Текст книги "Влюбленный лжец (ЛП)"

Автор книги: Лола Кинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 26 страниц)

– Я предложил тебе стать моей Герой. Почему ты не могла просто принять это?

– Потому что это было вынужденно.

– Ну, посмотри на нас сейчас! Ты не оставила мне выбора. Я влюблен, черт возьми. Неужели никто, блядь, этого не видит?

Ругательства – единственное, что мне нужно, чтобы понять, что он вот-вот потеряет все терпение, которое у него осталось. Поэтому я перестаю пытаться говорить громче него и сохраняю ровный голос, когда говорю последнее, что мне нужно сказать.

– Крис, – бормочу я, сдерживая стон. Он ужасно заблуждается. – Как ты думаешь, как я могу быть счастлива, когда ты вынуждаешь меня к этому? Когда ты убил свою предыдущую невесту?

Его взгляд темнеет так быстро, что я инстинктивно отступаю назад, а когда его рука тянется к моим волосам, он случайно сталкивает виски со стола.

– Ненавидь меня за все, что хочешь, – рычит он. – Но если ты думаешь, что у меня есть хоть унция жалости к Меган, тебе придется подумать еще раз. Ты ничего не знаешь о том, что произошло между ней и мной. Но я могу рассказать тебе, если ты захочешь.

– Ты делаешь мне больно, – процедила я сквозь стиснутые зубы.

– Ты отказываешься слушать, когда я обращаюсь с тобой не так, как тебе кажется привычным.

– Пошел ты!

Не знаю, как я посмела обидеться на правду.

– Что ты хочешь знать о том, что она сделала со мной, а? Что заставит тебя понять, что она заслужила это? Ты знаешь, что она причинила боль моему отцу. Ты знаешь, что она шантажировала меня, чтобы я остался с ней. Она причинила боль и тебе. Но ты даже не заботишься о себе, только я забочусь. Но я-то тебе не безразличен, верно? Ты всегда испытывал ко мне странное сочувствие. Так что вот что ты хочешь услышать.

Он притягивает меня ближе, глядя прямо в глаза. Он слишком хорошо меня знает.

– Она била меня, давала пощечины, бросала мне в лицо все стекла в этом доме. Она швырнула в меня свой телефон в тот день, когда ты увидела синяк. – В его глазах что-то ломается. И я ломаюсь еще сильнее. – Я солгал тебе, Элла. У нас был секс до того, как я вернулся в Стоунвью. Это был шантаж, но какая разница, лишь бы она получила то, что хотела? И в первую неделю, когда я вернулся, у нас тоже был секс.

Я пытаюсь отодвинуться, вырваться из его хватки, но шок делает меня беспомощной. Он отступает, и на этот раз не может смотреть мне в глаза. Вместо этого он прижимается губами к моему уху.

– Она накачала меня наркотиками, не надела на меня презерватив и трахалась со мной, когда меня на самом деле не было рядом. Когда я наконец вспомнил об этом на следующий день, мне пришлось запихнуть ей в горло таблетку от утренней беременности, чтобы убедиться, что она не рискует выносить моего ребенка. И кто знает, сколько раз я не помнил.

Он покусывает мое ухо, отчего по рукам бегут мурашки. – Достаточно наслушалась?

– Это изнасилование, – говорю я на выдохе. И самое ужасное, что я знаю, что это еще не все.

Он наконец отпускает меня, поглаживая по голове, которую только что задел. Я смаргиваю слезы от того, что он дергал меня за волосы, и от того, что я чувствовала его сломанную часть, разговаривая со мной.

Он игнорирует правду, которую я только что ему сказала. Он назвал это сексом, но это был не секс. Это было изнасилование.

– Ты ведь закончила ужинать? – спрашивает он с нежностью, которая исчезла, когда он говорил о Меган.

Я киваю. Я вижу это прямо здесь и сейчас. Он больше никогда не будет об этом вспоминать.

– Хорошо. Сейчас я отведу тебя наверх. И буду трахать тебя до тех пор, пока ты не вспомнишь, что я преследую твои интересы.

Глава 41

Элла

One Of The Girls – The Weeknd

– Ты помнишь ночь посвящения?

Дрожь пробегает по моему позвоночнику, и я поднимаю взгляд в его глаза. Мы в спальне, и единственное, что стоит между мной и ним, – это мой атласный халат и полотенце на его талии, когда он принял душ.

Мне трудно говорить, потому что мой мозг все еще переполнен всеми вещами, в которых он мне признался. Некоторые из них помогли, некоторые усугубили ситуацию… но ни одна не заставила меня написать брату, чтобы он отменил все то, что он, должно быть, сейчас расставляет по местам.

– Сладкая. – Он проводит костяшками пальцев по моей щеке. Его кожа на моей так хороша. – Ответь мне.

– Да.

Я не могу скрыть нетерпение в своем голосе.

– У тебя были завязаны глаза.

Я сглотнула. – Да.

– Но ты знаешь, кто тебя трахал. Ты знаешь, кто заставлял тебя кататься на этой игрушке и кончать бесчисленное количество раз. Кто это был?

Я едва могу стоять на месте, до смерти желая сжать ноги вместе. – Ты.

– Сделай глубокий вдох и попробуй еще раз.

Я делаю, как мне велено, и говорю на выдохе. – Это был ты, папочка.

Из его груди раздается негромкое одобрительное ворчание. – Хорошая девочка.

Он расстегивает полотенце, позволяя ему упасть к ногам. – На колени. Используй полотенце для коленей, я не хочу, чтобы тебе было больно.

Я думаю об этом несколько секунд, но он не настаивает, позволяя мне не торопиться. Что-то внутри меня хочет отпустить его. Оно борется с осознанием всего, что он сделал. Неужели это последний раз, когда я подчиняюсь мужчине, которого люблю?

Я смотрю ему в глаза, затем позволяю взгляду блуждать по его красивому лицу и сильному телу. Стоя перед ним, я чувствую себя ничтожно маленькой, выгибаю шею, пока не упираюсь взглядом в его твердый член перед собой. Еще пара секунд, и я падаю на колени. Я не знаю, что произошло, я просто сделала это.

Это действительно может быть в последний раз.

– Открой ротик, детка. Я буду нежен.

Забота в его голосе заставляет меня таять, и я открываю рот.

– Покажи мне свой язык.

Я делаю это и позволяю ему надавить кончиком на мой язык, скользить, пока он не оказывается внутри моего рта и не растягивает мои губы.

– Вот так, расслабься для меня, – пробормотал он, проталкиваясь глубже.

Он быстро достигает задней стенки моего горла, и я слегка отстраняюсь, прежде чем он успевает заставить меня задохнуться. Он позволяет мне сделать это пару раз, а затем запускает руку в мои волосы.

И тогда все мои прежние мысли исчезают. Это. Это то, чего я хочу прямо сейчас. Его, завладевшего моим телом и душой.

– Я хочу, чтобы ты вошел в меня так глубоко, как только сможешь, а потом подержал меня там несколько секунд.

Слезы застилают мне глаза, когда я задерживаю его на задней стенке своего горла. Я отстраняюсь, с жадностью облизывая его по всей длине, и снова вбираю его в себя. Стон удовольствия вырывается из него, и он проталкивается дальше.

– Проглоти меня… вот так. Вот моя красотка. Ты выглядишь так идеально, пуская слюни по моему члену.

Я стону рядом с ним, его слова меня разрывают. Мое ядро сжимается вокруг ничего, и я сосу его сильнее.

Вытаскиваю его изо рта, слюна поддерживает нашу связь.

– Черт возьми. Ты заставишь меня кончить. Вот, вставай.

Я беру предложенную им руку и позволяю ему подвести меня к кровати.

– Я поставлю тебя в позу, и ты останешься там, куда я тебя поставлю, ты поняла?

Он разворачивает меня так, что я оказываюсь лицом к кровати, а он стоит позади меня.

Он наклоняет меня так, чтобы верхняя часть моего тела прижалась к матрасу, и зажимает одну руку между лопаток, а другую кладет мне между ног.

Скользя пальцами по моему входу, он проводит ими по клитору, затем обратно. От легких прикосновений я уже дрожу.

– Ты понимаешь? – повторяет он снова.

– Да, папочка, – стону я.

– Если ты будешь слушаться и вести себя хорошо, я сделаю так, что тебе будет очень хорошо. Но ты должна пообещать, что будешь для меня хорошей девочкой. Ты сможешь это сделать?

Его рука продолжает двигаться. Два пальца проводят от моего входа к клитору, от клитора к входу, отмечая, насколько мокрой я становлюсь с каждым движением.

– Раздвинь пошире.

Я передвигаю ноги по настилу, раздвигая ноги, и он ласкает меня от плеч до поясницы, заставляя выгибаться для него.

– Папочка, пожалуйста, – вздыхаю я, когда желание полностью овладевает мной. – Пожалуйста…

– Что это?

Он делает это снова, притворяясь, что вводит в меня пальцы, но останавливается как раз перед этим.

– Ты нужен мне… ты нужен мне внутри меня.

– Нужен? Насколько сильно?

– Так сильно… о Боже, папочка, пожалуйста.

В бреду я отталкиваюсь от него, и шлепок по заднице обжигает мне щеку.

– Я собирался сделать так, чтобы ты осталась на месте, но ты все время пытаешься затолкать мои пальцы внутрь себя.

– Прости, – задыхаюсь я.

– Теперь я не буду таким милым.

Он даже не дает мне времени сделать следующий вдох, потому что его член уже грубо толкается внутри меня.

Я вскрикиваю, чувствуя, как растягиваюсь вокруг него. Жжение восхитительное, и стон за стоном срываются с моих губ, пока я привыкаю к тому, как он заполняет меня.

– С-слишком глубоко, – пискнула я, едва дыша, когда он погрузился в меня.

– Но ты ведь возьмешь его для папочки, правда?

– Да, – хнычу я и бездумно киваю.

– Да, – рычит он. – Ты выглядишь просто великолепно, когда глубоко берешь меня. Когда ты переступаешь через то, что можешь сделать для меня.

Похвала посылает новую волну удовольствия по моему телу.

– Я чувствую, как ты становишься все более влажной. Тебе нравится страдать ради меня, не так ли?

Его толчки становятся все мощнее, и он отстраняется только для того, чтобы снова войти в меня еще сильнее.

– Не кончай, Элла, – приказывает он.

– Что? – выдохнула я между вздохом и стоном. – Мне нужно…

– Ты будешь сдерживаться ради меня и покажешь мне, какая ты красивая, когда тебе не дают того, чего ты хочешь.

Когда он выходит, я чувствую, что дрожу, и, словно меня наказывают, он сжимает рукой мою киску.

– Нет, – кричу я. – Пожалуйста.

– Дыши. Папа знает лучше, и ты будешь слушаться, правда?

Я пытаюсь, но я была так близка к тому, чтобы кончить, что могла бы заплакать. Я не хочу больше плакать сегодня.

– Дыши, успокойся, и я трахну тебя снова.

Я изо всех сил стараюсь сделать вдох через нос и выдохнуть его через рот.

– Хорошая девочка.

Его слова сопровождаются толчками кончика члена внутри меня, и мои глаза закатываются к затылку.

На этот раз он идет медленно, двигая бедрами с идеальным, чувственным ритмом, смешанным с силой. Проходит совсем немного времени, и я снова извиваюсь под ним, и чем ближе я становлюсь, тем медленнее он двигается, пока не останавливается совсем.

– О Боже, пожалуйста.

– Мы доберемся туда, не волнуйся. Успокойся.

Он шлепает меня по заднице, одну за другой, и я стону в подушку.

Затем он хватает меня за бедра и переворачивает, заставляя обхватить ногами его талию. Снова проникая в меня, он смотрит мне в глаза, доводя меня до края и вытаскивая, пока я не расслаблюсь. И снова, оставаясь глубоко внутри меня, пока я не пытаюсь двигаться ему навстречу.

– Папочка, – хнычу я.

– Какая красивая девочка, – прохрипел он, толкаясь в меня и выходя из меня. – Продолжай смотреть на меня. Вот так. Ты собираешься кончить для меня, детка? Ты теперь вся моя?

– Да… да.

Я теряю рассудок от мысли, что наконец-то смогу дать своему телу необходимую разрядку.

– Покажи мне, какая ты красивая, когда кончишь. Убедись, что не сводишь с меня глаз.

– Черт! – кричу я, поднося руку к губам, чтобы удержать свои стоны, а другой сжимаю кулаки на простыне, когда сильно прижимаюсь к нему.

Обхватив мое запястье, он отводит мою руку от лица, прижимая ее к кровати. Он не щадит меня, пока я не слышу, как он достигает своего пика, перегибается через мое тело и хрипит мне в ухо. Я чувствую, как его сердце бьется о мою грудь, когда он замирает в таком положении на минуту. Я наслаждаюсь этим.

Он отстраняется только для того, чтобы заглянуть в мои глаза.

– Элла, – прошептал он. – Все будет хорошо. Даю тебе слово. Я люблю тебя.

Мои глаза закрываются, а сердце пропускает несколько ударов из-за бабочек, занимающих так много места в моем теле.

Почему его слова так много значат для меня? Может быть, потому что он всегда выполняет свои обещания.

Он обещал сделать меня своей снова, несмотря ни на что, и он сделал это.

Он обещал, что всегда будет защищать меня, и он это делал.

И если он обещает, что все будет хорошо… то, может быть, так и будет?

Мы оба лежим в постели после того, как он сбегает в ванную и принесет тряпку, чтобы вытереть меня. Моя голова лежит у него на груди, так как я не могу достаточно слышать биение его сердца, и я смотрю на остальную часть комнаты, когда говорю,

– Я не хочу выходить за тебя замуж.

Он проводит рукой по моим волосам, поглаживая их, а затем несколько секунд раздумывает, прежде чем ответить.

– Не будет никакой свадьбы, пока ты не будешь готова. Нам не нужно жениться, но ты будешь обещана мне перед Кругом. Ты получишь от меня ожерелье Геры и наденешь мне на палец новое кольцо-печатку.

– Я ненавижу Круг, – пробормотала я.

– Я тоже. Но лучше быть его частью, чем не быть. Это дает больше защиты.

Мои глаза тяжелеют, но я чувствую, как он шевелится подо мной.

– Тебе нужна вода, – говорит он, вставая. – Я принесу тебе немного. А еще мне нужно быстро позвонить маме. У меня не было времени узнать новости об отце сегодня.

Он хватает пару боксеров, и я любуюсь его идеальной задницей, пока он выходит из комнаты. Как только он уходит, мой взгляд останавливается на одежде, лежащей на стуле рядом с дверью. Брюки от его костюма висят на спинке стула, и любопытство берет верх. Уже несколько месяцев я гадаю, что он хранит в кармане, и наконец мне удается взглянуть.

Я роюсь в левом, но там ничего нет. Когда я проверяю другой карман и, наконец, нащупываю и вытаскиваю то, что на ощупь напоминает твердый шар, мой желудок переворачивается.

Жемчужина.

Вот с чем он играет в кармане каждый раз, когда успокаивает себя. Маленькая жемчужина, вроде тех, что он давал мне делать ожерелья, чтобы помочь справиться с тревогой.

– Кристофер Мюррей, ты – просто нечто, – хихикаю я про себя.

Я возвращаюсь к кровати и забираюсь под одеяло. Но ничего не могу с собой поделать. Я хочу знать, что еще он скрывает. Я хочу знать, что еще я могу о нем узнать.

Я поворачиваюсь на бок, открываю ящик тумбочки и задыхаюсь, увидев груду жемчужных ожерелий.

– Что за черт?

Я вынимаю их по горсти, кладу рядом с собой на кровать и пересчитываю. Шестьдесят восемь. Шестьдесят девять, если учесть то, которое еще не закончено.

Почему у него их так много?

– Я кладу жемчужину на ожерелье каждый раз, когда думаю о тебе с момента нашего расставания.

Я поднимаю голову от ожерелья. Я поймана с поличным.

– Здесь 4 122 жемчужины. Это примерно два раза в день с тех пор, как мы с тобой расстались.

Я выпрямляюсь, и во мне вспыхивает желание поцеловать его. Как он мог скрыть от меня такую красоту?

Но тут он делает глубокий, дрожащий вдох, и я чувствую, что его самообладание падает.

– Крис, ты в порядке?

– Ты мне нужна, – прохрипел он, в его глазах застыли слезы. – Каждый день моей гребаной жизни ты мне нужна.

Я встаю с кровати, накидывая на себя халат.

– В чем дело? – Я приподнимаюсь на носочки, нежно целую его в губы и кладу руку ему на щеку. – Что случилось?

– У меня не было времени позвонить маме. Мне позвонили из больницы.

Мое сердце замирает раньше, чем я узнаю новость.

– Мой отец. Он умер.

Я ставлю перед ним чашку горячего кофе и проверяю, все ли у меня есть в сумке.

– Мне действительно нужно идти.

Его голос пуст.

– Я знаю. Я просто проверяю, есть ли у меня твой телефон и все остальное.

– Я не хочу идти, – добавляет он. Я никогда не слышала и не видела его таким слабым. Я боюсь, что он упадет, как только встанет.

Мы собираемся уходить, чтобы поехать к его маме и рассказать ей новости. Сегодня вечером этот человек был всем, что я ненавидела. А теперь я хочу стать тем человеком, на которого он полагается, чтобы продолжать жить.

– Мне просто нужно сделать быстрый телефонный звонок, – объясняю я. – Пей свой кофе. Это будет долгая ночь.

Я не жду его ответа. Я взбегаю по лестнице с телефоном и звоню Люку, как только скрываюсь в спальне.

– Отмени это, – говорю я, как только он берет трубку, задыхаясь скорее от страха, чем от бега.

– Что?

– Отмени все. Мне нужно больше времени с Крисом… Я передумала. Я не знаю. Но отмени все.

Мне хочется кричать, что я влюблена. Что это была самая большая ошибка в моей жизни. Что скорее Круг убьет меня, чем я дотронусь до Криса. Я хочу, чтобы человек, который сделал шестьдесят девять жемчужных ожерелий, потому что скучал по мне, был рядом со мной.

– Элла…

– Его отец только что умер, Люк.

Он делает секундную паузу. – Это Круг.

Как я могла хоть на секунду подумать, что все будет хорошо? Конечно, не будет. Я сказала брату натравить Круг на Криса.

Реальность врезается в меня, страх обволакивает меня.

– О Боже, – хнычу я. – Отмени это.

– Слишком поздно, Элс. Они уже в пути.

И как раз в это время я слышу шум внизу. Бьется окно, затем раздается ворчание.

– Крис! – кричу я, сбегая по лестнице по двое. – Подожди… подожди… оставь его в покое!

Сердце бешено колотится, в ушах звенит, когда я спускаюсь по лестнице.

Я опоздала. Я слышу визг шин, и все, что осталось, – это разбитая кружка и кофе, разлитый по полу в кухне.

Он у них в руках. Они сделали его слабым, убив его отца, и когда он был в самом низу… они схватили его.

И они собираются убить его.

Глава 42

Крис

Work Song – Hozier

Она – единственное, о чем я думаю, когда они уезжают.

Когда они вытаскивают меня из машины посреди леса, я не сопротивляюсь. Борьба не входит в мои мысли. А вот Элла – да.

Четверо из них ведут меня к яме, которую они для меня вырыли. Во главе, конечно же, президент правления, Юджин Дюваль. По обе стороны от меня стоят двое мужчин, которых они нашли крупнее меня.

А позади меня молчит мой лучший друг Люк Бейкер.

Она едва ли достаточно велика для меня, но достаточно глубока, чтобы сильный мужчина не смог выкопать из нее путь.

Невпечатленный взгляд Дюваля не вызывает у меня никаких чувств.

Все, что я вижу, – это голубые глаза, идеальная фарфоровая кожа, и все, что я слышу в мыслях, – это то, как она разделась для меня сегодня ночью.

Моя прекрасная Элла.

Дюваль включает что-то на своем телефоне. Это запись моего признания Люку в том, что я сделал сегодня ночью. Я убил Меган Маклейн и пригрозил Элле, что повешу это на нее, если она не примет меня как свою Тень.

Во мне нет ни капли сожаления. Я не могу его почувствовать. Потому что я чувствовал, как Элла возвращалась ко мне сегодня вечером. Я чувствовал, как ее разум открывается для моего. Я чувствовал, как перетягиваются наши сердца.

Это прекрасно.

Почему я должен сожалеть о том, как я к этому пришел?

Люк молчит.

Единственный вывод, к которому я могу прийти, – это то, что Элла предупредила его о необходимости записи. Это будет ее единственным доказательством, чтобы избавиться от меня.

Боже, как я люблю эту женщину. Ничто и никто не сможет ее уничтожить. Даже я.

– Это был умный ход, Кристофер, – спокойно говорит Дюваль. – Достойный Тени.

Он качает головой. – Если бы только тебя не поймали. Такие вещи не могут оставаться безнаказанными.

Задыхаясь, он смотрит мне прямо в глаза и добавляет, – Я так надеялся на тебя. Твой хитрый ум не имеет себе равных. Тебя будет трудно заменить.

Полагаю, это должно было быть комплиментом.

Люк подходит ко мне, оглядывая меня с ног до головы с совершенно нечитаемым выражением лица. Он грустит? В ярости? Жаждет ли он убить меня? Жалеет ли он уже об этом?

– Я предупреждал тебя, – говорит он с таким спокойствием, что я тоже успокаиваюсь.

– И я сказал тебе, что не остановлюсь ни перед чем, чтобы заполучить ее.

– Вот почему я должен быть тем, кто остановит тебя. Я сам выбрал место, где ты будешь похоронен.

Я киваю, демонстрируя свое понимание. Он прав, если он не остановит меня, никто другой не сможет.

– Я позабочусь о похоронах твоего отца, – добавляет он. – Как настоящий лучший друг. Я убью тебя, но позабочусь о твоей скорбящей семье.

– Я выйду, – говорю я ему. Облизываю губы, и незнакомый страх проносится по моему телу, оцепеняя конечности. Я не боюсь смерти… Я боюсь никогда больше не увидеть Эллу. – Но если я этого не сделаю… скажи Элле, что я люблю ее. Скажи ей, что я старался изо всех сил, чтобы вылезти из могилы ради нее.

Его челюсть сжимается, и даже в темноте ночи я вижу боль в его глазах. Он мой друг. Мой старший брат.

– Лучше бы ты не ставил нас в такую ситуацию.

Его голос напряжен, и я заставляю себя игнорировать тот факт, что я причинил боль своему лучшему другу в процессе обретения любви всей моей жизни.

– Я бы хотел, чтобы любить ее было легко.

Ноздри раздуваются, он делает глубокий вдох через нос и что-то держит передо мной. Надо сказать, что этот капюшон не предвещает ничего хорошего.

Он надевает его на меня, и следующее, что я чувствую, – это что-то вроде кожи вокруг моих запястий. Они смыкаются, и я понимаю, что Люк связал меня ремнем, когда чувствую пряжку на своей коже.

– Вот что я тебе скажу, Кристофер. – Я узнаю голос Дюваля. – Если ты выберешься из этого… все прощено. Я дам тебе все, что ты захочешь. Удачи, парень.

Они заставляют меня лечь в могилу, которую вырыли для меня, и начинаются самые долгие минуты моей жизни. Наказанный Кругом. Похоронен заживо.

Звуки лопат невыносимы, а ощущение тяжелой земли, медленно отделяющей меня от мира живых, – это кошмар, который я никогда не забуду.

Я расширяю легкие, поворачиваю голову в положение, которое, как мне кажется, позволит мне создать что-то вроде воздушного кармана, но ничего не обещается. Поэтому все, что я могу сделать, – это думать о женщине, которую люблю, и о том, что я пройду через это еще сто раз, если это будет означать, что я испробовал все, чтобы заполучить ее.

Когда мир исчезает, и остаюсь только я, я наконец-то кое-что понимаю. Что Элла останется одна. Без меня. И что я умру без нее. Все, что я сделал… это разлучило нас раньше времени, вместо того чтобы дать нам второй шанс.

Я не могу так умереть.