Текст книги "Слеза (ЛП)"

Автор книги: Лорен Кейт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

Дата свадьбы была назначена. Атлас все еще не сделал мне предложение. Я заперта в моих комнатах, великолепная тюрьма, чьи железные решетки были покрыты бархатом. Находясь в одиночестве в моей гардеробной, я надела свадебное платье и блестящую корону из орихалка, которую я надену, когда меня представят королевству. Две одинаковые слезы выступили у меня на глазах.

– Слезы подходят тебе еще меньше, чем эта вульгарная корона, – проговорил голос позади меня.

Я повернулась, чтобы отыскать фигуру, сидящую в темноте.

– Я думала, что сюда никто не может войти.

– Ты привыкнешь ошибаться. – сказала теневая фигура. – Ты любишь его?

– Кто вы такой? – потребовала я. – Выйдите на свет, чтобы я могла вас видеть?

Фигура поднялась со стула. Свечи ласкали его черты. Он выглядел знакомо, словно был частью мечты.

– Ты любишь его? – повторил он.

Казалось, будто кто-то выбил воздух из моим легких. Незнакомые глаза околдовывали меня. Они были цвета бухты, где она плавала по утрам, когда была маленькой. Она не могла удержаться от погружения в нее.

– Любовь? – прошептала я.

– Да. Любовь. То, что придает смысл нашей жизни. То, что приходит к нам, чтобы унести нас туда, куда нам нужно идти.

Я покачала головой, хотя и знала, что это было предательством по отношению к королю, наказываемое смертельной казнью. Я начала сожалеть обо всем. Парень передо мной улыбнулся.

– Тогда есть надежда.

Раз я уже перешла голубую границу его глаз, я больше никогда не хотела возвращаться обратно. Но вскоре я осознала, что вторглась в опасный мир.

– Ты – принц Лиандер, – прошептала я, узнавая его тонкие черты.

Он натянуто кивнул.

– Я вернулся с пятилетнего путешествия от имени королевы – правда мой брат, который стал королем, думал, что я погиб в море. Он улыбнулся такой улыбкой, которую она никогда не видела. – Затем ты, Селена, должна была прийти и найти меня.

– Добро пожаловать домой.

Он вышел из темноты, притянул меня к себе и поцеловал с несравненной импульсивностью. До этого момента я не знала, что такое блаженство. Я могла остаться в этом поцелуе навечно, но все происходящее всплыло у меня в памяти. Я отстранилась, вспоминая давние слухи сплетников.

– Я думала, ты любил —

– Я никогда не любил, пока не нашел тебя. – сказал он искренне, от всей души. Я знала, что могу в этом не сомневаться. С этого мгновения в бесконечности, никто не важен для нас, корме нас двоих.

Единственное, что стояло между нами и вселенной любви…

Целую

М. Блаватская, Джильда и Брунильда.

Глава 19

Грозовые облака

В пятницу утром, перед звонком, Брукс ждал Эврику у ее шкафчика.

– Тебя не было в Латинском клубе.

Его руки находились в карманах, он выглядел так, будто ждал ее здесь уже какое-то время. Он загораживал шкафчик Сары Пику, девушки, которая настолько ужасна скромна, что никогда скажет Бруксу отойти, даже если ей придется идти в класс без книг.

Рода настаивала, что будет дождь, и хоть поездка в школу была ясной и яркой, Эврика надела свой лилово-серый дождевик. Ей нравилось скрываться под его капюшоном. Она едва спала прошлой ночью и не хотела идти сегодня в школу. Она не хотела ни с кем разговаривать.

– Эврика, – Брукс наблюдал, как она поворачивала номера на кодовом замке. – Я волновался.

– Я в порядке, – сказала она. – И уже опаздываю.

Зеленый свитер Брукса слишком облегал его. На ногах новые блестящие лоферы. Коридор был наполнен кричащими детьми. И у Эврики раскалывалась голова и появилась колющая боль.

До звонка было пять минут, а класс по английскому был двумя этажами выше на другом конце здания. Она открыла свой шкафчик и закинула туда какие-то папки. Брукс нависал над ней, как дежурный из фильма про подростков из 80-х.

– Клэр плохо чувствовала себя прошлой ночью, – проговорила она, – а Уильяма вырвало сегодня утром. Рода ушла, поэтому мне пришлось… – Она помахала рукой, как будто он без слов должен был понять масштаб ее ответственности.

Близнецы не болели. Эврика была единственной, у которой были судороги по всему телу, похожие на те, которые появлялись перед соревнованиями по бегу на первом курсе. Она не могла перестать заново переживать столкновение с Эндером и его машиной, четырьмя пешеходами из ада, светящихся в темноте – и загадочным зеленым светом, который Эндер направил на них, словно оружие. Прошлой ночью она три раза брала телефон, чтобы позвонить Кэт. Она хотела высказаться, облегчить свою ношу.

Но она не могла рассказать об этом. После того как Эврика пришла домой, ей понадобилось десять минут, что вытащить сахарный тростник из решетки Магды. Затем она вбежала в свою комнату, по дороге крича Роде, что она слишком завалена домашней работой, чтобы ужинать. «Заболочена в болоте» шутили она и Брукс, но больше в ней не было ничего смешного. Она смотрела из окна, представляя, что фары каждой проезжающей машины являются психопатом, который ищет ее.

Когда Эврика услышала шаги Роды на лестнице, она схватила книгу по землеведению и открыла ее как раз вовремя перед тем, как Рода внесла тарелку с картофельным пюре и куском говяжьей пашинки.

– Тебе лучше перестать валять дурака, – сказала Рода. – Ты все еще ходишь по тонкому льду после выходки у доктора Лэндри.

Эврика помахала книгой.

– Это называется домашняя работа. Говорят, она очень затягивает, но я думаю, что смогу справиться, если только буду практиковать ее на приемах.

У нее не получилось поесть. Посреди ночи она удивила Сквота такой пищей, о которой собака в ожидании смерти может только попросить. В два ночи она услышала, как отец пришел домой. Она встала у самой двери, но остановила себя и не бросилась к нему. Все равно он ничего не смог бы сделать с ее проблемами, и ему не нужно еще одно бремя, которое будет тащить его вниз. Это случилось именно тогда, когда она открыла свою электронную почту и обнаружила второй отрывок перевода от Мадам Блаватской.

В этот раз, когда Эврика читала «Книгу любви», она забыла, что это история возможно касается Дианы. Она заметила слишком много странных соответствий между затруднительным положением Селены и ее собственной жизнью. Она знала, как это иметь парня, который врывается в твою жизнь из ниоткуда, преследует тебя и еще чего-то хочет. У обоих парней были даже похожие имена. Но в отличие от парня в истории, парень в голове Эврики не сметал ее с ног поцелуем. Он врезался в ее машину, повсюду ее преследовал и сказал, что она в опасности.

Когда солнечные лучи осторожно пробирались сквозь ее окно этим утром, Эврика осознала, что единственным человеком, который сможет ответить на все ее вопросы, был Эндер. А его появление не зависело от нее.

Брукс непринужденно прислонился на шкафчик Эврики.

– Тебя это напугало?

– Что?

– То, что близнецы болеют.

Эврика уставилась на него. Он не смог посмотреть ей в глаза даже больше секунды. Они помирились, ведь так? Казалось, будто они вступили в вечную войну, ту, из которой можно выйти, но никогда не окончить. Война, где ты изо всех сил стараешься не увидеть глаза противника. Казалось, они стали чужими.

Эврика пригнулась за дверью шкафчика, отделявшей ее от Брукса. Почему шкафчики всегда серые? Разве не понятно, что школа – это уже тюрьма без решеток?

Брукс прижал дверь ее шкафчика к шкафчику Сары Пику. Теперь между ними не было никаких помех.

– Я знаю, что ты виделась с Эндером.

– О, теперь ты злишься, что у меня есть глаза?

– Не смешно.

Эврика была поражена, что он не засмеялся. Теперь они не могут даже подшутить друг на другом?

– Знаешь, если ты пропустишь еще два урока в Латинском клубе, – сказал Брукс, – они не внесут твое имя в выпускной альбом на странице клуба, и потом ты не сможешь приложить его к заявлению в колледж.

Эврика покачала головой, будто ослышалась.

– Уххх… что?

– Извини. – Он вздохнул, и выражение его лица расслабилось, и на мгновение все было в порядке. – Кого волнует Латинский клуб, да? – В его глазах появился проблеск самодовольства, что было в новинку для него. Он расстегнул молнию на своем рюкзаке и вытащил пакет печеней. – В последнее время моя мама без остановки готовит. Хочешь? – Он открыл пакет и протянул ей. Запах овсянки и масла заставили ее желудок заурчать. Ей стало интересно, почему Эйлин не спала прошлой ночью.

– Я не голодна. – Эврика взглянула на часы. До звонка оставалось четыре минуты. Когда она потянулась в шкафчик за книгой по английскому языку, из нее выпал оранжевый флаер. Должно быть кто-то просунул его сквозь щели.

ПОКАЖИ СВОЕ ЛИЦО

ПЯТОЕ ЕЖЕГОДНОЕ ЛАБИРИНТНОЕ ОЦЕПЕНЕНИЕ У ТРЕЖЕНА

ПЯТНИЦА, 11 ОКТЯБРЯ, 19:00

ОДЕНЬСЯ, ЧТОБЫ НАПУГАТЬ ТОЛПУ

В прошлом году Брэд Трежан был самым популярным старшекурсником в Евангелии. Он был развязным, эксцентричным, рыжим, любящим пофлиртовать. Большинство девочек, включая Эврику, в какой-то мере были влюблены в него. Это словно работа, на которой они находились посменно. Хотя Эврика уволилась с нее, после того как Брэд, который знал только о футболе в университете Луизианы, в первый раз заговорил с ней.

Каждый раз в октябре месяце родители Брэда уезжали в Калифорнию, и он устраивал лучшую вечеринку года. Его друзья строили лабиринт из стогов сена, распыляли краску из баллончиков на плакатный щит и затем устанавливали его на просторном заднем дворе семьи Трежанов на берегу реки. Люди плавали, и по мере того, как шла вечеринка, голышом. Брэд смешивал свой фирменный коктейль, Трежан Колада, который был ужасен на вкус и достаточно алкогольный, чтобы гарантировать эпичную вечеринку. Поздно ночью всегда проводиться игра только для старшеклассников «Я никогда не…», преувеличенные подробности которой постепенно просачиваются в стены школы.

Эврика поняла, что традицию продолжает младшая сестра Брэда, Лаура. Она училась на втором курсе и была менее известной, чем Брэд. Но она была милой и не проституткой, в отличие от других второкурсниц. Она играла в команде по волейболу, так что Эврика сталкивалась с ней пару раз в раздевалке после школы.

Последние три года Эврика узнавала об этой вечеринке через Фейсбук и почти за месяц вперед. За неделю до этого они с Кэт шли покупать себя наряды. Она не заходила в Фейсбук целую вечность, и теперь подумав об этом, вспомнила, что получила сообщение от Кэт, которая предлагала ей пойти на шоппинг в прошлое воскресенье после церкви. Эврика слишком была занята ссорой с Бруксом, чтобы думать о наряде.

Она подняла флаер и попыталась улыбнуться. В прошлом году они с Бруксом на этой вечеринке провели одну из самых своих веселых ночей. Он принес черные простыни из дома и они стали невидимыми, чтобы преследовать по так называемому лабиринту. Они напугали нескольких старшекурсников в очень компрометирующих позах.

– Я – призрак твоего отца, – серьезно пропел Брукс девушке с полурасстегнутой блузке. – Завтра ты не идешь в монастырь.

– Не смешно! – крикнула ее спутник, но в его голосе слышался испуг. Чудом никто не понял, кто скрывался за этим лабиринтным призраком.

– Вернется ли дух прерыватель в этом году? – Эврика помахала флаером.

Он выхватил его из ее рук, но даже не взглянул на него. Ощущалось будто она только что получила пощечину.

– Ты слишком высокомерна, – пробормотал он. – Этот псих хочет навредить тебе.

Эврика застонала, затем вдохнула аромат пачули, что означало только одно – приближалась Майя Кейси. Ее волосы были вплетены в длинный, запутанный рыбий хвост, который ниспадал с одной из ее сторон, а глаза были подчеркнуты толстым слоем сурьмы. Она проколола себя носовую перегородку с последней встречи, когда Эврика видела ее. Крошечное черное кольцо проходило сквозь ее нос.

– Это тот псих, о котором ты говоришь? – Эврика спросила Брукса. – Почему ты тогда меня не защищаешь? Иди, надери ей зад.

Майя остановилась перед дверью туалета. Она стряхнула косу на другую сторону и обернулась на них через плечо. Она заставила туалет выглядеть самым сексуальным местом на земле.

– Ты получил мое сообщение, Би?

– Да. – Брукс кивнул, но не проявил никакого интереса. Он не отводил взгляда от Эврики. Он хочет, чтоб она ревновала? Это не работает. Ну, не совсем.

Майя сильно моргнула и когда снова открыла глаза, то уже смотрела на Эврику. Секунду она просто смотрела на нее, принюхиваясь, а потом проскользнула в туалет. Эврика наблюдала, как она исчезает за дверьми, когда услышала звук рвущейся бумаги.

Брукс разорвал флаер.

– Ты не пойдешь на эту вечеринку.

– Не драматизируй. – Эврика захлопнула шкафчик и повернулась – прямо лицом к Кэт, которая выбегала из-за угла с растрепанными волосами и смазанным макияжем, как будто это ее застукали в лабиринте. Но зная Кэт, она возможно провела целый час этим утром доводя свое лицо до совершенства.

Брукс схватил Эврику за запястье. Она повернулась, чтобы свирепо взглянуть на него, это совсем было не похоже на реслинг, когда они были детьми. Ее глаза метали в его сторону стрелы злости. Никто из них не произнес и слова.

Медленно он выпустил ее руку, но когда она отходила, он позвал:

– Эврика, доверься мне. Не ходи на эту вечеринку.

Через коридор Кэт протянула локоть Эврике, которая просунула через него свою руку.

– О чем он болтает? Надеюсь что-нибудь убедительное, потому что до звонка еще две минуты и я бы лучше поговорила о последнем письме Мадам Блаватской. Жара. – Она обмахнула себя, будто ей жарко и потащила Эврику в туалет.

– Кэт, подожди. – Она оглянулась внутри. Ей не нужно было наклоняться и искать Майю Кейси, чтобы убедиться, что она находиться в одной из кабинок. Чувствовался отчетливый острый запах пачули.

Кэт плюхнула сумку на раковину и вытащила тюбик помады.

– Я просто надеюсь, что в следующем письме точно будет настоящая сексуальная сцена. Я ненавижу книги, где только прелюдия. Я имею в виду, мне нравится прелюдия, но в какой-то степени, это словно, давай играть. – Она взглянула на Эврику через зеркало. – Что? Ты платишь хорошие деньги за это. Мадам Би должна доставлять хороший продукт.

Эврика не собиралась обсуждать «Книгу любви» перед Майей Кейси.

– Я не… Честно говоря, я не могу ее прочитать.

Кэт прищурилась.

– Эй, подруга, ты многое потеряла.

Кто-то спустил воду в унитаз. Замок двери щелкнул и из кабинки вышла Майя, раздвигая Эврику и Кэт, чтобы встать перед зеркалом и поправить свои длинные, темные волосы.

– Не хочешь воспользоваться моим блеском для губ специально для стерв, Майя? – сказала Кэт, копаясь в сумке. – О, я забыла. Ты же выкупила каждый тюбик в этом мире.

Майя продолжила поправлять свою косу.

– Не забудь помыть свои руки, – прощебетала Кэт.

Майя включила кран и потянулась к Кэт, чтобы взять мыло. Пока она намыливала руки, она смотрела на Эврику в зеркале.

– С ним на вечеринку пойду я, а не ты.

Эврика чуть не подавилась. Так поэтому Брукс сказал ей не идти?

– Вообще-то у меня другие планы. – Она жила в синяках, где все постоянно болит, одна боль обостряла другую.

Майя выключила воду, смахнула свои мокрые руки в сторону Эврики и вышла из туалета так, как будто диктатор покидал подиум.

– О чем она говорит? – посмеялась Кэт, когда Майя Кейси ушла. – Мы идем на эту вечеринку. Я уже записалась в Форсквере.

– Это ты сказала Бруксу, что вчера я встречалась с Эндером?

Кэт моргнула.

– Нет. Я почти с ним не разговаривала.

Эврика уставилась на Кэт, которая открыла шире глаза и пожала плечами. Кэт заикалась, когда врала; Эврика знала это после долгих лет, когда их ловили их родители. Но как еще Брукс узнал про Эндера?

– Что важнее, – проговорила Кэт, – Я не позволю Майе Кейси запугать тебя от самой лучшей вечеринки года. Мне нужна моя помощница на свидании. Понятно? – Звонок зазвенел и Кэт направилась к двери, говоря через плечо: – У тебя нет право голоса в этой ситуации. Мы должны одеться, чтобы привлечь толпу.

– Мы вроде как должны напугать толпу, Кэт.

Кэт широко улыбнулась.

– Так ты умеешь читать.

Глава 20

Я никогда не…

Дом Трежанов находился на отреставрированной плантации в богатом южном районе города. Хлопковые поля окружали маленькую историческую окрестность. Дома были колонными, двухэтажными, укутанными в одеяла розовых азалий, и затемненными довоенными дубами. Река огибала задний двор Трежанов, словно локоть, представляя двойной вид на воду.

Весь выпускной класс и младшие классы с хорошими связями были приглашены на лабиринтное оцепенение. Существовал обычай: сесть на лодку и добраться на вечеринку с речной стороны двора. В прошлом году, Эврика и Кэт проделали путь на шаткой моторной лодке со скрипучим румпелем, который старший брат Брукса, Сет, оставил у себя, когда учился в университете. Морозные полчаса поездки из Нью-Иберии по реке были почти такими же веселыми, как и вечеринка.

Сегодня Брукс был уже был не вариант, Кэт осторожно разузнала о других поездках. Когда Эврика одевалась, она не удержалась от представления того, как Майя Кейси сидит рядом с Бруксом на лодке, подключая свой металлический айпод в переносные колонки, одновременно поглаживая бицепс Брукса. Она представила как волосы Майи развеваются позади нее, словно щупальца черного осьминога, по мере того как лодка пересекала воду.

В конце концов Кэт удалось уговорить Джулиана Марша, у друга которого, Тима, были свободные места в мятно-зеленом катере 1960-х годов. В восемь часов, когда машина Джулиана появилась перед домом Эврики, отец стоял у окна и попивал холодный кофе из бордовой кружки, на которой раньше была надпись «Я люблю маму», пока посудомойка полностью не стерла краску.

Эврика застегнула дождевик, чтобы скрыть низкий вырез блестящего платья. Кэт понадобилось целых пять минут по Фейстайму, чтобы убедить ее в том, что оно не выглядело распутно. Днем она позаимствовала атласную сорочку из шкафчика Кэт, хотя и выглядела ужасно в коричневом. Кэт дебютировала в таком же платье, но в оранжевом цвете. Они будут выглядеть как осенние листья. Кэт сказала, что ей нравятся яркие, чувственные цвета; Эврика не озвучивала своего извращенного наслаждения при переодевании в качестве человека, имеющего вторую жизнь, когда ее не было.

Отец поднял одну жалюзи, что рассмотреть Форд Джулиана.

– Чья эта машина?

– Ты ведь знаешь Кэт, то что она любит.

Он вздохнул, очень усталый, только что после смены в ресторане. От него пахло раками. Когда Эврика выходила, он сказал:

– Ты ведь знаешь, что достойна лучшего, чем эти мальчишки, так?

– Эта машина вообще меня не касается. Она просто нужна мне, чтобы доехать до вечеринки, все.

– Если кто-нибудь что-нибудь сделает с тобой, – проговорил отец, – ты пригласишь его внутрь? Я встречусь с ним? – Он опустил взгляд. Он обычно смотрел так на близнецов, когда они собирались плакать, так будто вздутое облако надвигается с Залива. Она никогда не осознавала, что унаследовала это метеорологическое явление от него. – Твоя мама хотела только лучшего для тебя.

– Я знаю, пап. – Холод, с каким Эврика схватила сумку, заставила ее разглядеть гнев и смятение внутри себя. – Мне нужно идти.

– Возвращайся к полуночи, – сказал отец, в тот момент, пока она выходила на улицу.

Катер был почти полным, когда Эврика, Кэт и Джулиан прибыли на семейный причал семьи Тима. Тим был худым блондином с кольцом в брови, большими руками и улыбкой, такой же постоянной, как и Вечный огонь. Эврика никогда не училась с ним в одном классе, но они были друзьями еще со времен, когда она ходила на вечеринки. Его костюмом была игровая футболка Университета Луизианы. Он протянул руку, чтобы она не упала, когда поднималась на катер.

– Рад видеть тебя здесь, Будро. Занял вам три места.

Они вклинились на сиденья рядом с какими-то чирлидерами, детьми из драмкружка и парнем из команды по бегу по имени Мартин. Остальные сели на катер в прошлые выходные, и по шуткам Эврика поняла, из-за того, что их лодки были разбиты. Это был первый раз за весь год, когда Эврика ходила куда-нибудь с кем-нибудь, кроме Кэт или Брукса.

Она отыскала дальний угол скамейки, где она чувствовала себя менее замкнутой в пространстве. Она держала в памяти то, что сказал ей Эндер под деревом о том, что ему нравиться быть закутанным. Она не могла этого прочувствовать. Целый мир был слишком тесен для Эврики.

Она наклонилась, чтобы коснуться реки, утешаясь ее хрупкой бесконечностью. Существовала маленькая вероятность того, что волна большего размера, чем след лодки, пробежит мимо нее. И все же ее рука дрожала по поверхности воды, которая ощущалась холоднее, чем она думала.

Кэт села рядом с ней, на колени Джулиана. Пока она рисовала несколько листьев на лице Эврики с помощью золотой подводки, она придумала песню для лабиринтного оцепенения под мелодию песни «Love stinks», одновременно покачиваясь на груди Джулиана.

– Лабиринтное оцепенение, да, да!

Когда Тим наполнял бак, появился рельефный пресс. Футболки слетали, словно фейерверки вокруг лодки. В воздухе пахло бензином, мертвыми водяными жуками и грибами на берегу. Гладкошерстные нутрии режут маленькие волны, проплывающие мимо них.

В то время пока катер постепенно покидал причал, суровый ветер ударил Эврику по лицу и она прижала руки к груди. Ребята вокруг нее прижимались друг к другу и смеялись, но не потому, что случилось что-то смешное, а потому что они были вместе и впереди была целая ночь веселья.

К тому времени, когда они прибыли на вечеринку, они были либо навеселе, либо притворялись. Эврика приняла помощь Тима, когда сходила с катера. Его рука вокруг нее была сухой и большой. На нее нахлынула тоска, потому что эта рука никак не могла сравниться с рукой Эндера. Ее начало тошнить, когда она вспомнила сахарный тростник, кожу, белую как морская пена, и жуткий зеленый свет в испуганных глазах Эндера прошлой ночью.

– Идем, мой хрупкий маленький листик, – Кэт обняла Эврику одной рукой. – Пусть мы проберемся через этот праздник и заставим всех радостных парней страдать.

Они вошли на вечеринку. Лаура Трэжан отлично продолжала традицию брата. Факелы освещали галечную аллею, которая шла от причала и до железных ворот, ведущих к заднему двору. Оловянные фонарики сияли на гигантских плакучих ивах. Наверху, на балконе с видом на залитый лунный светом бассейн, всеми любимая музыкальная группа «Faith Healers» настраивала свои инструменты. Компания Лауры смешалась на лужайке, передавая подносы с каджунской закуской.

– Удивительно, что может сотворить женский подход, – сказала Эврика Кэт, которая в это время хватала маленький жареный сэндвич с устрицами из проходящего подноса.

– Это именно то, что он сказал, – пробормотала Кэт сквозь полный рот хлеба и салата.

Ребятам из католической школы не нужно повторять по два раза, чтобы нарядиться для вечеринки. Все пришли в костюмах. Лабиринтное оцепенение было однозначно не вечеринкой на Хэллоуин; это был праздник урожая. Среди многих футболок университета, Эврика заметила некоторые более находчивые попытки придумать себе костюм. Было несколько пугал и немного подвыпивших Джек-Фонарей (прим. фонарь из тыквы с прорезанными отверстиями в виде глаз, носа и рта). У одного мальчика из младших классов на футболке был приклеен сахарный тростник в честь урожая в конце этого же месяца.

Кэт и Эврика прошли мимо первокурсников, разодетых в племя паломников, и собравшихся вокруг костра в центре лужайки. Пламя придавало их лицам оранжевый и желтый оттенок. Когда они проходили мимо лабиринта и услышали внутри смех, Эврика изо всех сил постаралась не думать о Бруксе.

Кэт направила ее вверх по лестнице, к заднему двору, мимо большого черного котла с раками, окруженного детьми, которые хватали за хвосты и облизывали жир с их голов. Чистка раков была одним из ранних ритуалов детей, живших у реки, так что эта дикость казалась естественной где угодно, даже в костюмах, даже в алкогольном состоянии перед парнем, который тебе нравится.

Когда они стали в очередь за пуншем, издалека Эврика услышала громкий мужской крик.

– Притворись деревом и уходи.

– Я думаю, самые горячие листочки здесь – это мы, – сказала Кэт, когда группа начала играть наверху. Она протолкнула Эврику сквозь младшеклассников прямо к ряду с напитками. – Вот теперь мы можем отдохнуть и развлечься.

Мысль о расслабленной Кэт заставила Эврику ухмыльнуться. Она посмотрела на людей. Группа играла «Four Walls», они звучали хорошо, придавая вечеринке настроение. Она ждала именно этого момента, испытать радость без последующей за ней вины. Эврика знала, Диана не захотела бы, чтобы она хандрила и скучала в своей комнате. Диана хотела бы, чтобы она была здесь, на лабиринтном оцепенении, в коротком коричневом платье, пила пунш с ее лучшей подругой, и просто веселилась. Диана бы также представила здесь Брукса. Потерять его дружбу было словно оплакивание еще одно смерти, но Эврика не хотела об этом сейчас думать.

Кэт сунула в руку Эврики пластиковый стакан с пуншем. Он не был похож на смертельно фиолетовый яд Трежан-колады, как в прошлые годы. Пунш был аппетитного красного цвета, и в этот раз пах фруктами. Когда Эврика уже собралась сделать глоток, она услышала позади себя знакомый голос,

– Плохая примета – пить без тоста.

Не поворачиваясь, Эврика сделала глоток.

– Привет, Брукс.

Он встал перед ней. Она не могла понять его костюм – тонкая серая рубашка с длинными рукавами и намеком на серебряные блестки с брюками, похожими на пижамные штаны. Его волосы были растрепаны от поездки на лодке, которую, она представила он разделил с Майей. В его пустых глазах не было и намека на его обычное озорство. Он был один.

Кэт указала на его костюм и ухнула.

– Железный дровосек?

Брукс холодно повернулся к ней.

– Эта точная копия древнего наряда для сбора урожая. Точная и практичная.

– Где? – спросила Кэт. – На Марсе?

Брукс изучал низкий вырез платья Эврики.

– Я думал, мы лучшие друзья. И я же просил тебя не приходить.

Эврика наклонилась к Кэт.

– Можешь дать нам минутку?

– Вы двое развлекайтесь. – Кэт отошла, отыскав Джулиана на балконе. На нем была рогатая кепка викинга, которую Кэт сняла с его головы и надела на себя. Мгновение спустя они уже стояли с переплетенными руками и смеялись.

Эврика сравнила странный костюм Брукса с прошлогодним замысловатым костюмом из испанского меха. Она помогала ему пришивать сто кусков мха к жилетке, которую он вырезал из бумажного мешка.

– Я просил тебя не приходить ради твоей же собственной безопасности, – выговорил он.

– Я отлично могу сама устанавливать для себя правила.

Он поднял руки, будто хотел схватить ее за плечи, но схватил лишь воздух.

– Думаешь, ты – единственная, на кого повлияла смерть Дианы? Ты думаешь, ты просто можешь наглотаться таблеток и разрушить жизни людей, которые тебя любят? Поэтому я и забочусь о тебе, ты ведь отказываешься это делать.

Эврика сглотнула, слишком долго не зная, что сказать.

– А, вот ты где. – Глубокий голос Майи Кейси вызвал волну мурашек на коже Эврики. На ней были черные роликовые коньки, маленькое черное платье, выставляющее напоказ девять из десяти татуировок, и достающие до плеч серьги из перьев вороны. Она покатилась навстречу Бруксу с другого конца веранды. – Я потеряла тебя.

– Для моей безопасности? – быстро пробормотала Эврика. – А думал ли ты, что я просто могу умереть от шока, что вижу тебя здесь вместе с ней?

Майя въехала в Брукса, перебрасывая его руки и затем накидывая их на свою шею. В роликах она была выше его на полфута. Она выглядела потрясающе. Рука Брукса болталась там, куда Майя ее положила, рядом со своей грудью. Это сводило Эврику с ума больше, в чем она могла даже себе признаться. Он ведь меньше недели назад целовал именно ее.

Если бы Кэт была на месте Эврики, она смогла бы сравниться с гнетущей чувственностью Майи. Она бы исказила свое тело в такой позе, что все мужчины сойдут с ума. Она бы обвилась вокруг Брукса еще до того, как Майя начнет хлопать своими искусственными ресницами. Эврика не знала, как играть в эту игру, как они, и в особенности не с ее лучшим другом. Все, что у нее было – это честность.

– Брукс. – Она посмотрела прямо в его глаза. – Ты не возражаешь, если мы поговорим с тобой наедине?

Официальные олимпийские хронометристы не смогли бы зафиксировать время, с каким рука Брукса отдернулась от Майи. Мгновение спустя она бежали вниз по лестнице террасы, в сторону укрытия под мелией, как будто они снова были друзьями, которые оставили Майю рисовать сумасшедшие восьмерки на веранде.

Эврика прислонилась к дереву. Она не была уверена, с чего начать. Воздух был свежим, а земля мягкой под слоем листьев. Гул вечеринки доносился откуда-то издалека, что создавало шикарный саундтрек для личного разговора. Оловянные фонарики на ветках мерцали на лице Брукса. Он выглядел расслабленным.

– Извини, что я был таким сумасшедшим, – проговорил он. Ветер повалил с веток несколько маленьких желтых костянок. Фрукты слегка задевали голые плечи Эврики, пока падали на землю. – Я беспокоился о тебе, с тех пор как ты встретила того чувака.

– Давай не будем говорить о нем, – сказала Эврика, потому что если они начнут говорить об Эндере, на нее может нахлынуть чувство неловкости. Брукс, казалось, понял ее по-своему, что сделало его счастливее.

Он коснулся ее щеки.

– Мне хочется, чтобы с тобой никогда ничего не случалось.

Эврика прильнула щекой к его руке.

– Возможно, самое худшее уже позади.

Он улыбнулся, прежний Брукс вернулся. Он убрал руку с ее лица, и обернулся через плечо, чтобы взглянуть на вечеринку. Метка на его лбу от раны с прошлой недели сейчас выглядела как маленький розовый шрам.

– Возможно, самое лучшее еще впереди.

– Ты случайно не принес простыни? – Эврика кивнула в сторону лабиринта.

В его глазах снова появилось озорство. Оно заставляло Брукса выглядеть Бруксом.

– Я думаю, что сегодня мы будем слишком заняты, чтобы этим заниматься.

Она подумала о его губах на ее, как жар его тела и сила его рук обволакивает ее, в то время пока они целуются. Настолько горькое послевкусие не должно испортить настолько сладкий поцелуй. Хотел ли Брукс снова поцеловать ее? А хотела ли она?

Когда они в тот день помирились, Эврика не смогла разъяснить ему, что они постепенно переходят границу между друзьями и больше, чем друзья. Теперь каждое смещение могло еще больше все запутать. Он что, флиртует? Или она преувеличивает что-то невинное?

Она покраснела. Он заметил.

– Я имею в виду игру «Я никогда не…». Мы же старшекурсники, помнишь?

Эврика даже не думала играть в эту глупую игру, несмотря на ее статус старшекурсницы, автоматически дающей ей статус традиции. Притворяться призраком в лабиринте было намного веселее.

– Мои секреты не касаются всей школы.

– Ты делишься только тем, чем хочешь поделиться, и я буду там, рядом с тобой. И, кстати, – лукавая ухмылка Брукса сказала Эврике, что он что-то задумал, – ты можешь узнать что-нибудь интересное.