Текст книги "Влюбленный лжец (ЛП)"

Автор книги: Лола Кинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 26 страниц)

Например, вечеринки, которые устраивал Джеральд Бейкер. Он был не только извращенцем, который платил молодым людям за то, чтобы они были секс-игрушками его и его друзей. Он также вовлекал в это свою невинную дочь и угрожал забрать ее с собой, если она обратится в полицию. Мы с ним подробно поговорили об этом, и я сказал ему, чтобы он оставил ее в покое. К сожалению, он не послушал.

К сожалению для него.

Все удивляются, когда я начинаю занятия. Я могу работать только с делом, которое изучал на первом курсе. У меня нет ни знаний, ни опыта, чтобы сделать что-то еще, но большинство из этих ребят все равно не сдадут экзамен на степень бакалавра.

Наблюдать за тем, как Элла корчится каждый раз, когда я подхожу слишком близко к ее столу, – это захватывающее зрелище, от которого у меня кружится голова. Если я достаточно близко, чтобы почувствовать запах ее духов с ванилью и лавандой, значит, я достаточно близко, чтобы она почувствовала, как сильно я ее хочу.

Она тоже знает, как я пахну. Вспоминая об этом, я могу вздохнуть с любовью. Он не пах, как ты.

Сегодня они все должны сдать сочинение. Я стою перед своим столом, пока они выстраиваются в ряд, складывая их на старую мебель. Когда Элла протягивает мне свое, я сразу же хватаю его, притворяясь, что читаю часть. Я даже не поднимаю глаз, когда говорю: – Элла, не могла бы ты сдержаться.

Я не оправдываю себя. Она делает то, что я говорю, потому что у нее нет выбора перед всеми. Авторитетный человек просит рассказать о ее сочинении. Она слушает.

Но как только все уходят и дверь закрывается, она больше не обязана вести себя хорошо.

Она бежит к двери, не оглядываясь. Но у этой крошечной штучки нет ничего на меня. Я ловлю ее до того, как она добегает до двери, но ради этого я хватаю ее за волосы сзади и толкаю ее, пока она не упирается в дверь.

– Так близко, – говорю я ей на ухо. – Мы должны поторопиться, сладкая. Следующий урок через десять минут.

Глава 17

Элла

SPINE – WesGhost

– Отпусти, – задыхаюсь я. Это не от быстрого бега.

Мое дыхание сбилось из-за мужчины, которому требуется минимум усилий, чтобы возбудить меня. Всего несколько слов, но они заставляют меня двигаться на месте в течение целого часа.

Мой приказ – или мольба – даже не был принят им во внимание.

Он обхватил меня за бедро и, запустив руку в мои волосы, прижал мое лицо к двери. Это не жестоко, но, тем не менее, твердо. Он не причиняет мне боли, просто заставляет почувствовать, кто контролирует ситуацию.

– Крис. – Я тщетно сопротивляюсь, но не останавливаюсь. – Если я тебе небезразличен, как ты все время говоришь, отпусти меня. Я знаю тебя. Тебе нравится, что я в безопасности. Сейчас я не чувствую себя в безопасности.

Его присутствие позади меня напряженное. Невозможно не чувствовать себя уязвимой, когда мужчина такого размера держит тебя против твоей воли.

– Не будь такой наивной, сладкая. Ты же знаешь, что это еще не все. – Прижавшись губами к моей макушке, он вдыхает воздух, прежде чем снова выпрямиться. – Нет ничего лучше, чем собрать тебя обратно после того, как я тебя сломал.

– Пожалуйста, – пискнула я. Смесь похоти и страха – не самый лучший коктейль. Если следующий урок будет так скоро, нас могут поймать. Моя репутация и так ухудшается с каждым днем. Это будет социальное самоубийство. – Пожалуйста, не здесь.

– Мы потихоньку продвигаемся к цели, не так ли?

Боже, даже голос его монстра такой мягкий. Он глубже, опаснее, но жестокость в нем, несомненно, элегантна.

– Мы прошли путь от того, что ты не хотела, чтобы я к тебе прикасался, до того, что ты не хотела, чтобы я прикасался к тебе в этой комнате. Еще немного, и ты будешь выкрикивать мое имя.

Ненавижу, когда он так делает. Когда он указывает на то, как пробивается сквозь мою защиту.

Невозможно покачать головой. – Пожалуйста. Это неправильно. Я не могу быть той девушкой. Я умоляю тебя.

– Ты права. Разве это не правильно, что я воспользуюсь любым случаем, когда Меган отвернется, чтобы прибежать к тебе и заставить тебя кончить на мой член? Чтобы потащить тебя за собой по спирали неверности?

– Ты не можешь этого сделать…

Это происходит так быстро, что я совершенно ничего не могу с этим поделать. Он задирает мою форменную юбку и шлепает меня по щекам. Одну за другой.

– Я могу делать все, что захочу, Элла. Ты Афродита.

Мой желудок опускается. – Так вот как ты меня теперь видишь?

– Я вижу в тебе женщину, которая сказала мне, что я больше никогда ее не получу, и которая собирается съесть свои слова. А теперь помолчи, пока я делаю тебе приятно. Это мое любимое занятие.

Я открываю рот. Может, чтобы оскорбить его, а может, чтобы закричать. Я не уверена, да и он тоже, поэтому он не рискует и закрывает мне рот рукой.

– Знаешь, что я хочу сделать с тобой, когда ты не слушаешься? Наказать тебя. Может, мой член будет входить в твое горло до тех пор, пока тебе не станет слишком больно, чтобы позвать на помощь?

Сердце заколотилось в груди, и я заскулила, пытаясь покачать головой в его руках. Вот он, демон, который скрывается под ним. Человек, которого никто никогда не видит.

– В этом мире нет места, где бы ты могла скрыться от меня, Элла. Ты поняла?

Он деликатно кладет руку между моих ног, раздвигая их ногой. Когда он сдвигает мои трусики в сторону, я теряю сознание.

– Потому что я могу не только использовать тебя как шлюху в храме, но и сделать тебя своим маленьким грязным секретом в кампусе. Мы хорошо это спрячем, не волнуйся. Мы бы не хотели, чтобы Меган узнала. И мы оба знаем, что твоя репутация значит для тебя все.

Резко вдыхая через нос, я даже не знаю, как реагировать. Поэтому я остаюсь неподвижной и перестаю упираться в него.

Почувствовав мою покорность, он убирает руку от моего рта и спокойно кладет ее мне между плеч, а другой все еще сжимает мою киску. Он не позволяет мне повернуться.

– Ты собираешься подыграть мне. Не так ли, сладкая?

Два пальца разводят влагу от моего входа до клитора, и когда он надавливает на узелок, мой рот открывается. – Мы будем осторожны, не волнуйся. Она нас не поймает.

– Я не могу этого сделать… О, черт.

Он вводит в меня палец, обрывая мои мысли.

– Ты видишь отсюда свой стол? – спрашивает он, двигая пальцем внутрь и наружу в дразнящем темпе.

Я киваю, но это заставляет его крепче вцепиться в мои волосы.

– Да ладно. Ты знаешь, как это делается. Скажи мне слова.

– Д-да, – задыхаюсь я.

– Сладость, – ругает он, но мягко. – Да, что?

– Пожалуйста, – стону я. – О Боже, пожалуйста, не надо. Я так боюсь, что кто-нибудь войдет.

Я чувствую, как мой вход растягивается, когда он добавляет второй палец. – Почему ты такая мокрая?

Мое сердце бьется так сильно, что я боюсь, как бы оно не стукнулось о старую деревянную дверь. Что, если кто-то нас застукает?

Он двигается мучительно медленно, моя влага практически вытекает из меня, а мои глаза закрываются, когда он говорит мне на ухо.

– Кто заботится о тебе, сладкая? Кто делает тебя мокрой? Кто оберегает тебя? Кто будет бороться за тебя через все?

– Черт…возьми… – задыхаюсь я. – Да…

Я ненавижу себя за то, что признаю это, но это так хорошо и обнадеживающе, что чувство облегчения охватывает меня, когда оно звучит. – Правда, папочка.

– Верно, детка. А теперь давай попробуем еще раз. Ты видишь свой стол?

– Да, папочка.

– Хорошая девочка, – мурлычет он, трахая меня пальцами чуть быстрее. – Я человек слова. Поэтому я отпущу тебя, и ты позволишь мне трахнуть тебя на твоем столе, как я и обещал, не так ли?

– О Боже, да… да.

– Молодец. Но поскольку ты пыталась усложнить нам задачу, я просто напомню тебе о твоем месте, хорошо?

Он замедляет темп, ослабляя удовольствие, которое я отчаянно пытаюсь удержать. Но потом его руки полностью покидают меня, и я издаю хныканье. Теперь я сама прижимаюсь к двери, и мой мозг разжижается, когда он говорит. – Ползи к своему столу.

Как мужчина может заставить тебя стонать, не прикасаясь к тебе?

Он помогает мне повернуться к нему лицом. Есть что-то обнадеживающее в том, чтобы снова увидеть его янтарные глаза. Они согревают меня изнутри, заставляют чувствовать себя любимой, когда он обращается со мной как с игрушкой.

С ним я в безопасности, не так ли?

Его рука проскальзывает под юбку, и он спускает мои промокшие трусики, пока они не оказываются у меня на коленях.

– Мне не нужно повторяться, детка. Пойдем.

Я не в безопасности. Мое сердце не в безопасности. Моя репутация не в безопасности. Моя жизнь не в безопасности. Но иллюзия безопасности работает на меня.

Я падаю на колени, как молельщик перед их богом. Я подчиняюсь, как сексуальная рабыня, которую хочет сделать из меня «Безмолвный круг». Но никто из них не может заставить меня делать то, что может Кристофер Мюррей.

Никто и никогда не получит такого поклонения, какое я испытываю по отношению к нему. Когда мой разум забывает, мое тело не забывает. А когда я отказываюсь смириться с этим, он заставляет меня вспомнить, почему все становится лучше, когда он рядом.

Откинув мою юбку, он обнажает меня.

Страх, что кто-то войдет?

Стыд за то, что я другая женщина?

Угроза того, что моя жизнь разлетится на куски?

Все это стоит того, когда я подползаю к своему столу и чувствую, как его взгляд приклеивается к моей киске.

– Элла, – вздыхает он, как будто пытается сопротивляться и сдается. – Как ты думаешь, как я смогу удержаться от тебя?

Потребность в его голосе каким-то образом делает меня еще более отчаянной для него. Это не должно быть так полезно. С трусами вокруг моих коленей двигаться сложнее, но он терпелив, внимательно следит за мной и останавливается, когда я замираю.

Он помогает мне подняться и водружает меня на стол, после чего сжимает в кулак мои трусики. Стянув их с моих ног, он кладет свободную руку мне на затылок. Его глаза впиваются в меня, жидкий яд заполняет его.

– Откройся.

Я открываю. И позволяю ему засунуть мои мокрые трусики мне в рот.

– Мы не можем допустить, чтобы кто-то ждал снаружи и слышал, как ты кончаешь на мой член.

Сверившись с часами, он ворчит, расстегивая ремень. – Я не люблю спешить, но я не хочу, чтобы кто-то видел тебя такой. Такой красивой и нуждающейся. Это ведь только для меня, не так ли?

Я киваю, как и подобает женщине, которой он меня сделал, и уже дрожу, когда он хватает меня за бедра.

Он тянет меня к краю стола и прижимает к себе.

Мои глаза расширяются, когда я чувствую, как кончик его члена упирается в мой вход.

– Презерватив, – пытаюсь сказать я, но, конечно же, не могу.

Я собираюсь вытащить трусики изо рта, но он хватает меня за одну руку, а потом за другую, в один крепкий захват. Он притягивает меня ближе, держа за бедро, прижимает мои объединенные руки к груди… и проталкивается в меня.

Этот мужчина одуряюще большой. Такого я и представить себе не могла до встречи с ним. И я не спала с ним почти год.

Я зажмуриваю глаза и качаю головой, чувствуя, как растягиваюсь. Он едва вошел, а мне уже трудно дышать.

– Крис!

Моя невнятная жалоба ничего для него не значит.

– Ты же не будешь пытаться указывать мне, что делать? Ты ведь знаешь, что эта киска принадлежит мне. Ты знаешь, что я трахаю ее, как хочу.

Когда он проталкивается глубже, все мое тело напрягается.

– Ты хоть представляешь, как ты прекрасна, когда с трудом берешь меня?

Моя слизь приветствует его, но это не меняет того факта, что мое тело и его никогда не должны смешиваться. Это кажется неестественным и усугубляет вчерашнюю боль.

– Сделай глубокий вдох через нос, сладкая.

Это слабый вдох, но он начинает помогать.

– Молодец, и еще один. Вот так…

Он делает глубокий толчок, заставляя меня вскрикнуть за кляпом. Я выпускаю воздух, мои легкие дрожат, и он опускает свой лоб на мой.

– Посмотри на себя, ты так хорошо принимаешь папочку. Почему ты пытаешься скрыть это от нас?

Он не двигается внутри меня, давая моему телу время привыкнуть. Думаю, мне понадобится целая вечность. Слегка отстранившись, он снова входит в меня. Он делает это снова и снова, каждый раз чуть быстрее, вытягивая из меня все больше влаги, а из моего горла вырываются стоны. И как только он слышит их, он перестает сдерживаться.

Его толчки продвигают стол вперед, пока я тону в наслаждении, и я даже не вздрагиваю, когда он ударяется о стену. Мои глаза закатываются к затылку, когда он начинает двигать бедрами.

– Обними меня за шею. Не пытайся снять трусики.

Освободив мои запястья, он прижимает большой палец к моему клитору, и я обхватываю его руками. Он медленно гладит меня, и его голос напрягается, когда он говорит: – У нас мало времени. Если ты не кончишь, я проберусь в твою комнату сегодня ночью и буду есть тебя, пока твои соседи по комнате не услышат, как я сожалею о том, что оставил тебя без желания.

Я чувствую, как сжимаюсь и пульсирую вокруг него, приближаясь к экстазу, мои стоны становятся все громче и застревают у меня во рту.

Я хочу выкрикнуть его имя и обнять его. Почувствовать его еще ближе, чем он есть сейчас. Когда мое тело содрогается от взрыва наслаждения, он бьет сильнее, сильнее гладит мой клитор и в последнюю секунду стягивает трусики. Он кончает в меня с низким хрипом.

Меня трясет от силы оргазма, смешанного со страхом быть пойманной.

Его губы вот-вот прижмутся к моим, и меня охватывает паника. Отпустив его, я падаю спиной на стену, и он хватает меня за губы.

Его глаза слегка сужаются, а руки обхватывают мою талию. Иногда мне кажется, что если бы он не сдерживал себя, то мог бы сломать меня пополам этими мощными руками. Иногда… мне кажется, я хочу, чтобы он это сделал.

– Ты только что отказала мне в своих губах, – замечает он почти холодно.

– Почему-то поцелуй кажется хуже бессмысленного секса, – хриплю я. Он отстраняется от меня, и от ощущения пустоты у меня болит сердце. – Это похоже на измену во второй раз.

Он зажимает мое лицо двумя сильными руками на моих щеках. Видит ли птица, запертая в клетке, прутья? Или она вдруг понимает, что больше не может улететь? Я никогда не могу сказать, когда именно Крис берет надо мной контроль. Когда он начинает держать мой разум в плену. Я просто знаю, что уже слишком поздно, когда я все понимаю.

– Ты думаешь, это бессмысленный секс, когда я трахаю тебя, сладкая?

Одна из его рук играет с кулоном в виде ракушки на моей шее. Тот, на котором написано, что я Афродита для Молчаливого Круга.

Я с трудом сглатываю. В животе порхают бабочки, как бы я ни старалась отогнать их от реальности.

– Это не имеет значения. Это ничто. Мы – ничто. И это будет первый и последний раз, когда это случится, пока у тебя есть гребаная девушка. Черт возьми. Чертова невеста.

– Язык.

Очевидно, его больше волнуют мои ругательства, чем его невеста.

Он достает что-то из кармана, но оно слишком маленькое, чтобы я мог разглядеть. Зацепив пальцами мои нижние зубы, он извлекает из меня стон, когда разжимает мой рот и кладет то, что держит, мне на язык.

Мои вкусовые рецепторы покалывает от сладости, вызывающей слюноотделение.

Конфеты в виде любовного сердечка.

Все еще не отпуская мой рот, он опускает губы к моему уху.

– Вчера на мне не было одеколона. – Мои глаза закрываются, а сердце замирает. – Теперь, когда ты знаешь, что это не первый раз, поверь мне, что не последний.

Он наконец отпускает меня, и я задыхаюсь от шока.

Застегнув молнию на брюках, он засовывает мои трусики в карман. Затем он не спеша помогает мне встать со стола, расчесывая пальцами мои волосы и следя за тем, чтобы я выглядела прилично.

– Мы – это все, – наконец говорит он. – Мы – все, что имеет значение. И когда ситуация выйдет из-под контроля, я хочу, чтобы ты помнила об этом.

Глава 18

Элла

Stupid – Tate McRae

– Элс? – раздается голос, когда я слышу, как внизу открывается входная дверь. – Ты дома?

Я слышу, как Алекс бежит вверх по лестнице и наконец стучит в дверь моей спальни.

– Ты здесь?

Я стону из-под одеяла, неохотно хватаю свои спальные шорты и надеваю их, чтобы скрыть новые порезы, которые я сделала, прежде чем сказать ей, чтобы она вошла.

– Привет, красавица, – мягко говорит она. – Как дела?

Я поворачиваюсь в кровати, зарываясь лицом в подушки, когда она садится рядом со мной. Ее нежная душа чувствуется по всей комнате и в том, как она деликатно кладет руку на одеяла и натягивает их. И все равно я не чувствую себя в безопасности.

– Ты не ходила на занятия сегодня днем? – спрашивает она.

Я не могла, когда Крис забрал мое нижнее белье, а его сперма вытекала из меня. Я не могла, когда столкнулась с Меган, которая, как не удивительно, стала новой лучшей подругой Марии. Новый капитан команды поддержки, которая заменила меня. Не тогда, когда все в кампусе смотрят на меня как на дьявола.

Я не говорю ничего из этого Алекс. Я даже не могу посмотреть ей в глаза.

Я знаю, что она и Пич наверняка видели сообщение Гермеса. Я не могла перестать плакать весь день. После того как меня выкинули из команды по смс, после того как я переспала с Крисом, я просто не могла больше находиться рядом с кем-либо. И, что еще хуже, мне позвонил Люк и сказал, как он разочарован тем, что я пошла на инициацию. Как будто я не сделала этого, чтобы спасти нас всех. Видимо, по крайней мере, я заставила маму гордиться собой.

– Элс, – зовет она так легко, что это похоже на поглаживание перышка. – Ты моя лучшая подруга, ты ведь знаешь это, правда? Маленькие слухи не заставят меня изменить свое мнение об этом.

Мой голос застревает в горле. Я не могу ничего ответить.

– Правда тоже не заставит, – добавляет она.

Она знает, что это не слухи. Боже, как же мне плохо от этого.

– Я люблю тебя. Я знаю, каково это, когда на твоих плечах лежит груз неприкасаемого мужчины. Даже когда этот человек должен любить тебя и заботиться о тебе.

Она вздыхает, вероятно, вспоминая собственного отца. – Отцы должны защищать тебя. Твой, мой… они этого не сделали. Плохие люди получают по заслугам.

Моя голова поднимается от шока, вызванного ее словами. Я вытираю слезы, которые снова начали проливаться. Неужели милая Алекс Делакруа действительно сказала это?

– Это была правда? – спрашивает она. – То, что Гермес опубликовал?

Я киваю, и очередной всхлип прорывается сквозь сжатое горло. – Мне жаль. Что я это сделала. И что не сказала ни тебе, ни Пич.

Покачав головой, она убирает прядь моих светлых волос за ухо. Она тоже вытирает слезу. – Ты была напугана.

– Сначала я не понимала, что делаю. А когда узнала, он сказал, что заберет меня с собой. – Я разрыдалась от стыда и чувства вины, которые цеплялись за меня годами. – А теперь его нет, и мне почему-то жаль его?

– Почему тебе плохо?

Я чувствую себя так, будто нахожусь у психотерапевта, но это все равно помогает.

– Потому что я счастлива, что он мертв.

Прижав пятки ладоней к глазам, я пытаюсь успокоиться. Только когда Алекс берет меня на руки, одна из тугих лент, обхватывающих мои легкие, разрывается.

Внизу снова раздается звук открывающейся входной двери.

– Элла. Бейкер! – кричит Пич снизу.

Еще одна пара ног взбегает по лестнице, а затем моя огненная подруга врывается в мою комнату. Она не стучится, как Алекс.

Я единственный, кто ее видит, поскольку голова Алекса лежит на моем плече и обращена к окну, а не к двери.

– Без меня у тебя не будет сеанса обнимашек. Скажи, что я сплю.

Она бросает сумку на пол, прыгает к нам в постель и заставляет нас вскрикнуть, втискиваясь между нами.

– Элла, пожалуйста, скажи мне, что ты не была в каком-то темном месте в своем сознании, – умоляет она. – Скажи, что ты не думала, что мы когда-нибудь увидим тебя по-другому.

– Пич, ты ее душишь, – ругает Алекс.

– Может, и стоит. За то, что ты весь день игнорировала наши сообщения.

– Не могу. Дышать, – хриплю я.

Она наконец отпускает меня и тычет в бок головой. – Ты там в порядке? Я волновалась до смерти. Если бы я не застряла на четырехчасовом экзамене по биологии, я бы вызвала полицию. Поисково-спасательную службу. Президента.

Мой взгляд падает на колени. – Я боялась встретиться с тобой. С вами обеими.

– Может, Пич немного больше, – тихо смеется Алекс.

– Может быть.

Губы подрагивают, и я начинаю хихикать.

Пич показывает каждому из нас средний палец, вызывая приступ смеха.

– Итак, твой отец привлек тебя к организации нелегальных секс-вечеринок. Уверена, это не удивило никого из Стоунвью? – Она пожимает плечами. – Мы знаем, что ты не извращенка, Элс.

Ее сверкающие зеленые глаза смотрят на мои.

– Мне жаль, что он заставил тебя пройти через это, – говорит она более спокойным тоном.

Я киваю и сглатываю комок в горле. – Мне жаль, что я никогда не говорила тебе. Было легче игнорировать, если бы я держала это в себе.

Алекс бросает на меня взгляд, полный сочувствия. – Не извиняйся перед нами. Тебе никогда не нужно извиняться перед нами.

Пич хмыкает, оставляя нам еще несколько секунд молчаливой любви, прежде чем сказать, – У меня есть текила. А внизу есть два неудачника, которые пошли за мной домой. Они сказали, что они наши соседи. Не знаю. Странные ребята.

Мое сердце сжимается при мысли, что Рен и Ахиллес здесь. Они не сделали ничего плохого вчера, но они нехорошие люди. Я не уверена, что теперь безопасно держать их в доме. Особенно если девочки не знают, с кем столкнулись.

– Пойдемте напьемся, – заключает Пич. – Нам это нужно.

Мое лицо опускается, как только мы спускаемся по лестнице и поворачиваем прямо в гостиную. Крис сидит на одном из трех диванов, которые мы расположили в форме буквы U вокруг журнального столика. Ахилл сидит на другом, а Рен – на третьем.

– Что за хрень? – бормочет Пич.

– Мы что, только что попали на встречу Крестного отца? Когда ты сюда вошел? – шипит она Крису.

– Когда я открыл дверь, – непринужденно отвечает Ахиллес.

– Это наш дом, Ахиллес. Ты не можешь просто так впускать незнакомцев, – огрызается она.

– Незнакомцев? Мы друзья.

– О да, с каких пор? Я не помню, чтобы вы когда-нибудь заплетали друг другу волосы. Ты, черт возьми, терпеть его не мог в старших классах.

Крис хихикает, его взгляд ненадолго покидает меня и устремляется на Ахилла. Конечно, Пич понятия не имеет, что они втроем являются частью или почти частью тайного общества, которое держит их рядом.

– Враги-любовники. Слышала о таком? – отвечает наш якобы лучший друг, и его надменность начинает раздражать.

– Ахиллес, – ругается Рен. Он пытается изобразить из себя голос разума, хотя все мы знаем, что он вмешивается только потому, что Пич – нынешняя цель.

– Иди и успокой свою женщину, Рен. Она действует мне на нервы.

– Серьезно? – вмешалась я. Но Рен уже стоит, насупившись, как будто Пич – это кусок работы, а не Ахиллес.

– Не твоя женщина.

Она делает шаг назад.

– Я тебя ударю, Рен, – шипит она.

Да, не думаю, что это имеет значение. Он уже хватает ее за шею и тащит из комнаты. Ни я, ни Алекс не мешаем им, потому что знаем, что Пич этого не хочет. Мы не вмешиваемся во все, что касается Рена. Думаю, она сама слишком запуталась, чтобы мы вмешивались.

– Вы трое – настоящие засранцы, – заявляю я сквозь стиснутые зубы.

– Один из вас уже получил урок, – говорит Крис. – Хочешь быть следующей?

– Ты…

– Ладно, мы можем сбавить обороты, пожалуйста? – наконец говорит Алекс, ее тон успокаивает меня всего несколькими словами. – Мы все здесь друзья. Нет необходимости вести себя так по отношению друг к другу.

Она делает паузу, чтобы дать нам всем секунду, а затем мягко добавляет, – Привет, Крис. Приятно видеть тебя снова в Стоунвью.

Она говорит «Стоунвью», несмотря на то, что сейчас находится в Сильвер-Фоллс, потому что мы все – дети Стоунвью, и именно так мы называем нашу базу.

Он вежливо отвечает ей взаимностью, спрашивает о ней, но его взгляд не покидает меня.

Не выдержав виски, плещущегося в его озорных глазах, я опускаю взгляд на свои шорты, а глаза фиксируются на том месте, где чешется кожа. Мне до смерти хочется вонзить ногти в плоть. Мне так хочется почесаться, что нервы покалывает.

Оторвавшись от своих мыслей, я смотрю на остальных членов группы. В то время как Алекс и Ахиллес сидят на одном диване, обсуждая сегодняшнюю вечеринку Xi Ep, Крис все еще смотрит на меня. А когда Рен и Пич возвращаются и тоже делят диван, я остаюсь единственной, кто стоит на ногах. У них есть все необходимое для приготовления «Маргариты», и Пич опускается на пол между ног Рена и начинает резать лаймы.

– Как видишь, Элс – эти засранцы никуда не денутся. – Она дует на прядь рыжих волос, выбившуюся из хвоста. – Просто присядь и напейся.

Я оглядываю комнату, понимая, что у меня нет особого выбора, куда сесть.

– Я сяду рядом с тобой только потому, что это последний вариант, – говорю я Крису. – Не надо никаких идей.

Он поджимает губы, явно не желая улыбаться. – Я бы никогда.

Хотела бы я сказать, что чувствую себя неловко, когда сажусь на диван, а он обхватывает меня за талию, чтобы притянуть ближе к себе. Но это не так. Нет, все, что я чувствую, – это бабочки, порхающие у меня в животе, пока я не свожу глаз с рук Пич, наливающей алкоголь в шейкер.

Я вздрагиваю, когда Крис бормочет мне на ухо. – Не стесняйся последовать примеру Пич и встать на колени между моих ног, сладкая.

– Иди на хуй, – шепчу я.

Его мягкий смех щекочет мою шею, заставляя меня дрожать от удовольствия. Сладкая апельсиновая и кедровая древесина окружает меня, и у меня почти кружится голова от этого. – Не говори мне «иди на хуй». И если ты не хочешь стоять здесь на коленях, ничего страшного. Я всегда могу сделать это в храме.

Вокруг моего живота стягивается лента, и я ерзаю на мягкой подушке. Мне очень нужно остановить реакцию своего тела на него. Но я не знаю, как это сделать.

К счастью, у меня есть лучшая подруга, которая застает наш обмен мнениями, и ее раздраженный голос возвращает меня к реальности.

– Элла Марджори Бейкер, тебе лучше не спать со своим бывшим.

Это хороший сигнал к пробуждению. Я пытаюсь оттолкнуть руку Криса, но он не дает мне этого сделать. Конечно, не позволяет. Эта гигантская рука крепче сжимает мой бок, и мне кажется, что он может меня раздавить, пока он деликатно притягивает меня ближе. Когда тебя глотает анаконда, это всегда медленно и неуклонно.

– По крайней мере, она с кем-то спит, – насмехается Рен, дергая Пич за хвост сзади. – Как тебе безбрачие?

– Нежелательное безбрачие, – огрызается она. – Не знаю, почему все заносят меня в какой-то черный список.

Оглянувшись через плечо, она сузила на него глаза.

– Но не волнуйся, я докопаюсь до истины. – Она смешивает все в шейкере. – Может быть, на вечеринке Xi Ep сегодня вечером. Кто готов поиграть?

Я откидываю голову назад, упоминание о нашем женском обществе уже напрягает меня.

– Наверное, мне стоит избегать вечеринок, пока команда поддержки не перестанет пытаться сплотить всех против меня.

– Значит, ты больше никогда не будешь ходить на вечеринки? – Алекс хихикает.

– Я все еще часть команды, и я заставлю ее прекратить, – вмешивается Пич. – Кому какое дело до злых чирлидерш, когда рядом с тобой такая милая?

– Ты единственная, кто защищал меня. Черт, если бы ты не написала мне о новом групповом чате, который они создали, чтобы проголосовать за меня, я бы пришла на тренировку и была бы унижена перед всеми. Я не хочу видеть этих сучек.

Рука Криса незаметно проскальзывает под мой топ и движется вверх по спине, к ребрам, затем в сторону, вызывая мурашки по рукам. Когда он снова наклоняется, кончики его пальцев касаются моего соска. – Язык.

Боже, я ненавижу, когда он так со мной поступает. То, что он притворяется святым, который редко ругается, не означает, что я должна перестать ругаться как матрос. Это мой способ самовыражения, черт возьми. Но подруга Криса не ругается. Она делает все, что ей говорят, и ведет себя как идеальная женщина, потому что именно такой образ он хочет представить миру.

Да пошел он. Я не подружка Криса Мюррея.

Пич ставит «Маргариту» перед Алексом, а затем и передо мной. – Тогда мы просто повеселимся здесь. Мы можем посмотреть те ужасно скучные праздничные фильмы, которые ты любишь. О! Не хочешь выгнать мальчиков и испечь что-нибудь вместе? О, о! Пожалуйста, сделай шоколадное печенье.

– Ты не выгонишь нас, если Элла будет печь печенье, – ворчит Ахиллес. – А если печенье и будет, то оно будет с двойным шоколадом.

– Заткнись, пещерный человек. Мы делаем то, что хотим. – Она дьявольски улыбается ему. – Может, мы выгоним тебя и сделаем двойной шоколад.

– Рен прав. Тебя нужно трахнуть. Твой мудацкий характер становится все хуже.

Мы все смеемся над этим. Ну, кроме Пич. А когда я слышу редкий, но такой восхитительный, гравийный смех Криса… все мое существо тает.

На секунду мне кажется, что так и должно быть. Я в его объятиях, смеюсь с друзьями. Потом я вспоминаю Меган. И желание разозлить его берет верх.

Схватив напиток, который дал мне Пич, я допиваю его и ставлю обратно на стол. – Черт. Это хорошо.

Я быстро встаю, чтобы Крис не смог меня удержать, и выхожу из комнаты на другую сторону прихожей, где находится кухня. И на ходу кричу, – Я сделаю оба гребаных печенья.

И я отталкиваю Криса, потому что знаю, что он этого терпеть не может.

– С ней все в порядке?

Я слышу, как Алекс спрашивает, но не отвечаю.

Я не слышу остальной части разговора, так как начинаю сосредотачиваться на выпечке. Я разогреваю духовку, беру миску из шкафа и ингредиенты из холодильника.

Я открываю духовку, готовая засунуть внутрь противень с шариками теста, которые я только что раскатала, когда чувствую за спиной чье-то присутствие. Я заканчиваю, устанавливаю таймер на духовке и уже собираюсь повернуться, когда две руки хватают меня за бедра, с силой прижимая к прилавку.

Я пытаюсь вывернуться, но он хватает меня за волосы и наклоняет к себе, пока моя щека не оказывается на мраморной столешнице.

– Отпусти меня, гребаный мудак.

– Элла, – прорычал Крис мне в ухо. – Я хочу открыть тебе один секрет.

Он толкает свои бедра вперед, чтобы стойка больно уперлась в мою и чтобы я почувствовала его стояк на своей попке. – Веди себя как леди, и с тобой будут обращаться как с леди. Веди себя как грубиянка, и тебя будут трахать как грубиянку.

Он раздвигает мои ноги и делает так, чтобы я не могла их сомкнуть. Его пальцы обхватывают мое предплечье, скользят вниз к запястью, а затем к руке, оставляя за собой шлейф жгучей потребности везде, где они касаются. Он нежно играет с моим средним пальцем.

– Это был этот?

– Серьезно? – Я насмехаюсь над ним, но не в силах остановить страх, сковывающий мой желудок. – Ты собираешься изображать босса мафии и отрезать мне палец за то, что я подставила тебе птичку?

– Ответь на мой вопрос, сладкая.

– Да. Доволен?

– Я буду счастлив, когда заставлю тебя пожалеть о том, что ты вела себя как маленькая соплячка на глазах у всех своих друзей.