосом подтвердил Корнилов. – А если он не захочет? Он, знаете ли, своенравный человек. Сам себе на уме.
– Убедите, заставьте его, в конце концов, у вас что, рычагов давления нет на неуправляемых подчиненных? Времени до вечера еще много. Вам решать. Надеюсь, до свидания! – с этими словами Феликс поднялся со стула и направился к выходу.
– До свидания, Феликс Леонидович, – поспешно сказал Корнилов, слегка привставая.
Оставшись один, он выудил из ящика письменного стола упаковку лекарства от аритмии, выдавил одну из таблеток и быстро проглотил, не запивая. Затем он достал из кармана мобильный телефон и немедленно набрал нужный номер:
– Веня! Бегом ко мне! – с этими словами Корнилов нажал «отбой» и устало откинулся на спинку кресла.
Не прошло и пяти минут, как в кабинет вбежал запыхавшийся виновник всей этой суеты.
– Александр Сергеевич, ну как? Депутат согласился? – с ходу воскликнул он, плюхаясь без приглашения на то место, где еще несколько минут назад сидел Феликс.
– Ты чуть было все не испортил! – Корнилов с силой стукнул кулаком по столу.
Стаканчик с ручками слегка подпрыгнул и жалобно звякнул своим содержимым. Веня испуганно дернулся, но промолчал, продолжая смотреть на начальника распахнутыми от ужаса глазами.
Корнилов как-то неуклюже встал из-за стола и резким движением протянул ему записку, оставленную Феликсом.
– Это что? – с удивлением спросил Веня. – Адрес какой-то?
– Чтоб сегодня в десять вечера был там, иначе никогда не видать нам инвестиций, и вся твоя работа на протяжении четырех лет пойдет насмарку! Ты этого хочешь? – Корнилов склонился над буравящим взглядом блокнотный листок Веней.
– А что по этому адресу? – тот повторил вопрос своего начальника. – И что я там буду делать?
Корнилов театрально всплеснул руками и вернулся на свое место:
– Я не знаю, что там и где там, и знать не желаю! Ты все чуть не испортил! Работа отдела за четыре года вот-вот вылетит в трубу, и все из-за твоей несдержанности!
Веня опустил виноватый взгляд в пол.
– Я хочу знать, к кому я поеду и зачем, – упрямо произнес он.
– Да не знаю я, клянусь тебе! Он мне ничего не стал объяснять! – с сердцем воскликнул Корнилов, устало потирая вспотевший лоб.
– Я подумаю, – с этими словами Веня поднялся, и, опустив в карман джинсов таинственный адрес, медленно поплелся к выходу.
– Удачи тебе, – тихо пробормотал Корнилов, когда дверь за младшим научным сотрудником закрылась.
Закинув руки за голову, он удобно устроился в кресле, пытаясь обдумать все события, произошедшие за последний час, и придти к какому-нибудь логичному выводу. Так ничего и не надумав, Корнилов запустил компьютерный пасьянс, стараясь больше ни о чем не размышлять, так как на ход дальнейших событий он повлиять уже не мог.
