Текст книги "Вор в роли Богарта"

Автор книги: Лоуренс Блок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

– Да, Берн.

– Проще, чем отобрать конфетку у ребенка. Так почему бы и не потратиться на попкорн?

– Ты хочешь сказать, что заплатил за пакетик попкорна двадцать долларов?

– Нет, конечно нет!

– Рада слышать, Берн. И не важно, сколько этого попкорна у тебя в животе, но сдается мне, выпивка уже действует.

– Я что, слишком громко говорю, да, Кэролайн?

– Вроде того.

– Черт, – пробормотал я и понизил голос до шепота. – Сам не пойму, как это получилось..

– Не расстраивайся, Берн. Нас в любом случае здесь никто не слышит.

– Это хорошо…

– А знаешь, не столь уж плохая идея – немного напиться. Вдруг это поможет тебе забыть ее?

– Забыть кого?

– Господи! – воскликнула она. – Вот уж не думала, что на тебя подействует так быстро!

– Ах, Илону?.. Я никогда не забуду ее, Кэролайн!

– Это ты так сейчас говоришь, – с самым серьезным видом заметила она. – Но ведь мы с тобой старинные приятели, Берни, и только вспомни, скольких женщин нам обоим пришлось забыть за эти годы. И где все они теперь? Забыты, все до единой! Время лечит все раны, Берн, особенно когда ему помогает виски.

– Сегодня я пью водку…

– Да, заметила, и это совсем на тебя не похоже! Почему водку, Берн?

– Из-за капитана Хобермана! – Я приподнял стаканчик и снова стал разглядывать его содержимое, затем, подняв еще выше, посмотрел на свет. – У водки тот недостаток, – сказал я, – что смотреть на нее не слишком интересно. К примеру, подносишь ты к свету стаканчик янтарного виски, смотришь, и кажется, перед тобой раскрываются все тайны вселенной… А попробуй проделать то же самое с водкой и что увидишь? Вода, как есть вода…

– Да, это верно, Берн. Я, правда, об этом никогда не задумывалась, но наблюдение очень точное.

– А стоит, – продолжил я, – стоит проглотить ее, и тебе уже наплевать, какого она цвета. Работает что надо. – И я в подтверждение сказанного опрокинул стаканчик. – Слушай, Кэролайн, а можно мне сегодня остаться у тебя?

– Конечно, – кивнула она. – Не только можно, но и нужно. Сегодня тебе никак нельзя быть одному.

– Никак..

– И потом, я бы не хотела, чтобы ты тащился через весь город в таком состоянии, пусть даже и в такси.

– Я тоже не хотел бы… – сказал я. – И не собираюсь, тем более что завтра с утра мне предстоит.

– Что предстоит?

– Дело.

– Какое дело?

– Какое дело? – Я изумленно воззрился на нее. – Разве я сам с собой разговаривал? Или ты не слушала? Убит человек, портфель пропал, красивая женщина исчезает…

– Берн, – сказала она, – все это, конечно, так, и по крайней мере один из этих фактов является вопиющим безобразием, однако я не понимаю, при чем здесь ты.

– Я должен что-то делать, – ответил я.

– Это в тебе водка говорит, Берн.

– Нет, – возразил я. – Это я.

– Голос твой, – заметила она, – но говорит им алкоголь. Илона собрала свои вещи и уехала. Если захочет, чтобы ты ее нашел, всегда может с тобой связаться. Если не захочет, что тебе от нее проку? Знаю, то, что между вам произошло, было прекрасно, удивительно, но она или абсолютная психопатка, или же ведет какую-то двойную игру, и стоит тебе приблизиться к ней, как она тут же снова исчезнет. О, я знаю этот тип женщин, Берн. Правда, далеко не все они исчезали столь внезапно, но в остальном действовали примерно по той же схеме.

– Мне надо найти Илону, – упрямо сказал я. – Но это не главное. Это только часть. Мне надо раскрыть тайну.

– Каким образом?

– Прежде всего отыскать портфель, который увели прямо из-под носа. Выяснить, что там за документы, которыми так стремятся завладеть Царнофф и Расмолиан. А также выяснить, что означает эта надпись «Кэпхоб» и как она оказалась на моем атташе-кейсе. Но самое главное – поймать человека, который совершил убийство в квартире на четвертом этаже, в доме на Семьдесят шестой Восточной.

– Берн, – мягко заметила она, – а тебе не кажется, что это дело полиции?

– Нет, это мое дело.

– С чего ты взял?

– Когда убивают твоего партнера, – сказал я, – ты должен что-то предпринять. Пусть даже он был не так уж хорош, пусть вообще не слишком тебе нравился, это не важно. Он был твоим партнером, и ты просто обязан что-то предпринять в этой связи.

– Господи, – протянула она, – никогда бы не подумала! И знаешь, Берн, все это звучит так четко и убедительно, что с тобой трудно спорить.

– Спасибо, Кэролайн.

– Не за что. Он был твоим партнером и ты должен что-то предпринять в этой связи… Я это запомню, – тут она подозрительно взглянула на меня. – Так, погоди-ка… Это кто сказал?

– Я, – ответил я. – Всего минуту назад.

– Да, но Сэм Спейд говорил это раньше. В «Мальтийском соколе», где убивают Майлза Арчера. Может, не совсем теми словами, но смысл точно тот.

Я призадумался.

– Знаешь, – произнес я после паузы, – кажется, ты права…

Она протянула руку и положила на мою:

– А знаешь, что мне иногда кажется, Берн? Мне кажется, ты слишком часто ходишь в кино.

– Возможно.

– Ты уже начал путать себя с Хамфри Богартом, – продолжила она, – а это опасно. Это может далеко завести, Берн… Нет, амплуа, конечно, замечательное, но не слишком соответствует ситуации.

– Это верно. Но, с другой стороны, я ведь не принес ему портфель.

– И к тому же не слишком похоже, чтобы вы с ним были такими уж близкими друзьями… Да, знаю, сегодня ты уже ходил опознавать его тело и тебе это было тяжко, очень тяжко…

– Ничего не тяжко!

– Но ведь ты сам говорил! Ты ныл и жаловался и наговорил Рэю разной чепухи о том, что память у тебя будто бы лучше на имена, а не на лица. Разве нет?

– Ну, вроде того…

– Стало быть, черты его лица не столь уж глубоко врезались в твою память, и…

– Его черты очень даже глубоко врезались в мою память, – сказал я. – Словно алмазом по стеклу…

– Но ведь ты сам говорил…

– Я помню все, что говорил. И не смей мне пересказывать!

– Извини, Берн.

– И ты извини. Я не хотел на тебя орать. Это во мне говорил Богарт, не я. – Я приподнял стакан. Водки в нем уже не было, но лед растаял, и я отпил глоток. – И в морге мне понадобился всего лишь один беглый взгляд… – Тут я умолк, а потом добавил: – Я ныл и жаловался потому, что вообще не хотел идти на это опознание.

– Почему?

– Потому что это был вовсе не Кэндлмас.

– Не Кэндлмас?!

– Нет, не он. Ты права, Кэролайн, Хьюго Кэндлмас вовсе не был моим партнером, но я и говорю не о нем. А о человеке, который помог мне проскользнуть мимо портье, а затем лифтера в «Боккаччо»…

– О капитане Хобермане?

– Именно. Именно его. Он и был моим партнером, во всяком случае, во время этой проделки. Нельзя сказать, чтобы задание у него было такое уж сложное, но он сделал все, что от него требовалось, и заслужил за свои хлопоты нечто лучшее, чем ящик в морге… – Я перевел дух. – И не важно, откуда это амплуа или сюжет, взял ли я его из фильма или сочинил сам. Важно, что именно так обстоят дела, и никуда от этого не деться. Он был моим партнером, и его убили, и я обязан что-то предпринять в этой связи.

Глава 12

За завтраком она сказала:

– Не знаю, помнишь ли ты, Берн, или нет, но как раз перед тем, как заснуть, ты бормотал что-то насчет того, что исчезновение Илоны связано с убийством капитана Хобермана. Правда, не успел сказать, каким образом. Вырубился.

– Помню.

– Правда?

– Все, за исключением того, как вырубился.

– Удивительно! А я была уверена, что у тебя пьяный бред. И честно сказать, жутко на тебя обозлилась, потому как надеялась, что вот-вот ты объяснишь, какая тут связь, а потом сама отключилась, а когда проснулась, было уже утро и Юби с Арчи завывали, требуя завтрака.

Юби был породы русская голубая, Арчи – невероятно голосистый бирманец.

– А я их не слышал, – заметил я.

– Ну, значит, у тебя очень крепкий сон, Берни. К тому же они обращались не к тебе. Ладно, не важно. Последнее, что ты пробормотал, это обещание, что все объяснишь утром. Утро настало, так что слушаю. Если, конечно, ты говорил серьезно.

– Серьезно.

– Итак?..

– Но я не помню, что уже успел тебе рассказать. О фотографии знаешь? Той, у которой горели свечи?

– Да. Короля Как-Его-Там.

– Влада.

– Да бог с ним. Ты узнал его по маркам, потому что твои родители еще в детстве дарили тебе марки.

– А твои – нет, что ли?

Она отрицательно покачала головой:

– Еще чего! Нет, конечно. Боюсь, они уже тогда кое-что заподозрили и пытались ориентировать меня в другом направлении. Вместо марок я получала исторических куколок. Знаешь, такие маленькие, в коробочках и одеты в национальные костюмы.

– И что ты с ними делала? Отрывала им головы?

– Смеешься? Да я их просто обожала!

– Правда?

– Мне казалось, они такие красивые… Я бы их сохранила, если б было, где держать. Пришлось подарить моим троюродным племянникам с Лонг-Айленда. «Вот, даю взаймы, – сказала я им. – На время. И помните, они принадлежат тете Кэролайн!» Может, когда перееду в большую квартиру… Знаю, что никогда не перееду! И потом, ехать и забирать этих куколок у детишек тоже хлопотно. А кроме того, они просто без ума от них, особенно Джейсон.

– Джейсон?

– Да, и его папочка уже запсиховал по этому поводу. «Видишь, как все обернулось, – сказала я ему. – Стоило мне переехать в Виллидж, и я тут же снова начала коллекционировать подружек. Из самых разных стран».

– В национальных костюмах…

– Но анатрурийской куколки у меня никогда не было, – сказала она. – Да и подружки из Анатрурии тоже. Я об этой стране вообще слыхом не слыхивала, пока ты не начал ходить с Илоной в кино. Хотя нет, была у меня пара куколок из той части света, знаешь, в таких крестьянских блузах и расшитых юбках. И личики хорошенькие.

– Не напоминай.

– Извини, Берн. Итак, эта самая Илона из Анатрурии и у нее был портрет короля и королевы. Но при чем здесь Кэндлмас, и Хоберман, и Тиглат… Как-Его-Там?

– Расмолиан.

– Как скажешь. И Сарнов.

– Царнофф.

– Что?.. И все равно не вижу никакой связи.

– Я тоже. И понял это только прошлой ночью. Когда сидел в такси, а Макс Фидлер развлекал меня невероятной историей о какой-то женщине с омерзительной обезьянкой. Я уже рассказывал?

– Нет.

– Ну и не буду. В общем, он все распространялся на тему памяти, о том, какая она у него была замечательная, и возможно, именно это навело меня на мысль. И заставило задуматься о памяти. Впрочем, не знаю. Но едва мы доехали до моего дома, как я вспомнил. И именно поэтому попросил отвезти меня обратно в центр.

– Я так поняла, ты хотел повидать меня?

– Хотел, – кивнул я. – Но вполне мог подождать с этим до утра. Или же мог подняться к себе, выложить инструменты, а потом спокойно отправиться на метро. – Я похлопал по карману. – У меня до сих пор с собой отмычки и фонарик. Впрочем, ничего страшного. Возможно, еще понадобятся.

– Так что ты вспомнил, Берн?

– Фотографию.

– Того короля… э-э…

– Влада, – подсказал я. – Да, именно. Я думал, что узнал его по маркам. Но это не так.

– Не так? Но ведь ты сам говорил, что смотрел в каталоге и что он там был, большой, как сама жизнь, и столь же безобразный!

– Ничего он не безобразный, – сказал я. – Очень привлекательный мужчина. Во всяком случае, был таковым, потому как теперь ему стукнуло бы сто десять. И уж большим его в этом каталоге никак не назовешь! Портретики там совсем крохотные. Да мне лупа понадобилась, чтобы убедиться, что это тот самый человек, что и на снимке.

– И что?

– Вся штука в том, что узнал я его по другой фотографии. Именно это я и вспомнил в тот момент.

– По другой? Той, где Илона с мамой и папой? – Она разинула рот. – Но, Берн, это же анатрурийский вариант Анастасии! А Илона – пропавшая без вести принцесса, да?

– Ты это о чем?

– Неужели непонятно? Да, ну конечно же! Именно это и объясняет, почему она так поспешно собрала свои вещи и скрылась. Она тебя любит, Берн.

– Оригинальное объяснение, нечего сказать.

– Да нет, я не о том! – нетерпеливо воскликнула она. – Ничегошеньки ты не понял! Она не может выйти за тебя потому, что ты не королевских кровей! – И глаза ее приняли мечтательно-отсутствующее выражение. – А может, она все же отречется от престола, как герцог Виндзорский, пожертвует троном ради человека, которого любит?.. Ну что ты так смотришь на меня, Берн? Это ведь возможно, ты как думаешь?

– Нет.

– Почему нет?

– Потому что… Лично мне кажется, что она принцесса… Да она такая же принцесса, как эта ее квартирка – Букингемский дворец. И отец Илоны ничуть не похож на Влада Первого. Это совершенно разные люди.

– О…

– А снимок, – продолжил я, – о котором идет речь, я видел в «Боккаччо».

– В «Боккаччо»?! – Момент прозрения. – В квартире, которую ты ограбил?

– Во всяком случае, пытался.

– И там был снимок какого-то парня в униформе. И это оказался он? Влад Разоблачитель?

– Нельзя сказать, чтобы у меня было достаточно времени как следует рассмотреть этот снимок, – честно признался я. – И вообще, в тот момент я почти ничего не заметил, кроме его зубов и очень характерной прически. Волосы были разделены на пробор, ровно посередине, и зализаны по бокам.

– Мечта, а не мужчина…

– И потом форма, – добавил я. – Я обратил внимание на его форму. В ней он напоминал дворцового стражника из оперетты какого-нибудь там Зигмунда Ромберга. Это случилось до того, как я побывал в квартире Илоны, и лицо этого парня еще тогда показалось знакомым. Но я подумал, что он похож на Тедди Рузвельта. Во всяком случае, именно так тот, наверное, выглядел, отправляясь на свидание с девчонкой. А на следующий день я увидел снимок в квартире Илоны и понял, что где-то видел этого человека. Но о снимке в «Боккаччо» даже не вспомнил. Не знаю, может, этот Макс Фидлер и прав. Может, мне действительно стоит начать принимать гинкго билоба.

– Знаешь, – заметила она, – если уж ты запомнил название этого снадобья, принимать его не обязательно.

– Тоже верно. Короче, увидев снимок в квартире Илоны, я тут же понял, что откуда-то знаю этого человека. Только никак не мог вспомнить, откуда именно. И только прошлой ночью до меня наконец дошло.

– И ты, горя нетерпением поделиться этой радостной новостью, помчался в центр. Но только забыл мне рассказать.

– Мне и без того было что рассказать. А что касается нетерпения… знаешь, я не хотел входить к себе в дом.

– Почему?

– Почувствовал, что там меня кто-то ждет.

– Кто?

– Не знаю.

– Ну не Илона же… Ты почувствовал, что там опасность?

Я кивнул.

– В меня уже целились из пистолета. Я призвал этого Расмолиана к порядку, велел убрать игрушку, и он, черт подери, меня послушался. Но послушается ли и дальше? Ведь в следующий раз он вполне может всадить в меня пулю. Как он узнал, где моя лавка? Откуда, бог ты мой, ему было известно даже мое второе имя?

– А он что, тоже анатруриец, Берн?

– Не знаю, кто он там. Вообще Расмолиан – похоже на армянскую фамилию. А вот имя, Тиглат… Смахивает на ассирийское.

– Ассирийское? Ты хочешь сказать, он из Ассирии? Есть такая страна?

– Раньше была, – ответил я. – Помнишь? «Ассирияне шли, как на стадо волки…»? [18]18
  Начало стихотворения Дж. Байрона «Поражение Сеннахериба». (Пер. А. К. Толстого.).


[Закрыть]Стихотворение. Единственная строчка, которую я запомнил. Кажется, царем Древней Ассирии был Тиглатпаласар. Но, может, я путаю с кем-то другим.

– Откуда ты все это знаешь, Берн? Портрет этого Тигги тоже был на марке?

Я покачал головой:

– У Уилла Дьюранта о нем написано, только я забыл, что именно. Читать про все эти дела очень интересно, но стоит закрыть книгу, как тут же вылетает из головы. Кажется, этот Тиглат умел всыпать своим врагам по первое число, но в те древние времена все они умели. Очень воинственные были люди.

– И ты думаешь, этого Тиглата Расмолиана назвали в его честь?

– Господи, да откуда мне знать? Может, он взял чужое имя, а первое было Кэфоб. Может, он хочет открыть ресторан под названием «Два парня из Ниневии».

– Ниневии?

– Был такой большой город в Ассирии. – Я поднялся из-за стола. – И знаешь, в чем моя настоящая беда? Я знаю всю эту муть или почти всю. Знаю, помню какие-то стихотворные отрывки, название столицы штата Южная Дакота, но понятия не имею о главном – что, черт возьми, происходит? Одного человека закалывают ножом насмерть, другой тычет пистолетом мне в лицо, я влюбляюсь в красивую женщину, а через несколько часов она бесследно исчезает… А все, что мне при этом известно, – это название города в Ассирии, да и то я не уверен, что произношу его правильно. Ты что делаешь?

– Смотрю в словаре, – ответила она. – Так как оно, говоришь, пишется?.. Ладно, не важно, уже нашла. «Ниневия, столица Ассирии, руины которой находятся на реке Тигр против Мосула». Хочешь, посмотрю на «Мосул»?

– Зачем?

– Сама не знаю. Мосул, Мосул, Мосул… Где же ты, Мосул? Ага… «Мосул, город на севере Ирака, на реке Тигр, напротив Ниневии»! Может, имя Тиглат произошло от Тигра?

– Вся эта проблема яйца выеденного не стоит, – сказал я. – Мы задаем себе миллион вопросов, ищем на них ответы в филателистических каталогах и словарях. Но, заглянув в книгу, не узнаешь, что было в том портфельчике, и я не поймаю убийцу Хобермана, просиживая задницу в библиотеке.

– Знаю, – сказала она. – Но ведь с чего-то надо начинать, Берн. Разве нет?

– Надо начинать с человека. Хотя бы с одного, но проблема в том, что я понятия не имею, как его найти. Илона исчезла. Хьюго Кэндлмас – тоже. Хоберман мертв. Кто у нас остается?

– А этот Тигги?

– Расмолиан? О, он дал мне карточку, но на ней ничего, кроме имени.

– Может, он есть в книге?

– В какой еще книге? Марочном каталоге или словаре?

– Да нет же! В телефонной книге.

– А что, очень даже может быть… – ответил я. Пошел и посмотрел, но там, конечно, не оказалось.

– А тот, толстяк?

– Царнофф, – сказал я. – Да, толстяк. Но я не знаю его имени.

– Думаешь, людей с фамилией Царнофф так уж много, Берн?

– И то правда, – сказал я и проверил. В справочнике не было ни одного, что избавляло от необходимости звонить и пытаться составить представление о весе человека по его голосу.

– Но уж Сарновых-то наверняка полно, – пыталась утешить меня Кэролайн.

– Нет. И потом, слишком уж нажимал Расмолиан на этот звук – «ц». Впрочем, можно, конечно, проверить. – И я проверил, но и Сарновых тоже не оказалось.

Кэролайн спросила:

– Ну и кто еще у нас имеется? Два взломщика, имен которых мы не знаем? Ты говорил, это были мужчина и женщина, да?

– Они занимались любовью.

– Тем не менее это вполне могли оказаться мужчина и женщина… Возможно, парень, который там проживал, и его подружка. Ты об этом подумал?

– Да.

– Да?

– Конечно. Это объясняет, почему у них оказался ключ. Может, они вовсе и не взломщики. Может, этому парню приспичило среди ночи проверить, на месте портфельчик или нет. Может, такой у него характер.

– У кого – у него, Берн?

– Хороший вопрос.

– Кэндлмас тебе не говорил?

– Кэндлмас вообще ничего не сказал, кроме того, что он старый добрый друг Абеля Кроува. И еще уверял, что я могу поиметь с этой операции пять тысяч долларов, а то и больше, всего за какой-нибудь час работы. Вот и все, что он мне сказал. Можешь вообразить другого такого болвана, который бы согласился пойти на риск угодить под арест и так далее лишь на основе подобной информации?

– Честно говоря, нет, – ответила она. – Итак, Берни, мы прошлись по всему списку, и кругом сплошной туман. Я знаю, ты хочешь что-то предпринять в связи с гибелью Хобермана и…

– Он был моим партнером. И я обязан что-то предпринять.

– Тебе видней. Но нам просто не за что зацепиться…

– Уикс! – воскликнул я.

– Уикс?

– Ведь Хоберман его знал, – сказал я. – Именно поэтому мне и нужен был Хоберман, он был знаком с Уиксом, который жил в том же доме. Конечно, сам Уикс здесь совершенно ни при чем, но, возможно, он расскажет мне кое-что о Хобермане.

И я снова взял телефонный справочник. Я не знал его имени, зато мне был известен адрес на Пар-авеню, к тому же в Нью-Йорке оказалось не так уж много Уиксов. Звали его, как выяснилось, Чарльз.

Я набрал номер и, когда он ответил, сказал:

– Мистер Уикс? Добрый день, сэр. Это Билл Томпсон. На днях мы с вами виделись, правда, очень коротко… Я был с капитаном Хоберманом… – Прошло, наверное, не меньше минуты, прежде чем он сообразил. – Мне необходимо с вами переговорить, – продолжил я. – Не будете ли вы столь добры уделить мне минут пятнадцать?.. – Он колебался, потом выразил надежду, что я не торгую никакими товарами и не собираю деньги на благотворительные цели или фонды, сколь бы полезна ни была их деятельность. – Нет, нет, ничего подобного! – заверил я его. – Просто у меня возникло небольшое затруднение, мистер Уикс, и я очень рассчитываю на вашу помощь. Могу ли я заглянуть к вам прямо сегодня, если, конечно, вам удобно?.. Хорошо… Минут через тридцать-сорок пять?.. Прекрасно. Да, да, Билл Томпсон.

И я повесил трубку.

Кэролайн подозрительно спросила:

– Что это еще за Билл Томпсон?

– После объясню, – ответил я. – Так, мне надо собираться. Как я выгляжу? Достаточно прилично?

– Ты выглядишь просто превосходно.

Я провел рукой по щеке.

– Побриться бы не помешало.

– Так в чем проблема? Можешь взять мою бритву. Ты выглядишь замечательно, Берн, и потом, ты ведь не на работу идешь устраиваться, верно? И времени на бритье уже нет. Так что, идем?

– А ты куда?

– Не собираюсь торчать дома, – ответила она. – Помнишь, что ты говорил? Когда убивают твоего партнера, ты обязан что-то предпринять. Так вот, лично я считаю, когда твой друг попадает в передрягу, я обязана ему помочь.

– Но это совсем не тот случай, – заметил я. – И потом, Уикс ждет только меня. Я не говорил, что буду с кем-то.

Мы были уже в подъезде, и Кэролайн собиралась запереть дверь.

– Успокойся, Берн, – сказала она. – Я вовсе не собираюсь переться с тобой в «Боккаччо». Тем более что проку от этого не будет. Просто нам по пути.

– А куда ты, собственно, собралась?

– К тебе в лавку, – ответила она. – Ты что, забыл, что у тебя есть Раффлс? Кто-то должен его покормить.