Текст книги "Личное удовольствие"
Автор книги: Лоуренс Сандерс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)
35
Грегори Бэрроу
Из-за смерти и похорон Мервина Макхортла мой тщательно разработанный план по ЖАВ-проекту лишился трех дней. А из-за неожиданного визита Генри Кнекера я потерял еще один. Полковник потребовал от меня детального отчета об исследованиях, которые он определил как „обогащенная диета".
Этот человек уселся в моей личной лаборатории и просмотрел все видеокассеты о ходе эксперимента. Увиденное привело его в восторг.
– Мне нравится это, сынок, – одобрительно произнес он, когда закончилась последняя видеозапись. – Ты считаешь, что можешь держать под контролем сексуальный аспект? Верно?
– Да, сэр, – ответил я. – Последние результаты опытов подтвердили увеличение физической активности в сочетании с нормальным или пониженным сексуальным уровнем.
– Пониженным? – спросил он сурово. – Не слишком сильно, я надеюсь? Мы не хотим делать евнухов из наших солдат. Ты понимаешь меня, сынок?
– Да, сэр, – отозвался я. – Но не думаю, что подобная опасность существует. Две последние записи, которые вы просмотрели спустя двадцать четыре часа после инъекции, другая – сорок восемь, вполне убедительно показывают, что усиление агрессивности и уменьшение сексуальности являются временными.
– Какие-либо побочные эффекты?
– Пока не удалось выявить, – сказал я. – Конечно, вполне вероятно, что последствия воздействия гормона и проявятся позже, но на данный момент у меня таких свидетельств нет.
– Опля! – воскликнул он, радостно хлопнув в ладоши. – Что следующее в твоей программе?
– Имеются два волнующих меня вопроса, и если их не удастся решить, то весь проект попадет под угрозу срыва.
Полковник наклонился ко мне:
– Мне не нравится, как это звучит. В чем дело, сынок?
Терпеть не могу, когда ко мне обращаются „сынок". Тем более что полковник был старше меня всего лишь на несколько лет. Но я не сделал ему замечания. В конце концов, он был клиентом,или представлял клиента, и мне совершенно не хотелось ставить под удар мои исследования.
– Первый момент, – начал я. – Суть в том, как перевести жидкость в твердое вещество. Другими словами, в таблетку или порошок. Обычно подобная процедура очень проста. Но я должен предупредить вас, что иногда синтетические гормоны оказываются эффективными только в жидком состоянии. Не обязательно, что это касается нашего случая, но такая вероятность все же есть.
– Чушь! – заорал он так, как будто это была моя вина. – Мы не можем тратить время на выяснение подобной ерунды.
– Понимаю, сэр, – терпеливо продолжал я. – Но, если таблетка окажется малоэффективной, существует другой метод. Можно создать синтетический тестостерон для наружного применения. В этом случае наркотик просто нужно нанести на кожу.
– Вот теперь ты говоришь дело! – Полковник вновь наполнился энтузиазмом. – Если я правильно понял, наши мальчики мажут себе под мышками, и победа у них в кармане. Так?
– Верно, сэр. И еще я хочу добавить, что наружное применение препарата дает более продолжительный эффект, чем таблетка или инъекция.
– Ну и прекрасно, – улыбнулся Кнекер. – Какая вторая проблема?
– Начало опытов над людьми. Здесь возникают два вопроса. Первый. Вы, должно быть, знаете, что не все опыты на животных можно перенести на человека. Физиология животных и физиология человека – не одно и то же. Вы видели, как тестостерон воздействует на мышей. Следует выяснить, будет ли он действовать таким же образом, попав в организм человека. Другая часть этого вопроса – какое количество вещества может быть рекомендовано для использования. Обычно это простая техническая задача. Сравнивается вес мыши и человека – затем рассчитывается доза. Однако в данном случае, учитывая малую степень изученности проблемы, такое решение задачи представляется недостаточно точным. Всегда есть риск, что дозировка будет слишком большой либо слишком маленькой.
На лице полковника застыла отвратительная улыбка.
– Не волнуйся, сынок, – проговорил он. – Сделай таблетку, как считаешь нужным, и передай ее мне. У меня достаточно человеческих „морских свинок". Я обеспечу тебя необходимым опытным материалом. У нас полно облажавшихся ребят на „губе", которые будут просто счастливы стать добровольцами. Они нам помогут понять, как ЖАВ-таблетка воздействует на организм человека. Улавливаешь?
– Да, сэр, – ответил я. – Вы предполагаете перейти к опытам на человеке, минуя опыты на более крупных лабораторных животных.
– Ты все правильно понял, сынок. И чем скорее, тем лучше. Передай мне ЖАВ-таблетку через пару дней, максимум через неделю, и я скажу тебе, победил ты или потерпел фиаско. О'кей?
– Хорошо, сэр.
Я запер за ним дверь и подумал, что он ужасный человек, но, по крайней мере, я получил его разрешение на проведение опытов на людях.
Разумеется, я вовсе не собирался передавать полковнику Кнекеру образец таблетки. Я не сказал ему, что преуспел в создании оральной формы синтетического тестостерона. У меня не было никакого желания использовать для экспериментов солдат, находившихся в заключении. Как определил их полковник – „человеческие „морские свинки". Его предложение было настолько аморальным, что я отверг его сразу, как только услышал.
Мое представление об этике предполагало единственное возможное решение – опробовать ЖАВ-таблетку на самом себе. Я не думал, что мне может угрожать смертельная опасность, просто я должен был все как следует проверить. К тому же опыты на самом себе могли дать мне уникальный материал для анализа и систематизации. Я не получил бы таких точных сведений, проводя эксперименты на добровольцах.
Должен признать, я прямо-таки сгорал от нетерпения опробовать ЖАВ-таблетку. Уверяю еще раз, в мои планы не входило стать более агрессивным. В то же время я понимал, что не будет никакого вреда, если я стану эмоционально более раскованным и решительным.
И моя жена, и Марлен – обе они считали, что мне не хватает решительности, что я предпочитаю свой душевный покой всему остальному. Им казалось, в основе такой позиции лежит безразличие. Подобные оценки расстраивали меня. Мне было любопытно узнать, какой эффект тестостерон окажет на мое поведение и на мою личность.
В тот же вечер после ужина Мейбл сказала:
– Угадай, что произошло? Мы приглашены на коктейль!
– В самом деле? – спросил я. – И кто же организовывает вечеринку?
– Лаура Гюнтер. Она работает в „Хашбиме" и помогает мне следить за моим гардеробом. Так вот, Лаура приглашает своих постоянных клиенток с мужьями или приятелями. Мне кажется, там будет очень весело.
– Когда мы должны туда ехать?
– В субботу днем. Около двух часов.
– Боюсь, что не смогу, – быстро проговорил я. – В субботу я должен работать. Но почему бы тебе не пойти одной? Я уверен, ты хорошо проведешь время.
– Я не пойду туда одна, – запротестовала моя жена. – Лаура специально пригласила тебя. Она хочет с тобой познакомиться. Не понимаю, почему ты хотя бы на один выходной не можешь забыть о своей работе.
– Ты не права. Я занимаюсь чрезвычайно важным проектом и не должен прерывать работу без крайней необходимости.
– Ты просто не хочешь никуда со мной ходить, – рассердилась Мейбл. – Иногда мне кажется, что ты стыдишься меня!
– Это не так, Мейбл, – возразил я.
– В любом случае, без тебя я не пойду на эту вечеринку. Подумаешь, еще одна суббота в полном одиночестве. Конечно, Лаура будет очень разочарована, если мы не придем.
Я вздохнул:
– Послушай, Мейбл. Я постараюсь сделать перерыв в работе на час или два. Мы можем встретиться у твоей подруги. Я выпью пару коктейлей, а затем вернусь в лабораторию. Тебя это устроит?
– Вполне, – улыбнулась она. – Что ты за старая зануда!
36
Чес Тодд
Моя жизнь начала меняться. Я остро чувствовал это, но самое странное было то, что мне казалось, я не ответственен за происходящее. Я имею в виду, что многие вещи я делал как бы машинально. Я ощущал себя зрителем, который сидит и просто наблюдает за происходящими вокруг него событиями.
Я знаю, что очень многое из того, что происходило, зависело от Черри Ноубл. После того как она полностью изменила внешний вид моей студии, почти моментально изменился и я сам. Мне уже казалось невозможно жить таким небритым чурбаном, и моя собственная непривлекательность стала раздражать меня.
Но это чисто физические изменения в моей жизни, на самом деле я дублировал ситуацию в своей новой книге под названием „Роман Томми-Муравья". Люси, его подружка, вычищает гнездо Томми, и до того как он осознает, что делает, он начинает купаться каждый день в дождевой воде и повязывать себе галстук.
Мои наиболее важные изменения не были заметны, поскольку они находились внутри меня. Что-то происходило, какие-то непонятные процессы, наверное, можно сказать так: то, что было замороженным столько лет, стало оттаивать. На самом деле это было не так уж приятно, не так уж безопасно. Я понимал, что происходит со мной, но не хотел противиться этому процессу.
Например, в те дни, когда Черри ко мне не приезжала, я звонил ей домой, и мы долго-долго разговаривали. Иногда у нас была тема для беседы, иногда мы просто трепались, но я всегда заканчивал разговор в хорошем настроении. А потом она опять показывалась у меня в доме, и я читал ей то, что написал про Томми-Муравья, про его любовь. Мы обсуждали кое-что, иногда даже спорили, у Черри было очень много отличных идей.
Не думаю, что в какой-то конкретный день я вдруг понял, что люблю эту женщину, это не было внезапным прозрением. Все получилось так, словно я постепенно начал понимать, как много она значила для меня и какой идиотской была без нее моя жизнь. То, что я испытал, то, что я понял, испугало меня.
На наш обычный ленч по четвергам приехал мой брат, и я сгорал от нетерпения рассказать ему все то, что чувствую. Однако я прекрасно понимал, что эта попытка ни к чему не приведет, потому что я не мог сформулировать всловах то, что я испытываю, и, кроме того, он хотел поговорить со мной о своих собственных проблемах.
Он сделал нам тройной бурбон в высоких стеклянных стаканах – мое новое приобретение, – и мы, сев за мой новый журнальный столик, начали поглощать салат и великолепные сандвичи со свежей жареной говядиной, которые принес мой брат.
– Я не хотел тебе говорить это, Чес… – начал он, не глядя на меня, – у тебя ведь свои собственные проблемы, но Марлен требует развода.
– Вот черт, – сказал я.
– Да, – кивнул он, – такой же была и моя реакция. Но если это все, что она хочет, я не собираюсь вставать у нее на пути.
Я прекратил есть и уставился на него. Он не выглядел счастливым и довольным. Его лицо было опухшее, глаза налились кровью, местами полопались сосуды, и он довольно сильно прибавил в весе – даже тот свитер, который был надет на нем в четверг и который всегда был ему велик, казался меньшего размера. У него уже начали отвисать щеки, становилась дряблой шея. К сожалению, мой младший братишка выглядел так, словно ему осталось всего пять лет до того момента, когда его печень выйдет из строя.
– Герм, ты просто задница, – сказал я ему. – Марлен – великолепная женщина. Если бы ты имел хоть половину мозгов, ты бы делал все, что угодно, лишь бы уговорить ее остаться. И потом, не забывай, что еще есть Таня.
– Я знаю, – с горечью произнес он, – но какой во всем этом прок? Я все равно не собираюсь изменяться.
– Ты можешь измениться, если захочешь. Тебе просто не хочется.
– Нет, я хочу, но не могу. У меня нет для этого как бы заряда.
– Козел вонючий, – выругался я. – Ты можешь пойти в общество анонимных алкоголиков или попытаться обратиться к хорошему врачу, занимающемуся этой проблемой, ты можешь перестать щипать всех курочек, которые встречаются на твоем пути. И это не значит, что тебе нужен заряд, вполне достаточно немного здравого смысла. Ты чертовски эгоистичен, мой дорогой.
– Вот в этом вопросе ты, как всегда, прав, брат!
Он по-идиотски подмигнул мне, но я видел, что он очень переживает. Вся моя ярость тут же испарилась, и я не смог ничего больше ему сказать. Мне было его ужасно жаль, я переживал за него. Помимо всего прочего, он ведь был моим братом, а это следовало принимать во внимание.
– Герм, окажи мне любезность.
– Какую?
– Сходи повидайся с доктором Черри Ноубл. Она помогла мне, думаю, сможет помочь и тебе.
Какое-то время он, не глядя на меня, молча продолжал доедать свой сандвич, а затем произнес:
– Я уже повидался с ней. Один раз. Мы поговорили немного, и она сказала, что даст мне знать, если сможет мне помочь. Но затем я поразмышлял на эту тему и решил, что, во-первых, могу все сделать сам, а во-вторых, что я не собираюсь меняться.
– Послушай, ты нездоров.
– Похоже на то, но, в конце концов, это моя жизнь и мой выбор. И если я хочу лететь в тартарары, то я это сделаю. Главное, что я решаю все сам.
У меня появилось ощущение, что я могу сейчас расплакаться.
Герм посмотрел на часы:
– Ого, мне уже пора возвращаться в контору. Послушай, я могу быть абсолютным дерьмом, но пока что я функционирующий алкоголик. Береги себя, ты слышишь?
Он налил себе немножко виски, залпом выпил его и направился к двери. Затем повернулся и опять подошел ко мне.
– Мы ведь братья? – спросил он.
– Конечно, – хрипло ответил я.
Когда он ушел, я продолжал неподвижно сидеть. Я поймал себя на мысли об одном парне, который служил под моим началом во Вьетнаме. Когда он начинал стрелять, то стрелял, пока не расстреливал все патроны, и никогда не мог остановиться. Он объяснял это тем, что знает, что когда-нибудь застрелят его. Поэтому он хотел застрелить как можно больше людей до того момента. Конечно, у него были и другие причины, чтобы так поступать, и я понимал это.
Но я никогда не мог понять моего брата. У него был великолепный дом в Южной Флориде, хорошая работа, любящая жена, изумительная дочка. Однако он постоянно разрушал себя, подставляясь, как подставлялся тот парень во Вьетнаме. Что же происходит с людьми, которые делают такие вещи? Почему они так не ценят свою собственную жизнь?
Я знал, что мне следовало что-то предпринять в отношении Германа. Может быть, мне ничего и не удалось бы, но, тем не менее, это был мой долг. Я подумал, что самое лучшее было бы посоветоваться с доктором Черри. Если Герман разговаривал с ней, возможно, он оставил какие-то „ключи", для того чтобы она смогла понять его.
Когда мой телефон зазвонил, я быстро подъехал к нему на своей каталке, надеясь, что это она, и намереваясь попросить ее приехать сегодня вечером. Но это была Таня. Я испытал некоторое разочарование.
– Привет, дорогая, – сказал я, – ты хорошо проводишь каникулы?
– Да, хорошо, – ответила она очень серьёзным голосом.
Я всегда улыбался, когда слышал этот серьезный тон.
– Дядя Чес, ты по-прежнему согласен дать мне в долг те сто долларов?
– Ну, конечно, дорогая. Они лежат в специальном конверте, помеченном твоим именем, именно так, как я и обещал. Таня, ты и твой мальчик не передумали насчет того, чтобы убежать?
Она хихикнула:
– Ну, он не вполне мой мальчик, и мы не передумали. Сначала мы поедем в „Диснейуорлд", а потом на Аляску, поэтому мы сейчас нуждаемся в деньгах.
– Гм, – сказал я. – Дорогая, ты ведь понимаешь, что твои родители будут очень сильно переживать, если ты уйдешь из дому. Бьюсь об заклад, они станут плакать.
– Может быть, мама станет, но не папа.
– Ну, почему же не папа?
– Потому что он меня не любит.
У меня перехватило дыхание.
– Таня, я не думаю, что это правда. Я считаю, что твой отец любит тебя.
– Нет, не любит, – настаивала она. – Если бы любил, разве стал бы он делать все эти ужасные вещи? Дядя Чес, мне пора идти, я собираюсь помочь Чету собрать вещи, он абсолютно не умеет этого делать.
– Собрать вещи? – переспросил я. – Так вы скоро отправляетесь?
– Да, скоро, перед началом школьного года. Пока.
Расстроенный и озадаченный, я медленно положил телефонную трубку. В голову пришла дикая мысль позвонить Герману и рассказать ему, что его дочка собирается убежать. Это могло привести его в состояние шока и заставить изменить свою жизнь. Но я понял, что не имею права рисковать, это означало бы потерять Танино доверие и, возможно, убедить ее в том, что не только отец не любит ее, но и дядя.
Я позвонил Черри на работу, что делал крайне редко. Секретарь ответила, что доктор Ноубл в данный момент занята, но пообещала передать ей про мой звонок. Я тупо смотрел на экран моего компьютера и терпеливо ждал. Прошло больше двадцати минут, прежде чем Черри перезвонила.
– Ты не смогла бы ко мне приехать? – спросил я.
– Чес, что-нибудь случилось?
– Ты нужна мне, – ответил я.
37
Мейбл Бэрроу
Я уже сто лет не бывала на вечеринках, и меня охватило приятное волнение, когда день желанного праздника начал приближаться. Конечно, у меня не было ничего приличного, во что можно было бы одеться, поэтому я прямиком направилась в „Хашбим".
– Лаура, – начала я, – бьюсь об заклад, единственная причина, по которой ты устраиваешь все это безумие, это чтобы у тебя купили как можно больше барахла.
– Угадала, – посмеиваясь, ответила она. – Поверь мне, ты уже не первая сегодня. Послушай, Мейбл, я надеюсь, что ты придешь с мужем?
– Ну, вообще-то он работает по субботам, но обещал заскочить на час или два.
– Прекрасно, – кивнула она. – Я очень хочу с ним познакомиться. Ну, теперь пойдем подберем что-нибудь для тебя, от чего все будут в немом восторге.
Сначала она предложила мне различные обтягивающие платья, в самом деле очень красивые, но должна признать, что я была слишком полной, для того чтобы влезть в них. Наконец мы остановились на одном платье цвета морской волны с глубоким декольте и открытой спиной. Вырез спереди был настолько большой, что можно было видеть не только начало груди, но и то место, где начинается сосок.
– Никакого лифчика, – предупредила Лаура, – пусть все будет так, как оно есть.
– Годится. – Я представила, какую реакцию мог бы выдать Герман Тодд, если бы он только увидел меня в этом платье. Надо подумать, как это организовать.
Я уехала из „Хашбима" как раз ко времени, назначенному мне доктором Черри Ноубл. Я рассказала ей про вечер в субботу и о том, как я счастлива, что смогу наконец выбраться из дому и немного поразвлечься.
– Твой муж тоже пойдет? – спросила она.
– Сначала он отказался, потому что всегда работает по субботам, и эта идиотская работа занимает абсолютно все его время. Но, в конце концов, он согласился заскочить на пару коктейлей.
– Гм, – сказала она. – Безо всякого сопротивления.
– Ну, не совсем. Но иногда я думаю, что он все же старается. Мы даже время от времени занимаемся любовью. Дерьмовато, конечно. Если брать десятибалльную шкалу, то он потянет на пять баллов. Я бы очень хотела, чтобы существовала таблетка – я могла бы засунуть ее ему в макароны или чай, – которая смогла бы сделать его несколько более сексапильным и изобретательным.
Доктор Ноубл улыбнулась.
– Боюсь, такой таблетки не существует, Мейбл.
Остаток нашей встречи мы говорили о моем самочувствии и моем желании пользоваться успехом у мужчин. Это единственный внешний стимул, который доставляет мне удовольствие и поднимает чувство моего самоуважения. Я думала, что все женщины чувствуют себя подобным образом, но доктор уверила меня, что это не так и что очень многие женщины обходятся без добавочных стимулов со стороны мужчин, находя причины для самоуважения в чем-то другом.
Я подумала, что это какая-то хреновая идея, но, конечно же, не стала об этом говорить. Я также не сказала ей о своем новом вечернем платье. Думаю, что она не одобрила бы наряд, который обтягивал вашу задницу так, что почти врезался между двух половинок.
И вот наступила суббота. Я пребывала в прекрасном настроении, хотя немного волновалась, но это было даже приятно, поскольку такого подъема я не испытывала в течение долгого времени. Я привела в порядок мои волосы, уложив их в великолепную прическу. Сделала себе маникюр и педикюр. Я бегала по дому, представляя, как приму душ, надену платье и сделаю макияж. День казался таким прекрасным, что мне было даже жалко, что время летит так быстро.
Чет вместе с Таней Тодд играли в его комнате. Почти все вещи из шкафов и из ящиков были вывалены на пол и лежали в полном беспорядке, а дети рассортировывали их в разные кучки.
– Что происходит? – поинтересовалась я.
Они посмотрели на меня.
– Это для школы, миссис Бэрроу, – ответила Таня. – Когда мы начнем учиться, нам надо будет рассказать о том, как мы провели наши летние каникулы. Я помогаю Чету отбирать вещи, которые он будет показывать во время своего рассказа.
– Отлично, – улыбнулась я. – Чет, я собираюсь уехать из дома часа на два, но я вернусь и успею приготовить вам ужин. Может быть, это будет только хот-дог и бобы. Но, если вы очень проголодаетесь, можете взять холодную индейку в холодильнике.
Следующие два часа я провела в спортивном зале. И почувствовала себя на десять лет моложе, хотя пот стекал с меня ручьем. У меня возникло ощущение, что я опять превратилась в ту самую Мейбл, которая была накануне свадьбы. Боже мой, какие это были приятные дни. И какая же я была дура, если думала, что они никогда не вернутся.
Затем я возвратилась домой, с удовольствием приняла душ, растерлась пушистым банным полотенцем и начала тщательным образом готовиться к моему субботнему выходу.
Когда я приехала к Лауре, там было по меньшей мере человек двенадцать-тринадцать. Возле бара хозяйничал бородатый бармен, у которого в помощниках был молоденький мальчик с большим галстуком-бантом. Там же находился стол с тарелками, полными закусок, и бутылками, от разнообразия наклеек которых рябило в глазах. Были соленые орешки и перченое печенье. Ни один из гостей не сидел. Все стояли или прохаживались, держа в руках бокалы, и разговаривали. Шум приятно раздражал мои уши, я предвкушала, что будет отличная вечеринка.
Лаура подхватила меня за локоть как раз в тот момент, когда я собиралась налить себе что-нибудь выпить.
– Мейбл, – воскликнула она, – ты выглядишь просто фантастично. Это платье твое.А где же супруг?
– Он приедет позже, – ответила я. – Могу я выпить?
– Конечно же, дорогая. Я надеюсь, что ты познакомишься здесь с приятными людьми, все они мои очень хорошие друзья.
Затем я была представлена всем гостям – процедура заняла по меньшей мере минут пятнадцать. Я не запомнила почти ни одного имени, но хочу отметить, что все присутствующие были отлично одеты, и я получала огромное удовольствие, разглядывая дамские туалеты. Хотя, должна признаться, я не увидела ни одного наряда, похожего на мой. Из всех, пожалуй, я выглядела наиболее сексапильно и получила очень много комплиментов по поводу своего платья. Плюс ко всему, я заметила, как мужики глазели на меня. Это приятно щекотало мое самолюбие.
Лаура оставила меня, чтобы пойти поприветствовать новых гостей, а я спокойно стояла, потягивая свой коктейль, и с интересом разглядывала окружающую меня толпу. Один из вновь прибывших мужчин подошел ко мне, и мы представились друг другу. Его звали Вилли Бревурт.
– Называйте меня просто Вилли, – сказал он.
С ним была красивая женщина по имени, как она представилась, Джессика Фиддлер, прямо-таки настоящая манекенщица – высокая и блондинка. Похоже, что они были хорошими друзьями, но я не могла понять, что же все-таки объединяло эту пару.
Вот так мы стояли, болтали и, надо сказать, довольно приятно проводили время. Джессика была одета в шелковый брючный костюм, который мне очень нравился, – я много раз останавливалась около него в „Хашбиме", но, к сожалению, мне не подходил размер. Вилли облачился в шелковую, спортивного покроя, куртку и зеленые слаксы. Мы разговаривали об одежде просто для того, чтобы говорить о приятных вещах. Затем Бревурт поинтересовался:
– А чем занимается ваш муж?
– Он химик-исследователь, – ответила я. – Изобретает новые наркотики или что-то в этом роде.
– Правда, вы не шутите? – воскликнул Бревурт. – Что за удивительное совпадение. Я всю жизнь был связан с фармакологией. Очень интересно было бы переговорить с ним. Где он?
– Скоро должен подъехать, – пояснила я. – Я вас обязательно познакомлю. Джессика, скажите, кто делает вам прическу? Она просто великолепна.
– Ой, спасибо. – Она улыбнулась. – Но, к сожалению, это парик. Мне его одолжил Вилли.
Мы дружно рассмеялись.
Я увидела Грега сразу, как только он вошел, подошла к нему и взяла его под руку. Он был одет в свою старую тройку из темно-голубой шерсти. В этом отвратительном мешковатом костюме мой муж выглядел как неудачник из комедии пятидесятых годов.
Я приготовила ему коктейль и подвела к Джессике и Вилли, чтобы они познакомились. Какое-то время мы болтали о том о сем, потом Джессика увлекла меня к столику с закусками, куда Лаура поставила новую порцию замечательно вкусных сандвичей с разнообразными начинками. Оглянувшись, я увидела, что Вилли о чем-то оживленно беседует с Гретом, и подумала, неужели они не могли найти другого времени для деловых разговоров, как на такой прекрасной вечеринке.
Затем Грег присоединился к нам с Джессикой и взял себе один бутерброд.
– Вам нравится вечер, мистер Бэрроу? – спросила Джессика.
– Очень мило, – ответил мой муж. – Я бы с удовольствием побыл здесь подольше, но, к сожалению, мне пора возвращаться на работу.
– Да ведь ты только что пришел, – запротестовала я. – Ну останься еще хоть ненадолго. Джессика, я передаю его вам, чтобы вы попытались удержать его, а я пока принесу ему еще один коктейль.
С этими словами я отошла от них.
Народу прибывало все больше и больше, и бармен с помощником трудились в поте лица. Прошло около пяти-семи минут, прежде чем я снова вернулась к Грегу. Он все еще разговаривал с Джессикой, на его лице застыло изумленное выражение. Я подумала, что, возможно, она рассказала ему какую-нибудь грязную шутку. Мой муж терпеть не может грязных шуток. Когда я подошла, Джессика улыбнулась и помахала мне рукой.
– Надеюсь, мы еще увидимся, Грег, – сказала она. – Не работайте слишком много.
Я передала мужу выпивку.
– Ну, не правда ли, она хорошенькая? – спросила я.
– Да, – ответил он, – очень. Послушай, Мейбл, мне действительно уже пора ехать. А ты оставайся здесь столько, сколько захочешь, не волнуйся в отношении ужина. Я перекушу в лаборатории. Ты прекрасно оделась, поэтому тебе надо получить удовольствие от этого вечера.
– Тебе понравилось мое новое платье? – с удивлением спросила я, поворачиваясь кругом, чтобы он мог получше рассмотреть его.
– Да. – Грег улыбнулся. – Очень понравилось, только старайся не делать глубокого вдоха.
Я понимала, что ему надо идти, и понимала, что он действительно оказал мне большую услугу, приехав сюда. Конечно, это не самый лучший вариант, когда вы оказываетесь в гостях без мужчины, но, говоря откровенно, я даже была рада, что он уезжает.
Грег поцеловал меня в щеку.
– Желаю тебе хорошо провести время, Мейбл, – проговорил он.
И, когда он ушел, я действительно его отлично провела.
