Текст книги "Ущербная луна (ЛП)"
Автор книги: Лори Хэндленд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)
Глава 3
Пока я таращилась на место, где недавно стоял незнакомец, в сумерках раздался протяжный низкий вой. У меня даже волосы на руках встали дыбом. Могла бы поклясться, что источник этого звука находился точно напротив меня.
Будучи зоологом, я знала о забавном свойстве волчьего воя. Помимо того, что человек практически не способен определить, откуда исходит звук и какое расстояние преодолевает, зачастую горстка волков создает иллюзию целого хора.
Разумеется, соло звучит как соло, и получалось, что в этом районе обитало на одного волка больше, чем все вокруг утверждали.
– Нет тут никаких волков, как же, – пробормотала я, но все равно устремилась к машине, шагая так быстро, как только можно шагать, не путаясь в ногах. Я не собиралась доказывать свою правоту встречей с одиноким волком или что там еще выло во тьме. Нет никакой гарантии, что, оказавшись правой, я останусь в живых.
Поскольку волки ведут ночной образ жизни, лучше всего вернуться сюда в светлое время суток, с проводником и пистолетом.
Может быть, тут даже и пистолет не поможет. Если только он не заряжен серебряными пулями.
От этой мысли меня пробило на смех. Так как он получился слегка истерическим, я завела машину и на всех парах покатила в город. Успокоилась, только когда угнездилась на барном табурете в местечке, именуемом «У Келли». Что-что, а бар «У Келли» есть везде.
С каждым часом шум и музыка пролегавшей в паре кварталов от бара Бурбон-стрит звучали все громче. Выждав, когда туристы в баре сменились местными, я приступила к расспросам.
– Рюэлль никакой не проводник. Шуткуешь, что ли?
Я хмуро посмотрела на древнего старика, такого загорелого и морщинистого, словно последние сорок лет он жарился на солнце. Зачем же Фрэнк направил меня к Рюэллю, если тот?..
Я наклонила голову:
– Кто же он?
– Псих.
– Простите?
Мой собеседник уставился на дно своей пустой кружки с таким жалобно-тоскливым видом, что я подняла палец, и бармен долил ему пива.
– У него есть особняк на краю болота, но домишко-то стоит заброшенный. А Рюэлль заделался дикарем.
– Тогда он знает окрестности.
– Лучше всех. Но его давненько не видели. Небось помер уже.
Странно. Может быть, Фрэнк познакомился с Адамом до того, как тот повредился умом.
– С чего бы Рюэллю покидать родной дом?
– Так он школу закончил и сразу подался в армию. Говорили, его взяли в спецназ. Когда домой-то вернулся, места себе не находил. Вот и засел в болотах.
Мне стало интересно, почему молодой человек, перед которым открыто множество дорог, пошел служить в армию. Конечно, я и сама не пошла проторенным путем и загребанию денег лопатой в папочкиной фирме предпочла кочевую жизнь с мужчиной своей мечты. Однако я сомневалась, что Адам Рюэлль завербовался в армию из-за женщины. Хотя чем черт не шутит.
Размышляя над перипетиями жизни Рюэлля, я взяла со стойки спичечную коробку, на которой зловеще-загадочным шрифтом было написано «У Кассандры».
Старик наклонился и постучал по надписи желтым от никотина пальцем.
– Хочешь узнать о вуду и всяком таком?
– С чего вы взяли? – нахмурилась я.
– Жрица Кассандра купила старый дом Мари Лаво[1]1
Мари Лаво (предположительно 10 сентября 1794 – 16 июня 1881) – верховная жрица вуду. Жила в Новом Орлеане и была одной из самых влиятельных его фигур того времени. Еще при жизни она называла себя «королевой вуду» и впоследствии стала героиней множества рассказов и фольклорных легенд.
[Закрыть] на Роял-стрит.
– Мари Лаво? Той самой «королевы вуду»?
– Верно, мэм. – Старик кивнул, воодушевившись затронутой темой. – Многие думают, что этой Мари были две разные женщины – мать и дочь. Когда одна умерла, ее место заняла другая. Вот народ-то и верит, что у Мари был волшебный дар.
– Поверишь тут, если человек молодеет и не умирает, – согласилась я.
– Никто не знает точно, ни где жила Мари, ни где она похоронена, – встрял бармен.
– Она похоронена на кладбище святого Людовика номер один[2]2
Кладбище святого Людовика №1 открыто в 1789 году и является старейшим сохранившимся кладбищем в Новом Орлеане. Оно расположено на Бейсин-стрит, рядом с Французским кварталом. На этом кладбище захоронено много известных людей. Считается, что Мари Лаво похоронена в склепе семьи Глапион.
[Закрыть], – непререкаемым тоном заявил дедуля. – Это второе по посещаемости место захоронения в стране.
– А какое первое? – Я могла бы поспорить, что это Могила Неизвестного Солдата или, может быть, Вечный огонь[3]3
Скорее всего, имеются в виду мемориалы, расположенные на Арлингтонском национальном кладбище в США. Могила Неизвестного Солдата – была основана в 1921 году. Каменная гробница с телом неопознанного солдата Первой мировой войны, захороненного в День ветеранов в 1921 году, – это только видимая часть мемориала. А под плитами, прилегающими к гробнице, находятся захоронения неизвестных американских солдат, погибших во время Второй мировой, корейской и вьетнамских войн.
Вечный огонь – мемориал, посвященный 35-му президенту США – Джону Фицджеральду Кеннеди. Вечный огонь на могиле Джона Кеннеди был зажжен 25 ноября 1963 года.
[Закрыть].
– «Грейсленд»[4]4
«Грейсленд» – легендарное поместье американского певца и актера Элвиса Пресли, расположенное в пригороде Мэмфиса, США. Элвис умер 16 августа 1977 года и был похоронен на кладбище. Однако несколько месяцев спустя его прах был перенесен в «Грейсленд». Случилось это после того, как вандалы пытались вскрыть могилу «короля рок-н-ролла», чтобы удостовериться в его смерти.
[Закрыть].
Ну, никто и не отрицал эксцентричность американцев.
– Жрица Кассандра поселилась в доме Мари, – не унимался мой собеседник, – и открыла магазин вуду.
– Смахивает на очковтирательство.
– На очко... что?
– На балаган. Разводку для туристов.
– А вот и нет. У нее есть такие вещицы, которых днем с огнем не сыщешь. Даже храм вуду на заднем дворе имеется.
Вот на храм я бы поглядела, но работа прежде всего.
– Я слышала, тут пропадали люди.
– В Орлеане-то? – Старик поднял бровь. – Да неужто?
Я понимала его сарказм. Еще в самом начале поисков паранормальных явлений я обнаружила, что исчезает намного больше людей, чем принято считать. Учитывая мигрирующую часть населения Нового Орлеана – бездомных и туристов, – а также близость реки, озера и болот, я могла бы поспорить, что здесь даже не вели точный учет пропавших.
Я жестом попросила долить нам и решила зайти с другой стороны.
– А еще поговаривали о волке на болоте.
– Я видел волка на Джексон-сквер.
– В городе? – моргнув, уточнила я.
Старик кивнул.
– Вы уверены?
Волки, безусловно, не рисковали заходить в густонаселенные районы, если только совсем не выбивались из сил.
– Не веришь мне, спроси у Джея. – Он указал пальцем на молодого человека, уплетавшего огромный гамбургер на другом конце стойки. – Он обслуживает эту площадь.
– Обслуживает? – Я поглядела на Джея. Довольно милый, но как-то не получалось представить его на панели.
– Полиция.
Ну вот, это куда логичнее.
Я с трудом подавила желание радостно потереть руки. Полицейский, чья смена закончилась. Что может быть удачнее?
Только если в «У Келли» заявится оборотень, но я не собиралась торчать здесь и ждать такой оказии.
– На Джексон-сквер был волк? – спросила я.
Джей поднял взгляд от тарелки.
– Нет.
Я повернулась к старику.
– А я видел, – упрямо пробубнил тот.
– Людям каждую ночь мерещатся разные странности, – пояснил Джей.
– Какие именно?
Он встал и положил на стойку деньги.
– Новый Орлеан – наиболее посещаемый город Америки, и приводят сюда...
– Призраки?
– Выпивка, наркотики, громкая музыка. – Он направился к двери. – И не такое привидится.
Немного погодя я попрощалась и неспешно двинулась по тихому темному переулку в сторону Бурбон-стрит. Через пару минут у меня возникло стойкое ощущение, что я не одна.
Возможно, одно из здешних привидений решило проводить меня домой. А может быть, это был обычный грабитель. Я с радостью воспользовалась бы случаем и надрала задницу какому-нибудь отребью, после того как столь унизительно позволила себя скрутить…
Кому?
Я замерла, и, клянусь, тот, кто крался за мной, тоже замер. Это ли не паранойя?
Оглядевшись по сторонам, я заметила только тени, так что ускорила шаг и тут же различила цоканье, похожее на стук ногтей по столу. Или когтей по асфальту.
Вот теперь я точно сходила с ума.
Мои бедра обдало горячим дыханием, утробное рычание огласило воздух, и у меня екнуло сердце. Я боялась обернуться, боялась того, что могла увидеть или не увидеть.
Впереди виднелись открытые ворота, ведущие во внутренний двор. Сделав вид, что намерена двигаться прямо, я нырнула в проем.
Кто-то быстро пронесся мимо – кто-то пушистый и невысокий. Я до того удивилась, что метнулась вперед, желая рассмотреть это существо, и угодила ногой в рытвину.
Колени подогнулись, и я упала на землю. Затаилась, полагая, что на этот раз горячее дыхание коснется моего лица.
Но ничего не случилось.
Держась за стену, я встала и вышла на улицу. Мимо промчался автомобиль. Ветер доносил отголоски смеха. Лаяла собака, но тротуар опустел.
Лишь один человек маячил возле дома в квартале от меня. А дальше уже сверкали огни, гремела музыка и люди танцевали прямо на улице. Мышцы на руке мужчины вдалеке напряглись, когда он наклонился, чтобы прикурить сигарету, почти скрытую за его длинными черными волосами.
Я бросилась бежать, как только он скользнул за угол. К тому времени, когда я добралась до Бурбон-стрит, морок развеялся и осталась только праздношатающаяся толпа.
***
Той ночью мне приснилось, что кто-то забрался ко мне на балкон. Будто бы я оставила французские двери открытыми, зная, что он может прийти.
С животной грацией он устремился к кровати. У него были такие голубые глаза, что дыхание перехватило даже раньше, чем он успел прикоснуться ко мне шершавой мозолистой ладонью.
Во сне я видела его, и он был прекрасен. Пухлые губы, острые скулы, длинные ресницы – лицо аристократа и тело чернорабочего. У неженок не бывает усеянных шрамами пальцев, бугрящихся мускулов или загара.
Обнаженный, он возвышался надо мной, и тусклый серебристый свет скользил по лесенке его ребер и подтянутому, слегка подрагивающему животу. Мной овладело почти непреодолимое желание провести пальцами по этим плавным линиям, ощутить жар и силу, прижаться губами к выпуклостям, а потом двинуться ниже и насладиться его вкусом.
– Богиня охоты, луны и ночи, – прошептал он, и его дыхание омыло мою кожу, словно водопад.
Мне хотелось раствориться в этом голосе, в этом мужчине.
Кровать просела. Он вытворял такое, что и представить сложно, нашептывая на непонятном наречии.
– Лу-гару! – крикнула я и пробудилась от этого хриплого возгласа.
Ветерок раздувал шторы. Неудивительно, что мне приснился кошмар. Жара вползала в комнату вместе с гомоном вечеринки, все еще сотрясающей улицу.
Я вылезла из постели, захлопнула французские двери и защелкнула их на замок, до сих пор дрожа от воспоминаний о сне, который не очень-то походил на сон.
Я не могла корить себя за эротические фантазии. Все-таки я была молодой и здоровой и целых четыре года отказывала себе в сексе, а тут внезапно встретилась с таинственным незнакомцем, который разительно отличался от всех, кого я знала. Стоило бы забить тревогу, если бы после этого инцидента ничего такого не приснилось.
Тем не менее, разочарованная и потная, я была ужасно недовольна собой. Слишком бодрая для столь раннего часа, я угрюмо думала о том, что последует дальше.
Одинокое бдение в темноте и угрызения совести. Ведь, несмотря на то, что Саймон умер, он продолжал жить в моих снах. Пока этой ночью его место не занял другой человек.
Я отвернулась от окна и внезапно перестала дышать.
В изножье моей кровати, совершенный на фоне кремового атласного покрывала, лежал алый цветок, который я видела на другом берегу болота не далее как накануне.
Глава 4
Нет, не тот самый цветок. Такого не может быть.
Я стояла возле окна и трясла головой, глупо ударившись в панику. А может, и не глупо. Не я же притащила сюда цветок.
Я обвела взглядом комнату. Здесь негде было спрятаться, разве что...
Поглядев на пол, я наконец-то с облегчением выдохнула. Деревянный каркас кровати стоял прямо на ковре. Ни о каких «под кроватью» не могло быть и речи.
Я осторожно подкралась к ванной. Почему не вызвала охрану? Я и сама не знала. Вероятно, потому что не смогла бы заставить себя сказать: «Я нашла цветок. Спасите!»
Свет в ванной горел – я никогда не выключала его, ночуя в незнакомом месте. Терпеть не могу натыкаться на стены в полусонном состоянии.
Судя по отражению в трюмо, ванная пустовала. Как и платяной шкаф. Следовательно...
Я повернулась к окну.
Шторы, предназначенные для защиты от солнца, чтобы любители карнавала Марди Гра могли спать весь день напролет, спасали и от прочих радостей. Я прошла через комнату и раздвинула их, больше не в силах выносить неизвестность. Затем поглядела через пустой балкон на неоновые огни, мигавшие на другой стороне улицы. Моя комната находилась на пятом этаже. Неужели кто-то смог незаметно вскарабкаться в гостиничный номер?
Но ведь пьяные гуляки внизу ничего бы и не увидели? А даже если бы и увидели, стали бы беспокоиться или просто начали бы улюлюкать? В любом случае улюлюканье я бы услышала.
– Черт, – пробормотала я.
Кто-то забрался сюда. Но кто? Как? Зачем?
Ответы на вопросы придется искать в светлое время суток. На свою беду я бесплодно гадала всю оставшуюся ночь.
Рассвет застал меня одетой и жадно поглощающей кофе из бесплатного автомата в холле. Если бы можно было, не привлекая внимания, подставить рот под краник, я не стала бы колебаться. Я была выжата как лимон.
Я показала консьержу адрес, нацарапанный на листке из блокнота. Несмотря на утверждение сладкоголосого нахального каджуна, консьерж подтвердил, что по этому адресу находится весьма надежная контора по найму проводников – «Лучшие туры по болотам».
Я снова отправилась на причал, возле которого стоял аэроглиссер.
– Дина Мэлоун? – спросил хозяин катера.
Наверное, он меня ждал.
– Диана, – поправила я, и он расплылся в улыбке.
Вот это он зря. Зубы были такие, что и словами не описать. Хотя что там описывать – от них почти ничего не осталось. Стыд и позор. Парень-то совсем молодой, лет двадцати, наверное.
– Меня прислал мистер Тэллиент.
В его южном говоре не было ни капли французского акцента, о котором я уже тосковала.
– Я приезжала сюда вчера, – сказала я.
Мой собеседник, являвший собой нечто среднее между Хауди Дуди и Риччи Каннингемом[5]5
Хауди Дуди – кукольный персонаж одноименной телевизионной программы для детей, выходившей в США с 1947 по 1960 годы.
Риччи Каннингем – главный герой комедийного сериала «Счастливые дни», сыгранный Роном Ховардом.
[Закрыть], невзирая на блестевшие на солнце светлые волосы, нахмурился от мысленных усилий.
– Мне полагалось быть здесь вчера? Что-то я запутался.
Черт! Надеюсь, он не заплутает посреди болота.
– Я тут кое-кого встретила... – начала я.
– Здесь никого не бывает, кроме меня.
– Высокий, загорелый. – «Красивый» я говорить не стала, опасаясь, что это прозвучит совсем уж нелепо. – С длинными темными волосами.
– Не припоминаю такого, – пожал плечами мой проводник.
– Фрэнк, то есть, мистер Тэллиент, говорил, что мне требуется?..
Не Адам ли Рюэлль этот бедолага? Хотя тот вроде бы сгинул загадочным образом. И, кроме того, я сомневалась, что человек, который вырос в особняке, пусть ныне заброшенном, так запустил свои зубы. Но опять же, я могла ошибаться.
– Как тебя зовут?
– Чарли Вагнер. Тэллиент сказал, вы хотите выследить волка.
– Видел хоть одного?
Чарли отвел взгляд.
– Не берусь утверждать.
Интересный подбор слов. Его «не берусь утверждать» вовсе не говорило о том, что он ничего не видел.
– Вы не прочь прийти сюда, когда стемнеет? – спросил он.
– Когда стемнеет?
В последний раз, когда я бродила здесь в темноте, меня чуть не съел аллигатор. И это еще лучшее из того, что случилось.
Я вспомнила голос, запах табака, дыхание на моих волосах и руку, ласкающую мою грудь, к которой уже очень-очень давно не прикасался мужчина. В конце концов, может, вовсе не аллигатор был лучшей частью того приключения.
– Волки не появляются днем, – пояснил Чарли.
Ну это-то мне было известно.
– Хорошо, – согласилась я. – Когда стемнеет.
Он стоял на месте, не торопясь уезжать. Мы несколько секунд помолчали, а потом я задала единственный невысказанный вопрос:
– Ты знаешь Адама Рюэлля?
Чарли, до этого смотревший мне в глаза, сразу отвел взгляд.
– Никогда его не встречал.
– Знаешь, где он живет?
– Никто не знает.
– А как насчет их родового гнезда?
Чарли указал на противоположный берег, где колыхалась трава.
Других дел у меня не было. Тэллиент уже нанял Чарли. А меня мучило любопытство.
– Отвези меня туда, – сказала я.
***
Катер Чарли был обтекаемым и быстроходным. Наверное, мне следовало опасаться. Аэроглиссеры то и дело переворачивались на воде. Но я слишком радовалась ветру в волосах и солнцу, чтобы портить себе настроение, задаваясь вопросом «что, если».
При свете дня на болоте было очень красиво. Буйство красок, никаких аллигаторов и нутрий. Однако я сомневалась, что вечером здесь сохранится та же идиллия.
Повсюду росли красные цветы на высоких ножках. Я мимоходом ткнула пальцем в их скопление, но поскольку мы с Чарли были в наушниках, заглушающих рев мотора, проводник ничего не ответил – лишь сверкнул беззубым ртом и помчался дальше.
Мы обогнули по широкой дуге маленький остров и увидели особняк Рюэллей, который так и просился на открытку для Хэллоуина. Доски посерели, окна выломаны, крыльцо покосилось. Но, несмотря на плачевное состояние и солидный возраст, этому дому подошел бы эпитет «величественный». Когда-то в его комнатах кипела жизнь, звучали музыка и смех. Если очень постараться, я могла бы представить, как особняк Рюэллей, метафорически выражаясь, восстает из пепла.
Большинство плантаций в этой части Луизианы располагались на Великом речном пути, пролегающем от Нового Орлеана к Батон-Руж. Очень странно и вместе с тем удивительно, что одна из них оказалась здесь. Я как будто преодолела временной интервал и попала в другое столетие.
Чарли заглушил мотор, и нос катера ударился о ветхий причал.
– Давно здесь никто не живет? – спросила я.
– Раньше тут постоянно отирались сквоттеры. Но в последнее время никого нет.
– Почему?
– Боится народ. Привидений и всякого такого. Слышал, как судачили, будто несколько человек пропали и больше их никто не видел.
Я поглядела на дом. Если призраки где и водились, то в особняке Рюэллей.
– Интересно, почему стены не сгнили от влажности?
– Сделаны из древесины болотного кипариса. Никогда не сгниют. Простоят до скончания дней.
Нет бы радоваться тому, что особняк не развалится, так я покрылась мурашками, представив, как он будет стоять здесь, когда от всего остального ничего не останется.
– Пойдешь со мной, – распорядилась я.
Я не боялась привидений, но не очень-то верила в то, что бездомные, все как один, испугались слухов. Мне совсем не хотелось напороться на кого-нибудь из сквоттеров, когда я буду ходить по дому.
Чарли пожал плечами, привязал лодку и отправился вместе со мной.
– Что это за цветы? – спросила я, указав на полоску земли, как будто отделявшую двор от болота. – Вон те, высокие красные.
– Огненные ирисы.
– Красивые. – Я шагнула в их сторону.
– Не трогайте!
– Почему?
Я живо представила крапивницу, сыпь и болотные бородавки. Черт! Эта отрава лежала на моей кровати.
– Накличете беду.
– Какую беду?
– Худу[6]6
Худу – североафриканское колдовство и религиозный культ, основанные на суеверии и страхе перед смертью. Последователи худу верят, что смерть – это не конец, а способ переместиться в новое тело и продолжить существование.
[Закрыть] и всякое такое.
Культ худу был древней, примитивной разновидностью...
– Вуду?
Чарли лишь снова пожал плечами.
С тех пор, как я приехала, речь о вуду заходила уже дважды. Разумеется, я же в Новом Орлеане – американской столице вуду. Чему же тут удивляться.
Да я и не удивлялась. Тем не менее, решила, что навестить жрицу Кассандру все же стоит.
Чарли поднялся по ступеням, и гулкий стук его шагов напомнил далекие громовые раскаты. Солнце палило, угрожая поджарить все вокруг, а мой спутник был одет в джинсы, рубашку с длинными рукавами и рабочие ботинки. Я подозревала, что выбор обуви как-то связан со змеями. Поглядев на свои легкие кеды, я сделала мысленную пометку: купить обувь понадежнее.
Проводник открыл дверь, и я вошла следом. Здесь кто-то уже ночевал. Судя по куче мусора, несколько сотен человек. И аромат стоял еще тот.
Старая еда, свежая грязь и...
Я могла бы поклясться, что почуяла запах крови.
Я покачала головой. В доме царили сумрак, пыль и грязь, но крови здесь не было. Да и с чего бы ей быть?
Мебель, если когда-то она и имелась, теперь вся исчезла. Возможно, ее украли или пустили на растопку – хотя как-то не верилось, что тут грянули холода и пришлось разжигать огонь.
Потолок и стены были целыми, только окна зияли дырами. Немного упорного труда, несколько литров воды и моющего средства, и дом снова станет пригодным для обитания. Хм, я видала жилье и похуже.
Наверху скрипнула половица, как будто кто-то случайно наступил на зазор между досками и замер от этого звука.
– Эй, есть тут кто? – крикнул Чарли.
Никто не ответил.
Я кивком указала на лестницу, мы поднялись на второй этаж и разошлись в разные стороны. Чарли досталось левое крыло, а мне правое. Я не обнаружила ничего, кроме грязи, пока не добралась до последней комнаты почти в самом конце коридора.
В комнате никого не было – по крайней мере, никого живого. Зато на стене висел портрет. Очень старый и интересный портрет. Через пять минут, когда Чарли нашел меня, я все еще смотрела на него, пытаясь не задохнуться от переизбытка чувств.
– Кто это? – спросила я.
– Рюэлль.
– Я думала, ты его никогда не встречал.
Чарли метнул на меня быстрый взгляд.
– Это не Адам, а его предок. – Он постучал по уголку фотографии, где виднелась крошечная надпись «1857». Я была так взволнована, что даже ее не заметила. – Его звали Анри. Он умер где-то полтора века назад.
Слова Чарли долетали до меня откуда-то издалека. Я не могла оторвать глаз от портрета.
Это лицо принадлежало мужчине из моего сна.
Глава 5
– Наверное, Новый Орлеан действительно самый облюбованный призраками город в Америке, – пробормотала я.
– Думаете, здесь был призрак? – Голос Чарли дрогнул, и парень попятился к двери.
– Что? – Я нехотя отвлеклась от портрета. – А, может быть.
Давайте сверим факты. Я видела во сне человека, который умер полтора века назад, а спросонья нашла на кровати приносящий несчастье цветок вуду. Бог мой, да я в Луизиане и вдобавок ищу оборотня! Меня точно нельзя выпускать на люди.
Чарли потянул меня за руку:
– Пора отсюда убираться.
Его руки были холодны как лед. Бедный парень! Сжалившись над ним, я пошла следом и, пока мы быстрым шагом шли по лужайке, рассуждала вслух:
– В доме остался только этот портрет. Почему его до сих пор не украли?
Чарли спрыгнул с причала в лодку.
– Не знаю.
Вот и я не знала.
Проводник вел лодку так, будто за нами кто-то гнался, пока не довез меня до места, где изначально подобрал.
– На вечер все в силе? – спросила я.
– Конечно. С болотом у меня проблем нет.
И, заведя двигатель, Чарли умчался, напоследок окатив водой и причал, и мои кроссовки.
По возвращении в отель я обнаружила, что цветок исчез. Мелькнула мысль, что от него избавилась горничная, но в моем номере еще не убирали.
– Нет, мэм, – подтвердила девушка, когда я ее разыскала. – Я еще не дошла до вашего этажа.
– Может, ко мне заходил кто-то другой?
– Нет, ваш номер убираю только я.
Возможно, она врала, но зачем?
Едва я переступила порог номера, зазвонил сотовый. Я посмотрела на высветившийся на дисплее номер.
Фрэнк.
Я собиралась ему позвонить, но все время на что-то отвлекалась.
– Что вы нашли? – требовательно спросил он, даже не потрудившись поздороваться.
Я и не знала, что ответить, потому что не нашла ничего, кроме цветка вуду и портрета призрака. Ни то, ни другое не имело никакого отношения к работе, для которой меня наняли. Поэтому вместо того чтобы ответить на вопрос, я задала встречный:
– Почему вы написали имя Адама Рюэлля рядом с контактами гида?
– Разве я вам не сказал? – Фрэнк вздохнул. – Боюсь, моя голова соображает не так хорошо, как раньше. Владения Рюэллей были излюбленным местом оборотня.
И я знала, почему, принимая во внимание тот факт, что она состояла в основном из болота, за исключением небольшого пятачка, на котором был построен дом.
– А вы можете арендовать особняк? – поинтересовалась я. – Хотелось бы использовать его в качестве оперативной базы.
– Без сомнения, могу, – медленно сказал Франк. – Прекрасная идея. Уверен, вы точно найдете лу-гару.
– Спасибо, – сухо поблагодарила я. – Фрэнк, вы же понимаете, что шансы найти оборотня достаточно малы?
Как и вероятность его существования, но я не собиралась говорить об этом Тэллиенту – он ведь платит мне зарплату.
– Понимаю, – ответил Фрэнк. – Но что-то там есть, что-то неизведанное и манящее. Разве вы не чувствуете?
Я-то как раз чувствовала, и это было одновременно и пугающе, и невероятно интересно.
– Вы видели Рюэлля?
Я не была в этом уверена.
– Если верить местным жителям, он не показывался уже много лет, – пробормотала я.
– Что за чушь! Он там и что-то знает.
Фрэнк начинал меня беспокоить.
– Вы с ним встречались? – спросила я.
Мой работодатель запнулся.
– Не с ним, а с его… отцом.
– Может, расспросить его?
– Он умер.
– Прямо эпидемия какая-то.
– Диана, найдите оборотня. Он мне нужен.
Фрэнк повесил трубку. Перезвонив, я попала на голосовую почту и снова задумалась о несчастном случае, после которого Фрэнк превратился в отшельника. Неужели он ударился головой? Зачем ему оборотень?
Пожав плечами, я сунула телефон в карман. Пока Фрэнк выписывает обеспеченные чеки, буду просто делать то, ради чего он меня нанял.
До встречи с Чарли оставалось еще несколько часов, поэтому я решила прогуляться по Бурбон-стрит. Ноги принесли меня к Роял-стрит, а оттуда к крошечному магазину, который приткнулся позади остальных.
«У Кассандры».
Я зашла внутрь. Голова слегка закружилась от контраста между жарким солнечным днем и прохладной тенью, гомоном улицы и относительной тишиной внутри магазина. Я уловила аромат трав и специй и услышала, как где-то тонкой струйкой течет вода и звучит музыка – не джаз и даже не блюз, а что-то фольклорное с барабанной дробью. Мелодия столь же древняя, как само время.
– Есть тут кто? – позвала я.
Никакого ответа.
У меня было чувство, что за мной наблюдают – в последнее время это вроде как частенько случалось, – и от этого я все больше нервничала.
В заднюю часть магазинчика вел дверной проем, прикрытый шторой из разноцветных бусин. За их пластиковым блеском трудно было что-либо разглядеть, и, похоже, на это и рассчитывали.
Я повернулась к торговому залу, сделала три шага и остановилась. За мной правда наблюдали, но не кто-то, а что-то.
В стоявшей в углу клетке лежала огромная, свернувшаяся кольцами змея, которая уставилась на меня черными немигающими глазами – глазами мертвых.
Длинная, коричневая с неровными черными кругами по всему телу, рептилия напоминала питона. Разве законно держать их как домашних животных?
Я медленно отступила назад.
Клетка выглядела достаточно надежной, но мне не хотелось дразнить змею. В других отделах магазинчика и так было на что поглазеть.
Полки, заставленные бутылками и мисками, в которых, в свою очередь, было полно... всякой всячины. Какой именно, я не имела ни малейшего понятия, так как этикетки отсутствовали.
На прилавке лежали несколько полотняных мешочков, наполненных бог знает чем. Я легонько провела кончиками пальцев по одному из них и, клянусь, почувствовала какое-то движение.
– Гри-гри.
Я подняла глаза и увидела женщину у шторы, прикрывающей дверной проем. Как она умудрилась пройти, не задев бусины?
– Что вы сказали? – спросила я.
Она зашла за прилавок и взяла мешочек.
– «Гри-гри» означает амулет или талисман. На удачу.
Отсутствие акцента указывало на то, что она, как и я, не местная.
– Разве не наоборот? – Насколько я помнила, «гри-гри» в переводе означало «проклятый».
– Не в моем магазине.
«Мой магазин». Так это и есть жрица Кассандра?
Я думала, она афроамериканка, ну или гаитянка, так как культ вуду возник и распространился на Гаити. Я воображала ее в тюрбане, развевающемся платье, с браслетами на запястьях и огромными серьгами-кольцами в ушах.
На самом же деле Кассандра оказалась невысокой голубоглазой белой девушкой с короткими черными волосами. На правом виске выделялась седая прядь. Казалось, волосы обкромсал полный неумеха. Удивительно, но такая стрижка ей шла: смягчая высокие скулы и острый подбородок, она делала Кассандру почти сногсшибательной.
Жрица была одета в потертые джинсы и розовую футболку и ходила босиком, если не считать колец на больших пальцах ног. Если бы не ранняя седина, я бы приняла ее за студентку Тулейна.
– Вы хотите что-то спросить? – поинтересовалась она. – Вас что-то тревожит?
– Вы экстрасенс?
Она мило улыбнулась, будто ребенку, хотя сама была явно на несколько лет меня младше.
– Все мы время от времени выступаем в этой роли.
Я фыркнула, затем поняла, что это прозвучало грубо.
– Извините.
Она протянула руки.
– Мы верим в то, во что верим.
Если я приехала сюда искать оборотня, это не значит, что я верю в вуду и прочее ясновидение. У меня свои понятия о норме.
– Но все же у меня есть вопросы. А у кого их нет? – сказала я.
– У некоторых есть ответы. – Я приподняла бровь, и она рассмеялась. – Но не на все. Чем могу помочь, э-э?..
Она склонила голову, ожидая, когда я представлюсь.
– Диана.
– Богиня Луны.
Я застыла при упоминании чего-то знакомого. Я уже слышала это или что-то похожее во сне вчера ночью.
Кассандра внимательно посмотрела на мое лицо.
– Вы не знали, что означает ваше имя?
– Знала, но родители назвали меня в честь моей бабушки. К луне их выбор точно не имел отношения.
– Все равно, имена обладают силой и смыслом. «Кассандра» означает «пророчица».
– Как… удобно.
Она снова рассмеялась, как будто я была самой забавной посетительницей, заглянувшей в ее магазин за последние несколько лет. Я снова окинула взглядом травы, бусины и змею. Может, так оно и было.
Со стороны клетки раздалось шипение.
– Лазарь, расслабься. Она – подруга.
– Лазарь? Как тот, что воскрес из мертвых?
– У имен есть сила, – только и сказала Кассандра. – Так что вы хотели спросить?
Нахмурившись, я глядела на змею, которая снова на меня уставилась. От одной мысли о том, что рептилия не умрет или восстанет из мертвых, шел мороз по коже. Разве зомби – это не из вудуистских штучек? А змеи-зомби... Даже думать об этом не хочу.
– На болоте есть цветок, – начала я. – Огненный ирис.
– Да. – Кассандра прошла вдоль ряда полок и начала вытаскивать всего понемногу, бросая неизвестные ингредиенты в мешочек для гри-гри. – Очень сильный.
– А если кто-то оставил его на моей кровати? Что это значит?
Жрица замерла, держа пальцы над корзиной чего-то, смахивающего на высушенные куриные кости. Потом, как будто передумав, взяла щепотку красной пыли и высыпала ее в мешочек.
– Уж точно не «добро пожаловать», – пробормотала она. – Вы можете принести цветок?
Я кашлянула.
– Он исчез.
– Хм. – Кассандра повернулась к другому ряду полок и продолжила смешивать ингредиенты. – Еще вопросы будут?
Она и на первый-то не ответила. Не совсем.
– Слышали ли вы о волке в этих местах?
Ее рука остановилась над стеклянной банкой с чем-то похожим на черные маслины, но вряд ли это были они.
– Кто вы?
– Я же представилась. Ди...
– Я не про имя. Что вы здесь делаете? В Новом Орлеане.
– Я криптозоолог. Меня наняли, чтобы найти волка, живущего на болоте.
– Зачем?
– Это моя работа – открывать новые виды.
– Волк как вид известен давно.
– Только не в Луизиане.
– А если нет никакого волка? Или есть, но не совсем волк?
– Так даже лучше.
Кассандра покосилась на меня и принялась завязывать гри-гри веревочкой.
– Существует легенда о болоте на Хони-Айленде.
– О болотном чудовище?
Услышав презрительное фырканье Кассандры, змея в клетке зашипела.
– Лет двадцать назад там жила всего лишь огромная нутрия, переполошившая некоторых не шибко умных.
Интересная теория, которая еще и так красиво объясняла легенду. Кассандра была одновременно и приятно уравновешенной, и подозрительно странной.
– Я имею в виду легенду о лу-гару, – продолжила она.
Другой разговор!
– Оборотне, – кивнула я.
– Вы слышали легенду. – Она долго на меня смотрела, потом продолжила: – Но не верите ни во что подобное, так ведь?
