Текст книги "Берег черного дерева и слоновой кости (сборник)"
Автор книги: Луи Жаколио
Жанр:
Морские приключения
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 33 страниц)
Глава VIII
Безымянный остров
Прошло немного времени, и в библиотеку вошел Мак-Грегор.
– Что делает секретарь его светлости, герцога Эксмута? – спросил его Пеггам.
– А черт его знает, что он делает, – ворчливым тоном ответил шотландец. – Весь вечер он ходит взад и вперед по балкону и все время смотрит на улицу, как будто ждет кого-то, и при этом разговаривает сам с собой на непонятном мне языке. Я уже не раз говорил его светлости, что мне этот молодец не нравится и ему не следует доверять.
– Мак-Грегор, – строго остановил его герцог, – я тебе раз и навсегда запретил непочтительно отзываться о маркизе де Тревьер. Советую впредь этого не забывать… Это все, что вы хотели узнать, сударь?
– Да, милорд.
– Можешь идти, да не забудь, что я тебе приказал.
– Разве можно приказать сердцу, ваша светлость?
– Ну, ладно, сердце мы оставим в покое, а язык держи за зубами.
Верный шотландец вышел.
– Этот Мак-Грегор терпеть не может французов, – сказал Коллингвуд.
Пеггам, которому был известен весь заговор розольфсцев, несмотря на серьезность момента, не мог удержаться от смеха.
– Ха-ха-ха!.. Так, по-вашему, он француз! – восклицал он в промежутках между приступами смеха. – Так его фамилия де Тревьер!.. Ха-ха-ха!.. Славная история!..
– Что вы нашли тут смешного? – возмутился герцог. – Как смеете вы смеяться надо мной!..
– Сейчас, сейчас, милорд, не волнуйтесь только, и я вам все объясню. Хотя, вы правы, здесь меньше смешного, чем печального. Скажите, пожалуйста, можно ли у вас откуда-нибудь видеть балкон, но так, чтобы самому оставаться незамеченным.
– Можно.
– Не будете ли вы так добры, милорд, проводить нас туда?
Все еще недоумевая, Коллингвуд неохотно встал и прошел в сопровождении своих посетителей в угловой кабинет.
Взглянув в окно, они увидели секретаря герцога.
Он стоял, облокотясь на перила балкона.
– Это верный друг, Пеггам, что бы там не имел против него Мак-Грегор, – убежденно проговорил адмирал и тяжело вздохнул.
«И этот убийца невинных малюток способен на искреннее чувство? – подумал про себя Надод. – Или, быть может, это свойственное всем англичанам лицемерие…»
Старый нотариус по-прежнему насмешливо улыбался.
– Минутку терпения, милорд, – сказал он, – мы проделаем маленький опыт. – И, обратившись к Надоду, он спросил: – Ты, кажется, норландец и, наверное, умеешь подражать крику снеговой совы, не так ли?
– О, еще бы! Сама сова способна будет впасть в обман.
– Ну так вот, крикни разок, подражая сове, но только потише, чтобы казалось, что крик идет издалека. А вы, милорд, будьте внимательны.
Надод приставил к губам два пальца и тихо свистнул.
– Киу-уи-вуи! – пронесся в вечерней тишине дрожащий призыв.
Едва только раздался этот условный сигнал, как секретарь перевесился через балкон, вглядываясь в окружающую тьму, и ответил точно таким же криком.
Коллингвуд почувствовал, как мороз пробежал у него по коже.
– Боже! – воскликнул он. – Это розольфсский шпион! Но почему он не зарезал меня в то время, когда я спал? Ведь он мог это легко сделать в любую ночь.
– Эти люди, милорд, не убивают из-за угла. Они хотят взять вас живым и совершить над вами правосудие.
– Но кто же этот человек, так ловко вошедший ко мне в доверие? Его манеры и обхождение обнаруживают благородное происхождение. А смелость его замысла достойна удивления.
– Мне кажется, что я видел его где-то раньше, – заметил Надод.
– Как вы оба наивны! И что было бы с вами, если бы не старик Пеггам!.. Приготовьтесь же выслушать, милорд… Я не сомневаюсь, что мое сообщение поразит вас обоих.
– Не беспокойтесь, самое худшее я уже узнал: полгода я жил под одной кровлей с человеком, которому я доверял и который оказался шпионом.
– Нет, – возразил Пеггам, – вы ошибаетесь, он не шпион, это – сам Фредерик Биорн, герцог Норландский!
Коллингвуд и Надод не были бы поражены больше, если бы на них обрушился весь Эксмут-Гауз.
Надод первый обрел дар речи.
– Не может быть! – изумился он. – Я жил с ним на «Ральфе» и непременно бы узнал его. У капитана Ингольфа были светлые волосы, и он не носил бороды.
– Мой бедный Надод! Ты, должно быть, лишился последних остатков своей проницательности. Или, быть может, ты думаешь, что трудно изменить свою наружность, отрастив бороду и выкрасив волосы?
– Мне его лицо сразу показалось знакомым, когда я увидел его сегодня, – пробормотал Надод.
– Но как вам удалось узнать все это? – спросил Коллингвуд.
– Очень просто. Я знал, что герцог Норландский не оставит нас в покое, и отправил дюжину шпионов следить за ним, а потом и сам приехал в Лондон вместе со своим старшим клерком Ольдгамом. В продолжение года я неустанно следил за розольфсцами, и ни один их шаг от меня не укрылся. Сегодня, проследовав за богатырем Гуттором и его спутниками к дому милорда, я притаился в боковом переулке и, таким образом, был свидетелем их заговора. Одним словом, если бы не ваш недостойный слуга, милорд, герцог Норландский со своими людьми, которых он ожидает с минуты на минуту, вошел бы в Эксмут-Гауз и сказал нам: «Сдавайтесь, или вы погибли!»
Коллингвуд вздрогнул, но сейчас же улыбнулся.
– Я тоже имею кое-что вам сообщить, когда вы кончите свой рассказ.
– О, я только хочу посвятить вас в те маленькие предосторожности, которые я заблаговременно принял, чтобы отвратить грозящую нам опасность. Я отправил немедленно в Саутварк лучшего скорохода во всей Англии. Он должен сообщить мне, когда выступят розольфсцы, и опередить их минут на двадцать, так что у нас будет время приготовиться к их приходу. Кроме того, я собрал двадцать пять самых отчаянных головорезов и поместил их поблизости от вашего дома. По первому моему зову они будут здесь. Мак-Грегора нужно предупредить, чтобы он покрепче запер входную дверь, как только в нее пройдут герцог Норландский и его люди. Таким образом они очутятся в мышеловке… Вот и все, что я могу сообщить, милорд. Теперь позвольте узнать, что вы мне хотели сказать?
– Смотрите на дверь, Пеггам, – сказал Коллингвуд и, протянув руку, он надавил на деревянную панель.
Раздался резкий металлический звук, и в тот же миг все окна и двери оказались закрытыми железными шторами.
– Великолепное изобретение! – вскричал Пеггам и встал для того, чтобы убедиться в прочности запоров.
Коллингвуд сделал опять движение рукой, и железных заслонов как не бывало.
– Я могу запереть таким образом весь дом, – пояснил он, – и, кроме того, каждую комнату в отдельности.
– А известна ли вашему секретарю тайна этого механизма?
– Нет, кроме меня и Мак-Грегора – никому.
– Теперь у нас все козыри в руках, – пробормотал старик. – А, господин северный герцог! Вы задумали тягаться со стариком Пеггамом… Посмотрим, чья возьмет! Не удастся ли мне теперь осуществить мечту всей моей жизни!.. С того времени, как я основал общество «Грабители морей», я сделал все, чтобы упрочить его могущество. Наше общество располагает в данное время шестнадцатью корсарскими кораблями, экипажи которых состоят из восьмисот прекрасных матросов, и сухопутными шайками, насчитывающими тысячу двести «джентльменов». За время своего существования мы ограбили несколько сот купеческих кораблей и разрушили множество замков, завладев хранившимися в них сокровищами. Мы навели ужас на весь Лондон. Богатые коммерсанты, банкиры и арматоры охотно платят нам регулярную дань, чтобы избежать полного разорения. Даже вам, милорд Коллингвуд, мы помогли сделаться герцогом Эксмутским и за это получили от вас два документа… Вам очень не хотелось подписывать их, но старый Пеггам умеет добиваться того, чего хочет. Теперь мы с вами квиты. Бумаги вам возвращены… гм… и уничтожены.
– Охота вам перечислять ваши преступления! – недовольно заметил Коллингвуд.
– Что же тут такого? Эти преступления принесли нам много пользы. Благодаря им я мог создать надежное убежище на неизвестном острове, где живут жены и дети «грабителей», где у нас лечат раненых и больных и призревают слабых. На этом острове я – неограниченный властелин. Там у меня собраны несметные богатства: золото, серебро, драгоценные камни, роскошные ткани и произведения всевозможных искусств. Не было ничего невозможного для «Грабителей». И только один раз я потерпел неудачу…
– В чем именно? – спросил Коллингвуд.
– Три раза снаряжал я экспедиции, имевшие своей целью овладеть Розольфсским замком, и ни одна из них не удалась. Желание овладеть старым поместьем Биорнов не дает мне покоя, отравляет каждую минуту моей жизни… Сорок поколений Биорнов, дружинников Роллана, скандинавских викингов, в течение десяти веков копили в этом замке сказочные сокровища. Корабли Биорнов бороздили моря во всех направлениях. В Розольфсе собраны китайские вазы и дорогие статуи времен династии Цзинь, превосходные японские вещи из бронзы и слоновой кости, сделанные три тысячи лет назад, индийские идолы из чистого золота… Я сам видел…
– А разве вы были там?
– Да, к своему несчастью, и то, что я видел, привело меня в неистовый восторг. Я не могу забыть огромный бриллиант, который вдвое больше всех известных бриллиантов и изображает Аврору в виде молодой прекрасной девушки, лежащей на лотосовом листке. Индийское предание говорит, что эту фигурку гранили четыре поколения в течение двух веков. Это чудо искусства лежит на золотом блюде, изображающем морские волны… Да что! Разве можно описать словами все, что там собрано. Представьте себе погребальных жуков времен Сезостриса, сделанных из цельных рубинов, скипетры и короны эфиопских царей первой расы, статуи лучших греческих мастеров, серебряные амфоры, золотые блюда и кубки ассирийских царей… Ни у одного короля нашего времени нет ничего подобного. Сам султан позавидовал бы этим неисчислимым богатствам. Все, что было лучшего, начиная с глубокой древности и кончая семнадцатым веком, нашло себе место в громадных залах Розольфсокого замка. С большим трудом удалось мне проникнуть туда под видом секретаря в свите одного пэра. Но с тех пор, как из Розольфсского музея пропало несколько вещей, двери его были безжалостно закрыты для всех. Биорны нарочно распространили слух, что сокровища увезены из замка и скрыты в различных местах. Можете себе представить мою радость, милорд, когда сама судьба предает в мои руки Фредерика Биорна и когда у меня есть все основания надеяться, что розольфсские сокровища станут моим достоянием и я смогу перевезти их на свой остров.
– А о каком же острове вы все время упоминаете? – полюбопытствовал Коллингвуд.
– О, это не имеет значения для вас, потому что вы все равно никогда не попадете туда. Этот остров не обозначен ни на одной географической карте и лежит в стороне от всех известных морских путей… Впрочем, я могу отчасти удовлетворить ваше любопытство: этот остров называется Безымянный. Название это я сам придумал. Нужно в течение трех лет служить верой и правдой нашему обществу, чтобы быть допущенным туда и пользоваться всеми преимуществами, которые дает звание гражданина острова. Получивший это звание год работает на суше и на море для пользы общества, а потом год отдыхает на острове. Остров дает своим гражданам все, что только может пожелать человек для своего счастья и наслаждения. Единственное условие ставится для принятого на остров – обзавестись семьей. Этим мы гарантируем себя от измены, так как за изменников отвечают их семьи. Надод, например, никогда не будет допущен на остров, потому что служит всего два года и, занимая важный пост начальника лондонского отдела, собрался бежать с принадлежащими нам деньгами.
– О, я вовсе и не добиваюсь чести прожить с вами всю жизнь, мистер Пеггам, – сказал бандит.
– Знаю, – возразил старик. – И, если бы ты сказал мне об этом прямо, я бы отдал тебе добровольно в награду за твою службу ту сумму, которую ты собирался похитить. Я и теперь готов обещать ее тебе с условием, что ты не уйдешь от нас до окончания новой экспедиции против Розольфсского замка, каков бы ни был ее исход.
– Конечно, я принимаю это условие! – воскликнул Надод, пораженный этим великодушием главы «Грабителей».
Глава IX
В руках злодеев
В этот вечер старик-нотариус предстал перед адмиралом Коллингвудом совсем в другом свете. Это уже не был маленький продувной старикашка, бандит и негодяй… Нет! Это был добрый и могущественный король, заботящийся о благе своих подданных…
Коллингвуд только что собирался высказать Пеггаму все свое восхищение им, когда дверь отворилась, и в комнату вошел Мак-Грегор в сопровождении скорохода.
– Что нового, Иоиль? – торопливо спросил нотариус.
– Шестьдесят человек, взятые с трех кораблей, стоящих в Саутварке, беглым шагом идут сюда. Я едва успел обогнать их на четверть часа.
– Кто ведет их?
– Эдмунд Биорн, которому не терпится поскорее увидеться со своим братом.
– Не заметил ли ты чего-нибудь особенно интересного?
– Нет, господин мой, ничего не заметил. Как только розольфсцы сошли с кораблей на землю, они разделились на два отряда и двинулись вдоль Темзы. Я побежал боковыми кварталами – там дорога прямее, – и потому опередил их.
– Хорошо. Ты помнишь мои приказания?
– Помню, господин.
– Можешь идти.
Гонец ушел.
– Господа, надо торопиться! – сказал Пеггам, обращаясь к Коллингвуду и Надоду. – Мы не должны терять ни одной минуты. Иди за мной, Надод, а вы, адмирал, постарайтесь задержать здесь своего секретаря, покуда мы не впустим в дом своих людей.
Войдя к адмиралу и не видя обоих посетителей, Фредерик Биорн заподозрил неладное. Но адмирал успокоил его, сказав, что посетители просили разрешения переговорить друг с другом наедине в соседней комнате, прежде чем дать ему окончательный ответ.
Молодой человек сидел как на горячих угольях и почти не слушал того, что говорил ему адмирал, иначе бы он заметил, что адмирал чем-то взволнован. Но успех сегодняшнего дня вскружил ему голову, и он утратил свою обычную осторожность и наблюдательность.
А тем временем отряд из двадцати пяти вооруженных «грабителей» тихо и незаметно вошел в Эксмут-Гауз.
Когда Грундвиг и его товарищи пришли в Саутварк, было уже около полуночи и на борту всех трех кораблей люди давно спали. К счастью, в распоряжении Билля, когда он съезжал на берег, оставалась лодка, дежурившая у пристани день и ночь; в противном случае им не удалось бы так легко добраться до корабля, на котором находился Эдмунд Биорн.
Выслушав их рассказ о приезде брата и о событиях последней ночи, Эдмунд не на шутку испугался и пожелал сам командовать отрядом, который должен был отправиться в Эксмут-Гауз. Он выбрал из своего экипажа шестьдесят человек и разделил их на два отряда: один – под начальством его самого и капитана Билля, а другой – под командой Грундвига и Гуттора. Это были самые сильные и храбрые из розольфсцев, еще недавно имевшие случай доказать свои боевые качества. Когда они шли на своем корабле в Англию, то подверглись нападению пиратов и после отчаянного абордажного боя[69]69
Абордажный бой – бой с применением тактического приема, называемого абордаж, который представляет собой сцепление крючьями своего и неприятельского судов для рукопашного боя.
[Закрыть] истребили их всех до одного, а корабль пустили ко дну.
Был второй час ночи, когда отряд выступил из Саутварка по направлению к Эксмут-Гаузу. Огромный город был погружен в глубокое молчание. Густой туман увеличивал ночную темноту, так что в двух шагах впереди не было ничего видно. И только Темза выступала как темная извилистая лента, и по краям ее мелькали красные и зеленые фонари кораблей, зажженные на основании правил о морском и речном судоходстве.
На улицах было пусто. Навстречу отряду попадались только собаки и изможденные голодом нищие и грязные бродяги. Погода была сырая и пасмурная. Тщетно старался Эдмунд подавить в себе страх и ободриться. Он не представлял себе, чтобы злодеи сами дали так легко захватить себя; по всей вероятности, они приняли надежные меры для своей безопасности. План старшего брата казался Эдмунду фантастическим и несбыточным; он боялся неудачи и даже почти предвидел ее. Но он ничего не сказал Гуттору и Грундвигу, шагавшим рядом с ним, и постарался не поддаваться мрачным предчувствиям. Его размышления были прерваны голосом Грундвига, указавшего на блестящий фонарь Эксмут-Гауза.
– Господин мой, я полагаю, что мы должны обойти освещенную сторону отеля, чтобы не дать себя заметить раньше времени.
– Хорошо, – отвечал молодой человек. – Делай, как знаешь, мой добрый Грундвиг.
Верный слуга велел повернуть налево, и вся колонна, стараясь ступать как можно тише, направилась в тот переулок, где Грундвиг и Гуттор встретились с Фредериком Биорном. Дойдя до отеля, розольфсцы остановились и расположились в тени у стен, а Грундвиг подошел к балкону и подал условный сигнал, на который сейчас же послышался ответ. Вслед за тем дверь бокового подъезда бесшумно отворилась, и на крыльце показался Фредерик Биорн.
Братья крепко обнялись, и Фредерик тихо сказал на ухо Эдмунду:
– Скорее, скорее… Мне нужно человек двенадцать. Злодеи ничего не подозревают. Через пять минут они будут в наших руках.
– Я иду с тобой.
– Нет, милый Эдмунд, – возразил Фредерик, – возможно, что они будут защищаться, и тогда нам понадобится помощь главного отряда и нехорошо будет оставить его без командира.
– Как хочешь, брат, но я пойду и разделю с тобой опасность. Гуттор и Грундвиг с успехом смогут заменить меня.
– Пусть будет по-твоему, – неохотно согласился Фредерик. – Однако нам надо спешить, если мы хотим захватить наших врагов врасплох.
И, позвав Гуттора и Грундвига, он сказал им:
– Я возьму с собой только десять человек. Если мы благополучно доберемся до библиотеки, вы нам не понадобитесь. Но, если кто-нибудь из слуг адмирала заметит нас и поднимет тревогу, нам придется вступить в борьбу с ними, и тогда врывайтесь в отель, не опасаясь поднять шума. Все должно быть кончено прежде, чем сюда прибудут солдаты с ближайшего поста. Итак, вперед, друзья!
Сопровождаемый Эдмундом и десятью розольфсцами, Фредерик Биорн исчез в темном подъезде.
Гуттор и Грундвиг остались снаружи. Вытянув шеи, они напряженно прислушивались, но ковры, которыми были устланы все полы в Эксмут-Гаузе, заглушали шаги вошедших.
Вдруг Гуттору показалось, что открытая дверь подъезда слегка шевелится, как будто кто-нибудь изнутри пытается ее незаметно закрыть. Быстро просунув руку в подъезд, он пошарил за дверью и, нащупав там чье-то тело, схватил его и, несмотря на сопротивление, вытащил наружу.
Это оказался верный слуга лорда Коллингвуда Мак-Грегор, пытавшийся запереть двери и отрезать вошедших во главе с Фредериком Биорном розольфсцев от их товарищей на улице.
– Что ты здесь делаешь? – угрожающе спросил богатырь.
– А кто вы такие, чтобы я стал вам отвечать? – дерзко проговорил Мак-Грегор. – Проходите своей дорогой и прекратите эти нелепые шутки. С которых это пор честному слуге запрещается запирать двери дома своего господина? – И чтобы обмануть недоверие продолжавшего его держать гиганта, он добавил добродушным тоном: – Наверное, это повар, выходя, оставил дверь открытой… Этакий пьяница! Вечно шатается в неурочные часы.
– Ты мне кажешься, приятель, не столько честным слугой, сколько самым бессовестным лгуном, – сказал Гуттор, встряхивая шотландца.
– Берегись, ночной бродяга, – возразил Мак-Грегор. – Разве ты не знаешь, что я служу его светлости герцогу Эксмутскому?
– Наплевать мне на всех герцогов Англии! – вскричал гигант, взбешенный тем, что его назвали бродягой. – Я сам служу герцогу Норландскому, а он не подчиняется даже королю.
– Не горячись, Гуттор, – остановил богатыря Грундвиг. – Разве ты забыл, что нам строго запрещено шуметь? К тому же возможно, что этот человек и не врет.
– А все-таки я его не выпущу, и пусть сам герцог решит его участь. Подумаешь, что за птица – слуга злодея Коллингвуда! Эй, вы! – обратился он к двум матросам, стоявшим к нему ближе всех. – Возьмите этого негодяя и стерегите хорошенько, чтобы не убежал.
– Не извольте беспокоиться, капитан, – отвечал один из матросов. – Мы вам представим его по первому требованию в самом лучшем виде, если только он будет держать себя спокойно.
Не успел матрос докончить свою шутку, как раздался громкий металлический лязг, и дверь подъезда оказалась закрыта широким железным заслоном, едва не задевшим Гуттора.
На этот раз нельзя было сомневаться в том, что дело нечисто.
– Измена! Измена! – закричал Грундвиг. – Наши господа попали в засаду!
От волнения он на минуту задохнулся, а Гуттор заревел, как бешеный зверь.
– Вперед! – крикнул он. – За мной!
И, разбежавшись, он всем телом бросился на металлический заслон. Сознание, что Фредерик и Эдмунд подвергаются страшной опасности, удесятерило его необыкновенную силу. Раздался ужасный треск, и заслон, выбитый из амбразуры, с грохотом и звоном обрушился внутрь, увлекая в своем падении гиганта.
Впрочем, Гуттор сейчас же поднялся на ноги.
– Вперед! Вперед! – гремел он. – Горе тому, кто тронет хотя бы один волосок у них на голове!
Он бросился на лестницу, за ним все остальные розольфсцы, за исключением двух матросов, оставшихся стеречь Мак-Грегора.
На верху лестницы их ожидало новое препятствие: железный заслон, подобный первому, заграждал путь во внутренние комнаты.
– Ура! Ура! Вперед! – прохрипел гигант, бешено бросаясь на препятствие.
И второй заслон, подобно первому, уступил его нечеловеческой силе. Гуттор ворвался в коридор, а за ним бросились его спутники.
Отыскивая в темноте дверь, он кричал:
– Огня! Ради Бога, огня!.. Скорее!..
– Сейчас, – воскликнул Грундвиг, – сейчас я дам огонь, я захватил с собой фонарь!
Наступила томительная тишина. Слышно было только, как бьются сердца нескольких десятков человек. Грундвиг высекал трут… Вдруг откуда-то до них донесся слабый крик:
– Грундвиг! Гуттор!.. Храбрецы мои!.. Помогите!..
Гуттор, с пеной у рта, кусал себе губы. Наконец фонарь зажгли и при свете его увидели справа дубовую дверь. От богатырского напора дверь сразу разлетелась вдребезги, и Гуттор очутился в квадратной комнате, имевшей три двери. Но – увы! – все эти двери были опять-таки закрыты железными заслонами…
Не тратя времени на размышление, Гуттор бросился на среднюю дверь, но на этот раз заслон устоял, и гигант тяжело упал на землю. Поднявшись, он стоял разбитый и обессиленный, тяжело дыша и озираясь налитыми кровью глазами.
При виде того, что даже гигантская сила Гуттора не может им помочь, розольфсцы пришли в уныние.
Но богатырь так скоро не сдался. Мысль, что его господа находятся во власти бандитов, привела его в состояние бешенства и придала ему свежие силы: он вскочил на ноги, твердо решившись добиться цели или разбиться самому. Заслон приходился между двумя каменными косяками двери, выступы которых представляли очень удобную точку опоры. Гуттор уперся в них ногами и, закрыв глаза, напряг все свои мускулы. Кровь бросилась ему в лицо и, казалось, вот-вот брызнет сквозь кожу. Шея богатыря вздулась так, что готова была лопнуть, легкие работали, как кузнечные мехи.
Зрители, затаив дыхание, ожидали с минуты на минуту, что он, не выдержав страшного напряжения, свалится мертвым. Вдруг послышался легкий треск… Гуттор налег из последних сил. И вдруг заслон упал, а с ним вместе обрушилась и часть стены. Розольфсцы закричали от радости. Стоявшие ближе бросились к богатырю и помогли ему подняться. Гуттор чувствовал головокружение, губы его были покрыты пеной и кровью.
– Ничего, ничего, – бормотал он. – Обо мне не заботьтесь. Вперед! Вперед!
Все, теснясь, вбежали в библиотеку. Она была пуста. В глубине комнаты находилась единственная дверь, но и та была закрыта железным заслоном. Между тем Гуттор был совершенно изнурен и не способен на новое усилие.
Вдруг препятствие исчезло с быстротой молнии: заслон вдвинулся в стену. Произошло это благодаря тому, что один из матросов нечаянно нажал кнопку, приводящую в движение секретный механизм.
В одну минуту розольфсцы наводнили весь дом. Затем отовсюду послышались возгласы удивления. Нигде не было и следа герцога и его спутников; враги также исчезли.
Раз двадцать осмотрели стены, тщательно исследовали снизу доверху все помещение и паркет, но ничего не нашли.
Тогда Грундвиг решил, что под домом есть подземный ход, но отыскать его они не смогли, несмотря на все усилия. Попробовали допросить Мак-Грегора, но тот не мог или не пожелал дать никаких указаний.
– Я ничего не знаю, – говорил он. – Я бедный шотландец и всего лишь два дня тому назад нанялся к лорду. Делайте со мной, что хотите.
Гуттор предлагал разрушить весь отель до основания, и его насилу убедили, что этого никак нельзя сделать, потому что полиция не допустит.
Время шло, а розольфсцы все еще не уходили из отеля в тщетной надежде найти какой-нибудь след похищенных. Жаль было видеть этих храбрых и мужественных моряков, многие из которых плакали от сознания своего бессилия. Даже Гуттор и Грундвиг не скрывали своего отчаяния. Несчастный гигант бил себя в грудь, обвиняя себя в том, что не смог уберечь своих господ.
– Ах, если бы я пошел с ними, – восклицал он, – я бы не дал им попасть в руки злодеев!..
Грундвиг, несмотря на свое горе сохранивший еще присутствие духа, попробовал его успокоить.
– Нет, – говорил он, – тебе не за что себя упрекать. Ты сделал все, что только мог, для спасения своего господина. Ну же, Гуттор, ободрись. Нельзя так предаваться отчаянию. Ведь ты мужчина. Мы должны прежде всего думать о мести. Как только мы захватим злодеев в свои руки…
– О! – вскричал Гуттор, и глаза его вспыхнули мрачным огнем. – Если только они когда-нибудь попадутся мне в руки!.. Нет такой ужасной пытки, которой я не придумаю для них…