Текст книги "Полночная луна (ЛП)"
Автор книги: Лори Хэндленд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)
Лори Хэндленд
Полночная луна
Над переводом работали:
Переводчики LuSt, ЛаЛуна, Trinity-
Редакторы Bad girl, LuSt
Художник Araminta
Принять участие в работе Лиги переводчиков: http://lady.webnice.ru/translate/tests.php
Пролог
Прошлой ночью мне снился пляж на Гаити. Набегающие на берег волны, гладкий теплый песок, почти белый под серебристым светом луны.
Этот сон меня не отпускает, потому что на том пляже я попрощалась с прошлой жизнью и вступила в новую.
Когда-то я была мамочкой-домохозяйкой с большим домом в пригороде в южной Калифорнии. Я водила внедорожник, слишком огромный, чтобы возить пятилетнюю дочку на уроки балета, и была замужем за мужчиной, которого считала родственной душой.
А потом, как всегда бывает с идеальной жизнью, все покатилось в тартарары, а я стала жрицей вуду. Да уж, когда я решаю изменить жизнь, то делаю это кардинально.
Мне немного помогла программа защиты свидетелей. Хотя вовсе не власти предложили мне потратить годы на изучение древней африканской религии, потом поехать на Гаити, пройти обряд посвящения и стать жрицей Кассандрой, владелицей вудуистического магазинчика во Французском квартале. Нет, это все я сделала сама.
Я выбрала имя «Кассандра», потому что оно означает «пророчица». Жриц вуду часто просят заглянуть в будущее, а я никогда не проявляла способностей к ясновидению. Несмотря на новое имя, этот дар ко мне так и не пришел.
Вуду – живая религия, способная приспосабливаться к новым условиям. Ее последователи верят в магию, зомби и приворотные амулеты. Мне нравится в ней все, за исключением одного: упрямой веры в то, что случайностей не бывает.
Мне сложно в это поверить, потому что если случайностей не бывает, выходит, моя дочь умерла по какой-то причине, а вот какой – ума не приложу. Поверьте, я не раз об этом думала.
Я не первая, кто не со всем согласен в этой религии. Но это не значит, что я в нее не верю.
Там, на пляже на Гаити, я всем сердцем отдалась вуду. И на это у меня был свой резон.
Я замышляла воскресить дочь из мертвых.
Глава 1
В солнечный октябрьский четверг я во второй раз в жизни сошла с самолета в аэропорту Порт-о-Пренса. Там почти ничего не изменилось. Над асфальтом подрагивало жаркое марево, отчего у меня сразу закружилась голова.
В зале прилета ко мне тут же поспешил мужчина, чья эбеновая кожа казалась еще темнее на фоне накрахмаленной белой рубашки с коротким рукавом и брюк защитного цвета.
– Жрица Кассандра?
Я поморщилась. То, что в Новом Орлеане было доходным бизнесом, казалось слишком претенциозным здесь, в колыбели вуду.
– Пожалуйста, просто Кассандра, – пробормотала я.
Интересно, как он меня узнал? Возможно, потому что я была единственной белой женщиной на этом рейсе. Уверена, мои голубые глаза и короткие темные волосы тоже здесь в диковинку. Но обычно из толпы меня выделяла кипенно-белая прядь волос на виске.
Эта странная прядь, которая появилась в моих волосах вскоре после смерти дочери, постепенно теряла пигмент и из обычной седой превратилась в белую. Наверное, мне бы следовало ее закрасить – в конце концов, я жила под программой защиты свидетелей, – но белая прядь напоминала мне о дочери и моей миссии. Как будто я нуждалась в напоминаниях.
Еще прядь служила мне наказанием. Я не выполнила единственную обязанность матери: защищать своего ребенка от всех, включая отца.
Стоящий передо мной склонил голову:
– Меня зовут Марсель, мисс Кассандра.
Он говорил по-английски с легким французским акцентом. Наверное, на распространенном здесь креольском наречии его голос просто изумителен.
Я открыла было рот, чтобы назвать свою фамилию, но тут же вспомнила, что у меня ее нет. Дав показания против мерзкого барыги, которым был мой муж, я стала жрицей Кассандрой, отринув фамилию, как Шер, Принц и Мадонна.
Люди в программе защиты свидетелей не обрадовались, когда я отказалась от фамилии. Вообще их мало что радовало. Они просто записали в дело фамилию Смит, но она была не больше моей, чем новое имя.
– Месье Манденауэр забронировал для вас номер в гостинице «Олоффсон», – сообщил Марсель, забирая у меня единственную сумку, с которой я прилетела.
Недавно я присоединилась к специальному подразделению ягер-зухеров. Охотников-следопытов, если ваш немецкий на таком же нулевом уровне, как мой.
Ягер-зухеры охотятся на чудовищ, и это вовсе не эвфемизм для обозначения творящих зверства людей, которым самое место в клетке. Я имею в виду настоящих чудовищ – тех, из чьей кожи прорастает мех, и чьи зубы превращаются в клыки. Монстров, которые пьют человеческую кровь и не могут насытиться.
Эдвард Манденауэр – мой новый начальник. Он послал меня на Гаити, чтобы я разузнала, как поднять из могилы зомби. Очень хорошо, когда личные и рабочие цели совпадают. Так можно даже поверить в теорию о том, что случайностей не бывает.
– Сюда, пожалуйста. – Марсель ждал меня у дверей.
Я поспешила за ним, оставив позади прохладный тенистый зал и выйдя в яркий солнечный день суетливого Порт-о-Пренса.
Хотя остров Гаити чудовищно перенаселен – согласно последней переписи, на нем обитает восемь с половиной миллионов человек, – здесь также сохранилась огромная территория необжитой и неизведанной земли в горах. Я была уверена, что все тайны, которые стоит узнать, нужно искать именно там.
Я окинула взглядом спешащих по своим делам жителей столицы. Да уж, здесь тайны определенно никто хранить не станет.
Марсель, наплевав на запрещающие знаки, оставил машину на обочине. Он открыл для меня пассажирскую дверь, я забралась в машину и едва не задохнулась от жары. Забросив мой багаж на заднее сидение, Марсель сел за руль, включил кондиционер на максимальный холод и с головокружительной скоростью сорвался с места.
Всего через несколько минут он затормозил перед большим викторианским особняком. Отель «Олоффсон» изначально строился как летняя резиденция президента. Во время американской оккупации 1915 года он использовался моряками как госпиталь, а позже стал первой гостиницей республики.
Марсель проводил меня по ступенькам в вестибюль. В отеле меня уже ждали, и вскоре я проследовала за Марселем в номер с балконом, откуда открывался вид на город.
Марсель поставил мою сумку на пол.
– Месье Манденауэр договорился о вашей встрече с другом.
– У Эдварда здесь есть друзья?
Марсель искоса посмотрел на меня:
– У него везде есть друзья.
Ну конечно.
– Этот друг поможет вам найти то, что вы ищете.
– Вы знаете, что я ищу? – нахмурилась я.
– Есть небольшие проблемы с проклятием, oui?
Не назвала бы лютующего в Новом Орлеане монстра «небольшой проблемой», но Марсель вроде как знал, о чем речь.
В Городе-Полумесяце я видела много чего странного, но фантастичнее человека, превращающегося в волка и обратно, не припомню.
Оборотни существуют на самом деле. Вероятно, вы сочтете, что бывшую активную участницу родительско-учительской ассоциации эта новость поразила, но спешу вас разубедить. Ведь если оборотни из легенд существуют взаправду, то и зомби, наверное, тоже?
– Эдвард вам сказал, зачем направил меня сюда?
– Чтобы снять проклятие, вам нужна наложившая его королева вуду, а она мертва.
– Уже примерно полторы сотни лет.
Марсель понизил голос до шепота:
– Вы должны поднять ее из могилы. Зомби.
Не совсем. Я не стремилась оживить гниющее шаркающее существо. Хотя Эдварда устроили бы зомби вроде тех из фильма Ромеро «Ночь живых мертвецов», мне этого было мало. Я не могла обречь свое дитя на такое «воскрешение».
Со своего последнего приезда на Гаити я искала способ оживить дочь, но находила только еще больше смерти. А потом до меня дошла молва о невероятной силе, скрывающейся в горах Гаити и способной на большее, чем вдохнуть жизнь в разлагающийся труп. Однако у меня не было средств, чтобы вернуться на остров: ни сбережений на обстоятельные поиски, ни наличности, которая, несомненно, потребуется чтобы выкупить такой секрет.
Но теперь все совсем иначе.
Я вышла на балкон и уставилась на холмы вдалеке. Где-то там обитает жрец вуду, который, если верить недавним слухам, умеет воскрешать мертвых по-настоящему. Как будто они никогда и не умирали.
Глава 2
Можете себе представить? Никакой больше смерти.
Мне и самой сложно в это поверить. Но очень хочется.
В Новом Орлеане я часто утешала себя банальностями вроде того, что смерть – это не конец, а начало жизни в новом мире, своего рода приключение. Возможно, так оно и есть. Но я все равно хотела вернуть дочь.
Отвернувшись от города, я зашла в номер, где ждал Марсель.
– И когда я встречусь с этим другом Манденауэра?
– Он сам придет к вам, жрица. – Увидев мой хмурый взгляд, Марсель тут же исправился: – Мисс Кассандра.
– Когда? – повторила я.
– Всему свое время. – На этой загадочной ноте Марсель открыл дверь и был таков.
Я не стала распаковывать вещи. Как только узнаю, куда нужно ехать, сразу двину.
Измученная перелетом, я уснула поперек кровати, даже не сняв дорожную одежду: свободные джинсы, черную майку и кеды. Когда я проснулась, уже стемнело.
В тихой темно-синей ночи шум Порт-о-Пренса казался еще громче. В новолуние в небе было столько же серебра, сколько в моей шкатулке с драгоценностями до того, как я узнала о существовании оборотней. То есть нисколько.
Пальцами в кольцах я взялась за блестящий крестик на груди, который носила не из религиозных соображений, а ради защиты. Нынче я увешана оберегами с ног до головы. Когда-то мне казалось, что лучше прятать их под одеждой, но впоследствии я узнала, что иногда стоит держать их на виду.
Повернувшись, я замерла: балконная дверь была открыта, а на балконе кто-то стоял.
– Привет. – Я медленно села. – Я Кассандра.
– Жрица.
Шепот походил на шипение, и я тут же вспомнила Лазаря – питона, которого оставила в Новом Орлеане. Он был моим единственным другом до того, как проклятие ущербной луны привело в мою жизнь Диану Мэлоун.
Криптозоолог, приехавшая в Новый Орлеан искать волка, которых в Луизиане не водилось, Диана нашла в этом городе не только волка. Расследуя дело о проклятии вуду, она забрела в мой магазин, и мы подружились, как у женщин иногда бывает.
Тень на балконе не двигалась с места, и я пробормотала:
– Пожалуйста, входите.
Едва слова сорвались с моих губ, фигура переступила порог. Я включила свет и вытаращилась на представшую передо мной женщину.
Высокая и фигуристая, она выглядела шикарной и словно не из нашего времени. Кожа цвета кофе с молоком и такие же голубые глаза, как у меня. Она была одета в длинное струящееся платье цвета пурпура, а на ее голове красовался тюрбан в тон. Вот как должна выглядеть жрица вуду. Как жаль, что мне такой образ никогда не удавался.
– Я Рене, – негромко представилась гостья. – Вы хотите узнать о проклятии ущербной луны?
Она говорила с французским акцентом, но произношение было безупречным. Возможно, она родом отсюда, но английский учила точно не здесь.
Учитывая это и цвет ее кожи и глаз, Рене была мулаткой – не оскорбительный термин на Гаити, обозначающий потомков свободных цветных времен колониальной эры. Смешанная раса подарила им богатство и права граждан Франции.
Не знаю, почему я ожидала, что другом Манденауэра окажется мужчина. Наверное, потому что шеф был так стар, что от мысли о подруге у меня мурашки шли по коже. Представьте, что застукали своих бабушку и дедушку на кухонном полу. Захочется воткнуть иголку в глаз, чтобы забыть этот образ.
– Э-э, ну да. Ущербной луны, – выдавила я. – Это правда, что проклятие вуду может снять только тот, кто его наложил?
– Да.
– А если этот человек умер?
– О, теперь понятно. – Она склонила голову, но тюрбан не шелохнулся. – Вы приехали узнать о зомби.
Не вижу никакого смысла это скрывать.
– Верно.
На идеально гладком лбу Рене появилась морщинка. У нее их было немного, так почему же она показалась мне пришельцем из другой эпохи? Наверное, что-то такое углядела в ее глазах.
– Воскрешение мертвых – очень серьезное и опасное предприятие, – прошептала она.
– Но это возможно?
– Конечно.
У меня перехватило дыхание.
– Вам доводилось?
– Подобные деяния вне законов божьих и человеческих.
Меня больше не волновали ни те, ни другие. Закон не в силах причинить мне больше зла, чем уже сделал бог.
Может показаться, что после случившегося с моим ребенком я потеряла веру в бога. Да, какое-то время так оно и было. Я начала изучать вуду только по одной причине – из-за Сары, – но эта религия меня покорила.
Система верований вуду очень сложная – изменчивая, приспосабливающаяся к условиям, монотеистическая. Многое из того, что я узнала, изучая ее, имело смысл. Например, то, что зла без добра не бывает.
А я верила в зло. Намного больше, чем во все остальное.
Рене нахмурилась, словно прочитав мои мысли. Наверное, она все поняла по выражению моего лица. Я ничего так не хотела, как воскресить дочь. Подобное помешательство кому угодно повредило бы психику. Я это знала, но не могла изменить ни то, что чувствовала, ни то, чего хотела, ни то, кем была.
– Вам доводилось воскрешать мертвых? – повторила я.
– Нет.
Я разочарованно вздохнула.
– Но я знаю человека, которому доводилось.
От предвкушения у меня голова пошла кругом.
– И где я могу его найти?
– Воскрешать мертвых можно только бокору. Вы знаете, кто это?
– Хунган (священник вуду – прим. пер.), который служит духам обеими руками. Жрец зла.
– Не нужно быть столь категоричной, – прошептала Рене. – Любой хунган должен познать зло, чтобы с ним сражаться, так же как и бокор должен познать добро ради надежды его ниспровергнуть.
Иногда я скучала по черно-белому миру или хотя бы его иллюзии.
– А если воскресить мертвеца из добрых побуждений? – спросила я.
– В этом нет ничего доброго. Смерть – это вечный покой. Хотя живые ее боятся, мертвые находят в ней утешение. Они не хотят сюда возвращаться.
– А вы со многими покойниками беседовали? – усмехнулась я. – Они сами вам сказали?
– Смерть приходит к каждому из нас в свое время. Случайностей не бывает.
– Я в это не верю!
Я повысила голос почти до крика. Рене приподняла брови.
Нужно быть осторожнее. Эта женщина явно не дура.
Она поймет, что я приехала на Гаити не только ради задания ягер-зухеров, и я ничего не найду.
– Неважно, во что я там верю, – сдержанно произнесла я. – Эдвард хочет, чтобы я нашла способ покончить с проклятием ущербной луны. От того, что я смогу тут отыскать, зависит воскрешение королевы вуду и снятие наложенного ею проклятия. Вы мне поможете?
Рене несколько томительных секунд молча смотрела на меня, а потом подняла длинные ухоженные руки – которые тоже не казались старыми – и вновь их опустила.
– Есть в Порт-о-Пренсе один человек…
– Я слышала, что такой живет в горах, – перебила я.
В глазах Рене что-то блеснуло.
– Он не тот, у кого вам захотелось бы учиться.
– Как его зовут?
– Имена таят в себе силу, – прошептала Рене. – Я не стану называть его имя.
С тем, что в именах есть сила, я полностью согласна. В мифах и легендах многие проклятия можно разрушить, произнеся имя проклятого, но на практике я никогда с этим не сталкивалась.
Можно хоть обназывать оборотня его человеческим именем – чудовище не перекинется. Я слышала, что ключевая часть ритуала поднятия зомби – произнесение его имени трижды. Но так как самой сути ритуала я не знала, то не выпадало случая проверить, помогает ли часть про имя или нет.
– Мне нужно встретиться с этим человеком, – решила я.
– Нет, не нужно. Для воскрешения королевы вуду вам стоит лишь узнать порядок ритуала. Поднимете ее из могилы ненадолго, она снимет проклятие, а потом вы вернете ее на место.
– А человек в горах? – Я пыталась казаться не слишком заинтересованной, но сомневаюсь, что мне удалось. – Он проводит иной ритуал?
Рене отвернулась к балкону. На секунду мне показалось, что она прямо сейчас выйдет за дверь, и я шагнула вперед. Глупость, конечно. Сомневаюсь, что у меня получилось бы помешать ей сделать то, что она хочет. В Рене таилась огромная сила. Не вуду, а нечто иное.
Но она не пошевелилась, лишь молча глядела на далекие холмы, которые под черным небом казались темно-зелеными.
– Когда-нибудь слышали об игбо? – спросила она.
– Нет.
– В старые плохие времена, когда людей из Африки выкрадывали и продавали в рабство, существовало племя, известное как эфик из старого Калабара. Они держали в своих руках всю работорговлю в Западной Африке.
– Племя продавало в рабство своих же? – Такого я никогда не слышала.
– Нет. В Африке до сих пор существуют разные народы, войны, месть. Одно племя воевало с другим, потом победители продавали побежденных людям из эфик, а те, в свою очередь, – белым.
Я покачала головой. Люди, неважно какого цвета кожи, вели себя просто отвратительно.
– В племени эфик имелось тайное общество, известное как игбо. Оно начиналось как кучка судей, но настало время, когда в плену у эфик находилось столько рабов, что требовалось найти способ держать их в повиновении. Игбо стали опасной группой, которая жестоко наказывала рабов за малейшую провинность. Одного произнесенного шепотом их названия хватало, чтобы принудить к покорности.
Я понимала, чем такое могло помочь. Восстания рабов имеет смысл опасаться, когда количество угнетенных вдвое превышает число угнетателей. На самом деле именно на Гаити произошло единственное успешное восстание рабов в истории.
– Это все очень интересно, Рене, но какое отношение ваша история имеет ко мне?
– Говорят, что тот человек в горах – из игбо.
Глава 3
– А зачем игбо теперь нужно? Рабства больше нет.
– Вы в этом уверены, жрица?
– Рабство вне закона, не так ли?
– Закон применяется только, когда кого-то поймают на его нарушении.
– Нет. Незнание не освобождает от ответственности.
Рене улыбнулась.
– Такая юная и невинная, несмотря на боль в глазах.
Мне не хотелось обсуждать свою боль ни с ней, ни с кем-либо еще.
– Вы пытаетесь сказать, что бокор – работорговец?
– Конечно нет. Это уж точно вне закона.
Я потерла лоб.
– Тогда что?
– Я не расскажу вам о бокоре и не отведу вас к нему. Держитесь от него подальше. Он злой и, как я слышала, не в себе.
Как жаль, что он, похоже, именно тот, кто мне нужен.
– Ладно. – Я опустила руку. – И от кого я узнаю, как поднять из могилы королеву вуду?
– Я пошлю к вам хунгана.
– Мне казалось, только бокор может воскрешать мертвых.
– Только бокор станет это делать. А знать ритуал может любой жрец или жрица.
Вот только я таких не встречала.
– Неужели воскрешение мертвеца стоит потери себя? – тихо спросила Рене.
Я вздернула подбородок и посмотрела ей в глаза.
– Да, стоит.
Рене вгляделась в мое лицо, затем резко кивнула и вышла за дверь. Когда я последовала за ней, она уже исчезла.
Я вернулась в пустой номер. Нужно найти бокора и уехать из Порт-о-Пренса, пока Рене не догадалась, что я задумала – если она уже не поняла.
Она все выболтает Эдварду. Шеф примчится сюда или пошлет кого-то вместо себя. Будет ор, спор и в конечном итоге меня утащат домой.
Я знала Эдварда не очень хорошо, но тут особых знаний и не нужно. Ему не нравится, когда его приказы не выполняют. Меня отправили сюда не на встречу с возможно безумным жестоким колдуном. Меня такому не обучали.
Меня отзовут, сюда приедет кто-то из подручных Эдварда, и единственная надежда на возвращение дочери взорвется шаром огня – обычный метод ягер-зухеров. Хотя, если подумать, это оборотни взрываются от серебряных пуль. Не уверена, что происходит со злобными жрецами вуду.
Нельзя этого допустить, пока я не узнала все необходимое. Поэтому я заперла дверь и, крадучись, покинула отель.
Деньги всем и везде развязывают языки, а благодаря Эдварду они у меня были. Пару часов и несколько сотен долларов спустя я вошла в бар в злачном районе Порт-о-Пренса – хотя, если уж на то пошло, весь этот город был опасным.
Перегороженные дороги, огромные выбоины, открытые люки и горящие свалки – я бы испугалась, если бы переживала за свою жизнь. Однако, поскольку меня волновала моя дочь, я все же взяла с собой нож, который смогла пронести в самолет благодаря связям Эдварда. С пистолетами я обращалась неважно, а вот нож – другое дело.
После того как мой мир рухнул, я по понятным причинам стала пугливой, поэтому на досуге освоила несколько приемов карате и обращение с ножом. Я умела даже метать его и попадать в дерево восемь раз из десяти. Так что если когда-нибудь на меня нападет дерево, я его одолею.
За последние два часа я узнала, что нет ни единого живого гаитянина, готового пойти со мной к бокору. Но Девон Мерфи может согласиться. За кругленькую сумму он и душу продаст.
Хотя это описание заставило меня недовольно поджать губы – мой бывший муж был настолько помешан на деньгах, что мог продать что угодно, – мне все равно требовался проводник.
Внутри «Морского конька» – вывеска была на креольском, но рядом с надписью нарисовали именно его – было людно и пахло пивом. Бар напоминал матросский кабак – стойка из тикового дерева и люстра в виде штурвала. Одинокий белый мужчина сидел за пустым столиком – глаза наполовину закрыты, пиво недопито.
– Мерфи? – спросила я.
Черные глаза казались бусинками на оплывшем лице. Неопрятная седая борода – ему лет пятьдесят, может, шестьдесят. Если он знал, где живет бокор, пусть хоть сто.
– Можно? – Я выдвинула стул.
Он залпом допил пиво и, поставив пустую кружку на стол, указал на нее.
Махнув бармену, я села. Когда официант принес пиво и дождался, пока я заплачу – да уж, видимо, в подобном месте наливать в кредит нет смысла, – я перешла к делу.
– Слышала, вы тот, кто может проводить меня в горы.
Мерфи хрюкнул.
– Сколько вы возьмете, если согласитесь отвести меня к бокору?
Седые кустистые брови сошлись в одну, когда он залпом выдул пиво. Открыл рот, но не произнес ни звука. Глаза его закатилась, и он вырубился, со стуком рухнув на стол.
– Сукин сын, – пробормотала я.
– Разве леди стоит так выражаться?
Я развернулась, и у меня тут же отвисла челюсть. Мужчина в дверях был…
Я пыталась подобрать слово, но единственное, что шло на ум – экзотичным. Волосы до плеч, когда-то светло-каштановые, теперь выгорели почти добела. В них там и сям виднелись вплетенные бусины и перья. Загорелая кожа отливала бронзой, блестящие золотые браслеты плотно охватывали литые бицепсы, выпирающие из оторванных рукавов когда-то белой рубашки. Брюки цвета хаки, оборванные ниже колен, открывали сильные икры и босые ступни. Но что действительно привлекло мое внимание, так это его лицо. Резкие скулы, квадратный подбородок и серо-голубые глаза – просто красавец.
Когда он наклонил голову, в левом ухе затряслась серьга-кольцо. Прежде чем я успела сообразить, рука уже потянулась к собственному проколотому, но ничем не украшенному уху.
Он улыбнулся, но от улыбки его лицо не смягчилось, а в сочетании с серьгой и вовсе напомнило мне о пиратах и Эрроле Флинне.
– Искали меня, мадемуазель?
Первые слова прозвучали с ирландским акцентом, последние – с французским. Я бросила взгляд на спящего на столе пьяницу.
– Боже, надеюсь, что да.
– Отлично. Пройдемте в мой кабинет.
Он исчез за дверью. Я задержалась лишь на секунду, чтобы коснуться рукоятки ножа, и последовала за ним.
Когда я вышла в узкий переулок, лицо обдал душный воздух тропической ночи. Мужчина прислонился к забору из сетки-рабицы, отделявшему «Морского конька» от соседнего заведения. Поднес к губам бутылку пива и сделал глоток.
Я завороженно наблюдала, как двигается его кадык, и следила за одинокой капелькой, что сбежала по горлу и исчезла в вырезе рубашки. Я сглотнула, и этот судорожный звук нарушил повисшую между нами тишину.
Он вытер рот тыльной стороной ладони и протянул бутылку мне. Мысль о том, чтобы коснуться губами горлышка, которого несколько секунд назад касался его рот, настолько меня ошеломила, что я начала заикаться.
– К-кто в-вы такой?
– А кто вам нужен?
– Что?
– За нужную сумму я буду тем, кем вы хотите.
Теперь он говорил с американским акцентом. Голова шла кругом.
– Не понимаю.
Он отпил еще пива.
– Кого вы ищете?
– Девона Мерфи.
– Значит, вы пришли по адресу.
– Вы Мерфи?
– Да.
Я больше не была уверена, что рада.
Он шагнул ко мне. Я отступила и уперлась спиной в стену таверны. Мерфи навис надо мной, что было, в общем-то, несложно, поскольку я не отличалась высоким ростом, а в нем было уж точно больше метра восьмидесяти сплошных мышц.
Я потянулась к рукоятке ножа. Мерфи перехватил мою руку, и я бессильно посмотрела ему в глаза.
– Не надо, – тихо сказал он, стиснул мои пальцы почти до боли и отпустил.
Он не отодвинулся, стоя так близко, что его грудь почти касалась моей. Нужно только резко вскинуть колено, и он отойдет – или упадет, – но я не стала. Потому что не хотела.
И что меня так завораживало в Девоне Мерфи? Красота? Загадочность? Сила?
Возможно, просто мое долгое воздержание. Я не спала с мужчиной с тех самых пор, как узнала правду о муже. До этого в моей жизни был только он. Я считала, что внутри меня все мертво, но, видимо, ошибалась.
– Отойдите, – приказала я.
Его глаза округлились, губы дернулись, однако он послушался. Внезапно я снова смогла дышать. Но, к сожалению, в воздухе пахло только им.
Ну почему от него не несет так, как должно вонять от полуголого любителя пива, не вылезающего из баров? Почему от него пахнет мылом, дождем и солнцем? Обожаю солнышко.
Я встряхнула головой так сильно, что заболела шея. Когда туман перед глазами рассеялся, Мерфи во всем своем великолепии по-прежнему стоял передо мной. Я подумала о дочери и о своей задаче.
– Слышала, вы хорошо знаете горы.
Он пожал плечами:
– Довольно неплохо.
– Отведете меня в одно место?
– Зависит от того, в какое.
– Я не знаю, где оно находится. Знаю лишь то, что мне нужно там найти. – Я сжала губы. – Вернее, кого.
– Вы ищете кого-то в горах? Не слышал о пропавших туристах.
– Я похожа на туристку?
– Если бы не нож, я бы сказал, что да.
– Ну так вот, я не туристка.
Он, сдаваясь, поднял руки.
– Ошибся. На Гаити редко встречаются белые крошки. Чем вы занимаетесь?
– Не ваше дело. Вам достаточно знать лишь то, что я способна заплатить за доставку.
– Доставку чего?
– Меня. К бокору.
Он слегка выпятил губы, а в глазах загорелся огонек.
– Мезаро?
Меня внезапно пробрала дрожь, несмотря на ночной зной – как будто кто-то внимательно смотрел мне в спину. Я огляделась по сторонам, но в проулке не было никого, кроме нас. Тем не менее страх быстро испарился: наконец-то я узнала нужное имя!
– Вы его знаете? – спросила я.
– Не лично.
– Знаете, где он живет?
Его лицо стало непроницаемым.
– Возможно.
Я попыталась удержаться от насмешливого тона:
– Сколько?
– Сто штук.
– Долларов? – расхохоталась я. – Еще варианты?
Он пожал плечами.
– Дело ваше.
– Слышала, вы за деньги на все готовы.
В ответ на неприкрытое оскорбление Мерфи лишь улыбнулся.
– Что в этих горах такого плохого? – поинтересовалась я. – Почему никто не соглашается туда идти?
– Люди боятся не гор, а Мезаро. Он… не совсем здоров.
– А кто совсем?
Мерфи снова наклонил голову, и я отвлеклась на блеск его серьги. Неужели она меня гипнотизирует?
– Из-за чего ваши глаза столь грустны, а язычок так остер, мисс?..
– Кассандра, – подсказала я.
Он ждал фамилии, но вряд ли дождется.
– М-м-м, – протянул он, когда я не продолжила. – Секреты, mon cher?
На этот раз он произнес французские слова с ирландским акцентом.
– Как вы это делаете? – спросила я.
Он развел руками, притворяясь, что не понимает, о чем я.
– Я ничего не делал.
– Вы на каждой фразе меняете акцент. Откуда вы?
– Отовсюду. Из ниоткуда. Отсюда.
– Секреты? – поддразнила я.
– Поделись своими, – подмигнул он, – и я раскрою свои.
– Когда рак на горе свистнет.
– Не хочешь делиться?
– Это всегда доводило меня до беды.
Он усмехнулся, и мои щеки вспыхнули.
– К тому же я сомневаюсь, что вы мне что-то расскажете, – продолжила я, – или что ваши слова будут правдой.
Он картинно схватился за сердце. На большом пальце блеснуло серебряное кольцо.
– Ты мне не доверяешь?
– Нет.
– Но все равно хочешь, чтобы я отвел тебя в джунгли.
– Там больше нет джунглей.
Большая часть Гаити лишена деревьев. Их вырубили еще до двадцатого века, потому что дрова использовались для готовки и обогрева. На острове осталось всего несколько лесов, да и те заповедные.
– Фигура речи, – вновь усмехнулся он. – Откуда тебе знать, что взяв деньги, я не сбегу?
– Потому что я их тебе не дам, пока мы не вернемся.
– А мне откуда знать, что тебе есть чем заплатить?
– Даю слово.
Он покачал головой.
– У меня есть идея получше.
Он смерил меня взглядом, и я закатила глаза.
– Придумай что-нибудь другое.
– К сожалению, больше ничего на ум не идет.
– Мужчины…
– Да уж, такие мы гадкие существа.
Теперь его акцент стал британским. Я подавила детское желание пнуть его в голень.
– Может быть, я смогу нанять кого-то другого?
Мерфи прислонился к забору и скрестил руки на груди. Мускулы бугрились под золотыми браслетами. Украшения, бусины и перья должны были придать ему женственности, но оказывали совершенно противоположный эффект.
– А как сама думаешь? – пробормотал он.
Я не стала отвечать. И так уже оббегала весь город. Все до смерти боялись бокора, если вообще признавали, что знают, кто это такой и что он существует. Единственным, кто не боялся, а лишь вел себя осторожно, был Мерфи. Вдобавок только он знал имя бокора и где того найти.
Что такое сто тысяч долларов, если на другой чаше весов жизнь моей дочери и снятие проклятия ущербной луны? Уверена, Эдвард не станет возражать. Едва я открыла рот, чтобы согласиться с условиями Мерфи, как он меня перебил:
– Скажи, зачем тебе Мезаро, и я отведу тебя к нему за разумную плату.
Я захлопнула рот, едва не прикусив язык.
– Почему?
Он пожал плечами и отвел глаза.
– Ты кажешься отчаявшейся.
Хм, а ему не все ли равно?
– Какая плата кажется тебе разумной?
– Десять тысяч плюс накладные расходы.
Действительно разумно. Если не считать, что придется раскрыть ему душу.
– Договорились, – кивнула я и протянула ему руку.
Он взял ее своими длинными искусными пальцами, напоминавшими мне пальца пианиста до того, как я почувствовала грубые мозоли. Я бросила взгляд на порезы, царапины и шрамы, усеивавшие его руку.
Мерфи задержал мою руку в своей, а когда я это поняла, то выдернула ладонь и даже не попыталась скрыть неловкость, с которой вытерла ее о джинсы.
Он не казался оскорбленным. Не то чтобы мне было не плевать. Теперь он работал на меня.
– Хочешь сделать это здесь или внутри?
Я ахнула, когда в голове замелькали образы того, как мы «делаем это».
– Ч-что? – заикнулась я.
По его улыбке я поняла, что он намеренно меня подловил, просто потому что мог. Поход будет нелегким, но с другой стороны, иного я и не ожидала.
