Текст книги "Ущербная луна (ЛП)"
Автор книги: Лори Хэндленд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)
Глава 12
Я не собиралась спать и сама не знала, что уснула, пока меня не разбудил стук в дверь.
– Адам, – пробормотала я, слишком уставшая, чтобы гадать, зачем ему колотить в дверь собственного дома. Вчера он этим явно не озаботился.
Стоявший на пороге мужчина был полной противоположностью Адаму Рюэллю – большую непохожесть и придумать нельзя. Под два метра ростом, свыше ста килограммов весом, с коротким ежиком светлых волос. У него были внушительные мускулы, огромные кулаки, и когда он заговорил, на ум сразу пришел домашний уют, а не думы о жарком сексе, влажных простынях и тропических ночах.
– Диана Мэлоун?
Я заморгала от вида его неоново-желтого галстука с темно-синей эмблемой футбольной команды «Нью-Орлеан Сэйнтс». Солнечные блики отскакивали от сверкающих туфель незнакомца и точно иголки впивались мне в мозг. Я хмыкнула и отступила в дом, оставив дверь открытой настежь.
Расценив этот жест как приглашение, он вошел следом. В доме по-прежнему было грязно, но я не стала рассыпаться в извинениях. Не я же устроила этот погром.
К тому же я ничего не успела сделать, разве что вынесла мусор. Я рассчитывала посвятить большую часть этого дня уборке, но теперь надо было тащиться в город, искать экспресс-фотоателье, а потом заскочить в библиотеку для небольшого исследования.
Хотя особняк Рюэллей выглядел так, будто перенесся сюда из времен Гражданской войны, на самом деле вся коммунальная система в нем была обновлена лет десять назад. Тем не менее годы пренебрежительного отношения не прошли даром. В доме ничего не работало.
Я попросила Фрэнка не беспокоиться о ремонте. Мне не хотелось, чтобы тут ошивались разные люди, задавая вопросы и отпугивая диких зверей. Кроме того, с нашей кочевой жизнью мне приходилось жить и в худших условиях. Вытащив свою кофеварку на батарейках, я занялась делом.
– Детектив Коннер Салливан из полицейского управления Нового Орлеана, – представился гость.
Я уже догадалась, что меня посетил коп. Никто не станет являться в такую рань в костюме и при галстуке, за исключением счастливых обладателей жетона. Непонятно было только одно: что этот бравый малый делает в здешних краях?
Поэтому я спросила:
– Что привело полицию Нового Орлеана в приход Сент-Тэмэни?
Насыпав молотый кофе в нужный отсек, я налила в резервуар отфильтрованную воду и стала ждать. Я давно усвоила, что трясти этот агрегат бесполезно – только грязь разводить. Все равно кофе не станет капать быстрее. К огромному сожалению.
– Я вселилась не самовольно, – сказала я, не получив ответа. – Я арендовала этот дом. То есть, арендовал мой работодатель.
Салливан несколько секунд меня разглядывал. У него были карие глаза, что казалось довольно странным, но, опять же, не каждый человек ирландского происхождения наделен геном синих или зеленых глаз.
– Я приехал не для того, чтобы вас разбудить, – тихо произнес он. – Обычно такие задания детективам не поручают.
– Это радует. – Я взяла кофейник и повела бровью в сторону гостя.
– Нет, спасибо. Я уже столько выпил, что вот-вот выпрыгну из собственной шкуры.
У меня дрогнули губы, когда я представила, как этот немногословный бугай прыгает или, не дай бог, откуда-нибудь выпрыгивает. А не шутит ли он? Однако Салливан продолжал смотреть на меня пытливым полицейским взглядом без тени улыбки на лице. Видимо, он серьезно.
Я налила себе кофе и уселась на спальный мешок, оставив детективу единственный складной стул с холщовым сидением. Проигнорировав столь щедрое предложение, Салливан решил пройтись по комнате, попутно осматривая углы.
– Я знаю, что вы сняли этот дом, но зачем? – спросил он.
– Проверяю слухи о волке, обитающем на болоте.
– В Луизиане? – удивился он, бросив на меня быстрый взгляд. – Я так не думаю.
– Я все выясню и отправлюсь домой.
– Что вам известно об Адаме Рюэлле?
Я глотнула кофе, чтобы скрыть удивление. Почему все вокруг проявляют к нему такой интерес?
– Местные говорят, что он мертв.
Несмотря на габариты, Салливан повернулся довольно шустро:
– А вы говорите, что нет.
Хм. А он ударно потрудился этим утром: проверил, законный ли я арендатор, и прочел рапорт Кантрела и Гамильтона.
Я сделала еще глоток, посмаковала кофе и опустила чашку.
– Я видела человека, который назвался Рюэллем.
– Где он сейчас?
Хороший вопрос. Я понятия не имела, где живет Адам. Он просто возникал рядом со мной, где бы я ни была. И теперь, когда я о них задумалась, эти появления выглядели весьма подозрительно.
– Почему вы спрашиваете?
Салливан задержал взгляд темных глаз на моем лице.
– Убили человека.
– Чарли. Я знаю.
– Не Чарли. Другого. Сегодня ночью.
Я снова застыла с чашкой у рта, и пришлось сжать пальцы, чтобы не уронить ее на колени.
– Где?
– Недалеко от того места, где нашли Чарли Вагнера.
Клянусь, я слышала рычание, видела животное, но вдруг я убила человека?
У меня задрожали руки, и кофе едва не перелился через край. Я поставила чашку на пол, сделала несколько глубоких вдохов и заставила себя хорошенько подумать.
Я осмотрела поляну и ничего не нашла. Ни человека, ни зверя, ни крови. Но там было темно, а я не такой уж крутой следопыт, что бы о себе ни воображала.
– Его застрелили? – выпалила я.
Детектив как-то странно на меня посмотрел. Остальных погибших задрал зверь. Предположив, что этого бедолагу застрелили, я, можно сказать, пришла с повинной.
Вздохнув, я стала перебирать в уме имена знакомых. Среди них не оказалось ни одного адвоката. Проклятье!
– Нет, не застрелили, – пробубнил Салливан.
Так как я уже мысленно примеряла наручники, то не сразу сообразила, о чем идет речь.
– Опять нападение животного?
Я начала вставать, намереваясь осмотреть тело и проверить следы, но дальнейшие слова детектива заставили меня снова плюхнуться на пол.
– Его задушили.
Вот теперь я действительно долго соображала.
– Задушили? Как?
– Голыми руками, как обычно.
Я удивленно заморгала, поняв, что он повторил мои собственные вчерашние мысли. Адам отдал мне свой пистолет. Он мог защищаться только руками. Неужели он так и поступил?
– Отпечатки пальцев? – спросила я.
– «Голыми руками» я сказал образно. Действовали веревкой и, вероятно, в перчатках. Улик очень мало, – тяжело вздохнул детектив. – В Новом Орлеане и его окрестностях участились случаи исчезновений.
– И вы склоняетесь к мысли о серийном убийце, – прищурилась я.
– Я такого не говорил, – с непроницаемым лицом ответил Салливан.
Он и вправду был скуп на слова, умолчав также и том, что делает не в своем приходе. Но я и сама догадалась. Туристы и местные жители пропадают, некоторых из них находят на болоте. Обнаружив тело, полиция Сент-Тэмэни, естественно, вызвала сотрудника, который изначально занимался исчезновениями, чтобы тот проверил, не подходит ли найденный труп под описание кого-нибудь из пропавших.
– Почему вы хотите поговорить с Адамом?
Салливан вскинул брови, но не стал комментировать мою фамильярность.
– На его земле один за другим находят трупы.
– Но ведь другие жертвы погибли из-за нападений животных.
– Верно. Зато этого парня убили, а задушить человека не так-то просто, несмотря на то, что показывают по телевизору. Надо быть сильным и ловким. Это своего рода искусство. И такой человек, как Рюэлль, наверняка им владеет.
– Я слышала, он служил в спецназе.
– Служил... где-то.
– Как это понимать?
– Его дело засекречено и требует более высокого уровня допуска, чем есть у меня.
– Облом, – прошептала я.
Салливан нахмурился.
– Так вы знаете, где он, или нет?
– Нет, – совершенно искренне ответила я.
Детектив изучающе смотрел на меня пару секунд. Его грозный взгляд, вероятно, действовал на большинство людей, но только не на меня. Этот коп не провел восемнадцать лет с моей матушкой.
– Отлично, – произнес он, доставая из кармана пиджака визитку. – Если увидите Рюэлля, позвоните. А еще лучше, попросите его позвонить. Если ему нечего скрывать, мы сразу все проясним.
– Угу.
Салливан глянул в мою сторону, но я только улыбнулась, словно ответила ему без издевки.
– Кем был убитый? – спросила я, провожая Салливана к двери.
– Мы не знаем.
– Да ладно вам, детектив, имя все равно рано или поздно всплывет.
– Надеюсь: тогда я его и узнаю. – Он покачал головой: – У парня не было при себе документов.
– Украли?
– Может быть. Однако зажим с деньгами остался у него в кармане. Совпадений по отпечаткам в базе не нашлось. Нет ни одного заявления о пропавшем человеке с такими приметами.
– Если он приезжий, его могут хватиться не сразу.
Салливан как будто хотел что-то добавить, но поджал губы и оставил дальнейшие замечания при себе. Поскольку тут намечалось расследование убийства, я не стала его винить.
– Если вспомните что-нибудь, что может пригодиться, – сказал он, выходя на крыльцо, – дайте мне знать.
Я кивнула и захлопнула дверь. Наверное, следовало рассказать Салливану о том, что прошлой ночью я была на болоте, но не убивала этого парня и ничего не видела.
Кроме волка или кого-то похожего на волка.
Ложь остается ложью, даже если ты просто о чем-то умалчиваешь. Впрочем, я не хотела, чтобы меня тащили в город на допрос, отрывая от намеченной поездки в фотоателье.
– Если на этих снимках окажется что-то полезное, я сразу же отнесу их полицию, – сказала я, положив руку на сердце. – Клянусь.
Поскольку мою клятву никто не услышал, она не имела большого значения, однако на душе полегчало.
Я обтерлась губкой и почистила зубы над миской. Я не возражала против походной жизни, но ее большим недостатком было отсутствие душа. Придется один-два раза в неделю снимать дешевый номер в гостинице, иначе собственное общество станет невыносимым.
Прихватив пистолет и фотоаппарат – две самые ценные вещи, которые я не хотела терять (хотя состояние вынесенного мусора указывало на то, что в этом доме уже несколько месяцев не было жильцов), – я вышла за дверь.
Что могло отпугнуть бездомных от такой отличной ночлежки? Неужели слухи о смертях?
Несмотря на утреннюю жару, я поежилась. И уже не впервые усомнилась, умно ли поступила, оставшись одна на болоте.
Спрятав вещи в багажник к компьютеру, я отправилась в город. Вероятно, стоило разрядить пистолет – кто его знает, какие тут действуют правила ношения оружия – но, подумав о том, что патроны будут лежать отдельно, а также о бешеном волке или даже о серийном убийце, который кружит и кружит возле меня... я решила, что уж лучше объясняться с полицией.
Я легко отыскала фотоателье, оставила пленку и направилась в библиотеку, чтобы кое-что уточнить. В этот ранний час там было прохладно и пусто, совсем как мне нравилось.
Короткая пробежка по поисковой системе не принесла результатов. Если Рюэлли не написали книгу или не фигурировали ни в одной из них, такая тактика, само собой, не имела успеха, но всегда служила хорошей отправной точкой.
Следующим пунктом программы был стол библиотекаря. Когда сомневаешься – лучше спросить.
– Я ищу сведения об одной местной семье.
Табличка с именем маленькой, худенькой старушки-библиотекарши, щеголявшей в допотопных очках, громоздких туфлях и – подумать только! – в шали, гласила: миссис Бизли.
– О! Изучаете свою родословную?
Миссис Бизли, кажется, обрадовалась такому раскладу, поэтому я согласилась:
– Конечно.
– Фамилия?
– Рюэлль.
Сияющая доброжелательная улыбка старушки поблекла.
– О нет, дорогая, вы, должно быть, ошиблись.
– Это почему же?
– В семействе Рюэллей лет сто не рождалось девочек.
Я не спасовала.
– Мое родство имеет более глубокие корни.
Если уж лгать, то по-крупному.
– Понятно.
Миссис Бизли разглядывала меня поверх очков в проволочной оправе. Интересно, не работала ли она строгой учительницей английского до того, как перекочевала в библиотеку? Я спрятала руки за спину и постаралась прикинуться кроткой овечкой, что всегда давалось мне с большим трудом, учитывая мои огненно-рыжие волосы.
– Разве не странно, что у них не рождались девочки? – спросила я.
– И это не единственная странность.
– Да что вы?
Она огляделась вокруг, словно боялась, что нас подслушают, но мы по-прежнему были одни. Чтобы помочь собеседнице, я склонилась над столом и заговорщически подставила ухо.
– Бедная семья, – прошептала она. – Их как будто прокляли.
«Прокляли? – с усмешкой подумала я. – Обрекли их бегать в волчьем обличье под ущербной луной, что ли?»
Едва ли. Я не очень-то верила в оборотней и проклятья. Однако в совпадения я тоже не верила.
Какими еще проклятьями полнится эта земля?
Глава 13
– О каком проклятии речь? – наконец спросила я.
– Ой, не о настоящем. – Миссис Бизли рассмеялась, прижимая белую, с проступающими венами руку к впалой груди. – Просто жуткое невезение. А может, безумие.
Безумие? Да уж, становится все интереснее и интереснее.
– Вы имеете в виду Адама? – Она бросила на меня быстрый внимательный взгляд, и я пожала плечами: – Я кое-что почитала перед визитом сюда. Он служил в армии. Потом слетел с катушек.
– Болтают всякое. – Она чопорно поджала губы. – Но я говорила не о нем.
Я удержалась от порыва трясти ее, пока не вызнаю все секреты. Миссис Бизли относилась к тому типу женщин, из которых слова не вытянуть, если собеседник ее разозлит – я такая же. Готова поспорить на следующий горячий душ, что сведений, которыми она поделится, не найти ни в одной книге. Поэтому я набралась терпения и выжидала.
Еще раз оглядев гулкую, похожую на пещеру библиотеку, миссис Бизли до такой степени понизила голос, что мне пришлось практически залезть на стол, чтобы ее слышать.
– Они покончили с собой. – Казалось, слова скользнули по шее, как питон Кассандры.
– Кто?
– Отец и дедушка Адама.
Я нахмурилась. Неудивительно, что Адам сбежал в армию.
– А полиция уверена, что это были самоубийства?
– Они оба… – смутилась она. – Да уж, по-другому никак не скажешь, только прямо. Они вышибли себе мозги
– Оба?
Она кивнула.
– Полиция провела расследование. Но в общем им хватило направления ствола оружия. Конечно, сыновья всегда попадали под подозрение.
– Сыновья?
– Адама подозревали в смерти отца, а того – в смерти деда Адама.
– Почему?
– Полиция считала, что там были замешаны деньги.
– Но это не так?
– Проклятие семьи Рюэллей – это не только безумие и отсутствие дочерей. Все, к чему бы они ни прикасались… – миссис Бизли развела руками.
– Превращается в дерьмо, – пробормотала я.
– Грубо выражаясь. – Она снова поджала губы.
Ну, по-другому и не скажешь.
– У них мало земли, – продолжила миссис Бизли. – Особняк, болото. Чтобы сохранить это в семье, надо много денег.
– А почему они вообще построили особняк на болоте? – спросила я. Меня всегда интересовал этот вопрос.
– Первый Рюэлль приехал в Луизиану из Франции через Канаду.
Из Акадии. Так я и думала.
– Каджуны всегда держались обособленно, а Рюэлли – так вообще. Они купили тот кусок земли за гроши, и столетиями отказываются ее покинуть, несмотря на сплошное невезение.
Никогда не понимала людской одержимости землей, но именно из-за нее велись войны и гибло множество людей.
– Так выяснили или нет, почему оба старших Рюэлля покончили с собой? – продолжила я. – Может, они оставили записки?
– Ничего.
– Мне хотелось бы почитать статьи о том, как они умерли, но...
Я глянула на наручные часы. Сначала нужно забрать пленку из проявки.
– Я поищу, – сказала миссис Бизли. – И могу сделать копии – доллар за страничку.
– Было бы замечательно. – Я вручила ей десять долларов.
– Оставлю копии на столе. Если не я, то кто-то другой здесь будет. Как вас зовут?
– Диана Мэлоун.
Она глянула на меня строгим взглядом учительницы.
– Никогда не слышала, что у Рюэллей есть ирландские корни.
– Побочная ветвь, – пояснила я. – Только тсс.
На секунду мне показалось, что миссис Бизли откажется мне помочь. И почему, спрашивается? Она библиотекарь, ей платят за предоставление информации. Какая ей разница, кто я?
Думаю, никакой, потому что она сунула деньги в карман и попрощалась.
Я поспешила наружу, удивленная тем, что узнала. Однако настоящий сюрприз ждал меня в фотоателье.
Я заплатила за фотографии, лихорадочно вытащила их из конверта, потом схватила продавца за руку и сунула ему под нос один из снимков.
– Что случилось?
Он был лет на десять моложе и сантиметров на десять ниже, да еще и килограммов на десять легче меня, и поэтому его лицо стало затравленным и начал дергаться кадык.
– Э-э-э... что?
– Здесь ничего нет.
– Ну почему… – Он всмотрелся в изображение. – Есть.
– Я не имею в виду болото, траву и деревья. Там было кое-что еще.
– Что?
– Не знаю! – Я практически кричала. – Поэтому и сфотографировала!
Казалось, паренек был смущен как никогда.
– Вы что-то сфотографировали, и этого нет на распечатанной фотографии?
– Да.
– Мэм, но это невозможно. Если бы там что-то было, мы бы увидели это на снимке… – Он указал на красивую картинку ночного болота. – Если только это не вампир. – Парень фыркнул, развеселившись от собственной шутки. – Нет, погодите, вампиры не отражаются в зеркалах. А на фотографиях не видны оборотни.
Я нахмурилась, обвиняя слишком холодный для жаркого осеннего дня воздух из кондиционера во внезапно пронявшей меня дрожи.
– Что вы сказали?
Наверное, мой тон насторожил паренька и дал понять, что мне не смешно, потому что он перестал хихикать и отступил за прилавок. Как будто это мне помешает, если я захочу пойти за ним.
– Оборотни не видны на фотопленке, – повторил он.
– И откуда такая информация?
– Я живу в Новом Орлеане всю свою жизнь, – ответил он. Как будто это все объясняло.
– Вампиров и оборотней не существует.
– Разве? – пробормотал он со слабым французским акцентом. – Может, вам стоит наведаться в Квартал одной после полуночи или в полнолуние пройтись по болоту. Знаете, почему нет вечерних экскурсий на кладбище?
– Из-за ограблений.
– Не только. Еще мертвые встают из могил.
Я уставилась на молодого человека, которого поначалу сочла таким безобидным, почти застенчивым. Теперь он казался просто чокнутым.
– Хорошо, хорошо. – Я отступила к двери.
– Волка от оборотня можно отличить только одним способом – выстрелив в него серебром.
– Логично, – ответила я. – Спасибо за подсказку.
Он что, серьезно?
Я повозилась с дверью, открыла ее и выбежала на жару.
– Больше туда ни за какие коврижки, – пробормотала я. Даже если в этом ателье не портили фотографий.
То, что на снимках пропечаталась только трава, а оборотни не видны на фотопленке – просто совпадение. Потому что оборотней не существует, не существует, не существует.
И, может, если я трижды щелкну каблуками, то окажусь в Канзасе, а не посреди этого бардака. Очень хотелось попробовать, но вот незадача – серебряных башмачков у меня не было.
Вместо этого я купила новую пленку, убеждая себя, что рентгеновские аппараты для осмотра багажа в аэропорту испортили мою, и отправилась к болоту. Только припарковавшись перед особняком, я вспомнила, что собиралась забрать статьи из библиотеки.
Отдаленные раскаты грома заставили глянуть на запад. На горизонте сгущались огромные черные тучи. Похоже, на нас надвигалась гроза. Так как я привыкла к слабым грозам Среднего Запада, а не к ураганным ветрам юга, вернуться в город завтра показалось неплохой идеей.
Кроме того, если я найду мыло, то смогу принять душ прямо в палисаднике. Учитывая, что последние несколько дней термометр зашкаливал от жары, этот замысел казался слишком соблазнительным, чтобы от него отказаться.
Закрыв багажник с камерой, фотографиями и оружием, я поспешила внутрь и захватила все необходимое для принятия душа. И еще взяла с собой гри-гри.
– С волками жить… – пробормотала я и запихнула оберег в карман джинсов. Порошок, изобличающий зомби, брать не стала – побоялась, что, намокнув, он может раствориться или еще что похуже.
Только я ступила на порог, как небеса разверзлись. И хотя дождь был теплым, как только на землю попали капли, от нее пошел пар.
Я стянула джинсы и носки, сбросила обувь и даже умудрилась каким-то невероятным образом вытащить бюстгальтер из-под майки. После этого ступила под струи дождя.
Я моментально промокла, и майка с трусиками облепили меня как лайкровое трико сорок четвертого размера. Я быстро намылилась, нанесла на волосы шампунь, и иглы дождя тут же все смыли. Струйки воды так быстро стекали по лицу, что я практически ничего не видела. Закончив мыться, я осталась стоять под дождем, подняв руки к небу и позволяя природе себя очистить.
– Deesse de la lune.
Я моментально открыла глаза. Медленно обошла двор. Почему я продолжаю слышать эти французские слова, как будто принесенные ветром? Может, я схожу с ума?
Нахмурившись, я посмотрела на дом Рюэллей. Неужели все, кто жил в нем, в конечном счете получили дозу свинца?
Отказываясь бояться, я прошла к крыльцу, вытерлась полотенцем и натянула джинсы. Подняла голову, глянула на болото и заметила, что за мной наблюдают.
Дождь по-прежнему лил как из ведра, а от земли поднимался пар. Разглядеть было трудно, но у кипариса метрах в ста от дома точно стоял человек, мужчина. Испанский мох свисал с ветвей, практически касаясь земли и прикрывая лицо непрошеного гостя. Но контуры тела показались мне знакомыми, как и волосы, джинсы и оголенная грудь.
– Адам?
Он не ответил.
– Мне это уже надоело, – пробормотала я.
Я собиралась припереть его к стенке, устроить допрос и получить ответы. Бросив полотенце на крыльце, я вышла в грозу.
Он не двигался, пока я приближалась. Почему-то он казался диким – глаза ярче, волосы спутанней, тело напряжено, словно у выслеживающего добычу хищника. Мокрая от дождя кожа, не прикрытая рубашкой, отчего открывался вид на каждую впадинку, каждый изгиб. Он был без браслета – не помню, чтобы когда-нибудь видела Адама без него.
Почему он здесь? Неужели хочет того же, что и я? Бездумного секса, пока я не забуду все свои вопросы?
Я дошла до конца двора, который упирался в болото, а он все ждал. Вспыхнула молния, в глаза попала вода. Я нетерпеливо вытерла лицо, а когда снова глянула на кипарис, Адам исчез. Видела ли я его на самом деле или это была игра воображения, основанная на желании встречи с ним?
И почему я хотела его увидеть? Полиция хотела поговорить с Адамом Рюэллем о задушенном на болоте бедняге. Не следовало приближаться к загадочному каджуну хотя бы по этой причине, не говоря уж о моем к нему влечении.
Пусть он волновал меня во многих смыслах, о которых я не хотела задумываться, и пугал больше раз, чем хотелось упоминать, я все никак не могла поверить, что Адам убил кого-то голыми руками.
Я чувствовала их на себе – отчаянные, не терпящие отлагательств и грубые, но не жестокие. Хотя это не значит, что они не могли таковыми быть.
В грязи под деревом нашелся небольшой отпечаток босой ноги. Потом еще один и еще – они вели глубже в болото. Я не сошла с ума. Он был здесь.
Нужно возвращаться назад, иначе заблужусь и буду несколько дней искать дорогу обратно. Но я все равно пошла по его следам.
Я понятия не имела, почему так им одержима. Он был тайной, а мне нравилась спокойная жизнь. Может, этим и объяснялся мой скептицизм по отношению к сверхъестественному. Оно не поддавалось логике, отсюда и название. А я ненавидела нелогичность и чувствовала себя обязанной докопаться до сути.
После получаса быстрой ходьбы я потеряла след и поэтому остановилась, напряженно вслушиваясь и вглядываясь. Все, что я видела – дождливое болото, все, что слышала – шум дождя. А потом почувствовала слабый, но едкий запах сигаретного дыма.
Сморгнув воду с ресниц, я уперлась взглядом в то, что выглядело как крыша на другой стороне небольшого холма. У меня не было другого выбора, как отправиться туда, пусть босые ноги и уходили в болотный ил по щиколотку.
Каждый раз, вытягивая ступни из зеленовато-коричневой липкой жижи, я вздрагивала от отвратительного чавканья. К счастью, как только я ступила на твердую почву, дождь смыл всю слизь.
Я поднялась на холм и уставилась на лачугу, которая, казалось, выросла из заболоченного рукава реки. Такую постройку легко можно задействовать декорацией к фильму «Деревенщина из Беверли-Хиллз 3: Элли Мэй покоряет Луизиану».
– Подходящее название для порнофильма, – пробормотала я, всматриваясь в фигуру на крыльце, от которой у любой женщины могли возникнуть развратные мысли.
Обнаженный до пояса Адам Рюэлль, облокотившись на перила, курил и наблюдал, как бушевала гроза. Я глянула на болото и вдруг захотела вернуться, но легкое движение где-то позади заставило меня поспешить в небольшую долину и остановиться на краю заросшего дворика.
Едва я появилась, Адам переключил внимание с неба на меня. Сделав последнюю затяжку, он щелчком отправил окурок в траву, где тот зашипел, когда на тлеющий уголек попали капли дождя.
Адам медленно спустился по ступенькам, пересек лужайку и остановился так близко, что я почувствовала замерзшей кожей жар его тела. Я практически ждала, что от моей мокрой одежды повалит пар.
Адам рассматривал меня, и на его лице отражалось желание. Взгляд остановился на моей груди, и я покраснела, мельком глянув туда же.
Я сняла бюстгальтер почти час назад и все это время пробыла под дождем. Быть обнаженной по пояс и то менее соблазнительно, чем в мокрой майке, которая подчеркивает вес и полноту бюста и как будто специально акцентирует внимание на торчащих сосках и темных ареолах.
Адам протянул руку – загорелая кожа резко контрастировала с белизной моей майки – и осторожно, почти благоговейно, накрыл одну из грудей. Пробуя ее на вес, провел большим пальцем по соску.
Я открыла рот, чтобы спросить... не помню что, и тут Адам дернул меня к себе. Дыхание перехватило одновременно от страха и радостного предвкушения. Я зовуще подняла голову, и Адам тут же приник к моим губам.
Наши языки встретились: его был с привкусом дыма, и мне это понравилось, что только доказывало, как далеко я зашла. Я никогда не была сторонницей сигарет, но когда Адам курил, я думала только о том, что почувствую, если он обхватит своими красивыми губами мой сосок так же, как фильтр сигареты, и начнет его сосать.
Адам потерся о меня возбужденным членом. Я гладила его и пощипывала, изучая изгибы и впадинки тела. Я ни о чем не могла думать, только чувствовала снедающее нас обоих желание. Мне следовало возмутиться, отскочить, но я этого не сделала.
Мы шли к этому с самой первой встречи. И остановить неизбежное было так же невозможно, как помешать луне расти каждую ночь до полнолуния.
Адам поднял голову, поглядел на деревья и нахмурился. Я запустила руки в его шевелюру и тоже нахмурилась.
Он пробыл под дождем столько же, сколько и я, но его волосы были почти сухими.
