Текст книги "Свобода под свинцовым небом (СИ)"
Автор книги: Луиза Бельская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)
«Здесь даже стены кровоточат», – мелькнуло у него в голове.
Казалось, что все мужчины заснули, и только Веня, с ожесточением отмахивающийся от нездоровых мыслей, так и не сомкнул глаз до самого утра.
Едва первые лучи утреннего солнца успели коснуться черных прутьев зарешеченного окна, дверной замок щелкнул, и на пороге возник вчерашний незнакомец с неизменным автоматом наперевес. Одет он был в ту же военную форму песочного цвета, но на этот раз голову его украшала бело-красная куфия, поддерживаемая черным обручем.
Выкрикивая что-то нечленораздельное, пинками он начал будить разомлевших от тяжелого сна на бетонном полу беззащитных людей. Глядя на то, как небрежно свисают его кисти с висящего на шее автомата, как презрительно сверкают темные миндалевидные глаза, как кривятся губы в зловещей ухмылке, произнося абсолютно непонятные слова, Веня понял, что шансов на жизнь у пленников этой комнаты не осталось никаких.
Возле двери послышалось движение, и в комнату вошел еще один боевик Праведной Земли с мотком веревки в руках. Одетый в черную рубаху, своими полами едва не достающую до колен, и неизменно укороченные штаны того же цвета, его наряд дополнялся разгрузочным жилетом и самой настоящей саблей на поясе.
Веня с нескрываемым удивлением перевел взгляд сначала на откровенно разбойничье лицо очередного террориста, потом на его саблю, потом опять на лицо, и ему показалось, что на самом деле он попал не просто в чужую, совершенно незнакомую страну, но еще и в чужое, совершенно незнакомое время, судя по всему, в средние века, когда холодное оружие подобного рода было как раз в ходу.
Тем временем, первый боевик что-то отрывисто командовал пленным, и те, подходя по одному к мужчине в жилете, складывали руки у себя за спиной, позволяя тому крепко связывать запястья. Выходили из комнаты тоже по одному, без криков, причитаний, и никому не нужных эмоций. К мрачному боевику с веревкой Веня подошел последним и уже хотел было последовать примеру остальных, но террорист с автоматом что-то резко выкрикнул и с силой вытолкнул его в дверной проем.
Пребывая в абсолютном недоумении, Веня пошел по коридору, стараясь не отставать от последнего заключенного.
На улице, возле самого входа, в полной боевой готовности стоял обычный грузовик с открытым кузовом, в который под дулами автоматов и начали сгонять пленных. Вокруг машины важно вышагивало несколько террористов, контролируя каждое неловкое движение неугодных им людей. Особенно зверствовал боевик в бело-красной куфии, и звали его, как понял Веня, кажется, Кахиром. Он то и дело норовил ткнуть какого-нибудь не слишком спешащего пленного своим тяжелым ботинком или изо всех сил ударить прикладом, заставляя свою жертву, не имеющую возможности сопротивляться, вжимать голову в плечи и покорно опускать глаза.
Укомплектовав грузовик должным образом, Кахир вместе со своей оголтелой братией организованно загрузился в один из мощных пикапов-внедорожников, и обе машины тронулись с места.
Ветер снова поднимал колючую взвесь, неумолимо забивающуюся в легкие. Люди в багажнике сидели так плотно, что, пожалуй, если бы сейчас все тучи, маячившие на горизонте, собрались воедино и излились на землю проливным дождем, то ни одна капля не упала бы на пол кузова.
Веня сидел сзади и смотрел, как белый внедорожник, ощетинившийся дулами автоматов сидящих в нем людей, преследует их, не отставая ни на йоту. Он окончательно понял, что это конец. Все кругом говорило ему об этом: безучастные лица связанных пленников, веселые крики и громкая речь, доносящаяся из пикапа, приглушенные взрывы где-то за горизонтом – единственным выходом из сложившейся ситуации была только смерть.
Выехав из города на ближайший пустырь, машины остановились. Веня свесился через металлический край багажника и увидел неглубокую траншею шириной примерно метра в два. Больше он ничего не успел рассмотреть, потому что один из террористов уже откинул задний борт кузова и дал понять смертникам, что пора выходить.
Одного за другим пленников подводили к траншее, ставили их на колени и затем заставляли ложиться лицом вниз, организуя своеобразную живую шеренгу. Одного за другим, как бездушные бревна, людей укладывали рядом в компактное последнее пристанище. Террористы с автоматами наготове, окружили траншею, подбадривая обреченных на смерть людей громкими возгласами.
«Ну, вот и все», – почти равнодушно подумал Веня и уже занес было ногу для того, чтобы вступить в мягкий песок свежевырытой братской могилы, как вдруг чьи-то руки в кожаных полуперчатках опустились на его плечи и резко развернули лицом к их владельцу.
Подняв уставший взгляд воспаленных прищуренных глаз, Веня без малейшего удивления узнал Кахира, продолжающего омерзительно ухмыляться.
Их обступило несколько боевиков, с любопытством предвкушающих предстоящее зрелище. Кахир не переставал что-то говорить, то и дело прерывая свою нескончаемую реплику прерывистым смехом, который тут же подхватывали остальные мужчины.
Веня очень устал. Он устал ждать, устал не понимать, устал смотреть на этих обезумевших от безнаказанности людей.
В какой-то момент незнакомая речь перестала слышаться вообще, превратившись в некое подобие фонового аккомпанемента для звучания стука собственного сердца. Продолжая бороться с нестерпимой резью в глазах, Веня напряженно наблюдал за тем, как неторопливо стянул Кахир кожаную лямку автомата и легким щелчком взвел курок огнестрельного оружия.
– Ты раньше служил в армии? – четкая русская речь вывела Веню из состояния временной прострации, заставляя повернуть голову в сторону источника знакомых слов.
Парень явно казахской национальности стоял немного поодаль и, приняв небрежную позу, при этом заложив большие пальцы за лямки подтяжек своих камуфляжных штанов, он слегка склонил голову набок и еще раз четко и внятно повторил свою фразу:
– Ты раньше служил в армии?
Веня от неожиданности слегка встряхнул головой и на выдохе произнес, глядя на незамеченного ранее незнакомца:
– Нет.
Кахир слегка толкнул Веню, тем самым давая понять, что при ответе нужно смотреть именно на него, и снова что-то заговорил.
– Здесь все просто: нажимаешь на курок и стреляешь, – боевик с азартом протянул Вене автомат, почти насильно заставляя взять в руки холодный металл, – с такого расстояния даже целиться не надо, – снова зазвучал русский перевод.
Веня отшатнулся от Кахира, как от прокаженного. Только что ему своими руками предложили расстрелять абсолютно беззащитных людей, виновных лишь в том, что их вера не соответствовала религиозным предпочтениям террористов Праведной Земли.
Сделав предусмотрительный шаг назад, Веня демонстративно заложил руки за спину и с горькой улыбкой произнес лишь одно слово:
– Никогда.
Переводчик молчал. Все было понятно и так. Кахир на секунду замер, а потом с удвоенной настойчивостью потряс автоматом прямо у Вени перед носом. Смертники из траншеи уже начали приподниматься, не понимая, почему они все еще живы. Чтобы те не крутились в импровизированном окопе, один из боевиков пустил автоматную очередь прямо над их головами, выбивая из иссохшей земли облака пыли, мелкого камня и сухого песка.
Видя маниакальную настойчивость, с которой одержимый террорист продолжал навязывать ему свою схему действий, Веня, закусив до боли нижнюю губу, обеими руками ухватился за автоматное дуло и направил его себе в область сердца.
Безмятежный, усталый взгляд зеленых глаз встретился с ехидным взглядом карих. Абсолютное безрассудство, уверенность в своей правоте и своих убеждениях против сумасшедшей одержимости и религиозного фанатизма. У каждого из них была своя и только своя правда, и никто не собирался уступать, чтобы не продемонстрировать недопустимую слабость.
Легкая улыбка коснулась тонких губ, и Кахир с силой выдернул автомат из Вениных рук и передал оружие ближайшему боевому товарищу. Неспешным движением террорист извлек из ножен, висевших на поясе, американский боевой клинок с угрожающего вида пилой на обухе и что-то торжественно произнес.
– Встань на колени, – монотонным голосом снова заговорил переводчик.
«Ну, слава Богу, все сейчас закончится», – с абсурдной радостью подумал Веня, опускаясь на начинавший постепенно нагреваться колючий песок. Один из соратников Кахира занял позицию за его спиной, чтобы в случае чего сразу же пресечь все попытки к сопротивлению.
Остро отточенное лезвие поймало своей поверхностью солнечный луч, мгновенно насытившись небесной энергией для совершения праведного дела.
– По третьему закону ислама: смерть через страдания – боголюбезная процедура, – голос прозвучал куда-то в сторону, – плохих собак нужно наказывать.
Склонившись над Веней, Кахир быстро обхватил его голову левой рукой, прижимая к себе, а правой приставил холодную кромку опасного клинка к его виску. Одновременно Веня почувствовал толчок со спины оттого, что ему заломили руки, не позволяя даже трепыхаться. Слегка надавив на пластиковую рукоятку, Кихир начал медленно опускать острое лезвие, кровавым следом прокладывая дорожку к высокой скуле.
Жгучая боль заставила Веню плотно сжать зубы и крепко зажмурить глаза. Горячие струйки потекли вдоль щеки, плавно устремляясь к шее и скрываясь в области ключиц.
Ощутив, что его больше никто не держит, Веня медленно открыл глаза и резко вздрогнул от треска автоматной очереди, пробивающей распластанные тела уже давно распрощавшихся с жизнью людей. Он болезненно обхватил голову руками, пытаясь не видеть, не слышать, не чувствовать запаха смерти пятнадцати человек. Продолжая стоять на коленях и слегка раскачиваться из стороны в сторону, изо всех сил затыкая ладонями почти оглохшие уши, Веня почувствовал, что кто-то настойчиво хлопает его по плечу.
Глянув исподлобья, Веня тут же узнал казаха-переводчика, стоявшего рядом и глядевшего с какой-то сочувствующей усмешкой.
– Я – Марат, – представился он. – Вставай, мы здесь закончили.
Веня с подозрением еще раз посмотрел на него, пытаясь понять, какая еще скрытая уловка здесь таится.
– Поехали, поехали, – начал поторапливать его суетливый переводчик. – Нужно еще в одно место успеть, – он протянул руку, демонстрируя готовность к помощи.
Этот дружественный жест Веня проигнорировал. Поднявшись без посторонней помощи, он шумно сплюнул на землю, приложил руку к окровавленному виску и, оценив багряный след, оставшийся на ладони, грязно выругался, с неожиданностью для себя смакуя каждое слово.
– Все? – цинично осведомился Марат, по привычке закладывая пальцы за шлейки подтяжек.
– Все – ответил Веня, отряхивая штаны от налипшего песка.
– Тогда пошли грузиться, – Марат кивнул в сторону белого внедорожника, где уже разместились все остальные пассажиры.
Закапывать тела под бдительным надзором остались какие-то военнопленные, выполняющие функцию рабов. Уже находясь в кузове пикапа, Веня решил первым начать разговор:
– Я так понимаю, что меня велено оставить в живых?
– Да, – оживленно отреагировал Марат, словно обрадовавшись появившейся возможности поговорить. – За твою безопасность я лично отвечаю головой. То, что тебя не убьют дети Праведной Земли, это точно. А ты вообще кто?
– Я – суицидник и технарь, – произнес Веня и замолчал, словно что-то обдумывая. Сколько я здесь пробуду? – спросил он, глядя на то, как струится бесконечная дорога из-под колес внедорожника.
– Не знаю, – произнес Марат, – мне не сказали.
Никто из боевиков Праведной Земли не вмешивался в их мирный диалог. Веня не представлял для них угрозы, и даже Кихир не косился в его сторону, передав пленника в полное распоряжение своего боевого товарища. Машина ехала обратно в город, оставляя за собой серые клубы дорожной пыли, медленно оседающей в неглубокой колее.
– Ты давно здесь? – продолжил Веня.
– Почти два года, – с видимым удовольствием ответил Марат, глядя на часы, – до города не успеваем доехать. Время намаза.
Внедорожник съехал на обочину и остановился. Оставив автоматы в багажнике, боевики покинули автомобиль и, повернувшись лицом в сторону города, начали совершать молитву, подтверждая свои слова поясными и земными поклонами. Веня выбрал удобную наблюдательную позицию, сидя на самом краю кузова. Он напряженно всматривался в ставшие одухотворенными и сосредоточенными лица людей, шепотом произносивших священные слова. И глядя на то неподдельное смирение, с которым молились мужчины, осознавая то, что намерения их обратиться ко Всевышнему являются искренними и идут от чистого сердца, Веня размышлял о том, насколько угодна Богу будет такая молитва, совершенная после убийства полутора десятка человек.
Во всяком случае, в автомобиль боевики вернулись с самыми что ни на есть просветленными лицами.
Кахир постучал прикладом автомата по кабине, тем самым давая водителю понять, что уже можно ехать, и машина двинулась вперед.
– Вообще мне дали четкие распоряжения тебя не агитировать, – вкрадчиво начал Марат, поправляя черно-белый платок, завязанный на затылке на манер банданы, – но, если ты вдруг захочешь обратиться в нашу веру...
– Нет уж, спасибо, – перебил его Веня, – и никогда больше не заговаривай со мной на эту тему.
– Я не знаю, за какие грехи тебя сослали в это место, но скучать здесь точно не придется, – Марат слегка привстал, пристально всматриваясь в сторону горизонта, – уже почти приехали.
Оказавшись в городе, автомобиль быстро пересек несколько улиц и остановился на подъезде к главной площади, гудевшей нетерпеливыми возгласами находившейся на ней толпы, сплошь состоящей из мужчин.
Марат ловко выпрыгнул из багажника на растрескавшийся старый асфальт тротуара:
– От нас не отставай, всегда держись меня или Кахира. Если затеряешься в толпе, я не смогу гарантировать твою безопасность.
Веня шумно спрыгнул следом за ним, тут же выпрямляясь и оценивающе разглядывая толпу:
– Предстоит какое-то зрелище?
– Да, нужно использовать любую возможность развлечься, – пояснил Марат, начиная пробираться сквозь плотные хаотичные ряды любопытствующих зрителей. – В любой момент нас могут начать бомбить с воздуха, и каждая минута может стать последней.
Веня с трудом успевал за шустрым казахом. Маленького роста, едва достающий Вене до плеча, верткий и подвижный, он без труда просачивался сквозь шумную толпу к ожидаемому эпицентру событий. Веня поймал себя на мысли, что в данный момент за ним вообще никто не следит, и при желании он может легко затеряться среди людей, но куда при этом бежать да и зачем, если боевики Праведной Земли контролировали на этой территории каждый сантиметр? Столкнуться с незнакомыми людьми, вызывая кучу вопросов и шквал недоверия, не зная чужого языка, представлялось очень непривлекательным вариантом. Поэтому, изо всех сил пытаясь не потерять мелькающую то тут, тот там макушку в черно-белой куфии, Веня поспешил за Маратом.
На его грязную одежду никто не обращал ни малейшего внимания: взгляды толпы были прикованы к самому центру площади, где, очевидно, ожидалось проведение некого любопытного действия. Народ взбирался на ступеньки прилегающих к площади зданий, что-то выкрикивал, очевидно, от нетерпения и неуемной жажды действий. В руках многих присутствующих были автоматы. Похоже, что здесь собралось чуть ли не все мужское население города, причем как военное, так и гражданское. Людское море волновалось, плескалось брызгами непонятных слов и угрожающе шумело, вздыбившись огнестрельным оружием.
Догоняя Марата, Веня сумел пробраться к тому самому месту, куда стремилась большая часть публики.
Передние ряды зрителей сидели на корточках, остальные для лучшей видимости довольствовались стоячими местами. Обладая преимуществом в виде высокого роста, Веня остановился неподалеку и с интересом начал наблюдать за приготовлениями к непонятному действию: в самом центре пустого пространства располагался обычный деревянный стол, накрытый белой тканью, новой, чистой, с первого взгляда кажущейся чуть ли не стерильной.
За столом на обшарпанном стуле сидел молодой парень, слегка опустив голову. Кисть его правой руки лежала на столе, а левая была заложена за спину и удерживалась каким-то человеком сзади.
Правое запястье крепко придавил к столешнице боевик в военной форме и маске спецназа и удерживал ее обеими руками.
– Это что еще такое? – тихо поинтересовался Веня у стоящего рядом Марата.
– О! Этот парень обвиняется в воровстве, сейчас ему будут руку отрубать, – просто объяснил тот, хищно облизнувшись.
– Обвиняется? Просто обвиняется? – не унимался Веня, недовольно хмурясь и переходя на более громкие интонации.
– У нас здесь военное время. Простого обвинения достаточно, чтобы другим неповадно было, – с легким раздражением ответил собеседник.
Тем временем к месту экзекуции приблизилось еще двое боевиков в военной форме и черными масками на лицах, открывающими лишь такие же черные глаза. В руках одного из них был зажат огромный тесак, а другой держал увесистый молоток.
Народ вокруг заволновался и снова начал что-то выкрикивать, очевидно, подбадривая палачей.
Один из мужчин аккуратно приложил острие тесака к запястью жертвы, оценивая наиболее подходящую траекторию удара. Он несколько раз переставлял свой нож, слегка поворачивая голову то вправо, то влево, словно художник после очередного нерешительного мазка.
– Давай поспорим, с какого удара рука отвалится, – предложил Марат с нарастающим воодушевлением.
– Иди ты к черту, – голос Вени больше походил на рычание. Он до хруста сжал кулаки и все же нашел в себе силы, чтобы смотреть дальше.
Наконец, один из палачей выбрал самую лучшую позицию для своего орудия казни и обеими руками крепко обхватил рукоятку тесака.
К столу приблизился человек в синем халате, очень похожий на врача. «Гуманисты, твою мать», – подумал Веня, желая сплюнуть, но было некуда, и он сдержался.
Мужчина с тесаком что-то сказал второму, и тот занес свой молот для первого удара.
Народ вокруг замер, с определенным благоговением глядя на занесенное к чистому небу орудие казни. Когда стальной боек с силой опустился на обух тесака, парень издал дикий крик и едва ли не сложился пополам, уткнувшись лбом об окровавленную столешницу.
– Раз, – с видимым удовольствием произнес Марат.
Отрубить кисть с первого удара не вышло. Палач с тесаком переступил с ноги на ногу, принимая более удобную позицию и изо всех сил стараясь, чтобы лезвие ножа не выскользнуло из открытой раны. Молот снова взлетел и опустился с неприятным глухим звуком.
– Два, – отсчитал Марат.
Толпа восторженно загудела. Веня почувствовал, как его пробирает холодный пот. С трудом справляясь с приступом тошноты, он продолжал смотреть дальше.
Кровь с удивительной скоростью пропитывала белую ткань. С каждым новым ударом ее становилось все больше и больше. Раздался приглушенный треск разрубаемой кости.
– Три, – оскалившись, произнес Марат, не сводя глаз с жестокой экзекуции.
Мужчина сзади, который продолжал удерживать левую руку парня, с трудом справлялся со своими обязанностями: жертва военного трибунала начала дергаться изо всех сил, пытаясь освободиться, при этом помогая себе истошными воплями.
Лезвие уже глубоко вошло в запястье, тем самым облегчая работу хозяину тесака. Веня до боли закусил подушечку большого пальца, чтобы ни перед кем не выдать свои истинные эмоции.
На четвертом ударе палач промахнулся, опустив молоток на багряную столешницу.
Народ разочарованно ухнул. Не теряя настроя и драгоценного времени, ответственный живодер замахнулся в последний раз и наконец-то отсек многострадальную руку.
«Так много крови...кровь не должна быть видна», – прогрессирующая паранойя снова давала о себе знать. Веня слегка покачнулся и хотел было ухватиться за плечо Марата, чтобы не упасть, но в последний момент побрезговал прикасаться к нему и самостоятельно принял более устойчивое положение.
Доктор отреагировал мгновенно. Торопливо ухватившись за края импровизированной скатерти, он тут же прикрыл ею опасную рану, тщательно обмотав кровоточащий обрубок руки, при этом ставшая никому не нужной отрубленная кисть шлепнулась на асфальт, поднимая прощальное облачко дорожной пыли.
Помогая парню подняться, мужчина, все это время державший его левую руку, подхватил его под мышки и, сопровождаемый врачом, потянул жертву средневековой жестокости по живому коридору по направлению к машине «Скорой помощи», стоявшей неподалеку.
Все присутствующие, у кого было в руках оружие, начали трясти над головами своими саблями и автоматами, изо всех сил прославляя Всевышнего.
– Ну, все, – с легким разочарованием протянул Марат, – теперь можно расходиться.
С неимоверным облегчением Веня развернулся и слегка пошатывающейся походкой направился в сторону оставшегося у обочины внедорожника. Очень скоро к ним присоединился Кихир с остальной компанией. Обмениваясь веселыми репликами, боевики начали ловко загружаться в ожидавший их транспорт.
– И часто здесь происходит...такое? – вымученно спросил Веня, когда автомобиль отъехал от главной площади.
– Часто, – с особой тщательностью Марат начал выковыривать с помощью острого клинка грязь из-под ногтей, – когда голову отрубят, когда распнут кого-нибудь. За просто так не накажут. Порядок надо соблюдать.
Веня ничего не ответил. Не было смысла спорить с человеком, до глубины души уверенном в своей правоте, поэтому на протяжении всего пути он больше не проронил ни слова. Безумно болела голова. Щемящее чувство не просто сжимало мозг до безумия, оно сдавливало глазные яблоки, не позволяя смотреть на все те бесчинства, которые происходили вокруг.
Внедорожник приехал к тому самому дому, из которого несколько часов назад выводили на расстрел пятнадцать человек. Пройдя до конца длинного коридора, Марат поднялся по лестнице и с неприятным скрипом давно несмазанных петель открыл деревянную дверь, ведущую в комнату казарменного типа.
– Вот твоя кровать. Сегодня больше никуда не поедем. Можешь отдыхать, да, и это тебе, – он кивнул головой на стопку одежды, лежащую на постели, – если что, я буду на первом этаже, – с этими словами он покинул комнату, не запирая ее на ключ.
Веня медленно приблизился к кровати и развернул аккуратно сложенные вещи. Военная форма цвета хаки: рубашка с коротким рукавом, пятнистый китель и брюки. А еще черно-белая куфия. На полу стояли совершенно новые высокие ботинки песочного цвета, предназначенные также для него. Как ни противилось все Венино естество приобщаться к военной жизни, ходить в грязной, окровавленной одежде представлялось невозможным. Поэтому, наскоро переодевшись, он в беспамятстве рухнул на легкое одеяло и забылся глубоким сном.
Под вечер Марат попытался разбудить его к ужину, но что Веня пробормотал что-то неразборчивое и перевернулся на другой бок. Поняв, что тревожить его абсолютно бесполезно, Марат оставил Веню в покое и присоединился к остальной компании.
