Текст книги "Императрица снежной страны (ЛП)"

Автор книги: Лора Джо Роулэнд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

Глава 22

Завыв от жажды крови, капитан Окимото и другие солдаты обнажили мечи и бросились на туземцев. Сано был потрясен, потому что напряженность в отношениях между коренными жителями острова и японцами вспыхнула из-за недоказанных обвинений и незначительной раны правителя Мацумаэ. Он, Хирата и сыщики сдерживали солдат, пытаясь остановить столкновение. Солдаты отбивались. Женщины разбежались в испуге, Крыса улизнул в лес. Окимото оттолкнул Сано и закричал:

– Не лезь в это!

Сано поскользнулся на льду и столкнулся с солдатом. Солдат ударил его кулаком в челюсть. Сано зашатался. Марумэ и Фукида дрались с другими воинами. Хирата кинулся в схватку, нанося удары руками и ногами. Солдаты отошли от него, но другие нападали на туземцев, которых они значительно превосходили в численности. Вождь Аветок прокричал приказы своим людям, все, кроме Урахенки, повернулись и побежали. Он и Аветок присели, подняли ножи, готовые бороться и дать своим товарищам время, чтобы убежать.

– Стойте! – Сано бросился между двумя сторонами и развел руками. – Это безумие!

Солдаты не обратили на него внимания. Они достали луки и начали пускать стрелы в бежавших туземцев, нападали на них с мечами и рубили бегущих. Трое солдат схватили Сано. Капитан Окимото закричал:

– Эй, Хирата-Сан! Он держал острие меча у горла Сано, который боролся с самураями, державшими его. – Перестань вмешиваться, или я убью твоего господина!

Хирата развернулся и остановился среди солдат, которых он сбил с ног. Вождь Аветок и Урахенка сражались ножами против мечей. Среди проклятий, раздававшихся на обоих языках, бросались на самураев князя Мацумаэ, отступали, делали выпады и все это крутилось вокруг трупа Сирени.

Опасаясь, что Рейко встрянет в бой и погибнет, Сано глазами отчаянно искал ее. Он заметил, что она несколько раз мелькнула, когда солдаты собирали и поспешно уводили женщин подальше от схватки. Из леса, в котором солдаты убивали туземцев, раздавались крики боли. Правитель Мацумаэ с радостным волнением подпрыгивал, махал мечом и хихикал.

В отчаянной попытке восстановить порядок Сано обратился к нему:

– Мы еще не нашли, кто убил Текарэ. Разве вы не хотите знать?

– Мы знаем. Это были они! – правитель Мацумаэ указал на вождя и Урахенку, которые отчаянно защищались.

– Может быть, это не так, – сказал Сано. – Они прошли испытание божьим судом. Они могут быть невиновными.

Правитель Мацумаэ перевел взгляд с развернувшегося поединка на Сано. Капитан Окимото уколол Сано своим лезвием:

– Заткнись!

Сано отпрянул от укуса холодной стали. – Если вы убьете их сейчас, вы никогда не узнаете наверняка. Это не понравится Текарэ. Она никогда не будет уверена, что ее месть свершилась.

Остатки разума заставили правителя Мацумаэ прислушаться.

– Ее убийца все еще может быть там, – сказал Сано.

Импульсивный как всегда, Мацумаэ закричал:

– Остановите бой! Он продолжал кричать, пока солдаты не отступили от вождя Аветока и Урахенки, которые стояли израненные, тяжело дыша, сжимая в руках ножи.

– Всем вернуться!

Его солдаты выходили из леса. Разгоряченные и кричащие от восторга, они сначала не заметили, что все остальные остановились. Солдаты ревели:

– Они все мертвы. Мы убили варваров всех до одного.

Потом они посмотрели вокруг в замешательстве, остановились и успокоились. Один из них сказал:

– Что происходит?

– Война откладывается до тех пор, пока мы не доберемся до сути вещей. Правитель Мацумаэ указал на Аветока и Урахенку, единственных оставшихся в живых туземцев, и сказал:

– Это наши военнопленные. Отведите их в замок.

Траурная процессия превратилась в дикий, победный марш из боя. Во главе его правитель Мацумаэ шел как в тумане, в сопровождении своих ликующих солдат. Мрачный Гизаемон, торжествуя, шел следом. Далее солдаты сопровождали вождя Аветока и Урахенку. Два местных мужчины шли с каменными лицами, высоко подняв головы. За ними шли Сано, Хирата и их товарищи, также в сопровождении стражников, которых было больше, чем заключенных. Потом шла улюлюкающая толпа из самых молодых солдат, которые несли отрубленные головы убитых туземцев. С ужасных трофеев капала кровь.

Параллельно этому маршу, шла другая, тихая процессия слуг. Они несли тело Сирени, завернутые в пальто. Девушка, чья смерть стала причиной войны, была почти забыта.

Сано плелся, с ужасом думая о резне. Сыщик Марумэ сказал:

– Я в свое время встречал многих диких самураев, но эти мальчики хуже всех.

– Они, как стая волков, – сказал Фукида.

Крыса стонал:

– Милосердный Будда, перенеси меня обратно в Эдо!

На лице Хираты застыло трудноразличимое выражение тоски и ярости, когда он видел, как толкали вождя. Из-за пережитого ужаса Сано мучило чувство вины. Если бы он раскрыл убийство раньше, можно было предотвратить бойню. Теперь же он должен что-то сделать, чтобы прекратить бессмысленную войну.

В замке Фукуяма часовые у ворот приветствовали войска как героев. Они установили отрубленные головы на пики на внешних стенах замка. Солдаты приветствовали правителя Мацумаэ:

– Да здравствует будущий завоеватель Эдзо!

Он улыбался, но выглядел озадаченным, словно не совсем понимал, что произошло. Сано бросился к нему. – Господин Мацумаэ, пожалуйста, откажитесь от войны. Даже если вождь Аветок или Урахенка убили Текарэ, их люди не имели к этому никакого отношения.

– Они виновны по ассоциации, – сказал правитель Мацумаэ.

– Японский закон говорит, что родственники преступника должны разделять его наказание, – добавил Гизаемон.

– Только ближайшие родственники или близкие друзья, – сказал Сано. – Было бы несправедливо, чтобы убивать людей из других племен.

– Эти ублюдки, насколько нам известно, все связаны, – сказал Гизаемон.

Сано подумал, что если они имеют достаточный повод к войне, то, может быть, на них воздействует угроза:

– Сегун не хочет войны. Вы уже навлекли его гнев за срыв торговли с туземцами. Война остановит ее полностью. Он направит для управления Эдзо другой клан и превратит всех вас в бесхозных самураев.

Люди приветствовали правителя Мацумаэ. Сияя, он поднял руки. Гизаемон сказал:

– После того, как мы уничтожим варваров, торговля будет еще лучше. Мы пустим в Эдзо всех японцев, которые захотят здесь охотиться или добывать золото. Это даст больше богатства для сегуна.

– Эдзо – огромная территория, ваших войск будет недостаточно и вас понадобится подкрепление от режима Токугавы и от других кланов самураев. Это вызовет недовольство правителя Мацудайра. Ему нужны солдаты, чтобы бороться с повстанцами, которые пытаются свергнуть его.

– Мы одержим быструю победу, – голос Гизаемона звучал уверенно. – Правитель Мацудайра будет благодарить нас за добычу средств, которыми можно платить его армии и армиям его союзников.

Ворота замка открылись. Восторженные солдаты, смеясь и радуясь, расходились по своим казармам. Сано хотел остаться рядом с правителем Мацумаэ и Гизаемоном. – Природа против вас. Ваши люди больны. И зимой нет времени подготовить военную экспедицию. Если у вас столько снега здесь, сколько его будет севернее?

– Мы еще туда не идем, – сказал правитель Мацумаэ. – Мы будем атаковать ближайшие деревни, а остальных оставим на весну. Он закричал:

– Давайте выпьем за наши будущие победы!

– По крайней мере, надо подождать, пока я не закончу расследование убийства, – сказал Сано.

– Вы закончили. – Внезапно правитель Мацумаэ взорвался гневом. – Я поверил вам, а вы меня подвели. Вы больше не занимаетесь расследованием. Я сам найду того, кто убил Текарэ, я заставлю наших заключенных сказать правду.

– Это лучшая идея, которую я слышал за долгое время, – сказал Гизаемон. – Я помогу. Пойдем.

Сано охватил ужас, потому что он знал, что это означало. Хирата вскрикнул:

– Нет! И бросился вперед, чтобы защитить Аветока и Урахенка, которые были связаны.

– Хирата-сан, я бы не делал этого, – сказал, ухмыляясь, капитан Окимото, указывая на солдат, которые направили луки на Сано. Одно движение пальца могло легко закончить его жизнь. Хирату охватило отчаяние и ярость.

– Пусть Хирата-сан пойдет с тобой, – обратился Гизаемон к Сано.

– Хорошо, – сказал правитель Мацумаэ. – Я покажу вам, как проводится допрос.

* * *

На женской половине солдаты заперли местных наложниц в своих комнатах. Рейко оказалась вместе с японскими дамами в их комнате. Горничные затопили мангалы и заваривали чай. Фрейлины возилась над госпожой Мацумаэ. Они сняли пальто, завернули ее в одеяло и натирали холодные руки и ноги. Никто не обращал внимания на Рейко. Она опустилась на колени в углу, задумавшись о событиях проходящего дня.

То, что Сирень не просто умерла, а была убита, само по себе было скверно. Рейко была ошеломлена, что это привело к войне. Сколько туземцев убито? Рейко опасалась за Сано. Может, он тоже убит в бою? Может она уже потеряла своего мужа, как и сына?

Чувство вины заполнило Рейко. Она была настолько погружена в свое горе, что не сделала ничего, чтобы помочь Сано. Если они никогда больше не увидят друг друга снова, то это отчуждение станет ее последним воспоминанием о нем. Рейко чувствовала такую изнурительную усталость и отчаяние, что она хотела лечь и спать, забыв обо всем.

Госпожу Мацумаэ рвало в таз, над которым фрейлины держали ее голову. – У Сирени был просто ужасный вид, – простонала она. – Как могла начаться вся эта война. О, вся эта кровь! Я не могу выдержать всего этого, я сойду с ума.

Госпожа "Умная" предложила ей чашку травяного чая. – Выпейте это. Это успокоит желудок.

– Я не могу, – вздрагивая, сказала госпожа Мацумаэ, будто у нее во рту был кляп. – Мне холодно. Я чувствую себя грязной от всех этих сегодняшних смертей. Они запачкали меня.

– Горячая целебная ванна поможет вам, – сказала госпожа "Анютины глазки".

Рейко вновь охватил гнев, подобный тому, что возник, когда она искала Сирень. Теперь, когда девушка умерла и Рейко простила ее, гнев был направлен в другой адрес. Подумать только: произошли такие ужасные вещи, а госпожа Мацумаэ только и делала, что заставляла других себя ублажать. Ранние обиды Рейко к госпоже Мацумаэ переросли в ненависть. У нее не осталось никакой жалости к этой женщине, которая потеряла свою дочь. Рейко потеряла сына, а ее собственная дочь Акико была слишком далеко, чтобы быть утешением. Госпожа Мацумаэ не заслуживала особого отношения, дающего ей право вести себя эгоистично. Сирень, по крайней мере, дала Рейко теплую одежду. Госпожа Мацумаэ вообще ничего не предложила. И подумав, Рейко пришла к выводу, что госпожа Мацумаэ была виновата не только в этом.

Фрейлины вывели госпожу Мацумаэ из комнаты. Рейко последовала за ними по коридору и, стоя перед дверью ванной комнаты, прислушалась. Когда стихли брызги воды и придворные дамы оставили госпожу Мацумаэ понежиться в ванне, Рейко зашла в комнату.

Это была небольшая комната с полом из деревянных досок. В циновки на стенах, для иллюзии тепла, были вплетены зеленые лиственные растения. В центре находилась круглая ванна, заполненная водой. Госпожа Мацумаэ сидела в ней, погрузившись до подбородка. Она откинула голову, ее глаза были закрыты. Над водой поднимался пар, пахло сладкими, острыми травами. Перед Рейко внезапно возник образ мертвой Сирени в горячем источнике. На мгновение она почувствовала неподвижное тело Сирени, увидела, как на нее смотрят невидящие, как у варенной рыбы, глаза. Ощущение тошноты и подпитало ее гнев.

– Просыпайся, госпожа Мацумаэ, – скомандовала она.

– Ну? – Дернулась голова госпожи Мацумаэ. Ее глаза распахнулись.

Без своего макияжа она выглядела старше, цвет лица был болезненный, пестрый, а рот бледный и одутловатый. Враждебно сосредоточив свои мутные глаза, она спросила:

– Что вы хотите?

– Говорить.

– Ну, я не хочу, – сказала госпожа Мацумаэ раздраженно. – Уходи. Она откинулась назад, закрыла глаза и сжала губы.

– Я не уйду. – У Рейко была версия о том, что случилось с Сиренью, и у нее была возможность надавить на госпожу Мацумаэ. Она опустила руку в ванну и плеснула водой в лицо Госпожа Мацумаэ.

Глава 23

Вождя Аветока и Урахенку посадили на грязный пол пустого склада внутри замка. Их раздели до пояса и связали им руки и лодыжки ног. Их ожесточенные лица покрывал пот, который блестел при свете горящих в мангале дров. Над ними склонились правитель Мацумаэ, Гизаемон и капитан Окимото, который достал кожаный, ощетинившийся металлическими зубцами, кнут.

– Это ваш последний шанс, – пронзительно, с маниакальным возбуждением, сказал правитель Мацумаэ. – Признайтесь, что вы убили Текарэ.

Гизаемон перевел его слова на язык туземцев. Возле двери восемь солдат охраняли Хирату и Сано. Хирата никогда не чувствовал себя таким беспомощным. Если он попытается спасти айнов, люди Мацумаэ накажут не только Сано, но и Рейко и других его товарищей. Он смотрел с бессильной яростью, как вождь и Урахенка говорили, отрицая обвинения.

– Они говорят, что их испытание судом божьим доказывает, что они не виноваты, – сказал Гизаемон.

Правитель Мацумаэ рассмеялся:

– Сейчас мы посмотрим, как они выдержат мои испытания!

Окимото щелкнул кнутом, ударив вождя и Урахенка по груди. Они напряглись, сжали челюсти. На их коже появились кровавые отметины. Сано напряженно с мрачным выражением смотрел, что будет дальше. Хирата знал, это означало, что он задумался, вырабатывая стратегию и формулируя возражения.

– Что вы теперь скажете? – спросил туземцев правитель Мацумаэ. Они ответили отказам:

– Ну, если вы хотите страдать, то мы вам в этом поможем.

Опять засвистел кнут. Опять туземцы стоически перенесли боль. Тело вождя Аветока, его сухожилия и грубая кожа, были настолько жесткими, что он выглядел так, будто мог выдерживать порку бесконечно долго. Но Урахенка дрожал, пот катился по его лицу.

Плачущий от разочарования, правитель Мацумаэ выдвигал туземцам новые обвинения и требования признаться. Но Гизаемон получал явное удовольствие. Сано сказал ему:

– Ты хочешь, чтобы они признались, не так ли?

– Еще бы, – сказал Гизаемон, не прерывая жевания сассафрасовой жвачки. – Это поможет моему племяннику, сделает его снова здоровым.

– Я думаю, что ваша причина более личным, чем это, – сказал Сано. – Если они признаются, то позволят кое-кому уйти от расплаты.

Гизаемон рассердился:

– Этого достаточно для вас.

Солдаты нажимали на пальто Сано своими копьями, но он держался:

– Перед смертью Сирень сказала моей жене, что она знала что-то об убийстве. Он повысил голос выше сердитых криков правителя Мацумаэ:

– Это было о вас?

Хирата понял, что Сано пытался сделать: отвести подозрения от туземцев и сосредоточить их на Гизаемона. И он мог сказать, что Гизаемон это знал.

– Сирень, кажется, имела привычку обменивать информацию на различные милости, – сказал Сано. – Но, вероятно, вы это уже знаете из личного опыта.

– Я предупреждаю тебя, – сказал Гизаемон.

– Она сказала тебе, что она видела, как ты устанавливал лук-ловушку для Текарэ? – подхватил Хирата. – И она угрожает рассказать канцлеру Сано если вы не дадите ей деньги?

Гизаемон не ответил, а правитель Мацумаэ был слишком занят собственными разглагольствованиями, и не услышал предположение, что его дядя мог быть убийцей. Туземцы продолжали сопротивляться ему, их торсы были сплошь покрыты кровавыми линиями глубоких ран. Они оба сейчас тяжело дышали, страдая от боли. От стыда Хирата отвернулся. Он не мог смотреть, как стоит избитый до смерти вождь.

Вдруг вождь выпалил восклицания. – Подожди, – Гизаемон остановил Окимото, который снова поднял кнут. – Он говорит, что он готов сдаться.

Хирата напрягся. Он не думал, что убийцей был вождь, должно быть, Аветок просто достиг предела своей выносливости. Но уверенность Хираты дрогнула, несмотря на его собственное мнение об этом человеке. Возможно, вождь был виновен. Может быть, Аветок обманывал Хирату, заманивая его обещаниями знаний, чтобы получить союзника.

– Наконец-то вы пришли к вашим чувствам, – сказал правитель Мацумаэ с облегчением. – Давайте услышим правду.

Вождь говорил. Выражение лица Гизаемона скривилось. – Ублюдок говорит, что расскажет только при одном условии. Что мы откажемся от войны.

Аветок жертвует собой, чтобы защитить свой народ, понял Хирата, восхищаясь благородством этого человека, даже продолжая сомневаться, был ли Аветок убийцей. Хирата точно знал две вещи: вождь держались так долго, чтобы увеличить ценность своего признания и использовать его в качестве рычага, чтобы спасти айнов и он в любом случае будет казнен, заслуживал ли этого или нет.

– Ты не в том положении, чтобы торговаться. – сказал правитель Мацумаэ. – Рассказывай сейчас, а сделку мы заключим потом.

Как Гизаемон перевел эти слова на язык эдзо, Аветок кивнул и что-то произнес.

– Он признает, что он убил Текарэ, – самодовольно сказал Гизаемон, глядя на Сано.

Рот Сано скривился от отвращения:

– Это самое ложное признание, какое я когда-либо видел.

Правитель Мацумаэ ликовал, игнорируя Сано:

– Наконец-то я знаю, кто является виновником. Наконец-то Текарэ будет отомщена. Он подозвал Окимото:

– Выведите его и казните.

Урахенка начал вопить. Вождь что-то приказал ему, но тот кричал громче.

– Что он говорит? – спросил Сано.

– То, что вождь не убивал Текарэ, – сказал Гизаемон, раздраженный отсрочкой. – Он говорит, что вождь признался, чтобы защитить его. Он убийца, и он хочет доказать это нам своим собственным признанием.

* * *

Госпожа Мацумаэ в ярости вспылила:

– Проклятие! Что у вас за манеры? Ты ведешь себя как крестьянка

– Поберегите свои оскорбления, – сказала Рейко. – Они не делают мне больно. После того, что произошло, никто не сможет мне сделать больнее.

– О чем это ты болтаешь? – Госпожа Мацумаэ мокрой рукой вытерла лицо и разлила воду из ванны.

– Мой сын мертв, – голос Рейко дрожал от горя. – Он был убит здесь, еще до того, как мы прибыли сюда.

Госпожа Мацумаэ спросила:

– Откуда ты знаешь?

– Я ходила в башню. Я видела клетку, где они держали Масахиро. – Ужасные воспоминания захлестнули Рейко. – Я видела его кровь.

– Как вы попали в башню? – спросила госпожа Мацумаэ, как будто это было самое главное в том, что сказала Рейко.

– Это не имеет значения, – Рейко не хотела говорить, что ей помогла Венте. – Важно то, что твой муж убил моего сына. И я думаю, что твоей вины в этом столько же, сколько его.

– Моей вины? Как это может быть? Я никогда даже не видела вашего сына. Я не знала, что он был здесь, пока вы не сказали мне. Если он мертв, я не имею к этому никакого отношения.

Рейко не поверила ей. – Ты сотворила весь этот кошмар. Ты убила Текарэ. Это свело твоего мужа с ума. Ты непосредственно отвечаешь за все его преступления.

– Я не убивала ее, – нетерпеливо и обиженно сказала госпожа Мацумаэ. – Я уже говорила вам. Я бы не стала поднимать палец, чтобы убить одну из этих варварских шлюх. Они этого не стоят.

– Этот случилось потому, что ты считаешь, что она убила твою дочь.

Смятение охватило госпожу Мацумаэ. Она схватилась за сердце, как будто Рейко ударила ее:

– Откуда ты это узнала?

– От Сирени. Она рассказала мне, как ваша дочь заболела и как Текарэ совершила ритуал по ее исцелению. Но ваша дочь умерла. И вы думаете, что Текарэ отравила ее.

– Сирень была ужасной сплетницей, – с отвращением сказала госпожа Мацумаэ, не отрицая утверждения Рейко. – Я всегда говорила, что ее погубит собственный язык.

– Может быть, именно это и случилось. Вчера она обещала мне информацию об убийстве Текарэ. Она уже рассказала мне, что вы хотели убить Текарэ и почему. Что еще она должна была сказать?

–. Я не знаю.

– А я думаю, что вы прекрасно знаете. Я думаю, что Сирень видела как вы или ваши фрейлины устанавливали ловушку с луком на дороге. И вот вы узнали, что ей это известно. Каким образом? Она пыталась шантажировать вас? Она хотела получить от вас деньги или подарки в обмен на ее молчание?

– Это просто смешно.

Госпожа Мацумаэ была в ярости, но Рейко продолжала:

– Когда мой муж начал расследование убийства, это должно было беспокоить вас. Здесь находился кто-то, кто мог бы дать Сирени больше, чем вы – новую жизнь в Эдо. Вы испугались, что она разоблачит вас.

– Она ничего не могла рассказать обо мне!

– Ты знаешь, что если твой муж узнает, что ты убила Текарэ, то он тебя убьет, – не прекращала Рейко. – Тебе нужно было защитить себя. Таким образом, ты покончила с Сиренью.

Госпожа Мацумаэ выпрямилась и заявила:

– Мне нечего скрыть от своего мужа. Мне нечего бояться сплетен, которые трепет коварная служанка.

– Этим утром ты пошла за ней к горячему источнику. Ты ударила ее по голове.

– Я не выходила из замка до похорон. Я не видела Сирень с прошлой ночи. Я никогда не прикасалась к ней!

– Ты убила ее, – сказала Рейко. – А потом пошла на похороны, как будто ничего не случилось.

– Прекратите меня беспокоить. – Нрав госпожи Мацумаэ не уступал Рейко. – Немедленно уходите! Мокрой рукой она указала на дверь.

Рейко скрестила руки на груди:

– Нет, пока вы не признаетесь, что вы сделали.

– Тогда уйду я. Я не обязана выслушивать ваши глупые обвинения. – Госпожа Мацумаэ встала и потянулась за полотенцем и халатом, что лежали рядом с ванной.

Рейко схватила их и распахнула внешнюю дверь. Свежий, морозный воздух заполнил ванную комнату. Когда госпожа Мацумаэ возмутилась, Рейко выкинула полотенце и халат в заснеженный сад. Затем она повернулась к госпоже Мацумаэ.

Погрузившись в ванну, госпожа Мацумаэ приказала:

– Закрой эту дверь. Я простужусь.

– Не рассчитывайте, что я стану о вас заботиться. – Часть Рейко знала, что она вела себя как истеричный ребенок, но она хорошо себя чувствовала в этом образе. – Ты убила Текарэ. Ты убила Сирень. Вы виновна в смерти моего сына. Признайте это!

Госпожа Мацумаэ отшатнулась от Рейко:

– Вы сошли с ума!

– Вполне может быть, а сумасшедшие очень опасны. Ваш муж является доказательством этого. Тебе лучше признаться, или Сирень не останется единственной, кто сегодня умер в горячей ванне.

– На помощь! – заплакала госпожа Мацумаэ.

– Я могу убить тебя, прежде чем кто-то придет. Лучше поговорим!

Бороться против Рейко госпоже Мацумаэ не пришло в голову, она, как и большинство женщин ее положения, физически была слабой. Но в ее глазах мелькнула хитрость:

– Почему вы так уверены, что Сирень сказала правду, когда заявила, что имеет больше информации?

– Не играй со мной в эти игры, – сказала Рейко. – У меня кончается терпение.

– Она была врушей, – тяжело дыша, продолжала госпожа Мацумаэ. – Она просто пыталась получить то, чего ей надо было от вас. А в действительности она ничего не знала.

Рейко знала, что Сирень могла водить ее за нос с информацией об убийстве и Масахиро, но сейчас она решила не придавать этому значения. Ведь, если человек один раз соврал, это вовсе не означает, что он лжет всегда. Она сказала:

– Во всяком случае, я считаю ее более правдивой, чем вас. Ты пытаешься спасти себя, а она была убита. Это доказательство того, что она слишком много знала о тебе.

Госпожа Мацумаэ вдруг повторила свой предыдущий вопрос:

– Как же вы попали в башню? Это Сирень тебя провела? Прочитав на лице Рейко ответ, госпожа Мацумаэ сказала:

– Так это не так. – Хитрая улыбка скривила ее рот. – Однако, я думаю, что знаю, кто это сделал. Это было та наложница-эдзо, которую ты не дала мне наказать.

– Нет, – начала Рейко.

– Я предполагаю, что маленькая шлюха была благодарна вам и хотела вернуть должок. И вы были готовы так просто доверять ей, потому что она казалась такой жалкой. – Госпожа Мацумаэ презрительно рассмеялась. – Я вас предупреждала, что вы не понимаете особенностей Эдзо. Вы думаете, что варвары простые и бесхитростные, какими они выглядят. Но внешность обманчива. Особенно, когда вы настолько слепы.

Холодное, гнетущее ощущение закралось в Рейко. Она отвлеклась, хотя она знала, что именно этого и добивалась госпожа Мацумаэ:

– Что ты говоришь?

– Вы доверились не тому человеку. – Уверенно, полным презрения голосом сказала госпожа Мацумаэ. – Венте была сестрой Текарэ.

– Я знаю об этом. Она сказала мне. – Но Рейко вспомнил прерванный вчерашний разговор с Венте. Что бы она узнала, если бы они имели время, чтобы закончить его?

– Вы, кажется, не осознаете, что она и Текарэ были в плохих отношениях, – возразила госпожа Мацумаэ. – На самом деле, они были врагами. Остальные женщины-эдзо должны были их оттаскивать друг от друга, когда они ссорились. Полагаю, она не сказала вам об этом?

Рейко была в ужасе от этой информации о своем, как ей казалось, единственном друге среди местных женщин, и расстроилась, потому что услышала это от госпожи Мацумаэ. Она деревянно покачала головой.

Госпожа Мацумаэ снова засмеялась:

– Ну, так я говорю вам это сейчас. Может быть, на этот раз вы будете слушать меня. Я видел ссору между ними за несколько дней до смерти Текарэ. Они били и царапали друг друга и кричали".

– Почему они поссорились? – спросила Рейко с ненавистью.

– Я не знаю, ведь я не понимаю языка эдзо. Тогда последнее слово осталось за Венте. И я поняла, что это была угроза. – На лице госпожи Мацумаэ сияла жестокая триумфальная улыбка. – Вы должны обвинять Венте, а не меня.