Текст книги "Слеза (ЛП)"

Автор книги: Лорен Кейт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

– Нет. – Он тихо посмеялся. – Я полагаю, у меня есть щит другого рода. Хотя он не такой потрясающий, как у тебя.

Эврика провела пальцами по его сухим плечам, и обняла за талию.

– Я впечатлена, – тихо проговорила она, пока ее руки скользили под его футболку, чтобы коснуться гладкой, сухой кожи. Он снова поцеловал ее, придавая ей смелости. Она нервничала, но чувствовала себя живой, сбитой с толку, словно внутри нее бурлила энергия, которую она не хотела ставить под сомнение.

Ей нравилось ощущение его вокруг своей талии. Она пододвинулась ближе, поднимая голову, чтобы снова поцеловать его, но потом она остановилась. Ее пальцы замерли над чем-то, что ощущалось как рана на спине Эндера. Она отстранилась, обошла его и подняла футболку. Прямо под грудной клеткой, на спине виднелись четыре красные, косые черты.

– Ты порезался, – проговорила она. Это были те же самые раны, которые она видела на Бруксе в тот день, когда его накрыла странная волна в заливе Вермилен. У Эндера был лишь один ряд ран, когда на спине Брукса красовались два.

– Это не раны.

Эврика посмотрела на него. – Тогда скажи мне, что это.

Эндер сел на край кровати. Она села рядом с ним, чувствуя, как от его тела исходит тепло. Она хотела снова увидеть его следы на спине, хотела провести по ним руками, чтобы посмотреть ощущались ли они настолько глубокими, какими казались. Он положил руку на ее ногу. Прикосновение заставило ее внутренности загудеть. Казалось, он собирался сказать что-то непростое, что-то, во что будет трудно поверить.

– Жабры.

Эврика моргнула.

– Жабры. Как у рыбы?

– Чтобы дышать под водой, да. У Брукса теперь тоже они есть.

Эврика убрала его руку с ноги.

– Что ты имеешь в виду, у Брукса теперь тоже есть жабры? Что имеешь в виду, у тебя есть жабры?

Неожиданно комната начала сжиматься и стало слишком жарко. Эндер прикалывается над ней?

Эндер потянулся назад и взял зеленую книгу в кожаной обложке.

– Ты веришь тому, что прочитала в этой книге?

Она не знала его достаточно хорошо, чтобы определить тон его голоса. Он звучал отчаянно – но что еще? Он также выдавал злость? Страх?

– Я не знаю, – сказала она. – Все это кажется слишком…

– Много фантазии?

– Да. Но… Я хочу знать остальное. Книга была переведена не полностью и потом все эти странные совпадения, кажется, они все как-то связаны со мной.

– Так и есть, – сказал Эндер.

– Откуда ты знаешь?

– Я тебе врал про громовой камень?

Она покачала головой.

– Тогда дай мне шанс, который ты даешь этой книге. – Эндер положил руку на сердце. – Мы с тобой отличаемся тем, что начиная с рождения меня растили с историей, которую ты нашла на страницах этой книги.

– Как это? Кто твои родители? Ты живешь в секте?

– У меня не то, чтобы есть родители. Меня растили мои тети и дяди. Я – Семеноносец.

– Кто?

Он вздохнул.

– Мой народ родом из потерянного континента Атлантиды.

– Ты из Атлантиды? – спросила она. – Мадам Блаватская говорила… Но я не верила.

– Я знаю. Как ты могла в это поверить? Но это правда. Моя семья входила в то немногочисленное число людей, которым удалось сбежать с острова до его погружения под воду. С того момента, нашей целью стало продвижение семян знаний об Атлантиде так, чтобы ее уроки жили вечно, а зверства никогда не повторились. В течение тысячи лет эта история хранилась внутри Семеноносцев.

– Но она также находится в этой книге.

Эндер кивнул.

– Мы знали, что твоя мама знает об Атлантиде, но моя семья даже не подозревала сколько. Твоего переводчика убил мой дядя. Люди, на которых ты наткнулась в полицейском участке, и на дороге той ночью – вырастили меня. Эти лица я вижу каждый вечер за ужином.

– Где конкретно вы ужинаете? – На протяжении недель Эврика размышляла, где живет Эндер.

– Не в самом интересном месте. – Он замолчал. – Я не был дома уже несколько недель. Между мной и моем семьей возникли разногласия.

– Ты сказал, что они хотят навредить мне.

– Так и есть, – несчастно проговорил Эндер.

– Почему?

– Потому что ты тоже потомок Атлантиды. И все женщины в твоей роду несут в себе очень необычную черту. Она называется «selena-klamata-desmos». Это означает, так или иначе, «Родословная слезы Селены».

– Селена, – произнесла Эврика. – Та девушка, помолвленная с королем. Она убежала с его братом.

Эндер кивнул.

– Она твоя праматерь, много поколений назад. Прямо как Лиандер, ее возлюбленный, глава моей семьи.

– Они потерпели кораблекрушение, море разделило их, – сказала Эврика, вспоминая историю. – Они никогда не нашли друг друга.

Эндер кивнул.

– Говорят, что они искали друг друга до своего последнего дня, и даже, по словам некоторых людей, после смерти.

Эврика пристально посмотрела в глаза Эндера, и история зазвучала совсем по-другому. Она посчитала ее невыносимо печальной – и до боли романтичной. Могли ли эти сбежавшие влюбленные объяснить связь, которую Эврика ощущала с парней, сидевшим рядом с ней – связь, которую она почувствовала в первый раз, когда увидела его?

– Один из потомков Селены обладает силой, чтобы снова поднять Атлантиду из глубин, – продолжил Эндер. То, что ты только что прочитала в книге. Это родословная слезы. Причина существования Семеноносцев основывается на вере в то, что возрождение Атлантиды станет катастрофой – апокалипсисом. Легенды об Атлантиде ужасны и жестоки, они наполнены искажениями, рабством и вещами похуже.

– Я не читала об этом в ней, – Эврика указала на «Книгу любви».

– Конечно же, нет, – мрачно проговорил Эндер. – Ты читала любовную историю. К сожалению, в том мире произошло куда больше событий, чем по версии Селены. Цель Семеноносцев – помешать возвращению Атлантиды при помощи -

– Убийства девушки из родословной слезы, – тупо проговорила Эврика. – И они думают, я продолжу ее.

– Они вполне в этом уверены.

– Уверены, что если я заплачу, как сказано в книге, то —

Эндер кивнул.

– Мир разольется и к Атлантиде вернется сила.

– Как часто появляются эти девушки с такими слезами? – спросила Эврика, думая, что если он говорит правду, то Семеноносцы могут преследовать или убить многих членов моей семьи.

– Они не появлялись почти век, с 30-х годов прошлого века, – сказал Эндер. – но это очень плохо. Когда в девушке начинают проявляться черты родословной, она становиться своего рода воронкой. Она притягивает интерес больше, чем одного Семеноносца.

– Кого еще? – Эврика не была уверена, хочет ли она знать.

Эндер сглотнул.

– Самих жителей Атлантиды.

Теперь она еще больше запуталась.

– Они злые, – продолжил Эндер. – Последняя обладательница родословной жила в Германии. Ее звали Библис —

– Я слышала о ней. Она была одной из обладательниц книги. Она передала ее девушке по имени Ниоба, которая в свою очередь передала ее Диане.

– Библис была твоей двоюродной бабушкой со стороны матери.

– Ты знаешь больше о моей семье, чем я сама.

Эндеру казалось было неловко.

– Мне пришлось все изучить.

– Получается Семеноносцы убили мою двоюродную бабушку, когда у нее показались черты родословной?

– Да, но сначала был нанесен огромный вред. Пока Семеноносцы пытаются уничтожить весь род, жители Атлантиды наоборот пытаются завести его. Они делают это, занимая тело кого-то, кто дорог носителю родословной, кто сможет заставить ее плакать. К тому времени как Семеноносцы убили Библис, житель Атлантиды, который занял тело ее ближайшей подруги, уже сыграл свою роль в этом мире. Он остался в этом теле даже после смерти Библис.

Эврика почувствовала непреодолимое желание засмеяться. Все, что говорил Эндер, казалось немыслимым. Она не слышала ничего такого сумасшедшего, даже когда находилась в психиатрической больнице.

И все же это заставило Эврику подумать о том, что она прочитала в одном из писем Мадам Блаватской. Она взяла переведенные страницы и пролистала их.

– Посмотри на вот этот отрывок. В нем описывается колдун, который может отправлять свои мысли через океан и занимать тело человека в месте, под названием Миноа.

– Именно, – сказал Эндер. – Это та же магия. Мы не знаем, как Атлас научился направлять силу этого колдуна – он сам ведь не колдун – но каким-то образом у него получилось.

– А где он? Где жители Атлантиды?

– В Атлантиде.

– А она где находится?

– Под водой уже тысяча лет. Мы не может добраться до них, и они не могут добраться до нас. С того времени как Атлантида затонула, канал разума – единственный из портала в наш мир. – Эндер отвернулся. – Хотя Атлас надеется изменить это.

– Выходит умы жителей Атлантиды могущественны и злы. – Эврика надеялась, что никто не подслушивает ее у двери. – Но кажется Семеноносцы не чувствуют себя лучше, убивая невинных девушек.

Эндер не реагировал. На ее вопрос ей ответило его молчание.

– За исключением, Семеноносцы не считают нас невинными, – осознала она. – Тебя растили с мыслью, что я могу сделать что-то ужасное – она потерла ухо и не могла поверить в то, что собиралась произнести – например, потопить целый мир своими слезами?

– Я знаю, это сложно понять, – сказал Эндер. – Ты была права, когда назвала Семеноносцев сектой. Моя семья умеет заставить убийство выглядеть как несчастный случай. Бибилис погибла при «наводнении». Машину твоей матери накрыла «волна-убийца». И все во имя спасения мира от зла.

– Подожди. – Эврика вздрогнула. – Моя мама тоже входила в родословную?

– Нет, но она знала, что ты – да. Вся ее жизнь была сосредоточена на том, чтобы подготовить тебя к встрече с твоей судьбой. Она должно быть говорила тебе про это?

Грудь Эврики сжалась.

– Однажды она сказала мне, чтобы я никогда больше не плакала.

– Верно, мы не знаем, что случится, если ты действительно заплачешь, – Моя семья не хочет испытывать судьбу, чтобы узнать это. Волна на мосту в тот день предназначалась тебе, а не Диане. – Он опустил взгляд, прижав подбородок к груди. – Моя задача была убедиться в том, что ты утонула. Но я не смог. Теперь моя семья никогда не простит меня.

– Почему ты спас меня? – прошептала она.

– Ты не знаешь? Я думал, это очевидно.

Эврика подняла плечи и помотала головой.

– Эврика, с того самого момента, как я себя помню, меня обучали узнавать о тебе все – твои недостатки, твои достоинства, твои страхи и твои желания – все, что поможет уничтожить тебя. Сила Семеноносца является своего рода естественной маскировкой. Мы живем среди смертных, но они нас практически не замечают. Мы смешиваемся, смываемся с толпой. Никто не запоминает наших лиц, если только мы это не хотим. Ты представляешь, что такое быть невидимым для всех, кроме своей семьи?

Эврика покачала головой, хотя иногда и желала оказаться невидимой.

– Именно поэтому ты никогда не знала обо мне. Я наблюдал за тобой с момента твоего рождения, но ты никогда не замечала меня, пока этого не захотел я – в тот день, когда я врезался в твою машину. Я проводил с тобой каждый день на протяжении последних семнадцати лет. Я видел, как ты училась ходить, завязывать шнурки, играть на гитаре – он сглотнул – целоваться. Я видел, как ты прокалывала себе уши, провалила тест по вождению, и выиграла свое первое соревнование по бегу. – Эндер потянулся к ней, держа ее рядом с собой. – К тому времени, как Диана умерла, я был уже так отчаянно влюблен в тебя, что не мог больше бороться с этим. Я въехал в твою машину на знаке «Стоп». Мне нужно было, чтобы ты увидела меня, наконец. Каждым мгновением твоей жизни, я все сильнее влюбляюсь в тебя.

Эврика покраснела. Что она могла ответить на это?

– Я… ну… а —

– Ты не должна отвечать, – прервал Эндер. – Просто знай, что даже когда я начал ставить под сомнение все, во что я верил прежде, все равно осталось то, в чем я уверен. – Он вложил руку в ее ладонь. – Моя любовь к тебе. Она никогда не угаснет, Эврика. Я клянусь тебе.

Эврика была поражена. Ее подозрительный ум ошибался насчет Эндера – но инстинкты ее тела были правы. Ее пальцы потянулись к его шее и притянули его губы. Поцелуем она пыталась передать слова, которые не могла отыскать.

– Господи. – Губы Эндера ласкали ее. – Как же хорошо произнести это вслух. Всю свою жизнь, я чувствовал себя одиноким.

– Теперь у тебя есть я. – Она хотела подбодрить его, но беспокойство все же подкрадывалось ей в голову. – Ты еще Семеноносец? Ты пошел против своей семьи, чтобы защитить меня, но —

– Можно сказать, я сбежал, – сказал Эндер. – Но моя семья не остановится. Они очень хотят, чтобы ты умерла. Если ты заплачешь, и Атлантида вернется, они считают, что это приведет к миллионам смертей и порабощению человечества. И как нам известно, наступит конец света. Они считают, что мир умрет, а на смену придет ужасный мир. Они считают, что единственный способ помешать этому, только убив тебя.

– А что ты думаешь?

– Ты может и вправду способна возродить Атлантиду, – медленно произнес он, – но никто не знает, что все это будет значить для планеты.

– Концовка еще не написана, – сказала Эврика. И все может поменяться на последнем слове. Она потянулась к книге, чтобы показать Эндеру то, что беспокоило ее с момента чтения завещания Дианы. – А что, если конец известен? Эти страницы вырваны из книги. Диана не могла их вырвать. Она даже никогда не загибала края библиотечной книги.

Эндер почесал челюсть.

– Есть один человек, который сможет нам помочь. Я никогда не встречал его. Он родился Семеноносцем, но он сбежал из семьи, после того как Библис убили. Моя семья говорит, что он никогда не смог смириться с ее смертью. – Он сделал паузу. – Говорят, что он был влюблен в нее. Его звали Солон.

– Как нам найти его?

– Никто из Семеноносцев не разговаривал с ним уже несколько лет. Последнее, что я слышал, он был в Турции. – Он резко повернулся и посмотрел на Эврику, его глаза неожиданно ярко заблестели. – Мы может поехать туда и найти его.

Эврика засмеялась.

– Я сомневаюсь, что папа разрешит мне поехать в Турцию.

– Они могут отправиться с нами, – быстро добавил Эндер. – Все, кого ты любишь, могут пойти. Иначе моя семья использует твою семью, чтобы вернуть тебя обратно.

Эврика напряглась.

– Ты имеешь в виду…

Он кивнул.

– Они могут оправдать убийство нескольких людей спасением большого количества жизней.

– Что насчет Брукса? Если он вернется —

– Он не вернется, – прервал Эндер, – ты бы ни в коем случае не хотела его видеть. Мы должны сконцентрировать на том, чтобы как можно скорее обезопасить тебя и твою семью. Отправиться куда-нибудь подальше отсюда.

Эврика покачала головой.

– Отец с Родой упекут меня обратно в больницу, прежде чем согласятся покинуть город.

– Выбора нет, Эврика. Это единственный способ, чтобы выжить. А ты должна выжить. – Затем он крепко поцеловал ее, держа ее лицо в своих руках, и прижимая губы к ее губам, пока она не почувствовала, что задыхается.

– Зачем мне нужно выжить? – В ее глазах появилась усталость, которую она не могла больше отрицать. И Эндер заметил. Он повел ее к кровати, отдернул покрывала, потом уложил ее и сверху накрыл одеялом.

Он склонился над ней и прошептал в ее здоровое ухо.

– Ты должна выжить, потому что я не буду жить в мире, где нет тебя.

Глава 29

Эвакуация

Когда Эврика проснулась на следующее утро, из окна исходил тусклый, серебристый свет. По деревьям стучал дождь. Она зевнула, чтобы позволить шторму вернуть ее снова в забытьи, но у нее звенело левое ухо, напоминая о странной мелодии, которую Эндер создал, когда распечатывал кулон Дианы. Она прижимала к груди «Книгу любви», в которой излагалось пророчество ее слез. Она знала, что ей нужно вставать, преодолеть все трудности, о которых она узнала прошлой ночью, но боль в сердце не давала поднять голову с подушки.

Брукс умер. Согласно Эндеру, который, казалось, был прав о многом другом, лучший друг Эврики больше никогда не вернется.

Тяжесть на другой стороне кровати удивила ее. Это был Эндер.

– Ты был здесь всю ночь? – спросила она.

– Я не оставлю тебя.

Она потянулась к нему по кровати. Она все еще была в своем купальном халате. На нем были те же самые вещи, что и вчера. Они не могли перестать улыбаться, пока их лица тянулись друг к другу. Он поцеловал ее сначала в лоб, а потом в губы.

Она хотела потянуть его на кровать, держать и целовать его в горизонтальном положении, почувствовать вес его тела на себе, но после нескольких нежных поцелуев он поднялся и встал у окна. Его руки были скрещены за спиной. Эврика могла представить, как он стоял так всю ночь, просматривая улицу на признаки появления Семеноносца.

Что он сделает, если один из них придет в ее дом? Она вспомнила его серебряный футляр, который он вытащил из кармана. Он очень напугал свою семью.

– Эндер. – Она хотела спросить, чтобы было внутри этого футляра.

– Нам пора идти, – перебил он.

Эврика нащупала свой телефон, чтобы проверить время. Когда она вспомнила, что потеряла его, она представила, что он звонит где-то в объятом дождями заливе, посреди серебристой массы рыб, и по которому разговаривают русалки. Она покопалась в прикроватной тумбочке в поисках пластиковых наручных часов в горошек.

– Шесть часов утра. Моя семья все еще спит.

– Разбуди их.

– И что я им скажу?

– Как только мы соберемся все вместе, я расскажу дальнейший план действий, – сказал Эндер, по-прежнему смотря в окно. – Лучше, если будет не так много вопросов. Нам нужно быстрее выдвигаться.

– Если я делаю это, – сказала Эврика, – мне нужно знать, куда мы направляемся. – Она скатилась с кровати и положила руки на его плечи. Его мышцы согнулись под ее рукой.

Он посмотрел на нее и провел пальцами по ее волосам, мягко проводя ногтями по ее голове и задней части шеи. Она думала, сексуально – это когда он проводит по своим волосам. Но то, что он делал сейчас, ощущалось даже лучше.

– Мы найдем Солона, потерянного Семеноносца.

– Я думала, ты сказал, что он в Турции.

На мгновение показалось Эндер почти улыбнулся, но потом его лицо стало странно непроницаемым.

– К счастью, я поднял вчера на поверхность лодку. Мы отплывем сразу же, как только твоя семья будет готова.

Эврика внимательно изучала его. В его взгляде что-то было – удовлетворение, подавленное… виной. Во рту стало сухо, пока ее мозг соединял два этих темных чувства. Она не знала, как она поняла.

– Ариэль? – прошептала она. Лодка Брукса. – Как ты это сделал?

– Не волнуйся. Все закончилось.

– Я волнуюсь о Бруксе, а не о его лодке. Ты видел его? Ты вообще искал его?

Лицо Эндера напряглось. Он посмотрел в сторону. Но спустя мгновение, он снова посмотрел на Эврику, в его глазах уже не было той враждебности.

– Придет время, когда ты узнаешь всю истинную судьбу Брукса. Ради всего святого, я надеюсь до этого дня очень и очень далеко. А между тем ты должна жить дальше.

В глазах Эврики помутнело; она едва видела его перед собой. В тот самый момент Эврика больше всего на свете хотела услышать, как Брукс зовет ее Каракатицей.

– Эврика? – Эндер коснулся ее щеки. – Эврика?

– Нет, – пробормотала она. Она разговаривала сама с собой. Она отошла от Эндера, и потеряла равновесие. Она наткнулась на прикроватную тумбочку и прислонилась спиной к стене. Ею одолели чувства холода и скованности, как будто она всю ночь провела на верхушке айсберга посреди полярного круга.

Она не могла отрицать изменения, которые произошли с Бруксом в последние несколько недель, поражающая жестокость и предательство, чего она не понимала. Она могла подсчитать количество разговоров с ним, когда он прощупывал информацию о ее эмоциях, отсутствии слез. Она подумала об огромной и необъяснимой враждебности Эндера к Бруксу при первой же их встрече – затем она вспомнила об истории Библис и человеке, с которым она была близка, и чье тело занял король Атлантиды.

Эндер не хотел говорить это, но все знаки указывали на другую невообразимую реальность.

– Атлас, – прошептала она. – Все это время, это был не Брукс. Это был Атлас.

Эндер нахмурился, но ничего не сказал.

– Брукс жив.

– Да. – вздохнул Эндер. – Он жив.

– Его телом завладели. – Эврика едва могла произнести эти слова.

– Я знаю, ты переживала за него. Я никому не пожелал бы такую судьбу, как у него. Но так случилось, мы ничего не можем с этим поделать. Атлас слишком сильный. Что сделано, то сделано.

Ей не нравилось, что Эндер говорил о Бруксе в прошедшем времени. Ведь должен был быть способ спасти его. Теперь, когда она знала, что произошло – все произошло из-за нее – Эврика была обязана вернуть Брукса. Она не знала как, только знала, что ей надо попытаться.

– Если бы я только знала, как найти его… – она запнулась.

– Нет. – Резкость Эндера украла дыхание Эврики. Он посмотрел прямо ей в глаза в поисках признаков слез. Когда он не обнаружил их, казалось он вздохнул с облегчением. Он продел цепочку с громовым камнем и кулон через голову Эврики. – Ты в опасности, Эврика. И твоя семья тоже. Если ты доверишься мне, я смогу защитить тебя. Это все, о чем мы сейчас можем думать. Ты поняла?

– Да, – сказала она без всякого энтузиазма, потому что должен быть какой-то способ.

– Хорошо, – сказал Эндер. – Теперь пришло время рассказать все твоей семье.

***

На Эврике были джинсы, кроссовки и бледно-голубая, фланелевая рубашка, когда она спускалась вниз по лестнице, держа Эндера за руку. Через плечо была перекинута фиолетовая школьная сумка, в которой находились «Книга любви» и перевод Мадам Блаватской. В гостиной было темно. Часы на телеприемнике показывали 1:43. Шторм должно быть имел способность отступать ночью.

Пока Эврика обходила мебель, она услышала щелчок открывающейся двери. В свете серого света лампы в дверном проеме своей спальни появился отец. Его волосы были влажными, а рубашка помятой и незаправленной. Эврика могла почувствовать запах его мыла «Ирландская весна». Он заметил в тени две темные фигуры.

– Кто здесь? – Он быстро потянулся к выключателю. – Эврика?

– Пап…

Он уставился на Эндера.

– Кто это? Что он делает в нашем доме?

Щеки Эндера настолько сильно покраснели, что Эврика никогда раньше не видела его таким. Он выпрямил плечи и провел руками по волосам, дважды.

– Мистер Будро, меня зовут Эндер. Я —… друг Эврики. – Он слегка ей улыбнулся, как будто, несмотря на все происходящее, ему нравилось все, что он говорит.

Она хотела броситься к нему в объятия.

– Не в шесть часов утра, нет, ты – посторонний, – сказал отец, – Уходи или я вызову полицию.

– Пап, подожди. – Эврика схватила его за руку, как делала, когда была маленькой. – Не звони в полицию. Прошу подойти и сядь. Я должна кое-что тебе сказать.

Он посмотрел на руку Эврики на своей руке, затем на Эндера, и потом снова на Эврику.

– Пожалуйста, – прошептала она.

– Хорошо, но сначала я сделаю себе кофе.

Они направились на кухню, где отец включил газ и поставил чайник с водой. Он добавил несколько ложек черного кофе в старый френч-пресс. Эврика и Эндер сели за стол, обсуждая глазами, кто должен говорить первым. Отец продолжал смотреть на Эндера. Его лицо охватила тревога.

– Твое лицо кажется мне знакомым, дитя?

Эндер изменился в лице.

– Мы никогда не встречались.

Пока вода согревалась, отец подошел ближе к столу. Он наклонил голову, прищурился на Эндера. Его голос казался отдаленным, когда он сказал:

– Откуда ты знаешь этого парня, Рика?

– Он – мой друг.

– Вы вместе ходите в школу?

– Мы только что… встретились. – Она нервно пожала плечами.

– Твоя мама говорила. – Руки отца начали трястись. Он крепко схватил стол, чтобы успокоиться. – Она говорила, что однажды —

– Что?

– Ничего.

Чайник засвистел, и Эврика встала, чтобы выключить огонь. Она налила воду во френч-пресс и достала из шкафа три кружки.

– Мне кажется, тебе лучше сесть, пап. То, что мы собираемся сказать, может прозвучать странно.

Слабый звук в парадную дверь заставил их подпрыгнуть. Эврика и Эндер посмотрели друг на друга, затем она отодвинула стул и направилась к двери. Эндер оказался прямо за ней.

– Не открывай дверь, – предупредил он.

– Я знаю, кто это. – Сквозь матовое стекло Эврика узнала силуэт человека. Она дернула за застрявшую дверную ручку, и затем открыла входную дверь.

Брови Кэт выгнулись при виде стоящего за плечом Эврики Эндера.

– Я пришла бы пораньше, если знала, что намечается пижамная вечеринка.

Позади Кэт дикий ветер сотряс огромную, поросшую мхом ветку дуба, как будто она была прутиком. Сильный порыв забрызгал крыльцо водой.

Эврика жестом пригласила Кэт внутрь и предложила ей помощь с дождевиком.

– Мы варим кофе.

– Я не могу остаться. – Кэт вытерла ноги об коврик. – Мы эвакуируемся. Папа сейчас загружает машину. Мы поедем к двоюродным маминым родственникам в Хот-Спрингс. Вы тоже эвакуируетесь?

Эврика посмотрела на Эндера.

– Мы не… Мы не будем… Может быть.

– Это пока не обязательно, – пояснила Кэт, – но по телевизору предупреждают, если дождь продолжиться, эвакуация впоследствии возможно потребуется, и ты знаешь моих родителей – они всегда должны успеть до пробок. Долбаный шторм появился из ниоткуда.

Эврика проглотила ком, застрявший в горле.

– Я знаю.

– В общем, – продолжила Кэт, – Я увидела, как у тебя горит свет и захотела занести тебе вот это перед отъездом. – Она протянула что-то похожее на плетенную корзину, в которую ее мама все время укладывала вещи на различные мероприятия по сбору средств и в благотворительные организации. Сейчас она была наполнена разноцветными конфетти, чьи цвета потекли из-за дождя. – Вот мой набор для восстановления души: журналы, мамино безе и – она понизила голос и достала со дна корзины тонкую, темную бутылку – «Maker’s Mark» (американский виски-бурбон).

Эврика взяла корзину, но на самом деле она хотела обнять Кэт. Она поставила набор для восстановления души на пол и крепко обхватила подругу руками.

– Спасибо.

Было невыносимо думать, сколько еще времени она не увидит Кэт. Эндер ведь не сказал, когда они вернутся.

– Выпьешь чашку кофе?

***

Эврика сделала кофе Кэт именно так, как она любит, используя большинство баночек Роды из-под «Irish Cream Coffee-mate» (сливки для кофе). Она налила кружку для себя и одну для отца с посыпанной корицей на поверхности обеих кружек. И затем она осознала, что не знает, какой кофе пьет Эндер, что заставило ее почувствовать себя безрассудной, как будто они сбегали и ввязались в одно дело, не зная даже фамилии друг друга. Она до сих пор не знала его фамилию.

– Черный, – сказал он, прежде чем она успела спросить.

Минуту они просто пили в тишине, и Эврика знала, что скоро ей придется это сделать: разрушить мир. Попрощаться со своей лучшей подругой. Убедить отца в нелепых, выдуманных истинах. Эвакуироваться. Она сделала маленький глоток этой ложной стабильности, прежде чем все развалится еще больше.

Отец не произнес и слова, даже не взглянул на Кэт, чтобы поздороваться с ней. Его лицо было пепельным. Он отодвинул стул и встал.

– Могу я поговорить с тобой, Эврика.

Она последовала за ним в заднюю часть кухни. Они встали в дверном приеме, который открывался в столовую, за пределами слышимости Эндера и Кэт. На стороне плиты висели пейзажи заднего двора, нарисованные акварелью в детском саду. Картина Уильяма выглядела реалистичной: четыре зеленых дуба, ветер раскачивал качели, на заднем фоне перекручивалась река. У Клэр она была абстрактной: полностью лиловое полотно, восхитительное отображение того, что происходит с их двором во время шторма. Эврика едва могла смотреть на них, зная, что даже в самом лучшем случае, ей придется оторвать близнецов и родителей от их привычной жизни, потому что она подвергает всех угрозе.

Она не хотела ничего говорить отцу. Она правда ничего не хотела говорить ему. Но если она не скажет ему, может случиться нечто худшее.

– Проблема, пап, заключается – начала она говорить.

– Твоя мама говорила, что однажды это произойдет, – перебил отец.

Эврика моргнула. «Она предупреждала тебя». Она взяла его за руку, которая казалась холодной и влажной, не сильной и обнадеживающей, как она и привыкла ощущать. Она пыталась оставаться спокойной насколько это возможно. Может быть, это будет легче, чем она думала. Может отец уже догадывался, чего ожидать.

– Скажи мне, что именно она сказала.

Он закрыл глаза. На его веках появились складки и выступил пот, он выглядел настолько слабым, что напугал ее.

– Твоя мама любила рассказывать небылицы. Однажды она гуляла с тобой в парке или в каком-то магазине одежды. Тогда ты была маленькой, и вы вдвоем любили оставаться наедине. Казалось, они никогда не происходили тогда, когда я был рядом. Она пришла домой и начала настаивать на несуществующих вещах.

Эврика наклонилась ближе к нему, пытаясь поближе подойти к Диане.

– Например?

– Казалось, у нее была лихорадка. Она повторяла одни эти же слова, снова и снова. Я думал, она болеет, возможно, шизофренией. Я никогда не забуду, что она сказала мне. – Он посмотрел на Эврику и покачал головой. Она знала, что он не захочет говорить ей.

– Что она сказала?

Она пришла из длинной родословной жителей Атлантиды? Она владеет книгой, которая пророчила возвращение потерянного острова? Секта фанатиков может однажды попытаться убить ее из-за слезы?

Отец вытер глаза ладонью.

– Она сказала: «Сегодня я встретила мальчика, который разобьет Эврике сердце».

По спине прошелся холодок.

– Что?

– Тебе было четыре года. Это было абсурд. Но она настаивала. Наконец, когда это случилось в третий раз, я заставил ее нарисовать мне рисунок.

– Да, мама хорошо рисует, – пробормотала Эврика.

– Я хранил его у себя в шкафу, – сказал отец. – Не знаю почему. Она нарисовала того милого ребенка, ему было шесть или семь лет, ничего не обычного в его лице, но все эти годы, пока мы живем в этом городе, я никогда не видел этого мальчика. До…

Его губы задрожали, и он снова взял Эврику за руку. Он обернулся через плечо и взглянул в сторону обеденного стола.

– Сходство очевидно.

В груди Эврики появилось напряжение, оно парализовало ее дыхание, будто холод.

– Эндер, – прошептала она.

Отец кивнул.

– Он такой же, как на картинке, только повзрослевший.

Эврика покачала головой, как будто это поможет притупить чувство тошноты. Она говорила себе, что старый рисунок не имеет смысла. Диана не могла прочитать будущее. Она не могла знать, что однажды Эврика и Эндер станут по-настоящему дороги друг другу. Она подумала о его губах, о его руках, о неповторимом, заботливом отношении ко всему, что делал Эндер. От этих чувств кожу начало покалывать от наслаждения. Она должна доверять этому инстинкту. Инстинкты – это все, что у нее осталось.

Может Эндера растили быть моим врагом, но сейчас он изменился. Все теперь изменилось.

– Я доверяю ему, – произнесла она. – Мы в опасности. Ты и я, Рода, близнецы. Нам нужно уходить отсюда, сегодня же, и Эндер – единственный человек, кто сможет нам помочь.

Отец смотрел на Эврику с глубокой жалостью, и она знала, что именно так он смотрел на Диану, когда она говорила вещи, которые казались ему сумасшедшими. Он посмотрел в сторону и вздохнул.