Текст книги "Слеза (ЛП)"

Автор книги: Лорен Кейт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

– Еще Диана написала Вам письмо, – сказал Фонтенот.

Эврика наблюдала, как юрист вытащил конверт, похожий на тот, который он ранее вручил дяде Бо. Морин потянулась через стол и взяла конверт. Она втиснула его в бездонную полость своей сумки, куда она засовывала вещи, о которых хотела забыть.

Эврика ненавидела этого юриста. Она ненавидела это собрание. Она ненавидела свою глупую, плаксивую тетю. Она вцепилась в грубую ткань отвратительного стула под ней. Мышцы в лопатках напряглись в узел по середине спины.

– Теперь. Мисс Эврика Будро.

– Да! – Она подпрыгнула, вытягивая тело, чтобы лучше слышать Фонтенота, который с жалостью ей улыбнулся.

– Твой отец находится здесь в качестве твоего опекуна.

– Да, я здесь, – прохрипел отец. И неожиданно Эврика обрадовалась, что Рода была все еще на работе, а за близнецами присматривает миссис Леблан. В течение получаса ее отец не должен был притворяться, будто бы он не оплакивал Диану. Его лицо было бледным, пальцы крепко переплетены друг с другом на коленях. Эврика настолько зациклилась на себе, что не учла то, как отец воспринял смерть Дианы. Она коснулась руки отца и сжала ее.

Фонтенот кашлянул.

– Ваша мать завещала Вам следующие три вещи.

Эврика наклонилась вперед. Она хотела эти три вещи: глаза ее матери, сердце ее матери, руки ее матери, крепко обхваченные вокруг нее сейчас. Ее собственное сердце начало биться быстрее, а живот мутить.

– В этой сумке есть медальон. – Фонтенот достал синюю кожаную сумку с украшениями из своего чемодана и осторожно подвинул ее Эврике.

Ее пальцы стянули шелковую веревку, которой была завязана сумка. Она засунула руку внутрь. Эврика знала, как выглядело ожерелье уже до того, как его вытащить. Ее мать все время носила этот медальон с гладким облицованным лазуритом с золотыми крапинками. Кулон был в виде большого треугольника, каждая сторона которого около двух дюймов в длину. Медь, установленная для поддержания камня, представляла собой паутину с окислением. Медальон был настолько старым и грязным, что застежка не открывалась, но блестяще голубая облицовка выглядела достаточно красивой, Эврика не возражала. На его медной задней стороне были отмечены шесть перекрывающихся колец, некоторые спрятанные, некоторые выпуклые, которые всегда, как Эврика думала, выглядели словно карта далекой галактики.

Она внезапно вспомнила, что мама не надевала его во Флориду, и Эврика не спрашивала почему. Что заставило Диану хранить медальон в банковской ячейке до их поездки? Эврика никогда не узнает. Она сомкнула пальцы вокруг медальона, и затем продела длинную медную цепочку через голову. Она держала медальон около своего сердца.

– Также она поручила, чтобы Вы получили вот эту книгу.

Перед Эврикой оказалась книга в тонком твердом переплете. Она была вложена в что-то похожее на пластиковый пакет, но тоньше чем любой пакет-струна, который она когда-либо видела. Она вытащила книгу из защитного чехла. До этого она никогда не видела ее.

Она была очень старой, переплетенной в потрескавшуюся зеленую кожу с рубчиками на корешке. Посередине на обложке находился выпуклый круг, но книга была настолько изношенной, что Эврика не могла сказать, было ли это частью обложки или следом от воды, оставленным каким-то историческим предметом.

У книги не было названия, поэтому Эврика предположила, что это был дневник, пока она не открыла ее. Страницы были напечатаны на непонятном языке. Они были тонкими и пожелтевшими, это была даже не бумага, а скорее пергамент. Маленький, плотный шрифт был до такой степени незнаком, что глаза Эврики напряженно всматривались в него. Он был похож на что-то среднее между иероглифами и тем, что могут нарисовать близнецы.

– Я помню эту книгу. – Отец наклонился вперед. – Твоя мама любила ее, и я никогда не понимал почему. Она обычно хранила ее около кровати, даже если не могла читать ее.

– Откуда она появилась? – Эврика коснулась грубых страниц. В задней части, один из участков слипся настолько туго, как будто его спаяли. Это напомнило ей о том, что случилось с книгой по биологии, когда она пролила на нее кока-колу. Эврика не стала рисковать, разрывая страницы, пытаясь открыть их.

– Она подобрала ее на барахолке в Париже, – проговорил отец. – Она больше ничего не знала о ней. Однажды, на ее День Рождения, я заплатил одному из ее друзей – археологов пятьдесят долларов, чтобы он установил дату, проведя углеродный анализ. Она даже не была зарегистрирована в их масштабе.

– Возможно подделка, – сказала тетя Морин. – Марси Додсон – девочка из салона – прошлым летом ездила в Нью-Йорк. В Таймс-сквере она купила сумку Goyard, и оказалось, что даже она была ненастоящей.

– Еще одна вещь для Эврики, – проговорил Фонтенот. – То, что Ваша мама называла «громовой камень». – Его рука скользнула по деревянному сундучку с размером в маленькую музыкальную шкатулку. Казалось ее уже ранее красили в замысловатый синий цвет, но краска выцвела и потрескалась. На крышке ящика лежал конверт кремового цвета со словом «Эврика», написанного рукой матери.

– Вам также письмо.

Эврика подпрыгнула за письмом. Но до того, как она прочитает его, она еще раз взглянула на ящик. Открыв крышку, она обнаружила множество марли, белой как обесцвеченная кость, свернутая вокруг чего-то, похожего на мячик. Она взяла его. Тяжелый.

Громовой камень? Она понятия не имела, что это было. Ее мать никогда раньше не говорила об этом. Может объяснение было в письме. Когда Эврика достала его из конверта, она сразу же узнала особую канцелярию матери.

Наверху темно-фиолетовыми буквами было написано: «Fluctuat nec mergitur».

Латинский. Она запомнила это с футболки из Сорбонны, в которой она спала большинство ночей. Диана привезла эту футболку для нее из Парижа. На ней то и был девиз города, и также девиз ее мамы.

– Ее бьют волны, но она не тонет. – Сердце Эврики переполнилось чувствами из-за жестокой иронии.

Тетя Морин, которая примеряла свое наследство, сдернула одни из бабушкиных клипсов с мочки. Затем юрист что-то сказал, и мягкий голос дяди Бо начал что-то громко доказывать, и отец отодвинул назад свой стул – но это было все неважно. Эврика больше не находилась в конференц-зале с ними.

Она была с Дианой, в мире рукописного письма:

Моя драгоценная, Эврика,

Улыбайся!

Если ты читаешь это, я полагаю, возможно это дается тебе с трудом. Но я надеюсь ты дочитаешь – если не сегодня, то скоро. У тебя красивая улыбка, легкая и сияющая.

Когда я пишу это письмо, ты спишь рядом со мной на моей старой кровати у Сахарка – ой, у Бо – дома. Сегодня мы приехали в Сайпреморт Пойнт, и ты плавала, как тюлень в своем купальнике в горошек. Солнце ярко светило, и мы получили одинаковые линии от загара на наших плечах этим вечером, кушая сваренные морепродукты внизу на пирсе. Я позволила тебе съесть дополнительный початок кукурузы, как и всегда.

Ты выглядишь такой умиротворенной и такой юной, когда спишь. Мне трудно поверить, что тебе лишь семнадцать.

Ты растешь. Я обещаю не стараться остановить тебя.

Я не знаю, когда ты это прочитаешь. Многие из нас не удостоены знать, каким образом нас настигнет смерть. Однако, если ты получишь это письмо раньше, а не позже, пожалуйста, не позволяй моей смерти определять течение твоей жизни.

Я старалась вырастить тебя, так что мне не придется много объяснять в этом письме. У меня такое чувство, будто бы мы знаем друг друга лучше, чем кто-либо. Конечно, все равно какие-то вещи ты должна узнать сама. Мудрость держит свечу опыта, но ты должна взять свечу и идти одна.

Не плачь. Неси то, чтобы любишь во мне с собой; оставь боль позади.

Сохрани громовой камень. Он загадочный, но мощный.

Носи мой медальон, когда захочешь, чтоб я была рядом; возможно, тебе это поможет.

И наслаждайся книгой. Я знаю, тебе понравится.

С глубокой любовью и восхищением,

Мама

Глава 9

Мальчик из ниоткуда

Эврика крепко сжала письмо. Она оттесняла возможность почувствовать то, что слова матери почти заставили почувствовать ее.

Внизу страницы подпись Дианы была размазана. На концах ее курсивного «Мама» виднелось очертание трех крошечных выпуклых круга. Она провела пальцем по ним, как будто это был язык, и чтобы его понять нужно коснуться.

Она не могла объяснить откуда она знала: это были слезы Дианы.

Но мама не плакала. Если плакала, то Эврика никогда не видела. Что еще она не знала о Диане?

Она очень отчетливо могла вспомнить их самую последнюю поездку в Сайпреморт Пойнт: начало мая, плоскодонные лодки, толкающиеся об их пристань, низко пылающее солнце. Неужели Эврика действительно спала настолько крепко, что не слышала, как плачет ее мать? Почему вообще Диана плакала? Зачем она написала это письмо? Она знала, что умрет?

Конечно же, нет. В письме так и сказано.

Эврика хотела кричать. Но желание пропало, как испуганное лицо во время прогулки по дому с привидениями на окружной ярмарке.

– Эврика. – Отец встал перед ней. Они находились на парковке, за пределами офиса Фонтенота. Небо над ними было бледно-голубым, с бледными белыми облаками. Воздух был до такой степени влажным, что футболка казалось мокрой.

Эврика оставалась сконцентрированной на письме так долго, как могла, не отрываясь от него, пока она следовала за отцом из конференц-зала, в лифт, через вестибюль, к машине.

– Что? – Она стиснула письмо, боясь, что кто-то может его отнять.

– Миссис Леблан присмотрит за детьми еще полчаса. – Он взглянул на часы. – Мы сможет поесть замороженные бананы. Мы давно их не ели.

Эврика с удивлением осознала, что хочет замороженные бананы из «Снежинок Джо» в двух шагах от их церкви, Святого Джона. Это была их традиция до того, как появились Рода и близнецы, и авария, и встречи с юристами по поводу озадачивающего наследства ее матери.

Замороженные бананы означали две ложки, кабинка с окном в углу. Это означало Эврику на краю своего сидения, смеющуюся над одними и теми же историями, которые отец рассказывал сто раз про то, как он рос в Нью-Иберии, про то, как он был единственным мальчиком, кто вступил в кулинарный поединок по приготовлению орехового пирога, или как он впервые пригласил Диану на ужин, он очень нервничал, что его фламбе подожгло кухню. На мгновение, Эврика позволила своим мыслям переместиться в ту кабинку в «Снежинках Джо». Она видела себя, как зачерпывала ложкой холодное банановое мороженое в рот – маленькой девочкой, которая все еще думала, что ее отец герой.

Но Эврика больше не знала, как разговаривать с ним. Зачем говорить ему, насколько искалеченной она себя чувствовала? Если отец скажет Роде только одно неверное слово, Эврика вернется обратно под надзор для самоубийц, где не позволено даже закрывать дверь комнаты. Кроме того, у него и так было много проблем.

– Я не могу, – сказала она. – Я поеду в другой машине.

Отец оглянул почти пустую парковку, как будто она пошутила.

Она не шутила. В четыре ее собиралась забрать Кэт, чтобы позаниматься. Чтение завещания закончилось раньше, и теперь отец возможно собирался неловко ждать вместе с ней Кэт.

В то время как Эврика искала глазами Кэт, сканируя парковку, она наткнулась на белую машину. Она была припаркована лицом к зданию под золотистым платан деревом. На водительском сидении кто-то сидел и смотрел прямо вперед. Что-то серебряное сверкнуло сквозь лобовое стекло.

Она прищурилась, вспоминая блестящий квадратик – тот необычный освежитель воздуха с ароматом цитронеллы – свисающий с зеркала заднего вида у Эндера. Ей не нужно было подходить ближе, чтобы понять, что это его машина. Он видел, что она видит его, и не отводил взгляд.

Через ее тело пробежала волна тепла. Футболка чувствовалась свинцовой, и ладони вспотели. Что он здесь делает?

Серая Хонда чуть не переехала ее. Кэт ударила по тормозам с резким звуком и опустила окно.

– Как дела, мистер Би? – окликнула она из-под своих солнечных очков в виде сердечек. – Готова, Рика?

– Как поживаешь, Кэт? – Отец похлопал по капоту машины Кэт, которую они называли Милдью. – Рад видеть, что она еще в строю.

– Я боюсь, она никогда не сломается, – Кэт застонала. – Мои внуки повезут это барахло на мои похороны.

– Мы собираемся позаниматься в «Нептуне», – Эврика сказала отцу, обходя пассажирскую дверь.

Он кивнул. Он выглядел потерянным на другой стороне машины и это расстроило Эврику.

– В другой раз, – проговорил он. – Эй, Рика?

– Да?

– Ты все взяла?

Она кивнула, хлопая по рюкзаку, в которой была древняя книга и странный синий ящик. Она коснулась груди, где находился медальон. Она подняла слезное письмо Дианы, словно волну.

– Я приду к ужину.

Перед тем как сесть в машину к Кэт, Эврика обернулась, чтобы посмотреть на место под деревом. Эндер ушел. Эврика не знала, что было необычнее: то, что он был здесь или то, что она хотела, чтобы он не уходил.

– Итак, как все прошло? – Кэт выключила песню. Она была единственным подростком, кто слушала разговоры вместо музыки. Как она собиралась флиртовать с парнями из колледжа – что оправдывало Кэт – если она не знала, что происходило в мире? – Ты наследница состояния или, по крайней мере, временного пристанища на юге Франции, в котором я могу переночевать?

– Не совсем. – Эврика открыла свой рюкзак, чтобы показать Кэт наследство.

– Медальон твоей мамы. – Кэт коснулась цепочки вокруг шеи Эврики. Она привыкла видеть его на шее Дианы. – Мило.

– Это не все, – сказала Эврика. – Вот эта старая книга и камень в ящике.

– Камень в чем?

– Она также написала письмо.

Кэт остановила машину на середине парковки. Она прислонилась к сидению, подперев колени на руль, и повернулась к Эврике.

– Хочешь поделиться?

Тогда Эврика еще раз прочитала письмо, на этот раз громче, стараясь держать мягкий голос ровно, и не замечать следы от слез в конце.

– Удивительно, – проговорила Кэт, когда Эврика дочитала письмо. Она быстро вытерла глаза, и затем указала на обратную сторону листа. – На другой стороне что-то написано.

Эврика перевернула страницу. Она не заметила постскриптум.

P.S. Насчет громового камня… Под слоем марли лежит обработанный каменный артефакт в форме треугольника. Некоторые культуры называют их белемнитами; считается, они способны защитить от шторма. Громовые камни нашли среди остатков большинства цивилизаций по всему миру. Помнишь наконечники стрел, которые мы обнаружили в Индии? Считай их далекими родственниками. Происхождение именно этого громового камня неизвестно, что делает его еще более дорогим для тех, кто разрешает себе представить возможность его обладания. Я разрешила. А ты?

P.S. Не разворачивай марлю, пока не появится необходимость. Ты узнаешь, когда придет время.

P.P.P.S. Всегда помни, что я люблю тебя.

– Ну, это объясняет камень, – сказала Кэт таким тоном, что было понятно, она находилась в замешательстве. – Что за история с книгой?

Они изучали хрупкие страницы строчкой за рукописной строчкой непонятного языка.

– Что это такое, средневековый марсианский? – прищурилась Кэт, поворачивая книгу сверху вниз. – Такое ощущение, будто моя безграмотная двоюродная бабушка, Десси, наконец-то написала тот любовный роман, про который она болтала.

Стук в окно Эврики заставил их обеих подпрыгнуть.

На улице, заправив одну руку в карман джинсов, стоял дядя Бо. Эврика думала, что он уже уехал; ему не нравилось задерживаться в Лафайетте. Она оглянулась нет ли поблизости тети Морин. Бо был один. Эврика опустила окно.

Ее дядя наклонился, опираясь локтями на оконную раму. Он показал на книгу.

– Твоя мама, – его голос был даже тише обычного, – она знала, что говорила книга. Она могла ее читать.

– Что? – Эврика взяла книгу из рук Кэт и начала переворачивать страницы.

– Не спрашивай меня как, – сказал дядя Бо. – Я видел однажды, как она просматривала ее, делая заметки.

– Ты знаешь, где она научилась, —

– Я не знаю ничего, кроме этого. Но когда твой отец сказал, что никто не способен прочитать ее – мне захотелось тебе разъяснить, что это возможно.

Эврика наклонилась вперед, чтобы поцеловать дядю в выветренную щеку.

– Спасибо, дядя Бо.

Он кивнул.

– Мне нужно домой, выпустить собак. Вы двое приезжайте на ферму в любое время, договорились? – Он легонько помахал девочкам, в то время, когда отходил к своей старой машине.

Эврика повернулась к Кэт, прижимая книгу к груди.

– Итак, вопрос в том —

– Как нам перевести ее? – Кэт постучала серебряными ногтями по приборной панели. – На прошлой неделе у меня было свидание. Классик – ветеринар с двойной специализацией в Университете Луизианы. Он только второкурсник, но может знать.

– Где ты встретила этого Ромео? – спросила Эврика. Она не удержалась и подумала об Эндере, хотя ничего, что делал Эндер в присутствии Эврики не вызывало в ней ни малейшего подобия на романтику.

– Есть один способ. – Улыбнулась Кэт. – Я онлайн просматриваю списки студентов моего отца, выбираю самых симпатичных, и затем оперативно вхожу в союз студентов после того, как класс выйдет. – Взгляд ее темных глаз упал на Эврику и в них отразилась редкая застенчивость. – Ты никогда об этом никому не расскажешь. Родни думает, что наша встреча – это чистой воды случайность. – Она широко улыбнулась. – У него есть дреды до сюда. Хочешь покажу фотку?

В то время, когда Кэт вытаскивала телефон и просматривала фотографии, Эврика обернулась на то месте, где стояла машина Эндера. Она представила, что машина все еще была там, и что Эндер привез Магду обратно к ней, только сейчас джип был расписан змеями, и пламенем, и асимметричными изумрудами.

– Миленький? Хочешь, чтоб я позвонила ему? Он говорит, как и ты, на пятидесяти семи языках. Если твой отец говорит правду, мы действительно должны ее перевести.

– Может быть. – Эврика была сбита с толку. Она закинула книгу, громовой камень и письмо матери в рюкзак. – Не знаю, готова ли я сегодня для этого.

– Конечно. – кивнула Кэт. – Тебе решать.

– Да, – пробормотала Эврика, теребя ремень безопасности, и пытаясь не думать о слезах матери. – Ты не возражаешь, если мы сейчас не будем об этом разговаривать?

– Конечно же, нет. – Кэт завела машину и направилась в сторону выхода из парковки. – Смею предположить будем ли мы действительно заниматься? Этот экзамен по Моби Дику и наши последующие погружения в средний бал успеваемости возможно смогут отвлечь тебя от этих вещей.

Эврика выглянула в окно и наблюдала, как бледно-золотистые листья платана дрейфовали по пустому месту Эндера.

– Что ты скажешь, если мы не будем заниматься, —

– Больше ни слова. Я к твоим услугам. Что задумала?

– Ну… – Был ли какой-либо смысл врать? С Кэт, возможно нет. Эврика робко подняла плечи. – Давай проедем мимо стадиона Манора?

– Зачем, мисс Будро? – Глаза Кэт приобрели пленительный блеск, обычно предназначенный для взрослых парней. – Что тебе помешало сказать об этом это раньше?

***

Манор был в несколько раз больше Евангелии, и в несколько раз меньше финансировался. Единственная другая католическая школа смешанного типа в Лафайетте издавна являлась главным соперником Евангелии. Студенческий коллектив был более разнообразным, более религиозным, более конкурентоспособным. Дети Манора казались Эврике холодными и агрессивными. Почти каждый год они выигрывали районные соревнования в большинстве видов спорта, хотя в прошлом году Евангелия попала на соревнования по бегу в Чемпионате штата. Кэт намеревалась сохранить этот титул в этом году.

И это выглядело, как пересечение границы врага, когда Кэт въезжала на парковку «Манор Пантерз», которая открывалась к реке.

Когда Эврика открыла дверь, Кэт уставилась на свою темно-синюю юбку до колен.

– Мы не можем выйти в таком виде.

– Какая разница? – Эврика выбралась из машины. – Ты беспокоишься, что они подумают, Евангелистки приехали сюда, чтобы устроить диверсию?

– Нет, но там могут быть несколько мужчин, которые работают в поту, а я выгляжу в этой юбке как замужняя женщина. – Она разблокировала багажник, свой передвижной шкаф. Он был завален цветными принтами, множеством лайкры и обуви больше, чем в обувном магазине. – Прикроешь меня?

Эврика заслонила своим телом Кэт и стала лицом к трассе. Она сканировала поле в поисках Эндера. Но солнце светило ей в глаза и отсюда парни-бегуны выглядели одинаково высокими и худощавыми.

– Значит, ты решила увлечься кем-то. – Кэт копалась в багажнике, бормоча про себя о ремне, который она оставила дома.

– Я не знаю, насколько это серьезно, – сказала Эврика. Правда? – Он пришел ко мне пару дней назад, —

– Ты не говорила мне об этом.

Эврика услышала звук молнии и заметила, как тело Кэт переливается из-за чего-то.

– На самом деле, ничего особенного. Я оставила некоторые вещи в его машине, и он пришел, чтобы вернуть их. Там был Брукс. – Она замолчала, думая о том моменте, когда была зажата между двумя парнями на грани драки. – Все было очень напряженно.

– Эндер странно вел себя с Бруксом или Брукс странно вел себя с Эндером? – Кэт прыснула духи на шею. Они пахли мускатной дыней и жасмином. Кэт создала свой собственный микроклимат.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Эврика.

– Ну просто, – Кэт прыгала на одной ноге, застегивая ремешок на высоких каблуках, – ты знаешь, Брукс может быть достаточно собственническим, когда дело касается тебя.

– Правда? Ты так думаешь? – Эврика прервалась, быстро вставая на цыпочки, тогда как перед ними завернул за поворот машины высокий блондин. – Я думаю, это Эндер – нет. – Разочаровавшись, она обратно опустилась на пятки.

Кэт засвистела от изумления.

– Ух ты. Ты не думаешь, что твое увлечение «настолько серьезно»? Ты шутишь? Ты только что расстроилась, что этот парень был не им. Я никогда раньше не видела тебя такой.

Эврика закатила глаза. Она прислонилась к машине и посмотрела на часы.

– Ты все еще одеваешься? Уже почти пять; у них возможно скоро закончиться тренировка.

– Мой наряд останется без комментариев?

Когда Эврика повернулась, Кэт надевала облегающее леопардовое платье-карандаш, черные шпильки и маленький рысий берет, который они вместе купили прошлым летом в Новом Орлеане. Она покружилась, выглядя как девушка с разворота таксидермиста.

– Я называю это Тройная кошка. – Она изобразила когти руками.

– Ррр.

– Осторожно. – Эврика кивнула в сторону детей Манора на поле. – Эти хищники могут тебя съесть.

Они пересекли парковку, мимо желтых автобусов, ожидавших детей, чтобы отвести домой, мимо множества оранжевых кулеров с водой и тощеногих парней-первокурсников, делающих приседания на трибунах. Они освистывали Кэт.

– Эй, земляк, – промурлыкала она чернокожему мальчику, разглядывающего ее в то время, как он пробегал мимо.

Эврика не привыкла видеть Кэт в компании чернокожих мальчиков. Ей было интересно, видят ли эти мальчики ее на половину белокожей так, как белокожие дети в Евангелии видят Кэт на половину чернокожей.

– Он улыбнулся! – проговорила Кэт. – Может мне нужно его догнать? Я не уверена, что смогу бегать в этом платье.

– Кэт, мы пришли сюда, чтобы найти Эндера, помнишь?

– Точно. Эндер. Супервысокий. Худощавый, но не слишком. Прекрасные белокурые локоны. Эндер.

Они остановились на конце дороги. Хотя Эврика пробежала уже шесть миль этим днем, но когда носок ее ботинка коснулся красного галечного гравия, у нее снова появилось желание бежать.

Они наблюдали за командой. Мальчики и девочки беспорядочно двигались по трассе, бегая с разной скоростью. На всех была одна и та же белая футболка поло с темно-желтым воротником и желтые шорты для бега.

– Это не он, – сказала Кэт, указывая пальцем на бегунов. – И это не он – миленький, но не он. И этот парень определенно не он. – Она нахмурилась. – Странно. Я могу представить ауру, которую он создает, но мне сложно вспомнить четко его лицо. Может быть, я просто не видела его вблизи?

– Он необычно выглядит, – проговорила Эврика. – Не в плохом смысле. Яркий.

Его глаза словно океан, она хотела сказать. Его губы кораллового цвета. Его кожа обладает такой силой, что может заставить иголку компаса подпрыгнуть.

Она нигде его не видела.

– Там Джек. – Кэт указала на темноволосого каланчу с мышцами, который остановился, чтобы заняться растяжкой сбоку от трассы. – Он капитан. Помнишь, прошлой зимой, когда я играла с ним в игру «Семь минут на небесах»? Хочешь я спрошу его?

Эврика кивнула, следуя за медленной походкой Кэт навстречу парню.

– Эй, Джек. – Она плюхнулась на трибуну, выше той, на которой Джек растягивал ногу. – Мы ищем парня из твоей команды, зовут Эндер. Какая у него фамилия, Рика?

Эврика пожала плечами.

То же самое сделал Джек.

– В этой команде нет никаких Эндеров.

Кэт оголила ноги и скрестила лодыжки.

– Слушай, два дня назад у нас были соревнования против вас, которые отменили из-за дождя, и он был там. Высокий парень, блондин – помоги мне, Рика?

Глаза цвета океана, почти выпалила она. Руки, которые могут достать падающую звезду.

– Слегка бледный? – смогла она выговорить.

– Слегка не в этой команде. – Джек перешнуровал свой кроссовок и выпрямился, показывая, что он закончил.

– Ты какой-то фиговый капитан, если не знаешь имена своих товарищей по команде, – сказала Кэт, когда он уходил.

– Пожалуйста, – пылко сказала Эврика, что заставило Джека остановиться и обернуться. – Нам действительно нужно найти его.

Парень вздохнул. Он вернулся обратно к девочкам, схватив черную сумку через плечо из-под трибун. Он вытащил планшет и несколько раз пролистнул его. Когда он вручил его Эврике, на экране находилась фотография команды по бегу, позирующей на трибуне.

– Фотографии для выпускного альбома были сделаны на прошлой неделе. Здесь вся команда. Он здесь есть?

Эврика внимательно изучала фотографию, разыскивая глазами парня, которого она только что видела на парковке, который врезался в ее машину, которого она не могла выкинуть из головы. Тридцать молодых и многообещающих парней улыбались ей, но ни один из них не был Эндером.

Глава 10

Вода и сила

Эврика выдавила кокосовый солнцезащитный крем на ладонь и намазала второй слой на плечи Уильяма. Было теплое, солнечное субботнее утро, поэтому Брукс отвез ее и близнецов в свой семейный домик в Сайпреморт Пойнт у самого края залива Вермилион.

Все, кто жили вдоль южного участка реки Байу Тече, хотели иметь местечко в Пойнт. Если у твоей семьи не было загородного домика вдоль коридора полуострова в две мили, недалеко от гавани, ты заводишь друзей с теми семьями, у которых он есть. Загородные дома являлись домами для отдыха на выходных, в большинстве случаев отговоркой, чтобы иметь лодку, которые варьировались от немного большого, чем прицеп, припаркованные на траве, и до особняков за миллион долларов на кедровых сваях с частными стоянками для лодок. На входных дверях загородных домов черной краской были отмечены ураганы, обозначающие каждую отметку, до которой поднималась вода – Катрина в 2005 году, Рита в 2005, Айк – 2008.

Дом семьи Брукса включал четыре спальни, обшитые доской, с гофрированной алюминиевой крышей и петуниями в выцветших горшках из-под банок кофе, расставленных на подоконниках. Дом имел кедровую пристань на заднем дворе, которая выглядела бесконечной в послеобеденном солнце. Эврика провела там сотню счастливых часов, кушая ореховые пралине с Бруксом, держа в руках удочку из сахарного тростника, которая была окрашена в зеленый цвет с водорослями.

План на этот день состоял в том, чтобы порыбачить в обед, затем поесть устриц в Бэй-Вью, в единственном ресторане города. Однако близнецы заскучали от рыбалки, как только червяки исчезли под мутной водой, поэтому они все бросили свои удилища и поехали по узкому участку к пляжу с видом на бухту. Некоторые говорили, что искусственный пляж был ужасен, но когда солнечный свет переливался на воде, и золотистая спартина волновалась на ветру, и чайки кричали, когда низко опускались, чтобы словить рыбу, Эврика не понимала почему. Она прихлопнула комара на ноге и посмотрела на черную бездну бухты на краю горизонта.

Это был ее первый раз, когда она оказалась возле воды после смерти Дианы. Но, Эврика напомнила себе, это было в детстве; нет никаких оснований для переживаний.

Уильям возводил песочный особняк, поджав губы в сосредоточении, пока Клэр разрушала его прогресс крыло за крылом. Эврика зависла над ними с бутылкой солнцезащитного крема, изучая их плечи на малейший оттенок розового.

– Ты следующая, Клэр. – Ее пальчики втирали крем вдоль края оранжевого надувного крыла Уильяма.

– Ага. – Клэр поднялась на ноги, ее колени были испачканы мокрым песком. Она взглянула на солнцезащитный крем и начала убегать, но споткнулся об песочный бассейн особняка.

– Ураган Клэр снова наступает. – Брукс подсел, чтобы погнаться за ней.

Когда он вернулся, неся Клэр на руках, Эврика подошла к ней с кремом. Она корчилась, визжала, когда Брукс щекотал ее.

– Ну вот и все. – Эврика закрыла крышку бутылки. – Ты защищена еще на один час.

Дети убежали, забросили песчаную архитектуру, чтобы поискать несуществующие ракушки на краю воды. Эврика и Брукс шлепнулись обратно на покрывало и зарыли ноги в прохладный песок. Брукс был одним из нескольких человек, которые помнили, что лучше всегда садиться справа, чтобы она могла лучше слышать его, когда он говорит.

Пляж был немноголюдным для субботы. Слева сидела семья с четырьмя маленькими детьми, все искали тени под синим брезентом, разбитым между двумя столбами. Рассеянные рыбаки бродили по берегу, их снасти утопали в песке до того, как вода успевала очистить их. Дальше по побережью группа школьников из средней школы, которых Эврика как-то видела в церкви, бросали водоросли друг в друга. Она видела, что вода близнецам доходила до лодыжек, напомнив себе, что остров Марш накатывает более крупные волны залива в бухту в четырех милях отсюда.

Брукс передал ей влажный стакан с колой из корзины для пикника. Для парня, у Брукса странным образом хорошо получалось упаковывать продукты для пикника. В корзинке всегда было разнообразие фастфуда и здоровой еды: чипсов, печенья и яблок, бутербродов с индейкой и холодных напитков. Рот Эврики увлажнилась при виде пластикового контейнера с остатками пряных тушеных креветок на диком рисе его мамы Эйлин. Она сделала большой глоток газировки и откинулась назад на локти, поставив холодный стакан между голых ног. Вдали на востоке проплывал парусник, чьи паруса сливались с низкими облаками на воде.

– Мне нужно прокатить тебя, – сказал Брукс, – пока погода не поменялась. – Брукс был отличным мореходом, в отличие от Эврики, которая никогда не могла вспомнить в какую сторону поворачивать рычаги. Это было первое лето, когда ему разрешили одному брать друзей на лодку. Однажды она плавала с ним в мае и после планировала делать это каждые выходные, но случилась авария. Она работала над тем, чтобы снова привыкнуть находиться у воды. Ее все еще посещали кошмары, в которых она тонула по середине самого темного, самого дикого океана в тысячах милях от берега.