Текст книги "Влюбленный лжец (ЛП)"
Автор книги: Лола Кинг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 26 страниц)
Глава 38
Крис
Take Me To Church – Hozier
Роуз хватает стоящую рядом с ней вазу, готовая швырнуть ее через всю комнату, где стою я.
– Ози, – предупреждает ее Джейк. – Поставь вазу на место.
Она бросает взгляд на своего брата-близнеца, но делает то, что ей говорят.
– Кристофер, – рычит она. – Слушай меня и слушай хорошо. Ты не можешь заставить кого-то быть с тобой.
– Она хочет быть со мной, – спокойно отвечаю я. – Она просто боится из-за того, что случилось в прошлый раз.
– Ты разлучаешь нас, – добавляет Джейк. – Люк хочет убить тебя. Ты это понимаешь? Мы – твоя семья. Ты не можешь так с нами поступить.
– Я люблю вас. Вас обоих. И я люблю Люка. Но Эллу я люблю больше.
Мне не нужно оправдываться.
– Ты заставишь бедную девушку взять себя в руки, и что тогда? Где ты будешь жить? Чем будешь заниматься? Ты все еще учишься в юридической школе здесь. Люк найдет тебя. Ты не можешь держать Эллу в плену в своем доме. Пожалуйста, Крис, – хрипит Роуз. – Пойми, то, что ты придумал, – это не решение. Ты должен быть благоразумным. Ты единственный в нашей группе, кого Бог одарил здравым смыслом. Используй его.
Я качаю головой, сажусь и расслабляюсь на диване, потому что ничто не может меня напрягать, когда я знаю, что Меган вот-вот переедет через пруд, а Элла скоро станет моей. У нее было два дня. Они закончились.
– Любовь побеждает здравый смысл. Ты не знаешь, у тебя его никогда не было.
– Хорошо. – Она кивает и идет ко мне. – У меня никогда не было здравого смысла. Я ревнивая, собственническая стерва, и я совершила все ошибки, которые только можно совершить.
– Да, – соглашаюсь я. – И это я всегда исправлял твои ошибки, так что меньшее, что ты мог бы сделать, – не лицемерить.
– Могу. Но вместо этого я дам тебе совет. У меня, как у той, кто все испортила, прежде чем исправилась, их предостаточно. Я буду кратка. – Она делает передышку, глядя на меня скорее с жалостью, чем со злостью. – Принуждать кого-то быть с тобой – это все равно что проехать сквозь стену и назвать это коротким путем. Это нереально; ты не доберешься до места назначения целым и невредимым, если вообще доберешься. А главное, кто-то пострадает.
Она права. И я ненавижу это, но уже слишком поздно менять свое мнение. Все, что мне нужно, – это чтобы Элла была рядом со мной, чтобы дала мне тот второй шанс, который она так и не захотела мне дать. Тогда я снова завоюю ее сердце. Я знаю, кем мы можем быть, просто ей нужно помочь увидеть это.
– Крис, – снова вклинился Джейк. – Ты закрутился. Ты зашел слишком далеко и не знаешь, как вернуться, поэтому оправдываешь свои действия. Даже если ты напугаешь Эллу, чтобы она согласилась на эту сделку, Люк не согласится. Ты можешь погибнуть еще до того, как окажешься рядом с ней.
Я встаю, устав выслушивать поучения от двух людей, которых мне приходилось спасать больше раз, чем я могу сосчитать.
– Я покончил с вами обоими. Ты, – я показываю пальцем на Джейка, – запугивал свою невесту, чтобы она встречалась с тобой. Девушка чуть не лишилась жизни из-за того дерьма, через которое ты ее протащил.
– Я учился в школе, – огрызается он. – Я был молод и совершенно глуп.
– Да, и я был тем, кто должен был защищать ее от тебя снова и снова. А ты, – на этот раз я смотрю на Роуз, – заставила меня пройти через ад своим саморазрушительным поведением. Годами. А ты заставила трех своих партнеров пройти через еще худшие испытания. Всем пришлось подстраиваться под тебя, потому что ты такая ревнивая и эгоистичная. Но, пожалуйста, твой брат бросил мне какую-то глупую отговорку, так чем же ты собираешься оправдываться?
Она делает паузу, моргая на меня. – Травма?
– Заткнись, Роуз. Я…
Мой телефон звонит, отрывая меня от нелепости этого разговора. Это Дюваль.
Я поднимаю руку, когда Роуз снова начинает говорить, и торопливо беру трубку. От волнения у меня покалывает конечности, а сердце ускоряется до нездорового ритма.
– Дюваль, – говорю я как можно ровнее, а другой рукой лезу в карман, перекатывая там жемчужину.
– Кристофер.
Его серьезный голос сдерживает мое волнение. Хороших новостей не будет.
– Я говорил с Лукасом Бейкером.
Черт.
– Элла решила исключить себя из Круга. Слушай, я был рад пригрозить ей ради тебя, но я не могу убить девушку, потому что она отказывается быть твоей Герой. Мы так не работаем.
– Я могу заставить ее передумать, – пробурчал я.
– Бейкеры назвали это блефом, и мы проиграли. Я должен им чем-то ответить. Я предложу Элле вернуться в облик Афродиты, и она выберет это, а не… какую-нибудь угрозу, которую я не смогу по-настоящему выполнить.
– Нет.
– Я не могу убить ее, Кристофер.
– Дай мне ночь. Элла придет к тебе завтра с изменившимся мнением.
В периферии я вижу, как Роуз и Джейк качают головами, разочарованные во мне. Возможно, я самоубийца, говоря это. Чем больше я загоняю Эллу в угол, тем сложнее будет вытащить ее обратно, но мне нужно довести ее до точки невозврата.
Я вешаю трубку, уже открывая приложение для сообщений.
– Я не хочу это слышать.
Я останавливаю Джейка, прежде чем он успевает начать фразу.
Но он все равно говорит.
– Я жалею, что помог тебе.
Я едва взглянула в его сторону. – Мне все равно.
Я печатаю как сумасшедший, понимая, что это последнее, что я могу сделать. Если я сделаю это сейчас, то к концу ночи черта точно будет перейдена.
Опустив взгляд на отправленное сообщение, я делаю глубокий, успокаивающий вдох.
Кристофер: Я говорил с Дювалем. Я верну тебя в Круг. Встретимся на опушке леса за резиденциями кампуса. Сейчас.
Она заслужила это, говорю я себе. После всего, что она сделала. Мой отец, удары, манипуляции. Она причинила боль Элле.
Она заслужила это.
Ее ответ приходит быстро.
Меган: Уже иду.
Глава 39
Элла
Way Down We Go – KALEO
Меня трясет. Я не могу остановиться. На улице холодно, хрустящий осенний ветер пробирает до костей. Дождя нет, но темные тучи на ночном небе обещают небывалую грозу.
– Меган? – зову я, уходя все глубже и глубже в лес.
Ветви густеют, лунного света уже не хватает, поэтому темнота становится жуткой, и по позвоночнику снова пробегает холодок. Я плотнее закутываюсь в пальто и иду дальше.
– Меган, клянусь Богом…
Я вздрагиваю, когда слышу, как рядом со мной трещит ветка.
Мимо пробегает животное, и я задыхаюсь, отпрыгивая в сторону. Сердце бешено колотится, и мне приходится положить руку на грудь, чтобы успокоиться.
Это очень похоже на ловушку. Особенно если это исходит от Меган. Ее сообщение было странным, но потом я спросила себя, что самое худшее, что она может сделать? Она не собирается меня убивать.
Она может попытаться. Я так разъярена на нее, что, возможно, именно я ее и убью. Эта женщина использовала аккаунт Гермеса, чтобы разрушить мою жизнь, мою репутацию и мое самолюбие. Думаю, у одного из нас больше причин убить другого.
Я смотрю на свой телефон, который уже в руке, потому что я использую фонарик, чтобы идти через лес.
Неизвестный: Встретимся в лесу за жилыми домами. У меня есть кое-что, с помощью чего ты сможешь выйти из ситуации с Крисом. Он разыграл нас обоих. Меган.
В нескольких футах передо мной раздается какой-то шум, но деревья так густы, что я никого не вижу.
Услышав борьбу, я замираю. Потом хныканье «нет».
– Меган? Клянусь, если это ловушка, я убью тебя.
Я едва успеваю произнести слово «убью», как ее крик разносится по лесу. Возможно, до самых жилых домов.
И из ниоткуда она бежит ко мне. Ее длинные ноги, волосы до плеч. Она скользит между деревьями, но с каждым шагом замедляет шаг, борясь с трудностями.
– Элла, – кричит она, прижимая руки к груди.
Я срываюсь с места, бегу к ней, и она падает мне на руки, размазывая кровь по моему бежевому пальто.
– Помогите… помогите…
Но она слишком тяжела, и мы оба падаем на сырую лесную землю.
Мои руки нависают над ее грудью, и я в панике пытаюсь зажать рану, но их слишком много. У нее в руках нож. Неужели она сделала это с собой?
Я выхватываю его из ее рук, кладу рядом с собой и только тогда вижу маленький клочок разорванной бумаги, зажатый в ее кулаке.
Я не могу перестать слышать его. Звук, который она издала несколько секунд назад.
Кровавый крик убитого человека – ничего подобного я раньше не слышала.
В течение этих долгих, ужасающих секунд я слышу только звуки и запахи.
Задыхающиеся легкие. Как она захлебывается своей кровью с ужасными булькающими звуками, которые я никогда не забуду.
Кровь пахнет сильно. Настолько сильно, что я практически чувствую ее вкус во рту и умираю вместе с ней, когда багровая жидкость вытекает из ее губ. Кашель, и она брызжет мне на лицо.
Образы не задерживаются. Это вспышки размытости, которые мой мозг уже пытается стереть. Чтобы защитить меня от них.
Она лежит на земле. Я знаю, что она лежит, потому что я тоже стою на коленях рядом с ней на лесной земле.
Она умирает.
В ее черных волосах грязь и кровь. Это я замечаю. А ее руки тянутся к горлу, к окровавленным губам. Она вгрызается в кожу, кашляет снова и снова.
Она мертва, прежде чем я выхожу из оцепенения.
Я уже вижу заголовки газет.
Королева пчел колледжа оказывается убийцей.
Так вот как я буду жить? За убийство женщины, которая стала новой девушкой моего бывшего?
К чему было становиться идеальной, быть популярной, безупречной девушкой, если все мое падение свелось к этому? Убийство моего врага.
Мой левый кулак сжимается вокруг записки в моей руке, безнадежность растет внутри меня.
Это всего лишь маленький, окровавленный, порванный клочок бумаги с простыми словами.
Победа достается самым настойчивым.
– Меган, – прохрипела я. Горло сжимается, реальность ударяет меня сильнее, чем удар в живот. – О Боже, Меган.
Из моего рта вырывается всхлип, дыхание становится неглубоким.
Я слышу, как за спиной шуршат листья, кто-то подходит ближе, и могучее присутствие оседает рядом со мной.
Его рука ложится мне на макушку, властно надавливая и заставляя меня прислониться к его бедру.
– О, сладкая, – мурлычет он. – Что ты наделала?
Меня трясет от моих сильных криков, и я сухо выдыхаю, когда мой взгляд блуждает по ее мертвому телу.
– Ты сделал это, – хнычу я. – Ты сделал это… ты сделал это…
– Хм, да. Да. – Он гладит меня по волосам, и я, как ни странно, не сопротивляюсь, принимая его ободряющий жест. – Но эта фотография действительно показывает, что ты это сделала.
Что-то опускается между моими коленями, и я опускаю взгляд на светящийся экран. На снимке отчетливо видно, как я держу нож, выхваченный из руки Меган, и смотрю вниз на ее умирающее тело.
– Знаешь, что было бы ужасно неудачно, сладкая?
Я зажмуриваю глаза, слезы льются с такой силой, что я уже ничего не вижу.
– Если Гермес выпустит это фото.
Мои глаза снова распахиваются и встречаются с его глазами. – Это был ты.
Он кивает. Я сглатываю желчь, поднимающуюся к горлу.
– Ты подставил ее, чтобы Дюваль поверил, что именно она стоит за этим счетом.
Он снова кивает. – Если это может успокоить тебя. Все, что Меган получила, она заслужила.
И она заслужила, не так ли? Она была жестокой, оскорбительной, злобной, угрожала его отцу, причинила ему боль.
– Но я не заслужила, – говорю я, качая головой. – Я этого не заслужила.
– Я знаю. Мне жаль. – Он даже говорит это так, будто так и есть, но не забирает свою шантажирующую угрозу обратно. – Когда ты станешь моей, я все исправлю. Я обещаю тебе.
– Ты сделал это. – Мой голос едва слышен, но мне все равно. – Ты сжег весь мой мир.
Его рука снова ласкает меня, и он нежно берет меня за волосы, чтобы я смотрела на него, пока мой безнадежный взгляд устремлен в небо.
– Да. Возможно, сейчас самое время забрать свои слова обратно, детка. Потому что если об этом станет известно, за тобой будет охотиться не только полиция, но и весь Круг.
– Какие слова? – хнычу я, рыдания душат меня.
Он ухмыляется, и дьявол внутри него омрачает и без того чернеющий лес.
– Я бы не вернулась к тебе, если бы ты был моей последней возможностью на земле. Похоже, я – твой последний вариант. Ты уверена, что не хочешь выбрать меня?
Я поднимаю на него глаза, понимая, что эти слова будут преследовать меня вечно. Если только… если только я не выберу его.
И на этот раз у меня действительно нет выбора.
Он не заставляет меня насильно. Он помогает мне подняться, нежными руками отводит пряди диких светлых волос с моего лица и вытирает слезы с моих глаз.
И он не заставляет меня произносить заклинания. Не заставляет меня признать поражение. Он жалеет меня и просто говорит, – Может, мне отвести тебя обратно в наш дом, сладкая? Мы должны позвонить Зевсу и сказать ему, что ты передумала.
Я киваю, фыркая.
Хуже всего не то, что я проиграла.
Однажды я услышала, что люди, годами скрывающиеся от полиции, почти с облегчением смотрят, когда их ловят. Они больше не могли выносить страх. Постоянно оглядываясь назад, они понимают, что жизнь в паранойе того не стоит.
Это самое страшное. Это чувство облегчения, охватывающее меня. От Криса больше не убежать. Он поймал меня, и я наконец-то могу отпустить страх.
Глава 40
Элла
Born To Die – Lana Del Reay
– Твой брат дома? – спрашивает он, паркуясь перед моим домом в Стоунвью.
Я предполагаю, что он отвез меня сюда, а не в колледж, потому что хочет с ним поговорить.
Я киваю. Я не могу говорить с тех пор, как мы покинули лес. Я до сих пор не могу поверить, что он дошел до того, что подставил меня в убийстве. Я не уверена, что хочу об этом думать.
– Давай оба войдем. Я расскажу ему правду, чтобы он понял, что у тебя нет выбора. Пока я это делаю, ты возьмешь вещи и проведешь ночь у меня. Мы можем перевезти вещи из твоего дома в университет Сильвер-Фоллс в другой раз.
Я снова киваю.
– Сладкая. – Его хватка на моей челюсти мягкая, но такая собственническая. Он заставляет меня отвернуться от окна и посмотреть на него. – Все будет хорошо. Теперь ты в безопасности.
Он целует меня в лоб, а не в губы. Как будто дает мне время адаптироваться, хотя знает, что я всегда была его. Что было время, когда я была по доброй воле его. Что я не смогла забыть его, когда мы расстались. Что второй шанс, который он нам предлагает, – это то, о чем я всегда мечтала. Только… не так.
Я ничего не говорю. Я захожу в дом раньше него, и не знаю, почему он не идет сразу за мной, но я использую время с умом. Даже если это разбивает мне сердце.
Я спешу в офис отца, где, как я знаю, Люк усердно работает, пытаясь восстановить другую компанию, используя все контакты, которые у него еще остались. Что-то, чего он сможет добиться без денег отца и без помощи Круга.
– Элс, – восклицает он, вскакивая со своего места. – Где, черт возьми, ты была? Я пытался дозвониться до тебя. Я думал… – Его глаза расширяются, когда он видит, что я вся в крови. – Что случилось? Ты в порядке?
– Я в порядке. Это долгая история, – говорю я. Я бегу к нему, расстегиваю куртку его костюма и забираю у него телефон. – Крис здесь.
– Что? Что ты делаешь?
Разблокировав его телефон, я подношу палец к губам, чтобы сказать ему, чтобы он замолчал, когда слышу, как открывается и закрывается входная дверь.
– Поверь мне, – шепчу я. – Пусть он говорит, а я пойду.
Я уже собираюсь нажать кнопку записи, но смотрю ему в глаза, чтобы он понял, что должен мне доверять.
Я почти не делаю этого. В конце концов, правда в том, что в глубине души я люблю Криса. Если бы он рассказал о нас моему брату много лет назад, я бы все еще была его. Если бы он не был с Меган, когда вернулся, я бы дала нам шанс. Если бы у меня было хоть подобие выбора, я бы выбрала его.
Но его ошибкой было навязывание своих правил, своего плана, своего пути.
И если любовь не смогла помешать ему разрушить мою жизнь… почему она должна помешать мне разрушить его?
– Не убивай его, – шепчу я, замечая, как озабоченность и ярость проступают на лице брата. – Отдай это Кругу, и пусть они этим займутся.
И я нажимаю на запись, после чего кладу телефон обратно в карман.
В дверь кабинета стучат, и входит Крис.
– Иди собирай свои вещи, Элла, – спокойно говорит он.
Я обмениваюсь взглядом с братом, безмолвно умоляя его сделать то, что я говорю, и выбегаю из комнаты.
Я собираю сумку всего за несколько минут, но даю им время, прежде чем спуститься вниз. Мы с братом на одной волне, и он крепко обнимает меня и говорит мне на ухо «понял», прежде чем я ухожу с Крисом.
Как только мы оказываемся у его дома, меня охватывает новая тревога.
– Здесь ты жил с Меган, – прохрипела я.
Единственный дом, в котором, насколько я знаю, он жил, – это дом рядом с домом моей семьи. В котором он вырос. Там мы познакомились, когда я была еще маленькой девочкой, пришедшей в гости, потому что Люк весь день играл там, и я хотела, чтобы он вернулся домой, ко мне. Крис всегда радушно принимал меня. Он позволял мне сидеть на диване, пока они играли в видеоигры в игровой комнате Мюрреев.
Теперь я собираюсь войти в дом, который он делил не только с женщиной, которую убил, но и с женщиной, которая, как я знаю, издевалась над ним. Кем он был с ней за закрытыми дверями?
– Да, – подтверждает он, отпирая дверь. – И мы переедем. Я хочу что-нибудь у озера, потому что тебе там нравится. И с танцевальной студией. Не волнуйся, я уже начал искать. Я найду место, которого ты заслуживаешь.
Не желая признавать, как тепло становится на душе от того, что он помнит, где именно я хочу жить, я возвращаю его к реальности.
– Мы бы не хотели, чтобы ее призрак спал с нами в одной постели, – язвительно говорю я.
– Это. – Он открывает дверь, пропуская меня вперед себя. – А еще у меня здесь не самые лучшие воспоминания.
Эта глупая ниточка, связывающая мое сердце с его, натягивается, и я подсознательно делаю шаг ближе.
Я хочу спросить, что именно здесь произошло. Кем была Меган, когда они были одни? Как далеко она зашла? Болезненное любопытство и желание поцеловать его везде, где бы она ни причинила ему боль, берут верх над моими кружащимися мыслями.
Ты здесь, потому что он пытался повесить на тебя убийство.
Ты здесь, потому что он не оставил тебе другого выбора.
Мои мысли постоянно возвращаются к тому августовскому телефонному звонку.
«Я бы не вернулась к тебе, даже если бы ты был моим последним вариантом на земле».
Он навсегда заставит меня съесть эти слова. Я никогда их не переварю. Он хранил их, разрушал мою жизнь, использовал их против меня. Потому что я отвергла его, когда все, чего я хотела, – это быть его безоговорочно.
Я иду за ним по лестнице, он несет мою сумку, а я – свои сожаления, и он ведет меня в спальню с ванной комнатой. Это не грандиозный особняк, как у нас в Стоунвью, но его дом в Сильвер-Фоллс большой и красивый. Особенно для пары.
– Прими душ, сладкая. Я приготовлю тебе поесть. Тебе нужно поесть и отдохнуть. Я написал Дювалю, но он хочет увидеться с тобой завтра утром. Мы поедем в храм, чтобы ты могла сказать им о своем окончательном решении.
– Они ведь не собирались меня убивать, правда? Когда они угрожали убрать меня из Круга.
– Нет, – признает он, направляясь в ванную комнату. Я следую за ним и смотрю, как он включает душ. – Но теперь они это сделают, если решат, что ты убила Меган. Ее отец натравит их на тебя.
– И ты им позволишь?
– Конечно, нет. Я постараюсь спасти тебя.
Довольный температурой воды, он снимает с меня пальто, затем натягивает через голову серый кашемировый свитер, который я надела.
– Но, вопреки мнению большинства, я не неуязвим.
Вот и моя белая рубашка. – Я попытаюсь спасти тебя и, возможно, умру вместе с тобой.
Он всегда выглядит непобедимым. Наверное, это успокаивает большинство людей, о которых он заботится. Я знаю, что меня это всегда успокаивало. Но на самом деле это не так, и он готов пожертвовать нами обоими, чтобы получить желаемое.
Вокруг нас клубится пар, затуманивая большую часть ванной комнаты. Он расстегивает мои джинсы, спуская их по ногам, и я остаюсь без одежды, в одних трусиках.
– Будем надеяться, что ты будешь вести себя хорошо, и мы избежим смерти.
Он снимает с меня трусики, и я стою перед ним обнаженная. Он оценивает вид – я вижу это даже сквозь пар, – но не прикасается ко мне.
Вместо этого он трогает воду, шипя от жара.
– Ты любишь слишком горячий душ, – усмехается он.
Когда я вхожу, все идеально. Потому что он знает меня и то, как я принимаю душ. Это раздражает, но жжение восхитительное.
– Я буду внизу. Не торопись.
Я так и делаю. Мне нужно время, чтобы смыть с себя лес, образы Меган, кровь, грязь.
Мне нужна минута, чтобы смириться с тем, что теперь это моя ситуация, и что единственный возможный исход будет еще больнее. Если Люку это удастся… боль будет длиться вечно.
На мне халат, который он оставил на кровати, когда я выхожу на кухню. Это атласный голубой халат, почти прозрачный, но не совсем. Он моет посуду, в которой готовил, и включает духовку.
– Я приготовил вегетарианскую лазанью, – тихо говорит он мне. – Возьми кружку из того шкафа. У меня есть клубничная содовая, которую ты любишь.
Между нами такая странная атмосфера. Я не хочу слушать, что он говорит, но в то же время я здесь и не уверена, что у меня теперь есть выбор.
– Кружку? – говорю я, открывая шкаф. – А разве у тебя нет стаканов?
Мой вопрос получил ответ, как только я заглянула внутрь.
Одна полка пуста, на другой стоят кружки. Я бросаю на него вопросительный взгляд, когда беру одну из них.
– Она любила бросать в меня стаканы, – бормочет он, избегая моего взгляда, пока открывает духовку, чтобы проверить, готово ли блюдо. – Не спрашивай меня, почему это всегда были стаканы.
Вытащив блюдо из духовки, он подает мне кусок лазаньи, а затем ставит тарелку на стол между ножом и вилкой, которые уже лежали там.
Мне не нравится чувство, которое я испытываю, когда он говорит мне такие вещи. Я не хочу жалеть его и не хочу рассказывать ему о жестоком обращении. Мой отец заставлял меня чувствовать себя ниже низкого. Душевная боль была невыносимой, и я не хочу представлять, через что он проходил с ней каждый день.
Я просто киваю, сдерживая желание заключить его в свои объятия, и протягиваю ему кружку. Он наполняет ее моей любимой клубничной газировкой. Тишина пожирает меня заживо, и мне хочется оскорбить его, подраться с ним, сделать что-нибудь.
Я не делаю этого, но он делает. Он проводит пальцами по моей щеке, по линии роста волос, по волосам и осторожно притягивает меня к себе, чтобы поцеловать в лоб.
– Садись и ешь.
Он отпускает меня, но я остаюсь на месте.
– Так вот как это будет происходить впредь? Ты приказываешь, я выполняю?
Он заискивающе улыбается. – А когда-нибудь было по-другому?
– Это не то, что мне в тебе нравится.
– Это так.
Обмен колкостями прерывается только тем, что у меня открывается рот.
– Разве нет? – настаивает он. – Тебе нравится, как я веду тебя, потому что это похоже на заботу. А мне кажется, что я забочусь о тебе. Если нам это подходит, то почему бы и нет?
– Потому что… Крис, – хмыкаю я. – Это нездорово.
– Я забочусь только о том, чтобы нам было хорошо. А теперь садись и ешь.
Переход от мягкого к строгому голосу заставляет меня стиснуть зубы. Он сразу же замечает это и добавляет, – Я знаю, что у тебя много вопросов обо всем, что я сделал после возвращения, и я отвечу на них, пока ты будешь есть. Я просто хочу, чтобы ты подкрепилась, чтобы не упасть в обморок. Вечер для тебя выдался не из легких.
Посчитав это хорошей сделкой, я сажусь, беру вилку и запихиваю горячую лазанью в рот, пока он мягко говорит, – Осторожно, она горячая…
Мои глаза слезятся, язык горит, а он качает головой, посмеиваясь над моим поведением.
Я сужаю на него глаза, прожевываю обжигающее блюдо и глотаю с остервенением.
Он играет со своей кружкой, и я чувствую отсюда запах виски. В этом доме нет стаканов. По-настоящему.
– Я отвечу на все, что ты хочешь, – хрипит он.
Мой взгляд скачет между его глазами. Готова поспорить, что жидкость в его кружке соответствует янтарному цвету его зрачков.
Я проглатываю еще одну порцию, прежде чем вымолвить слово, которое жжет сильнее, чем еда.
– Джульярд.
Его глаза закрываются, и он облизывает губы. Он отставляет виски и массирует затылок. – Я думал, ты начнешь с этого.
– Ну так начни, – огрызаюсь я.
Он кивает сам себе, делает большой глоток и опускает стакан обратно.
– Кристофер.
– Твой отец собирался выдать тебя замуж.
Я чувствую, как мои брови поднимаются так высоко, что мне приходится сознательно заставлять себя опустить их.
– Мой отец не собирался выдавать меня замуж…
– Харви Джеймс.
– Это был финансовый директор кафе «Бейкеры», – сразу же говорю я.
– Да, до того, как все пошло прахом. Он живет в Нью-Йорке. Обычный мужчина средних лет, который до смерти хотел стать частью Круга. Ему просто нужна была жена. Твой отец очень хотел, чтобы он вошел в Круг. Это было бы очень выгодно для него и его бизнеса. Поэтому он предложил свою дочь. – Он делает еще один глоток. – Если бы ты поступила в Джульярд, твой отец собирался заставить тебя выйти замуж за Харви. Место было идеальным, и он не верил, что ты сможешь стать танцовщицей, поэтому считал, что лучше выйти замуж. Веришь ты мне или нет, но это правда. Я не собирался этого допустить.
Мое горло сжимается, и я запихиваю в себя побольше еды, чтобы ничего не отвечать. Я жую, глотаю, тщательно обдумываю свои слова.
– Значит, это была совместная с отцом попытка разрушить мою мечту.
– Элла…
– Все мужчины, окружавшие меня, стремились только к одному. Контролировать то, что я делаю и кем являюсь. Ты всего лишь один из многих других, кто принимал в этом участие.
Он поджимает губы. – Так вот что ты обо мне думаешь?
– А ты думал о моих интересах?
– Ты хотела выйти замуж за Харви?
– Я хотела поступить в Джульярд, – вырывается у меня, и в груди щемит. – Ради всего святого, неужели тебе все равно?
Он сохраняет спокойствие, позволяя мне кипеть от гнева, пока он делает еще один глоток. – Как ты думаешь, Харви Джеймс позволил бы тебе остаться в Джульярде, Элла?
Я молчу, поскольку мы оба знаем, что ответ – нет.
– Ты все еще была бы в Круге, вышла бы замуж молодой, и твоя жизнь не зависела бы от тебя. И не от меня. И мне… мне пришлось бы смотреть, как ты страдаешь.
– Бедняжка, – фыркнула я. – Теперь, по крайней мере, тебе придется наблюдать, как я страдаю из-за тебя.
– Мы с тобой созданы друг для друга, и ты это знаешь. Иначе я бы не стал рисковать, встречаясь с тобой в старших классах, да и ты тоже. Согласна ты или нет, мне все равно. Я знаю это. Я понимаю твое разочарование, но это ненадолго. В будущем твоя любовь ко мне снова расцветет. Она не погасла. Но, пожалуйста, скажи мне, если я ошибаюсь.
Я снова не хочу лгать, поэтому стискиваю зубы, отказываясь от еды.
– Ешь, – говорит он, как только я опускаю вилку. – Задай мне еще один вопрос.
– Как давно ты стал Гермесом?
Вопросы жгут мне язык, а еда скручивает желудок. Но я хочу знать все.
– Более или менее с тех пор, как я вернулся. Сообщение о том, что ты знаешь о вечеринках своего отца, было моим первым.
Мой рот открывается. – Как ты мог?
– Как только я увидел, насколько важна твоя репутация, мне пришлось пойти на это. Как я могу быть твоим последним вариантом, если у тебя есть к чему вернуться? К тому же я должен был быть безжалостным, иначе Дюваль никогда бы не поверил, что это Меган. Я ненавидел это делать, Сладкая. Пожалуйста, поверь мне, когда я это говорю. Но я должен был напасть на тебя, чтобы он подумал, что это она. Это был мой единственный план по ее уничтожению. Сделать так, чтобы все выглядело, будто она нападает на девушку, которую ненавидит так сильно, что поставила Круг под угрозу.
– И ты также должен был настроить нас друг против друга?
– Она прекрасно справилась с этим сама. – Небольшая улыбка коснулась уголка его рта. – Но, наверное, я все же подтолкнул ее, когда не мог оторвать от тебя руки, глаза, а твое имя не сходило с моих уст. Было слишком заманчиво раззадорить ее. И это помогло.
– Я не могу больше есть, – пискнула я. – Меня стошнит.
– Ладно, – мягко говорит он. – Просто оставь это. Но обещай, что скажешь мне, если снова захочешь есть.
– Возможно, никогда. – Я делаю глоток содовой. – Ты знаешь, кто настоящий Гермес? Как ты взломал их счет?
– Я не знаю. И Джейк меня втянул.
Конечно, он воспользовался услугами своего лучшего друга, который является компьютерным гением.
– Как уважительно по отношению к моему брату, что два его лучших друга объединились против него.
– Повторяю, твой брат хочет, чтобы ты была счастлива. И я знаю, что сделаю тебя счастливой.
– Позволь мне уточнить. Ты бросил меня. Ты разрушил мои шансы на поступление в школу моей мечты. Ты притворился перед мамой и братом, что защитишь меня от Круга, а сам тайно инициировал меня, чтобы использовать и требовать моего присутствия рядом с собой, когда захочешь. Ты разрушил жизнь, которую я построила в университет Сильвер-Фоллс, преследовал меня. И все это время ты строил планы, как избавиться от Меган. Но ты думаешь, что сможешь сделать меня счастливой?
Он впитывает каждое мое слово, кивает сам себе, словно проверяя, не забыла ли я чего-нибудь, а не защищаясь.
– Я рад, что ты не добавляешь к этому списку убийство отца.
Я фыркнула. – Я достаточно глупа, чтобы поверить, что ты защищал меня от него.
– Защищал.
И тут его осеняет. Его истинные доводы.
– Точно так же, как я защищала тебя от Харви Джеймса, когда не позволил тебе поступить в Джульярд. От отчаянных попыток твоей матери выдать тебя замуж в Круг, когда я провел твою инициацию. От Меган, когда я не рассказывал тебе о своей сделке с ней. От Марии Дельгадо, когда она пыталась отобрать у тебя то, ради чего ты так старалась. От Ривза, от дурацких заданий, которые использовали тебя ради твоей репутации.
Он качает головой, переводя дыхание, и это едва ли дает мне достаточно времени, чтобы обработать его точку зрения.
– Была ли в этих поступках доля эгоизма? Конечно. Я человек. Мое сердце бьется в унисон с твоим, и я ничего не могу с этим поделать. Боже, Элла… – Он встает, идет прочь, потом садится обратно, словно успокаивая себя. – Ты сказала, что не хочешь меня, даже если бы я был твоим последним вариантом на земле. Ты хоть представляешь, какой вред это нанесло? Я должен был сделать себя последним вариантом и показать тебе, что ты выберешь меня. Я должен был заполучить тебя.
– Но ты сделал все это, солгав мне, – прошептала я. – Ты притворялся перед моим лицом, что тебе не все равно, что ты любишь меня. Ты умолял меня о втором шансе, а сам плел интриги за моей спиной.
Он задыхается, его глаза ищут мои, когда он говорит, – Я не мог оставить этот второй шанс на волю судьбы. Это было бы безумием.
И я вижу, что он действительно в это верит.
– Безумием, Кристофер, является то, что когда все это не сработало, ты повесил на меня гребаное убийство.
