Текст книги "Приключения парижанина в стране львов, в стране тигров и в стране бизонов"

Автор книги: Луи Анри Буссенар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)

ГЛАВА IX

Бизон. – Скоро они исчезнут совсем. – Поезда, которые останавливают бизоны. – Шкура бизона. – Охота. – Погоня. – Столкновения. – Безрассудство индейцев. – Фрике и бизон. – Первый выстрел. – Фрике убивает бизона и получает новое звание. – Пуля «Экспресс». – Трофей. – Свалка. – Избиение. – Подвиги Андре. – До завтра.

Бизон стоит того, чтобы хотя бы кратко его описать. Американцы неверно называют его buffalo, что значит буйвол, а не бизон.

Это самое крупное, самое полезное и вообще самое замечательное из животных Северной Америки. Он гораздо крупнее европейских быков, у него огромная голова, широкий треугольный лоб и горбатая спина, на горбу растет густая, длинная, жесткая грива. Передняя часть туловища развита у бизона значительно сильнее задней. Его круп узок, покрыт очень короткой шерстью и совершенно несоразмерен с остальной фигурой.

Голубоватые глаза, пристально глядящие из-под нависшей гривы, черные, твердые, как железо, рога, крепко сидящие на несокрушимом гранитном черепе, – все это делает облик бизона не слишком приятным. Чувствуется, что животное готово яростно броситься на то, что приведет его в раздражение, на любую преграду.

Блестящая, черная в начале зимы, летом его шкура буреет, потом становится серой, затем и вовсе лишается цвета и, наконец, летом полностью вылезает. Именно грива, которая всегда темнее основного окраса, придает бизону столь устрашающий вид. Это смесь грубого, жесткого, длинного волоса и тонкой, мягкой шерсти, лучше мериносовой. До появления в Америке европейцев бизонов там было бесчисленное множество, но безудержная охота привела к почти окончательному их исчезновению, кажется, вот-вот они будут истреблены.

Крупными стадами животные теперь встречаются только между Скалистыми горами и рекой Миссисипи, не далее места ее слияния с Миссури. В Мексике их почти нет, в Техасе они попадаются близ верховьев Рио-Браво и Рио-Колорадо. Бизоны часто кочуют с места на место в поисках новых пастбищ и во время этих переселений несутся вперед всем стадом, подобно урагану или лавине, не обращая внимания на преграды на своем пути, так что их путь оказывается усеян телами собратьев, разбившихся об эти преграды.

Когда только начала действовать Тихоокеанская железная дорога, поезда застревали, врезавшись в стадо бизонов, которых невозможно было согнать с полотна. Машинист направлял на них паровоз, снабженный приспособлением для отгона быков, обдавал паром, пассажиры расстреливали их из ружей, из револьверов. Бизоны не сходили с дороги и напирали, напирали, а поезд не мог двигаться, окруженный грудами раздавленных и убитых животных.

Охотятся на бизона ради его мяса, очень вкусного, напоминающего отборную говядину, но с прелестным ароматом дичины, а также шкуры, которую продают за семьдесят – сто франков, она заменяет путешественникам и матрас, и одеяло, и непромокаемый плащ.

Но предприятие это довольно опасное… Впрочем, не будем забегать вперед, вернемся к нашим путешественникам, обрадованным известием:

– Бизоны близко!

Прискакали другие разведчики и тоже сделали доклад Батисту. Тот немедленно привел людей в боевой порядок. Осмотрели ружья, сбрую. Двинулись к холму, откуда просматривалась вся равнина, при фуре и повозках оставили для охраны несколько человек, предполагая на следующий день прислать им смену.

С вершины охотники увидели стадо в высокой траве. Одни животные паслись, другие резвились, иные лежали и жевали жвачку.

Их было больше полутысячи. Андре. Фрике и даже флегматичный американец закричали «ура!».

В боевом порядке спустились, не растревожив бизонов, которые подпускают к себе обычно только на километр.

Но вот стадо что-то почуяло. Быки глухо промычали, все шумно поднялись и, теснясь друг к другу, помчались прочь бешеным галопом.

Вождь бросил военный клич – и цивилизованные индейцы разом превратились в первобытных дикарей. Их раздразнил вид любимой индейской дичи.

Лошади понеслись за бизонами, образовав огромную римскую V, постепенно охватывавшую стадо. Испуганные животные мчались все быстрее, плотно прижавшись друг к другу, так что и пушечное ядро не могло бы проделать брешь в этой массе.

Андре и Фрике с упоением отдались сумасшедшей скачке и почти не правили лошадьми. Умные животные сами преодолевали неровности почвы, истоптанной бизоньими копытами.

Постепенно всадники нагоняли животных, которые, по-видимому, и не думали защищаться.

– Месье Андре, – крикнул на скаку Фрике, – на бизонов взвели напраслину. Вон как они удирают! Только зад видно да изогнутые хвосты. Это не значит грудью встречать врага.

– Погоди. Дай им утомиться. Тогда они себя покажут. Только предупреждаю, если на тебя нападет бизон, предоставь своей лошади полную свободу. Она лучше тебя сумеет от него отделаться.

– Хорошо, месье Андре.

Порядок преследования изменился, едва животные начали обнаруживать признаки усталости. Каждый индеец наметил себе жертву и старался, чтобы она отделилась от стада. Для этого они с безрассудной отвагой подскакивали к стаду, вытягивали животных хлыстами, но не стреляли, ожидая, когда те кинутся врассыпную. Когда, получив удар, бизон бросался на охотника, лошадь ловко увертывалась и скакала прочь, увлекая того за собой. Но через некоторое время он возвращался к стаду, если охотник не успевал отрезать ему путь.

Многие животные начинали раздражаться. Страх, внушаемый близостью человека даже самому свирепому зверю, проходил. Бизоны останавливались, отделившись от стада.

Фрике понял, что скоро можно будет стрелять. Он придержал коня, пустил его сначала рысью, потом шагом, затем остановил. Взял винтовку Гринера восьмого калибра, осмотрел и хотел вновь тронуть коня, как вдруг послышались крики и выстрелы. Парижанин поднял голову. Охотники были от него в двухстах шагах. Сквозь их ряды прорвался огромный бык, раненный в круп и оттого рассвирепевший. Увидев молодого человека, понесся прямо на него.

Фрике стоял спокойно, точно конная статуя.

Бизон приближался как вихрь.

– Это мой, – сказал юноша. – Сейчас я его угощу. Стой ты! – прикрикнул он на лошадь, которая хотела развернуться.

Не желая упускать случая, набросил ей на голову попонку, лежавшую впереди, на седле. Лошадь остановилась, она дрожала.

Фрике стоял спокойно, точно конная статуя.

Бизон был в сорока шагах.

Фрике прицелился и подпустил его еще ближе.

– By God! – вскричал американец. – Он целится в голову! Да ведь бизон разнесет его вдребезги! Разве бизоний череп пулей пробьешь?

Бизон был шагах в двадцати.

Белый дымок заклубился из дула винтовки неустрашимого парижанина. Бухнул выстрел, похожий на взрыв торпеды. Бизон взвился на дыбы и опрокинулся навзничь, судорожно дрыгая всеми четырьмя конечностями.

Полковник несся к Фрике во всю прыть своего коня. Француз снял с глаз лошади попонку, вложил в винтовку новый заряд и приблизился к убитому быку.

– Гип!.. Гип!.. Ура!.. – ревел изумленный полковник. – Замечательно!.. Блестяще!.. Very splendid indeed!.. Молодчина, майор!

– Вот у меня и новое звание, – пробормотал молодой человек. – К вечеру, вероятно, дослужусь до полковника, если это так же трудно… Спасибо, полковник, – прибавил он вслух, – вы очень добры и любезны. Но я ведь ничего особенного не сделал.

– Ничего особенного!.. Разнесли череп бизону, свалили его, как зайца. Ничего особенного!

– Да это не я, а винтовка Гринера и пуля «Экспресс».

– Череп раздроблен, – продолжал полковник, – мозг выскочил вон.

– Так и должно быть. Однако и безобразен же ваш бизон, если приглядеться.

– Погодите уходить. У нас обычай – охотник, убивший бизона, отрезает и берет себе его хвост в качестве трофея.

– Смешно, но все-таки я это сделаю, пожалуй.

– Готово дело, – сказал полковник, успевший вытащить нож и отрезать хвост, который он подал Фрике.

Они помчались догонять своих, оставив добычу.

Вдали ничего нельзя было разобрать – бизоны, люди перемешались в густой пыли. В общий гул сливались крики охотников, яростный рев и стоны животных, выстрелы из винчестеров. Сквозь облако, окутавшее поле битвы, сверкали огни выстрелов, свистели пули. Тут и там виднелись груды поверженных животных. Временами гремели особенно громкие выстрелы – давали знать о себе винтовки французов.

Они положили много бизонов, накопили немало хвостов. Между тем Андре сделал двойной выстрел, который привел индейцев в неистовый восторг.

Зная, что мясо коров гораздо вкуснее мяса быков, хотя шкура последних ценится дороже, Андре наметил себе жертву и приготовился стрелять. Вдруг на него с другого бока ринулся огромный бык.

Фрике хотел помочь другу.

– Оставь, я сам, – сказал Андре. – Хочу сделать двойной выстрел. На охоте за бизонами это редко удается. Исключительный случай.

Первый выстрел свалил быка.

Второй. Упала бизониха.

– Ура, французы из старой родины! – кричали забрызганные кровью, запыленные индейцы.

Но вот выстрелы и крики стали стихать. Люди и лошади утомились. Вождь пронзительно засвистел. Индейцы собрались вокруг него.

– На сегодня довольно. Не следует неразумно истреблять бизонов. Убили сколько надо для пропитания и будет. Мы ведь не дикари. Закончить охоту!

ГЛАВА X

После охоты. – Все становятся мясниками. – Ошибки новичка. – Что такое «зеленый рог». – Совет старого охотника. – Колбаса прерии. – Как выделывают шкуру бизона. – Фрике блаженствует. – Запоздавшие охотники. – Тревога не особо впечатлительного человека. – След иноходца.

Все разом прекратилось.

Охотники спешились, расседлали и разнуздали коней, выпустили их на траву.

Временами вдали слышались выстрелы – кто-то продолжал охоту. Но большинство собралось там, где оказалось особенно много поверженных животных. Предстояло переработать мясо и шкуры, чтобы ничего не пропало.

Приступили к самой прозаической работе – сдирали шкуры, разделывали туши, потрошили их. Это вовсе не так просто, особенно для новичка, коим и был Фрике. В результате парижанин совершил множество ошибок.

Ему приходилось снимать шкуру со слонов, тигров, пантер. Неужели он не справится с бизоном? И с присущей ему самоуверенностью молодой человек взялся за дело.

Вынув нож, уселся рядом с американцем, у которого грудь и руки были перепачканы в крови – он ловко и умело потрошил тушу одного из животных.

Вынув нож, уселся рядом с американцем.

Фрике распорол шкуру своего бизона вдоль всего тела от нижней губы до промежности и стал ее снимать, просовывая нож между мясом и кожей.

И что же? Да ничего. Между тем он старался изо всех сил.

– Да ее сам черт не отдерет! – вскричал юноша. – Уж очень плотно пристала.

Полковник ехидно улыбнулся, сплюнул табачный сок и продолжал быстро отдирать шкуру от мяса своего зверя.

– Право, не знаю, что это такое, – продолжал парижанин бурчать себе под нос. – Какие-то комки сала перекатываются под руками. Нож скользит, шкура ползет… Легче справиться с тигром, даже с бенгальским.

– Это верно, – коротко отозвался американец. – Вот что, мистер Фрике, жаль портить такую прекрасную шкуру. Дайте, я сделаю за вас. А вы потом попрактикуетесь… над коровами, это проще.

– Очень рад, полковник. Принимаю ваше предложение. Но все-таки мне бы не хотелось сидеть сложа руки.

– Так работы полно! Вот мой бизон, вырежьте язык, горб, выпотрошите его, отделите филейную часть…

– Прекрасно. Сейчас.

– By God! Послушайте, что вы делаете?

– Разве вы не видите? Хочу отрезать заднюю ногу полностью. Не беспокойтесь, я знаю, где она сочленяется, и все…

– Недаром местные жители говорят, что «зеленый рог» может умереть с голоду, стоя перед бизоньей тушей.

– «Зеленый рог»? Что такое «зеленый рог»?

– Новичок.

– Спасибо, вы очень добры. Но покажите, пожалуйста, как надо делать. Мне надоело быть «зеленым рогом».

– All right! Вонзите нож между ребер за плечом. Так. Режьте глубоко, до хребта… внизу до груди. Отделите и остальные ребра до брюха. Так. У вас ловко получается, мистер Фрике. Теперь возьмите мой топорик и рубите ребра в том месте, где они соединяются с хребтом.

– Да это легко и просто!

– Ну вот. Теперь осталось разнять обе четверти, как открывают створчатую дверь, и вынуть внутренности.

– Грязная работа, но надо так надо.

– Снимайте часть горба. Сделайте круглый надрез. Тащите. Так.

– А язык, знаменитый язык?

– Сделайте надрез в горле между двумя челюстями. Ухватите этот лиловый кусок и подрежьте у основания.

– Ого! Тут фунтов десять!

– Very well! Десять фунтов. Вот так, мистер Фрике, и разделывают бизона.

– А остальное мясо?

– Это дело индейцев. Они сумеют его заготовить. Охотники берут себе только отборное. Остатки идут в пользу волков и коршунов. Всем надо жить. Вот ваша шкура и готова. Потом мы ее выделаем, пока покажу вам, как делать «колбасу прерий».

– Что-то особенное?

– Yes, sir. Изысканное блюдо. Вот, промойте эту кишку с таким аппетитным слоем жира. Готово? Выверните ее жиром внутрь. Теперь мелко порубите язык, горб и филей, перемешайте и начините фаршем кишку. Если есть кровь молодого теленка, ею заполняют образовавшиеся пустоты, но обычно используют свежую воду. Колбаса готова, остается только поджарить ее на угольях. Раз отведав, не захотите никакого другого блюда.

– А как же выделать шкуру? Мне кажется, это будет непросто. Здесь нет никаких скорняцких инструментов и приспособлений.

– Индейцы умеют. Представьте, они изобрели способ, не требующий никаких специальных инструментов. Будем делать, как они. Возьмите топорик, расколите им череп бизона. Так. Силы и ловкости вам не занимать. Пока я буду вынимать мозг, разложите шкуру на земле мехом вниз.

Американец взял медный котелок, налил воды, примерно треть, бросил туда мозг и размешал, получилась густая каша. Ею он тщательно смазал шкуру, втирая смесь не меньше четверти часа. Потом свернул, обвязал ремнем и привязал к седлу.

– И все? – спросил юноша.

– Не совсем. Через сутки она хорошенько пропитается смесью, я ее промою, натру куском дерева, чтобы она стала мягкой и волнистой, как бархат. Потом прокурю дымом, и она приобретет красивый светло-желтый оттенок. И уж тогда шкура ни за что не испортится, не сядет, не затвердеет. Вот и все, мистер Фрике.

– Благодарю вас, полковник. Вы очень снисходительны к «зеленому рогу».

Американец взял медный котелок, налил воды, примерно треть, бросил туда мозг и размешал, получилась густая каша.

К ним подошел Андре, завершивший карандашный набросок – вид их лагеря.

– Скажи, пожалуйста, что ты здесь делаешь? – спросил он приятеля.

– Обучаюсь скорняжному делу. Не хотите попрактиковаться?

– Нет, я сегодня не расположен к ручному труду. Доделаю набросок, осмотрю наше оружие, в порядке ли оно. Его надо основательно почистить. Ты доволен охотой?

– Я блаженствую! Но каковы индейцы! Охота превратила их в настоящих демонов.

– Трудно изгнать из себя древнего человека. Поскоблите любого земледельца – вскроется охотник. Поскоблите охотника – увидите краснокожего. Взгляни вон на тех, что только теперь возвращаются. Как они возбуждены! Как опьянели от крови, которой забрызганы с головы до пят!

– Мне кажется, что и теперь вернулись далеко не все.

– Немудрено – азарт завел их далеко.

Во время этого разговора полковник флегматично сидел на только что отрубленной голове бизона и жевал свою бесконечную табачную жвачку.

– Ну а вы как себя чувствуете, полковник? – спросил Андре. – Вам, я думаю, все это не в диковинку.

– Действительно, сэр, не в диковинку. Тем не менее я очень встревожен.

– Не может быть. Вы ведь многое повидали? В чем дело?

– Вот именно потому, что многое повидал, я и тревожусь.

– Но в чем дело?

– Что вы скажете о лошадях наших индейцев?

– Чудесные кони. Красивы, выносливы, резвы…

– Я не о том. Хоть у одной из них была иноходь?

– Кажется, нет.

– И я тоже не заметил, – вступил в разговор Фрике. – Насколько я знаю, индейцы избегают иноходцев. Это приятно и спокойно для всадника, но утомительно для коня, который при этом часто спотыкается.

– Все это правда. На десять тысяч краснокожих едва ли у двоих найдется такая лошадь.

– Так что же в конце концов?

– А то, что сегодня я пересек следы коня-иноходца. Следам не больше двух дней.

– И что же из этого следует?

– Что если не у двоих, то, по крайней мере, у одного индейца есть иноходец.

– Несомненно, раз вы видели следы.

– Господа, вы, я полагаю, поняли, что я не принадлежу к числу особо впечатлительных людей. Всякое повидал, меня мало чем удивишь или испугаешь.

– Мы знаем это. Но к чему вы клоните?

– К тому, что лучше нам повстречать самого черта с рогами, чем владельца этой проклятой лошади. Вы думаете, полагаю, что в прерии сейчас спокойно и безопасно. Дай бог, чтобы вы были правы, и дай бог, чтобы этот человек был от нас как можно дальше.

ГЛАВА XI

День на день не приходится. – Странное исчезновение бизонов. – Фрике, оставшись один в прерии, предается своим думам. – Неприятный сюрприз. – Лошадь и седок на земле. – Короткая, но решительная схватка. – Четверо немирных индейцев. – Пойман лассо. – Тайна не проясняется. – Что это – восстание или частный случай насилия? – Три пленника. – Белый охотник за скальпами… – Кровавый Череп!..

Весь следующий день выделывали шкуры и заготавливали мясо. Из арьергарда доставили повозки, на которые грузили приготовленные туши.

На третий день «мясники» вновь стали охотниками, вскочили на коней и рассыпались по прерии. Но, должно быть, гекатомба окончательно напугала бизонов – они бесследно исчезли.

Обыкновенно такого не происходит.

Как правило, едва преследование прекращается, животные останавливаются, словно не желая покидать пастбище, где растет их любимая трава.

Значит, случилось что-то особенное. Как быть? Охотники собрались на совет, пригласив, конечно, и троих белых. Решили разбиться на несколько групп, которые независимо друг от друга двинутся вперед, продолжая поиски бизонов.

Прежде такой план сочли бы рискованным, поскольку племена постоянно враждовали, теперь ситуация была иной – едва ли десятая часть индейцев выжила после истребления их белыми, им пришлось сплотиться, дабы защитить себя, впрочем, силы были не равны. Прилив надвигался, пока почти полностью не смыл их.

Андре, Фрике и полковник вошли в состав отряда под командованием Блеза. Батист дал сигнал, и все помчались по прерии.

Мы, конечно, будем следить за отрядом, в котором оказались наши путешественники.

Они скакали, напряженно вглядываясь в даль. Андре не отнимал от глаз бинокль и очень сердился, что бизонов все еще не видно. Фрике балагурил по поводу досадной неудачи. Американец был сумрачнее обыкновенного, хмурился и решил отказаться от всяких поисков.

Половина дня прошла безрезультатно. Охотники утомились. Хотелось отдохнуть. Блез распорядился сделать привал. Неудача, впрочем, никак не повлияла на аппетит – все с жадностью набросились на сочное бизонье мясо, лошади тем временем поедали бизонью траву.

Поскольку предмет их поисков так и не появился, Блез предложил рассыпаться цепью по одному. Поскольку прочие группы, несомненно, поступят так же, бизонов вскоре удастся обнаружить. Первый, кто их увидит, даст сигнальный выстрел и остановится. К нему поспешат соседи справа и слева, тоже сделав по выстрелу, таким образом, все вновь соединятся и возобновят охоту.

Прошли часы, много часов, а бизонов не было. Фрике, оставшись один между Андре и полковником, удалившимися от него на километр, заскучал. Он не привык так долго заниматься поисками, до сих пор добыча сама его находила. Парижанин бранился, поминал чертей, не переставая при этом зорко вглядываться в даль.

– Все шло как по маслу, и вдруг это непонятное исчезновение! Не нравится мне это. У меня какое-то предчувствие. Тем более что и наш полковник расстроен. Его смутили следы иноходца. Что бы это значило? Своей биографии он нам не рассказывал, но нетрудно догадаться, что у него было в жизни по крайней мере девятьсот девяносто девять приключений… Однако трава становится все выше и почти совсем закрывает мою лошадь, волнуясь от ветра, точно море…

Вдруг лошадь заржала.

– Ты поешь? Что это тебе вдруг вздумалось? Дичь почуяла или, быть может, других охотников? Как я глуп! Если бы они были поблизости, над травой возвышались хотя бы всадники. Что она ржет, в самом деле?

Юноша бросил поводья и хотел взять винтовку, но не успел: лошадь его вдруг упала, он вместе с ней, через ее голову, и растянулся на траве.

– Гром и молния! – вскричал он в бешенстве, стараясь встать, но почувствовал, что сзади его схватили чьи-то грубые руки и крепко держат.

Сзади его схватили чьи-то грубые руки.

Невысокий и тщедушный с виду Фрике был чрезвычайно силен. Одним движением стряхнул руки нападавшего. Быстро выпрямившись, увидел перед собой индейца и двинул ему кулаком по лицу.

– Вот тебе, старая обезьяна!

Дикарь упал. Но парижанина обхватили сзади две другие руки и крепко сомкнулись на его груди. Третий враг выскочил из травы и занял место упавшего.

Лишившись оружия, Фрике нагнулся, схватил зубами большой палец державшего его индейца и раздавил его, как щипцами.

Тот взвыл от боли и выпустил добычу. Третьего нападавшего юноша свалил ударом ноги в живот.

– Западня!.. Ловушка!.. Что вам надо? Вы, должно быть, ошиблись, принимаете меня за другого. Прочь, или я вас уничтожу.

Фрике бросился к лежавшей в траве лошади. Но та вскочила и в безумном испуге убежала.

– Хорош же я теперь, – сказал он.

Между тем индейцы оправились и с хриплым коротким криком бросились на парижанина. Тот отступил на два шага и приготовился отразить удар. Борьба была не безнадежна, тем более что враги не пускали в дело ни топора, ни ножа, которыми были вооружены. Очевидно, хотели взять Фрике живым.

Вдруг позади него что-то прошуршало. Он обернулся и увидел длинный ремень, который скользнул по траве и быстро скрылся, влекомый невидимой рукой. Очевидно, то было лассо, которым повалили лошадь. Индейцы несколько секунд стояли в нерешительности. В траве послышался крик.

Молодой человек хотел броситься вперед, но почувствовал себя крепко стиснутым на уровне локтей. Руками шевелить он больше не мог – попался в лассо, стянувшее его мертвой петлей.

Индейцы подошли, молча связали по рукам и ногам, завязали рот ремнем из бизоньей кожи. Пленник тем временем рассматривал их не столько с тревогой, сколько с любопытством.

Оборванцы в европейских лохмотьях, как те индейцы, что Фрике уже видел в прерии. Лица выкрашены в красную краску – знак войны.

Раздался новый сигнал. Зашуршала и раздвинулась трава, показались четыре великолепных мустанга. Они примчались с четырех разных сторон и остановились, чутко принюхиваясь – они чуяли чужих, «слышали» их запах.

Юношу взвалили на одну из лошадей, как мешок, и крепко привязали, индейцы вскочили в седла и поскакали, очевидно, знакомой дорогой.

Но почему Фрике подвергся нападению? Кто были эти люди? Между индейцами и белыми заключен мир. Почему они напали? Очевидно, это какие-то разбойники.

Парижанин вспомнил слова полковника Билла, что он видел след иноходца, его пожелание избежать встречи с владельцем этого коня. Тут была какая-то тайна, известная ему одному.

Очень скоро, впрочем, она стала известна и юноше.

Скачка продолжалась часа три, затем всадники остановились у довольно широкой реки, делавшей в этом месте большую круглую петлю. Они сошли с коней, развязали пленника, освободили его рот и дали есть, сами сели на землю в стороне, как будто даже и не обращая на него внимания.

К своему глубокому удивлению, молодой человек насчитал вокруг шестьдесят краснокожих, с раскрашенными лицами и вооруженных с ног до головы. По их размалеванным маскам невозможно было понять, как они намереваются поступить с добычей. Лошадей они отпустили в траву, но не расседлали. Очевидно, то была лишь непродолжительная остановка.

Вдруг эти бесстрастные люди разом испустили радостный крик. Послышался лошадиный топот, появился отряд человек двенадцать.

Они везли еще двух пленников в европейской одежде.

Один был Андре. Другой – полковник Билл.

– Негодяи! – вскричал молодой человек при виде связанного друга. – Да с вас мало шкуру содрать за это!

– Фрике! И ты здесь! – воскликнул Андре.

– Ничего, месье Андре, мы и не такое видали. Перемелется – мука будет. Выкрутимся!

Американец молчал и с тревогой оглядывал тесные ряды индейцев, в свою очередь пристально и злобно уставившихся на него.

Вдруг он побледнел и невольно вздрогнул. Один из воинов медленно направлялся к нему.

У этого индейца, не в пример остальным, на голове была меховая шапка с длинным хвостом, падавшим на плечи. Он нахлобучил ее на лоб и на уши.

В двух шагах от ковбоя человек остановился, долго глядел на него с невыразимой ненавистью, потом проговорил по-английски хриплым от злобы голосом:

– Белый охотник за скальпами узнает свою жертву?

Полковник Билл растерянно глядел на индейца и молчал.

Тот сдернул шапку и обнажил неприятный, абсолютно голый череп, покрытый розовой кожей, без единого волоска.

– Кровавый Череп! – сдавленным голосом проговорил ковбой.