Текст книги "Полночная луна (ЛП)"

Автор книги: Лори Хэндленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Глава 30

– Должно быть, очень большая киса, – нахмурился Салливан.

– Говоря «семейство кошачьих», я не подразумеваю домашнюю кошку, – заметила Диана.

– У нас водятся рыси, но не во Французском квартале.

– Видимо, теперь они добрались и сюда.

– А бешенство может передаться от волка к рыси?

– Бешенство может передаться от кого угодно кому угодно. – Диана бросила на меня обеспокоенный взгляд, и вряд ли я могла ее в чем-то винить. Если бы я не начала задыхаться с той самой секунды, как она сказала «кошачьих», сама бы забеспокоилась. – Никогда не слышали, как собаки заражались бешенством от енотов?

Салливан ругнулся и поспешил прочь, скорее всего, поставить начальство в известность о том, что вспышка бешенства продолжается. Пусть Эдварду необязательно было приезжать на воскрешение королевы вуду, однако ему придется вернуться и убить существо, повинное в гибели несчастной женщины. Оставалось лишь надеяться, что это существо не я.

Диана уже шагала в другую сторону, держа возле уха телефон. В последний раз бросив взгляд на тело, я поспешила следом.

– Передается ли ликантропия между видами? – тихо произнесла она в трубку.

На другом конце явно был Эдвард. Кто же еще?

Диана посмотрела на меня и покачала головой. Наверное, не передается.

– У нас тут проблема. Похоже на большую кошку. Скоро вам позвонят. – Она послушала собеседника и рявкнула: – Не буду я стрелять в покойницу серебром при всем честном народе, Эдвард! Это самый быстрый путь за решетку или в сумасшедший дом.

Еще одна пауза.

– Ладно, хорошо. До встречи. – Диана отключилась.

– Что он сказал? – спросила я. Хотя почти обо всем уже догадалась.

– Так как ликантропия по определению относится к волкам-оборотням, он никогда не слышал о том, что она передается между видами. Однако, возможно, это только потому, что оборотни предпочитают кусать людей.

– И он хотел, чтобы ты выстрелила в тело серебром на всякий случай.

– И почему я не удивляюсь?

Глупый вопрос.

– Если это не волк-оборотень, сработает ли серебро?

Диана задумалась.

– Интересная теория. Эдварду будет о чем поразмыслить по приезде.

– А когда…

– Он кое-кому позвонит, поговорит с Элизой и прилетит.

– Откуда?

– Из Монтаны.

Значит, он будет здесь уже завтра. Надо бы успеть понять, что происходит.

– Думаешь, у нас тут рысь орудует? – спросила я.

– Нет.

Я вскинула голову.

– Но ты сказала…

– Я сказала, что помет принадлежит кому-то из семейства кошачьих. Салливан сказал, что здесь водятся рыси.

– Но ты не думаешь, что это рысь?

– Я не специалист по крупным кошачьим, но, судя по куче, ее навалил кто-то покрупнее рыси. Скажем, леопард?

Я поморщилась.

– Хочешь чем-то поделиться, Кассандра?

– Понятия не имею, о чем ты. – Слова прозвучали совершенно невозмутимо. Боже, какая же я хорошая лгунья. Но Диана тоже не лыком шита. Она схватила меня за локоть.

– Ты едешь на Гаити и встречаешься со злым колдуном, который умеет оживлять мертвецов, заставляет водопад появляться и исчезать и живет в джунглях, тогда как все леса на острове вырубили еще в прошлом веке, и этот человек принадлежит к древнему тайному союзу, известному как общество леопарда.

– И?

– Ты видела, как он превращается в животное?

– Нет. – Безусловно, это не значит, что он не превращался. Но все же… – Мезаро мертв.

– Уверена?

– Это логично. – Проверял-то Мерфи. – Я пронзила его сердце серебряным ножом. Обычно это срабатывает.

– И он взорвался?

– Нет. – Я вздернула подбородок. – Поэтому он не мог быть оборотнем.

– Ты сама минуту назад говорила, что наши обычные методы против волков на леопарде могут не сработать.

Черт. Ну почему меня так не вовремя потянуло умничать?

– И даже если он мертв, – продолжила Диана, – есть кое-что еще. Игбо – это тайное общество. Определение общества: больше, чем один человек.

Я вытаращилась на нее:

– Говоришь, что в Новом Орлеане может орудовать прайд леопардов?

– Если употреблять корректные термины, леопардов-оборотней?

– Да какая разница, Диана. – Я подняла руки. – Поверить не могу, что мы обсуждаем леопардов-оборотней.

– Но с волками-оборотнями ведь нет ничего невероятного?

– Я поверила в них раньше, чем ты, – заметила я. – Но даже Эдвард сказал, что ничего не слышал о других оборотнях.

– Нет, он сказал, что не слышал о случаях межвидового заражения ликантропией. В этом мире гораздо больше чудовищ, чем мы знаем. Помнишь миссис Фавро?

Миссис Фавро была милой старушкой, с которой мы познакомились во время поисков лу-гару. Увы, лу-гару тоже ее нашел, но она успела поделиться с нами важными сведениями.

– Она сказала, что волк порождает оборотня, а другие животные порождают других чудовищ.

Да, миссис Фавро так говорила. Ее слова не обрадовали меня тогда, а сейчас и подавно.

– Ладно. Возможно, леопарды-оборотни существуют, но откуда они здесь?

– Хороший вопрос. Может быть, в Новом Орлеане им что-то нужно?

– Люди?

– Людей везде полно, – возразила Диана. – И на Гаити их больше, чем в Луизиане. Я бы предположила, что леопарды-оборотни выберут жить там, где водятся обычные леопарды, чтобы не выделяться.

– На Гаити нет никаких леопардов и никогда не было. Точно как в Луизиане отродясь не водились волки, однако лу-гару орудовал именно на здешних болотах.

– Это было проклятие. – Диана прикусила губы. – Но если леопарды тоже появились из-за проклятия, должно быть, оно имеет отношение к обществу леопарда. Которое зародилось в Африке, где леопарды водятся.

– Допустим.

– И это объясняет, почему леопарды появились на Гаити, а теперь и здесь.

Я потеряла нить рассуждений.

– Почему же?

– Потому что здесь игбо или, по крайней мере, один из них.

– Почему? – повторила я.

– Может быть, они ищут тебя?

– Судя по всему, они искали ее. – Я ткнула пальцем за спину, в сторону места преступления.

– Она для них просто пища, ну или компания, если воскреснет.

Одна мысль об этом вызвала у меня дрожь.

– Наверное, нам нужно что-то с этим сделать.

Диана покосилась на меня и пошла в обратную сторону.

– И что ты предлагаешь?

– Черт, даже не знаю.

– Вот именно. Пусть Эдвард сам разбирается, а мы займемся текущей проблемой.

– Какой именно?

– Зачем игбо гоняться за тобой? Что им от тебя нужно?

С Гаити я не увезла ничего, кроме знаний.

И бриллианта.

Глава 31

Однако бриллиант ускользнул из моих рук. Теперь он у Мерфи.

Верила ли я на самом деле во всю эту историю с леопардом-оборотнем? Не до конца. Тем не менее вокруг меня происходило что-то странное.

– Есть идеи? – спросила Диана, когда мы пришли в магазин.

Она заслуживала ответа, так что я заварила нам чай и поведала о пропаже.

– Мерфи украл бриллиант, – констатировала подруга.

– Дважды.

– М-м-м, – промычала Диана. – Возможно, камень обладает магическими свойствами, необходимыми игбо.

– Или просто стоит чертову кучу денег.

– Или так. – Диана отхлебнула чаю, скривилась, но проглотила. – В твоем сне это как бы ты совершила то нападение.

Я вздрогнула, вспомнив захватывающую погоню, жажду крови и ее вкус.

– Да.

– Но это невозможно.

– Теоретически нет. В два часа ночи я занималась сексом с похитителем бриллианта.

– Улетным сексом? – выгнула брови Диана.

– Похоже, с Мерфи только такой и возможен. – Мне будет его не хватать.

– Значит, ты считаешь этот сон всего лишь сном?

– Так как утром на мне не было крови, склоняюсь к такому мнению.

– Ты могла перекинуться в леопарда, убить ту женщину, перекинуться обратно, принять душ и…

– Завалиться в постель с Мерфи.

– Чего только не случается в жизни, – пожала плечами Диана.

– Да, я наслышана.

– Есть еще одна версия, но она вряд ли тебе понравится.

– Мне вообще мало что нравится в последнее время.

– Тебе известно, что укушенный оборотнем человек перекидывается через двадцать четыре часа, и неважно, день на дворе или ночь. – Я кивнула. – Но, скорее всего, ты не знаешь, что до первого обращения в жертвах пробуждается нечто вроде коллективного сознания, рисующего грядущие перемены и наполняющего чужими воспоминаниями. Укушенные чувствуют боль и прилив сил, смятение и вместе с тем искушение.

Ой-ой. Знакомая картина.

– Полагаешь, этот сон был чужим воспоминанием, которое я разделила?

– Лучше уж чужим, чем твоим, да?

Не знаю. Ведь даже если я еще никого не убила, то скоро убью.

– Так или иначе, – продолжила Диана, – нам лучше помалкивать о твоем сне. А то, неровен час, Эдвард…

– Вышибет мне мозги.

– Его излюбленный способ решать проблемы.

– Раньше меня устраивал такой подход к делу.

– Меня тоже.

Какое-то время мы молчали, прихлебывая чай и размышляя.

– Тебе надо вернуть бриллиант, – изрекла Диана.

– Ага, непременно, – фыркнула я.

– Думаешь, Мерфи больше не придет?

– Он получил, что хотел. Зачем ему приходить?

– Возможно, он охотится не только за бриллиантом.

– В таком случае он не слинял бы, пока я спала. Что же это за парень такой, который удирает чуть свет?

– Например, тот, которого собственные пробудившиеся чувства привели в ужас.

– Парни постоянно сбегают, лишь бы не встречаться на следующее утро. Это их обычная подлая тактика.

– Тебе виднее, – нахмурилась Диана. – Я за свою жизнь спала лишь с двумя мужчинами, и каждый из них был моим мужем. Хотя Адам поначалу не был, но… – Она пожала плечами. – Я не очень-то хорошо разбираюсь в этом вопросе, чтобы давать советы.

– Я тоже.

Затянувшаяся пауза вынудила меня поднять взгляд. Диана разглядывала меня с интересом.

– Кассандра, я никогда не расспрашивала тебя о прошлом.

– И я это оценила.

– Но тебя что-то гложет. Ты тоже кого-то потеряла.

Диана потеряла первого мужа, мужчину, которого очень любила. Расследование обстоятельств его загадочной гибели и привело ее сюда, в Новый Орлеан.

– Это был твой муж?

Я покачала головой. Да, я потеряла своего муженька, но по другой причине. И несмотря на то, что я рассказала Мерфи о Саре, – до сих пор не понимаю зачем – мне не хотелось откровенничать с Дианой. Она сразу догадается, чем меня привлекает воскрешение зомби, и чего доброго попытается помешать. А если не Диана, то Эдвард точно не останется в стороне.

– Не могу это обсуждать, – сказала я, и не покривила душой.

Мне не полагалось рассказывать о своем прошлом, чтобы не выводить из себя сотрудников программы защиты свидетелей.

– Прости, я не хотела лезть не в свое дело.

Я смущенно приподняла плечо. Мы подруги, и мне следовало поделиться с Дианой своей тайной.

Однако я не собиралась этого делать.

***

Диана позвонила на следующее утро, вырвав меня из лап коматозного сна. Я приняла сонный порошок, чтобы избежать новых кошмаров, и вырубилась.

– Кассандра? Ты в порядке?

В голове мутилось, и голос, видимо, звучал соответственно.

– Да. Который час?

– Половина одиннадцатого. Ты еще спишь?

Я села, потом встала.

– Нет.

Черт! Магазин уже должен работать. Я прошла в ванную, бросила взгляд в зеркало и нахмурилась. Ну и видок!

– Что случилось?

– Эдвард приехал. Интересуется, во сколько мы встречаемся вечером.

– Вечером? – Я плеснула водой в глаза, ухитрившись не уронить прижатый к уху телефон.

– Полнолуние? Воскресить покойницу? Узнать у нее, как снять проклятие с моего мужа? Припоминаешь?

– Так это сегодня?

– Ты что, под кайфом?

– Прости. Приняла на ночь сонный порошок.

– Плохие сны? – Диана понизила голос, видимо, шифруясь от нашего старика.

– Только не с этим зельем. – Хотя было что-то такое…

Я подняла голову и замерла, глядя в зеркало. Глаза стали ярко-зелеными.

Трубка выпала из руки и грохнулась на пол; я машинально нагнулась за ней, а когда выпрямилась, радужки снова обрели голубой цвет. Что, черт возьми, происходит?

– Ты в порядке? – спросила Диана.

– Уронила телефон.

– Тебе надо выпить кофе.

– Я не пью кофе.

– Начинай.

Я приблизила лицо к зеркалу, разглядывая его и так и этак. Глаза больше не были зелеными, хотя казались далеко не такими голубыми, как раньше.

– Кассандра? – окликнула меня Диана.

– Да. – Я с трудом оторвалась от своего отражения. – Приеду в особняк, когда стемнеет. Сразу после заката опробуем ритуал.

– Тогда до встречи.

Промямлив что-то на прощание, я повесила трубку, затем вернулась в спальню, села на кровать и потерла лоб. По мне словно каток прошел. Не надо было пить эту отраву. Теперь я никак не могла прийти в себя, а ночью мне потребуются все силы, чтобы воскресить зомби.

Вняв совету Дианы, я отправилась в «Кафе Дю Монд» за кофе с цикорием. Этот напиток поднимет и мертвого. Может, просто окропить им могилу королевы вуду и ну ее, эту кровь?

Я наконец открыла магазин около полудня, и никто, похоже, не обратил на это внимания. Середина недели в начале ноября – вовсе не пик туристического сезона.

Воспользовавшись отсутствием посетителей, я обзвонила ближайшие отели, интересуясь, не зарегистрирован ли у них Девон Мерфи. Зря старалась.

Не то чтобы я рассчитывала его отыскать. Он наверняка уже укатил на Гавайи, набив карманы деньгами от продажи бриллианта. Будет теперь нежиться на пляже до конца жизни и изредка меня вспоминать.

Пусть катится к черту. Увы, больше всего мне хотелось, чтобы он прикатился в мою постель.

Где-то за час до заката я закрыла магазин (в который так никто и не заглянул), затем сложила в небольшую сумку все самое необходимое: нож, две миски, свою трещотку, чашку, ром, бутылку воды и бинты. А кровь можно будет взять уже на месте.

Диана жила в некогда прекрасном плантаторском доме. Большинство подобных владений в этой части Луизианы располагались на Великом речном пути, соединяющем Новый Орлеан и Батон-Руж. Почему одна из плантаций оказалась в этих краях никто толком не знал.

Диана и Адам собирались восстановить особняк, вернув ему прежний облик, как только появятся деньги и время. Сейчас же он больше напоминал типичный дом с привидениями.

Крыльцо обветшало и покосилось, однако хозяева успели поменять сломанные окна и дверь. Болото подступало к самому краю двора. Должно быть, Диане приходилось постоянно следить, чтобы Люка не утащил аллигатор, хотя Люк Рюэлль мог задать жару любому аллигатору в Луизиане.

Люк открыл дверь и закричал: «Жрица!», но тут же обесценил формальное обращение жаркими объятиями.

– Я же просила называть меня Кассандрой.

Паренек взял меня за руку и втянул в дом.

– Но «жрица» звучит гораздо прикольнее.

Он расплылся в улыбке. Вместо выпавших передних зубов у него уже проклюнулись новые, придавая ему сходство с хэллоуиновской тыквой.

Внутри особняк выглядел намного лучше, чем снаружи: безупречная чистота, отполированные полы. Тут появилась мебель и даже занавески.

Диана не была ни домохозяйкой, ни матерью до недавнего времени. И как ей удалось перевоплотиться? Впрочем, я и сама перевоплотилась в совершенно другого человека, не испытывая больших затруднений.

Чего не сделаешь ради любви.

Глаза заволокло слезами, и я пару раз моргнула, пытаясь от них избавиться. Еще не хватало, чтобы Эдвард увидел меня плачущей. Так я живо вылечу из рядов ягер-зухеров.

– Кассандра, привет! Как дела?

Мужчина в примыкающем к гостиной холле олицетворял собой слово «сексуальный»: темные волосы до плеч, гладкая бронзовая кожа, ярко-голубые глаза и совершенное тело.

– Адам. – Я кашлянула, стараясь не пускать слюни. – Не знала, что ты приехал.

Оттолкнувшись от стены, на которую опирался, он наклонился и скользнул губами по моей щеке.

– Ни за что не пропустил бы такое событие.

Каджунский акцент придавал любым его изречениям оттенок легкой небрежности и вместе с тем глубины.

– Э-э, ну, это… – Я не знала, как сказать, что не рассчитывала на столь широкую аудиторию. Это мое первое воскрешение зомби, и я не нуждалась в зрителях.

– Успокойся, я с вами не пойду. Кто-то должен присмотреть за ребенком. – Адам подмигнул Люку, который успел отклеиться от меня и прижаться к отцу. Они были так похожи, что жуть брала, хотя умиление все же преобладало.

– Да, точно. – Я утратила привычку беспокоиться о няне для ребенка. Как быстро мы все забываем.

В последнее время я, к своему ужасу, иногда с трудом вспоминала черты лица Сары.

– Я подумал, что должен вернуться домой, – продолжил Адам. – Если ты найдешь способ снять проклятие, мы отпразднуем. Если нет… – Он пожал плечами, хотя в его глазах не было ни грамма спокойствия.

Если я не найду способ снять проклятие, не знаю, как Адам и Диана будут жить дальше.

– Не беспокойся. – Я решительно расправила плечи. – Я подниму ее.

Я должна. Потому что следующая на очереди – Сара.

– Конечно, поднимешь. – Эдвард стоял на вершине лестницы.

Совершенно не похожий на командира элитного подразделения охотников на монстров Эдвард Манденауэр был очень высоким и ужасно худым. Его некогда светлые волосы поблекли, как и голубые глаза. Однако ясность ума он не утратил.

Эдвард спустился к нам и зорко глянул на Адама.

– Ты сделал, что положено?

– Да. Она не восстанет.

Похоже, речь шла о женщине из моего сна.

– Серебро? – осведомился Эдвард.

– В том числе. – Адам красноречиво взглянул на Люка, и тема была закрыта.

– Когда выдвигаемся? – спросил Эдвард.

– Как только Диана будет готова.

Эдвард нахмурился.

– Зачем нам Диана? Это же ты жрица вуду.

– Мне и вы не нужны, но, подозреваю, все равно увяжетесь.

Эдвард не потрудился ответить.

– Я тоже иду. – Диана быстро вышла в холл из кухни. – Кроме меня никто не знает, где покоится королева вуду.

– Ну так поведай нам эту тайну, – сказала я.

– Вот еще! Я должна увидеть все собственными глазами, – заявила она и повернулась к своим мужчинам: – Ребята, пицца в духовке.

Они не только купили мебель, но и провели электричество. Особняк Рюэллей обретал новую жизнь.

Диана поцеловала сначала Люка, а потом Адама, проведя пальцами по щеке мужа и задержав на нем взгляд. То, что промелькнуло между ними, не нуждалось в словах. Я едва удержалась от громкого вздоха. С чего бы мне скучать по таким отношениям, когда у нас с Карлом их отродясь не бывало?

– Довольно телячьих нежностей, – гаркнул Эдвард, и Люк прыснул со смеху. Шеф перевел жесткий взгляд голубых глаз на мальчика: – Что вас так рассмешило, молодой человек?

– Вы сказали «телячьи нежности».

– Я много чего говорю. Например, марш в постель.

Люк наморщил нос.

– Но ведь еще даже не стемнело.

Эдвард обвел взглядом взрослую аудиторию. Вид у него был озадаченный.

– И что прикажете с этим делать?

Шеф явно нечасто общался с детьми. Не удивительно. Последние шестьдесят лет он только и делал, что гонялся за оборотнями.

Немного погодя мы добрались до небольшого огороженного участка земли. Диана свернула с шоссе на грунтовую дорогу, подъехала к воротам, и мы вышли из машины.

Солнце уже село, но вдоль горизонта еще тянулась тонкая красная линия. Скоро должна взойти луна – полная и яркая.

В неясном сумрачном свете старое кладбище рабов походило на пожелтевшую черно-белую фотографию, запечатлевшую далекое, но не забытое прошлое.

– Здесь нет склепов, – заметила я.

– Для рабов? – Диана распахнула ворота, которые отказались незапертыми. Зачем они здесь в таком случае? – Ты шутишь.

– Но я думала, что людей полагалось хоронить над землей.

– Только в городе, где захоронение в склепе уберегало покойников от наводнений, способных вымыть их из могил и носить по улицам.

Нечто подобное бывало в прошлом, но, по счастью, в нем и осталось.

– А здесь возвышенность, – продолжала Диана.

– Соседствующая с болотом?

– К сожалению, да. К тому же всем было наплевать на то, что рабы могли всплыть. Никто не собирался тратить деньги на возведение крипт для умерших африканцев.

– Не устаю удивляться людской жесткости, – пробурчал Эдвард.

Что ж, он эксперт в этой области.

Глава 32

Мы втроем стояли полукругом возле единственного на кладбище надгробного камня. Солнце окончательно зашло за деревья.

Эдвард осветил камень фонариком. Если когда-то там и было имя, солнце, ветра и дожди давно его стерли.

– Ты уверена? – спросила я Диану.

– Надгробие абы кому не поставят, – ответила она.

– Отсюда вовсе не следует, что здесь покоится королева вуду.

– Взгляни. – Диана указала на дальнюю часть камня, и мы вместе склонились над ним.

На белой поверхности виднелись нарисованные мелом крестики – такие же, как на усыпальнице Мари Лаво на кладбище Святого Людовика № 1. Люди верили, что если нарисовать три крестика, шаркнуть три раза ногой по земле и стукнуть три раза по надгробию, то желание непременно сбудется.

Очевидно, захороненный здесь человек был настолько силен, что мог помочь страждущим даже из могилы. Оставалось надеяться, что нам он тоже поможет.

– Ладно, – согласилась я. – Но ты уверена, что это наша королева вуду, а не какая-нибудь другая?

Диана выпрямилась.

– Почему бы нам не спросить у нее самой?

– Ты знаешь ее имя?

– Вообще-то, нет.

Я прекратила выгружать вещи из сумки и подняла взгляд.

– То есть как это нет?

– Она упоминается только как великая колдунья. Это плохо?

– Возможно. Во всех прочитанных мною книгах написано, что надо три раза произнести имя покойного, чтобы поднять его из могилы.

– Именно так поступал Мезаро?

Я наморщила лоб, припомнив какофонию имен в голове.

– Кажется, да.

– Что значит «кажется»? – осведомился Эдвард. – Ты не знаешь?

Я не стала детально описывать в рапорте события прошлого полнолуния. Мне еще нравилось носить голову на плечах.

– Я знаю этот обряд, – сказала я невпопад, но другого ответа у меня не нашлось.

– Что будет, если мы не назовем ее имя? – спросила Диана.

– Либо она не восстанет, – произнесла я, вытянув руку, – либо я подниму все кладбище.

Эдвард выругался по-немецки и локтем отодвинул меня в сторону.

– С дороги.

Я нахмурилась, когда он достал из кармана и положил на камень чистый листок бумаги, а потом начал быстро заштриховывать его карандашом. Мы с Дианой переглянулись, и она пожала плечами.

– Что вы делаете? – поинтересовалась я.

– Надгробную гравюру. Подростком я частенько их делал скучными субботними вечерами.

И почему я не удивилась?

– Ее звали… – Эдвард нахмурился, выпрямился и протянул нам листок.

Посредине заштрихованного участка проявилось слово Маву. Ну и ну!

– Что это значит? – спросила Диана.

– Маву была создательницей богов Дагомеи.

– Какой еще Дагомеи?

– Великой западноафриканской империи и родины большинства гаитянских рабов. Европейцы прозвали этот край Невольничьим берегом, потому что Дагомея, обладая сильной армией, завоевывала соседние племена.

– А потом продавала пленных в рабство, – заключила Диана.

– Не только пленных, но и своих подданных. Дагомея превзошла всех, избавляясь от неугодных, в частности колдунов и жрецов, зачастую не проявлявших покорности.

– Получается, этот культ был завезен на Гаити.

– А оттуда уже сюда.

– Значит, религия Дагомеи переросла в вуду?

– В основном, хотя рабы привнесли в нее немало новых богов и богинь.

– Все это, конечно, интересно, – пробубнил Эдвард, – только к нам какое имеет отношение?

– Маву не только создавала богов, она сама была богиней луны.

Мы дружно задрали головы и посмотрели на восходящую полную луну.

– Это, пожалуй, объясняет, почему Анри был так одержим моим именем, – сказала Диана. – Его прокляла богиня луны, и тут я с тем же именем, только на другом языке.

– Самое интересное, что Анри никогда не упоминал об этом совпадении.

– Анри все больше болтал о том, как хотел убить меня, изнасиловать или сделать все это вместе; выпить мою кровь, искупаться в ней и бла-бла-бла.

Экий он забавник, этот Анри.

– Он вроде не из тех, кто стал бы переживать из-за имен рабов и их значений, – сказала я. – Скорее всего, дал рабыне новое имя, скажем, Сьюзи, и дело с концом.

– Возможно, – согласилась Диана. – Теперь, когда мы знаем ее имя, пора приниматься за дело.

– Каким образом ты намерена потом вернуть ее на место? – тихо поинтересовался Эдвард.

– А?

– Если ты поднимешь королеву вуду, я не позволю ей выйти с этого кладбища.

– Кто-нибудь может заметить разгуливающий труп, – подхватила Диана. – Даже в Новом Орлеане.

– Э-э, я тут кое-что не сказала о зомби, созданных бокором.

Эдвард приподнял бровь и застыл, ожидая продолжения.

– Они не вот прямо зомби-зомби.

– Кассандра, – проворчала Диана, – не городи чушь.

– Они снова живы, словно никогда и не умирали, и выглядят, как настоящие люди.

Мои спутники уставились на меня, как на чокнутую, и дружно рассмеялись.

– Я не шучу!

– Ладно. – Диана кое-как подавила смех и указала на могилу. – Действуй.

Я посмотрела на небо – совершенно черное с идеально круглой луной – затем взяла нож и полоснула себя по руке.

– Черт! – воскликнула Диана. – Ты что творишь?

– Обряд. – Я дала крови стечь в миску и быстро перебинтовала порез. – Отойдите.

Следуя инструкциям Мезаро, я наполнила вторую миску водой из бутылки и разбрызгала ее вокруг могилы, причем сама я осталась внутри, а Эдвард с Дианой оказались снаружи этого круга. Затем взмахнула асоном и затянула:

– Приди же к нам снова. Приди. Смерть еще не конец. Живи опять, словно не умирала. Забудь, что когда-то была мертва. Следуй за мной в этот мир. Приди же к нам снова. Приди.

Я глотнула рома, бросила чашку через плечо и высоко подняла миску с кровью. В прошлый раз у меня закружилась голова, но сейчас ничего подобного не случилось. Это радовало, поскольку для самостоятельного завершения ритуала требовалось ясное сознание.

Наклонив миску, я проследила, как кровь вылилась на могилу, оставив темный след на земле.

И ничего не произошло.

– Имя, – подсказал Эдвард.

Ах, да!

– Маву, Маву, Маву.

Это сработало.

Почва изверглась наружу, обнажив бурое дно с прожилками какого-то вещества, напоминающего белый песок. Земля задрожала. Я посмотрела на своих спутников.

Испуганная Диана зачарованно глазела на меня, а Эдвард невозмутимо взирал на могилу. Я проследила за его взглядом и разинула рот.

То, что я первоначально приняла за песок, слепилось в кости. На Гаити такого не происходило, однако тамошние покойники были свежими, а не горстью пыли.

Я не могла оторвать взгляд от этого действа. Кости сами собой двинулись навстречу друг другу, потом сомкнулись и срослись. Казалось, что в любую минуту грянет старый гимн «Сухие кости».

«Коленная чашечка соединилась с бедренной костью…»

Я потрясла головой. Теперь эта песня будет преследовать меня до конца жизни.

Скелет как бы выплыл из могилы. Раздались влажные хлюпающие звуки, и плоть соткалась словно из ничего. Постепенно тело приняло форму женщины и восстало.

Однако выглядела эта женщина не ахти.

Волосы у нее отросли клочками, оставив проплешины по всей голове. Эбеновая кожа вернулась, однако не на все тело: там и сям виднелись дыры, через которые проглядывали белые кости. Зубы у восставшей были гнилыми, а веки закрытыми. Есть ли у нее глаза?

– О да! Ну чем не человек? – тихо съязвила Диана.

– Заткнись, – буркнула я дрогнувшим голосом. В чем я ошиблась?

Зомби открыла веки и уставилась на меня черными, неимоверно печальными глазами-блюдцами. Черт, что я натворила?

– Хозяйка, чем могу услужить?

– Хозяйка? – произнес Эдвард. – Что-то не нравится мне такое начало.

Мне тоже.

– Вы Маву, королева вуду?

– Да, хозяйка.

– Почему вы называете меня хозяйкой?

– Вы подняли меня из могилы, чтобы сделать своей рабыней.

– Нет.

Женщина наклонила голову, обронив при этом часть носа. Диану чуть не вырвало. Я тоже едва сдержалась.

– Для чего еще создают зомби? Именно поэтому мы так боимся возвращаться.

– Не понимаю.

– Мой народ был в рабстве. Только смерть могла дать нам свободу. Нет ничего страшнее, чем в загробном мире снова оказаться рабами.

– Спроси ее, – вмешалась Диана. – Неизвестно, сколько она протянет.

– Маву, вы прокляли одного человека. Анри Рюэлля.

Она обхватила себя костлявыми руками и качнулась из стороны в сторону.

– Я призвала луну, чтобы обратить его в чудовище.

– Как нам обратить его обратно?

Маву выплюнула зуб и сжала губы. Чудно.

– Он был чудовищем даже до проклятия. Зачем же его освобождать?

Анри был рабовладельцем, эгоистичным ничтожеством и насильником. Но речь шла не о нем.

– Мы знаем, как он поступил с вами, – мягко сказала я. – Он заслужил кару. Но… правда ли, что после смерти Анри следующий в его роду мужчина станет лу-гару?

– Разумеется. Так и было задумано.

– Этой истории полтора века. Потомки Анри, мужчина и его сын, ни в чем не виноваты.

– Анри все еще мучается?

Элиза пыталась его излечить, но Анри был проклят не будучи укушенным, и лекарство не подействовало на него так, как следует. Теперь Анри по большей части оглашал безумными криками свою клетку.

– Еще как мучается, – подтвердила я.

Маву расплылась в весьма неприятной улыбке.

– Прекрасно.

– Нам сказали, только вы можете снять проклятие.

– Нет.

– Заставь ее, – сказала Диана, потемнев лицом. – Она твоя рабыня.

Я поморщилась.

– Но…

– Кассандра, подумай хотя бы о Люке, если не об Адаме. Подумай обо мне. Прикажи ей освободить Анри. В этом цель всей затеи.

Мне не хотелось принуждать несчастную женщину к чему бы то ни было, она и так достаточно настрадалась при жизни. Но вся эта провальная операция по воскрешению зомби пойдет псу под хвост, если мы не получим то, зачем пришли.

Эдвард ободряюще кивнул, и я против собственной воли произнесла:

– Приказываю тебе снять проклятие ущербной луны с семьи Рюэллей.

– Я говорила не о том, что отказываюсь, хозяйка, а о том, что не могу этого сделать.

Диана издала что-то наподобие стона, и я вскинула руку, призывая ее замолчать.

– Мне сказали, что королева вуду, которая наложила проклятие, может его снять.

– Неправда. Проклятие можно снять только великой жертвой. Только тогда Анри и его потомки будут свободны.

– Какой великой жертвой?

– Это решать только Анри.

– Проклятие! – прошептала Диана.

– Вот именно. – Маву обратила взор на меня: – Что-то еще, хозяйка?

Дождавшись, когда отошедшие в сторону Эдвард и Диана склонились друг к другу и начали перешептываться, я спросила:

– Почему вы вернулись в таком виде?

– Вы подняли меня из могилы.

– Покойники, которых оживлял бокор, научивший меня этому ритуалу, очень похожи на настоящих людей. Теплые и целые, они могут дышать и мыслить.

Маву кивнула, и у нее отлетела серьга. Я подошла ближе и пригляделась. Видимо, это было ухо.

– Я слышала об этом. Чтобы изменить облик мертвых – саму их природу – нужен бокор, способный менять свою собственную природу. Логаро.

У меня екнуло сердце. Слово казалось знакомым и вместе с тем немного другим.

– Кто? – спросила я.

– Оборотень.

– Вервольф? – прошептала я.

– Логаро может быть кем угодно.

Само собой.

Неожиданно возле меня возник Эдвард.

– Что она сказала?

Ничего такого, что он должен знать.

– Сказала, что я ошибалась, – выпалила я. – Восставшие мертвецы не могут жить как прежде.

– Да неужели! – проворчала Диана, но Эдвард посмотрел на меня чуть ли не с жалостью. «Как много ему известно?» – в который раз подумала я.

– Больше никогда не поднимайте мертвых, – предостерегла меня Маву.